Текст книги "Возвращаясь на Землю (СИ)"

Автор книги: Евгений Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

Глава XX

24 декабря 2012 года, 13 часов, 5 минут Московского времени, город Москва, Воробьевы горы.

Яркое слепящее Солнце, голубое небо, естественный и ясный небесный свет – крайне редко жители столицы могли дивиться этой прелести, обычно облака окутывали город беспросветно, особенно зимой. Но этот день стал особенно светлым, и даже те, кто не поднимал головы на протяжении многих лет, пусть и с безразличием, но почувствовали это сияние.

Москва…, город с тысячью обличий. Для кого-то она прекрасна, для кого-то уродлива, кому-то она открывает новые пути к высоким целям, кого-то бьет лицом о самое дно; сегодня она может предстать во всей красе, с завораживающим ночным светом, необъятными, полными жизни просторами и добрыми, улыбчивыми лицами, но завтра она покажет жизнь с изнанки, пусть самую малость, но грязный след останется в душе навсегда.

Первый день рабочей недели, как всегда, был зашумлен будничной суетой, миллионы людей в считанные часы сравняли свежий снег с землей, нервные гудки автомобилей стали привычным звуковым фоном. В центре большого города, где иномарки с правительственными номерами гармонично вливались в общий поток уличного движения, и толпы молодых людей искали друг друга на каменных площадях и в подземных станциях и переходах, звонко разгоралась столичная жизнь с ее роскошными, броскими нарядами и яркими новогодними украшениями. Здесь на фоне величавых высоток красовались старые памятники, вечные свидетели давно минувших событий, статуи неизвестных героев на Мосту Победы на фоне голубого, безоблачного неба казались еще величественнее, чем обычно, высокий шпиль МГУ будто протыкал его насквозь, широкая аллея перед его крыльцом покрылась тонкой и неровной ледяной коркой. Лед накрывал улицы от начала до конца, где-то небольшими, блестящими лужицами, где-то длинными, ровными дорожками – на радость школьникам, теплая зима оставила его повсюду: берега реки, тротуары и даже красные зубцы Кремля – были покрыты льдом. Весь этот холодный, но живой и могучий городской пейзаж составлял одну из сторон сильного и по-русски гордого образа будничной столицы. Откуда ни посмотри, Москва казалась выше и смотрела всегда свысока, как Георгий-Победоносец на проколотого им змея под стелой из десятков славных русских городов.

С высоты птичьего полета город выглядел большим, по-своему красивым, всегда живым муравейником. По непонятной причине люди все больше стремились примкнуть к нему – наверное, здесь они могли улучшить качество своей жизни, в любом случае, многие желали стать частью финального оплота человеческой цивилизации. Именно здесь, где в архитектурном ландшафте слились три эпохи, расширялся и крепчал мозговой центр государства. Но где-то под его нерушимыми стенами, практически на самом дне, незаметно разливалась черная грязь, притоптанная армейскими ботинками со следами крови на ребристой подошве, а глубоко под землей, не видя неба, собирали свой хлеб лишенные заботы, почестей и самоуважения искалеченные души, больные люди, против своей воли несущие заразу обществу. На прикрытых тенью улицах под дикие, устрашенные крики вершился закон, и кто-то в мгновение ока становился королем, а кто-то отдавал последнее за глоток воздуха.

Но эта сторона не была видна с высоты лесистой горы, устланной асфальтовой дорогой; двое стояли у каменного парапета на высокой равнине Воробьевых гор и с теплом и добротой смотрели на шумящую столицу.

– Как тебе? – Спросила девушка, прижавшись спиной к кавалеру и высоко закинув голову.

– В этом что-то есть. – Ответил Шурик, наверное, впервые в жизни он начинал получать удовольствие от пребывания в большом и шумном мегаполисе.

– Что-то есть? – Громко возмутилась его спутница. – Да это лучший город в мире. Я готова провести тут всю жизнь. – За этим последовала пауза, она с надеждой смотрела на своего возлюбленного, ожидая его ответа. – А ты… готов?

