Текст книги "Возвращаясь на Землю (СИ)"

Автор книги: Евгений Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

Глава VI

– Привет, Меня зовут Джерри, – абсолютно безволосый чернокожий парень, сидевший позади Алексея, положил руку ему на плечо и улыбнулся лучезарной американской улыбкой, как только тот повернулся к нему лицом, – Джерри Паркер, – он говорил на родном ему американском английском, так что понять его было довольно трудно, но Алексей знал язык достаточно хорошо, чтобы свободно изъясняться и понимать даже очень быструю речь.

Он сперва немного растерялся, но уже секунду спустя приветливо улыбнулся и пожал напарнику руку:

– Алексей.

– Алексей! – Повторил за ним Джерри с какими-то странными и сильными эмоциями. – Лео, – выговорил он, не снимая улыбки с лица.

– Да, можно и так, – Алексей копировал его выражение лица.

– Ееа… – протяжно произнес Джерри, слегка наклонив голову назад.

– Ееа… – поддержал его Алексей и пожал его сильную черную руку.

Без малейшего промедления Паркер начал спрашивать обо всем, что приходило ему в голову:

– Сколько раз ты уже поднимался в космос?

– Ни разу, – застенчиво произнес Алексей, слегка скривив губы и приподняв брови.

“Ни разу?” – Спросило лицо Джерри. В ответ Алексей смущенно развел руками.

– Ну да. А ты?

– Я поднимался один раз на орбиту.

– Да? И как она…?

На лице Джерри вновь всплыл вопрос.

– …Земля из космоса.

Джерри повел бровями, задумчиво почесал нос, затем уверенно, с упоением произнес:

– Прекрасна… – и поспешил добавить, – прекраснее только моя Эмми…, так зовут мою невесту.

– Вау…! – Все, что произнес Алексей в ответ. – Это очень круто.

– А у тебя есть девушка?

– Ну…, да, – протянул Плутов неуверенно и смущенно, – то есть, она уже не совсем моя девушка…, в общем, я ее не люблю…

На лице американца выразилось задумчивое сочувствие. Немного подумав, он перешел к следующему вопросу:

– Ты хорошо разбираешься в планетах, да?

– В общем-то, да. Иначе меня не включили бы в команду. Моя специальность – Марс и Венера, и еще Луна, они мне наиболее интересны.

– Венера… – грустно произнес Джерри, после чего оба скорбно опустили взгляды и вдруг на минуту представили, что ждет их впереди.

“Я тебя совсем не знаю, – думал Алексей, глядя на американца, – но знаю, что в будущем мы будем не просто напарниками…, съедим пуд соли вместе, это точно”. С первой встречи с этим парнем Алексея потянуло к нему, возможно, из-за того, что он принадлежал к другой расе, возможно, из-за его раскованности, возможно, из-за чего-то еще.

Вдруг скорбь Джерри сменилась тихой радостью, которую он сдерживал в кулаках, поднимая их перед собой:

– Мы будем первыми на Марсе! – Вскрикнул он шепотом. – Я всегда об этом мечтал. Ты, наверное, тоже.

– Не знаю, – ответил Алексей, задумчиво усмехнувшись, – если честно, это до сих пор не укладывается у меня в голове.

– Ты что. Я бы отдал все, что у меня есть, за этот полет.

– Я тоже, но, веришь или нет, я узнал о нем только час назад, в ЦУПе. – Тут он сам задумался над своими словами…, – постой, а ты когда узнал?

– Полгода назад, как и  все.

“Полгода…? Для самой серьезной экспедиции в истории?” – Алексей понял, что не знает ничего о проекте “Прометей-1”, но на данный момент ему было не до подозрений и догадок, эмоции в нем, хоть и не отражались на лице, зато все больше вытесняли логику. От этого, в первую очередь, он так легко пошел на контакт с новым знакомым и беседовал с ним совсем свободно, а не так, как это обычно бывало.

– Я сразу понял, что ты не был готов к собранию. – Сказал Джерри, как будто раскрывая какую-то маленькую тайну.

