Текст книги "Северин Морозов. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Евгений Филенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 49 страниц)

– Мне рассказывали, что вы неплохой профессионал, – проговорил Гайрон. – Должно быть, это преувеличение. Дипломат из вас, как из дерьма свечка. Вы не упустили ничего, чтобы разрушить саму возможность хотя бы какогонибудь взаимопонимания между нами.

– Такой цели не было.

– Хм… Для чего же вы тогда ввалились в мой дом в грязной обуви?

– Возможно, я просто хотел посмотреть на вас вблизи.

– И как, удовлетворены?

– Не очень.

– Все равно проваливайте.

Кратов неторопливо поднялся. Потянулся, как большое ленивое животное.

– Хотелось бы на прощание сказать очередную банальность, – сообщил он. – Ну, например: ухожу, но еще вернусь… мы скоро свидимся… Но ведь вы и без того знаете, что я непременно вернусь.

Гайрон промолчал.

Те же без Гайрона

– Что скажете, Дези? – спросил Кратов, когда они подходили к стоянке гравитров.

– Один вопрос, – сказала она. – Зачем мы летели за тридевять пространств и тратили время на безобидного биолога, когда могли бы сразу испытать меня на этом зловещем типе?

– Тенебра действительно безобиден и бесхитростен. Я даже не представлял, что среди эхайнов встречаются такие типы личности, как он. Среди людей – сколько угодно, но среди эхайнов… – Кратов вдруг оживился. – Особенно если вспомнить, как он таял и млел в вашем обществе!

– Вы невозможный циник, – сказала Дези. Она все еще немножко дулась на него.

– Мне все так говорят. Не приводя, впрочем, никаких доказательств.

– Доказательства и не нужны. Цинизм ваш проявляется не столько в словах, сколько в отношении. Только послушать, в какой невыносимой манере вы разговаривали с несчастным Гайроном!..

– Хотите знать, как меня именуют в шпионской почте по ведомству Гайрона? «Наглец»!

– Им не откажешь в наблюдательности, – усмехнулась Дези. – Мне было очень трудно подражать вашей манере общения. Вы умеете хамить столь непринужденно, что не знай я вас немного лучше, нежели ваши жертвы, то постаралась бы держаться от вас как можно дальше. Или посоветовала бы пройти курс психологической стабилизации.

– В вашей клинике? – с интересом осведомился Кратов.

– Кто же еще рискнет иметь с вами дело, как не я!

Кратов засмеялся и галантно распахнул перед ней дверцу кабины гравитра.

– Вы хотели, чтобы я вывел Гайрона из равновесия, – сказал он. – Мне это почти удалось. Любой другой эхайн на его месте кинулся бы на меня, рыча от ненависти. Выдержка у него колоссальная. Конечно, он вам не Тенебра. Он хищник. Эхайн au naturel ^[55]. И к тому же профессиональный разведчик. Мы не могли явиться к нему неподготовленными, потому что он сразу нас раскусил бы, невзирая на все ваши фантастические способности. Я и сейчас не уверен, что нам удалось заморочить ему голову.

– Удалось, будьте покойны, – беспечно промолвила Дези, забираясь на свое излюбленное место – задний диванчик. – Едва только Гайрон как следует рассвирепел, утратил самоконтроль и стал достаточно лабилен, разговор перехватила я. Он не заметил ни перехода, ни подмены. За это я ручаюсь.

– Я тоже, – кивнул Кратов. – Его эмоциональный фон оставался на прежнем градусе кипения.

– Что мне и требовалось доказать. Эхайны – те же дети. Ими несложно манипулировать. Нужно лишь ввести их в подходящее эмоциональное состояние. И они сразу начнут делать то, что от них ожидают…

– …и петь, как небесная птица Фтаа, – закончил Кратов. – Хотел бы я знать: насчет скрытых смыслов тартега – это он сгоряча проболтался или намеренно?

– Важно, что вообще проболтался, – заметила Дези. – А мотивация в этот момент вторична. Возможно, он искренне полагал, что делает это намеренно и расчетливо – хотя фактически пребывал в безраздельной власти неконтролируемых эмоций. Персональное бессознательное способно жестоко подшутить над самой устойчивой психикой… Как вы думаете, чем сейчас занимается господин посол?