Шурик не заставил долго ждать, ответ у него был наготове. Он не умел говорить красноречиво, и поэтому ответил кратко, односложно и от сердца:

– А я готов провести всю жизнь с тобой.

Глаза ее загорелись, словно росинки на солнце, она прижалась к его груди еще плотнее и крепко обхватила его руки, обнимавшие ее стройный стан.

– Я могу считать это предложением? – Она опять закинула голову, чтобы поймать его взгляд, но теперь с некоторым лукавством и смущением.

Шурик смотрел в ее глаза столь же серьезно, как и прежде, и это могло означать только положительный ответ, но что-то заставило его увести взгляд выше.

– Ты смотришь на небо? – Спросила она вроде бы удивленно, но в готовности понять его.

– Да, оно какое-то сегодня слишком чистое, просто немного напоминает о Северогорске– там оно почти всегда такое.

– И в кого ты у меня такой романтик?

– Да есть один товарищ... – Ответил Шурик по-прежнему увлеченно, не опуская глаз. На этом он постарался как можно крепче прижать ее к сердцу. – Тебя я все равно люблю больше.

– Чем это небо? – Тая как снег в его руках, с игривой улыбкой спросила она.

Шурик хотел ответить ей, но не смог опустить глаз – его внимание привлек странный объект, летевший высоко в небе, он стремительно несся вниз с незримой высоты, горя в плотных массах воздуха и оставляя короткий дымный шлейф в насыщенной и яркой небесной синеве. Шурик мог предположить…, но не успел, сердце резко екнуло в груди, он коснулся щеки своей возлюбленной и заботливо и нежно заставил ее повернуться к нему лицом. С невиданным, непонятным страхом его глаза и тысячи других следили за падающим небесным объектом. Боевой блок баллистической ракеты летел над старинными каменными стенами прямо к центру, и тут весь город как будто затих и, спустя мгновение, разразился ярчайшей вспышкой; небо осветилось так, что даже свет Солнца показался ничтожным. Шурик не смог больше увидеть ничего, ровно как услышать грохот, и ощутить боль выжженных глазниц – взрывная волна неслась на них быстрее скорости звука, сметая все, что возвышалось над землей, горящий воздух летел, опережая груды камней, лед вскипел меньше, чем за секунду, и во мгновение ока волна стерла весь город до окраин. Горящий шар термоядерного взрыва был виден за сотни километров, облако из пыли, пепла и человеческого праха поднялось вокруг выросшего из земли гигантского гриба. Еще несколько секунд назад на его месте гордо возвышался сильнейший город мира…

– Нам пора. – Алексей открыл глаза внезапно, как будто кто-то разбудил его изнутри, пока он безмятежно дремал.

Под его плечом расслабленная и прекрасная в своей задумчивости лежала Джей, они позволили себе отвлечься на один час от поставленной цели, но волнующее, острое ощущение ее приближения не покидало их ни на минуту. Они могли лежать под звездами, разделяя общее тепло, целую вечность. До последней минуты Алексей умиротворенно дышал терпким запахом ее волос и уже не мог представить и допустить, что кто-нибудь разлучит их. Теперь их души были одной большой вселенной, сильнейший взрыв сверхновой разразился в ней, и миллионы галактик продолжали гореть, пока они сидели нагие спиной к спине, закинув голову друг другу на плечи и рассматривая звезды. Джей не могла упустить момент и не взять его за руку, каждое прикосновение было для них дороже любой из тех звезд, что они наблюдали над собой, и больше не было сомнений: ни время, ни расстояние не смогли бы их разлучить. И не было больше никаких мыслей, не было дрожащих бликов в глазах – только спокойное, безмятежное блаженство от ощущения любимого человека рядом. Держа друг друга двумя пальцами, они встали на теплый пол и, до последнего момента следуя чувственному, отверженному взгляду, медленно сблизились и сомкнули губы в поцелуе. Чутко внимая его дыханию, движениям и биению сердца, она ощутила новое волнение:

– Ты торопишься… У тебя появилось плохое предчувствие?

