Текст книги "Полет Стрижа"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

18

Дождавшись, пока Ольга закроет дверь, Стриж подошел к конуре, потрепал по голове вертящегося под ногами Шарика, отодрал доску от тайника. Повертел в руках семеновский пистолет с глушителем, отложил – слишком большой. Сунул в карман «Макаров» и две зажигалки.

Ночь была темной, безлунной. Только на реке перемигивались цветные огни бакенов, да изредка появлялись елочные гирлянды проплывающих ярко освещенных судов. Берегом Стриж добрался до молокозавода. Забор вокруг него был высокий, бетонный, поверху еще пропустили колючую проволоку. Но у самого спуска к реке нашелся деревянный пролет. Анатолий негромко стал постукивать ладонью по доскам частокола, одна дрогнула. Стриж поднажал, и доска вместе с гвоздем нехотя отошла, образовав вполне приличную щель. Через эту дыру рабочие с завода в свое время бегали за водкой. Годы прошли, но ничего не изменилось. "Как там

Семенов говорил: да здравствует наше русское разгильдяйство?" – подумал Анатолий, осторожно пробираясь по территории завода. Он уже видел новый цех, ярко освещенный изнутри и снаружи.

– Эй, пацан, ты что тут делаешь? – Чьи-то руки грубо схватили его за шиворот и резко развернули. Верзила слишком поздно понял, кто перед ним. Прямой в челюсть, проведенный Стрижом, откинул его голову назад, рука на воротнике разжалась. Стриж добавил падающему еще раз, и тот без чувств грохнулся на землю.

Анатолий провел рукой по телу, нащупал холодную сталь оружия. Это был короткоствольный уродливый АКС с воронкообразным дулом и откидным прикладом. Накинув его на плечо, Стриж, уже не таясь, направился к цеху.

Работа еще не началась, в углу, за обеденным столом, человек десять женщин в белых халатах оживленно судачили о чем-то, хохотали. Это были самые обычные женщины из его города, толстые, работящие бабы.

– Эй, подруги, быстро отсюда валите, – строго обратился к ним Стриж.

– Чего это еще? – недовольно ответила одна.

– Быстро, кому сказал! – И Стриж как бы невзначай снял с плеча автомат. Не помогло – на заводе давно привыкли к местным громилам, щеголяющим оружием.

– Какой ты строгий, однако, неласковый, – нараспев поддела его курносая молодая бабенка с такими греховными глазами, что Стриж поневоле заулыбался. – Нет, чтоб повеселить одиноких женщин, он приходит тут, командует, – молодуха легла пышной грудью на край стола. Подперев голову, она продолжала обстрел

Стрижа своими томными глазками. "Вот шельма!" – подумал Анатолий, еще раз улыбнулся и спокойно сказал:

– Ну как хотите, тогда вместе с вами сожгу.

Он отошел чуть подальше, нашел взглядом серебристый щит противопожарной защиты и дал по нему очередь. Баб как ветром сдуло из-за стола. Они гурьбой кинулись к выходу, через несколько секунд здание опустело.

"Черт, и правда хорошо сделано", – вздохнул Стриж, двигаясь по цеху и разглядывая на диво ровно уложенную кафельную плитку стен и пола, сверкающие хромоникелем разделочные столы, хитроумные формы центрифуги. У торцовой стены загудела лента транспортера, и на стол шлепнулся увесистый полиэтиленовый мешок с черной икрой.

"Ведра на два будет", – прикинул Стриж.

Лента все крутилась с легким шуршанием, на первый мешок упал второй, за ним третий. Сзади хлопнула дверь, Анатолий обернулся. К нему бежали трое в черных куртках.

– Вот он, – крикнул первый, и Стриж узнал своего «крестника», владельца автомата. Выхватив из кармана цилиндр зажигалки, Стриж рванул кольцо и швырнул ее под ноги бегущим, а сам ласточкой прыгнул в небольшой проем над лентой транспортера. Он услышал очередь и, уже летя вниз и ощущая ребрами и всем телом твердые катки под движущейся резиной, уловил вспышку в окнах цеха. И крики, просто рев ужаса попавших в огонь людей.

