Текст книги "Та, что гуляет сама по себе"

Автор книги: Ева Софман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Дядя! – в этот самый миг Леогран наконец сообразил очнуться от столбняка и метнуться к Орраку. – Дядя, вы в порядке?

Оррак, в свою очередь сообразив вернуться в дееспособное состояние, неуверенно поднялся с колен:

– Вы… отец Кармайкл?

Взгляд его был неожиданно… живым. Совсем не таким, какой Таша видела на портрете.

– Совершенно верно, – Арон шагнул к зеркалу. – Ваша светлость, сейчас вы спросите, что произошло, но предлагаю отложить разговор до возвращения в особняк. Вы не против?

– Н… нет, – Оррак смущённо похватал со стула одежду, – только…

– Да-да, собирайтесь спокойно. Мы с детьми пойдём вперёд. Джеми?

Таша скосила глаза на покорно потопавшего к зеркалу "братишку" – и застыла, вглядываясь в заоконный лесной мрак:

– Арон, там…

– Да, – шёпотом ответил дэй, – это они.

Красные огоньки мелькали среди стволов – алыми щёлками глаз ночи.

– И, – Таша сглотнула, – долго…

– Всё это время.

– Да?!.. Но… почему…

– Потому что время, которого они ждут, ещё не пришло.

И дэй шагнул в серебристую гладь, оставляя позади охотничью избушку, тёмный лес и мортов – которые терпеливо выжидали чего-то в ночи.

– А почему Раксана объявила о себе только сейчас? Она же пять лет назад…

– Ну, знаешь ли, призраку ещё надо научиться объявлять о себе. Думаешь, это так просто? Может, кошки их и чуят сразу, но, чтобы стать видимым, нужны долгие годы упорных тренировок…

– Ты это серьёзно?

– А ты как думаешь? Полтергейстами тоже не с бухты-барахты заделываются. Ещё пять лет, и Раксана в теле уже не нуждалась бы: сил на то, чтобы взять в руки какой-нибудь острый предмет и явиться к муженьку в своём истинном облике, у неё хватило бы.

– Перспективка-то нерадостная… гм… А что всё-таки это за зеркало такое, через которое мы проходили? Ну, соединяющее особняк и охотничью сторожку?

– Чёрный ход. Помнишь, я рассказывал, что наш с Алексасом Учитель через такое спасся?.. Ну вот. Распространённая разновидность волшебных зеркал, – правда, весьма недешёвая, так что распространена она в основном среди знати. Такие всегда идут в паре: одно вешается где-нибудь в особняке или в замке, второе – в какой-нибудь сторожке далеко в лесу, и тогда в случае осады или восстания можно активировать проход и быстро и незаметно скрыться.

– А, да… кажется, слышала что-то. Значит, – несколько разочарованно уточнила Таша, – в сущности, тот же принцип "зазеркалки"?

– В принципе, да, а на деле – не совсем. Проход между такими зеркалами стабилен: это, так сказать, небольшая выделенная часть Зазеркалья, а потому затеряться там невозможно, проходить безопасно и далеко не так неприятно… и там есть воздух. А ещё для активации не нужен маг, что, согласись, весьма удобно. У порталов в зерконторах тот же принцип, только длина прохода там сведена к минимуму. Темноту лишь на миг увидеть успеваешь, как говорят. В общем, пройтись по "чёрному ходу" – всё равно что прогуляться по тихому мрачному туннелю… в чём ты имела возможность убедиться лично.

– Да уж, – мрачно подтвердила Таша, взглянув в окно. Внизу, в саду, дрожала дубовая листва и склонялись перед холодным ветром ирисы. Вверху хмурилось вот-вот готовое разрыдаться небо.

– Не больно-то хорошая погодка в дорогу, – с надеждой изрёк Джеми, – может, переждём?

– Если бы нас пригласили… – удручённо вздохнула Таша.

Джеми повесил голову.

