Текст книги "Лето и осень сорок пятого (СИ)"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 84 страниц)

– Речь идет о советских военнопленных, сбежавших и примкнувших к итальянским партизанам. Мы не знаем точных цифр, но могу заверить, что их численность измеряется сотнями. Естественно у советского командования нет с ними связи, и оно не может нести никакой ответственности за их действия – решительно заявил Вышинский, и американцу нечем было крыть. – Как видите, мы полностью честны с американской стороной и всякие упреки и обвинения беспочвенны, ровно, как и угрозы в наш адрес. Не стоит пугать нас своими военными мускулами. Мы миролюбивые люди, но мы всегда готовы дать отпор любому агрессору, господин Майлз.

– У ваших речей, сильно изменилась тональность, господин Вышинский. Наверняка это связано со смертью премьер министра Черчилля и появления необоснованных надежды на возможность изменения политического курса Британии. Смею вас заверить, что это напрасные иллюзии. Исполняющий обязанности премьер министра Великобритании господин Иден, в своем послании президенту Трумэну заверил его, что Англия останется верна прежним целям и ценностям. Об изменении позиций англосаксонского мира не может быть и речи – попытался осадить Вышинского американец, но тот и бровью не повел.

– Какую политику будет проводить Англия – это решать её правительству, которое выбрано английским народом. Советская сторона выступает за скорейшее прекращение конфликта в Германии и начала большого трехстороннего диалога о будущем Европы, при условии сложившихся реалий. Однако если англосаксонское содружество предпочитает мир войне, то Советский Союз может позволить себе подождать. Ведь у нас нет ни чумы, ни холеры, ни сибирской язвы – продемонстрировал свою осведомленность Вышинский.

– Вы получаете огромное удовольствие, перечисляя рукотворные бедствия Америки! – с негодованием воскликнул американец, но собеседник не дал ему возможность удариться в обличительный пафос.

– Наша страна в такой же мере, как и Соединенные Штаты, страдает от рукотворных бедствий. Советской стороне в гораздо большей степени известны военные тяготы и страдания. Но говорю я это не для того, чтобы выяснить, чей палец больше болит или намеренно уколоть ваше самолюбие, господин Майлз. Пришла пора отбросить все мелочное и попытаться найти те точки, что помогут нам сблизить наши позиции в борьбе с общим врагом, как это мы сделали четыре года назад – сделал примирительный шаг Вышинский, но Майлз не принял его.

– Вы говорите об общем враге, но вы так и не объявили войну Японии, хотя клятвенно обещали в Ялте сделать это, ровно через три месяца после капитуляции Германии. Как же вам можно верить в подобном случаи?

– Советская сторона непременно бы исполнило свое обещание, если бы за эти три месяца, вместо немецкого вопроса у нас не возник английский вопрос. Мы не можем начать войну с Японией не получив точного и четкого ответа, мы все ещё союзники или уже нет?

– А кем считает себя Москва в отношении стран Запада? Все ещё союзником или уже нет? – ловко вопросом на вопрос ответил Майлз.

– В отношении Соединенного Королевства, то в большей степени нет, чем да, так как утверждение, что Англия стояла за спинами немцев напавших на нас в июле этого года, для нас является неоспоримым фактом. Что касается США, то в большей степени да, чем нет, ибо у советской стороны не серьезных претензий к американской стороне – не желая накалять атмосферу, Вышинский мудро пропустил некоторые факты.

– Все это красивые слова, господин Вышинский, за которыми нет реальных дел. Вы только и делаете, что много говорите и пока мы слушаем вас, расширяете зоны своего влияния. Соглашения Ялты не подразумевали, что ваши войска будут стоять в Скандинавии, Бенилюксе, западной Германии и Греции. Однако они, там стоя и при этом вы активно пытаетесь подчинить своему влиянию Италию – продолжал гнуть палку американец.

Вышинскому уже порядком надоело оправдываться перед собеседником, по лицу которого было видно, что он испытывает удовольствия от обвинений, сказанных в адрес Андрея Януарьевича. Однако позволить себе подобного поведения, Вышинский не мог. Смерть Черчилля и бомбардировка японцами территории США изменило положение дел и теперь, нужно было начинать торговаться с бывшим союзником. За каждую строчку, за каждую букву соглашения, по созданию нового миропорядка.

