Текст книги "Мумия блондинки (Сборник)"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Патрик Квентин,Адам Сент-Моор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– Венера, вцепившаяся, как мрачная смерть, в свою жертву.

И была поражена изменившимся выражением лица доктора Хаднатта, когда он услышал эти слова. Улыбка исчезла, лицо было не просто напряжено – он казался измученным, выжатым как лимон.

Я совершенно ничего не понимала.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Я почти физически чувствовала, что Роберта, Пенелопу и Мерсию мучает общая тревога.

И повернулась к лейтенанту. Заметил ли он? Конечно заметил. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, его губы кривились: то ли улыбка, то ли усмешка. Я была уверена, что лейтенант достиг какой-то заранее запланированной цели.

Молчание казалось невыносимым. Лишь через несколько секунд, медленно, даже с какой-то ленцой, Трент поднялся на ноги.

Насмешливо прищурившись, он поочередно посмотрел на Роберта, Пенелопу, Мерсию и, наконец, на Большого ЭпПла.

– Благодарю вас. Огромное спасибо. Вы все мне очень помогли.

 Глава 7

Неожиданно лейтенант Трент превратился в самого обычного респектабельного офицера. Он повернулся к Эпплу:

–  Как мне сообщили, ваш отец – поверенный семейства Хау, не так ли? Я буду вам крайне признателен, если вы просветите меня относительно финансового положения этой семьи.

 Большой Эппл растерялся:

 – Боюсь, я практически ничего об этом не знаю.

 – Но возможно, вы все же сумеете мне помочь. Не разрешит ли доктор Хаднатт перейти в его кабинет?

 Хаднатт пробормотал «конечно», и Трент в сопровождении смущенного Большого Эппла вышел из комнаты. Тотчас Пенелопа «вспомнила», что ей нужно поговорить с ректором, и выскочила в другую дверь.

 Несколько минут мы сидели втроем в полном молчании, стараясь не смотреть друг на друга. Затем Мерсия бросила красноречивый взгляд на Хаднатта и вопросительно подняла брови. Тот кивнул и с видимым облегчением направился к выходу.

 Я тоже было встала, но Мерсия удержала меня.

 – Не уходи, Ли... Я понимаю, что ты измучена. Тебе досталось больше всех нас.

 – Самым трудным было говорить правду, и только правду, ничего, кроме правды.

 – Куда труднее узнать, когда правда помогает, а когда она сбивает с толку. Если бы лейтенант Трент узнал то, что Роберт на самом деле говорил Грейс вчера вечером в театре, он бы расценил это по-своему. Я благодарю тебя за поддержку и уверяю: все это не имеет никакого отношения к убийству Грейс.

 Я знаю, о чем ты думаешь, Ли. Уверена, что и Роберт хочет, чтобы я сказала тебе правду... Ты, конечно, знаешь, как Грейс относилась к нему?

 – Я знала, что она была от него без ума. Но все это было лишь с ее стороны. Мне кажется, доктор Хаднатт даже и не подозревал о ее существовании.

 – Согласна с тобой. Его студентки были для него лишь отметками в Журнале. Когда-то Г рейс была «пятеркой», а потом дошла до «тройки». Поэтому вчера в карьере она застала его врасплох, неожиданно появившись там. Сначала он даже не узнал ее, а она принялась обвинять его бог знает в чем: в придирках к ней, умышленном занижении оценок и тому подобном. Она взвинтила себя до истерики, угрожала пойти к его жене и пожаловаться на его отношение. Роберт не сумел справиться с этой ситуацией. Он не имеет ни малейшего понятия о том, какова логика молодых девушек. Не сомневаюсь, что он ответил ей именно так, как не следовало бы, например, что вечером он пойдет на «Федру», думая, что, в надежде увидеть его еще раз вечером, сейчас она оставит его в покое. Единственным его желанием было отделаться от нее.

– Не понимаю! – воскликнула я.– Грейс не стала бы устраивать такую сцену, а затем еще и вторую, вечером в театре, только из-за недостаточно высоких отметок.

