Текст книги "Северин Морозов. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Евгений Филенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 49 страниц)

«Мы зайки», – вдруг вспомнил Кратов.

– Неужели я хочу сейчас видеть ребенка, который клянчит игрушку? – улыбнулся он. – Или это ваша игра?

– Игра, – с готовностью подтвердила Дези. – Но ведь жизнь и есть игра, разве нет? Именно так говорят и даже поют прекрасными русскими голосами.

Мичман Нунгатау в своем мире

Кабинет капитанкомандора отдельного тридцать восьмого полка сарконтиров был прежним, и мебель в нем была прежняя, и картины на мифологические сюжеты все так же развешаны по глухим стенам, стращая посетителей безобразным качеством исполнения, и даже уродливое растение в углу никуда не делось. Прежний хозяин, помнится, питал к этому скрюченному шипастому монстру мерзкого болотнобурого цвета необъяснимо нежные чувства, поливал, подкармливал питательными солями и чистил специальной щеточкой. Уж что их там связывало, какие общие воспоминания, о том простому мичману знать было не дано… Иными словами, все было на своих местах.

Кроме собственно капитанкомандора Хэйхилгенташорха.

На его месте похозяйски расположился незнакомый тип, худой, белобрысый, с хищным заостренным лицом. Попоходному короткая стрижка резко контрастировала с густым медным загаром. Форменная куртка с теми же нашивками капитанкомандора была небрежно расстегнута до середины, а поверх синего поношенного тельника болтался тартег.

«Вот, значит, как», – подумал мичман Нунгатау в некотором замешательстве.

Хотя нельзя было сказать, что он вовсе не ожидал чегото подобного.

– Осмелюсь доложить о прибытии в расположение гарнизона… – начал он.

– Я предупрежден, – лязгнул белобрысый.

– Имею особое поручение от грандадмирала Вьюргахихха, – предпринял новую попытку мичман и продемонстрировал личный знак.

– Имеете? – равнодушно переспросил тот. – Адресовано мне?

– Ммм… Никак нет… вообще поручение.

– Вот и выполняйте.

– Вынужден буду просить о временном откреплении от Первого батальона отдельного тридцать восьмого полка…

– Считайте, что откреплены.

«Так просто? – мысленно поразился мичман. – Старый капком всю душу бы вынул из меня, прежде чем принять решение, да еще с главным командованием несколько дней переписывался бы… Но, кажется, наш белобрысый не в том положении, чтобы прекословить Лысому Вьюргу».

– Разрешите обратиться с вопросом, – сказал Нунгатау, холодея от собственной наглости.

Все указывало на то, что новому начальнику гарнизона всякие условности были до лампочки.

– Обращайтесь, – процедил он сквозь зубы.

– Перед кем имею исключительную честь находиться?

Белобрысый изобразил на лице чтото наподобие улыбки.

– Капитанкомандор т’гард Магхатайн, к вашим услугам. Если уж любопытно… так или иначе узнаете… в недавнем прошлом капитанторпедир, эршогоннар. Или, что звучит не в пример убедительнее, Истребитель Миров.

Нунгатау обнаружил себя стоящим по самой что ни на есть натянутой струнке, с выпученными в пароксизме подобострастия гляделками.

– Расслабьтесь, мичман, – сказал Магхатайн. – Все это действительно в прошлом. Наверняка этот ваш мирок… Анаптинувика… – он выговорил это имя по слогам, словно боясь споткнуться, – ничем не хуже других.

«Да чего уж тут хорошегото», – подумал мичман.

– Хотел бы рассчитывать на ваше содействие в ознакомлении с местными достопримечательностями, – продолжал Магхатайн. – Театры… музеи… бордели…

– Могу гарантировать, – сглотнув, отрапортовал Нунгатау. – Все из перечисленного… кроме театров и музеев.

Магхатайн снова скорчил улыбку.

– Примерно на такой ответ я и рассчитывал, – сказал он. – Впрочем, вы ведь, кажется, ангажированы нашим любезнейшим грандадмиралом. Позвольтека…

Он протянул длинную жилистую руку – на запястье виднелся, исчезая под рукавом, хвостик какойто сложной татуировки. Почтительно склонившись, мичман шагнул вперед и вложил в его ладонь церрег.