– Вам прекрасно известно господин Майлз, что наши войска оказались в Скандинавии, Бенилюксе и западной Германии не по своей воле. Нас туда привел военный конфликт, в который нас втянула недальновидная политика господина Черчилля. Советский Союз готов их незамедлительно вывести за демаркационную линию июля 1945 года, как только получит твердые гарантии в завершении военного конфликта. Давайте сядем за стол переговоров и решим все спорные вопросы мирным путем – предложил Вышинский, однако его собеседник был не так-то прост.

– Из вашего списка чудесным образом выпала Греция, господин Вышинский. Означает ли это, что вы не намерены выводить из неё своих солдат, ровно как и очищать черноморские проливы? – язвительно поинтересовался американец.

– Черноморские проливы, Советский Союз взял под свой контроль временно, исключительно до того момента, пока не будет урегулирован давний межнациональный конфликт между болгарами и греками с одной стороны и турками с другой. Все страны считают, что имеют право на земли Восточной Фракии и сразу очень трудно разобраться, у кого из них больше прав. Здесь нужен кропотливый и вдумчивый диалог, способный привести все стороны конфликта к разумному компромиссу. Но он возможен только за столом мирных переговоров, а не через прицельную мушку автомата – Вышинский говорил правильные вещи, но именно это и корежило душу американского переговорщика. По его мнению, гораздо проще было бы приказать или пригрозить неразумным спорщикам, плохо понимающим волю великой Америки.

– Что же касается самой Греции, то здесь дело обстоит несколько иначе. Ввод английских подразделений в страну в конце прошлого года, спровоцировал начало гражданской войны. Будем говорить прямо, англичане не смогли примерить враждующие стороны, начав усиленно поддерживать монархию, тогда как подавляющее большинство греков стоит за республиканское правление страной. Британия не справилась с задачей, и мы были вынуждены вмешаться, и сделали это вполне успешно. Теперь в Афинах и других городах Греции не слышно выстрелов и по улицам городов не течет кровь, как это было в январе-феврале этого года. Сейчас в Афинах идет активный диалог всех слоев греческого общества, который должен определить дату референдума о государственном устройстве страны и парламентских выборов. После их проведения советские войска незамедлительно покинут Грецию.

– Как же уйдете. Сначала скинете короля, затем передадите власть коммунистам и с чистой совестью возьмете Грецию в сферу своего влияния. Чистая вторая Польша – с горечь подумал про себя Майлз. Недавно прошедшие выборы в Польше обернулись полным поражением прозападного правительства Миколайчика и приходом к власти коммунистов.

– Предлагая мирные переговоры, вы заранее выставляете для американского правительства неприемлемые условия. Президент Трумэн никогда не признает Англию главным виновником германского конфликта и не согласиться на исключение её из числа стран победительниц. Это его твердая позиция и пересмотру не подлежит – изрек американец и цепко посмотрел на собеседника, желая узреть его реакцию. Майлз ожидал увидеть раздражение, гнев, страх или разочарование, но Вышинский только улыбнулся, чем вызвал у американца прилив раздражения.

– Никто не настаивает на полном исключении Соединенного Королевства из числа стран победительниц. Речь идет об ограничении её прав в обустройстве послевоенной Европы, в качестве платы за её агрессию. Что нам мешает обсудить и найти взаимопонимание по этому вопросу.

– Что вы подразумеваете, под столь широкой фразой об ограничении прав?

– Уменьшение оккупационной зоны в Германии и Австрии. Уменьшение доли при разделе военно-морского и торгового флота. Уменьшение доли репарации, а также доли на германские банковские активы в золоте и различных ценных бумагах.

– Вы требуете слишком много, господин Вышинский.

– Мы готовы обсуждать уменьшение британской доли по каждому пункту в отдельности и добиваться разумного компромисса. Все в наших руках, было бы желание, господин Майлз.

– Мне понравились ваши слова о компромиссе. Тогда давайте в качестве первого шага, вы откажетесь от своего требования признать Англию агрессором, и дело сдвинется.

– Если мы это сделаем, то на каком основании мы сможем требовать понижения Англии в её правах? Вы не логичны, господин Майлз.