– Конечно, ты этого не понимаешь, ибо в Грейс не так-то легко было разобраться – она уже давно беспокоила меня, да и Пенелопу тоже. Она почему-то вбила себе в голову, что ей все дозволено. А человек с таким самомнением рано или поздно становится опасным для окружающих! Ты помнишь, вчера в театре я просила тебя прислать ко мне Грейс. У меня было какое-то предчувствие, что из-за нее у нас будут неприятности. Роберт мне рассказал про сцену в карьере, и я не хотела повторения в присутствии Пенелопы. Та ничего не знала, и у меня были причины избавить ее от волнений. Но я опоздала. Во время первого антракта Пенелопа неважно себя чувствовала, и я немного посидела с ней. А когда вышла в фойе, Грейс уже загнала Роберта в угол.

Грейс вела себя беспардонно. Мне бы не хотелось плохо говорить о ней, поскольку ее уже нет в живых, но она со смаком копалась в жизни других, выискивая все самое дурное. Возможно, ты этого не замечала. Она каким-то образом раскопала нечто ужасное в прошлом Роберта, о чем в Вентворте знали только он да я и о чем он тщетно старался забыть. Вечером в театре Грейс заговорила об этом и пригрозила предать эту историю всеобщей огласке. Я не имею понятия, почему она так вела себя, могу лишь предположить: она была в отчаянии, вообразив, что приятель обманул ее,– вот и старалась сорвать зло на других.

Так или иначе, но Грейс дала слово, что повредит карьере профессора Хаднатта в Вентворте. Он почувствовал, что почва уходит у него из-под ног...– Она помолчала несколько секунд, крепко сжав губы.– Теперь ты понимаешь, почему мы должны попытаться скрыть это от полиции? Я не могу ничего добавить, Ли, не имею права, но прошу тебя об одном. Сейчас для нас многое поставлено на карту. Мы можем все потерять – Роберт, Пенни и я,– если полиция услышит неверное толкование кое-каких поступков. Понимаю, это кажется отвратительным, когда преподаватель факультета подбивает студентку участвовать в заговоре. Но то, что касается нас, не имеет никакого отношения к убийству Грейс, клянусь в этом! Ты поддержишь нас?

Почти не сознавая того, что говорю, я пробормотала:

– Конечно, я помогу вам.

– Спасибо!

В порыве благодарности она наклонилась и поцеловала меня.

–  Для меня это крайне важно, Ли... Ты, наверное, удивляешься, почему я так переживаю из-за проблем Роберта? Когда-то я была с ним обручена. Я его страшно люблю, да и Пенелопа – мой старейший и преданный друг. Она была так добра ко мне в Оксфорде, когда я поступила туда совершенно неотесанной американкой, не умевшей даже прилично одеваться. И ведь именно моими стараниями Пенни перебралась сюда – так что я чувствую ответственность за ее судьбу.

Я была в таком смятении, что толком не осознавала всего происходящего. Ясно было одно: вся эта троица была непонятным образом связана с Грейс Хау, а я обещала их поддерживать.

Мерсия отошла от меня и закурила новую сигарету. В этот момент дверь распахнулась – на пороге стоял лейтенант Трент и глядел на нас спокойными глазами.

–  Так вы еще здесь, Ли Ловеринг? Неужели вы догадались, что снова понадобитесь мне?

 Глава 8

Я послушно пошла за лейтенантом. Мы сели в машину и по узкой подъездной дороге направились от дома Хаднаттов к центру кампуса, который сейчас выглядел совсем необычно. Повсюду небольшими кучками роились студенты; корреспонденты о фотоаппаратами и без оных, но с неизменными блокнотами сновали от одной группы к другой.

Лейтенант молчал, пока мы не добрались до административного корпуса. Тут он спросил:

– А как проехать к больнице?

Я знала, что он должен повидаться с Джерри, но ужаснулась од мысли, какое известие мы должны будем сообщить ему.

Когда мы подъехали к больнице, я дотронулась до руки Трента.

–  Пожалуйста, разрешите мне войти к нему на минутку первой. Так страшно услышать о смерти сестры от полицейского!

–  Разумеется, вы можете сначала его подготовить, мисс Ловеринг. Вот почему я и захватил вас с собой.

Джерри полулежал на подушках, одеяло поднималось горкой над его загипсованной ногой. Волосы были всклокочены, а на лице, как мне показалось, застыло выражение человека, предчувствующего беду.

– Ли!