– Знакомая вещица, – промурлыкал Магхатайн. – Я както в молодости простебал одну такую цацку. Думал, разжалуют бесславно, сошлют, казнят, а обошлось… тогда. Заберите и не теряйте.

– Позвольте еще вопрос, янрирр капком, – сказал Нунгатау.

– Дайте угадать, – сказал тот. – Мой предшественник, капитанкомандор Хэйхилгенташорх, жив и благоденствует – до известной степени. Однако же обстоятельства сложились так, что ему пришлось принять в свое ведение намного более ответственный участок Эхайнора, нежели сей блаженный уголок мироздания. Впрочем, вряд ли это можно расценить как повышение по службе. Не ошибусь также, предположив, что имеется в виду не Деамлухс и даже не Мефисс, а нечто более удаленное от очагов цивилизации и культуры… возможно, Троктарк.

«Ни хрена себе выпала фишка нашему старику!» – подумал Нунгатау.

– Осмелюсь уточнить, – промолвил он. – Ведь янрирр Хэйхилгенташорх, полагаю, сообщил вам, с каким поручением экспедировал меня в метрополию?

– Мы даже не виделись, – пожал плечами Магхатайн. – А я не настолько любопытен, чтобы идти на риск усугубить свое и без того незавидное положение.

– Что бы вы сказали, – осторожно, как по минному полю, начал формулировать мичман, – если бы вам донесли, что в расположении вверенного вам гарнизона самолично объявился демонантином Юагрморн? Или двуглавый змей Оркуриргус? Или живой келументари? Или…

Капком протестующе выставил перед собой ладонь.

– Можете не оглашать весь список. Разве я похож на человека, который верит в сказки и мифы? Не трудитесь отвечать, читаю по вашему лицу подспудные колебания. И тем не менее… коль скоро ваше особое поручение от грандадмирала Вьюргахихха заключается в поисках и депортации перечисленных субъектов… или объектов… или инкарнаций… то могу с прискорбием сделать вывод, что коекому в верхах окончательно изменил здравый смысл. Еще вопросы, мичман?

– Не имею, янрирр капком.

Вопросов, разумеется, было море. И мичман весьма рассчитывал в самом обозримом будущем узнать ответы.

– Тогда спрошу я, – промолвил т’гард Магхатайн. – Что это за неведомая жежувыклая херюзгаторчит в углу? У меня стойкое ощущение, что она примеряется, как бы половчее меня сожрать.

– Ээ… позволю себе дать совет, янрирр капком, – отважился пошутить Нунгатау. – Не давайте ей шанса. Избавьтесь от нее, и поскорее.

– Совет принимается, – сказал Магхатайн.

С неожиданным проворством он выдернул изпод куртки большой черный с блестящими вставками скерн («Именной», – подумал Нунгатау завистливо), в движении понизил большим пальцем мощность импульса до минимального и не глядя выпалил в сторону бурого монстра.

И промазал.

«Психопат, – подумал мичман, невольно присев. – Наверняка сидит на гнячке или на чем похуже. Мои поздравления личному составу гарнизона. Сменили пофигиста на психопата».

А вслух сказал:

– Поправка на три градуса по ходу светила, янрирр капком. Если на те же три градуса, но против хода светила, то прихлопнете меня.

– Такая задача пока не ставится, – сообщил тот, нимало не конфузясь. – Увы, я привычен стрелять из орудий намного большего калибра и по мишеням не в пример более внушительным.

С этими словами Магхатайн тщательно прицелился и в три залпа напрочь искоренил наследие предшественника.

– Разрешите удалиться? – осведомился мичман и, получив таковое разрешение, обуреваемый смешанными чувствами, покинул кабинет.

Быстрым шагом он пересек плац, отсалютовал равнодушному дежурному на посту и вышел за ограждение.

Анаптинувика. Свой мир. Низко натянутое грубое полотнище небес в белесых прорехах облаков. Под ногами – словно бы рассевшаяся от времени бурая корка, слегка припорошенная пылью. Хаотически разбросанные по всему обозримому пространству каменные клыки, гдето у горизонта сливавшиеся в сплошной горный массив, отороченный дикими зарослями непроходимого безымянного кустарника. Никому и в голову не приходило туда наведываться даже из любопытства: вопервых, ничего любопытного в переплетении колючих плетей не усматривалось; вовторых же, один демонантином Юагрморн знал, кого там можно было повстречать на свою задницу.