– Как? – Удивился Алексей, но потом сообразил сам…, – ах, ну да.

– Да, именно по одежде.

– Наверное, все это заметили.

– Да…, – протянул Джерри, – значит, ты любишь свободный стиль?

– Yep. – Ответил Алексей, после чего услышал веселый смех собеседника.

– А сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– И мне столько же. – Лейтенант вдруг начал смотреть по сторонам, как будто что-то выискивая за окнами. – Ты где-то здесь работаешь?

– Да, в лаборатории, провожу исследования. У нас самый мощный телескоп и спектральный анализатор. Каждое утро мы измеряли температуру атмосферы на Венере, а также влажность и давление у поверхности. То же самое для Марса и Луны, реже для Меркурия.

– А как насчет более далеких планет?

– С ними тоже работаем, но, вообще, ими занимается другая бригада.

– У тебя интересная работа, – произнес Джерри с небольшой долей зависти.

– А ты где работаешь?

– В NASA.

– Ну конечно, как я сразу не догадался. Там, наверное, лучше, чем здесь, – сказав это, Алексей перешел на шепот и с улыбкой добавил, – я всегда хотел там работать.

– Конечно, я предпочту работу на родине любой другой. А ты разве нет? – Американец удивленно посмотрел на Алексея, неожиданно спрятав улыбку.

– Нет. – Алексей сказал это настолько уверенно и спокойно, что ему вдруг стало стыдно перед новым товарищем, а также перед миллионами русских людей, которые его не слышали в тот момент.

– Но ты мечтал стать астронавтом?

– Да, с шестнадцати лет.

– Значит, тоже сумасшедший…

– Наверное. Все мы такие. – Алексею понравилась мысль Джерри о том, что о карьере космонавта люди мечтают только в раннем детстве, за исключением редких, по-настоящему безудержных безумцев, которые идут до конца. Вдруг он почувствовал что-то новое и свежее во всем теле, с внезапной легкостью на душе он не спеша принялся осматривать чистым, светлым взглядом всех сидящих в салоне людей и улыбнулся, томно сомкнув глаза. Почему-то ему захотелось растянуть этот момент и как следует его прочувствовать. Вдобавок ко всему, из открытой форточки потянул свежий весенний воздух и, смешиваясь с запахом духов, которого Алексей прежде не чувствовал, легко и ласково колыхал его темную челку. Он уже готов был взлететь, как пушинка и прикоснуться к облакам, но облаков не было. “Отлично”, – сказал он про себя, – “сегодня звезды не дадут мне спать”. Как только он дошел взглядом до Джерри, то встретил столь же открытый и светлый взгляд, смотрящий сквозь преграды настоящего прямо в будущее.

Между тем, напарники даже не заметили, как автобус постепенно снижал скорость, пока, наконец, не затормозил так резко, что все сидящие непроизвольно привстали с сидений и, чуть было, не свалились в одну большую кучу. Алексей же чуть не перевалился через перегородку прямо на подножку. Джерри успел схватить его за руку и удержать на ногах, а точнее на мягком месте, которым тот оперся на перегородку.

– Спасибо, – проговорил он в легком шоке.

– Не за что, – произнес Джерри в ответ.

Вновь улыбнувшись друг другу, они таки приняли вертикальное положение и вслед за остальными астронавтами двинулись к выходу. Сойдя с подножки, они направились туда, куда им указал мужчина в военной форме, ожидавший их на автобусной остановке – к восьмиэтажному зданию кубической формы. Оно гордо возвышалось над обширной лужайкой, которая каждое лето наливалась живым, сочным цветом коротко подстриженной травы и контрастными темно-зелеными фигурами кустов самых разнообразных угловатых форм. В радиусе двухсот метров от этого места, пожалуй, одного из самых уютных в городе, не было никаких строений, и для того, чтобы попасть в здание, приходилось преодолеть около ста пятидесяти метров от проезжей части по выложенной фигурным кирпичом тропинке мимо плотно насаженных кустов шиповника и сирени. Солнце опускалось все ниже и окрашивало небо все более насыщенно. Красные пятна заката отражались в высоких окнах, ни в одном из них не горел свет, и складывалось впечатление, будто в здании не было ни души.

