Текст книги "Лето и осень сорок пятого (СИ)"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 84 страниц)

Американские журналисты всегда умели хорошо работать и когда часы пробили половину третьего, в Красной гостиной яблоку было негде упасть. Собравшиеся журналисты затаив дыхание, смотрели на вышедшего к ним Уоллеса, готовясь записать каждое сказанное им слово. Они ждали новой сенсации, и министр не обманул их.

– Уважаемые граждане Америки. Господь Бог продолжает испытывать нашу твердость и выдержку, послав американскому народу ещё одно горькое известие – Уоллес сделал паузу и по залу прошелся приглушенный шепот. Максимально выдержав её, министр уперся взглядом в одну точку и заговорил глубоким, проникновенным голосом.

– По предварительным сведениям, которыми я располагаю на данный момент, можно с уверенностью говорить о том, что с поездом президента Трумэна случилось несчастье. Я, как и все члены комитета, а также все взрослое население страны искренне надеемся, что с нашим президентом все в порядке. На его поиски уже отправлены крупные воздушные и наземные соединения армии и авиации. Как уверяют специалисты, мы имеем неплохие шансы в скором времени увидеть господина президента здесь в Белом доме живым и здоровым.

Уоллес вновь замолчал и, воспользовавшись паузой, фотокорреспонденты ослепили министра своими вспышками стремясь запечатлеть его скорбь к человеку, с которым у него не было ничего общего. Ни во взглядах, ни в действии.

– Руководимый мною комитет приложит все силы, чтобы как можно скорее рассеять неясность по поводу судьбы президента, смею вас заверить. Это займет определенное время, но произошедшее землетрясение, а также идущая война с Японией не позволяют нам просто сидеть и ждать возвращение президента. Необходимо действовать, руководить страной, руководить армией, принимать ответственные решения.

После консультации с рядом конгрессменов и председателем Верховного суда, в виду сложившихся обстоятельств, я принял нелегкое и очень ответственное решение. С сегодняшнего дня и до момента возвращения президента Трумэна, я приступаю к временному исполнению обязанностей президента Соединенных Штатов Америки. Да поможет мне в этом Бог.

Едва только Уоллес произнес эти слова, как гостиную вновь озарили яркие вспышки фотоаппаратов, чьи владельцы спешивших запечатлеть историю. Такого вступления во власть временно исполняющего обязанности президента, Америка ещё не знала.

Случись это в мирное время, подобные действия со стороны Уоллеса вряд ли бы имели быстрый успех. Всегда нашлись бы достойные претенденты для временного исполнения обязанностей президента. Несомненно, свое слово сказали бы и законодатели, выставив ворох условий для одобрения подобных действий, но Уоллесу и стоящему за ним Вильямсу повезло. Четко прописанного процесса наследования верховной власти не было, а Конгресс и все достойные претенденты покинули столицу из-за страха перед чумой.

Война с Японией, непонятные отношения с СССР, эпидемии, землетрясение и внутреннее напряжение среди простых американцев, серьезно порядили ряды желающих стать первым в это непростое время. Хитрые и расчетливые англосаксонские белые политики посчитали нынешний момент неблагоприятный для себя и своих интересов, решив попридержать на время свои властные амбиции.

– Пусть этот парень сделает для нас всю черную работу, а потом и мы скажем свое слово – думали так сенаторы и конгрессмены, имевшие свои амбиции на президентское кресло, но промолчавшие после заявления Уоллеса. К тому же, для многих оставалась неясной судьба Трумэна, вдруг он на самом деле жив и вскоре вернется в столицу. Нет, лучше не высовываться в столь трудный и неясный момент.

Заявление Уоллеса благодаря радио и телеграфу за короткое время облетело всю Землю и достигло Лондона, Парижа, Москвы, Пекина и Токио.

В Москве была поздняя ночь, когда Берия по прямому телефону доложил Сталину о событиях в Америке. В срочном порядке были собраны члены ГКО в составе Сталина, Молотова, Маленкова, Берии, Булганина. Также на совещание был приглашен генерал армии Антонов.

В течение двух дней шло накопление и переосмысливание информации о положении дел в Америки, поступавшей по всевозможным каналам. К концу вторых суток общая картина прояснилась, и пришла пора принимать решение. Важное и ответственное, но отнюдь не по Соединенным Штатам, а по Великобритании. Давать зеленый свет операции "Консервы" или нет.