– Отнюдь нет. Просто, таким образом, я хотел показать неприемлемость ваших предложений, господин Вышинский – едко парировал американец. Вышинский замолчал, неторопливо налил в стакан воды и начал пить мелкими глотками. В том, что разговор вернется к тому, с чего он начался, советский дипломат нисколько не сомневался. Продолжительное общение с представителем Вашингтона, привело Вышинского к одному непреложному факту. Представители Запада, идут с тобой на компромисс только когда это выгодно им или они остро нуждаются в твоей помощи. Во всех других случаях добиться с ними соглашение невозможно.

Об этом он неоднократно писал Сталину, и вождь советского народа охотно соглашался с ним. Он прислал Вышинскому подробный план действий, которому тот неукоснительно следовал. Говоря с американцем о понижении правах Англии, советский дипломат очень надеялся, сыграть на жадности заокеанского партнера при разделе денежных запасов Третьего рейха. За годы войны имперский банк накопил неплохой жирок, который неплохо делился на троих, но куда лучше на двух. Именно блеском трофейного золота, Сталин намеривался сделать Штаты сговорчивее, но англосаксонский союз устоял перед блеском "золотого тельца". Теперь предстояло заходить с другого бока.

Начало японской бомбардировки Америки, развеяло очень важный миф, о её полной защищенности от ответного удара. Последняя война на американской территории было почти сто лет назад, после которой ни один американский город не подвергся разграблению и разрушению. Обе огромные войны обошли земли США стороной, принеся ей вместо горя и страдания обильный золотой дождь.

Все это создало опасную иллюзию неуязвимости Соединенных Штатов от удара возмездия. Страна могла воевать, нести потери и получать временные неудачи, но целостность её городов и деревень, являлось залогом будущей победы над любым врагом. Большинство американцев свято верили в это, но три атомных удара вначале и рукотворные эпидемии, сильно поколебали их веру в безопасность.

Поколебало, но не подорвало. Потомки переселенцев покоривших Америку от одного океана до океана, ещё не совсем утратили свой боевой дух, позволивший им сделать это. К тому же, холодный душ "Великой депрессии", во времена которой смогли выжить только сильнейшие, серьезно закалил души американцев. Поверив в "американскую мечту" Рузвельта, они был готовы бороться за неё хоть с Гитлером, хоть со Сталиным, хоть с чертом. Главное Бог был на их стороне.

Японские удары лишь только обозлили янки. Утерев слезы от трех не очень сильных ядерных взрывов и потерянных надежд, они подтянули потуже пояса и, взяв в руки увесистую дубинку, изготовились нанести решающий удар по врагу.

Именно на этом, по совету Сталина и решил сыграть советский дипломат, отставив в сторону пустой стакан.

– Я вижу, что вы окончательно похоронили принципы боевого союзничества между нашими странами. А между тем, она ещё не до конца исчерпана, господин Майлз – интригующе произнес Вышинский.

– Вы так считаете? И на чем зиждется ваше предположение – с холодной иронией ответил американец.

– Это не предположение, а уверенность. Скажите, сколько людей унесла эпидемия холеры и сибирской язвы, бушующая на юге Америки? Не можете сказать, так как это большой, большой секрет? – с невинным интересом спросил Вышинский, и лицо его собеседника залилось краской.

– Хорошо, я не буду пытаться узнать его у вас, но это и так ясно – десятки тысяч людей, не меньше. И за всем этим стоят японцы – Андрей Януарьевич сделал паузу, но американец никак не прокомментировал его слова.

– Вы, конечно, можете отрицать это, но согласитесь, что одномоментно подобные эпидемии, сами собой возникнуть никак не могли. Скажу честно, нам неизвестно как японцы сделали это, но то, что они являются их создателями это факт – менторским тоном произнес Вышинский, чем вынудил Майлза раскрыть рот.

– Я внимательно слушаю ваш рассказ, господин Вышинский, но не нахожу в нем ничего интересного, кроме набора обыденных фраз – попытался сбить тон своего собеседника американец, но тот уверенно вел свою партию.

– Не открою большой тайны, если скажу, что со средины 30-х годов в Японии ведутся опыты по созданию бактериологического оружия. Об этом знает наше разведка, об этом наверняка информирована ваша разведка и то, что это правда бесполезно отрицать. Результаты деятельности японцев, как говориться налицо – сделал резюме Вышинский и американец не стал с ним спорить.