Стоящие внизу, на причале, занимались обычным, монотонным трудом. Двое принимали икру, третий взвешивал, четвертый рассчитывался. Рутина. Когда наверху полыхнул цех, они застыли на месте с открытыми ртами. Пламя рвалось из окон, кричали сгорающие «кентавры», но осознать, что случилось, люди на причале не успели. Сверху, по транспортеру, на них свалилось что-то темное и тяжелое. Стрижу повезло, что на пути его падения оказались сразу два грузчика. Им повезло меньше. Не удержавшись, оба с криком полетели в воду.

– Стриж! – закричал весовщик, вглядевшись, и бегом рванул вверх по лестнице, подальше от греха. Второй, с деньгами, сразу схватился за багор, каким подтягивают лодки. Это был здоровый мужик, крапленный кровью и повязанный с шайкой Мурая. К тому же он знал, во сколько оценил Мурай голову своего врага. Стриж уклонился от удара, поскользнулся, упал, перекатился в сторону от другого удара, выкинул руку с коротким, уродливо куцым «калашниковым» и нажал на спуск. Детина, приняв очередь в живот, захрипел, выронил багор и, покачнувшись, загремел с мостков в воду, камнем ушел на дно. Сверху раздались крики, прогремела очередь. Вскочив на ноги, Стриж увидел, что вниз по лестнице бегут человек пять с оружием. Их было хорошо видно в свете полыхающего цеха, но и Стриж был как на ладони на ярко освещенном причале.

Полоснув очередью по лампам, он в наступившей темноте, под свистящими пулями побежал по причалу на звук подплывающей лодки. Из темноты показался стремительный корпус «Прогресса». Мужик за штурвалом в тяжелой брезентовой штормовке с недоумением вглядывался в красивую панораму полыхающего цеха. Когда

Стриж прыгнул к нему в лодку, мужик с недоумением обернулся к нему.

– Тебе чего?

– Иди искупайся! – ответил Стриж, и хозяин лодки от сильного толчка полетел в ледяную воду. Усевшись на его место, Стриж прибавил газу, развернул лодку. Бросив руль, он повернулся назад и метнул на причал вторую зажигалку.

Секунд через пять Стрижа словно ударило по затылку горячей рукой – это догнала его тепловая волна. Кто– то отчаянно закричал. Обернувшись, он увидел, как выскочила из огня горящая фигура и живым факелом кинулась в воду.

Глянув вперед, Анатолий круто положил штурвал вправо, и его «Прогресс» впритирку, в сантиметрах, проскочил мимо большого скоростного катера с рубкой, идущего встречным курсом. Вслед ему с катера донеслась брань. "Мураевские орлы", – подумал Стриж, выжимая газ до упора. Двигатели взревели, лодка задрала нос, свежий ночной воздух превратился в ледяной шквал. Но когда за кормой забасили более мощные двигатели мураевского патруля, стало ясно, что далеко не уйти. Скинув с груди ремень автомата, Анатолий стал напряженно всматриваться в берег, стараясь определить, где находится. "Ага, – понял он, – это мостки на

Луговой".

Оставив руль, Стриж ласточкой кинулся в воду. Легкие снова будто сжало ледяной рукой, но он упорно плыл и плыл под водой, вытягивая кислород скорее из своего упрямства и жажды жизни. Вынырнув, он увидел прямо перед собой квадратную тень. Это были деревянные мостки, нехитрое сооружение, на котором бабы полоскали белье, пацаны рыбачили, иногда сюда причаливали и лодки. Стриж, задыхаясь и дрожа всем телом, вылез на скользкие доски и поднял голову. Мимо как раз пронесся стремительный силуэт красавца-катера. С борта его грохотал пулемет и летели вперед огненные струи трассирующих очередей. Финал наступил быстро – над Волгой словно вспыхнул яркий костер. Мотор на «Прогрессе» заглох, лодка встала на месте и горела сплошным факелом. Катер крутился вокруг и по-прежнему садил и садил очередь за очередью. Стреляющие, очевидно, никак не могли понять, есть кто-нибудь в лодке или нет. Наконец раздался взрыв, это разнесло бензобак, в воздух полетели горящие остатки топлива и осколки металла, затем грохнуло еще два раза – рванули запасные канистры. И костер быстро потух – лодка ушла на дно.

