Текст книги "Лето и осень сорок пятого (СИ)"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 84 страниц)

– Наши друзья американцы считают, если нет человека, нет и проблемы. Глупый и в корне неправильный подход. Если человек создает проблему, следует решать причину её породившую, а не устранять человека. Ведь нет никакой гарантии, что вместо одного неудобного человека не появиться другой, – высказал свою мысль Сталин. – Сейчас Черчилль держится только благодаря мощной поддержке из-за океана. Худо-бедно, но держится, несмотря на все наши попытки убрать его с политической сцены, даже временно. Что помешает американцам посадить на власть второго Черчилля?

Нарком попытался привести свои аргументы, но вождь повелительно махнул трубкой и он весь обратился в слух.

– То, что сейчас у англичан нет равного ему по авторитету и политическому весу человека, ровным счетом ничего не значит. В истории очень часто было, когда после сильного и волевого человека к власти приходили мелкие людишки, которые не шли ни в какое сравнение с предшественником. Господин Трумэн наглядный тому пример – привел аргумент Сталин, и нарком вынужден был согласиться.

– Слабый или вздорный человек, стоящий у власти очень выгоден. Если к нему подобрать нужный ключик, то им можно легко управлять. Кто, скорее всего, сменит Черчилля на посту премьера? Его заместитель Энтони Иден, так?

– Да, товарищ Сталин, – подтвердил нарком, – скорее всего он.

– Что у нас на него есть из компромата? Насколько я знаю очень мало и это понятно. Твои орлы его в разработку серьезно не брали – вождь вопросительно посмотрел на наркома и тот вновь подтвердил его правоту.

– У немцев на него компромата, думаю, было больше. Архив Гитлера в этом деле нам бы очень помог, но в этой суматохе он, скорее всего, затерялся или оказался у союзников. И даже если это не так, найти компромат на Идена им не составит большого труда и заставить его играть по своим правилам.

– Не согласен, товарищ Сталин. Иден не Черчилль. Никто его не готовил к замене, как готовили вместо Рузвельта Трумэна, и значит, на его обработку уйдет довольно много времени. К тому же устранение премьера вызовет сильный шок и страх у британских политиков, и они будут действовать очень осторожно. Вспомните фон Папена, очень наглядный пример – напомнил вождю нарком и тот был вынужден признать его правоту.

– Все верно, но я не исключаю того, что американцы пойдут ва-банк. Ставки слишком высоки и ничто не помешает им сняв белые перчатки взять Идена за ... за горло – нашел подходящее слово Сталин. – Лично у меня нет никакой гарантии, что наш дипломат противостоит такому ковбойскому наскоку.

– Что вы предлагаете? Проведение операции "Консервы"? – мгновенно сориентировался Лаврентий Павлович. – Бельты очищены, сообщение Швеции с остальным миром восстановлено.

В разговоре двух высоких персон возникла долгая пауза. Сталин сосредоточено выковыривал из трубки остатки табачного пепла, обдумывая свой ответ наркому. Когда эта операция была завершена, он положил трубку на стол и продолжил разговор.

– Черствые люди сидят у тебя в специальном отделе, Лаврентий, если придумали такой судьбоносной операции, такое название. Они, что их с потолка берут?

– Почему с потолка. Просто стараются отразить суть порученного им дела – вступился за подчиненных Берия

– Вот тот и оно, что отражают суть. Нет, пусть лучше "Радуга". Не возражаешь? – шутливо спросил наркома вождь.

– Нет, конечно. Раз "Радуга", значит "Радуга".

– Вот и отлично. И пусть приготовят по этому делу расширенную справку. Надо очень хорошо подумать над этим делом – сказал Сталин и был абсолютно прав. Над любой операцией, тем более против таких государств как Великобритания, думать плохо было непозволительной роскошью.

Устранение главы любого государства, будь это папуасский король Мумба-Юмба или премьер министр объединенного королевства дело было ответственное и щекотливое. И дело было не в том, что в случаи неудачи, возникала угроза получить ответный удар. Процесс весьма неприятный и болезненный как для исполнителей, так и для вдохновителей.

Главное заключалось в престиже страны, который всегда ставился во главу угла. Свершилось, и твое государство уважают, прислушиваются к каждому сказанному слову, считают за счастье иметь такого друга и союзника. Провалилось, и на твоего лидера осуждающе показывают пальцем, никто с ним не хочет иметь никакого дела, в его адрес говорят всякие обидные слова.

