Текст книги "Та, что гуляет сама по себе"

Автор книги: Ева Софман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

"Миф о Школе Чернокнижия рождён народом по слухам о Камнестольнской Школе Чародеев. Действительно: Школа находится под Лонгорнскими горами, срок обучения – семь лет, и основателя её звали Ферли Орраком. В отличие от строгих правил Адамантской Школы, известной также как Школа Волшебников, в Камнестольнскую школу берут всех без исключения, невзирая на возраст, без какого-либо вступительного экзамена. Зачем понадобилось воздвигать Школу в Подгорной, среди народа, обделённого Даром, неясно, но потенциальных студентов перспектива семи лет без солнечного света, похоже, не пугает. А что пугает (но определённый контингент, напротив, и притягивает), так это возможные к изучению тёмные искусства, вплоть до некромагии. При поступлении заключается договор, включающий в себя тринадцать пунктов. Согласно последнему пункту, один из выпускников по окончании школы должен ещё на некоторый срок остаться при учителе в качестве ассистента, а учитель, в свою очередь, по окончании оговоренного срока обязуется обеспечить его работой – вот и истоки мифа о зловещем правиле Школы Чернокнижия. Адамантская и Камнестольнская Школы издавна соперничают, и именно поэтому слова "волшебник" и "чародей", – казалось бы, равнозначные понятия, – принципиально различаются по смыслу. Лишь колдуна-самоучку, ни в одной Школе не бывавшего, можно назвать и тем, и другим словом, равно как и общим "маг" – хотя на деле их предпочитают кликать именно "колдунами"…"

Таша зевнула, вдоволь насладившись свежим цветочным воздухом. Отложила книгу на бортик и положила подбородок на сложенные домиком ладони, задумчиво глядя на червонную монетку заходящего солнца.

– Сложно у вас это всё как-то…

"А ведь я что-то должна была у Джеми спросить.

Хотела…

Что-то важное…"

Мальчишка присоединился к Таше не так давно: свой день в ожидании темноты он скоротал в библиотеке, за чтением. Таша же, направляясь с утра в столовую, – по дороге с упорством палача пытая Джеми и Арона многочисленными вопросами, – выглянула в окно, наконец хорошенько разглядела окружающее особняк великолепие и поняла, что в пронизанном солнечным ветром саду куда уютнее, чем в особняке, который с рассветом менее мрачным не стал. А потому даже не особо сокрушалась, когда Арон сразу после завтрака, велев напоследок "детишкам" чувствовать себя в особняке, как дома, отправился в город по своим святым делам. Рассудив, что собственных свежекупленных "Легенд и мифов" ей хватит разве что на пару часов, Таша потребовала у Леограна "какую-нибудь книжку" (получив в результате неограниченный доступ в Нормановскую библиотеку), набрала с десяток талмудов в ветхих позолоченных переплётах (а чего мелочиться, в этих старых книгах всегда шрифт такой крупный, что за час прочитываешь) и, облюбовав этот самый бассейный бортик, провела весь день за чтением. Прервалась лишь раз, на обед – впрочем, и этого перерыва при желании можно было не делать: помимо книг её щедро снабдили корзинкой тех самых яблок, которые они сейчас и грызли на пару с Джеми. Кроваво-алых, сладких, крепких, душистых.

Периодически в сад заглядывал Леогран. Осведомлялся, не нужно ли чего Таше-лэн, обменивался с ней парой ничего не значащих фраз и, учтиво откланявшись, удалялся. Раз павой выплыла Лавиэлль, сопровождаемая дворецким, несшим обручи и шпаги для игры в "кольца", – любимая игра аристократов, где двое игроков с помощью деревянных шпаг перекидывались берёзовыми обручами, – и где-то с час отвлекала Ташу своими азартными воплями. Впрочем, Таша и сама к ним прислушивалась, ибо надеялась услышать хоть слово из уст дворецкого, – но тот упорно хранил гробовое молчание, чем в итоге вызвал у Таши серьёзные подозрения по поводу его и без того сомнительной непринадлежности к расе упырей. Впрочем, разыгравшуюся было фантазию осекло воспоминание о том, что Арон его видел, и уж наверняка не оставил бы без внимания упыриные мысли, будь таковые в дворецкой голове. К тому же от него вполне благонадёжно пахло человеком – никакого привкуса тлена Таша в его запахе, как ни принюхивалась, не уловила.