– Ваша разведка наверняка пытается обнаружить центр по производству этой смертоносной заразы, чтобы уничтожить его, но сделать это очень и очень трудно. С воздуха обнаружить центр очень сложно, так как скорей всего он замаскирован под гражданский объект, а нужной агентурной сетью в Японии, вы не располагаете.

– С чего вы это взяли?! – зло бросил Майлз, – откуда вам известны возможности нашей разведки?

– Хотя бы из того, что вы до сих пор не уничтожили этот центр. В противном случае об этом успехе вовсю писали бы ваши газеты, и победно трубило радио. Или я, сидя здесь, что-то пропустил? – уточнил русский, от чего цвет лица его собеседника вновь изменился.

– Я окажу вам маленькую дружескую услугу, мистер Майлз и заодно сэкономлю деньги американских налогоплательщиков. Искомый вами центр по производству бактериального оружия находится за пределами самой Японии.

– Вы знаете это точно или это всего лишь предположение, основанное на косвенных данных и догадках? – сдерживая волнение, спросил американец.

– О его существовании мы узнали около двух лет назад, а его точное местонахождение, наши агенты установили почти полгода назад. Для его уничтожения вам придется задействовать свои знаменитые "суперкрепости".

– Если вы говорите о "суперкрепостях" то он однозначно находится, либо в Кореи, в Китае или на острове Сахалин – быстро перебрал все варианты Майлз. – И вы готовы сообщить нам его месторасположение?

– В знак нашего былого союзничества я готов оказать вам ещё одну услугу и значительно сузить фронт ваших поисков. Это Китай.

– Почему я должен верить вашим словам, господин Вышинский? Может все это красивый блеф? Ведь даже если вы назовете, точное месторасположение этого мифического японского центра – это будут лишь одни слова.

– А вам совсем необязательно верить мне на слово, господин Майлз. Ваша задача как можно точнее передать содержание нашей беседы в Вашингтон. Ведь там будут принимать окончательное решение. Не так ли?

– Что вы хотите взамен ваших так называемых секретных сведений? Секрет атомного оружия и технологию его производства? Капитуляцию Англии? Говорите смелей! Я вас слушаю! – раздраженно вопросил американец, но Вышинский остался невозмутим.

– Зачем мне столько много? Мне их не унести. Советская сторона хотела бы иметь твердые гарантии, что находящиеся в Австрии американские войска не предпримут активных боевых действий против итальянских партизан северной Италии.

– И только лишь всего? Обменять Италию на мифический японский центр, не слишком ли неравноценный обмен. Вы так не считаете?

– Нет, господин Майлз. На Рим идут люди, не поддерживающие связь ни с Советским Союзом, ни с итальянскими коммунистами. Единственное, что мы хотим, чтобы в результате их авантюры не пострадали дружественные нам люди. Дайте нам твердые гарантии, что против партизан Ломбардии, Пьемонта и Романии не будет применено оружие, при сохранении ваших транзитных путей и всё. Советская сторона ничего не скажет, если вы высадите в Рим воздушный или морской десант.

Услышав эти слова, американец уперся в Вышинского пронизывающим взглядом, но тот выдержал его. Выдвигая подобное предложение, советское командование прекрасно знало, что никакого десанта не будет. Уж слишком мало времени было в распоряжении англосаксов для их организации. Максимум, что они могли сделать; нанести мощный бомбовый удар по отрядам Скалоне и Катины или обстрелять побережье с кораблей.

В другое время подобный вариант ни один из американских поверенных в переговорах не стал бы даже рассматривать, но сложившиеся обстоятельства заставляли "звездно-полосатых" меняться. Администрации президента Трумэна, очень был нужен свежий японский скальп, вид которого приободрит нацию, сплотит её ряды и главное, надолго заткнет глотки вечно сомневающимся и колеблющимся оппонентам. Которых с избытком хватало, как в стане республиканцев, так и в стане демократов. Один только бывший вице-президент Генри Уоллес, регулярно портивший кровь президенту своими речами о партнерстве с русскими, чего только стоил.

Все эти факторы, не позволили Майлзу сходу отбросить в мусорную корзину предложение русских о размене, как это он сделал ранее с трофейным золотом. Уж слишком высоки были в нем ставки и здесь, было нельзя торопиться.