Команда «болтунов» дожидалась его вместе с камуфляжной раскраски урштером на обочине автострады. Ефрейтор Бангатахх развалился на месте водителя и пытался поймать по бортовому коммуникатору хоть какуюто развлекаловку, а рядовой Юлфедкерк дремал в кресле у него за спиной. Сержант Аунгу, сидя на корточках, на самом солнцепеке, что особенно отвратительно – без единой капли пота на низком загорелом лбу, хотя даже просто смотреть на него было и то жарко, гонял между зубов тлеющую штакетину.

– Как все прошло, янрирр мичман? – спросил он с фальшивым участием в голосе.

– У нас новый капком, – сказал Нунгатау мрачно.

– И он вам отчегото не нравится, – констатировал сержант.

Мичман не удостоил его ответом.

– Хорошо, наверное, вернуться домой, – ухмыльнулся Аунгу. – А еще лучше сбрызнуть отсюда при удачном раскладе… Возьмем, к примеру, меня. Я в этом змеюшнике, изволите видеть, родился, как и вы, но только мои родители, в отличие от ваших, сумели удрать с милой родины подальше. Прихватив и меня, несмышленыша, за что я им буду благодарен до последней горсти праха на мою могилу…

– Заткнитесь, сержант, – сказал Нунгатау. – Это поможет вам воздавать благодарности своим родителям несколько дольше, чем вы того заслуживаете.

– Витиевато, но доступно, – промолвил Аунгу, старательно растирая штакетину в придорожном сухостое. – Но этот ренегат огорчил вас не на шутку.

– Какой еще ренегат? – насторожился мичман.

– Ваш новый капком, – пояснил Аунгу. – Я тут перемолвился словечком со штабными псекацагами… иногда они бывают полезны своей неумеренной болтливостью, хотя в военное время за такое можно и реальное бесчестное разжалование схлопотать, а то и похуже обхождение…

Нунгатау ждал, стиснув зубы от ненависти.

– Короче, разжалован ваш новый капком, – продолжал сержант, – изгнан из эршогоннаров с ущербом для репутации.

– Тоже мне новость, – фыркнул Нунгатау. – По доброй воле сюда ни один начальник не согласится… Трава и прочее дерьмо никого до добра не доведут!

– Трава тут ни при чем, – возразил Аунгу. – Тут похуже травы. Сдался на милость противника ваш капком вместе со всем экипажем, боевой техникой и штурмкрейсером.

– Как это?

– Очень просто. При выполнении боевой задачи по нанесению непоправимого ущерба планетарного масштаба штурмовой крейсер Истребителей Миров был перехвачен и лишен способности к самостоятельному маневрированию, – с видимым удовольствием декламировал сержант, – а личный состав деморализован и обездвижен. То есть никакого реального сопротивления этелекхам оказано не было: те просто пришли и взяли все, что хотели.

– И в чем же тут вина? – нахмурился Нунгатау.

– Не столько вина, сколько бесчестье. Собственно говоря, только то, что весь личный состав, включая доблестного капитанкомандора, валялся в глубокой отключке, пока этелекхи хозяйничали на корабле, и спасло его от полного и позорного разжалования. Хотя, если поглядеть на этот мирок, еще неизвестно, что предпочтительнее – позорное безделье в родовом замке или служебная опала в гарнизоне у черта на рогах…

– Как такое вообще возможно, – подал голос из кабины ефрейтор Бангатахх. – Обездвижить, прийти и взять!

– Видать, както возможно, – сказал сержант глубокомысленно.

– Да вы и сам, янрирр сержант, этого не знаете, – хмыкнул ефрейтор.

– Много ты понимаешь, – сказал тот.

– И как же тогда с ними воевать? – задумчиво спросил рядовой Юлфедкерк.

– Какнибудь сообразят, наверное, – сказал Аунгу. – Только тем, небось, и занимаются денно и нощно лучшие умы Эхайнора…

– Абсолютно неясно, – вдруг объявил Юлфедкерк.