– Таша, – Джеми осторожно отложил свой огрызок к уже высившейся на бортике горке таких же, – я долго откладывал этот разговор…

"Начало многообещающее".

– …но, думаю, я всё-таки имею право знать…

"Мне уже страшно…"

– …как твой рыцарь…

"Да говори ты уже, ей-Неба!!"

– …кто всё-таки является нашим потенциальным убийцей?

Таша, даже облегчённо хмыкнув, уточнила:

– Ты кого именно имеешь в виду? В последнее время в нашу жизнь вмешивается поразительно много опасных личностей… и существ.

– Я не проявлял любопытства. Как и Алексас. Думал, что вы нам сами расскажете, – он старательно чертил кончиками пальцев круги на воде. – Но вижу, что моё молчание вас устраивает… а нас – нет. Всё-таки хочется знать, из-за чего мы рискуем жизнью. Зачем ты нужна этому магу? Это из-за твоего происхождения? И кто он?

Тихо дрожали на ветру листья дубов, шепча что-то скользящему мимо ветерку – а тот передавал их шёпот высокой траве и печально покачивающим головками ирисам. Пел свою прозрачную песнь фонтан, рисуя водяной пылью по воздуху, и закатные лучи играли медными отблесками в хрустале водяного купола.

Таша легонько коснулась ладонью бассейной глади. Провела пальцем по бортику, очертив водяным перламутром на чёрном мраморе контуры трёх лепестков.

– Он тёмный маг. Он убил мою мать и похитил мою сестру, – она заговорила ровно, без эмоций. Слова падали хрустальными шариками. – Он и ещё двое наёмников. Это всё, что нам известно. Мы с Ароном нагнали их в трактире Заречной и выкрали Лив, – но, как оказалось, с наложенным на неё заклятием… что вы, впрочем, знаете.

– Гм… похоже, версия с происхождением отпадает, – лицо Джеми выражало целую гамму чувств… восходящую гамму. От нижней ноты – болезненной печали, до верхней – изумления. – Но с чего ему сдалась твоя сестра?

– Меня терзал тот же вопрос. Но только я не сразу сообразила, что что-то тут не так… и не сразу отмела версию с происхождением. Решила, что им нужна была королевская дочь… – Таша, заново обмакнув палец в воду, мельком подняла взгляд. – В тот момент мне нужно было какое-то объяснение. Я уцепилась за это.

– Но ведь законная наследница престола именно ты! И если бы они выследили твою мать, то как? Да и вряд ли они бы повезли потенциальную угрозу королевской власти в Заречную – скорее прямиком в Адамант, на допрос и всё такое… да и морты охотятся за тобой, а не за твоей сестрой.

– Согласна, глупо, – она склонила голову, придирчиво оглядывая водяной ирис, – потихоньку тающий, безжалостно сушимый нагретым мрамором и тёплым липниковским воздухом. – Но я не знала, зачем ещё мы могли ему понадобиться. А потом Арон мою версию опроверг в пользу своей.

– Это какой же?

Таша упрямо обрисовывала цветок по уже едва видным контурам, отдаляя миг исчезновения своего творения: такого зыбкого, такого мгновенного…

– Что он просто… играет, – слова бросились равнодушно, словно пустой, посторонний, ничего не значащий факт. – Ему скучно… может, однообразие бессмертия надоело… и он играет. Мной.

Джеми, мягко отодвинув её руку, склонился над рисунком, легонько подышал на недолговечные водяные линии – и, пробежавшись пальцами по застывшей на мраморе тонкой стеклянной вязи, удовлетворённо выпрямился:

– А почему бы и нет? Эти некроманты так развлекаются, что простым смертным юмора вовек не понять. Взять хотя бы ту королевну, которая уже сто лет как мирно почила… конечно, придворный маг расстарался и соорудил ей хрустальный склеп с дырой во времени, – время там шло, но его разрушительные последствия в склепе напрочь отсутствовали, – да только разве смог бы нормальный человек влюбиться в труп? И не просто влюбиться, а поцеловать… да после поцелуя пожелать оживить… в общем, больные они на всю голову, – он вздохнул. – В общем, эта версия и мне кажется убедительнее.

"…интересно, а Норманы будут не против художественного приукрашивания их бассейна?"