Он привстал и схватил мою руку, сжав пальцы с такой силой, что я поморщилась от боли.

– Ее нашли?

Я присела на край кровати и рассказала ему все. Мне очень хотелось хоть немного утешить его, но я не знала, как это сделать.

Джерри горестно молчал, пока я не закончила. Через несколько минут он заговорил еле слышно:

– Кто это сделал? Кого подозревают?

–  Морской офицер до сих пор не явился с объяснениями...

Тут я с беспокойством подумала, что за дверью ждет лейтенант Трент.

–  Джерри, тут детектив из Нью-Йорка. Он хочет взглянуть на письмо Грейс.

Его голубые глаза сверкнули.

– Он не должен его видеть!

–  Но, Джерри, тебе придется показать ему письмо – это крайне важно. Не будешь же ты его прятать только потому, что в нем кое-что сказано про Норму...

– Дело не в этом!

Он слегка смутился.

–  Я не могу показать ему это письмо, потому что его больше нет. Я считал, что обязан показать его Норме. Было еще одно, похожего содержания: Грейс написала его недели две назад, когда здесь был карантин. Норма прочла их сегодня утром и оба порвала.

– Порвала?

–  Пожалуйста, Ли, не говори ему, что она это сделала. Она ненормальная, но откуда ей было знать, что это последнее письмо настолько важно? Если он спросит об этом, я скажу, что сам его уничтожил.

– Но он захочет увидеть обрывки.

– Значит, я их сжег.

– Но, Джерри, лейтенант вообразит, что Грейс написала тебе нечто важное. Он сразу поймет, что ты не мог его сжечь, лежа в постели, и решит...

–  Мне совершенно все равно, что он решит! Я не собираюсь втягивать Норму...

Он не закончил фразы: мы обернулись и увидели, что лейтенант входит в палату.

Трент сочувственно улыбнулся Джерри, обошел кровать и присел у него в ногах. Последующую беседу нельзя было назвать допросом – она касалась примерно тех же вопросов, с какими он обращался ко мне: о морском офицере, интенсивной переписке, нервном состоянии Грейс, обусловившем ее странное поведение накануне. Джерри пришлось на все ответить. Хотя Г рейс до карантина посещала его почти ежедневно, свои тайны она доверяла ему не более, чем мне.

– А вы не можете мне подсказать, где Грейс познакомилась с этим офицером? – спросил лейтенант.

–..Мне приходит на ум только одно. Грейс часто проводила каникулы у старых друзей отца – я говорю о докторе и миссис Виллер из Балтимора. Она гостила там в прошлое Рождество. Как раз после этого начали приходить письма.

– Мне как-то неудобно поднимать это; вопрос,– пробормотал Трент, глядя на бледное лицо Джерри,– но я уже говорил с деканом Эпплом. Он сообщил мне, что у вашей сестры был страховой полис на солидную сумму.

Джерри кивнул.

–  У нас обоих были такие полисы. Отец их оформил за полгода до своей смерти. Когда он разорился, суд конфисковал мой полис как часть состояния банкрота, поскольку мне еще не было двадцати одного года.

– Но Грейс было больше?

– Да, и ее полис сохранился.

– На какую .сумму?

–  Мой был на сто пятьдесят тысяч, думаю, что и у Грейс – тоже.

–  Большие деньги... Вам не приходило в голову, мистер Хау, что вашу сестру могли уговорить составить завещание в пользу какого-либо заинтересованного лица? Если дело обстоит именно таким образом,– пожал он плечами,– то для убийства был достаточно убедительный мотив.

–  Это невозможно: Грейс не могла составить документ, не посоветовавшись со мной. Кроме того, наш поверенный, отец декана Эппла, посоветовал ей отказаться от полиса, когда придет срок следующего платежа в будущем месяце, поскольку эти платежи нам не по средствам.

Он сжал губы и попытался взять себя в руки.

– Грейс хотела получить компенсацию наличными, чтобы я мог далее специализироваться в электротехнике.

Этого я не знала, но Г рейс, ненавидевшая своих обидчиков, до самозабвения была предана младшему брату.

– Понятно,– пробормотал лейтенант.– В таком случае должны получить страховку вы?

–  Вероятно.

Не меняя тона, Трент прибавил:

– Я хочу видеть письмо, которое ваша сестра отправила вам вчера ночью.