На их последний завтрак в особняке Норманов мальчишка брёл, как на казнь: вчера ночью, вернувшись в особняк, Леогран таки растолкал сестру, дабы та выслушала вместе с дядей рассказ о подвигах "охотников за привидениями", а Арон торжественно заявил, что почти всю работу по поимке "гнусной кровопийцы" проделал его дорогой сын, поминутно рискуя жизнью ради спасения юной герцогини. Ясное дело, юная герцогиня соизволила присмотреться к своему спасителю повнимательнее и даже изъявила "своему дорогому Джеми-энтаро" безграничную благодарность. Голос её при этом звучал довольно-таки малообещающе, – Таша даже сказала бы, чрезвычайно мало обещающе, – но Джеми и этого хватило, чтобы воспарить на седьмое небо… ну, по крайней мере третье.

– А тебе не кажется, – вдруг задумчиво заметил Джеми, – что как-то подозрительно легко нам всё даётся?

– Ты что имеешь в виду?

– Ну… – он пощёлкал пальцами, – как-то слишком быстро и безболезненно мы выпутываемся из всех этих передряг. Щёлкаем, как орешки, дела, из которых целые баллады раздуть можно. Вот обнаружился призрак, а мы невзначай так злого гения семьи Норманов на чистую воду вывели…

– Увы, не вывели.

– Ха-ха. Очень смешно.

– А я не шучу. Арон мне сказал… Он же заглянул в мысли Камиллы. Только герцога пока тревожить не хочет – обещал позже сообщить.

Джеми уставился на неё:

– И что же…

– Она не для себя старалась. Ей даже не сказали, зачем надо прибрать к рукам имущество Норманов: просто сказали, что надо. Предусмотрительные, однако, попались нам нехорошие люди… извиняюсь, вампиры. Именно поэтому Арон не знает, какую цель преследовал истинный зодчий, Камиллин дружок-вампир. Имя у него какое-то заковыристое… Анду, Анду… Андукар, что ли? Угу, по-моему, так его зовут.

– И что же, выходит… к Норманам ещё вернутся?

– Не сразу, думаю. Пока нехорошие вампиры будут осторожнее, а там… – Таша пожала плечами, – посмотрим.

Джеми с самым угрюмым видом кивнул.

– Ну, во всяком случае, мы много из чего определённо безболезненно выпутались, – бодренько продолжил он минуту спустя. – Погнались за нами морты, а мы их быстренько с носом оставили; напал на нас висп, а мы его быстренько прикончили; стала ты мейлерой, а тебе разум быстренько вернули; умерла ты, а тебя быстренько с того света вытащили…

– Мою смерть ты тоже именуешь "безболезненным выпутыванием из передряги"?

– Да разве это смерть… – Джеми скучающе зевнул. – Какая ж это смерть, когда тебя так легко воскрешают? Было бы твоё возвращение хоть единичным случаем, так нет же, святой отец это по два раза на неделе проделывает! Нет, так положительно неинтересно… Даже несерьёзно как-то. Из этого и приличную балладу не сделаешь! Вот была бы у тебя славная кончина с благородным пожертвованием собой ради нас – слушатели на этом месте непременно прослезились бы и выпили ещё по чарке от чуйвств, а так…

– Потерпи немного, – усмехнулась Таша, – может, до моей славной кончины не так далеко, как ты думаешь. Главная передряга нам только предстоит.

Джеми, воздержавшись от комментариев, опустил глаза. Скользя взглядом по каменным плитам пола, Таша вскинула руку, на миг коснувшись тёплой золотой цепочки.

"И, судя по всему, предстоит эта передряга уже очень скоро…"

Игра подходила к концу. Так или иначе, но скоро все маски будут сброшены… А так хотелось остаться. Отстрочить момент… хотя бы пока морты чего-то там выжидают…

Не спорю, подумала Таша, узнать, кто же всё-таки есть кто, я не жажду. Но… остаться их ведь никто не просит.

В двери столовой, услужливо распахнутые Мором, парочка прошла молча.

– А, вот все и в сборе! – Оррак поприветствовал их тёплой улыбкой. – Мы со святым отцом и моими племянниками как раз улаживаем одно дело… которое без вашего согласия, впрочем, никак уладиться не может.

Таша взглянула на Арона, загадочно улыбавшегося по правую руку герцога; на Леограна и Лавиэлль, тихо пристроившихся рядом; на герцога, поразительно милого и жизнерадостного – и удивлённо вскинула бровь:

"Это Оррака мы с Джеми ночью оставили в полном раздрае?.."