– К тому же святому отцу виднее…

– Почему ему виднее? – рассеянно спросила Таша.

"…кажется, ты наконец вспомнила, что же хотела у него спросить?"

– Ну, насчёт скучающих бессмертных. Уж побольше нашего с тобой прожил.

– А, ну да…

"…а тебе не кажется, что в этих словах есть что-то…"

"Потом!"

– Джеми, – словно невзначай сказала Таша, – а я хотела у тебя кое-что уточнить.

– М?

– Вот ты говоришь, что призраки могут занимать чужие тела, потеснив разум владельца… сломав его. Так?

– Правильно.

– А может человек… сам… пустить призрака в себя?

Джеми озадаченно моргнул:

– Теоретически – да. Но, понимаешь ли, мало кто хочет этого делать, ибо что призрак сотворит в это время твоим телом, науке неизвестно… К тому же…

– Но в этом случае разум владельца не ломается, поскольку он отступил добровольно, так? И когда призрак уходит, то разум владельца безболезненно возвращается?

– Так-то оно так, но…

– О, так вы ещё здесь?

С самым разлюбезным видом к ним направлялся Леогран, небрежно перекидывая из руки в руки довольно-таки пафосную шпагу, – одни только мелкие колючие бриллианты на эфесе достаточно впечатляли. За юным хозяином неизменной тенью следовал дворецкий с воистину похоронным выражением на лице и ещё одним, – совсем простеньким, – клинком в руке.

– Так вы ещё и фехтуете, ваша светлость? – спросила Таша.

– Меня обучал отец, потом дядя… А сейчас я, как всегда, немного поупражняюсь перед ужином. Обычно со мной фехтует дядя, но он, как видите, ещё не вернулся…

– Что-то он не спешит.

– От него сегодня прибывал слуга. Попросил передать, что его светлость вернётся завтра.

"Завтра? Когда с призраком будет покончено, или когда он уйдёт до следующего месяца…"

"…или когда вы, вне зависимости от исхода – уедете?"

"Странно это как-то, ой странно…"

– Так что, – со вздохом продолжил Леогран, – придётся упражняться с Мором. Фехтовальщик из него, конечно… нет-нет, он не обижается, не смотрите на меня так, Таша-лэн. Это не обида, а констатация факта.

– Да я не… – Таша скрыла улыбку.

"Мор?"

"…ему явно подходит".

– Упражняться в фехтовании со слабым противником – пустая затея. Но, если вы только захотите, я могу составить вам компанию.

Таша скосила глаза – на Алексаса, который оглядывал Леограна с лёгкой улыбкой льва, завидевшего неподалёку конкурента на территорию.

– Вы? – изумлённо спросил Леогран.

– Ваша светлость, неужели вы всерьёз думали, что я саблю для красоты ношу? – едва уловимое движение, багряный блеск – и Леогран отпрянул: лезвие клинка, будто самого прыгнувшего из ножен в руку Алексаса, описало стремительную дугу в дюйме от носа юного герцога. – Впрочем, надеюсь, ваш дворецкий одолжит мне шпагу для поединка? Разница техник, сами понимаете…

– Мор, будь добр, – коротко кивнул Леогран и добавил, – к тому же эта шпага затуплена… чисто тренировочная. Вторая должна быть под стать.

Алексас, кивнув, с залихватским свистом загнал саблю в ножны и, отстегнув, оставил их на бассейном бортике. Неслышно поднялся, принял шпагу из рук хранившего старательное безмолвие дворецкого. Крутанул в ладони, прикинул что-то – и, кончиком клинка эффектно расчеркнув воздух, с нагловатым изяществом поклонился. Леогран склонил голову в ответ:

– Весь к вашим услугам.

– Всего вас мне, предположим, не надо, – небрежно заметил Алексас, – а вот ваша шпага на ближайшие пару минут, пожалуй, мне пригодится.

– Не слишком ли вы самоуверенны? – Леогран с какой-то нехорошей задумчивостью подкрутил ус.

– Я уверен в себе ровно настолько, насколько нужно.

– Что ж, тогда примите к сведению, что мне не раз и не два удавалось обезоружить моего дядю, а он – один из лучших фехтовальщиков в Долине.

– Обязательно приму, – заверил его Алексас, с лёгкой улыбкой оборачиваясь к Таше. – Не благословишь ли своего брата на победу?