Новость из Америки очень обрадовало Молотова.

– Уоллес твердый последователь политики Рузвельта, можно сказать его идейный приемник. Я встречался с ним, когда он занимал должность вице-президента и у меня, сложилось о нем мнение, как о трезвом и способном к разумному компромиссу политике. Если он возглавит Америку вместо Трумэна, нет никакой необходимость в операции – высказал свое мнение нарком, но Берия с ним не согласился.

– А если Трумэн жив, что тогда? Такой шанс нам вряд ли ещё когда выпадет – предостерег Сталина Лаврентий Павлович и его поддержал генерал Антонов.

– Положение действительно необычно выгодное для нас. Американцы и англичане вряд ли смогут предпринять против нас серьезные контрмеры, если операция состоится.

– А вы уверены в успехе операции? В случаи её провала, наша международная репутация очень серьезно пострадает – не сдавался Молотов и с его словами, было трудно спорить.

– Да, положение будет очень незавидное – поддержал Вячеслава Михайловича Маленков.

– Значит, ты предлагаешь вновь подождать, когда они там возьмутся за ум, когда все можно решить сейчас, одним махом не только прекратить эту войну и вернуться к мирной жизни, но и на долгие годы обеспечить нам всем покой – уверенно выкладывал свои козыри Берия.

Молотов и Маленков, очень надеялись в этом споре на поддержку со стороны Булганина, но хитрый счетовод только вздыхал, не торопясь сказать свое мнение.

– Покой нам только снится, Лаврентий, – процитировал классика вождь. – Покой в первую очередь необходим нашей страте и её трудовому народу. Вот главная цель и ценность всех наших действий. Подождать, конечно, можно и в определенной степени даже нужно. Торопливость в Большой политике недопустима, но при этом не надо зевать. Товарищ Антонов абсолютно прав, другой такой возможности не было ни у царской России и скорее всего е будет у наших наследников.

Сталин замолчал, обвел пытливым взглядом своих соратников, ожидая от них новых аргументов в за и против, но те молчали. Члены ГКО ждали решения своего председателя, но тот не хотел единолично решать столь важный вопрос.

– Будет правильнее, если мы поставим вопрос на голосование. Товарищ Антонов тоже может принять в нем участие – вынес свой вердикт Сталин к явному огорчению Молотова.

– Кто за проведение операции? – спросил вождь и вверх, предсказуемо взмыли ладони Берии и Антонова.

– Ясно, – холодно констатировал вождь, – кто против проведения десантирования наших войск на территорию Англии?

Вопрос был произнесен с откровенным подтекстом, но это никак не отразилось на решимости противников операции "Консервы". Молотов и Маленков требовательно посмотрели на Булганина, в твердой уверенности, что финансист окажется на их стороне и своим голосом поможет отсрочить проведение операции. Однако трусливый Булганин, хорошо уловивший подтекст озвученный вождем, остался слеп к призывам своих товарищей.

Он принялся мяться, вздыхать, но никак не мог найти себе силы встать на сторону "миротворцев" ГКО.

– Товарищ Булганин воздерживается? – двинул бровью Сталин, – что же, вполне похвальная позиция. Видно мне одному придется отвечать за все разбитые горшки и упущенные возможности.

Вождь встал, разминая затекшие ноги, подошел к камину, что находился в дальнем углу кабинета и только тогда, вернувшись к столу, заговорил.

– Мудрость русского народа говорит, что черного кабеля не отмоешь добела. Да, ждать можно и нужно, но боюсь, что не в этом случаи. Сколько раз мы пытались вразумить англичан, предлагали прекратить военные действия и начать мирные переговоры, но все оказалось напрасным. Черчилль, затем Иден и теперь Эттли, несмотря ни на что продолжают стоять за войну и всему виной большие американские деньги. Это они сначала способствовали возникновению конфликта между нами и нашими союзниками, а теперь всеми силами не дают погаснуть огню раздора – вождь говорил неторопливо, как, будто размышляя над задачей, но хорошо знавшие его члены ГКО знали, что он обосновывает уже принятое им решение.