Выслушав поведанную Ароном историю, Оррак не произнёс ни слова: лишь повесил голову и закрыл лицо руками, подозрительно вздрагивая. Дэй отправил "детишек" спать раньше, чем герцог смог произнести хоть что-то членораздельное, а сейчас – вот он, Оррак, сидит и так легко улыбается, да ещё с такими ясными, живыми и молодыми глазами… Будто не старше, а то и младше своего племянника. Даже морщинистые сеточки, казалось, разгладились.

Может, размышляла Таша, сброшенное бремя вампирьих чар дало такой… омолаживающий эффект? Но горе-то и чувство вины так просто не убрать…

Или…

Она подозрительно взглянула на дэя – и его безмятежная улыбка усилила подозрения:

"Опять всякие телепатические фокусы?!"

– Дело в том, что… впрочем, – герцог откинулся на спинку стула, – пускай Леогран сам скажет.

Леогран послушно встал и, приблизившись к Таше, кашлянул в кулак:

– Таша-лэн, – с самым торжественным видом промолвил юноша, – видите ли, у дяди Оррака через три дня юбилей. Сорок лет.

– О, – неуверенно кивнула девушка, – поздравляю! Эм… хотя заранее не поздравляют, да…

– Благодарю, – учтиво откликнулся юный герцог. – Так вот, мы очень хотели бы…

"…а, может, всё-таки попросят?.."

– …чтобы вы присутствовали там…

– Мы будем очень рады!!! – выпалили "детишки", не утруждая себя дослушиванием.

– …в качестве моей невесты.

Однако дослушать определённо стоило.

Таша уставилась на Леограна – абсолютно серьёзного и искренне волнующегося. Перевела взгляд на Арона, наблюдавшего за ней с самой непроницаемой улыбчивостью.

"Нет, я определённо чего-то не понимаю… Ведь…

Не может же это быть так, как я это понимаю!!"

– Невесты? В смысле… это та, которая должна будет потом стать вашей женой? – уточнила Таша.

– Ну конечно, – Леогран удивлённо взметнул брови, – кто же ещё!

– И что… вы все… пришли к соглашению?

– Ну, святой отец изъявил своё согласие, так что… дело только за вами, – он молитвенно сложил ладони. – Надеюсь, вы не откажете мне в этой маленькой услуге?

Маленькой услуге?!

"Да что этот святой, с позволения сказать, отец о себе возомнил?! Решил радикальным способом отомстить за… бунт на корабле?!!"

"…а с чего ты взяла, что это месть? Тебе так не нравится перспектива стать невестой молодого, богатого и симпатичного герцога?"

"Заткнись, а?!"

– Видите ли, – промямлила Таша, – вообще-то… я вас совсем не знаю… и это так… неожиданно…

– Для меня тоже, – поспешил заверить её Леогран, – я и не помышлял о таком счастливом избавлении от Лилу!

– Избавлении от… – настал черёд Таши удивлённо вскидывать брови, – что ещё за Лилу?

– Лилу Дурнимдан, – Леогран скривился так, будто у него разом заныли все зубы. – Моя невеста.

– Ещё одна?! Вы что, гарем собираете?!!

– Упаси Богиня!!! – Леогран в ужасе отшатнулся. – Я как раз хочу избавиться от всех невест! То есть не от всех, а от одной… но вы же тоже не… в общем!! – он решительно выдохнул. – Вы сыграете роль моей невесты, ясно?

– Зачем?

– Чтобы Лилу поняла, что она не сможет быть моей женой, потому что я люблю другую!

– А… а!

Некоторое время молчание каменных сводов нарушало лишь дыхание присутствующих – а потом Таша вкрадчиво уточнила:

– Значит, вы с ней обручены?

– Ей был год, когда наши отцы заключили брачный договор.

– А сейчас ей сколько?

– Пятнадцать.

– А она вас любит?

– В том-то и проблема.

Таша хмуро скрестила руки на груди:

– Значит, – подвела черту она, – вы хотите, чтобы я помогла вам обмануть влюблённую в вас девушку, которая выросла с осознанием своего предназначения – быть вашей женой?

– Рад, что вы меня поняли, – легко кивнул Леогран.

"Интересно – законченный эгоист, самовлюблённый болван или попросту идиот?"