Девушка вздёрнула носик:

– Думаю, в… ты и без моего благословения прекрасно справишься!

– И так всегда, – вздохнул юноша, – и за что я тебя люблю, кто мне объяснит?

И, насвистывая что-то, пошёл к вымощенной камнем площадке вокруг фонтана, оставив остолбеневшую Ташу рыбкой хватать губами воздух.

– Таша-лэн, – ласково произнёс Леогран, прежде чем направиться следом, – я очень надеюсь, что вы не будете возражать, если я уложу вашего брата одной левой.

Наконец обретя дар речи, Таша жалобно пискнула ему в спину:

– Может, не надо?..

– Но только так я буду удовлетворён, – бросил через плечо герцог. – Правой будет слишком быстро. Не волнуйтесь, Кармайкл-лэн – это будет безболезненно… но в меру поучительно.

"…хватит квохтать над ними, как кура. Волнуешься, что ли? За кого?"

"Ни за кого я не волнуюсь, я просто не люблю конфликты!"

"…а это не конфликт – это лёгкое недружеское измерение собственных сил".

Таша, сердито вытащив ноги из воды, обняла руками колени. Мор мрачно застыл неподалёку склеповой статуей.

"Будь здесь Арон, он бы их живо на место поставил! Вот обязательно надо им чем-нибудь помериться!"

"…мальчишки, что с них взять…

…но ты не Арон, а потому советую расслабиться и насладиться зрелищем…"

"Если будет чем наслаждаться".

Лезвия шпаг почти соприкасались. Водяная пыль в закатных лучах оседала на волосах юношей искрящейся пудрой.

– Готовы? – заняв позицию, любезно осведомился Алексас. Леогран коротко кивнул. Его противник благосклонно улыбнулся. – Нападайте.

Опущенная шпага герцога не замедлила взметнуться вверх багряной вспышкой.

Алексас парировал легко и непринуждённо: казалось, даже рукой не шевелил, одной кистью. Впрочем, Леогран его атаку отразил тоже без какого-либо видимого усилия – лишь отступил ближе к фонтану. Но поспешил компенсировать отступление, потеснив противника к окружавшим площадку розовым зарослям.

– Используете защиту Норлета? – спустя пару минут дуэли, которая как-то не спешила выявлять чьё-либо превосходство, прокомментировал герцог.

– Думаю, что она подходит для подобного случая, – с самым любезным видом откликнулся Алексас.

– Точно… думаю, что вы ожидаете моей атаки Нарро-Делло?

– Вы правы. Но, думаю, защита Кармина противостоит вашей атаке, – его стремительные выпады Алексас отразил с прежней беззаботностью – лишь отставил в сторону правую руку, до того небрежно заложенную за спину, – не так ли?

– Если только враг не изучил Дармендела… как я!

Леогран уже распалился: атаковал агрессивно, яростно, резко наскакивая. Алексас к этому отнёсся восхитительно равнодушно, – сохраняя на лице чуть скучающее выражение, отбрасывая шпагу герцога в сторону, точно надоедливую муху. Будто не дрался, а танцевал, кружась в рыцарском вальсе со шпагой в руке.

"Конечно, я ни ксаши не понимаю в фехтовании…"

"…но до чего красиво смотрится, а?"

– Вы великолепны, – с расцветающей на губах ехидной улыбкой признал Леогран.

– Спасибо, я над этим работал, – откликнулся Алексас.

– Признаю, что вы лучше меня.

– Так почему вы улыбаетесь?

– Знаю то, чего вы не знаете.

– И что же это?

– Я не левша!

И, перехватив шпагу правой рукой, Леогран ринулся в лобовую атаку. Звенящий ритм скрещивающихся клинков из вальса обратился в галоп – и под натиском герцога Алексас стал отступать к фонтану. Всё ближе и ближе, пока почти не упёрся в бассейный бортик и ничтоже сумняшеся не вспрыгнул на него, а Леогран, не оставшись в долгу, перенёс место дуэли на узкий круг скользкого мрамора. Шпаги молниями сияли в водяном крошеве.

"…а дополнительные эффекты, конечно же, являются необходимыми атрибутами боя?"

– Вы молодец, – невозмутимо заметил Алексас, вынужденный уйти в глухую оборону.