Я непроизвольно положила руку на пальцы Джерри и почувствовала, как они напряглись. Глядя Тренту в лицо, он ответил:

– Оно уничтожено. Когда письмо пришло, я не подумал о том, как оно важно, и порвал его в клочки.

– Вы порвали его? В таком случае перескажите его содержание.

Оно не имеет никакого отношения к тому, что произошло.

– Письмо, таинственно доставленное ночью, не имеет отношения к случившемуся?!

–  Именно это я и хотел сказать.

– Ясно. Вы понимаете, конечно, что страховая компания, наверное, также пожелает узнать, о чем ваша сестра писала в этом письме, прежде чем произведет выплату по полису. Поскольку договор был заключен менее двух лет назад, примечание насчет самоубийства не потеряло силы. Если они узнают, что вы отказались предъявить письмо, несмотря на обстоятельства смерти, вас могут обвинить в том, что ваша сестра сообщила в письме о намерении покончить с собой. А в случае самоубийства компания не обязана выплачивать страховку.

Заметив, как покраснели щеки Джерри, я сообразила, что таким способом Трент добивается, чтобы тот сообщил ему содержание письма. Я поспешила вмешаться.

– Джерри говорит правду. Я читала это письмо сегодня утром – оно не имеет никакого отношения к данному делу. Грейс просто написала ему об одной девушке, которая не нравилась ей, но нравилась Джерри. Она сделала в письме несколько ядовитых замечаний о ней. Поэтому Джерри и не хочет говорить.

– Как зовут эту девушку?

Джерри вскинул голову.

– Вам вовсе не требуется знать ее имя!

–  Но мне хочется выяснить, почему ваша сестра именно вчера решила написать вам об этой девушке.

Джерри задумался, и снова заговорила я:

–  У нее были основания предполагать вчера вечером, что Джерри влюбился в эту девушку, и она считала, что та не любит его. Грейс была страшно привязана к Джерри, к тому же сама была несчастлива в любви. Она не хотела, чтобы он страдал так же сильно, как она.

Все это я произнесла не переводя дыхания, не задумываясь над каждой фразой, и лишь потом сообразила, как резко я говорю о Грейс.

Лейтенант Трент поочередно посмотрел на нас обоих.

–  Таким образом, Грейс намекнула, что у нее был неудачный роман, заставивший ее страдать. Полагаю, никто из вас не знает, кого она имела в виду?

Джерри покачал головой, а я спросила:

– Может, морского офицера?

–  Или доктора Хаднатта? – в тон мне добавил лейтенант Трент. Или Стивена Каргериса?

Я с тревогой подумала, что было у Трента на уме, но он, ничего не уточняя, встал и направился к двери.

– И снова, мистер Хау, хочу повторить, что искренне сочувствую вам. До свидания.

И поскольку я не пошевелилась, добавил:

–  Мне хочется, чтобы вы поехали со мной, мисс Ловеринг.

Я успела только улыбнуться Джерри и заметить его слабую, усталую ответную улыбку.

 Глава 9

Я была совершенно измучена, когда лейтенант поставил свою машину во дворе колледжа. На кампус опустился вечер. Мы стояли под кронами высоких деревьев. Трент закурил сигарету и посмотрел на меня при свете зажженной спички.

–  Трудный денек выдался для вас, не так ли? Так уж повезло... Но если вас это не смущает, вы можете стать неоценимым моим союзником.

– Союзником?

Эта перспектива страшно смутила меня, так как я уже вступила в союз с Мерсией и Хаднаттами против него. И я почти не сомневалась, что ему об этом известно.

–  Я не прошу вас копаться в чужом грязном белье или шпионить за друзьями... Я только прошу вас держать глаза открытыми, широко открытыми.

–  Хорошо, я буду держать глаза открытыми,– согласилась я и опрометчиво добавила: – Но вы ведь не предполагаете, что кто-то здесь, в Вентворте, убил Г рейс?

–  У полицейских весьма нестандартное мышление, Ли Ловеринг, и хороший полицейский держит свои мысли при себе.

Он вынул из кармана небольшую записную книжку.

–  Когда я работаю над делом, то всегда пользуюсь такой записной книжечкой. На левой стороне страницы записываю то, что мне известно, а справа то, чего не знаю, но что необходимо выяснить... Может, вам любопытно взглянуть на записи за сегодняшний день?