Компания из одиннадцати человек, уверенно и в какой-то степени величественно пройдя вдоль бесшумной поляны, вошла в гостиницу и миновала бдительных дежурных, которые тут же поспешили отдать воинское приветствие начальнику ЦУПа. Алексей был удивлен увидеть Кромешникова во главе делегации – в автобусе он его странным образом не заметил. Он вертел головой больше, чем кто-либо: попасть внутрь этого здания он мечтал с первого года учебы в Звездном; тот факт, что в этой гостинице останавливались космонавты семи разных держав, уже вдохновлял его. По его прежним представлениям, он должен был почувствовать что-то особенное, как человек, впервые вошедший в вековой храм, но все неизведанное становится менее захватывающим, когда прикасаешься к нему, и порой оказывается, что оно привлекательно, в наибольшей степени, лишь своей недоступностью.

Как только они вошли в лифт, высокие, ярко освещенные голубые стены сменились блестящим зеркальным металлом. Впервые за долгое время Алексей не испытывал страха, поднимаясь в лифте, к тому же подъем произошел так быстро, что он не успел предаться своей фобии и представить все, что происходит за пределами кабины, как он обычно это делал. Лифт остановился на седьмом этаже, после чего делегация направилась вслед за Кромешниковым по светлому, просторному коридору, устеленному белой ковровой дорожкой по всей длине. Пройдя несколько метров, они остановились в просторном холле, где уже находились какие-то люди – судя по всему, обслуживающий персонал. Начальник ЦУПа встал рядом с перилами из темного дерева, которые тянулись вдоль стеклянной стены над широкими мраморными ступенями с первого этажа и соединялись на восьмом. Свет многочисленных вмонтированных в потолки и стены ламп не оставлял ни одного темного уголка в помещении, десятки работников гостиницы поддерживали идеальную чистоту в здании, которая бросалась в глаза сразу при входе.

– Дамы и господа, – начал Кромешников, как всегда, предельно красноречиво, – сегодня ваша последняя ночь на Земле на ближайший год. В этом корпусе вы будете находиться до завтрашнего утра. Пуск состоится, напоминаю, в час дня, автобус придет за вами в девять утра. Ужин будет подан в девять часов, до этого времени вы успеете освоиться, пообщаться и отдохнуть. И еще кое-что, настоятельно рекомендую вам не покидать корпус до утра, чтобы исключить любые чрезвычайные ситуации. Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома. Дежурный проведет вас в ваши номера. – На этих словах он жестом подозвал к себе офицера, стоявшего у противоположной стены, и что-то прошептал ему на ухо. Прежде чем направиться вместе с ним к выходу, Кромешников добавил напоследок: – и советую лечь пораньше.

После его ухода численность толпы в холле увеличилась раза в два, космонавты в сопровождении работников гостиницы начали суматошно расходиться по номерам. Алексею досталась обширная комната в самом начале коридора. Уют, который царил в ней, поразил его сразу при входе: на высокий белый потолок, стены приятного морского цвета и аккуратно заправленную кровать падал мягкий свет четырех ламп с фиолетовыми абажурами, расположенных в углах. Кровать была прижата торцом к стене и стояла боком к двери – между большим дубовым шкафом и огромным окном на всю стену. Напротив кровати стояла дубовая тумбочка с телевизором и телефоном, а справа – высокий и тонкий торшер, который был выключен, в отличие от остальных осветительных приборов. Над центром комнаты, вместо люстры, висела маленькая модель летающей тарелки, на удивление удачно сочетавшаяся с интерьером.