– Благодарю. С семи лет, как-никак, учусь, – Леогран вдруг скакнул вперёд, резко сократив дистанцию, но, когда Алексас успешно блокировал удар, не отстранился, а, усилив нажим, принялся гнуть вражескую шпагу книзу. Что, впрочем, оказалось осуществить далеко не так просто, как он думал.

– Ваша светлость, – по истечении пары минут великого стояния со скрещёнными клинками процедил Алексас, – позволите мне кое-что сказать?

– Говорите, – выдохнул Леогран.

– Я тоже не левша.

Резким толчком эфеса он вынудил герцога отшатнуться, перекинул шпагу из руки в руку – и атаковал, небрежно уперев левую руку в бок, танцуя на мраморном бортике, лезвием шпаги выписывая в воздухе сверкающие пируэты. Звонкая серебряная песнь скрещивающихся лезвий, удар, ещё удар – и клинок Леограна полетел в воду.

Герцог скакнул в фонтан, не раздумывая. Поскользнулся, упал, тут же перекатнулся и вскочил, мокрый от носков замшевых сапог до светловолосой макушки, но со шпагой в руке. Алексас на миг вскинул глаза на Ташу, улыбнувшись, небрежно метнул свою шпагу в трещину между мраморными плитами, – та застыла меж двух фонтанных струй, маятником покачиваясь у его ног, – и прыгнул следом, легко крутанув в воздухе сальто, приземлившись точно на обе ноги, взметнув фейерверк хрустальных брызг.

Когда юноша, с бесконечным изяществом выпрямившись, положил руку на эфес своей шпаги, освобождая клинок из плена междуплитья – даже герцог смотрел на него с идиотски-зачарованным видом.

– Кто вы? – выдохнул Леогран.

– Вы же знаете.

– А на самом деле?

– Это неважно.

– Я должен знать!

– Вы разочаруетесь.

Леогран вздохнул.

И, склонив голову, швырнул свой клинок себе под ноги.

– Вы лучший фехтовальщик, которого я когда-либо видел, – с торжественной серьёзностью промолвил герцог, – и, клянусь честью, я уверен: близок тот день, когда вы станете лучшим фехтовальщиком, которого когда-либо знала наша Долина. Я прошу прощения за мой скепсис. Теперь я вижу, что вы уверены в себе настолько, насколько вы этого достойны… а я в сравнении с вами недостоин даже права изучать высокое искусство владения шпагой.

Алексас нахмурился всего на один миг.

А затем поднял шпагу Леограна и, перехватив за лезвие, протянул её герцогу рукоятью вперёд:

– А вы – один из лучших противников, которые у меня когда-либо были. Хоть я не могу вернуть обидные для вас слова, сорвавшиеся с моих губ, я прошу за них прощения. И говорю вам, что если такой мастер, как вы, не будет и дальше изучать это высокое искусство – я буду чувствовать себя святотатцем, разбившим витраж.

Губы Леограна тронула улыбка:

– Что ж, думаю, извинения приняты обоюдно, – сказал он, принимая клинок из рук юноши. – Джеми Кармайкл, позволите ли вы мне считать нас с этого момента связанными узами дружбы?

Алексас задумчиво взглянул на герцога сквозь разделявшее их водное стекло.

– Как вам будет угодно, ваша светлость, – наконец сказал он, протянув Леограну ладонь.

Таша смотрела, как юноши с самым умиротворённым видом пожимают друг другу руки:

– Кажется, они неплохо поладили, да? – бросила она через плечо.

– Вроде бы, – Арон, неслышно стоявший за её спиной, шагнул вперёд. – И, кажется, во всех трёх участниках этих событий открылись новые стороны.

– Трёх?

– Алексасе, Леогране – и тебе, конечно же.

– А во мне-то что?

Арон протянул ей руку, помогая встать:

– Ну, – подледенив улыбку лёгкой иронией, сказал дэй, – до сегодняшнего дня у тебя ведь не было возможности проявить тягу к мастерам в своих делах, верно?

Таша промолчала. Лишь мельком оглянулась на парочку мокрых до нитки фехтовальщиков, вылезающих из фонтана, чей беззаботный смех вплетался в звенящую капель фонтана, шелестящий разговор дубовых крон и тихий шёпот закатного ветра.