– Я нисколько не сомневаюсь, что господин Уоллес хороший человек и грамотный политик. Что он сможет продолжить курс покойного президента Рузвельта, но при этом не стоит забывать главное. Господи Уоллес американский политик, у которого на первом месте стоят свои цели, свои интересы и они могут не совпадать с нашими целями и задачами. Мне очень бы хотелось надеяться, что с ним можно найти разумный компромисс, однако я ни одной минуты не сомневаюсь, что за его спиной стоят большие деньги. Других политиков в Соединенных Штатах нет и быть не может – империализм – сокрушенно вздохнул Сталин.

– Значит война, Коба? – напрямую спросил Сталина Молотов.

– Да, война, Вяче. Сегодня Америка ослаблена как в военном плане, так и в экономическом. Добавь к этому неразбериху в верхних эшелонах власти и сильное не спокойствие внутри страны. Товарищ Антонов прав, такой шанс упускать никак нельзя.

– А если все же операция сорвется, и мы не сможем реализовать наши планы. Что тогда? кто будет отвечать?

– В первую очередь будет отвечать, конечно, товарищ Сталин. Вместе с товарищами Берией и Антоновым, а также товарищами Молотовым, Маленковым и Булганиным – вождь расставил все точки над и. Решение на заседании ГКО было принято и, несмотря на возникшие разногласия, теперь именовалось коллективным.

– Приводите в действие свои "консервы" и "Булонский лагерь" – распорядился вождь, и генерал с маршалом быстро покинули кабинет. Чтобы не тратить время, Берия прямо из приемной Поскребышева позвонил в далекую Германию.

– Судоплатов, – обратился нарком к главному по "консервам", – можно.

– Все понял товарищ, нарком. Можно – подтвердил невидимый собеседник, и маховик огромной машины незамедлительно пришел в действие.

В отличие от наркома, генерал Антонов мог не торопиться. Он спокойно добрался до Генерального Штаба и оттуда приказал передать маршалу Рокоссовскому короткое послание с литером "Воздух": "Шторм, шторм, шторм".

Глава XIX. Туманный Фример.

Война войной, а торговля торговлей, одно другому не мешает – говорили умные англосаксонские купцы и были полностью правы. Эти два понятия так неотделимы друг от друга, что зачастую, если одно не являлось прямым следствием другого, то неизменно его дополняло.

С древних времен вслед за выступившим в поход войском, двигались купцы со своими караванами. Благодаря ним, солдаты и их командиры получали все необходимое для своего победоносного шествия, взамен позволяя купцам скупать захваченных в плен людей и большую часть военной добычи по низкой цене.

Нередко отношения войны и торговли проявлялась в довольно необычных формах. Так в Древней Греции, во время осады города при помощи полной блокады, враждующие стороны заключали своеобразный бартер. Солдаты пропускали в осажденный город продовольствие, взамен получая от осажденных женщин для своих интимных услуг. При этом особенно ценились, рыжеволосы и блондинки.

В двадцатом веке война и торговля слились между собой не только прочно, но и порочно. Во время русско-японской войны, на словах провозглашая нейтралитет, Англия и Америка без всякого стеснения поставляли японцам различные военные товары. Под видом отправки зерна и риса, в Японию шли крупнокалиберные орудия для уничтожения фортов Порт-Артура, селитра, уголь и прочие военные материалы.

С началом Первой мировой войны, имея статуса нейтральной Соединенные Штаты лихо поставляли различные виды вооружения всем воюющим сторонам. Огромные барыши от сотрясающих Европу сражений несколько приуменьшились после вступления Вашингтона в войну на стороне Антанты. Нравственные принципы в этот момент возобладали над возможностью обогатиться, но и здесь американцы не остались внакладе. Пользуясь бедственным положением Европы, они вернули все с лихвой, завалив Старый Свет своими товарами.

Совсем иная картина возникла в начале сороковых годов, когда американские фирмы, даже после вступления США в войну против Гитлера, активно сотрудничали с фашистами. До средины сорок четвертого года, в Германию шло американское топливо, моторы, автомобили, резина и прочие военные материалы, так необходимые рейху.

Не отставала от заокеанского дяди и вечно нейтральная Швеция, всю войну исправно отправлявшая в немецкие порты транспорты груженые железной рудой. Ради исторической правды следует признать, что шведскими ископаемыми также пользовалась и Англия. До момента занятия норвежского порта Нарвика, шведы исправно поставляли железную руду и в Соединенное Королевство.

Шведская руда очень высоко котировалась в Европе, особенно на Британских островах. Поэтому, лишившись после окончания войны одного постоянного покупателя в виде германского рейха, Стокгольм немедленно получил другого покупателя в лице британской империи.