– Таша-лэн, – Оррак поднялся из-за стола, – я осознаю, как это выглядит со стороны, но дело вот в чём, – герцог подошёл к ней, опершись ладонью на спинку ближайшего к Таше стула. – Брачный договор подписывал мой брат, свет ему небесный… А у Валдора к браку было несколько специфическое отношение. Сам он обручился с Диамандой в возрасте восьми лет, до свадьбы в двадцать невесту ни разу не видел, а после свадьбы любви, увы, так и не изведал. Впрочем, равно как и Диаманда, небо ей в память. Моего брата и его жену связывала дружба и взаимоуважение… и осознание того факта, что они должны подарить наследников двум старинным богатым родам. А потому он считал, что его сын будет ничуть не несчастливее в таком же дипломатическом браке. Да только Леогран-то не Валдор… К счастью или к горю, не могу знать. Он встретился с Лилу, и, как это ни прискорбно, невеста успела произвести на него отталкивающее впечатление…

Подумал, кивнул каким-то своим мыслям и вздохнул:

– Но Лилу не посчастливилось родиться на редкость романтичной особой с настойчивой мечтой о прекрасном принце, а Леогран, как оказалось, для неё явился живым воплощением этой мечты. И когда после смерти отца, произошедшей три месяца назад, её мать пожелала расторгнуть договор (её светлость Дурнимдан изначально была против этого брака, ибо не хотела, чтобы "её жемчужинку отсылали в глухомань"), и я дал своё согласие – помешала Лилу, которая заявила, что умрёт без "своего принца". А интересы дочери, конечно же, стоят для её светлости выше собственных… как, впрочем, и для меня прежде всего стоят интересы Леограна. И тогда, – Оррак смотрел на свою руку, неторопливо перебирающую пальцами по спинке стула, будто по невидимым клавишам, – мне пришлось сказать, что мой племянник встретил ту, которая пробудила в его сердце любовь.

– Но это… нечестно!

– Более того – низко. Знаю, – Оррак печально усмехнулся. – К тому, чтобы сделать это, меня толкнули несколько умоизмышлений. Поскольку мне, как младшему сыну, дозволено было выбрать невесту по любви, а не по положению, я знаю, что такое настоящие узы брака, а не цепи, приковывающие тебя к обручальному кольцу супруга. И желаю своему племяннику того же счастья, какое выпало мне. Что я точно могу сказать – Леогран никогда не сможет сломать себя и полюбить нелюбимую, а вот свою настоящую любовь, надеюсь, он когда-нибудь действительно встретит. И… я представляю, каково будет Лилу, когда она узнает, что её прекрасный принц полюбил другую. Она знает, что Леогран не испытывает к ней нежных чувств, но искренне надеется, что "принц" ответит ей взаимностью, узнав её получше… да, она говорила об этом матери, а её светлость сказала это мне, когда мы обсуждали разрыв помолвки. А теперь представьте себе, Таша-лэн: что случится с бедной девочкой, когда спустя пару месяцев брака она поймёт, что её принц не испытывает к ней ничего, кроме раздражения?

– Так-то оно так, но…

"Почему я должна исполнять нелестную роль разлучницы?!"

"…потому что ты же хочешь задержаться здесь, верно?"

"А просто так нас не задержат? Да мы помимо выполненной работы по устранению призрака ещё и вампира раскрыли-убрали! Перевыполнили план, оказали услугу две-в-одной! Да, и… всё-таки мне очень интересно – что такое стряслось с герцогом, что он, ночью и слова неспособный вымолвить, сейчас так спокойно поминает свою семью, убитую его кровососущей бывшей…"

– Но зачем нужно всё это, хотели вы сказать? – спросил Оррак, домыслив за неё. – Лилу сказала, что она не верит. И что она хочет увидеть соперницу лично. Убедиться, что та лучше неё и больше достойна любви Леограна. Если это действительно так – она отступится.

– А если нет?

– Тогда она докажет своему избраннику, что заслужила его любви… будучи верной любящей женой.

Таша покосилась на Леограна, зевающего в сторонке.

"Я не видела Лилу, конечно – но не оценить такого… хотя чего ещё ожидать от этих, которые все поголовно супруги педестрианок, да-да".

– Так вы согласны?