Окинув наигранно критичным взглядом свою спальню, Алексей остановил взгляд на летающей тарелке, разулся, подошел к шкафу и положил в него свою сумку, после чего устало сел на кровать напротив окна и просидел так около пяти минут, ни о чем не думая – мозг устал думать, он постоянно нагружался из-за пустяков, иногда мысли большими, коварными полчищами атаковали его, ослабляя остроту внешних ощущений и ориентацию. Прямо перед ним открывался вид на маленький, но всегда живой и хорошо освещенный город, но Алексей не видел ничего дальше окна, потому что не смотрел. В общем-то, задуматься ему было над чем: во-первых, таких случаев, когда космонавты отправлялись в космос без какой-либо подготовки, как он, на следующий день после короткого ознакомления с планом полета, прежде не бывало, во-вторых, подготовить первую в истории Земли экспедицию на Марс представляется делом нелегким, и неизвестно, сколько времени должно было уйти на строительство корабля. И все же в тот момент ему было безразлично, что скрывалось за проектом “Прометей-1” и как его сумели подготовить в столь короткий срок.

Ненадолго очнувшись, Алексей дотянулся до сумки, достал из нее крохотный плейер, надел наушники, лег на покрывало и вновь ушел в себя. Глядя на все ту же летающую тарелку, он начал тонуть в волшебном звуке, электрический бит со скоростью 132 удара в минуту распространялся по его телу, затрагивая каждый мускул и иногда вызывая фиксированный ритмичный тик. Он по-прежнему не думал ни о чем, даже над тривиальными текстами, которые начитывали у него в голове мастера классического электрофристайла. Ничего не было приятнее, чем расслабиться после долгого дня, полного ярких переживаний и впечатлений. Вполне возможно, за последние несколько лет он не переживал стольких потрясений, сколько пережил за прошедший день, и конечно, он понимал, что это было лишь началом, и все, что он перенес, не сравнимо было с тем, что ожидало его впереди.

“Я люблю тебя”, – первое, что пришло ему в голову за несколько минут. В этой фразе не было ровным счетом никакого смысла, просто иногда при включении мозга он начинал думать простыми словами, без всякого скрытого смысла. Включившись, наконец, и осмыслив обстоятельства, он подумал об одной немаловажной вещи – о том, что ему будет необходимо в полете. “Музыка у меня есть…, – начал мысленно перечислять он, – батарейки тоже…, но это все вторично. Нужно взять что-нибудь, что будет напоминать о доме…”. Буквально в ту же секунду ему пришла другая мысль: “Мама…, нужно позвонить маме”. Не успел Алексей снять с пояса телефон, как он завыл громкой, мелодичной музыкой, издавая слабенький бит. Испытав легкий испуг, Алексей взглянул на маленький дисплей и поднес телефон к правому уху. Как и следовало ожидать, звонила Марина Андреевна, как ни странно, его это смутило довольно сильно, он не успел придумать, как преподнести маме все, что он должен был ей сказать.

– Да. – Протянул он с подъемом интонации.

– Алеша, здравствуй, – вполне спокойно и довольно живо произнесла Марина Андреевна.

– Привет, мам.

– У тебя все хорошо?

– Да, мам, все нормально. – Произнес он вполне уверенно, но мама, как всегда, почувствовала, что он чем-то озабочен. – Даже отлично.

– А что произошло? – Марина Андреевна мигом перехватила настроение сына, уже от его слов ей стало намного легче на душе.

– Ты не поверишь!… – Алексей постарался вновь все осмыслить и сформулировать для себя и для мамы. – Завтра мы запускаем экспедицию на Марс.

– Неужели? – Ее восторженное удивление порадовало Алексея и немного успокоило его.

– Самое главное, я буду одним из космонавтов. – За этими словами последовало тревожное молчание…

– … Ты полетишь в космос? Как? Разве тебе можно?

– Я готов. На самом деле, я вполне здоров для космических полетов, просто требования к космонавтам слишком завышены. К тому же, я, пожалуй, самый лучший и единственный планетолог, который может лететь с ними.

– Ты не боишься? – Марина Андреевна говорила тяжело и удивленно, в ее тоне возник какой-то странный и противоречивый оттенок – радость от успехов сына сочеталась у нее с нервным волнением.

– Ты что, это же моя мечта. Представляешь, мы будем первыми людьми на Марсе. – Тут им, наконец, овладела гордость.

– Алеша, мне не верится. Как это возможно? Просто в голове не укладывается.