– Что тебе неясно, солдат? – спросил Нунгатау со вздохом.

– Неясно, янрирр мичман, если эти самые… этелекхи… такие хитрые и могучие, что им ничего не стоит тормознуть на ходу снаряженный для боевого задания штурмкрейсер Истребителей и ободрать его, как тушку… отчего они нас до сей поры не поработили, не извели под корень?

– Однажды им это почти удалось, – сказал сержант Аунгу вполголоса.

– А вот почему, солдат, – произнес Нунгатау ядовито. – К примеру, явятся к нам этелекхи в рассуждении поработить. И начнут, разумеется, с периферии, с Анаптинувики. И кого они встретят в первую голову? Тебя, рядовой, да вот сержанта Бангатахха… а от сержанта Аунгу они попросту охренеют! Переглянутся этелекхи меж собою: нет уж, скажут, ну их к ляду, этих эхайнов, толку от них с комариный нос, а хлопот выше самой высокой крыши…

Сержант и ефрейтор загоготали, а рядовой Юлфедкерк с пониманием кивнул:

– Я сразу подумал, что, наверное, мы им даром не нужны. – Он возвел очи горе и, пожав плечами, сказал: – Это мы к ним вяжемся не пойми зачем…

– Отставить пораженческий базар! – гаркнул мичман Нунгатау, опешив от подобных речей.

– Есть отставить, – ответил за всех сержант Аунгу и, все еще посмеиваясь, полез в кабину урштера.

– Куда теперь? – спросил сержант.

– В космопорт, – буркнул мичман. – Есть намерение допросить тамошний персонал.

– Верное решение, – согласился Аунгу.

– А вот в вашем одобрении, сержант, я нуждаюсь менее всего, – прошипел Нунгатау.

– Да без проблем, янрирр мичман, – ответил тот беззлобно.

Капком Магхатайн не верит в случай

Оставшись один в кабинете, капитанкомандор Магхатайн извлек из нагрудного кармана тяжелый военный коммуникатор в керамическом защитном корпусе и без экрана. По памяти ввел пятнадцатизначный код.

– А помнишь анекдотец, что поведал тебе Кадет? – спросил он без предисловий, словно продолжая недавно прерванную беседу.

– Какой именно? – осведомился незримый собеседник.

– Про его удивительную встречу в обители Синих Плюшевых Зверушек.

Наступила долгая пауза.

– Ты спятил, Виртуоз, – прозвучало наконец. – Обсуждать такую тему открытым текстом…

– А ты, Скромник, запамятовал, что, несмотря на перемены в моем положении, это все еще закрытый канал Истребителей Миров, – небрежно возразил капитанкомандор. – Он не сканируется.

– А само помещение?! Ты где находишься? Посреди Ктетхонской тундры?

– В своем кабинете. Ты можешь не верить, но даже на Анаптинувике командиру отдельного полка сарконтиров полагается отдельный кабинет. Первое, что я сделал, так это разбросал по углам «шумелки». Детская хитрость, не спорю. Но если комуто и взбредет на ум прослушивать мои разговоры, то ему гарантирована акустическая травма.

– Допустим… И что же по поводу той встречи?

– Только что мне нанес визит порученец одной любезнейшей столичной персоны. Той самой, что от бесконечного радения о благе Эхайнора лишилась всякой растительности на черепе. Кстати, мой подчиненный. Сарконтир в звании мичмана, не слишком далекий, но весьма наглый кхэри. С неким особым поручением от вышеупомянутой персоны – оно действительно особое и подкреплено церрегом… Из его нескладных речей я понял, что Кадет не солгал. Шебуркузы…

– Кто, кто?!

– Шебуркузы– так на здешнем жаргоне называют всякого, кто принадлежит к разведывательному сообществу… помоему, очень выразительно… действительно ищут того, с кем наш Кадет встретился в зверинце.

– Кадет и не мог солгать. Это человек слова и чести. Но он мог искренне заблуждаться.

– Во всяком случае, коекто решил проверить глубину его заблуждений… и, вполне вероятно, на основании параллельных источников информации.

– С помощью мичманакхэри? – В голосе Скромника прозвучало громадное сомнение.