Таша ответила герцогу самым хмурым взглядом из имеющихся у неё в арсенале:

– Почему именно я? – вымолвила она. – Вы ведь могли бы взять любую девушку города. Думаю, она бы не…

– Могли бы, конечно, – подала скучающий голос Лавиэлль. – Любая девушка действительно не смогла бы уклониться от приказа герцога… и среди них есть парочка довольно сносных на вид. Но деревенщину не обтесать до благородной дамы, а Лилу ведь не только красива, но и начитана, и прекрасно воспитана. К тому же дело не в одной Лилу: мы не имеем права уронить честь нашего рода в глазах двора. На бал в честь дядюшкиного юбилея, помимо Дурминданов, приглашены представители всех светлейших семейств Равнинной, и они будут очень зорко присматриваться ко всему, что смогут здесь увидеть. И если расторгнутая по обоюдному желанию сторон помолвка – одно, то "недостойная" невеста наследного герцога – другое.

– А что же вы собирались предпринять до того, как появилась я? Кого предполагали на эту роль?

– Никого. Хотели просто потянуть время, не предъявляя "избранницу" под благовидными причинами её болезней или других дел – пока брат не встретит действительно достойную девушку или Лилу не одумается… Но потом Лео увидел вас и подумал, что вы весьма подошли бы на эту роль. А там и святой отец предложил нам вашу помощь, уверив, что ваши душевные и умственные качества соответствуют вашей внешности… – сказано было так саркастично, что у Таши не осталось сомнений по поводу мнения юной герцогини относительно этой самой внешности, – … и что вы согласитесь.

"Арон?!"

– Арон, ты…

– Если этот брак состоится, – вздохнул дэй, наблюдая за бурей эмоций в её глазах, небрежно откинувшись на спинку, – он сломает две судьбы, только и всего. Да, наше маленькое представление неизбежно ранит Лилу, но я не думаю, что это любовь. Детское чувство, восхищение образом… Она молода, и она полюбит ещё. Кого-то, кто достоин быть с ней.

Таша скептически склонила голову:

– Интересно, а…

– Таша, я хочу сделать ещё одно доброе дело, подарив двум молодым людям более счастливое будущее, чем пока им открывается. Помоги мне… прошу.

Он мягко вглядывался в её лицо. Зачаровывает или нет? Но зеркало ведь на ней…

Ксаш ногу сломит, разбираясь в этих эмоциях. Вроде и тумана нет, а тебе всё равно спокойно и светло, когда он рядом…

И, что бы ни случилось – хочется ему помочь.

– Но я…

"…а почему бы и нет?"

– Я…

"…кто тебе эта девчонка? А так ты разом получаешь законную отсрочку…

…ты же сама этого хотела, вспомни…"

"Но я буду лгать, лицемерить, обманывать… и это… это же нехорошо!"

"…ты бы себя со стороны слышала…"

Да, Таша никогда не была в ладах со своей Ташей внутренней – но сейчас она была слишком противоречивой. Слишком разумной. Слишком… посторонней?

Она подсказывала, как легче, но…

"Не всегда правильно то, что легко".

И Таша знала это. Знала всегда.

Вот только самым главным и самым паршивым было то, что она чувствовала: под доводами этой новой Таши внутренней воля Таши внешней плавится, словно масло на раскаленной сковороде.

"…только представь – себя, на балу, рядом с герцогом…

…на своём законном месте…

…там, где тебя мечтала увидеть мама".

Таша медленно опустила голову.

– Хорошо.

– Вот и славно. А теперь, – дэй с улыбкой взглянул на герцога, – мы удостоимся сегодня чести позавтракать с вашей светлостью или нет?

Глава пятнадцатая

При шуме музыки и пляски

– Не вертись!

– Ты мне кожу содрала!

– И буду драть, пока не сотворю из твоих косм нечто приличное!

Таше оставалось только шипеть, пока уже "к бою готовая" Элль сосредоточенно начёсывала ей волосы костяным гребнем, затейливо переплетая пряди визжащими под булавками чёрными лентами. Две служанки, ползая по полу, прямо на Таше подшивали юбку, третья сосредоточенно натирала воском туфли – до зеркального блеска намеревалась довести дело, кажется.

"Ну и за что мне это наказание?!"