Ужин прошёл в непринуждённой дружелюбной обстановке: настолько непринуждённой, что Таша засомневалась, помнит ли её «семейка» о том, что они здесь не в гостях, а по делу, притом не самому приятному. Однако, поднявшись из-за стола, Арон развеял её сомнения заверением Леограна и Лавиэлль, что их присутствие в борьбе с призраком ничего не решит, и отправкой юных Норманов в их покои. Как и Ташу – в её.

– И на каком это основании я должна отсиживаться в стороне в решающую ночь?! – возмущалась девушка, пока Арон почти тащил её в башню. – Да ни за что!!

– Как раз есть за что, – заявил мудро шедший в сторонке Джеми, – ловить вампира – это тебе не в игрушки играть!

– Ах, так значит, вы этой ночью будете ловить вампира? Значит, вы будете в не игрушки не играть, а я должна в это время мирно дрыхнуть наверху?!

– Именно, – хором подтвердили представители "сильного потолка".

"Спелись, называется!"

– А как же призрак? – с надеждой напомнила Таша. – Кто-то же должен…

– Если я не ошибаюсь – а ошибаюсь я редко, – невозмутимо ответил дэй, – и если всё пойдёт по нашей задумке, то… этой ночью мы убьём сразу двух зайцев.

– И это, как я понимаю, почти не фигурально.

– Хотелось бы обойтись без кровопролития, – уклончиво ответил Арон, распахивая башенную дверь. – Таша, я нисколько не сомневаюсь в неоценимости твоей помощи, но, поверь – прецедентов для предоставления этой самой помощи у нас ещё будет предостаточно.

И что-то подсказывало Таше, что в данном случае дэй настроен серьёзно.

"Помощь им моя не нужна, как же! Да они… они же даже не могут её видеть!!"

"…но, впрочем, есть такой вариант, при котором тебе и не надо с ними идти, верно?.."

"Не надо. Я ещё не решила. Всё-таки в этом варианте очень много но".

"…но есть везде. Целые букеты но. И везде их можно найти очень много. Всякое действие если уже не имеет, так рождает кучу противодействий…"

"Но в этом варианте но действительно очень много".

– Что ж, придётся ждать в башне пленной принцессой, – фыркнула Таша, взбегая вверх. – Желаю удачи.

– Таша!

Она обернулась уже у самого изгиба лестницы. Дэй задумчиво смотрел на неё снизу вверх:

– Ты же не наделаешь глупостей, правда? – мягко спросил он. – Ты же действительно будешь просто ждать нас?

Взгляд светлых глаз был проницательным, чуть усталым – и бесконечно тёплым. Искрящимся добротой. Взгляд отца, терпеливо уговаривающего горячо любимую дочь. И пусть эта упрямая девчонка так глупо капризничает, но…

– Конечно, – кротко кивнула девушка.

– Чудесно, – дэй светло улыбнулся. – Спокойной ночи, Таша.

Поднимаясь по лестнице, она слушала, как закрывается башенная дверь, как удаляются по коридору шаги Джеми. Конечно же, ей не стоит делать глупостей… даже нелепо, как эти мысли пришли ей в голову. Арон всегда желает ей только добра. Почему она упирается? Ведь так действительно будет безопаснее…

Таша закрыла дверь. Оглядев комнату, задержалась взглядом на сумке, мирно лежащей на полу подле кровати. После секундного колебания подошла ближе, опустилась на корточки и за цепочку вытянула из кармашка зеркальце.

Тихий щелчок.

Таша, опустившись на кровать, посмотрела в глаза своему отражению. Гм… Ну что, пойти по принципу "всё гениальное – просто"?

– Свет мой зеркальце… покажи мне Лив. Пожалуйста.

Кончики пальцев ощутили тепло нагревающихся рун, зеркальную гладь затянул серебристый туман – а когда он рассеялся, Таша увидела мирно спящую сестру.

Всё так же спящую.

"…а сколько прошло времени? Арон тогда сказал – четыре дня…

…почти уже…"

Она вглядывалась по сторону зеркала, – во мрак маленькой комнаты, рассеиваемый бликами уличных фонарей, – но, помимо тоскливого разочарования, ощущала удовлетворение.

Значит, у неё в руках волшебное зеркало… и она даже знает, как с ним обращаться…

"…а знаешь ли?"

– Покажи мне… дом.