– Подозреваю, мичман – лишь один из многих, кто пущен по следу. Наверняка есть ищейки и покрупнее. В такой игре сгодится любой охотник, лишь бы имел чутье. Наш мичман, чтоб ты знал, был проводником у Злого Дракона. Это сильная аттестация. А теперь самое интересное: если он здесь, то выходит, что след, по какому его пустили, начинается тоже здесь, на Анаптинувике.

– Ничего удивительного. Сюда регулярно прибывают транспорты с плюшевыми экипажами.

– Я все больше склоняюсь к мысли, что все в этой жизни не случайно. Ктото управляет нашими поступками, ведет свою игру, а мы лишь фигуры на игровой доске. И этот игрок очень рачительно заправляет своими фигурами. Прямо скажем: не разбрасывается. Тут поневоле станешь религиозным – религия помогает смириться с несвободой воли.

– Что ты нынче курил, Виртуозушка?

– То же, что и всегда. Здесь это называется «гнячка».

– Тебя послушать, так потеря корабля – это всего лишь маловажное звено в цепочке значимых событий.

– Ну да, я лишился своего корабля. Это удручает. Это создает некоторые служебные неудобства. Опять же обструкция. Но время, когда я хотел переглянуться с «Глазом Ярости», уже прошло. А обструкция неплохо лечится паройтройкой Судов справедливости и силы. Зато я очутился на Анаптинувике, в том же месте и в то же время, что и…

– Ни слова больше, Виртуоз. Небеса помогают осторожному.

– Мозаика начинает складываться в очень интересную картинку, Скромник, не находишь?

– Нахожу. Но вот вопрос: что нам с этой картинкой делать?

Грандмайор Джахакрударн в поисках мотыги

Грандмайор Джахакрударн, начальник Управления информационного мониторинга периферии в составе Информационноаналитического дивизиона Бюро военнокосмической разведки Черной Руки, прослушал запись еще раз, развалясь на раздолбанном диване и равнодушно наблюдая оттуда за пляской разноцветных клякс на развернутом во всю стену экране.

– Вы действительно считаете, что мне нужно на это смотреть? – осведомился он.

– Предполагается, янрирр грандмайор, что визуальное представление способствует смысловому восприятию… – осторожно заметил его собеседник в чине инженеркапитана, ответственный за перехваты с Анаптинувики.

– Может быть, вам и способствует, Согрорк, – прервал его Джахакрударн, – а у меня от этого трепыхания начинает болеть голова. Я еще достаточно далек от маразма, чтобы испытывать затруднения с восприятием на слух.

Разговор проходил в укромном помещении под главным операционным залом, куда стекалась, фильтровалась и распределялась по заинтересованным адресатам информация со всех удаленных от метрополии уголков Черной Руки. В зале, разгороженном на сегменты прозрачными звуконепроницаемыми перегородками, редко появлялась живая душа: системы интеллектуальной обработки данных, заключенные внутри угольночерных сфер из высокопрочного сплава, очень мало нуждались в обслуживании. Об этой комнатушке помнили разве что архитекторы, во время оно переоборудовавшие внутренние пространства старинного и мрачного замка Рутунгарн под нужды Информационноаналитического дивизиона. Да и то, наверное, полагали, что единственным применением затхлой конурке может быть хранение ручного инвентаря для обихаживания газона во внутреннем дворике замка. Инженеркапитан Согрорк решил иначе: свил здесь тайное и защищенное по высшему классу паучье гнездо, куда поступала, дабы во благовременье быть предъявленной начальству в лице грандмайора Джахакрударна, и только ему, информация особой важности и секретности.

– Подберите наконец себе приличную мебель, – сказало начальство брюзгливым тоном. – На какой помойке вы откопали этого звероящера? Однажды он развалится подо мной.

– Янрирр грандмайор, вы должны помнить, – заметил Согрорк, почтительно склонившись. – Всякая попытка улучшить интерьеры этого помещения будет тотчас отслежена финансовым управлением и приведет к его компрометации. Прошу разрешения сохранить существующее положение вещей.

– Нуну, храните… Но если я отобью себе задницу!.. «Виртуоз» – это, полагаю, капитанкомандор Магхатайн?

– Да, янрирр грандмайор.