Заявив, что "материал для обработки, конечно, пригодный, но до приемлемого результата – как до моря пешком", все три дня Элль муштровала Ташу, словно генерал армии Его Величества зелёного новобранца. К вечеру, после трёх часов кряду и девяти в совокупности разучивания танцев и церемонных поклонов, принятых при дворе Равнинной, сил Таши хватало лишь на то, чтобы доползти до кровати. Именно что доползти: ноющие с непривычки к каблукам ноги против ходьбы выражали решительный протест.

"Танцевать на каблуках? Ещё чего придумаете?! – в первый же вечер возопила Таша. – Да кто вообще на бал приходит в таком?!"

"Вот ты и придёшь, – обрубила Элль. – И каблуки, и макияж к тому же соорудим. Тогда, быть может, даже перестанешь выглядеть такой пигалицей".

Стабильно скандаля с юной герцогиней, уже в первый день они перешли на "ты" – а когда Таша поняла, что как-нибудь прожила бы и без этого перехода, сблизившего их с "этой снобствующей высокородной нахалкой", было уже поздно.

– …и несравненная графиня Атарея Шорминглан!

Таше стоило лишь чуть напрячь слух, чтобы услышать, как Мор со звонкостью траурного колокола рапортует имена гостей, прибывающих в бальную залу. Глупость, конечно: все сто шестьдесят приглашённых были в особняке ещё вчера, а первые гости прибыли аж два дня назад, так что все давно уже знали, кто удостоил своим присутствием особняк Норманов, но… традиция есть традиция.

А вот Таша ни одного гостя до сих пор и в глаза не видела: после того, как Элль решительно заявила, что "её появление надо продать подороже", девушке и носу из своей башни казать не позволяли. Она даже ела тут же. И лишь тоскливо смотрела из окна, как Мор и подвязавшийся ему в помощники Джеми развешивают по саду бумажные гирлянды, украшая его к банкету, который решили сделать на воздухе – и к должному последовать после бала фейерверку.

"А не пойти ли вам всем к ксаше?! – периодически бушевала Таша. – Я на должность невесты соглашалась, а не послушницы-затворницы!"

Впрочем, приступы протеста почему-то всегда нападали на неё вечером – когда поблизости всегда оказывался Арон с его чуть извиняющейся улыбкой, уморительными рассказами из жизни Пвилльцев и привычным тёплым взглядом, от которого в гости к ксаше отправлялось как раз Ташино возмущение. Как выяснялось, дэй и без всякого тумана неплохо умел влиять на людей… и нелюдей.

– Достопочтеннейший граф Гарнорлин Лембан и очаровательнейшая графиня…

– Так, с этим вроде бы всё, – Элль, придирчиво поправив одну из лент, взялась за шнурки корсета. – Теперь платье.

– А всё-таки корсет затягивать обязательнОХ! – Таша судорожно глотнула губами воздух: Лавиэлль рванула шнурки так, что грудь будто каменной глыбой сдавило. – Нет, ты издеваешься? Как я танцевать буду, если я дышать не могу?!

– Красота требует жертв, – отрезала Лавиэлль.

– Но желательно, чтобы в конечном счёте жертва всё же осталась жива!

– Прекрати ныть! Хочешь выглядеть принцессой или как?

– Я и так не…

– Вот именно. Ты и так не, – Элль уже стряхивала невидимые пылинки с юбки, расшитой серебристыми нитями и каплями горного хрусталя, широкими фалдами ниспадающей до полу. Пока до полу – работа служанок и каблуки должны были сделать своё дело.

Платье было из мягкого шелковистого бархата, со спущенными короткими рукавчиками, оголяющими плечи. Чёрным. Из шкафа Камиллы.

Когда дело дошло до выбора наряда, Элль принялась решительно вытряхивать все сундуки и шкафы "тётушки номер два" – заявив, что у неё самой "размер другой", а "вампирша ксашева хоть повыше и пофигуристей была, но юбку и кое-где ещё ушить легко". Причём, по уверению Элль, платье должно было быть именно чёрным. Как Таша ни протестовала против "вампирской одёжки", как ни боролась за право надеть дымковое белое, шёлковое жемчужно-серое или атласное сиреневое платье – решившая что-то Элль была несдвигаема, как Дымчатый Пик.

– Туфли, – велела наследная герцогиня, и служанка опрометью кинулась Таше в ножки: обувать эти самые ножки в туфли. Чёрные же.