– Нет, скорее чувство, – ответил Алексей, тронутый безупречным взаимопониманием, – будто происходит что-то страшное… уже сейчас.

Почему-то сейчас им было невероятно трудно разлучить свои взгляды, но время подгоняло их, до решающего момента оставалось чуть более двух часов.

“Я бесконечно счастлива оттого, что ты со мной”, – выражалось в ее взгляде. Он видел это, и мог ответить лишь одно: “Я тебя люблю”, – только в глазах это можно было выразить искренне, уверенно, забыв о здравом смысле. Получив ответ, Джей на время перестала бояться, она сложила волосы за спину и начала надевать костюм. Теперь им оставалось выйти на поверхность Луны и довести дело до конца.

В разгаре дня в кабинете генерала-полковника Кромешникова было пусто – в нем не было людей, но осталось кипящее море негативной энергии, и воздух по-прежнему двигался по кругу, шелестя листами бумаги. Под столом, издавая короткие гудки и широко покачиваясь, висела телефонная трубка, на полу лежала разломанная шариковая ручка, дверь осталась открытой настежь.

То, что происходило в стенах здания, нельзя было описать словами. Два генерала в буквальном смысле неслись по длинному коридору, стирая локтями бока военной формы, впереди и позади них бежали несколько офицеров. Они неслись мимо светлых стен и распахнутых дверей, не оглядываясь и не смотря по сторонам, и вместе с ними неслась ужасающая новость. Офицеры хватались за головы, молоденькие стажеры, наивные ребята и девчонки метались в страхе и непонимании, папки с бумагами падали из рук, слезы градом капали на бледные ладони, отполированные, хрупкие ноготки ломались об твердую поверхность, радиоприемники и телевизоры с шумом прыгали по каналам, телефонные линии разрывались от звонков.

На крыше уже ждал вертолет, готовый в любую минуту вылететь в пункт управления ракетного дивизиона. Военные бежали к нему скопом, роняя фуражки и щуря глаза от Солнца и ветра маховиков. Парень в военной форме ВВС открыл дверь фюзеляжа, офицеры начали по одному подниматься на борт. Как только Кромешников встал на подножку, Руденко остановил его вопросом:

– Вадим! Почему ты это должен делать? Твое место здесь.

– Нет, я не создан для этих звездных войн. – Отвечал генерал, перекрикивая двигатель вертолета. – Холодная война не заканчивалась, мы с тобой готовились к этому моменту, чтобы суметь дать врагу отпор. Теперь я должен командовать нападением, наш дивизион – главная противодействующая сила.

– А как же “Прометей-2”?

– Теперь это твоя задача, – генерал положил руку на плечо друга, он никогда не отдавал ему приказов – если есть доверие, дружеской просьбы вполне достаточно, – я уверен, ты доведешь это дело до конца.

Владимир ответил волевым, одухотворенным взглядом, и Кромешников старался больше не думать об операции на Луне, он крепко обнял боевого товарища и после пары твердых хлопков по спине поднялся на борт вертолета. Винт закрутился быстрее, и машина поднялась над зданием, оставив снежную метель вокруг трех людей в форме.

Генерал Руденко провожал вертолет взглядом, пока снег не осел вокруг. Не отрывая глаз от неба, он отдал простую команду:

– Спускайтесь, я скоро приду.

Теперь тревога стала еще сильнее – переживать ее в одиночку было сложнее, но безопаснее. Когда он осмотрелся, рядом больше никого не было, но вдалеке, под ясным небом, освещенным двумя Солнцами, сияли снежным покровом и пестрой, вечнозеленой хвоей пологие, широко разбросанные Уральские горы, они возвышались доблестными стражниками вдалеке и, казалось, перенимали весь страх из города на себя, скрывая его и тая под нерушимым ликом мужества. За свою жизнь генерал повидал множество мест, где природа цвела во всей красе и дышала тревожащим сердце, почти святым, чутким и могучим русским духом. Но здесь она таила нечто большее – в этом обособленном, скромном, но сильном и глубоко духовном кусочке живого мира чувствовалась небольшая часть души планеты. Генерал здесь не ощущал себя русским – он ощущал себя землянином и гордился этим, несмотря ни на что. Вдали, на востоке, где по утрам из-за гор проникали сквозь еловые иголки первые лучики Солнца, ветер лихорадочно гонял снег по ухабам, а на север простиралась длинная горная долина с маленькими речушками и каменистыми берегами.