Он раскрыл книжечку и протянул ее мне.

На левой страничке была одна-единственная запись:

«ИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ

Убийца либо владеет машиной, либо имеет к ней доступ.

Он использовал ее, чтобы перевезти тело от (?) к реке.

Под подозрением все машины после двух часов ночи».

Прочитав эти строчки, я с беспокойством вспомнила про две машины, проехавшие по кампусу ночью; говорить о них Тренту я не собиралась.

Правая страничка почти целиком была заполнена.

«ФАКТЫ, КОТОРЫЕ СЛЕДУЕТ ВЫЯСНИТЬ

Кто:

1) владелец красного плаща (женского);

2)  доставил три письма Грейс;

3)  получил два, пока не установленных;

4)  писал Грейс множество заказных писем.

Где:

1) была в действительности убита Грейс;

2)  находится меховая шубка Л. Л;

3)  записная книжка Грейс;

4)  была фуражка морского офицера;

5)  Хаднатт получил шрам на лбу».

Я молча вернула ему записную книжку. И в это мгновение услышала едва различимый звук у себя за спиной. Что-то прошуршало в зарослях рододендронов – как будто человек осторожно подкрадывался к нам.

Шум прекратился почти так же внезапно, как

и возник, Я взглянула на Трента: слышал ли он? Его лицо, как обычно, оставалось непроницаемым. Кивнув, он сел в свою машину, включил передние фары и направил их свет на кустарник. Затем высунулся из окошка и сказал:

–  У меня для вас задание, мисс Ловеринг. Обойдите вокруг этих рододендронов, найдите своего приятеля Стива Картериса и узнайте у него, какая часть нашего разговора его особенно заинтересовала.

С этим он и уехал.

Я посмотрела на рододендроны. Кусты уже заметно шевелились, и вскоре возле меня появилась темная фигура.

– Стив!

Стив Картерис схватил меня за руку, глядя вслед уехавшей машине Трента.

–  Газеты уверяли^ что этот парень – самый знающий детектив Нью-Йорка. Им следовало бы посмотреть, как ловко проделал он этот небольшой трюк!

Из-за угла появились несколько студентов. Стив сильнее сжал мне плечо.

Мне надо поговорить с тобой наедине, Ли! – настойчиво прошептал он.– Я пытался найти тебя весь день. Куда пойдем?

Я предложила пойти в сад возле гимнастического комплекса, не пользовавшегося популярностью у студентов. Мы отправились гуда прямиком через кусты, чтобы срезать дорогу.

Это было очаровательное местечко. Посреди мраморного бассейна журчал фонтан. В сгущающихся сумерках он выглядел особенно живописно. Вокруг – бордюр из каких-то желтых цветов, сладко пахло нарциссами, а над водяными лилиями склонилась фигурка гнома из кованого чугуна, в красном колпачке, с надменной мудрой физиономией.

Мы сели на каменную скамью возле бассейна и немного помолчали. Стив смотрел на мозаичное покрытие вокруг бассейна, нервно ероша свои черные волосы,

–  Почему, господи, я был таким болваном? – пробормотал он.– Ну и в историю же я угодил!

Я не была влюблена в Стива, но мы с ним были давнишними друзьями, и его многочисленные романы не влияли на наши добрые отношения. Естественно, мне стало его очень жаль. Я тронула его за плечо. Это помогло: мгновенно он, казалось, вновь обрел присущую ему самоуверенность.

–  Я хочу, чтобы ты знала, как я переживаю случившееся,– заговорил он почти спокойно.– Ты ведь дружила с Грейс, не так ли? Я хочу, чтобы Джерри тоже знал, как я ему сочувствую. Фактически мы с ним поссорились из-за нее...

Мне нужно также извиниться за то, что я так внезапно покинул гостей вчера вечером. Видит бог, я очутился в таком положении, про которое говорят: «попал из огня да в полымя».

Я, конечно, знала, что Стив вернулся в дортуар лишь в четыре утра, но никак не увязывала это с трагедией Грейс.