– Стало быть, он – Виртуоз, а мы – шебуркузы… – проворчал Джахакрударн. – Поразительное самомнение! За каким демоном ему понадобилось расстреливать несчастное растение? Оставил нас без мониторов…

– При первой же возможности визуальное наблюдение будет восстановлено, – заверил Согрорк.

– О каких там «шумелках» упоминал Виртуоз?

– Сверхкомпактные мультичастотные интерференсоры. Интердиктом ^[43] директората Научнотехнического дивизиона Бюро внесены в кластер технических средств, запрещенных к несанкционированному использованию. В нашей профессиональной среде известны как «жужжалки». Существует тщательно поддерживаемое соответствующими службами Бюро заблуждение, будто «жужжалки» способны существенно затруднить акустический мониторинг пространства в пределах их покрытия.

– Так бы сразу и сказали… Кто еще там упоминается?

– «Кадет», по нашим сведениям, это т’гард Аттамунтиарн, военный атташе в халифате Рагуррааханаш. Персона, именуемая «Скромником», пока не идентифицирована однозначно. Ее локализация затруднена: капком Магхатайн воспользовался военным коммуникатором класса «Бестия» и закрытым каналом эршогоннаров. Взломать этот канал на лету невозможно. Есть предположения, что это…

– Я подожду фактов, Согрорк. И меня несколько раздражает вольное обращение этого разжалованного торпедира с нашими интердиктами. Военные коммуникаторы… шумелкижужжалки… Кто ему позволил унести все это добро к новому месту службы, не состоящей ни в какой связи с прежними заслугами?

– При первой же возможности… – начал было инженеркапитан.

– Ерунда, Согрорк. Это так… начальственное брюзжание. Ничего вы не сделаете ни при первой возможности, ни при десятой. Никто и пальцем не тронет эршогоннара, даже разжалованного. Потому что сегодня он давит насекомых в зачуханном углу вроде Анаптинувики, а завтра разгорается реальный конфликт, и этого подонка и отщепенца достают из пыльного чулана, чистят организм от гнячки и швыряют на командный пост крейсера Истребителей. Не вас же туда ставить, в самом деле, и не меня… – грандмайор Джахакрударн перевел дух. – Кадет… Скромник… взрослые люди, но, по всему видно, не наигрались в войнушку… Что связывает эту троицу? Общее прошлое? Росли, учились вместе? О какой встрече в халифате идет речь?

– По нашим сведениям…

– Прекратите подчеркивать собственную значимость. Я прекрасно знаю вам цену, Согрорк… Хорошо, будем считать формулу «по нашим сведениям» фигурой умолчания.

– Как прикажете, янрирр грандмайор, – невозмутимо сказал техник. – Позволите продолжать?

– Какого черта, Согрорк…

– Наш информатор, который по удачному стечению обстоятельств оказался – вернее, оказалась – романтическим интересом т’гарда Аттамунтиарна, он же… гм… Кадет, совершенно случайно узнала о его встрече с живым и здоровым келументари из рода Тиллантарн.

– Что же они там, в халифате, пьют и курят? – задумчиво спросил Джахакрударн. – Паршивой гнячкой тут не обойтись… А с двуглавым змеем Оркуриргусом наш т’гард часом не встречался?

– То, что прибывший из метрополии со специальной миссией и с личным знаком грандадмирала Вьюргахихха мичман Нунгатау в докладе капитанкомандору Магхатайну упоминал двуглавого змея в контексте с келументари, должно вас позабавить, янрирр грандмайор.

– Гм… позабавить… а слово «мотыга» он часом не упоминал?

– Мотыга?!

– Во времена моей адъютантской юности, Согрорк, в нашем кругу существовало шутливое соглашение: если был рассказан не слишком смешной или вовсе непонятный сообществу анекдот, рассказчику надлежало упомянуть мотыгу в том месте, где, по его мнению, следовало смеяться.

– Если вы считаете это необходимым, янрирр грандмайор…

– Не считаю. Итак, эта троица – Виртуоз, Скромник и примкнувший к ним Кадет – убеждены, что келументари существуют во плоти и возвращаются к родным очагам.

– Как следует из контекста, келументари упоминается в единственном числе.