– Просматривает записи регистраторов и чешет в затылке.

– Мы ведь не питаем иллюзий, что он глупее нас, верно?

– Верно, – согласился Кратов. – Мы в этом абсолютно уверены!.. Так я прощен? – спросил он, надеясь застать ее врасплох.

Ледяная Дези посмотрела на него хитрющим взглядом – один глаз был зеленый, другой янтарный.

– Я готова к заданию, сударь, – сказала она.

Гайрон сам по себе

Гайрон, все это время следовавший за ними на почтительном расстоянии, неуклюже таясь за стрижеными кустами, кляня себя за недальновидность и впредь зарекаясь давать волю секатору, вдруг понял: эта загадочная парочка знает, что он наблюдает за ними исподтишка. Было бы странно, если бы они этого не знали. Они ведь не считают его глупее, чем он есть на самом деле… хотя…

Поэтому он прекратил преследование и спешно вернулся в дом.

Там он первым долгом вызвал на экран видеозапись их с Кратовым беседы, сделанную скрытыми регистраторами. Теперь многое стало очевидным, хотя ясности от просмотра не добавилось. Кратов и незнакомая женщина вошли вместе. Затем они разделились: Кратов постоянно находился на расстоянии вытянутой руки, между тем как женщина свободно разгуливала по веранде, с любопытством рассматривая интерьеры, и вступала в беседу всякий раз, когда оказывалась в поле зрения Гайрона. А он все это время принимал ее за Кратова. Либо не замечал вовсе.

Кто она такая? Или… что она такое? Новая, усовершенствованная версия людей2? Суперразведчик с фантастическими свойствами, делающими его неуязвимым для сканирующих систем Эхайнора? Эмиссар какойто неустановленной, возможно даже – негуманоидной цивилизации, и потому наделенный нечеловеческими качествами, исполняющий союзнические обязательства перед Федерацией? Гадать не хотелось, а для прямых вопросов момент был необратимо упущен.

Гайрон выключил запись и по специальному, как ему хотелось верить, – конфиденциальному каналу связался со своим куратором в дипломатической миссии Лиловой Руки Эхайнора, что располагалась в Мдине.

Выслушав его доклад, куратор задал резонный вопрос:

– Для чего Наглецу мог понадобиться этот спектакль?

– Думаю, он испытал на мне свою новую игрушку.

– Агент без психоэма… агент без лица. Как вы думаете, для кого заготовлен этот сюрприз?

– Поскольку беседа касалась судьбы юного Тиллантарна, логично предположить, что на острие атаки находится Бюро военнокосмической разведки Черной Руки. С высокой долей вероятности это Оперативный дивизион.

– Чтобы проникнуть в Плонгорн, этих качеств недостаточно.

– Возможно, мне было продемонстрировано далеко не все, что есть в арсенале у этой химеры.

– Наглец в самом деле полагал, что вы не узнаете, с чем, а точнее – с кем он к вам явился?

– Думаю, он сделал этот осознанно и с неким расчетом, смысл которого мне пока неясен.

– Это провокация, и она направлена против нас. Он ждет, чтобы вы или мы, словом – миссия Лиловой Руки, обозначили свою позицию к операциям спецслужб Черной Руки, направленным против Федерации.

– Рискну предположить, что объектом провокации являюсь единственно я. Наглец ищет повод выдворить меня с Земли. Он сам об этом заявил. Это месть за мое участие в инфильтрации Тиллантарна.

– Месть? Это слишком личное. Не думаю, что Наглец решил поступиться профессиональными принципами до такой степени. Если дела даже и обстоят таким образом, то он не мстит вам за Тиллантарна, а желает избавиться от вас как от потенциального источника политической дестабилизации. И заодно послать сигнал тем, кто не будет выдворен: ведите себя хорошо, не решайте свои задачи с нашей помощью… Но вернемся же к Плонгорну.

– Оперативный дивизион будет избран объектом атаки, поскольку именно оттуда исходила инициатива захвата и беспрецедентно длительного удержания заложников с «Согдианы». Очевидно, терпение Федерации иссякло, а Тиллантарн со своим авантюрным маршброском стал катализатором для давно вызревавших оперативных сценариев. Не знаю, какая роль в них отведена Наглецу и его креатуре…

– Назовем ее Химера, как вы уже сделали однажды.