–  Мне было совершенно необходимо уйти из «Эмбер-клуба»,– горячился Стив, взяв меня за обе руки,– чтобы кое-куда отправиться и кое-что предпринять. Я никому об этом не рассказывал, но позднее случилось нечто такое, о чем нужно сообщить полиции. И тут ты должна мне помочь.

–  Ты хочешь сообщить полиции вторую часть истории, умолчав о первой и не объяснив причину твоего отъезда из клуба? – с сомнением спросила я.– Полагаю, что это снова связано с девушкой?

–  Да, в этом замешана девушка, прямо и косвенно. Я так и думал, что ты догадаешься, Ли. На этот раз все было очень серьезно. Ты, наверное, заметила, что я образумился за последнее время. Конечно, тут большую роль сыграло намерение отца выставить свою кандидатуру на выборах. Но не только это.

Он придвинулся чуть ближе ко мне, и я впервые почувствовала, насколько он опасно привлекателен.

–  Поскольку ты сама влюблена, Ли, то должна понять, что я совершенно потерял голову... А ты ведь сохнешь по Джерри Хау, да?

Приняв мое молчание как знак согласия, он продолжал:

–  А тут Норма. Отвратительное чувство, верно? Мы с тобой товарищи по несчастью, с той лишь разницей, что мне до желанного берега куда дальше, чем тебе.

–  Не отклонились ли мы в сторону? – спросила я, отнимая у него свои руки.– Что. я должна для тебя сделать, Стив?

–  Прошу тебя пересказать лейтенанту Тренту мою дикую историю, не сообщая, что я ее тебе рассказал. Сможешь ли ты это сделать?

– Попытаюсь. Что за история?

 Он отодвинулся, чтобы я не видела его лица, потом очень медленно начал свой рассказ:

– Вчера ночью я видел Грейс Хау, Ли,– через несколько часов после ее ухода из театра.

 Я была так потрясена, что на мгновение потеряла дар речи, потом все же выдавила из себя:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что у вас было назначено свидание?

Стив покачал головой.

– Я наткнулся на нее случайно примерно в половине четвертого утра, когда возвращался из Нью-Йорка и остановился неподалеку от деревни, у колонки, чтобы заправиться бензином. Там уже стояла другая машина, в которой сидели какой-то мужчина и Грейс. Сперва я ее не узнал, но, когда затормозил у колонки, она вышла из машины, сказала своему спутнику, что хочет позвонить, и зашла в помещение бензоколонки. Тут-то я и разглядел ее.

–  А мужчину, который был с ней?

– Не очень хорошо. Он нс выходил из машины. Но мне кажется, что это именно тот малый, с которым ты видела Грейс в театре, как мне сообщил Ник Додд. Он был без фуражки, и рыжие волосы отсвечивали за милю.

– Значит, морской офицер все-таки повез ее назад... Но кому, черт возьми, могла она звонить ночью?

– Не имею ни малейшего представления. Мне она показалась очень оживленной и возбужденной.

–  В каком пальто она была?

– В каком пальто? Знаешь, такая светлая меховая шубка, вроде твоей.

Профиль Стива едва различался в сгущавшихся сумерках.

 – Я надеялся, что она не заметит меня,– продолжал Стив,– однако она, вероятно, узнала мою машину, потому что подошла ко мне и заглянула в окошко.

– Ох, Стив, подожди минутку, ты мне понадобишься.

Затем она подошла к другой машине и что-то сказала рыжему. Что именно, я не разобрал, только он моментально сорвался с места и помчался в сторону Нью-Йорка.

–  То есть оставил ее с тобой?

– Вот именно, оставил ее со мной! Она влезла в машину, даже не спросив моего согласия, и сказала:

– Ты ведь согласишься немного подвезти свою старую приятельницу, Стив?

– Значит, ты ее привез в колледж?

–  Повез, но не привез,– поправил меня Стив и скривил губы в горькой усмешке.– Все вместе взятое было столь странным, что я даже подумал, не выпила ли Грейс лишнего, хотя прекрасно знал, что она не берет в рот и капли спиртного. Когда я заводил мотор, она вынула из сумочки два письма...

–  Два письма? – переспросила я.– Их же было три, Стив.

–  Нет, мне она дала только два. Одно для Джерри, а второе было официально адресовано миссис Пенелопе Хаднатт, деканше женского факультета.