Любое дело, как и любая медаль, имеет две стороны. В случаи физического устранения важного государственного деятеля, необходимо иметь исполнителя и возможность подведения его к объекту. При этом у исполнителя должна быть очень сильная мотивировка для совершения покушения на объект и обязательное уничтожение его, даже ценой собственной жизни.

Совершивший покушение на Троцкого в августе 1940 года Рамон Меркадер, имел очень сильную идеологическую мотивировку. Воспитанный на идеях коммунизма, он получил благословение собственной матери на уничтожение злейшего врага Советского Союза и всего мирового коммунизма. Схваченный на месте преступления, он мужественно перенес все физические и духовные мучения, отсидев в тюрьме двадцать лет.

Боксером Игорем Миклашевским, которому предстояло уничтожить Гитлера, двигало чувство патриотизма, любовь к Родине и желание скорейшего прекращения войны. Пройдя сложный и опасный путь, множество проверок, он был в шаге от уничтожения германского фюрера, пусть даже ценой собственной жизни.

Разрабатывая план уничтожения Черчилля, советские чекисты сразу исключили возможность участия в ней своих британских агентов. И дело было не в том, что большинство из них были выходцами из привилегированных семей и выпускники престижных университетов и совершенно не подходили для совершения терактов.

Кураторы проекта справедливо полагали, что какими бы не причины; идеологического или меркантильного характера, заставившие англичан сотрудничать с советской разведкой, поручать им уничтожения Черчилля верх безумия.

Возможно, подобный вариант мог бы быть рассмотрен в мирное время. Но сейчас, когда между Англией и СССР шла война и Черчилль, несмотря, ни на что оставался лидером нации, участие в акции англичан было серьезным риском. В любой момент у исполнителя могли проснуться патриотические чувства и тогда на операции "Возмездие" можно было ставить жирный крест.

Для совершения акции был нужен исполнитель, что называется со стороны и советские чекисты занялись поисками. Канадцы, австралийцы, южноафриканцы и прочие выходцы из доминионов совершенно не подходили. Среди них было трудно найти людей с сильной мотивацией убийства Черчилля. В информаторы и помощники эти выходцы британских доминионов шли охотно, но не более того.

В ходе разработки операции возникло несколько кандидатур русских эмигрантов. Дети бывших дворян в целом были готовы к сотрудничеству с советской разведкой, преклоняясь перед авторитетом Сталина. Однако начальник 4-го Управления, безжалостно забраковал их всех, не найдя серьезных оснований для привлечения их к операции.

Помощь пришла к чекистам с противоположной части света, из Индии. Очень многие выходцы из "главной жемчужины британской короны" проживали в Лондоне, и вести с ними работу не представлялось большим трудом. Почти все как один, они страстно желали исполнения, данного британцами обещания об объявлении независимости своей Родины, после победы над Гитлером.

Возникший военный конфликт между Британией и СССР, индийцы воспринимали крайне негативно, видя в нем отличную возможность для Черчилля отложить в долгий ящик, предоставление свободы Дели.

Но не только этим, британский премьер породил жгучую ненависть со стороны выходцев из Индии. Очень многие считали Черчилля кровавым тираном и деспотом, повинного в смерти миллионов мирных индийцев.

Причиной позволявшей сравнивать британского премьера с легендарным царем Иродом, был ужасный голод, произошедший в Бенгалии, в 1943 году. Тогда, в результате гибели большей части посевов риса из-за циклона, возникла серьезная нехватка продовольствия. Ситуацию усугубило японское наступление в Бирме. Боевые действия привели к тому, что спекулянты стали активно скупать бенгальский рис, чем сильно взвинтили на него цены.

Однако самый главный удар, индийцы получили со стороны британской колониальной администрации. Опасаясь возможности захвата Бенгалии японцами, с полного одобрения Черчилля, англичане стали проводить тактику выжженной земли. Из прифронтовых областей в обязательном порядке выселялись люди, уничтожались дома, посевные поля, все, что только могло дать японцам пропитание.