По причине временной оккупации Нарвика советскими войсками, шведский экспорт временно встал, но едва были очищены от мин датские проливы, как торговля возобновилась. С завидной регулярностью шведские баржи с рудой стали курсировать между Стокгольмом и Лондоном.

Не желая получить лишние дипломатические неприятности, советские войска не препятствовали проходу шведских кораблей в воюющую с ними страну. Конечно, у Москвы очень чесались руки перекрыть поставку такого важного сырья своему потенциальному противнику, но к своему огромному сожалению ничего не могла сделать.

Все, что можно было сделать, это проводить осмотр идущих в Англию судов на предмет выявления оружия и всевозможных военных материалов. Советские патрульные катера неустанно встречали каждый шведский корабль, поднимались на борт и проводили досмотр.

Смотрели конечно тщательно, придирчиво, но никакого оружия и военных товаров они не находили и на этом русская месть заканчивалась.

Поначалу, шведские моряки побаивались этих проверок. Справедливо опасаясь, что дикие варвары, подмявшие под себя почти всю Европу, припомнят им торговлю с Германией, но вскоре эти страхи прошли.

Быстро поняв, что руки у советских моряков связаны, скандинавы сначала перешли на холодную сдержанность в общении с нежеланными гостями, а затем и вовсе распоясались. Дошло до того, что шведские капитаны принялись выговаривать смотровой команде по поводу излишне долгого осмотра их рудовозов.

– Нельзя ли побыстрее. Из-за вас я опаздываю, а меня ждут в Лондоне – говорили шведы, меланхолично попыхивая трубкой на скверном русском языке, но с очень явным чувством превосходства как будто их ждал сам английский король, со всей королевской конницей и ратью.

После того как были открыты для свободного прохода Бельты, шведы стали пускать по одному рудовозу в неделю, а затем и по два. К концу ноября дело встало на поток, и число кораблей достигло целых трех.

23 ноября рейс на Лондон выполнял рудовоз под командованием капитана Юхана Магнуса. Это был опытный моряк, уже не раз, водивший свой корабль в Лондон и имевший опыт общения с советскими моряками. Поэтому, появление военного корабля под красным флагом не вызвало у капитана и его команды никакого страха и паники.

По сигналу со сторожевика, рудовоз покорно лег в дрейф и стал дожидаться прибытия досмотровой группы. Все было как всегда с той лишь разницей, что русские почему-то встретили корабль Магнуса в открытом море, хотя раньше проводили досмотр при подходе к проливам.

Расценив этот факт как новую гадость со стороны "красных", капитан Магнус меланхолически смотрел за действиями непрошеных гостей.

По требованию офицера руководящим досмотром всякое движение по кораблю прекратилось. Возле дверей радиорубки, машинного отделения и мостика встал вооруженный часовой и досмотр начался.

Досмотровая группа привычно растеклась по кораблю в поисках возможной контрабанды. Судя по увеличению численности досматривающих моряков, русские намеривались искать её с особой тщательностью.

Подобное рвение вызвало только холодную улыбку на лице Магнуса. С твердостью и величием грозного слона, окруженного сворой уличных шавок, он стал выжидать время, после которой намеривался произнести колючую реплику.

Капитан уже вытащил трубку и собирался раскрыть рот, как в этот момент дверь рулевой рубки распахнулась, и в неё ворвалось несколько вооруженных человек.

– На пол! На пол! – на хорошем шведском языке прокричал один из ворвавшихся людей и, видя, что его приказ не исполняется, с силой ударил прикладом автомата вахтенного матроса, оказавшегося ближе всех к нему.

Решительность действий и одухотворенность, написанная на лицах советских моряков, оказали на шведов должное воздействие. Не дожидаясь, когда к ним подойдут и применят силу, все моряки вместе с капитаном, дружно попадали на пол. Замешкался лишь только один рулевой. Как всякий правильный моряк, он в первую очередь боялся потерять управление кораблем, но захватчики не оценили его порывов. Один из них сначала больно ударил рулевого по уху, а затем сбил с ног и сам встал за штурвал.

Магнус попытался протестовать по поводу столь некорректного обращения с ним и с его командой, но моментально получил тычок в спину, грозный окрик: "Молчать!" и восстание было жестоко подавлено.