– Пусть будет Химера – мы ничего о ней не знаем, кроме того, что она существует во плоти, и подозреваю, не узнаем еще очень долго… Позволю себе предположить, что операция будет развиваться по нескольким направлениям, о содержании которых мы можем только гадать.

– Я всегда завидовал грандадмиралу Вьюргахихху, – сказал куратор. – Его положению, его авторитету, его могуществу, наконец… Но если все, о чем вы говорите, соответствует действительности, сегодня завидовать нечему. Как вы считаете, может быть, стоит по нашим каналам предупредить грандадмирала об угрозе?

– Тогда провокация Наглеца принесет свои плоды.

– Мы не знаем, какую из альтернатив он сочтет для себя приемлемой.

– Давайте рассудим. Что нам это даст? В чем наша выгода? В устной благодарности от Вьюргахихха? Рассчитывать на расширение сотрудничества разведок вряд ли разумно. И если компетентные органы Федерации узнают о наших контактах – а они рано или поздно узнают! – наши отношения с людьми утратят так старательно выпестованную доверительность. А вот если репутации грандадмирала, а то и всей обороноспособности Черной Руки будет нанесен серьезный ущерб…

– …в силу правила сообщающихся состояний это усилит позиции Лиловой Руки в Эхайноре. Как репутационные, так и политические. Пожалуй, вы правы, Гайрон. В этом случае оказанное вами провоцирующее содействие Тиллантарну принесет свои плоды.

– А если вдруг обнаружится, что никакой операции людьми и не замышлялось, мы рискуем попасть в глупое положение. В конце концов, Кратов не разведчик.

– Он ксенолог, а это родственные профессии.

– У ксенологов иная мотивация поступков. Что, если он действительно приходил просто поговорить… посмотреть на меня вблизи? Ксенологи обожают болтать с объектами профессионального интереса.

– Но для чего тогда ему понадобилась компания Химеры, этой женщиныневидимки… если это на самом деле женщина, а не чтонибудь трансцедентное, из своих смутных соображений принявшее облик женщины?

– Хм… Определенно есть вещи, которые он делает просто так.

– Как и вы? – не упустил подколоть куратор. – Этот ваш союз с человеческой женщиной… сложные взаимоотношения с ее дочерью…

– С моейдочерью, – жестко сказал Гайрон. – И даже вам не следует касаться вещей, которые я делаю просто так.

Мичман Нунгатау ищет неприятностей

– Оружие, допустим, я брошу, – злобно объявил сержант Аунгу. – Но ты, крысеныш, только посмей до него дотронуться!

– Довожу до вашего сведения, что в случае неповиновения имею право применить к подозреваемым в совершении убийства самые жесткие меры…

– Ну, рискни!..

– Янрирр сержант, при всем уважении, – вмешался ефрейтор Бангатахх и отодвинул вскипающего Аунгу. – Высокочтимые янрирры… Мы не хотим неприятностей, мы не намерены оказывать сопротивление, мы добровольно разоружились, так что делайте свое дело, но не подходите к телу этого эхайна.

– Здесь я решаю, куда нам подходить и что делать!

– Ничего ты не решаешь, псекацаг, – негромко, но отчетливо произнес мичман, про которого уже все и думать позабыли.

Пока тянулась пауза, он сумел подобрать под себя вялые ноги, с громадным усилием, по стеночке, выпрямиться во весь рост и придать занемевшему лицу надменное выражение.

– А, так этот жив! – с неподдельным изумлением сказал начальник патрульного наряда, долговязый молодой капрал в новеньком, только что со склада, обмундировании.

Мичман Нунгатау безрадостно отметил, что часть прицелов, ранее предназначавшаяся его команде, теперь переместилась на него.

– Оружие при себе? – неприязненно осведомился капрал.

– Еще бы не при себе, – промолвил мичман. – Вы, янрирры псекацаги, видите перед собой воинское спецподразделение на боевом задании, каковому спецподразделению имеете несказанную наглость в осуществлении означенного задания препятствовать.