– Я доложу о вашем предложении в Вашингтон, но предупреждаю вам сразу. Нам нужны весомые гарантии правдивости ваших слов. Иначе разговор не будет иметь продолжения – многозначительно произнес американец.

– Уже одно то, что мы существенно сократили вашей разведки поисковый фронт работ, является весомой гарантией нашей искренности. Если же вы опасаетесь, что в самый последний момент вам подсунут не ту карту с не тем крестиком, то мы находимся в равном положении. Однако мы не требуем от вас весомых гарантий выполнения своих обещаний по Италии, а готовы по-джентельменски поверить вам на слово.

– Ваша манера ведения переговоров господин Вышинский, больше похож на торг сельского лавочника, чем на разговор джентльмена – раздражено бросил Майлз.

– Я бы это назвал несколько иначе – американской деловитостью и прагматизмом. Мы всегда стараемся взять от наших партнеров все самое лучшее и полезное – молниеносно парировал сталинский посланник, и за столом возникла напряженная пауза. Переполненный эмоциями, американец не знал, что сказать своему собеседнику. Наконец справившись со своими чувствами, он выдавил из себя: – Очень рад за вас.

– Спасибо – непринужденно улыбнулся Вышинский, – хотелось бы знать, когда мы сможем получить ответ от американской стороны.

– Думаю, что через сутки я буду иметь ответ из Вашингтона. Но даже если он будет положителен, не стоит думать, что действия соглашения будет длиться вечно. Максимум три месяца – жестко предупредил Майлз.

– Что же, этого нам вполне хватит.

– Думаете, за это время сможете поставить под контроль всю Италию? – усмехнулся посланник той стороны Большого пруда.

– Надеемся разрешить эти проблемы мирным путем.

– А если не успеете?

– Если не успеем? Ну что же, в Японии есть и другие центры, которые наверняка заинтересуют дядю Сэма.

– Что вы конкретно имеете в виду? – моментально напрягся Майлз.

– Кроме холеры и чумы, у японцев есть атомная бомба, отравляющие вещества и кое-что ещё экзотическое – неторопливо загибал пальцы Вышинский.

– И вам известны их точные адреса? – допытывался американец.

– Давайте не будем спешить и оставим кое-что на завтра – снисходительно предложил Вышинский и Майлз увял.

По большому счету советский дипломат блефовал, советская разведка смогла установить точно только местонахождение института генерала Исии. Однако почувствовав слабое место американцев, Вышинский решительно бил в одну точку, стремясь извлечь максимальную выгоду.

Японский вопрос, в этот момент был для Соединенных Штатов очень важен, ровно как для самих потомков богини Аматерасу был важен русский вопрос. Для Токио было жизненно важно знать, собираются ли "северные варвары" нападать на них или нет.

И пусть самое выгодное время для наступлений уже прошло. Бесценный опыт германского партнера показал, что советские войска могут успешно наступать в любое время года. Именно поэтому, японцы старательно оказывали максимальное внимание и уважение при встрече с советским послом Маликом. Кроме своей работы дипломата, Яковом Александровичем возглавлял с советской стороны специальную торговую комиссию между двумя странами.

Созданная по настойчивому предложению японцев и одобренная Москвой, она занималась обменом вооружения и стратегических материалов, которые имелись у одной стороны и отсутствовали у другой. К началу октября 1945 года, комиссия совершила несколько тайных заседаний и в своем активе имела один бартерный обмен.

Из Владивостока в Сасебо была доставлена большая партия трофейных зенитных орудий, германского производства, так необходимые империи в борьбе с американской авиацией. В обратном направлении, был отправлен один из японских эсминцев, который должен был усилить мощь советского Тихоокеанского флота.

Произведенный обмен был оценен положительно обеими сторонами тайной сделки и теперь, Малику предстояло дать "зеленый свет" этому процессу. Превратить удачный дебют в успешное продолжение. Дело обещало быть взаимовыгодным, но каждая из сторон видело этот по-своему.

Японцы надеялись таким образом сблизиться с Россией, добиться пролонгации мирного договора от апреля 1941 года и тем самым обеспечить себе прочный тыл в Маньчжурии. Сталин, видел в подобных действиях свою выгоду, укрепить за счет японских боевых кораблей свой флот и попытаться усыпить бдительность своего заклятого врага – японский милитаризм. Нечто подобное против него предпринял в мае сорок первого года Гитлер, когда всячески пытался убедить советского вождя, что концентрация немецких войск на западной границе СССР – мера временная и вынужденная.