Не дожидаясь конца фейерверка, Стриж бегом рванул к дому Ольги. Он слишком замерз и не заметил две фигуры на мотоцикле, неподвижно замершие на берегу.

– Кто там? – раздался за дверью тревожный голос Ольги.

– Это я, Оль, открой! – стараясь сдержать дрожь, ответил Стриж. Щелкнул замок.

– Господи, как ты промок! Ты что, упал в воду?

– Ку-упался! – сказал правду Анатолий, сдирая одежду.

– Давай спиртом разотру, морж несчастный, – предложила Ольга.

– Не надо, – отказался он, вытираясь жестким махровым полотенцем. А потом, резко отбросив его, Стриж потянул Ольгу в постель. Та только взвизгнула, прильнув к его ледяному телу.

– Тихо ты, дочь разбудишь! – цыкнул на нее Стриж. Но Ольга с истерично-подвывающими хохотками продолжала отбиваться от ледяного кавалера. Одеяло штормило, как в хороший прибой…

Через полчаса он откинул одеяло и, переведя дух, блаженно заявил:

– Жарко!

19

Эту ночь Стриж спал как бог после сотворения мира. Утром только поднял голову, увидел Ольгу, уже одетую, услышал капризный голос Верочки: «Мам, идем мне жарко!» Ольга улыбнулась, глядя на заспанную физиономию кавалера. Мягкой рукой провела по волосам и шепнула ласково: «Спи, спи!» Он ткнулся лицом в подушку и вновь отключился. На часах было девять, когда он окончательно проснулся и сел на кровати.

Несколько секунд соображал, что к чему, глянул еще раз на часы, пробормотал: "Так можно все на свете проспать!" Резко поднявшись с кровати и сделав несколько маховых движений, как был, в одних трусах, выскочил во двор. Свежий апрельский воздух окончательно прогнал остатки сна, но нагнал на молочно-белую кожу Стрижа крупные сизые мурашки. Чтобы согнать их, он проделал короткий, но интенсивный курс гимнастики, потом круто, по-мужски разобрался с собственным изображением в зеркале. Закончив с этим, перевел дух и прислушался к своему телу.

Весь его тренированный организм звенел одной туго натянутой струной, и фальшивых нот он не услышал ни в одной жилке. "Обошлось", – подумал Стриж про вечернее купанье. И поневоле вспомнил огненное тело

Ольги после той вынужденной водной процедуры. Организм резко отреагировал на столь жгучие воспоминания. "Ну ты совсем сдурел!" – на равных, как к брату, обратился Стриж к непослушной части тела.

Вдоволь поплескавшись у рукомойника, он оделся и, уже торопясь, стоя, стал поглощать чуть теплую картошку. С утра было на редкость хорошее настроение. Припомнились еще почему-то те смутившие его глаза распутной бабенки в цехе. "А хорошо бы ее сейчас сюда…". Додумать до конца не дал щелчок открываемого замка входной двери. "Ольга?" – удивился Анатолий и, выскочив из кухни, нос к носу столкнулся с вошедшим.

Он его не узнал, зато тот – сразу.

– Стриж?! – растерянно спросил мужик. – Ты здесь, у Ольги?

И Стриж понял, именно понял, а не узнал, что это Витька Павленко, бывший Ольгин муж… От красавца– парня не осталось и следа. Высокий, худущий, в каких-то обносках, он сильно сутулился. На тонкой шее нелепо выпирал кадык, волосы казались уже не кудрявыми, а просто спутанными, серые щеки впали, под глазами тяжелые мешки. Но главное – глаза. Они были мутные, потухшие и безнадежные.