– Если это правда, всем нам и одного келументари хватит за глаза… Грандадмирал, судя по всему, тоже верит в эту сказку, для чего и отрядил сюда мичмана… кстати, присоединюсь к мнению Скромника: почему какогото безродного мичмана, а не более солидную фигуру из своего окружения?

– Позволю себе присоединиться к мнению Виртуоза, – сказал Согрорк вполголоса.

– Никогда не мог понять, отчего сарконтиры, подразделение сухопутных войск, используют флотскую иерархию званий.

– Дань традиции, янрирр грандмайор. В память о временах, когда Полевые Скорпионы именовались Звездным Флотом и принимали деятельное участие в колониальной экспансии Черной Руки.

– Вы ведь не намереваетесь читать мне курс истории, Согрорк? Те славные романтические времена давно минули. Никому давно нет дела до экспансии, разобраться бы с тем, что успели захапать. Звездный Флот превратился в заурядные сухопутные силы для проведения мутных полицейских операций. Этот мичман, поди, и океана приличного в глаза не видывал.

– Возможно, военное руководство Черной Руки не до конца распрощалось с планами расширения владений Справедливого и Грозного…

– Вначале нужно прекратить заниматься всякими глупостями, вроде разборок с этелекхами и поисков келументари.

Инженеркапитан не ответил, ограничившись бледной улыбкой. Он вдруг почувствовал, что и без того наболтал много лишнего.

– Молчите? Понимаю… Резюмируем. Трое эршогоннаров несут какуюто чушь, от которой за версту тянет дешевой гнячкой и еще более дешевой мистикой. На горизонте возникает сколь загадочный, столь и нелепый мичман с грандадмиральским церрегом наотлет. А если сюда же подверстать инцидент со странным типом, имевший место в космопорту на Анаптинувике… то что же у нас получается?

– Что некто, похожий на келументари, повел себя как келументари, да при этом еще имел несказанную глупость объявить себя келументари. Чем вызвал справедливое недоумение грандадмирала, и последний счел необходимым рассеять недопонимание в этом вопросе при посредстве эксцентричной, как вы изволили заметить, фигуры мичмана. Либо же… что келументари существуют, янрирр грандмайор.

– Вы снова забыли ввернуть слово «мотыга», Согрорк…

Спецканал ЭМсвязи по анонимному эхайнскому протоколу голосового обмена

Дата и время не установлены.

ГРАНДАДМИРАЛ ВЬЮРГАХИХХ: Ну как там наш кхэри, Ворчун?

ВОРЧУН: Роет землю, янрирр грандадмирал. Успехов в поисках ноль, но уже успел совершить все мыслимые и немыслимые промахи.

ВЬЮРГАХИХХ: Не принимайте близко к сердцу. Колотить палкой по траве – всегда выигрышная тактика. Авось и выпорхнет птичка.

ВОРЧУН: Не уверен, что в его откровенности с новым капкомом был какойто резон.

ВЬЮРГАХИХХ: Был, был, Ворчун, не ревнуйте. Вам еще предоставится возможность проявить себя. Кстати, он ничего не заподозрил? Я все понимаю, вы опытный разведчик, но не стоит недооценивать природное чутье этого маленького скорпиона.

ВОРЧУН: Для него, с его врожденным антагонизмом к окружающему миру, мы трое… да что там – все двуногие мыслящие существа есть враждебная и заведомо агрессивная среда. Когото он ненавидит больше, когото меньше. Но симпатий не испытывает ровно ни к кому.

ВЬЮРГАХИХХ: У вас есть какието соображения по дальнейшим поискам?

ВОРЧУН: Готов доложить по пунктам. Пункт первый: избавиться от этого несчастного кхэри.

ВЬЮРГАХИХХ: Перестаньте, Ворчун. У вас, разумеется, есть картбланш на ситуативные силовые акции… но пока что судьбу мичмана Нунгатау решаю я. Что у вас следующим пунктом?

Спецканал ЭМсвязи, протокол PXVE (Protected eXometral Voice Exchange)

03.06.152–23.05.26

(Федеральное нормализованное время)

ВОРОН: Лунь, вы заставили нас поволноваться.

ЛУНЬ: Я тоже рад вас видеть, Ворон. Должен просить у вас прощения за затянувшуюся паузу. Надеялся подобраться к объекту поближе и обмануть сканеры.