“Земля настолько прекрасна, что человек не достоин жизни на ней”, – думал Алексей, вспоминая этот божественный пейзаж. Владимир Сергеевич молился про себя о том, чтобы этот кусочек души остался нетронутым.

Он знал, что страна уже начала скорбеть и поддаваться страху, и что глава государства должен был обратиться с речью к соотечественникам, представлял залитые слезами детские лица, напуганные, отрешенные взгляды и взволнованные соприкосновения рук. Несколькими часами ранее президент готовил совсем иную речь и был уверен, что нет ничего труднее, чем открыть всей стране тайну, которую скрывали более трех лет – тайну о страшной угрозе, надвигавшейся из глубин космоса. Но вместе с тем он должен был сказать о самом мощном оружии, созданном человеком, уготовленном для устранения этой угрозы, вместе со страхом подарить людям надежу и веру в сильных мира сего. Все изменилось в одночасье… Горькие слезы, нервные вздохи, крики отчаяния и мольбы проникли в каждый дом, где был слышан его голос. Голос призывал не сдаваться, не терять надежду, сплотиться и сделать все для победы. В этот день его впервые слушали с трепетом, почтением и преданностью.

Генерал снова поднял глаза к небу, больше всего он боялся увидеть его в красном свете. Он, несомненно, знал об ударе возмездия – знал, что ядерные ракеты уже летели на США, боеголовки падали на военные базы и шахты стратегических ракет, скалы рассыпались в пыль, леса сгорали заживо; Земля дрожала от гнева человеческого. Мир рушился у него на глазах…

– Почему человек не может жить без убийства? – Спросил вдруг Алексей, остановившись у подножия скалы. Он произнес это так, будто и впрямь ждал от Джей ответа.

Она стояла по его правое плечо и, так же, как и он, смотрела на вершину. Ответ у нее действительно был, но сказать ему всю правду было нелегко – больнее всего ей было смотреть, как он убивался от стыда за свое происхождение.

– Думаю, ты уже знаешь…, человек кровожаден по природе своей. Люди пишут свою историю войнами и на протяжении веков совершенствуют технологии убийства. – Слушая ее, Алексей упорно не сводил взгляд с неба. Он был готов двигаться дальше с большей настойчивостью – благодаря и вопреки своей агрессивной сущности. – Наша раса может пойти на убийство только когда это необходимо для выживания. Но убивать ради выгоды, мести или из гнева способны только земляне.

На этом они направились вверх по черным нитям – к вершине скалы. Они двигались вровень и были едины в своем молчании, Алексей все полнее и болезненнее отдавался противоречивой скорби, и вроде бы ничто не могло доказать, что земляне достойны жизни в этом мире, кроме нескольких душ, которые ему были особенно дороги, и всех, кто был дорог им… – эту цепочку можно продолжать бесконечно. Он уже давно осознал умом, но сердце по-прежнему хваталось за образы родных и близких, и именно теперь, когда он шел в авангарде против них, с полной силой накатывали осознание и боль от предстоящей утраты. “Это страшнее, чем броситься под танк с взрывчаткой в руках”, – эта мысль осела у него в голове и держалась, пока он не достиг вершины.

Двое космонавтов поднялись на скалу, и остановились у крутого обрыва. Первым, что привлекло внимание Алексея, был летящий вдалеке метеор – он медленно поднимался над их головами, целенаправленно двигаясь к голубому шару.

– Только не это. – Еле слышно, словно сквозь кашель произнес он.