– У меня тоже, но это так. Мы вернемся героями, я всегда мечтал об этом. – Алексей понимал, что его слова казались чересчур самоуверенными, но знал, что маме нравилось то, что он говорил, и ему, разумеется, тоже.

– Это же опасно.

– Мам, оно того стоит. К тому же, это вовсе не так опасно, как кажется, весь полет четко спланирован со всеми возможными вариантами и неполадками, самые умные люди планеты позаботились о том, чтобы он прошел успешно. – Опять молчание…

– Я горжусь тобой, – произнесла она, немного облегчив душу, – твой отец гордился бы еще больше.

– Я знаю… – Алексей улыбнулся с непонятным смущением и томным взглядом посмотрел в окно.

– Вот ты и стал космонавтом…, молодец…. А когда вы вернетесь? Это, наверное, очень долго.

Тут Алексей задумался сам.

“Нам, по-моему, не сказали, или я прослушал”. Тут он решил в уме рассчитать приблизительно длительность полета; трезво взвесив и сопоставив все данные, он ответил:

– Я думаю, примерно через год.

Тут Марину Андреевну охватил шок.

– Почему так долго?

– Мам, такая работа. Я ведь и дольше отсутствовал порой. – Он знал, что эти слова нисколько не утешили ее, но ничего большего предложить не мог. Все, что он смог сделать – немного отдалиться от этой темы. – Я тут решил забежать к себе в общежитие, чтобы взять что-нибудь с Земли с собой, но не могу придумать, что. Хотел спросить тебя.

– Может быть, возьмешь фотографии? – Марина Андреевна старалась смириться со всеми “сюрпризами”, что он ей преподносил.

– Отличная идея, как я сам не догадался! – Алексей чувствовал ее настроение, но не мог помочь ничем, кроме своего радостного тона. – И еще, я думаю, нас покажут на телевидении, так что ты меня увидишь.

– Да? Здорово… – Она искренне радовалась за сына, и Алексею становилось от этого все легче. – Только пообещай мне, что вернешься.

– Да что ты… Конечно вернусь, обещаю, – произнес Алексей, не задумываясь.

– Я верю. Возвращайся скорее.

– Хорошо, пока, я должен идти. Тебе будут докладывать обо всем, так что не придется волноваться. И мы с тобой сможем связаться, я уверен. Все будет хорошо, мам.

– Я знаю, Леша. Ну, давай, беги. Счастливо тебе.

– Пока.

Алексей мягко нажал кнопку на телефоне и опустил его в карман джинсов. Взяв с собой все необходимое, а именно ключи, проездной билет, телефон, рюкзак и все пропуска, он вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и направился к выходу.

Восемь часов вечера. Двадцать минут назад Солнце скрылось за горизонтом, и лишь где-то вдалеке его свет озарял хвойные леса, тщетно стремясь разогреть сухой снег под густыми зелеными ветвями. На востоке же постепенно проявлялись редкие звезды, из минуты в минуту их волшебный покров стелился все дальше и шире и становился все плотнее. Ветер стих совсем, стало на удивление тепло и тихо….

Глядя из окна гостиницы, можно было подумать, будто город спал, но… Звездному было не до сна. В центре управления полетами вовсю кипела работа – заканчивалась последняя, в большей степени, формальная стадия подготовки к полету. Начальник ЦУПа, проводив космонавтов в их апартаменты, принялся собирать отчеты о работе всех служб – от подготовки стартовой платформы до снабжения корабля продуктами питания. Сотни инженеров и технологов, задействованных в работе, суетились в разных районах города в предвкушении грядущего события, такого бешеного трудового напора и неудержимого энтузиазма, пожалуй, не наблюдалось даже при подготовке первого искусственного спутника.