После этого, руководивший захватом рубки человек подошел к переговорной трубе и произнес: – Машинное, как вы там!?

– Все в порядке – отозвались недра на чистом русском языке, – замена произведена.

– Ясно, ждите команды – закончил разговор человек и взглянув на распластавшиеся на полу тела, приказал, – выводите.

Со скованными за спиной руками шведы были доставлены в кубрик, у дверей которого стояли автоматчики. Там была вся команда корабля, за исключением капитана и радиста. Этих двоих, с завязанными глазами погрузили на катер и увезли в неизвестном направлении.

Прошло некоторое время, пока их не заставили в слепую подняться по трапу и не завели в неизвестное помещение. Каково же было их удивление, когда с их глаз сняли повязки, и обнаружилось, что они стоять в рулевой рубке своего рудовоза.

Впрочем, по некоторым мелочам быстро выяснилось, что это был двойник их корабля. Родной брат близнец, но все же, не их сухогруз.

– Что это все значит? По какому праву вы захватили меня, мою команду и мой корабль, идущий под шведским флагом. Мы нейтральная страна и вам за это произвол придется извиняться отвечать! – начал кипятится швед, но легкий удар в спину прикладом автомата, быстро напомнил ему кто здесь главный.

– Обязательно господин Магнус извинимся, сразу после того как вы приведете этот корабль с рудой в Лондон. Больше того, сразу после окончания плавания обязательно отпустим на все четыре стороны.

– Ваши действия незаконны и я не собираюсь их выполнять – с достоинством ответил швед, при этом боязливо косясь краем глаза на стоявшего рядом охранника. Он ожидал нового удара, но его не последовало и Магнус, приободрился. Капитан расправил плечи и захотел потребовать встречи со шведским послом или консулом, но стоящий перед ним человек перебил его.

– Мы хотим, чтобы вы Юхан Магнус привели этот корабль с нашей командой в Лондон и передали находящийся на его борту груз по назначению. А когда английский патруль господина Хинкли или Раферти как обычно встретит вас в британских территориальных водах, вы были спокойны и непринужденные при проверке судовых документов и сделали бы все, чтобы англичане не заметили подмены кораблей. Предупреждаю сразу, что этот корабль полностью похож на ваш корабль, даже есть вмятина на левом борту.

Человек сделал паузу и властно ткнул пальцем по направлению радиста.

– Мы хотим, чтобы вы радист Свен Олофсон как обычно передавали отчеты в Стокгольм и запрашивали погоду в Гетеборге и Лондоне. А также отвечали на все запросы морской службы англичан в одиннадцать часов вечера и три часа утра – демонстрировал свою хорошую осведомленно русский.

– Предвижу ваши горячие отказы от сотрудничества с нами и сразу предупреждаю, что в случаи неповиновения будут убиты – человек сделал зловещую паузу, а затем с милой улыбкой продолжил, – нет, не взятые нами в заложники члены вашей команды. Они останутся живы, на не нужны лишние жертвы. Будут убиты ваши близкие. У вас Магнус есть жена Гертруда и две дочки Ингрид и Эдда, семь и девять лет. У вас Олофсон нет жены и детей, но есть больная мать, которую вы очень любите. Вы – Магнус живете на улице короля Густава, вы – Олофсон на Галерной улице. У вас – собственный дом, вы – снимаете квартиру на втором этаже.

От таких откровений оба шведа сильно побледнели и сцепили руки, чтобы проклятый русский не мог заметить предательской дрожи их пальцев.

– Вот видите господа, нам о вас все известно. Скажу больше, обе ваши семьи взяты под самое тщательное наблюдение нашими секретными агентами в Стокгольме, которые только ждут нашего сигнала – продолжал улыбаться мучитель и от вида его дружелюбного лица, у шведов появились мурашки на теле.

– Когда вы обычно приводите свой корабль в Лондон? В восемь часов утра? – уточнил русский.

– Да, в восемь утра – хмуро подтвердил Магнус.

– Так вот, если в восемь тридцать им не поступит нужный сигнал, то они убьют ваших родных, смею вас заверить. Скажу сразу, лично мне очень будет жал, что ваша жена и девочки погибнут под колесами грузовика по дороге в школу, а вашу маму убьют залезшие в квартиру воры, но что делать господа. Идет война и тут не до сантиментов – человек с сокрушением развел руки и в этот момент, Магнус бросился на него.