Выполняя приказ Лондона, колониальная администрация очень часто перегибала палку, ради сомнительной выгоды обрекая простых людей на нужду и страдания. Руководствуясь не вполне понятными идеями, власти конфисковали у местного населения огромное количество лодок, способных перевозить более десяти человек. Было изъято почти семьдесят тысяч рыбацких лодок, что сильно ухудшило и без того неблагоприятное положение жителей Бенгалии. Лишившись лодок, они не могли заниматься рыбной ловлей, а также не могли доставлять продукты на рынок или в соседние деревни.

Весь водные пути Бенгалии, главные торговые артерии встали из-за недальновидных действий колониальной администрации, стремящихся получить сиюминутную выгоду. Однако это было ещё не самое страшное, что случилось в этой провинции Индии весной и летом сорок третьего года.

К засухам, наводнениям, неурожаю и нехватки продуктов жители Бенгалии всегда были готовы, зная природные особенности родного края. Погиб или пострадал зимний урожай риса "аман", ему на смену приходил весенний урожай риса "боро", после которого сеяли и собирали осенний урожай сорта "аус". Худо-бедно, приносящая лишения природа вместе с тем и давала возможность выживания. Таковая была диалектика местного мира, по сосуществованию природы и человека. Этот процесс длился веками, но в 1943 году он был нарушен. Нарушен, по воле британского премьер-министра, сэра Уинстона Спенсера Черчилля, урожденного Мальборо.

Именно по его приказу, из Бенгалии начали вывозить рис, под предлогом того, чтобы его запасы не достались врагу. Вывозили, не смотря ни на активные протесты местного населения. Вывозили после того как с началом сезонных ливней, угроза вторжения японцев в Бенгалию миновала.

Только за первые семь месяцев сорок третьего года, из страны было вывезено свыше восьмидесяти тысяч тонн продовольственного зерна. Черчилль прекрасно знал, что эти драконовские меры обязательно ухудшат положение бедных слоев населения Индии, но ничего не предпринял, чтобы не допустить массовый голод.

Это ведь был не его народ. Он не участвовал в парламентских выборов и следовательно к его просьбам и требованиям можно было не прислушиваться. Его нуждами и чаяниями можно было с легким сердцем пренебречь, а в случаи необходимости можно было бросить во всепожирающее пламя войны. Чего с этими черномазыми следовало церемониться? Их нужно сечь и драть три шкуры, ради процветания Британской империи и её незыблемых интересов.

Таковы были моральные и нравственные устои потомка герцога Мальборо, без единого сомнения обрекшего жителей цветущей Бенгалии на голодную смерть. Господин премьер отлично знал о тех ужасах, что породил его чудовищный приказ по вывозу риса. Вице-король Индии фельдмаршал Уэйвилл исправно докладывал ему о положении дел в колонии. Но даже когда голод захлестнул всю Бенгалию и принял угрожающий характер, Черчилль и пальцем не пошевелил, чтобы помочь страдающим, хотя такие возможности у него были.

Искусственно порожденный голод, со страшной силой ударил населению Бенгалии. Сотни, тысячи, десятки тысяч стариков, женщин и детей каждую неделю погибали от голода. Крики и стоны умирающих людей объяли всю Индию, но "белый сагиб" остался глух к их страданиям. Около четырех миллионов человек погибло в этот год по вине Черчилля и среди них были родные и близкие Кумар Сингха. Подданного британской короны и одновременно советского агента, с кодовым именем "господин Ильин".

Подобное имя, было обусловлено высокой степенью секретности окружавшей эту операцию. Оно полностью исключало возможность раскрытия агента в случаи утечки информации. Узнав об "Ильине", английская контрразведка в первую очередь бы занялась поиском белого человека, скорее всего русского эмигранта.

Сам Кумар не был выходцем из бедных слоев индийского общества. В Англии, куда он попал в восьмилетнем возрасте, он получил хорошее образование, позволившее ему устроиться на работу в одну из лондонских газет корреспондентом.

По-английским меркам индиец был вполне обеспеченным человеком, по меркам Индии у него было счастливое будущее, но истинному сыну индийской интеллигенции этого было мало. Его молодая пылкая душа стремилась не к грубому материальному достатку, а к свершению героических деяний, главной целью которых было обретение независимости от британской короны.