  Чисто вымытая, свежая стартовая площадка величиной в пять футбольных полей с многочисленными ярко-красными огнями, отчерчивавшими ее контуры, располагалась недалеко от Центра управления – по крайней мере, в пределах видимости; сотни тонн сверхпрочного металла на одном квадратном километре – десятки единиц разноплановой колесной и гусеничной техники, огромная стартовая платформа над газоотводной выемкой, четырехступенчатый ракетоноситель гигантских размеров и высокий шестиэтажный подъемный стенд. Вся эта поражающая своей мощью конструкция, казалось, упиралась своим тупым параболическим носом прямо в небо, от одного взгляда с ее верхушки можно было попросту лишиться рассудка. Серебристый космический корабль внушительных размеров, занимавший самое верхнее положение, обдувался потоками прохладного воздуха и, казалось, дышал этим воздухом, как какой-нибудь гигантский сказочный монстр. На борту его, как ни странно, не было никакой национальной символики, никаких пометок о его принадлежности тому или иному государству – лишь только изображение земного шара и крупная бронзовая надпись на холодном металле: ”Prometey I”.

Генерал Руденко стоял у окна в кабинете Кромешникова, глядя на эту стальную громаду. О чем он думал и думал ли вообще, понять было сложно. Начальник, тем временем, копался в бумагах, сидя за столом, ежеминутно отвечая на телефонные звонки и изредка прислушиваясь к звукам, раздававшимся за дверью.

– Как думаешь, Вадим, далеко полетит эта штуковина? – Спросил Руденко с таинственной иронией, и в то же время вполне серьезно.

Прежде чем ответить, Кромешников, стараясь не отвлекаться от работы, поставил подписи на шести бумагах, аккуратно сложил их в папку, отодвинул на край стола и только после этого, сняв очки и приложив одну дужку к губам, столь же серьезно ответил:

– Если они не долетят до Марса, значит, всю работу мы проделали зря и вообще ничего путного так и не совершили… Долетят, еще как долетят, и вернутся назад, вот увидишь. Шанс довольно неплохой – хотя бы потому, что до нас этого не делал никто.

– Основные силы самых мощных держав объединились здесь, … это внушает гордость.

– Вот, вот, и я о том же. Мы организовали самый грандиозный исследовательский проект в истории.

– Исследовательский…, – с тяжелой усмешкой генерал повернулся к собеседнику, – да…, революционные исследования, глобальный прорыв – как только мы это не называли.

– Да, и я верю, что это правильно. Надеюсь, США и Китай того же настроя.

– Кстати, если на чистоту, ты действительно уверен, что контакт поможет что-то исправить?

– Сейчас я не могу ничего сказать с абсолютной уверенностью. Система Цербера уже многим ученым не дает покоя и очень давно. Я думаю, наша беда – это общая беда, и мы можем ждать помощи от них.

– Но ведь ты не исключаешь возможности, что нас постигнет та же участь, что и…

– Конечно, – перебил его Кромешников, – все это понимают, все боятся.

После минутной паузы Владимир Сергеевич сел в кресло и задумчиво опустил глаза, в них начинала накапливаться тревога, которая почему-то именно в этот момент выступила наружу.

– Что-то не так? – Настороженно обратился к нему Кромешников. – Володя, ты меня пугаешь, что за внезапный скепсис?

– Мне тяжело это осознавать, – начал медленно говорить генерал, – но, если честно, я никогда раньше так не боялся,… а ведь я знаком с настоящим страхом, мы оба знакомы. – Его глаза бегали все быстрее, стараясь скрыться от тяжелых мыслей.

– Что правда, то правда. Я тебя понимаю; одно дело своя жизнь или жизнь взвода, да хоть целой армии, и совсем другое – судьба человечества. Но, будем надеяться на нашу команду, – последнюю фразу он проговорил с редким энтузиазмом и тем немного поднял дух товарища.

– Да, – подметил Руденко, – команда у нас отличная.

– Один твой планетолог чего стоит… – Произнес начальник ЦУПа, сдержанно усмехнувшись. – И зачем ты привел мне этого молокососа?

– Да, психологически он еще моложе своего настоящего возраста, хоть и семи пядей во лбу. Зато в нем есть потенциал, он создан для такой работы, и я в него верю.

– Что ж, а я верю тебе. Думаю, ты знаешь, что делаешь.

В ответ на лице Руденко появилась скуповатая улыбка, говорящая: “Именно этого я и ждал”.