– Витька, гад, что же ты с собой сделал?! – он схватил его за плечи, встряхнул.

– Да ничего, Толян, все нормально, все путем. – Павленко отводил глаза, ежился, улыбался мучительно и заискивающе. – А ты, значит, с Ольгой моей? Ну, как говорят, Бог в помощь.

На секунду в глазах у него мелькнула живая боль, но тут же их снова заволокло мутной дымкой.

– Витька, ну как ты мог?! Ты же один стоишь десятка всех этих Мураев! Встряхнись ты, иди лечиться! Все вернется. У тебя дочь растет, Ольга тебя любит.

– Ольга с тобой. – Пожалуй, это действительно задело Виктора за живое.

– Да очухайся ты от этой заразы, и я сам вас снова сведу! Ну, Витька?!

Тот качнул головой.

– Не могу, Толян, не могу. Пробовал не раз, не получается. Слабый я, Толик, на это. Вот и сейчас ломает, в башке как кувалды стучат. Кости все выворачивает. Я ведь сюда… деньги мне… надо…

– У Ольги что ли занять хотел? – удивился Стриж. Тот отвел глаза. Догадаться не составило труда.

– Так ведь нет уже ничего, ты все продал!

Павленко бросил невольный взгляд за спину Стрижа, и, обернувшись, Анатолий понял, что тот рассчитывал снять и продать одну из дверок своей уникальной стенки. Стриж с отвращением глянул на друга, схватил его за голову, попытался посмотреть в глаза. Но тот упорно не хотел встречаться с ним взглядом, к выражению безнадежности прибавился еще и страх. Стриж оттолкнул его, и Витька, не удержавшись, упал на пол.

– Значит, из дома тащишь? От дочери, от жены? Сколько тебе надо?

Витька поднял голову, назвал сумму. Стриж вытащил из кармана деньги, отсчитал десятитысячными раз в пять больше, бросил ему на колени. Тот сразу оживился, жадно схватил купюры, вскочил с пола.

– Спасибо, Толь, спасибо! А то ломает. Ну, я пошел, ладно? Ольге привет передавай и… поздравления.

Он как-то мелко засуетился и боком-боком, мимо Стрижа выскочил в дверь. Анатолий увидел, как в окне промелькнул его силуэт, Витька почти пробежал двор и исчез за калиткой. Стриж закрыл глаза и даже застонал от ненависти. "Мурай, сука! И Витька тебе в счет!"

Он уже надевал куртку, когда во дворе отрывисто залаял Шарик. Затем в дверь постучали. Стриж отпрыгнул в сторону, прижался к стене, спросил:

– Кто?

– Толь, открой, это я, Илья Шикунов. Меня Васильич послал.

Стриж с облегчением вздохнул, открыл дверь. На крыльце стоял улыбающийся Илья. Ветер трепал его непокрытые черные кудри, над губами темнели редкие, еще юношеские, усики.

– Привет! – сказал Анатолий, подавая ему руку. – Ты как меня вычислил, Васильич подсказал?

– Да нет, мы вчера видели, как ты после ночного купания возвращался.

– Ясно. А я и не заметил.

– Мы сегодня ждали-ждали, а ты не выходишь, и все тут. Вот, решили побеспокоить.

– Что Васильич?

– Переживает, за сердце хватается. Просил разыскать, помочь, если что. Толян, рассчитывай на нас. Мы за тобой и в огонь и в воду. У нас с Мураем у каждого свои счеты, так что верь нам.

– И много вас?

– Трое. Остальные там, на берегу ждут.

– Ну пошли познакомимся.

Он взглянул на часы, покачал головой – время поджимало. "Проспал все на свете". Затем подошел к конуре, привычным движением выдернул уже свободно вытаскивающуюся планку. При виде оружия у Ильи загорелись глаза.