ВОРОН: Держу пари, вам не удалось.

ЛУНЬ: Я и не рассчитывал. Есть коечто, в чем эхайны близки к совершенству, и это их сканеры психоэма… Поэтому я бесцельно ошиваюсь в пригородах Хоннарда, уповая на простое человеческое везение.

ВОРОН: Почему именно Хоннард?

ЛУНЬ: Космопорт «АнаптинувикаЭллеск» для Эфеба закрыт – он там уже изрядно засветился, и в самом неблагоприятном для себя статусе. Если бы не эти чертовы сканеры, я бы успел его застать… Военными космопортами Эфеб, как представляется, может смело пренебречь – да он и не знает об их существовании. Остается второй гражданский космопорт – «ХоннардХаттара». Оттуда Эфеб сможет попасть в любую точку Черной Руки, будь то метрополия или какойнибудь занюханный Мефисс, а то и Троктарк. Хотя в последних двух случаях от него потребуются изрядные переговорные таланты и финансовые вливания.

ВОРОН: Ему не нужно ни на Мефисс, ни на Троктарк. Как насчет халифата?

ЛУНЬ: «ХоннардХаттара» обслуживает исключительно внутренние линии. Чтобы вернуться в пределы нашей досягаемости, Эфебу придется покинуть Анаптинувику. Ему нужно добраться до другой эхайнской планеты с развитой транспортной сетью, откуда он сможет переместиться в миры Галактического Братства, поддерживающие отношения как с Эхайнором, так и с Федерацией. Как вы понимаете, вариантов здесь не так много.

ВОРОН: Если быть точным, то два. Первый вариант: Деамлухс, кстати – родовое гнездо Тиллантарнов, а уже оттуда – в системы Сутахтана или Нторрунс. В обеих системах есть наши консульства. Ну, а второй…

ЛУНЬ: Эхитуафл, метрополия Черной Руки. Самое осиное гнездо. Оттуда он может улететь куда угодно, будь то Рагуррааханаш, Сутахтана, Нторрунс и полдюжины разнообразных аутсайдеров, которым безразлична наша затянувшаяся на десятки тысячелетий распря. Надеюсь, ему достанет здравого смысла туда не соваться.

ВОРОН: Будь у него здравый смысл, он вообще не сунулся бы в Эхайнор…

ЛУНЬ: И тем не менее, бесследно раствориться на просторах Анаптинувики ему все же удалось.

ВОРОН: Если, конечно, эхайны не водят нас за нос и не держат нашего парня гденибудь в своих тайных казематах.

ЛУНЬ: Вы переоцениваете динамичность эхайнской бюрократической машины, Ворон. В условиях гипертрофированной секретности ничто не происходит моментально. Донесение о появлении Эфеба наверняка ушло к грандадмиралу Вьюргахихху с курьерской почтой, а не по обычным каналам связи. За то время, пока грандадмирал решал, как ему поступить, Эфеба успели задержать и упустить.

ВОРОН: Хотел бы я знать, какие трансцендентные силы снабжают его таким незаслуженным везением.

ЛУНЬ: Вы же помните, Ворон: под лежачий камень вода не течет, вода течет под плавучий камень…

ВОРОН: А что, бывают такие?!

ЛУНЬ: Конечно: то же вулканическое стекло.

ВОРОН: В таком случае хотел бы я знать, что за вулкан извергнул этот наш камешек…

ЛУНЬ: Кстати, как там остальные?

ВОРОН: Должен вас огорчить, коллега: вы самый удачливый. Или в нашей ситуации это называется – порадовать? Остальным пришлось вернуться. Кречета я отозвал под угрозой разоблачения, Стрепет и Ястреб сами отступились, выбрав неверную тактику. Вы остались в одиночестве, Лунь.

ЛУНЬ: Ничего страшного, Ворон, мне не привыкать. Я самодостаточная птица. И я, кажется, знаю, как подобраться к космопорту. Рассказать?

ВОРОН: Уж будьте любезны, сделайте одолжение, не сочтите за труд…

Как спят дикие слоны

– Знаешь, на кого ты сейчас похож, Кратов? – спросил Муравский. – На большого, слегка замотанного жизнью кота, которому удалось утащить с хозяйского стола кусок свежей вырезки.