Таша обречённо взгромоздилась на каблуки. Подшивавшие юбку девушки привстали следом, торопливо обкусывая нитки.

– Длина то, что надо, – констатировала Элль – и наградила служанок надменным, – не прошло и года, бестолочи!

– Простите, госпожа, – хором прошелестели девушки, отползая подальше.

– Ах, с кем приходится иметь дела, – страдальчески закатила глаза её юная светлость, – нынче слуги совсем не те, что раньше… Ну, а теперь, – она развернула Ташу лицом к висевшему на стене зеркалу, – посмотри. И оцени масштабы… свершённого мною подвига.

Таша хотела было что-нибудь съязвить, но тут она посмотрела…

…и промолчала.

И ещё минуту промолчала.

– Я сразу говорила, что платье должно быть чёрным, – Элль улыбнулась с затаённым удовлетворением. Очень хорошо затаённым. – И бархатным. Хотя бы потому, что все зелёные дебютантки всегда одевают светлые… пастельные… лёгкие… фи. А самая красивая… гм… ну, девушка, которая должна быть самой красивой – должна одеться так, чтобы выделяться из окружающей обстановки… и из толпы, конечно же.

– Дебютантки по этикету должны одеваться в светлое, – пробормотала Таша. – В чёрном вдовам пристало ходить…

Она разглядывала своё отражение с некоторым сомнением: казалось, что из зеркала смотрит кто-то другой. Будто она опять вглядывалась в оконное стекло и видела там – не-себя. Незнакомку… прекрасную. И даже, по лучшим традициям – таинственную. Ничто так не оттеняло белизну её кожи, как этот загадочный чёрный бархат; ничто так не подчёркивало чёткую сердцевидную форму её лица, как высокая причёска с тщательно забранными прядями, отблескивающими старым золотом – особенно отчётливо по контрасту с лентами цвета ночной мглы.

Незнакомку… Статную, изящную, утончённую. Стильную. Именно такие особы всегда появляются на балу последними, спускаясь в зал по широкой лестнице с алой ковровой дорожкой. Навстречу принцу, который обязательно пойдёт ей навстречу сквозь толпу – которая обязательно расступится. Хотя в Ташином воображении эти особы всегда были в белом, и их платья светились, переливались и играли, как пронизанный солнечными лучами весенний дождь, как…

– Да, но ты-то не дебютантка, – Элль цепко оглядела своё отражение: глаза искрились нежной зеленью, рыжие локоны рассыпались по плечам. Платье юной герцогини было бирюзовым, сдержанно расшитым золотом и мелкими изумрудами. – Не забывай, что ты принадлежишь, – не прямая наследница, но всё же, – к роду Морли… Очень кстати святой отец припомнил этот род бывших князей Озёрной. Бывших при Бьорках. Пятнадцать лет назад, как известно, Морли отказались подчиниться Его Новому Величеству – но тебе, впрочем, стать мятежницей не грозит, ибо твои родители, сбегая из родной Провинции, малышкой оставили тебя на руках у фрейлины… и благополучно сгинули. Так что своих родителей ты никогда не видела. Та фрейлина, впрочем, тоже предпочла сбежать и укрылась у своих родных в Пвилле, и ты мирно росла здесь, не зная правды о своём высоком происхождении… Та, что заменила тебе мать, дала тебе достойное воспитание, а перед своей не столь давней смертью открыла тебе всё… так что – у тебя вполне уважительный повод для траура. А, они уже начали… Итак – идём?

А придуманная Ароном биография не столь уж далека от настоящей, подумала Таша. Оставалось только надеяться, что никто из гостей ни прихватил с собой правдометр.

"Случаем, факт невесты из опального рода не повредит репутации Норманов?" – не выдержала девушка, когда два дня назад ей впервые озвучили её историю.

"Ну, поскольку Его Величество, почувствовав укрепление своей власти, не столь давно милостиво объявили всем этим самым родам амнистию, ибо "держать зло на преданных своему королю людей – преступление", и при этом высказались, что такая преданность заслуживает уважения… Скорее наоборот", – последовал ответ.

Сейчас Таша только кивнула. Несколько заторможенно: она всё смотрела в зеркало и пыталась примириться с тем, что видела… с той. Нет, это была не Тариша Морли. Другая. Возможно, отдалённо на неё похожая…

– Ну нет, – Элль неожиданно досадливо цапнула её пальцами за локоть, – это никуда не годится, дорогуша. Как ты на себя смотришь, скажи на милость?