Зазеркальная картинка дрогнула и, рябнув, пропала. На Ташу вновь смотрели её собственные глаза. Выждав пару секунд, чтобы удостовериться, она добавила "пожалуйста" – и, глядя на затягивающую стекло туманную дымку, кивнула. Хоть в этом точно разобрались…

В комнатной тиши послышался шелест яблоневой листвы на ночном ветру. Вроде бы говорят, что все деревья шелестят одинаково, но кто бы что ни говорил – шелест своих яблонь Таша узнала бы всегда. Пятнадцать лет они шептали ей колыбельные за окном.

Она долго сидела, глядя на маленький белый дом, тёмные окна которого слепли в ночной мгле.

– Пожалуйста, покажи мне… Арона, – наконец тихо сказала Таша.

Серебряная дымка с готовностью затянула стекло, однако на сей раз рассеиваться не спешила.

– Пожалуйста!

Бесполезно. Порой сквозь пелену стремились прорваться смутные очертания – но лишь на доли мига.

"…может, он, как телепат, от этого защищён?.."

Таша задумчиво стукнула ногтем по тихо откликнувшейся золочёной крышке. В сознание вдруг постучалась робкая идея. Идея, весьма сомнительно способная увенчаться успехом… но, с другой стороны – попытка же вроде не пытка?

– Свет мой зеркальце…

Тонкие пальцы сжали зеркальце чуть крепче.

– …покажи мне твоего настоящего владельца.

Серебристый туман застыл в замешательстве лишь на миг – и расступился, чтобы открыть взгляду липкий и непроницаемый мрак.

Тот же, что когда-то в трактирной комнатке, тот же, что когда-то во сне…

"А ты рискнула сделать это быстрее, чем я думал".

…кошмар, обернувшийся явью.

Отшвырнутое зеркало обиженно запрыгало по ковру.

"Зачем же так нервничать?"

– Нет, НЕТ!! – Таша судорожно обхватила голову руками, зажав уши: зная, что бесполезно, зная, что слова звучат в сознании, но не в силах слышать этот голос – чуть ироничный, такой мягкий, такой спокойный…

"Крики редко когда делу помогают".

– Прочь, сгинь, изыди!!!

"Ты гораздо приятнее, когда молчишь. Боюсь, ничего у тебя не выйдет, девочка".

Зажмурившись, она калачиком свернулась на кровати. Нет, этого не может быть, не может – это просто кошмар, просто сон, она просто спит, как и раньше…

"Вот здесь, если честно, я ожидал от тебя большего. Истерики с недоверием собственному разуму контрпродуктивны".

Её ресницы взметнулись вверх:

– Кто ты?

"Вот так-то лучше. У меня много имён, но ни одно из них я тебе сообщить не могу… до поры до времени".

– Что тебе нужно?

"От тебя – ничего".

– Что…

"Тебе не приходило в голову, что играть могут тобой, но не с тобой? Потому что с тобой затевать подобные игры не за что?"

Стало слышно, как где-то за окном шелестят, танцуя с ветром, дубовые листы.

"Мне очень жаль, девочка, но ты – лишь разменная монета в чужой игре, а твоя сестра – ниточка, за которую можно эту монету тянуть. Я не хотел убивать твою мать, но иначе не вышло. Искренне сожалею, что причинил тебе столько боли. Искренне сочувствую, поверь".

Тени танцевали на стенах.

"Есть вопросы – задавай. Я отвечу".

Таша разомкнула губы:

– Убирайся.

"Я тебе не желаю зла. И не притворялся тем, кем не являюсь… в отличие от некоторых. Во всём, что я сделал, не было ничего личного".

– Убирайся, слышишь?

"Хотя для тебя это было очень личным, понимаю…"

– УБИРАЙСЯ!!!

Высокий, пронзительный, почти птичий крик разбился звоном об оконное стекло.

"Как скажешь. Когда станешь достаточно адекватной для разговора – ты знаешь, как меня позвать. До скорой встречи, девочка… моя".

Тишина зазвенела в ушах.

Таша лежала, не шевелясь, не моргая, – и лишь отражение ровного огонька свечи странно дрожало и плыло в серебре её глаз.

Наконец она медленно слезла с кровати, подошла к лежащему на полу зеркалу и нагнулась – когда дверь распахнулась так резко, что ударилась о стену:

– Кажется, я уже говорил, чтобы ты избавилась от этого предмета?

Таша, не торопясь, выпрямилась, глядя в залитый луной чёрный бархат ночи, расстилавшийся за окном.