На этом деле он и был завербован лондонским резидентом НКВД в 1940 году. Пять лет индийца вели, тщательно создавая ему образ добропорядочного подданного Британской империи. Что ему говорили, какими аргументами увещевали его местные и московские кураторы, осталось тайной за семью печатями. Со своей задачей они прекрасно справились и к октябрю 1945 года, лондонский журналист не вызывал ни у кого никаких подозрений.

Благодаря протекции аристократов Кембриджа, он получил нужную аккредитацию и в качестве представителя прессы, присутствовал на конференциях, которые время от времени давал Черчилль. Кумар Сингх по своему статусу не мог задавать премьеру вопросы, но имел законное место в третьем ряду.

Его беспрепятственно пропускали на все мероприятия. Единственное неудовольствие, которое он доставлял властям, был его индийский тюрбан. Кумар категорически отказывался снимать тюрбан, ссылаясь на свои религиозные убеждения.

Бдительная охрана несколько раз заставляла индийца разматывать свой головной убор, но Кумар упорно продолжал приходить в нем. В конце концов, охранникам это надоело и они закрыли глаза на эту причуду подданного его королевского величества.

Между последним общением Черчилля с прессой и заявленной конференцией на 11 октября прошло почти два месяца. За это время, московские кураторы так хорошо и умело подогрели градус недовольства Кумар Сингха британским премьером, что тот сам предложил организовать покушение на Черчилля.

Разговоры о высоких целях и стремлениях превратили индийца в покорный материал в опытных руках. Медленно, но верно его подводили к главной цели, полностью затмившей сознание молодого журналиста.

Конференция одиннадцатого числа началась с небольшой задержкой. Премьер министр опоздал на сорок с лишним минут и выглядел несколько подавленным. Причиной задержки послужило экстренное заседание кабинета, вызванное событиями в Голландии. Заслушав последнюю информацию, Черчилль принял решение об эвакуации войск из этой страны.

Приказ о выводе войск был подписан, но в целях безопасности, было принято решение о его временном неразглашении прессе. Необходимо было подготовить жителей Британии к новому поражению имперских войск.

Исходя из прежних выступлений премьера, готовящие встречу, секретари ожидали, что на встрече с журналистами Черчилль в очередной раз блеснет своими ораторскими способностями. Вольет в слушателей струю бодрости и оптимизма, но этого не случилось. Стоя на трибуне, Черчилль говорил ровным чуть усталым голосом, зачитывая лично составленное заявление для прессы.

В нем, господин премьер министр, в очередной раз призывал жителей королевства проявлять твердость и мужество перед лицом надвигающейся на свободный мир коммунистической опасности. При этом, впервые за все время конфликта, было открыто завялено, что борьба с "красной угрозой" становиться длительным процессом.

Помня о прежних симпатиях английского народа к восточному союзнику, премьер не решился сравнивать Сталина с Гитлером. Пока, подобное сравнение было недопустимым, так как принесло бы Черчиллю больше вреда, чем пользы. Главный упор был сделан на сотрудничество и единение англосаксонского мира. Только он в понимании британского премьера, мог спасти мир от навязывания чуждых ему идей и ценностей, а также заставить кремлевского лидера умерить свой захватнический аппетит.

Ради этого, всему британскому Содружеству предлагалось ещё потуже затянуть пояс и забыв о личных интересах, сплотить свои ряды в ожидании грядущей победы. Главным её залогом, являлось неоспоримое экономическо-финансовое превосходство стран говорящих на английском языке над всеми остальными народами мира.

– В борьбе с врагами как прежними, так и нынешними, мы как никогда прежде окрепли, очистившись от всего того, что нам прежде мешало это сделать. Все наши трудности носят временный характер. В самое ближайшее время Америка начнет поставлять нам все необходимое, начиная от продуктов питания до товаров широкого потребления, – подбадривал слушателей Черчилль. – Ранее сделать это, нам мешали германские подводные лодки и японские военно-морские корабли. Теперь Гитлера нет, японская империя доживает свои последние дни, а русский флот не представляет для нас серьезной опасности. Я прекрасно понимаю, что все мы хотим, чтобы время нужды и дефицита ушло как можно быстрее. Хорошо бы завтра, а лучше сегодня, однако следует быть реалистами. Скорее всего, нам потребуется не год и не два, а несколько больше.