– А как?

– Как альвийский страж на забредшего к заповедному озеру Ламанмир человека неразумного. Смотрит поверх натянутой тетивы и прикидывает: подстрелить для допроса или же избавить от мучений стрелой в спину на два пальца ниже левой лопатки?

– Я…

– Забудь, кем ты была. Соври судьбе. Всего-то на одну ночь – стань принцессой… из замарашки.

"Замарашки?!"

"…знаешь, я всё понимаю – ты, не ты…

…но неужели ты обманешь ожидания мамы, которая воспитывала Таришу Морли-Бьорк, наследную принцессу Аллиграна…

…а не растрёпанную, маленькую, наивную и глупую девочку?"

Цепочка на шее блеснула тусклым золотым бликом.

Таша прикрыла глаза.

Когда ресницы девушки взметнулись вверх – самообладание, что светилось в её взгляде, ослепило Лавиэлль не хуже зенитного солнца.

– Я думаю, – неторопливо пропела Таша – неторопливо, потому что надо было дать окружающим возможность вдоволь насладиться каждым звуком её ангельского голоса, – что пора для нашего появления настала как нельзя более подходящая.

Элль довольно усмехнулась – впрочем, Таше ответила, не поднимая взгляда:

– Я же говорила, что ты появишься одна. Я пройду в зал чуть раньше.

Легко и абсолютно естественно держа подбородок чуть вскинутым, Таша улыбнулась:

– А разве наше высочество сказало, что мы позволим появиться с нами кому-то ещё?

В бальном зале царил взволнованный музыкальный шум. Кружились в танце пары; Мор, чья миссия глашатая с началом бала благополучно окончилась, старательно исполнял роль статуи при двустворчатых дверях; журчали, разливаясь в светских беседах, первейшие дамы, важнейшие государственные мужи, чрезвычайнейшие послы, светлейшие герцоги; именинник (изумительно молодой и элегантный в тёмном с золотом наряде) с высоты тронного возвышения отдавал распоряжения седобородому старцу в синем камзоле…

– А где Норман-лэн и Таша? – Джеми старательно сопроводил вопрос скучающим зевком.

Официальная часть речей-поздравлений-подношений давно уже миновала, – поток сиятельной публики схлынул с тронных ступенек, оставив после себя драгоценную пену даров, – как миновали и первые танцы.

– Ну, они и должны были появиться уже после начала… но сейчас уже немного дальше, чем "после начала", – Леогран покосился на двери. – Видимо, время ещё не пришло.

– А почему оно ещё не пришло?

– Хотел бы я знать.

Джеми взглянул на Оррака:

– А с кем и о чём, интересно, ваш дядя так увлечённо беседует?

– С Иллюзионистом, – откликнулся юный герцог. – Для всех остальных – о праздничном фейерверке… и прочей иллюминации.

– А для… нас? – сделал логичный вывод Джеми.

– Думаю, они обсуждают свои предпочтения в редких винных сортах.

Джеми, хмыкнув, оглядел зал. Под каменными сводами потолка, – чрезвычайно высокого, – перезванивались подвески хрустальной люстры, сиявшей сотней свечей. Светлячки пламени отражались в чёрном, зеркально гладком мраморном полу. Алые тяжелокистные портьеры чуть волновались на ветру: окна по обеим стенам распахнули настежь, и по залу свободно разгуливал летний ветер. Вдоль стен, меж колонн, – темномраморных, со стволы вековых дубов толщиной, – стояли в рядок скамеечки чёрного дерева с гнутыми ножками, на которых уже пристроились утомлённые дамы, томно обмахивающиеся веерами. От одной скамейки к другой чинно прохаживались лакеи с серебряными подносами, на которых потели бокалы игристого вина. Оркестр во главе с пузатеньким седовласым дирижёром возвысился над презренной толпой, устроившись на балконе с вычурным резным парапетом – под которым на трёхступенном возвышении расположился трон. Впрочем, новоприбывшие гости также не сразу опускались до общего уровня: двери в зал находились на возвышении, и чтобы попасть непосредственно в пёструю толпу, нужно было спуститься по пяти каменным ступеням.