Разозленный швед попытался дотянуться своими крепкими руками до горла своего мучителя, но оказался недостаточно ловок. Едва только он начал движение, как русский моментально сместился в сторону и ловко нанес крепкий удар в живот.

Неудачный мститель мгновенно согнулся пополам и стал стремительно оседать. Русский моментально развернулся в сторону радиста, ожидая нападение и с его стороны, но тот оказался из робкого десятка. Достаточно было одного грозного взгляда, чтобы у него не возникло никакого желания следовать примеру своего капитана.

– Вот и правильно, господин Олофсон. Отправляетесь на свое рабочее место, вместе с нашим человеком, – ласковым голосом со стальными нотками проворковал русский и, убедившись, что швед созрел, кивнул своему помощнику, – проводи его в радиорубку.

Получив жесткий урок и оставшись в одиночестве, капитан Магнус больше не стал предпринимать попыток бунта. Ощутив на своем горле цепкие железные объятья, он покориться обстоятельствам и согласился делать то, что от него хотели.

Ложный рудовоз с плененным капитаном и радистом на борту направился к датским проливам, а шведский корабль направился под конвоем сторожевика к острову Рюген.

Корабли ещё только – только подходили к этим пунктам своего следования, а в Стокгольме уже началась очередная советско-американская встреча в новом составе. Москву по-прежнему представлял Вышинский, а вот переговоры с американской стороны вел новый человек, Джеймс Сканли.

Прилетев на самолете из Нью-Йорка, новый посланник временно исполняющего обязанности президента США Генри Уоллеса имел самые широкие полномочия при ведении переговоров, в отличие от своего предшественника. Каждый свой шаг господин Майлз был вынужден согласовывать с Вашингтоном, тогда как Сканли мог предпринимать определенные действия самостоятельно.

Отправляя своего посланника за океан, Уоллес поставил перед ним две главные задачи:

– Мне нужен прочный мир в Европе и скорейшая победа над Японией. Без прочного союза с русскими это невозможно, поэтому следует сделать все возможное и невозможное, чтобы он состоялся. Знаю, что за последние полгода у мистера Сталина появилось большое недоверие к нашей стране и в определенном смысле, оно вполне оправданное. В своем послании Сталину я предлагаю забыть неудачный опыт общения моего предшественника и вернуться к тем нормам, которым следовал президент Рузвельт.

Вам придется особенно постараться, чтобы заставить русских поверить в наши добропорядочные намерения и сделать шаг в нужном для нас направлении. Несомненно, для этого придется им кое-что предложить. Сегодня Россия по-прежнему испытывает острую нехватку части товаров и сырья, которые мы ей поставляли по ленд-лизу, а также в продовольствии. Не случись эта катастрофа в Калифорнии и не пострадай от пепла штаты Среднего Запада, мы бы быстро смогли найти с русскими общий язык. Именно так и намеривался действовать после окончания войны президент Рузвельт, считая Советский Союз один из главных рынков для наших товаров в ближайшие три – пять лет.

Однако наше нынешнее положение не позволяет нам строить подобные планы. Поэтому, скорей всего придется уступать в политических делах и скорее всего в вопросе по Германии. Конечно, наши деловые и политические отношения с Англией требуют от нас проявления союзнического долга в её отношении, но никто не может заставить нас платить по счетам за чужую авантюру. Нам совершенно не нужно прямое военное столкновение со Сталиным в Европе, которое в нынешней ситуации, по мнению генерала Эйзенхауэра, может иметь для нас неприятный исход и мы вынуждены действовать исходя из собственных интересов.

Что касается японского вопроса, то я уже отправил Сталину свой проект по разделению Японии на две оккупационные зоны. Вместе с этим, я подтвердил прежние договоренности по передаче СССР южной части Сахалина, Курильских островов, а также всю КВЖД и Квантунского полуострова с портами Дайрен и Порт-Артур. Если у Сталина возникнут какие-нибудь новые вопросы по Маньчжурии или Внутренней Монголии, то мы готовы к их обсуждению, без предварительных согласований с Чан-Кайши.

Вот такие козыри имеются сейчас у нас на руках. Карты прямо скажем не очень сильные, но вполне достойные того, чтобы попытаться достичь нужного нам результата. Я очень надеюсь, на вас и поддержу любой ваш шаг, который не нанесет вред нашей стране.