– Какое, к демонам, задание! – нахмурился капрал. – Пока что я вижу мертвый труп убитого покойника, предположительно служителя культа, причиной же смерти послужил залп из боевого оружия типа «скернкуррон», принадлежащего одному из присутствующих здесь лиц, выдающему себя за рядового…

– Он и есть рядовой, – отрезал Нунгатау. – А этот ваш служитель культа перед тем, как заделаться дохлым трупом, напал на меня, к слову – унтерофицера на задании, и вообще никакой он не служитель, а… – Тут он увидел округлившиеся глаза сержанта Аунгу и губы рядового Юлфедкерка, беззвучно шепчущие: «Тихххо…» – и закончил с воодушевлением: – Паршивый захолустный монах, надышавшийся воздуха свободы и спятивший от обилия доступной выпивки! – С этими словами мичман, болезненно морщась от боли в пальцах, извлек из нагрудного кармана церрег и ткнул под нос капралу. – Такое видели?!

Тот брезгливо взял личный знак грандадмирала в щепоть и поднес к глазам. Затем пренебрежительно фыркнул:

– Ерунда! Быть может, гдето в других мирах эта цацка и имеет какоето значение, а у нас тут Анаптинувика, сударь! Так что потрудитесь заткнуться и встать рядом со своими соратниками, перед тем избавившись от оружия и вредных иллюзий на свой счет. А эту игрушку можете оставить себе, на портовых шлюх она вполне может произвести впечатление…

Церрег со звоном полетел под ноги мичману.

«Молодняк, – подумал тот. – Еще вчера в училище на плацу носочек тянул, а нынче большого командира из себя строит. Потому и хорохорится перед подчиненными. Я тебе покажу вредные иллюзии, сопляк…»

– Подними, – потребовал он страшным шепотом.

– Что? – переспросил капрал. – Ты чтото сказал, кхэри?

– Подними, – повторил Нунгатау.

Теперь почти все прицелы были устремлены на него.

– Ты прав, большой парень, – проговорил Нунгатау голосом, напоминающим змеиный шип. – Это Анаптинувика. Только это мой мир, а не твой. И таких, как ты, я резал пачками, а была нужда – так и на жратву переводил. Что вылупился? Думаешь, твои ублюдки успеют меня подстрелить? Нет, не успеют. А хотя бы и успели… я тебе глотку и мертвый перегрызу.

– Янрирр капрал, – вмешался ефрейтор Бангатахх. – В самом деле, вам лучше поднять личный знак Субдиректора Оперативного дивизиона Бюро военнокосмической разведки Черной Руки Эхайнора грандадмирала Вьюргахихха. А то у камер слежения есть неприятная особенность: они фиксируют и желаемое, и порочащее. Начнется разбирательство, да еще, упасисохрани, дойдет до грандадмирала… не думаю, что ему понравится, как вы обращаетесь с его церрегом.

– Мы не подчиняемся армейскому начальству, – сказал капрал не слишком уверенно.

– Так и есть, – продолжал ефрейтор. – Только они там, наверху, договорятся быстрее, чем мы с вами. Не успеете опомниться, как окажетесь в тундре, душегубов и насильников изящным манерам обучать. И хорошо если в тундре, а не где похуже.

– Это угроза, солдат?

– Никак нет, янрирр капрал. Попытка разрешить недопонимание миром. Ну выронили вы церрег случайно, с кем не бывает. В том, чтобы поднять выпавшее, изъяна чести не будет… А вот сейчас будет угроза. – Бангатахх светло и радостно улыбнулся. – Вас, конечно, втрое больше, и вы всех нас тут с большой вероятностью положите рядом с этим серебристым трупаком. Только лично вы, янрирр капрал, нынче домой к ужину не вернетесь ни при каком раскладе. Либо вас янрирр мичман достанет, либо один из нас троих. А если вы изволите обратить внимание, мы все уж сызнова при оружии, каковое подняли, пока вы с янрирром мичманом вздорили, а оружие у нас не парализаторы, как у ваших ребятишек, не чихалки для раздухарившейся шпаны, а вполне себе, как вы справедливо заметили, боевые скерны, и лично вы у нас троих на прицеле.

– Ну? – прошипел мичман, на протяжении всей ефрейторской тирады игравший с капралом в дуэль на гляделках. – Поднимешь или что?