– И еще кое о чем я хотел тебя спросить, – произнес он вдруг, вновь встав с кресла, – агентства будут давать огласку завтрашнему событию?

– Не ожидал от тебя подобного вопроса. – Приподняв правую бровь, ответил Кромешников. – Конечно, мы пропустим на базу репортеров, столь великий научный прорыв не может остаться без внимания, ты же понимаешь.

– Если честно, будь я на месте рядового гражданина, то с трудом бы поверил в саму возможность полета.

– Значит, мы подготовили сюрприз для всего человечества, и нас можно с этим поздравить.

– Да, и очень большой сюрприз, – сказал Руденко самому себе, глядя в окно на все того же металло-керамического гиганта, что возвышался над стартовой площадкой.

Четырнадцать длинных лестничных пролетов, сто девяносто шесть мраморных ступеней, упиравшихся в тонкие стены из двойного стекла – преодолев их все, Алексей прошел мимо лифта и был остановлен у вахты.

– Вам известно, что покидать гостиницу не рекомендуется? – Спросил у него плечистый охранник в черном пиджаке, с гарнитурой на левом ухе.

– Да, конечно…, не волнуйтесь, мне нужно только кое-что взять дома, я живу неподалеку.

– Хорошо, можете идти, но до одиннадцати вечера вы должны быть здесь.

– Я буду. – Произнес он, по привычке тактично улыбнувшись, и направился к выходу.

“Вот это погода”, – подметил он, вдохнув прохладный, бодрящий воздух, и, как обычно, постарался ненадолго углубиться в суть происходящего – увидеть, как триллионы молекул кислорода, поступающего вместе с воздухом в его организм, спускаются вниз по дыхательному пути и проникают в легкие; что происходило дальше, он, к сожалению, не так хорошо понимал, поэтому остановил свои размышления на этой стадии. Свободной, раскованной походкой он шел мимо пока еще голых кустов сирени, мысленно напевая слова одной из любимых песен и лишь слегка открывая рот.

Не дойдя тридцати метров до железной арки, которой заканчивалась вымощенная кирпичом тропинка, Алексей заметил, как черный автомобиль бесшумно припарковался у тротуара, буквально через секунду из него вышел высокий мужчина и немного косолапой походкой направился ему навстречу. Незнакомец шел, широко расправив плечи и немного отставив руки от туловища, его темная фигура искажалась в сопутствующем свете фар, но это не мешало разглядеть его крепкое атлетическое телосложение. Когда он вдруг развел руки в стороны, будто собирался обняться, Алексей немного смутился и даже насторожился. И все же тот выдал себя своей щеголеватой походкой – это был Сивахин; прежде чем поздороваться, он крепко обнял Алексея и даже как будто попытался поднять его с земли.

– Здорово, дружище, – произнес он, хлопнув Плутова по плечу и усмехнувшись нездоровым басистым смехом.

– Привет, – сухо произнес Алексей. – Ты здесь откуда?

– Да…, так, – Сивахин, очевидно, тоже не ожидал встретить его в этом месте. – А сам-то куда собрался? Тебе же нельзя уходить.

– Мне нужно в общагу – забрать кое-что.

– Давай, я тебя подвезу, – его лицо вдруг загорелось подозрительной инициативой.

– Не стоит, Юрик, я сам доеду.

– Ты че, поехали!

– Да нет, спасибо, я на автобусе.

– Тебе что, делать нефиг? Будешь автобуса полчаса дожидаться. На ужин опоздаешь.

– Почему полчаса? Я через двадцать минут на месте буду. – Попытался отвертеться Алексей, а меж тем подумал: “Все-то ты знаешь…”

– Ты с ума сошел?! – Сивахин вдруг начал странным образом выходить из себя, он любил поднимать голос, когда ни попадя – даже в самых бесполезных, глупых спорах, и вообще, мог завестись из-за сущего пустяка. – От остановки туда один только автобус идет, и появляется он сейчас раз в двадцать минут. А я тебя за пять минут доброшу, и обратно, если захочешь. Давай, дружище.