Джей подошла вплотную к его плечу, с волнением следя за горящим объектом:

– Это атака? – Спросила Джей взволнованно. В ответ Алексей отыскал ее ладонь за своей спиной, она тут же сжала его пальцы. – Она не сможет попасть в атмосферу. – Ее слова прозвучали, как мольба о помощи, по естественной причине она не могла оставить страх, наблюдая летящую ядерную ракету над головой.

И вдруг, случилось то, на что она рассчитывала: прицельный плазменный дождь поразил летящий снаряд, ядерный взрыв мгновенной, бесшумной вспышкой осветил небо, черная космическая пустота над Луной залилась голубым светом гигантского купола. Джей невольно прикрыла лицо и отвернулась, но вдруг почувствовала большой вес в своей руке – Алексей осел на грунт, словно подкошенный. С быстрой отдышкой и ноющей болью в голове он чуть поднял взгляд и узрел череду взрывов от упавшей плазменной грозди далеко за горизонтом.

– Что случилось?! – Джей тут же опустилась на колено, чтобы увидеть его лицо, биение сердца едва ли не разрывало ей грудь, глаза бегали в страхе. Он не мог ничего сказать и лишь набирал воздух в судороге, постепенно отходя от шока. – Алексей, не молчи. – Он вытянул правую руку в сторону, дав понять, что ему нужно время.

– Это импульс…, – прохрипел он, с трудом поднимаясь с колен, – электромагнитный импульс чуть не вывел из строя костюм, видимо, пронесло. Система стабилизации работает неплохо.

Он вытянулся в полный рост, небо было черным, как несколько секунд назад, будто ничего не произошло.

– Что же они делают…? – Тихо вымолвил он и обернулся, чтобы посмотреть в глаза Джей.

– Нам нужно спешить. – Она тут же обрубила отвлеченные мысли, взяла его за руку и целенаправленно двинулась в направлении кратера.

Не отпуская рук и ступая нога в ногу, они перемещались длинными скачками по базальтовому грунту с волнующим, укрытым в груди и стремящимся прочь ощущением близости решающего мига.

24 декабря 2012 года, 15 часов, 40 минут Уральского времени, город Новый Звездный, Центр управления полетами.

Шум голосов в помещении затих, внешние звонки прекратились, половина экранов прекратила работу – в главном зале управления стало тихо, будто никто ничего не ждал, как будто не было никаких запусков, не было космической опасности и не было проекта “Прометей-2”, голоса поглотил всеобщий страх. И когда уныние перекрыло путь светлым мыслям и стало затором в общем деле, в зал вошел последний оставшийся на базе высший офицер – генерал-майор, профессор Владимир Сергеевич Руденко. Его появление заметили все – даже те, кто сидел без движения, тупо глядя в пустоту перед собой. Уверенным шагом, не теряя темпа, он прошел к середине зала, остановился у широкого стола и окинул присутствующих беглым взглядом. Его бодрый голос в один миг пробудил весь штаб, словно долгожданный ветер после штиля:

– Джентльмены…, пока мы здесь, судного дня не будет. У нас есть незаконченное дело. Немедленно свяжитесь с капитаном челнока. – Стоило ему закончить свою фразу, люди засуетились у терминалов, и в зале вновь воцарилась живая трудовая атмосфера, горе тут же отступило на шаг назад.

– Один момент… – за этой репликой последовало странное молчание, повергшее людей в волнение, офицер, будто, не знал, как изъясниться.

– Все в порядке, лейтенант? – Все столь же бодрым голосом спросил Руденко.

– Нет, товарищ генерал.

Все вокруг с замиранием сердца следили за одним лишь человеком, он, в свою очередь, с трудом сдерживал панику, стараясь отбросить эмоции и дать холодный и четкий ответ:

– От челнока нет сигнала.

– Что случилось? – Генерал подошел ближе и остановился по его левое плечо. Его внешнее спокойствие действовало на всех вокруг чудотворной силой, но напряжение у темных экранов росло, трудно представить, сколько подавленных эмоций скопилось в одной комнате за одну минуту.

– Не могу знать, их просто нет.