Это явилось для меня настоящим потрясением: Грейс написала Пенелопе письмо, а та не соизволила сообщить об этом лейтенанту, хотя даже мне было ясно, что этот факт был крайне важен для расследования.

– Дальше, дальше, Стив!

–  Даже для Грейс это было слишком. Я тут же спросил ее, почему она сама не может отнести эти письма адресатам или опустить их в почтовый ящик, как делают все нормальные люди. Тут-то она меня и ошеломила. Оказывается, она не собиралась возвращаться в колледж! У нее еще должно было состояться свидание.

–  Свидание ночью?! – воскликнула я, потом испуганно спросила: – Где?

–  Она просила меня отвезли ее в заброшенную каменоломню. Ты знаешь это место: там, где дорога от Вентворта поворачивает к развилке с Нью-Йоркского шоссе.

Теперь уже не было никакого сомнения в том, что старый карьер имел какое-то роковое значение в судьбе Грейс. Я вспомнила белое как мел лицо Мерсии, необычайно «честные и искренние» глаза Пенелопы, которая так ловко скрывала самые важные факты от полиции. Отчетливее всех был образ Роберта Хаднатта, у которого на лбу вздулся и покраснел старый шрам.

–  И ты отвез ее к этому карьеру, Стив? – спросила я охрипшим голосом.

–  Я не хотел этого делать: решил, что она задумала какое-то безумство, понимал, что должен ее переубедить, но не смог. Не хочется об этом говорить, но она пустила в ход нечестные средства, Ли, и вынудила меня согласиться.

– Каким образом?

– Понимаешь, когда-то Грейс мне нравилась.

Помнишь, как мы бегали втроем, и Джерри вместе с нами? В то время я по глупости кое-что рассказал Грейс. Мне хотелось узнать, как будет реагировать милая девушка на один неприятный инцидент в моем сомнительном прошлом. К тому же я сообщил ей имя девушки, о которой шла речь. Разумеется, тогда я был от нее без ума. Вчера ночью Грейс пригрозила предать огласке эту грязную историю, если я стану артачиться. Кстати, именно таким образом она расстроила нашу дружбу с Джерри. Поэтому я знал, что это отнюдь не пустые угрозы.

–  Неужели Грейс грозилась поссорить тебя с твоей девушкой?

–  Если бы только это, я послал бы ее ко всем чертям. Но она могла устроить настоящий ад для всей семьи Картерис. Ты же знаешь, Ли, что папа – губернатор одного из самых пуританских штатов США. Если бы Грейс разгласила то, что знала, не представляю себе, что сталось бы с моим отцом.

Боже мой, до чего же я была слепа в отношении Грейс! Она мне казалась жалкой, неинтересной девушкой, погруженной в мир своих фантазий. И вот не только Роберт Хаднатт, но и Стив подверглись шантажу с ее стороны. Оказывается, она была очень решительна и жестока и представляла реальную угрозу для тех, против кого затаила зло.

А раз так, то причина убийства Грейс не казалась теперь такой уж невероятной!

Стив продолжал:

–  Таким образом, она связала меня по рукам и ногам. Мне пришлось отвезти ее до карьера и оставить там. Начинался ливень. Когда я видел ее в последний раз, она стояла у входа в каменоломню, под дождем, страшно возбужденная, и вглядывалась в темную дорогу, ожидая кого-то.

Стив снова сжал мне руку, и я почувствовала, как дрожат его пальцы.

– Вот и все, что я знаю о Грейс. Клянусь тебе, Ли!

Я верила ему. Я упорно не допускала мысли, что кто-то из близких мне людей может преднамеренно лгать в столь важных вопросах. Оглядываясь назад, я вижу, что это было одной из моих фатальных ошибок.

–  Ты ведь веришь мне, Ли, не так ли? – нетерпеливо спросил Стив.

–  Конечно верю. Значит, ты хочешь, чтобы я рассказала обо всем этом лейтенанту?

–  Да. Понимаешь, ему необходимо узнать не только о возвращении Грейс в Вентворт, но и о свидании в карьере. Возможно, это является кульминационным моментом всей трагедии. Конечно, она могла ожидать рыжего моряка, но мои показания исключают это. Однако если отбросить моряка, то каково будет мое положение? Когда Тренту все это станет известно, я займу первое место в его списке подозреваемых.