Именно эти слова и стали последней каплей, что перевесили чашу терпения молодого индийца и подтолкнули его перейти запретную красную черту. Не спуская взгляда с ненавистного ему человека, Кумар Сингх с нетерпением ждал, когда Черчилль закончит говорить и направиться к выходу из конференц-комнаты.

Обычно выход главы правительства прикрывали четыре-пять агентов, но в этот день стоявших у дверей агентов было трое. Один стоял в проходе, двое других у самой двери и у сидящего с краю индийца имелся совершенно свободный сектор атаки.

Проверяя перед приемом приглашенных журналистов, обеспечивающие безопасность премьера охранники, в первую очередь пытались найти огнестрельное оружие или взрывчатые предметы. У пришедшего на встречу с премьером Кумар Сингхом ни первого, ни второго обнаружено не было. Его единственным и основным оружием был небольшой метательный нож, по типу ножей ассасинов.

Небольшой изогнутый нож покоился в тюрбане журналиста, к которому охрана успела привыкнуть. Достаточно было одного малозаметного движения, чтобы оружие легло в руку исполнителя, и было обращено против объекта.

Закончив общаться с прессой, премьер поблагодарил их за внимание и, не выпуская листки с речью из рук, направился к двери. Его секретарь послушно семенил вслед за ним, агенты привычно застыли у входа и стали озирать свои сектора.

Все шло как обычно и ничто не предвещало скорой трагедии. Премьеру оставалось пройти до двери всего несколько шагов, как неожиданно, сидевший в третьем ряду человек внезапно с силой махнул рукой в сторону Черчилля. Никто ничего не успел понять, как в шею премьера вонзился нож.

Индиец бросал его вслед уходящему премьеру, и нож просто нагнал свою жертву. Черчилль громко пронзительно вскрикнул и стал быстро оседать, не столько из-за раны, сколько из-за страха. В конференц-зале мгновенно возникла паника; охрана метнулась к раненому премьеру, а журналисты испуганно бросились в стороны от Кумар Сингха.

Вокруг террориста возникло пустое пространство, стоя в котором он возбужденно кричал, обращаясь к поверженному премьеру.

– Свершилось! Я отомстил за вас, люди! Подлый тиран и ненасытный людоед, пришла пора расплаты! Умри и своей смертью искупи тот вред, что был нанесен моему народу! – успел выкрикнуть журналист, прежде чем на него налетела охрана и принялась крутить руки.

Полученная британским премьером рана, сама по себе не была смертельна. Лезвие ножа воткнулось не столько в саму шею, сколько в прилегающую к ней область плеча. Попасть в крупный сосуд у короткошеего Черчилля было делом сложным и сомнительным. И если бы это случилось, то это было бы скорей всего не умение, а везение.

Смертельная опасность заключалась в том, что клинок был покрыт ядом, приготовленным в спец лаборатории НКВД. Мститель знал это и потому, так радостно торжествовал при виде раненного британца, предвидя скорый конец, заклятого мучителя индийского народа.

Московский куратор не обманул Кумара. Не прошло и минуты как Уинстону стало плохо по-настоящему. Он стал задыхаться, из его рта полились струи крови, закатились глаза. С каждым вздохом, с каждым ударом сердца ему становилось все хуже и хуже, отчего окружающих премьера людей охватила паника.

Одни истошным голосом призывали врача, другие пытались зажать рану и расстегнуть рубашку на груди. Третьи, не скрывая слез, принялись читать молитвы, справедливо полагая, что только он сможет спасти Черчилля. Молитвы некоторых людей, такой как секретарша Мэнни Пэнни были особо искренними, но в этот момент Господь смотрел в другую сторону и Великий британец умер.

Едва это произошло, как секретарша коршуном налетела на Кумар Сингха, пытаясь выцарапать своими острыми коготками ему глаза. С большим трудом, охране удалось отбить этот праведный наскок Мэнни Пэнни. Задержанный террорист был нужен им живой и невредимый для проведения расследования, но секретарша ничего не хотела слышать. Багровое зарево мести застлало ей глаза, лишая мудрости.

Неожиданно вспомнив о маленьком браунинге, лежавшем в её кармане, она без промедления вытащила его на свет божий и произвела два выстрела в убийцу британского премьера.

Стрелком она была скверным, да и руки её в этот момент сильно дрожали. Поэтому обе выпущенные ею пули попали индийцу в ногу. Охранники быстро выбили револьвер из рук жаждущей возмездия секретарши и бросились перевязывать раны арестованного.