– Ты пыталась его использовать?

– Я видела в нём Лив, – на дэя она не смотрела, но Арон сам взял её за плечи и повернул к себе:

– Таша, волшебные зеркала – не игрушки. А тем более полученные таким путём… и от таких, мягко говоря, сомнительных персон. С Лив всё будет в порядке и без твоего наблюдения, поверь.

Крепко сжимая зеркальце в соединённых ладонях, Таша смотрела в его глаза. Эти глаза…

– Избавься от него сейчас, пока не поздно. Прямо сейчас… выброси в окно. Прошу тебя.

…они сияли мягким и грустным светом. Как всегда. И свет… он был…

Заразительным. Он заполонял собой все мысли, затягивая их радужной пеленой, обволакивая дурманящим светлым туманом, твердя "всё хорошо, всё будет хорошо…"

Дэй моргнул – изумлённо?..

– Да, иногда это бывает трудно… подобные вещи не так просто расстаются со своими владельцами, пусть даже и временными. Что ж, тогда отдай его мне.

Туман… он был всегда. Но только сейчас Таша почему-то смогла его заметить – осознать разумом, который отчего-то не заволокло безмятежным доверием, который будто съёжился в островке ясной прохладной тени посреди этой лучистой пелены…

– Таша, отдай его мне. Ты же знаешь, я тебе зла не желаю.

"Я тебе не желаю зла…"

"…а ты просто шла за этими лучистыми глазами, как крыса за волшебной дудочкой – почти без вопросов, почти без сомнений…

…ну что ж, это вполне естественно. Ты же всего-навсего глупая маленькая девочка, а он… Хотя даже забавно: иметь такую власть над тобой, когда он даже не удосуживается посвятить тебя в свои планы…

…когда он ведёт тебя туда, куда вздумается ему, ничего не объясняя…

…и когда он называет это – доверием…"

– Нет.

Таша чувствовала себя во сне. А, может, наоборот – только проснувшись?..

Но две вещи она осознавала ясно.

Первую – что быть разменной монетой можно лишь в игре между двумя людьми.

Вторую – что слишком многие говорили что-то о масках и притворствах, чтобы можно было и дальше к этому не прислушиваться.

– Нет, – её голос звучал осколками льда. – Я сама решу, что с ним делать. Мне надоело, что ты всё решаешь за меня и без меня.

Наверное, впервые она увидела в его глазах удивление.

– Это зеркало… – дэй даже отступил на шаг, – оно как-то влияет на тебя… неужели ты не видишь? Не чувствуешь?

Таша задумчиво разомкнула ладони, посмотрев на мерцающие золотистые отблески:

– Если ты имеешь в виду то, что оно мешает тебе влиять на меня – да, чувствую.

А она-то думала: почему ей так спокойно, когда он рядом, почему всё меняется, стоит ему уйти?

Но ведь так легко принять голос, нашептывающий тебе "ты в безопасности", за свой внутренний…

– И это ты называешь доверием, Арон? Внушая мне те мысли и решения, которые нужны тебе, ты говоришь о каком-то доверии? Внушая спокойствие и… о, Богиня, – Таша вдруг рассмеялась. – Так вот почему я не вспоминала о маме. И о Лив. Я ведь почти не помнила о них… и сейчас не помню. Ты сделал их… неважными. Ты сделал что-то с моими воспоминаниями, да?

– Это было необходимо, – в его голосе звучала боль. – Я бы не стал, если б…

– Как я могу тебе доверять, если не знаю, моё ли это доверие? – серебро её радужек отливало металлом. – Знаешь, мне мнится, что ты совсем не такой, каким кажешься… или не такой, каким хочешь казаться. Маска? А под ней ещё одна и ещё? Но есть ли под маской лицо? Как мне узнать, Арон – кто ты на самом деле? Такой ли ты, каким тебя вижу я?

– Думаю, ты никогда этого не узнаешь, – в его глазах светилась непроницаемая серость. – Ведь я не знаю, каким ты меня видишь.

Напряжение меж скрещёнными взглядами было не меньшим, чем напряжение скрещённых мечей.

– Значит, не отдашь?..

Таша крепче сомкнула пальцы на тёплом металле.

– Что ж… Рано или поздно ты сама всё поймёшь, – он чуть склонил голову, и в голосе его прозвучала странная обречённость. – Но лучше бы это случилось рано.