– Дай подержать! – совсем по-детски попросил он.

"Пацан!" – подумал про себя Стриж и протянул ему «узи».

– Пошли. Да сунь ты его за пазуху, не свети!

На берегу их ждали двое на мотоциклах. Стандартные черные куртки, красные шлемы.

– Знакомься, – Илья выскочил вперед. – Это Сергей Волин, боксер и мотокроссмен.

Сергей чем-то походил на Стрижа – невысок ростом, голубоглаз, широкоплеч. "Надежный парень", – подумал Стриж, пожимая крепкую руку.

– Андрей Казаков, стрелок. Мастер спорта по пулевой стрельбе. Мурай его брата угробил, так что у него свой счет, личный.

Андрей был постарше своих друзей, года двадцать два. Высокий, русоволосый, худощавый парень с красивым тонким лицом. Стриж сразу обратил внимание на его пальцы: тонкие, длинные. "Руки музыканта или карманника", – подумал он.

Когда взаимное представление закончилось, Стриж спросил:

– Ну что, парни, какие у вас предложения?

Те переглянулись.

– Мы с тобой… – снова начал Илья.

– Со мной! – горько усмехнувшись, перебил его Стриж. – Со мной, ребята, опасно. Пулю словить, как воды испить. И Мурай, и менты охотятся. Может быть и хуже – тюрьма. А там ой как не сладко, поверьте мне. Я ведь о том, что дальше со мной будет, не думаю, мне это совсем не важно. А вот за вас мне придется и перед родителями вашими отвечать, и перед своей совестью, если, не дай боже, что случится. Все, что я сделал вчера и что собираюсь сделать, – уже вышка. Так что думайте, хорошо думайте.

Несколько секунд все молчали.

– Знаешь, Толь, – спокойно начал Андрей. – Это ведь не только твое дело. Просто нельзя все это терпеть.

Нельзя. На силу должна быть своя сила, справедливая. Иначе как жить? Мы все уже обдумали и обговорили.

Тебя бы не было – сами начали. Просто душа болит…

Он замолк, как бы недоговорив, но и так сказано было много. Стриж невольно почувствовал те незримые нити доверия, которые протянулись между ними.

– Ладно, годится! – махнул рукой Стриж. Друзья посмотрели друг другу в глаза, повеселели. Анатолий толкнул ближайшего к нему Илью, хлопнул по открытой ладони Сергея, пожал руку Андрею.

– Из чего стреляешь, мастер?

– Пистолетчик.

– Тогда это по твоей части. – И Стриж вытащил из-за пазухи и протянул Андрею семеновский подарок. Тот осмотрел его, поднял бровь, чему-то удивляясь, вытащил обойму, передернул затвор, нажал на спуск.

Механизм четко щелкнул. Стрелок довольно кивнул головой, заглянул в ствол, вытащил и пересчитал патроны.

Сергею Стриж отдал трофейный «макаров», и тот, глядя на старшего товарища, повторил с ним то же самое.

Илья, сияя довольной улыбкой, расстегнул куртку и показал друзьям пригревшийся на груди «узи». Андрей только усмехнулся, а Сергей удивленно присвистнул.

– Вы что так вырядились, «кентаврам» подражаете? – Стриж кивнул на куртки и шлемы друзей.

– Да нет, – махнул рукой Илья. – Просто Абрамчик завез в город только красные шлемы и вот эти куртки.

Хочешь-не хочешь, а носи.

– Это хорошо, сгодится. Теперь, что у вас за тачки? Ага, ясно.

Один из мотоциклов был самый обычный «козел» – «Минск». Второй аппарат привел Стрижа в недоумение.

– Что за модель, не пойму, – сказал он.

Ребята, переглянувшись, засмеялись.

– Смесь бульдога с носорогом. Одна самодеятельность, – начал объяснять Сергей. – Движок от «явы», рама от спортивного, бак от «ижака», амортизаторы и крылья от «судзуки», карбюратор испанский.

– А со стороны прямо «хонда» какая-то. Ну, а как гоняет?