Отправляя Сканли в Стокгольм на переговоры с Вышинским, Уоллес сильно рисковал. Его пребывание на президентском посту не было до конца легитимировано. Подавляющее большинство губернаторов штатов одобрило вступление Уоллеса во временное исполнение обязанности президента США, но для окончательного завершения этого процесса требовалось одобрение Конгресса. А вот с этим, возникали определенные проблемы.

И дело было совершенно не в том, что конгрессмены были поголовно против кандидатуры Уоллеса. Из-за биологической атаки японцев Вашингтона, представители законодательной власти дружно покинули Капитолий, и собрать их заново было проблематичной задачей. И тут, Уоллес показал свой характер.

Быстро выявив основное местонахождение конгрессменов, он приказал военным отправить туда транспортные самолеты, а также обратился к губернаторам с просьбой организовать отправку законодателей в Вашингтон поездом.

Тех же, кто находился в различных штатах малыми группами или пребывал в одиночестве, Уоллес извещал об экстренном заседании Конгресса 23 ноября и предлагал прибыть на него самостоятельно. Благо их число никак не влияло на общий кворум, необходимый для открытия заседания "слуг народа".

Свободолюбивые американские конгрессмены, подобный диктат со стороны никем не избранного или утвержденного на верховную власть человека, восприняли очень болезненно. Очень многие собирались серьезно спросить с Уоллеса за его узурпаторские замашки, но когда их всех собрали и ткнули носом в жесткую действительность, у политиков наступило просветление в мозгу.

Как бы трепетно они не относились к своему высокому статусу и полагающимся к нему привилегиям, но на этот раз господам конгрессменам пришлось запрятать свои недовольства глубоко и далеко. Прожженные политиканы быстро разглядели угрозу потерять свои теплые места и высокие привилегии из-за возможности распада Штатов.

Инстинкт самосохранения – самый главный из всех известных у человека инстинктов. И он с такой силой проявился у американских парламентариев, что на экстренном заседании Конгресса они безоговорочно признали Уоллеса временным исполняющим обязанности президента. Более того, ощутив толчки под фундаментом собственного благополучия, конгрессмены назначили Уоллеса вице-президентом, что помогло ему на законных основаниях стать полноправным правителем США.

Вечером 23 ноября в Капитолии, в присутствии депутатов, Уоллес принес президентскую присягу, под одобрительные выкрики конгрессменов и вспышки фотокамер корреспондентов.

Когда стало ясно, что Уоллес станет новым президентом Америки, была срочно организованна прямая радиотрансляция из зала Конгресса и приглашены кинохроникеры. Вся страна и весь мир, дружно рукоплескали вступлению во власть истинного наследника Франклина Рузвельта.

Всего это ещё не случилось, когда Сканли и Вышинский, пожав друг другу руки, начали переговоры, которые оказались весьма продуктивными.

Начиная разговор, американец предложил к обсуждению японскую тему, по которой у США и СССР не было больших разногласий, и которая была на данный момент самой важной для Соединенных Штатов Америки. То, что произошло потом, было для посланца Уоллеса малым шоком.

На легкий наводящий вопрос считает ли Советский Союз Японию врагом и намерен ли генералиссимус Сталин воевать, Сканли услышал неожиданный ответ. Вышинский сказал, что Япония была и остается главным противником Советского Союза на Дальнем Востоке, несмотря на торговые сделки, проводимые между странами.

Дальше, больше. Посланец Сталина объявил, что советский вождь с большим вниманием отнесся к письму американского лидера и полностью согласен с его предложением относительно раздела Японии. И в знак подтверждения твердости этих намерений СССР начнет войну против Японии ещё до конца этого года.

Услышав эти слова, Сканли не мог поверить своим ушам и попросил переводчика уточнить, правильно ли он понял слова советского дипломата. Видя взволнованное состояние собеседника, Андрей Януарьевич повторил все ранее им сказанное на английском языке, которым он неплохо владел.

– Когда же конкретно в этом году Советский Союз сможет начать военные действия против Японии? – попытался уточнить американец, но его собеседник мягко ушел от ответа.

– Я думаю, что этим должны заниматься военные. Чем раньше ваш военный представитель прибудет в Москву, тем быстрее этот вопрос получит ясность – с невинной улыбкой ответил Вышинский, радостно наблюдая, как американец заглатывает наживку. Убедившись, что тот прочно сидит на крючке, посланец Сталина начал дергать удочку.