Советский вождь, хорошо помнил преподнесенный ему урок и теперь принялся разыграть свою партию. Он совершенно не собирался немедленно начинать советско-японскую войну. Ему гораздо выгоднее было, чтобы американцы и японцы как можно сильнее ослабили друг друга, и тем самым только увеличили бы силу и значение Советского Союза в этой войне. С этой целью и было принято решение, оказать помощь заметно ослабевшему японскому тигру в разумных пределах. При этом идущие из Москвы директивы на имя генерал-полковника Васильева (маршала Василевского) предписывали быть в постоянной готовности, выступить на защиту интересов своей Родины.

Именно в таком же ключе и была составлена инструкция генералиссимуса Якову Александровичу. Он должен был создать у японцев ложную иллюзию, готовности советской стороны к широкомасштабному сотрудничеству, но при этом без каких-либо обязательств и уж тем более договоренностей. Исключительно деловые отношения и ничего более.

Это было трудное и сложное поручение, но советский посол прекрасно с ним справился. Как не пытался господин Миядзава добиться изменения позиции советской стороны в выгодном для Токио направлении, воз проблем остался на прежнем месте. Малик охотно соглашался на расширение процесса обмена, по принятой ранее форме перерасчетов предметов бартера но, ни на шаг не отклонялся от темы диалога.

– Согласно предварительной договоренности наших экспертов, японская сторона намерена предложить для дальнейшего обмена легкий крейсер "Сакава". Эта договоренность остается в силе, господин Миядзава?

– Да, господин посол. Императорский флот готов переправить крейсер "Сакава" во Владивосток сразу с момента договоренности, не дожидаясь получения оплаты – голос японца источал максимум радушия, которое можно было представить на подобных переговорах.

– Очень хорошо – сдержано молвил Малик. Советский посол не намеривался давать Миядзаве ни малейшего намека на ответное радушие. Дальневосточные тигры слишком много задолжали своему северному соседу с 1905 года.

– Эксперты уже примерно обговорили размеры вашей компенсации за передаваемый крейсер. Осталось только уточнить, что вы хотели получить за него; нефтепродукты, руды или вооружение?

– В первую очередь нам необходимы нефтепродукты для авиации. Наша страна испытывает очень большую нехватку в них, особенно после недавнего налета американцев на Сасебо. Там находилась часть неприкосновенного запаса империи, и его потеря буквально приковала наши истребители к земле, – сокрушенно вздохнул японец. – Я не скрываю от вас господин посол истинного положения вещей. Поэтому, мы просим советскую сторону поставить нам дополнительно две тысячи тонн бензина в счет дальнейших взаиморасчетов.

– Я вас прекрасно понимаю, господин Миядзава. Советская сторона готова оказать японскому правительству подобную услугу, но, к сожалению, на данный момент мы можем передать вам дополнительно лишь полторы тысячи тонны бензина. Остальное мы можем добавить через две недели – Малик выжидательно посмотрел на собеседника. Благодаря агентурным данным, советский посол знал, что на уничтоженных складах Сасебо не было ни капли бензина и потому, с чистым сердцем срезал просимое японцами число.

– Огромное спасибо за понимание нужд нашего государства – рассыпался в благодарности Миядзава, но Малик только кивнул в ответ.

– Советская сторона хотела бы уточнить, в оплату за какой корабля императорского флота, следует отнести эти полторы тысяч тонн? Крейсера "Такао", "Мёко", линкора "Негато", авианосцев "Хосё", "Ибуки" или "Кацураги" – посол неторопливо перечислил список представленных к обмену японцами кораблей. – Или японская сторона собирается дополнить их число и готова огласить новый список?

– Нас искренне радует решительность, советской стороны в этом процессе, однако это все корабли, которые не стыдно ей предложить, – японец с почтением склонил голову перед собеседником. – Если быть честными до конца, то в списках императорского флота есть ещё один корабль – это линейным крейсером "Харуна". В июле месяце он сильно пострадал от налетов американской авиации, поэтому и не был включен в основной список. Однако если у советской стороны будет желание его приобрести, мы готовы внести в список обмена и его.