Они также как и у премьера были неопасными для жизни, но этот факт не помешал Кумар Сингху благополучно скончаться на руках разъярённой охраны.

Причина столь быстрой смерти заключалась в том, что смертельным ядом был обработано не только лезвие кинжала, но и его ручка. При этом яд, был использован совершенно иной. При простом прикосновении пальцев он был абсолютно нейтрален, тогда как прикосновение влажными руками, приводило его в действие.

При трансдермальном проникновении яда в организм, быстрота его воздействия значительно уменьшалась. Благодаря этому, Кумар Сингх и прожил на десять минут больше своего врага.

Бедную Мэнни Пэнни, потом долго таскали по кабинетам грозного учреждения МИ-5, требуя признательных показаний о работе на вражескую разведку, но секретарша твердо стояла на версии аффекта. Яд, приготовленный в секретной лаборатории, не был обнаружен.

Расследовавшие это дело британские следователи, не исключали возможности отравления обоих фигурантов, но доказать ничего не смогли.

Извести о смерти Черчилля, в Москву сначала поступило по линии телеграфного агентства. Падкие на сенсацию, западные журналисты наплевали на все протесты англичан, выдали это в эфир и на страницы газет, незамедлительно.

Получив это известие, Берия с огромным трудом выждал два часа, пока смерть британского премьера не подтвердили через посольство. Только тогда, нарком потребовал машину и отправился на доклад в Кремль.

Сталин холодно выслушал доклад Лаврентия Павловича. Низко наклонив голову, он подошел к окну и, взглянув на хмурое октябрьское небо, перекрестился. Молился ли он в этом момент перед Богом за прегрешение или пытался оправдаться перед ним государственными интересами, неизвестно.

Простояв у окна около минуты, вождь повернулся к наркому и сказал.

– О случившемся, надо немедленно сообщить Вышинскому в Стокгольм. А также следует отправить инструкцию к действиям. Пусть дожимает англичан и работает по американцам. Садись, пиши – приказал Сталин, и Берия послушно раскрыл один из лежавших на столе блокнотов. Начинался новый виток необъявленной войны, которая медленно, но верно приближалась к своему финалу.

Часть третья. Операция «Пепел».

Глава I. Неожиданные сюрпризы.

Командующий американскими войсками на Тихом океане генерал армии Дуглас Макартур, все начало октября находился в скверном настроении. Легендарный полководец, герой Америки, награжденный множеством медалей за храбрость, откровенно побаивался японцев. Вернее сказать, он остерегался определенных возможностей своего противника. Это были не линкоры с авианосцами, атомная бомба, сверхмощная пушка или химическое и биологическое оружие. Пятизвенный генерал, всерьез опасался магических ритуалов синтоистов, способных обрушить силы небес на голову врага.

Да, да, прожженный материалист и прагматик, потомок покорителей дикого Запада верил, что потомкам богини Аматерасу подвластно управление главными стихиями планеты. Американский генерал, не был полностью уверен, подвластна ли японским священнослужителям земля с огнем, но вот в том, что они могли оказывать воздействие на воздух и воду, в этом он не сомневался.

О мистических способностях противника Макартур слышал с самого начала войны и как любой нормальный человек, носящий военную форму, а уж тем более генеральский мундир, относился к этой информации крайне скептически. Мало ли чего там говорят разные ученые умники, которые только и умеют, что красиво и загадочно говорить, и получать за это деньги американских налогоплательщиков. То чего нельзя было пощупать, посмотреть и быстро применить, для генерала не могло существовать в принципе.

Однако по мере того как он воевал с японцами, его мнение относительно этого вопроса стало постепенно меняться. Всякое ухудшение погоды, будь это туман, дождь или шторм, он стал связывать с происками врага. Сначала в шутку, а потом и всерьез, он вспоминал недобрым словом японские храмовые ритуальные песнопения, способные нанести ощутимый вред американским войскам.

Например, несмываемым позором на американский мундир, легла высадка многотысячного десанта на остров Кыска, где врага не оказалось и в помине. Ведь только благодаря внезапно появившемуся туману, японцы ушли с острова буквально под носом у янки, которые утюжили пустой остров несколько дней.