– Это невозможно. – Сдержанно бросил Руденко.

– Товарищ генерал. – Из-за терминала в дальнем углу помещения поднялся молодой мужчина и виноватым, беспомощным взглядом посмотрел на командира. Тот лишь слегка обернулся, чтобы увидеть его лицо. – США запустили к объекту ядерную ракету, похоже, она взорвалась близко к Луне.

– Нет… – И тут словно пуля прошла через сердце, он вдруг коснулся той грани, когда дух и тело подкашиваются, будто срезанная трава. Генерал медленно опустился на стул и прикрыл лицо ладонью, чуть склонившись над столом.

– Связи по-прежнему нет. – Нервным голосом произнес связист.

– Можете больше не пытаться, они мертвы. – Генерал опустил руку, и все увидели его бледное, застывшее в унынии лицо. – Корабль погублен, теперь это просто стальной гроб для астронавтов.

На этом наступило траурное молчание, холодное призрачное дыхание ощущалось в воздухе в безмолвном лике обреченности.

– Товарищ генерал, – Руденко медленно повернулся к подполковнику, сидевшему справа от него, – может быть, “Кристи” еще исправна, ее могло не задеть импульсом.

– Не думаю. Механизм бомбы, наверняка, остался цел, но система управления, таймер – шанс меньше одного процента, что они работают.

– Можем ли мы убедиться…? – С надеждой спросил подполковник.

– Связь могла быть установлена только через корабль, на темную сторону никак не попасть. – Давая ответы, Руденко все ближе подходил к выводу, что о спасении пора было забыть, но уныние было против его принципов, и, с трудом собираясь с мыслями, он искал в голове решения. – Хотя, можно попробовать через спутник. Что у нас со спутниками в этом районе?

– Сейчас посмотрим, – отозвался один из диспетчеров. Центр управления вновь оживился, сотрудники искали возможные зацепки, и каждый старался внести свой вклад. – Китайский спутник через двадцать минут выйдет в нужную область.

– Китайский? – Ну что ж, попросим разрешения его использовать.

– Доложить об этом президенту? – Тут же поднялся подполковник.

– Нет, я уверен, сейчас для него это лишнее. Он и так отдал все полномочия по этому вопросу Кромешникову. – В глазах генерала блеснула светлая искорка надежды. – На какое время можно будет обеспечить связь?

– Скорее всего, на полтора часа, не больше.

– Ясно. Сколько осталось до столкновения с объектом?

– Один час, пятнадцать минут до нас, до Луны чуть больше часа.

– Хорошо, значит, время еще есть.

– Но, товарищ генерал, если мы узнаем, что таймер неисправен, мы не сможем починить его.

– Да, мы не сможем. – Здесь Руденко сделал ударение на слово “мы”, офицеры следили за движениями его лица, с трудом представляя его идею.

– Думаете…, кому-то удалось выжить?

Генерал думал лишь об одном человеке, странное, но доброе предчувствие вело его к единственно возможному выходу.

– Я надеюсь на это. Без надежды мы никто. – Почему-то в его словах было нечто обнадеживающее, и это слегка успокоило окружающих. Было это ключом к спасению или нет, но, без сомнения, теперь все эти люди были сплочены, как никогда.

Голубой шар поднимался все выше над морями темной стороны; полным любви и преданности взглядом Джей смотрела на него из горловины искусственного кратера, Алексей держал ее за руку над глубоким колодцем и неотрывно следил за ее глазами. Пусть лишь малая часть ее лица была видна под защитной маской, эти черты были самыми милыми и в тоже время полными величия и мудрости. “Нет и не будет на Земле глаз, прекрасных, как эти”, – думал он, провожая ее на последнюю, решающую миссию. Ее воля была непоколебима, намерения чисты и благородны, а в сердце теплилась любовь. Последняя улыбка озарила ее лицо, согрев одиноким теплым лучиком сердце Алексея, и, не сказав ни слова, она отпустила его руку и устремилась вниз по черной нити ко дну кратера.