– Как сейчас помню, – сказал капрал с натянутой усмешкой. – Учинили однажды эти самые кхэри бунт в лагере под Майртэнтэ. Они же на воле подолгу не засиживаются, а как соберутся в одном месте числом более десяти, так сразу обижаются на весь мир, то и это им неладно… и давай бузить. А меня, помнится, с моим взводом послали на подавление. Так мы что сделали? Не желая рисковать здоровьем, подогнали с ближайшего карьера водяные пушки, расставили по периметру…

«Не поднимет, – подумал мичман разочарованно. – До конца будет фасон давить. Придется его шмортануть. А там уж как повезет. Хотя какое там везение – все мое мне же и достанется. Недолго я побыл в приличном обществе…»

– Опустить оружие, – услышал он многократно в той или иной форме повторявшийся нынче приказ. Только на сей раз он был произнесен тоном, совершенно исключавшим всякое неповиновение. Бывают такие голоса, которым не захочешь, а подчинишься.

Капрал повиновался едва ли не первым, и с видимым облегчением. Его примеру последовали патрульные, а уж затем упрятала свои скерны команда «болтунов». Сам же мичман просто развел руки, демонстрируя свою полную непричастность к творящемуся здесь муздрягу.

– Капрал, покинуть помещение.

Чтото бурча под нос, начальник патруля двинулся к выходу, а за ним бегом устремились остальные. В помещении забегаловки снова стало просторно. Мичман увидел серую от неприятных переживаний госпожу Боскаарн, что вместе с барменом топталась за стойкой, и ободряюще ей подмигнул.

– Вы, я вижу, в порядке, янрирр мичман, – сказал сержант Аунгу, приближаясь. – И в обычном своем расположении духа.

– Как вы его, капралато! – рассмеялся ефрейтор Бангатахх.

– А ты, Банга, оказывается, здоров болтать, – заметил Аунгу. – Кто бы мог подумать.

– Это так… от волнения.

Теперь они, все четверо, стояли возле стенки, взволнованно передавая по цепочке дымящуюся штакетину («Это что у тебя, Аунгу? Снова гняха?» – «Обижаете, янрирр мичман! Чистейший зузырь!..»), а в центре помещения над телом пилигрима колдовали странные личности в ослепительнобелых комбинезонах с капюшонами, похожих на защитные, только намного чище, в белых же полумасках и глухих белых перчатках по локоть. Споро перевернули тело на спину, обмотали ноги и руки широкими лентами с залипами. Ловко, в два приема, запихали в непроницаемый мешок из толстой эластичной ткани и еще раз перетянули лентами в трех местах. Подогнали на гравиплатформе небольшую, отливающую сизым металлом капсулу и без обычных «на раздвавзяли!..» поместили в нее мешок. С лязгом надвинули сверху бронированную крышку. По краям капсулы тотчас же бойко замигали зеленые и белые огоньки. Платформа сама собой тронулась к выходу, а личности в белом обменялись удовлетворенными кивками и двинулись за нею на манер почетного караула.

– Катафалк? – с иронией осведомился мичман Нунгатау.

– Вроде того, – уклончиво ответил рядовой Юлфедкерк.

– Ставлю десять монет, что сбежит, – сказал сержант Аунгу, неприятно ухмыляясь.

– Кто сбежит? – не понял мичман.

– Этелекх, – кратко пояснил Аунгу.

– Как он может сбежать? – удивился Нунгатау. – Вопервых, он, кажется, мертвый. Вовторых, упакован, что твоя Диадема Власти на интронизации.

– Не знаю, как они это делают, – сказал сержант, – а сбегают. Утекают, как мелкий песок сквозь пальцы. Это если живым удастся взять. А живой он или мертвый – поди разберись! Юлфа в него половину батареи разрядил, в плаще дыра размером с мою голову, а выходного отверстия нет. Значит, считается условно мертвый. Или условно живой – кому как понравится. Эх, умел бы я, как они, из любого узилища уходить, любые оковы сбрасывать – до скончания века горя бы не ведал.