– Не «судзуки», но с места рвет дуром.

– Ладно. Тогда поехали.

– Куда?

– Дедка одного навестим. Проведаем.

20

Стриж быстро нашел нужный переулок и дом, постучал в ворота.

– Здорово, дед! Узнаешь? – приветствовал он кряжистого старика.

– Здорово, хлопчик. – Дед пристально всматривался в лицо Стрижа, стараясь определить, что ему ждать от этого визита. – Небось, по мопеду своему соскучился?

– Да есть немножко. Вытащил, что ли?

– Ну а как же! В хозяйстве сгодится, не пропадать же добру.

– И куда ты его приспособить хочешь?

– Да я его на мотоблок пущу, огород копать. Я уже и раму для него сварил.

– Ну-ка покажи, – заинтересовался Анатолий.

– Айда, заходи.

Дед запер в конуре лаявшую овчарку, и Стриж, Илья и Сергей прошли во двор. Андрей остался на улице присматривать за мотоциклами.

Старик, как и предполагал Стриж, был мужик хозяйственный и мастеровой. Дом крепкий, ухоженный, двор заасфальтирован, в его глубине – большой гараж с ручной кран-балкой под потолком, со смотровой ямой. Над ямой стояла пузатая «победа», а за ней, у задней стенки, блестел хромом и нитрокраской японский мотоцикл.

– Бегает? – спросил Стриж, хлопнув по кузову старушку «Победу».

– Ну а как же! – даже обиделся дед. – Сорок лет за рулем, уж свою-то я всегда налажу. – И он, – старик показал рукой на мотоцикл, – выловил, высушил, опробовал – работает.

– Вас как величают-то?

– Павлом Иванычем кличут все, и ты так зови.

– Слушай, Павел Иванович, ведь не пойдет он на мотоблок, оборотистый слишком.

– А я его через редуктор пущу, мы это дело знаем.

– А сколько такой мотоблок на рынке стоит, Павел Иванович?

– Да мне сам-то мотоблок не нужен, раму я сварил, плуги и культиваторы есть. Мне двигатель нужен.

– Ну, сколько надо на новый двигатель?

Дед, подумав, назвал цифру. Стриж достал деньги и отсчитал нужную сумму. Глаза у Павла Ивановича заблестели удовольствием.

– Илья! – Стриж отозвал в сторону Шикунова. – Вот тебе деньги, съезди на рынок или в магазин, сам должен знать куда, купи мне такую же черную куртку, как у тебя, но размером побольше. – Он сделал движение, словно прятал что-то за пазухой – И красный шлем. Этого хватит?

Он выгреб из карманов все, что нашел, и вручил Илье. У того глаза невольно расширились, подобную сумму денег он держал в руках впервые. Кивнув головой, парень бегом кинулся со двора.

Проводив Илью, Стриж снова обратился к хозяину дома.

– Слушай, отец, у тебя не найдется краски поменять масть нашего красавца?

– Найдем. Да заткнись ты! – прикрикнул он на надрывающуюся в закрытой будке от лая в собаку.

У дедка, похоже, в гараже было все. В одном углу скромно стоял сварочный аппарат, в другом баллоны для газосварки, в третьем компрессор. Стриж с Сергеем, а тот, чувствовалось, был неплохим механиком, быстро сняли крылья. То, что не надо было перекрашивать, а запачкать боялись, замазали солидолом. Павел Иванович между тем принес банку нитрокраски, подключил к компрессору краскопульт. Через двадцать минут все трое разглядывали темно-синий мотоцикл.

– Ну и кто теперь нам что скажет? – обратился к помощникам довольный Стриж. – Дайте для полного счастья нам, Павел Иванович, чуть-чуть черной краски и кисточку.

Получив требуемое, он присел перед номером и аккуратно переправил 3 на 8, букву Л на букву А.

– Полный порядок!

Через полчаса по улицам города неслись четверо типичных «кентавров». Они спешили на вокзал.