– Советская сторона будет не против, чтобы его сначала осмотрели наши специалисты и дали свое заключение.

– Пожалуйста, в любое удобное для вас время. Хочу только сказать что, несмотря на полученные повреждения, крейсер на ходу и годен к переходу во Владивосток – заверил Малика японец.

– Хорошо, договорились – произнес Яков Александрович и оба собеседника сделали пометки на листах бумаги, лежавших перед ними. Миядзава позволил себе улыбнуться, но Малик тут же, требовательно посмотрел на него.

– Все это очень хорошо, господин Миядзава, но я бы хотел вернуться к вопросу о бензине. В расчет, за какой корабль его следует отнести?

– Согласно договоренности наших экспертов, следующим, идущим на обмен кораблем, является крейсер "Мёко". Следовательно, передаваемое вами количество бензина будет записано на этот корабль.

– Ничего не имею против этого – карандаш Малика вновь застрочил по бумажному листу, выказывая собеседнику, что точность в расчетах превыше всего.

– Теперь относительно просьбы японской стороны включить в лист обмена советские самолеты, в частности истребители. Советская сторона в принципе не возражает против этого пункта, но тогда возникает один небольшой нюанс. Самые ближайшие к Японии авиационные заводы выпускают в основном истребители марки "Як", тогда как в вашем заявочном списке значатся истребители марки "Ла". Что вы намерены делать? Брать то, что мы можем поставить в краткие сроки или предпочтете ждать, когда их перегонят из европейской части СССР? – посол говорил спокойно, озвучивая то, что было ему прислано, совершено не ведая той лжи, что была вложена в его уста.

Разбирая японские заявки, специалисты Генштаба пришли к выводу, что не стоит вооружать своего потенциального врага хорошо маневренными и вооруженными "лавочкиными". Взамен их было решено предложить японцам легкие и слабо вооруженные "яки". Посла само собой в подобные тонкости посвящать не стали, но не был вездесущ в них и Миядзава. Он только выразил сожаление, по этому досадному поводу и пообещал дать ответ в самое ближайшее время.

Медленно и неторопливо идя от одного вопроса к другому, господин Миядзава приближался к главному вопросу для Японии вопросу – продления мирного договора.

– Я хорошо понимаю, что главным предметом обмена для советской стороны является линкор "Негато". Это очень хороший корабль, по своим боевым качествам мало чем уступающий нашему самому мощному линкору "Ямато". В списке обмена "Негато" стоит в самом конце, но если советская сторона проявит благоразумие и доброту, мы готовы начать обсуждение по нему в самое ближайшее время – заявил японский переговорщик самым доброжелательным голосом.

– Что подразумевается вами, господин Миядзава под понятием доброты и благоразумия? – невинно осведомился Яков Александрович, хорошо понимая, откуда дует ветер.

– Ваша готовность к обсуждению продления пакта о не нападении, господин Малик – сказал японец, улыбке которого в этот момент могло позавидовать само лучезарное солнце.

– Мы всегда были готовы к обсуждению любого вопроса со своим восточным соседом, но в сложившихся условиях пакт 1941 года полностью изжил себя. Очень многое поменялось в нашем мире, если не сказать, что всё. Поэтому, он нуждается в коренном переосмыслении и может быть подписан только после соответствующей переработке. Такова позиция моего правительства и отступать от неё оно не намеренно.

– Что же нам мешает начать эти переговоры? – искренне удивился Миядзава.

– Советская сторона не против этого, но прежде чем начать обсуждения этого вопроса, мы хотели знать, как далеко готова шагнуть Япония в этом процессе. Ведь сейчас, в большей степени японская сторона нуждается в нем и, следовательно, должна пойти на некоторые уступки – Малик выжидательно посмотрел на собеседника и не увидел улыбки на его лице. Миядзава был очень сосредоточен, начав открывать свои карты.

– Ради долгих дружеских отношений с Советской Россией, японское правительство готово пойти на нейтрализацию вооруженных сил Маньчжуо-Го, передислоцировав их с северных границ к столице южной Маньчжурии – Мукдену. Кроме этого, мы готовы отказаться от рыбных концессий в Охотском и Японском море, на компенсационной основе – торжественно изрек Миядзава, но его слова нисколько не обрадовали его собеседника.