Рядовой Юлфедкерк ни с того ни с сего вдруг разразился очередной историей:

– Назидатель Нактарк и Декламатор Птинхенмут были дружны и часто сходились на диспутах, стремясь уличить один другого в паралогизмах и противоречиях. А еще Назидатель Нактарк был вхож…

– …и влезш, – глумливо ввернул Аунгу.

– …и вползш, – прибавил Бангатахх.

– …в дом высокородной янтайрн Уацурн, где часто и подолгу проводил время в беседах и прочих увеселениях.

– Знаем мы, о чем они там беседовали, – ухмыльнулся Аунгу.

– Случилось, что Назидатель Нактарк принужден был отправиться в дальнее путешествие для участия в традиционном коллоквиуме Назидателей в университете Парушаттарн. Собрав свои нехитрые пожитки и горячо простившись с высокородной янтайрн, он пустился в путь. Но не достигнув даже городских ворот, вдруг обнаружил, что оставил в доме своей подруги опоясание из трехслойного коралла, знак высокой логики и дар старейшин предыдущего коллоквиума. Предвосхищая нежелательные расспросы со стороны коллег, Назидатель счел за благо поворотить стопы вспять. Высокородная янтайрн Уацурн была ввергнута в изрядное недоумение нежданным визитом, однако же встретила его с обычными своими радушием и галантностью. Объяснив причину своей реверсии, Назидатель Нактарк устремился к большому шкафу в опочивальне высокородной янтайрн, где обычно оставлял привнесенные в ее обитель сакральные ценности. Открывши шкаф, он обнаружил там не только позабытую ценность, но и своего друга и извечного прекословщика Декламатора Птинхенмута. Во вполне объяснимом замешательстве утратив присущую ему логику слов и поступков, Назидатель Нактарк вопросил, чтоде вы делаете в столь неподходящем для вашего сана и возраста месте, любезный друг. На что Декламатор Птинхенмут с обычным своим присутствием духа и наклонностью к парадоксам отвечал, чтоде здесь и сейчас со всей возможной резвостью направляется на традиционный симпозиум Декламаторов, каковой имеет перспективу состояться в университете Ораагл. Услышав такое, Назидатель Нактарк заметил, чтоде потрясен столь неожиданной и паралогичной отповедью. Нимало не смутившись, Декламатор Птинхенмут возразил, чтоде и сам прежде того был ввергнут в конгитивный диссонанс всей абсурдностью заданного вопроса, и потому отповедь его всецело выстроена в той же парадигме алогичности предпосылок. Оценив возражение по достоинству, Назидатель Нактарк заключил друга в объятия и предложил ни секунды не медля отправиться в более подходящее место, дабы предаться там столь подобающему их научным достоинствам времяпрепровождению, как возвышенные беседы о логике, каковое предложение было горячо Декламатором Птинхенмутом поддержано.

– Оставили дамочку без удовольствия, – сказал Бангатахх разочарованно.

– От этих ученых никакого толку, – ввернул Нунгатау. – Один вред.

– Не скажите, янрирр мичман, – возразил сержант Аунгу. – Не будь ученых, сидели бы мы с вами в матушкеметрополии один у другого на плечах и ели сами себя поедом, потому как размножаться народу не запретишь, а Эхитуафл не резиновый. А так… погрузились на интергалактический транспорт, выпили, закусили, вздремнули, и вот мы уже на другом конце мироздания, на Анаптинувике, развлекаемся приятными беседами, занимаемся ерундой, а куда глазом ни кинь – простор, пустота и ни одной живой души в пределах досягаемости.

– Ну спасибо, – сказал ефрейтор Бангатахх.

– Я фигурально…

«Зачем он нам все время втирает эту лабуду? – подумал Нунгатау. – Про какогото мутного Назидателя… пигаклетазмэтот идиотский… Не рассчитывает же всерьез сманить в свою секту, о которой, кстати, предпочитает не распространяться? Или это он таким способом пытается разрядить напряжение? Не понимаю… Вот когда пойму, для чего он это делает, то, наверное, и самого Юлфу пойму досконально».

Вслух же сказал, обращаясь к рядовому:

– Хочешь, расскажу ту же историю, но короче?

– Ну да, анекдот, – согласился тот. – Но анекдот слишком короткий, и мысли по его поводу такие же короткие. Нет пространства для раздумий. Над анекдотом вообще ржать начинают раньше, чем думать. А в историях, что я рассказываю, есть пространство.