Я думала так же, но решила подбодрить его:

–  Не глупи, Стив. С какой стати он будет подозревать тебя? Ведь нет никакого мотива. Послушай, Стив, а почему бы тебе не отправиться прямо к нему и не объяснить, что заставило тебя уехать вчера вечером из «Эмбер-клуба»? Эго было бы куда убедительнее.

– Нет, Ли, этого я не могу ему сказать.

– И мне не скажешь?

– Не скажу даже тебе.

–  Тогда я хочу знать, Стив, почему ты вчера просил меня никому не говорить о твоем телефонном разговоре? Ты с кем-то разговаривал вчера вечером. Скажи мне, связаны ли твой отъезд и разговор по телефону?

Он подумал и ответил:

– Это не имеет прямой связи с убийством Грейс.

Впервые он достал портсигар и зажигалку, которую я подарила ему ко дню рождения. Хотя Пенелопа запретила курить студентам в кампусе, я тоже закурила, и это помогло.

–  Я хочу сообщить тебе еще кое-что, Ли. Совершенно случайно вчера ночью я подслушал странный разговор. Вообще, это не мое дело, и, конечно, я не собираюсь его ни с кем обсуждать, если ты не сочтешь это необходимым. Случилось это после того, как я расстался с Г рейс и доставил два ее письма:

Сначала я сунул письмо для Джерри под входную дверь больницы, а оттуда поехал к дому Хаднаттов. Подойдя к парадному портику, я услышал в холле голоса. Естественно, мне не хотелось, чтобы меня увидели в столь поздний час, поэтому я живо нырнул за ближайшие кусты. Отворилась дверь, и на крыльцо вышли двое. Я не мог выйти из укрытия, потому что они бы меня заметили. Это были Хаднатт и Мерсия Перриш.

Поперхнувшись, он торопливо добавил:

–  Я не хочу, чтобы ты считала меня сплетником, но как ты думаешь: не роман ли у Мерсии с Хаднаттом?

– Исключено! – возмутилась я, но тут же вспомнила, как страстно Мерсия молила меня помочь Роберту.

– Я не любитель сплетен, я спросил тебя об этом только потому, что подслушал их странный разговор. Они стояли рядом меньше чем в метре от меня. Мне хорошо было видно лицо Хаднатта в свете, падавшем из холла. Оно было бледным, как у покойника. Потом он сказал:

– Мы должны ей рассказать, Мерсия. Погибла моя работа, погибло все.

Но Мерсия возразила:

– Сейчас ей нельзя ничего говорить, Роберт. Зачем такая бессмысленная жестокость? Поверь, мне лучше знать.

Хаднатт как-то растерянно рассмеялся и пробормотал:

–  Не удивительно, если я решусь на убийство.Мерсия тоже засмеялась и ответила, что если нужно кого-либо убить, то это следует поручить ей. Женщина в подобных делах гораздо расторопнее. И добавила, что она впутана в эту историю так же, как он,– Стив снова принялся ерошить свою густую шевелюру.– Я бы не стал дальше рассказывать даже тебе, Ли, если бы сомневался, правильно ли все понял. Но я слышал совершенно отчетливо. Хаднатт взял Мерсию за руки и проговорил:

 – Не представляю себе, что бы я делал без тебя, моя дорогая.  Я никогда не забуду, что, даже когда мои руки были обагрены кровью, ты не отвернулась и вырвала меня из того ада.

Вот и все. Я думал, что Хаднатт проводит Мерсию Перриш до машины, но он поступил по-другому: сел в машину сам, а мисс Перриш возвратилась в дом.

–  Мерсия осталась, а Роберт уехал на машине?

– Да. Я сунул письмо Грейс, адресованное деканше, в их почтовый ящик, завел свою машину в гараж колледжа и вернулся назад.

Я неуверенно пробормотала:

–  И это все? Ты больше ничего не видел?

– Меня тревожили собственные проблемы, кроме того, в то время я еще ничего не знал про Грейс и потому не особенно обращал внимание на то, что творилось кругом. -Помню только, что, когда я поставил машину в гараж, рядом со мной на бешеной скорости промчалась большая желтая машина миссис Хаднатт. Я тогда еще подумал, не отправилась ли Пенелопа на поиски своего загулявшего супруга.