Потом, синоптики клялись и божились генералу, что тумана не должно было быть. Что он появился буквально неоткуда и непонятно почему. И чем дольше он воевал, тем больше становилось таких примеров, когда непогода выступала на стороне противника.

Следует сказать, что все свои опасения, генерал держал сугубо при себе и дальше ближнего окружения они не шли. Первый раз, он публично озвучил их в августе месяце, когда американские летчики никак не могли сначала снять развалины Хиросимы, а потом доставить эти снимки в Америку. Момент был весьма щекотливый, и только счастливый случай, помог генералу Маккартуру сохранить лицо. Вот тогда-то герой Америки и обвинил во всем происходящем японских колдунов.

Многие молодые офицеры его штаба, случай со снимками был досадной случайностью и слова о возможностях врага управлять погодой, восприняли как генеральскую причуду. Для самого же Макартура, это стало своеобразным Рубиконом. Он окончательно поверил, что враги обладают пусть далеко неусовершенствованным, но всё же, метеорологическим оружием. И чем ближе становилась дата начала проведения операции по высадке на японский остров Кюсю, тем сильнее росло опасение Дугласа Макартура.

Наступательные планы американцев, не были для японцев тайной за семью печатями. То, что после захвата Окинавы, следующая цель американцев будет Кюсю, сомневаться не приходилось.

Определив направление наступления врага, японцы всячески старались если не сорвать его вторжение в метрополию, то хотя бы отсрочить день начала "Даунфола". Благодаря своему бактериологическому оружию, они сумели расстроить планы американского командования, но не более того. Получив очередной болезненный укол в мягкое место, очкастый ковбой из Белого дома просто рвал и метал, требуя немедленного пролития японской крови.

Некоторые советники, предлагали президенту Трумэну обрушить на голову противника бомбы и снаряды, содержавшие отравляющие вещества. Этот ход вполне вписывался в общую стратегию американцев, отводящих главную роль в наказании противника авиации. Какая разница в замене одних бомб другими, но все оказалось не так-то просто. Бомбы с отравляющими веществами нужно было ещё доставить на Окинаву, и никто не знал, как они проявят себя в столь массовом применении.

Но не это было главным. Подобными действиями производители отравляющих веществ переходили дорогу производителям обычного вооружения, что грозило им большой потерей прибылей. Для господ промышленников это было невозможно. И они принялись активно топить конкурентов, под громкие крики о бесчеловечности применения подобного вида оружия против мирного населения Японии.

Ради очернения своих конкурентов, они не стеснялись приводить в пример Гитлера. Германский фюрер имел солидные запасы химического оружия, но так и не решился применить его против своих врагов. Лобби у господ промышленников, в виде прикормленных конгрессменов и советников президента имелось, и они в два счета отговорили Трумэна от этой затеи.

Вопрос о применении химического оружия был отодвинут на второй план, и всё было отдано на откуп, так любимой американским президентом ударной авиации. Ей было поручено вогнать в землю и уничтожить японские войска на острове Кюсю, открыть дорогу десанту корпуса морской пехоты.

Все выявленные разведкой цели и прочие объекты, представляющие интерес для военных были нанесены на карты американских летчиков. Карты были заправлены в планшеты, самолеты заправлены по самое горлышко. Переполненные мщением, экипажи авианосцев только и ждали приказа для свершения священного возмездия, но в дело вмешались проклятые колдуны.

Подтверждая самые худшие предчувствия генерала Макартура, американские синоптики вновь проморгали подготовку козней противника. За двое суток до начала операции, командующий затребовал подробнейший прогноз погоды и получил от метеорологов самые радужные обещания. Согласно бумаге, скрепленной авторитетными подписями и печатями, ничто не мешало американской ударной авиации напасть на врага.

Господа ученые дружно клялись и божились в верностях своих прогнозов. Трясли перед Макартуром синоптическими картами и кипами метеорологических сводок. Генерал поверил им, и как оказалось напрасно. Ровно за сутки до начала операции на американский флот, стоявший у берегов Окинавы, обрушился сильнейший ураган.

По словам старожилов подобного безумства природы, по своей силе и размаху, на острове не было сто лет. В считанные минуты, маленькая черная точка на горизонте, стремительно разрослась до огромных размеров, закрыв темно-свинцовым плащом, ярко светившее солнце.