– Ну, и над чем тут думать? – нахмурился Нунгатау.

– Неверно поставленный вопрос. Было бы чемдумать, а над чемнайдется…

– В таком случае имею первый вопрос, – сказал Нунгатау. – Что такое «длинные пальчики»?

«Болтуны» переглянулись.

– Это, янрирр мичман, тайное оружие этелекхов, – пояснил сержант, – которое всегда при них, и ни отнять его, ни сканерами заметить. Неким мистическим способом, предположительно волевым напряжением, подготовленный этелекх способен продолжать мышечное усилие за пределы конечности, нечувствительно удлинняя пальцы до пяти, а то и шести локтей. И таким образом передавая силу удара на расстояние.

– Он обезоружил и обездвижил вас не прикасаясь, – добавил рядовой Юлфедкерк.

– Вот же нечисть, – проронил Нунгатау. – Тогда имею следующий вопрос. Куда его сейчас? – Выдержав паузу, уточнил: – На Троктарк или в особую зону?

– Понятия не имею, о чем вы, янрирр мичман, – не моргнув глазом, отвечал сержант Аунгу.

Грандмайор Джахакрударн мысленно аплодирует

– Представляете, янрирр грандмайор, – сказал инженеркапитан Согрорк с усмешкой. – Не успели эти охотники за скальпами прибыть на Анаптинувику, как уже добыли нам лазутчикаэтелекха.

– Забавно, – сказал грандмайор Джахакрударн. – Мысленно аплодирую. А мы над ними, помнится, потешались… Надеюсь, сей нежданный презент надлежаще оформлен?

– Как полагается: в красивой упаковке и с праздничными ленточками.

– Вам следовало бы сразу меня о том известить. Ведь ускользнет же…

– Маловероятно, янрирр грандмайор. Он в коме после нескольких прямых попаданий из боевого скерна.

– В коме? – Джахакрударн усмехнулся. – Мне хватило бы одного попадания из боевого скерна, чтобы схлопотать бессрочную прописку в Воинских чертогах Стихий. Как он вообще оказался в самом центре Хоннарда? У нас там перехватывающие контуры со сканерами или проходной двор?

– Есть предположения, что он использовал периоды рассогласования орбитальных мониторов и наземных сканеров. Видите ли…

– Я знаю, о чем идет речь. К сожалению, мы не можем себе позволить взорвать хотя бы одну из этих чертовых лун Анаптинувики, даже если Истребители Миров и согласятся провести учебные стрельбы. Нешто капкома Магхатайна накурить, чтобы на подвиги пробило?.. да только где взять столько гнячки… Надеюсь, над этой проблемой хотя бы ктото работает?

– Разумеется, янрирр грандмайор.

– Вижу, что врете, а доказать не могу. Ну да вернемся к нашему этелекху. Не скрою, я удивлен. Неужели лазутчик, достаточно искусный, чтобы обмануть нашу систему защиты, вдруг до такой степени утратил бдительность, что позволил себя так просто взять?

– Либо это часть его плана, – сказал Согрорк, – либо у него было слишком ответственное задание, не оставлявшее пространства для личной безопасности.

– Если первое, – сказал Джахакрударн, – то наверняка удерет, подлец. Если второе – удерет всенепременно… Обидно сознавать, но, возможно, мы сами прямо сейчас служим ему орудием в его замыслах. Например, транспортным средством. В коме он, видите ли… А если задание, то какое же? Охранять келументари?

– Если вы ознакомитесь с записью с места событий, то убедитесь в этом сами.

– Жертва второстепенной фигуры, чтобы вывести более серьезную на ударную позицию?

– Осмелюсь рекомендовать вначале тщательно изучить личность самого келументари, – сказал Согрорк. – А затем уже сделать вывод, способен ли этот недоросль быть серьезнойфигурой. – После выразительной паузы добавил: – Способен ли он быть келументари.

– Мы не знаем, – сказал Джахакрударн. – Мы вообще преступно мало знаем о келументари. И, кстати, почему мы до сих пор мало о них знаем?

– Прикажете исправить упущение?