Он проводил ее в темную нору, мысленно пожелав ей удачи, и поднялся в полный рост над недвижимой лунной пылью. Здесь, на поверхности, по-прежнему царила безмятежность, кривая линия горизонта вдалеке отделяла холодную серую равнину от необозримого звездного купола; там, за хребтом гигантского кратера, соседний виток Млечного Пути сияющей дорожкой поднимался от тверди лунного поля к бесконечности. Расслабленно поворачивая голову, он провел глазами по линии горизонта, что тянулась вдалеке за обрывом. Больше всего ему хотелось с глубоким вдохом наполнить грудь свежим горным воздухом, но все, что было у него – воздух с примесью озона, сжатый в баллоне. Он дышал почти совсем спокойно, сердце устало вздрагивать каждую секунду, теперь волнение было только в мышцах, подсознание по-прежнему держало их в напряжении. На закате земной жизни в нем проснулось инстинктивное волнение, как у всей живой природы, но он не стремился, как животное, укрыться, спрятаться в норе – помимо инстинктов у него была воля, сильнейший социальный принцип, который не оставлял ему пути назад.

В кроваво-красном свете стен Джей стояла на одном колене, завершая запуск установки. Последним аккуратным нажатием на детонатор она вдавила его вглубь овального отверстия, и система с неслышным шумом начала работать, иллюминаторы, расположенные низко над полом, начали переливаться различными оттенками красного. Алексей настороженно повернул голову, услышав странный фон в динамиках:

– Что происходит? У меня какие-то помехи в приемнике.

– Все в порядке, это заряд включился – началась инкапсуляция детонатора, он связывается со всеми управляющими постами для получения разрешений. – Ответила Джей, глядя на завораживающую игру пульсирующих, почти живых огней. Она знала, что лучше было не вмешиваться в работу системы до завершения верификации.

– Когда это закончится? – Спросил Алексей с долей волнения в глазах.

– Минут восемнадцать, не больше. Нужно улетать отсюда.

Последняя фраза почему-то пробудила еще большее волнение в сердце Алексея.

– Полет отменяется, – как внезапный свист пули, прозвучал зловещий и хрипловатый мужской голос. И тут Алексей оторопел, адреналин резким всплеском разошелся от сердца по сосудам. “Показалось”, – было его первой мимолетной мыслью, “только не это”, – тут же пронеслась вторая. Он боялся повернуть голову…, – молодец, что научил пришельца говорить, Плутов.

Алексей повернулся медленно, всеми силами сопротивляясь бешеному пульсу в груди. Слева от него в каких-то двадцати шагах стоял человек в бело-сером скафандре и держал его на мушке индукционной винтовки. В бликах заходящего Солнца сложно было разглядеть его лицо, но Алексей узнал его: это был Юрий Сивахин, его коллега из Звездного и кровный враг. Плутов с трудом верил своим глазам, голова начала кружиться от неприятия, ноги подкашивались от страха. При виде направленного на него оружия он невольно двинулся в сторону, подступавшая паника не давала ему стоять на месте, и, потеряв всякий контроль над собой, он отскочил прочь с линии огня. Сивахин тут же выпустил вслед за ним короткую очередь, ноги Алексея вдруг стали ватными, и он рухнул на грунт всем телом, едва успев коснуться его ногами. Он тут же перевернулся на спину, но подняться не успел:

– Лежать! – Космонавт остановился над ним с заряженной винтовкой, его возглас напрочь приковал Алексея к земле. Теперь лицо Сивахина было отчетливо видно под маской из двойного стекла. – Ты щас будешь грызть у меня эту землю.

– Что ты делаешь? – Только и вырвалось у Алексея.

– Молчать! – Сивахин тут же оворонил грунт у его головы. – Я спасаю планету, а ты, сука, предатель, каких не было!

– Это не так. – Успел бросить Алексей, истекая потом.

– Заткнись! И не проси жалости.

– Зачем ты пришел?

– С тобой поквитаться. – Его глаза все больше разгорались безумием, а палец все тверже примыкал к пусковому крючку. – Я говорил, что достану тебя?