Алексей, в общем-то, тоже любил поспорить, но только не с Сивахиным. “Лучше не связываться”, – думал он в такие моменты. На этот раз ему ничего не оставалось, кроме как согласиться на предложение коллеги, к тому же, времени ему действительно терять не стоило.

– Ладно, погнали.

Сивахин тут же успокоился, но, по своему обыкновению, сохранил некий холод на лице, он хлопнул Алексея по плечу и быстрым шагом направился к машине, будучи уверенным, что тот последует за ним. Алексей так и сделал. Не произнося ни слова, они уселись в машину, и черная “Тойота” тихо понеслась по шумной городской улице.

На тротуарах было довольно оживленно: большие и маленькие компании студентов и прочих жителей собирались в скверах, у магазинов и кафе, около бронзовых памятников, в вечерних парках, ярко освещенных светом фонарей, и просторных, уютных двориках жилых домов. Невысокие строения, отдаленные, по меньшей мере, на тридцать метров от проезжей части, тянулись до самых окраин Звездного, завершая образ провинциального европейского городка. Полупустые автобусы сновали в обе стороны по мокрой дороге с тусклыми бликами, активно разбрызгивая грязную воду по бордюрам. Сотни электрических огней освещали улицу, близлежащие парки и дворы, затмевая свет звезд и даже Луны, которая в этом городе казалась приветливей и ближе, чем в каком-либо другом.

Звездный – обычный российский городок, на вид как все остальные, если не считать удивительной чистоты улиц, высокого качества автомобильных дорог, свежести воздуха и высокого, абсолютно неприступного забора по периметру. И все же в нем было что-то неземное, таинственное и манящее, что-то, что со страшной силой привлекало Алексея, наряду со столь милой ему уральской природой.

Мимо небольших кварталов, мимо совсем еще новых студенческих общежитий они неслись, все больше набирая скорость. За все три минуты пути оба не обронили ни слова, Сивахин, как обычно, думал о чем-то своем, никому более не доступном, Алексей же с непонятным волнением наблюдал за пейзажем, лишь изредка поглядывая на своего коллегу. На удивление поздно ему в голову пришла одна умная мысль: ”Если Сивахин сейчас поехал со мной, зачем тогда он вообще приезжал в гостиницу? Очередной таинственный дьявольский умысел?” Алексей попытался задать ему этот вопрос аккуратно и не слишком внезапно…, но у него не получилось:

– Кстати, Юрик, а что тебе нужно было в гостинице? – Ответа не прозвучало, как, в принципе, и следовало ожидать.

Выдержав длинную паузу, не отводя глаз от дороги, он произнес совсем неожиданную фразу, проигнорировав вопрос Алексея:

– Я сейчас убегу на минутку, ты пока в машине посиди. – Они остановились в безлюдном дворе, который почему-то был очень слабо освещен, Сивахин вышел из машины и запер ее снаружи. Алексей лишь посмотрел ему вслед слегка взволнованным вопрошающим взглядом.

– Какого…? – Все, что он успел произнести, когда Юрий захлопнул перед ним дверь и быстрым шагом направился к подъезду, несколько секунд спустя он скрылся за тяжелой железной дверью пятиэтажного кирпичного дома.

 “Так и знал…, не стоило ехать с этим придурком, – подумал Алексей, гневно нахмурив брови, – постоянно он преподносит сюрпризы. А если он полчаса будет там болтаться”. В общем-то, ему не о чем было волноваться, рано или поздно Сивахин вернулся бы, просто его мелкие, но многочисленные внезапные выходки так осточертели Алексею, что, не смотря на его миролюбивый нрав, ему иногда хотелось как следует врезать своему напарнику, хотя фактически злиться было не на что, и это еще сильнее раздражало Алексея. Он знал, что когда Сивахин вернется, все упреки будут казаться глупыми и несвоевременными, поэтому он опять был вынужден смириться. Алексей старался приглушить злость, глядя на Луну через боковое стекло и думая о предстоящем полете, но, как ни странно, у него ничего не выходило. А Сивахина, меж тем, не было уже больше десяти минут.