– Прикажу. И, коли уж на то пошло, подберите мне все материалы по Пталангскому инциденту.

– Это будет… непросто, – сказал Согрорк задумчиво. – Высшая степень конфиденциальности.

– Затем я вас при себе и держу, чтобы решать сложные проблемы, – усмехнулся Джахакрударн.

– Позволите вопрос, янрирр грандмайор?

– Надеюсь, умный…

– Если тот, кого ищут, действительно келументари… если удастся его найти и посадить в клетку… что это значит? От этого чтонибудь изменится в картине мира или в нашей жизни?

– Гм… Очень многое изменится. Да что там – изменится все. И картина мира, кстати, в первую очередь. И самым удачным для всех был бы вариант, когда этого келументари удалось захватить и он оказался бы не келументари.

– Тогда, быть может, нам следует вступить в общую игру со своими фигурами?

– Не стоит, Согрорк. Мы подождем и посмотрим. Для начала, это не наша работа. А затем, охотников на такую дичь достанет и без нас. И очень рассчитываю, что среди охотников есть те, у кого твердая рука и верный глаз удачно сочетаются со здравым смыслом. Запомните, Согрорк: нам не нужен живой келументари. И никому не нужен. Тот, кто полагает иначе, просто гонористый идиот. Поглядите на меня внимательно: я похож на идиота?

– Определенно нет, янрирр грандмайор.

– Вот видите… Поэтому не имеет значения, кто стяжает венок победителя. Пускай его найдут как можно скорее. И тут же прикончат.

Спецканал ЭМсвязи по анонимному эхайнскому протоколу голосового обмена

Дата и время не установлены.

ГРАНДАДМИРАЛ ВЬЮРГАХИХХ: Итак, я сгораю от любопытства, Ворчун.

ВОРЧУН: Докладываю, янрирр грандадмирал…

ВЬЮРГАХИХХ: Если мы опустим упоминание моего воинского звания, то сэкономим массу времени. Коль скоро желаете именовать меня, так уж именуйте полным титулом, но тогда мы окончательно подорвем бюджет Оперативного дивизиона…

ВОРЧУН: Слушаюсь, госпо… Эммм… Мы вышли на цель, мы упустили цель, мы преследуем цель.

ВЬЮРГАХИХХ: Кто отличился?

ВОРЧУН: Кхэри, как ни прискорбно это сознавать. Хотя есть все основания полагать, что ему просто повезло.

ВЬЮРГАХИХХ: Почему вам не повезло, Ворчун, а ему повезло? Впрочем, это риторический вопрос. Везет тому, кто действует, а не изображает действие.

ВОРЧУН: Он всего лишь решил подзарядиться какимто гнусным пойлом в портовой забегаловке, где и наткнулся на келументари… а вдобавок ко всему еще и на этелекха.

ВЬЮРГАХИХХ: Что же вамто помешало пренебречь своим происхождением, чуточку унизиться ради пользы дела? И не тратьте мое время на ответы…

ВОРЧУН: Этелекх задержал мичмана, и келументари с сообщницей успели скрыться. Но мы обездвижили этелекха, и теперь у отдела «Ч» есть свежий материал…

ВЬЮРГАХИХХ: А у нас есть келументари. А у келументари есть сообщники… Мне безынтересны заботы отдела «Ч», Ворчун. Жаль, вы не в состоянии оценить единственное, зато безусловно феерическое следствие из этого несуразного инцидента: келументари реально существует. Не легенда, не выдумка сектантов, не пьяный бред загулявшего патриция, а живая двуногая тварь.

ВОРЧУН: Но ведь мы не знаем точно…

ВЬЮРГАХИХХ: Потомуто мне и нужен этот молодчик. Чтобы убедиться наверняка. Мне нужен келументари, вам понятно? Никто не говорил, что его не станут охранять. Хотя я склонен думать, что этелекх не охранял, а искал его – точно так же, как и вы. И он его, заметьте, нашел раньше вас! У меня есть неприятная новость: где один этелекх проскочил все защитные контуры, там пройдут и десять. На выходе нашего келументари могли встречать толпы этелекхов, возможно даже – с цветами.

ВОРЧУН: Когда мы подоспели, никаких следов торжественной встречи обнаружено не было.