“Ты псих”, – едва не вырвалось у Алексея.

– Юра, послушай, – он пытался говорить спокойно и ясно, без капли агрессии, – судьба нашей планеты больше не зависит от нас, мы просто не должны вмешиваться.

– А от кого зависит? От них? – Юрий указал подбородком на сияющий в небе голубой шар. – Ты теперь с ними заодно, да? Они тебя зомбировали.

– Нет, Юрий, нет…

– Ты им помог! – Перебил его Сивахин. – Ты сорвал операцию и перешел на их сторону.

– Ты с ума сошел! – Не удержался Алексей. – Ты не понимаешь!

– За это ты заплатишь, – он бездумно стоял на своем.

– Они такие же, как мы!

– Тебе не жить. – С каждой своей репликой Сивахин все ближе и увереннее подходил к границе, все тверже сжимая рукоять оружия…

Глаза Алексея были широко раскрыты, зрачки расширились в напряженной дрожи, и тут в последнем всплеске храбрости выскочили слова:

– Посмотри на себя! – Незаметно для него Сивахин чуть притормозил. – На кого ты похож. Тебя съедает твой же гнев, ты готов убить все живое вокруг из-за него. – Алексей слегка перевел дух, пока тот стоял в нерешимости. – И кто, по-твоему, заслуживает жизни, они… или ты? ...Человечишка. – Он произнес это с абсолютным презрением, лежа на спине под дулом винтовки. Сивахин оставил все сомнения. Сжав от злости губы, он приподнял мушку и прицелился в грудь, Алексей замер на вдохе.

– Стоять! – Выкрикнула Джей, выставив вперед кулак.

Палец на секунду отошел от курка. Сивахин обернул к ней взгляд, не отводя прицела. Зловещий и таинственный облик пришельца ввел его в ступор, и все же он не терял бдительности:

– Не приближайся, или я убью его. – На этом он сделал паузу и пронаблюдал, как противник отступил на шаг. На его лице под тенью испуга появилась самоуверенная, нервная ухмылка.

Все трое замерли в напряжении, ожидая действий от остальных. Джей не сводила глаз с противника и в то же время косилась на Алексея, лежавшего на грунте, запястье напряглось в готовности к атаке, крохотные капли пота проступили на шее и впитались в пористую материю. И тут, внезапно дрогнув сердцем, выступил Алексей:

– Стреляй в него. – Он сам испугался собственных слов. – Ты знаешь, моя жизнь сейчас ничего не значит.

Джей торопливо искала решение, усиленно собирая мысли, сердце билось все сильнее и уже разрывалось от безысходности.

– Давай, рискни. – Сивахин тут же рассеял ее внимание.

“Нет”, – прочел Алексей в ее испуганном взгляде. Он прикладывал все силы, чтобы восстановить самообладание, ее присутствие держало его на плаву.

– Юра, – спокойно, насколько мог, начал говорить он, – разве ты так хотел это сделать? – В глазах Сивахина застыло недоумение. – Давай сразимся по-честному, только ты и я, без оружия. Она не будет вмешиваться. – Алексей не верил, что произносил это. Сивахин, меж тем, был всерьез озадачен.

– По-твоему, я идиот? Ты не будешь драться по-честному, сопляк. Ты меня боишься. Она меня пристрелит тут же. – Громко прохрипел он, оросив слюной стекло шлема.

– Нет, все будет по-честному.

– Иди к дьяволу! – Выпалил Сивахин, словно из ружья, и Алексей снова почувствовал тысячу уколов на сердце, его внимание намертво пристыло к холодному, медленно плавающему жалу винтовки. – Ладно. – Это слово пронеслось почти незаметно. – Давай один на один, только ты и я. – На этом он начал медленно опускать мушку, Алексей провожал ее взглядом, словно кролик удава. Сивахин демонстративно отставил винтовку на вытянутую руку и, по-прежнему стоя к Джей левым боком, сделал небольшой замах плечом и метнул оружие в сторону.