Текст книги "Мумия блондинки (Сборник)"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Патрик Квентин,Адам Сент-Моор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

 Глава 13

Наступило молчание. Оба смотрели на голову манекена при свете электрического фонаря с какой-то иронической улыбкой. Потом Бассович свистнул сквозь зубы.

– Что вы на это скажете? – прошептал он с заинтересованным видом.– Простой манекен! Мы притащили женщину из воска!

– Во всяком случае, это хорошая имитация.– Гунтер рассматривал великолепно выполненную маску.

– Она похожа,– признался Бассович.– Но как вы об этом догадались?

– Сам не знаю. Трудно сказать. Какое-то смутное ощущение, когда я увидел ее в часовне монастыря. Мне казалось, что я смотрю на восковую голову.

– Ничто так не похоже на набальзамированный труп, как манекен из воска,– заметил Бассович.

Он сел на каменную ступеньку склепа и вздохнул.

– Да, Ватикан принял все меры предосторожности. Может быть, существует еще двадцать манекенов, похожих на Мерседес Руйц-Ибарра, похороненных в двадцати монастырях Италии и других странах. Это здорово придумано!

Гунтер осторожно положил восковую голову.

– Они запутали следы. Но тем не менее у нас есть подтверждение тому, что мы на правильном пути.

– Какое же?

– Мафия,– коротко ответил Г унтер.– Мафия тоже замешана в это дело с мумией. Почему?

– Не знаю,– проворчал Коста.

– Если нам удастся узнать, почему главари международной «Коза ностра» интересуются мумией Мерседес Руйц-Ибарра, мы сделаем огромный шаг вперед.

– Они не умнее нас! – проворчал Бассович.– Мафиози они или нет, но напали-то тоже не на ту мумию, как и мы с вами!

– Да,– задумался Гунтер.– Но почему они охотились за ней?

В склепе было прохладно. Длинные тени скользили по стенам, на одной из которых был изображен Христос среди римских легионеров с бицепсами культуристов, а Святой Михаил, красивый, как купидон, пронзал отвратительного зеленого дракона.

– Но ведь они охотились именно за этой мумией,– продолжал Гунтер.– Они настолько жаждали завладеть ей, что, не колеблясь, убили монсиньора, мать-настоятельницу и бедного францисканца, не считая покушения на нас обоих. А ведь «Коза ностра» никогда не убьет священнослужителя, если сможет избежать этого!

– Я знаю,– сказал Бассович.– Значит, для этого у них были серьезные основания.

Гунтер приложил голову из воска к бюсту, потом осторожно стал обшаривать матрац из белого шелка, на котором лежал манекен. Он приподнял его и стал осматривать доски, на которых тот покоился. Потом ударил по ним согнутым пальцем. Бассович со вниманием наблюдал за этими манипуляциями.

– Вы предполагаете, что там есть двойное дно?

– Похоже на то.

– Да-а! – задумчиво протянул Коста.– Это, действительно, сможет объяснить многое.

Они медленно принялись за работу: переложили манекен и прекрасное платье на пол, осторожно вынули подушку и шелковый матрац и стали рассматривать низ гроба. На первый взгляд он казался совершенно обычным, однако сразу можно было заметить: глубина его не соответствует толщине дна.

Гунтер тщетно пытался просунуть лезвие ножа между досками. Потом сантиметр за сантиметром он обследовал болты, которыми было прикреплено дно гроба. Он увидел, что их два в голове гроба и только один – на всю остальную площадь дна. Гунтер их отвинтил – болты легко поддались. И сразу верхняя часть отошла, и две планки скользнули одна под другую. Появилось отверстие, которое Гунтер осветил лучом своего фонарика. Он различил стоящий на дне металлический ящик, похожий на коробку от обуви. Вынув его и осмотрев, Гунтер обнаружил, что ящик тяжел и заперт на ключ.

– Что в нем, по вашему мнению? – заинтересованно спросил Коста.

– Мне кажется, я начинаю догадываться,– ответил Гунтер.– Как вы думаете, Коста, вы сможете открыть его, не слишком попортив?

Бассович взял ящик и внимательно его осмотрел. Потом кивнул головой.

– Полагаю, что да.

Бассович был своего рода виртуозом в искусстве вскрывания замков. Это был его конек, вкупе с упражнениями памяти и допросами. Он достал из своего специального пояса целый набор металлических крючков и небольших ключей и принялся за замок. Понадобилось немногим более пятнадцати минут, чтобы замок сдался.

Бассович откинул крышку. В ящике лежал матерчатый мешок, и Коста протянул его Гунтеру, который высыпал содержимое мешка в шкатулку. Сотни драгоценных камней, из которых самый мелкий был величиной с горошину, заструились и заполнили ее. Камни, казалось, озарили мрачное помещение склепа своим блеском, своим атласным сиянием.

– Знаменитые драгоценности Мерседес Руйц-Ибарра! – воскликнул Бассович.

– Совершенно точно,– подтвердил Гунтер.– Знаменитые драгоценности, которые она носила «для большей славы народа».

Он взял один из бриллиантов и рассмотрел его. Камень был замечательной чистоты. Гунтер вспомнил фотографии и фильмы, на которых можно было видеть «Мадонну Дескамизадос», разодетую, с ожерельями, диадемами и браслетами из бриллиантов, сверкающих на ней и ее платье. Их было на миллионы, и народ это знал. Народ любил смотреть на свою Мерседес, представшую перед ним под тяжестью драгоценностей, которые принадлежали и ему, которые, как она говорила, были отобраны «во имя справедливости» у высокопоставленных дам олигархии.

– Считалось, что они были захвачены генералами хунты после смены правительства,– продолжал Гунтер.– Но, как видите, камни были вынуты из оправ и положены в гроб Мерседес, вероятно, по инициативе самого президента: он считал, что это лучший способ сохранить их. Руйц-Ибарро всегда отличался предусмотрительностью и трезвым умом.

Коста с недоумением поскреб свой подбородок.

– Но гроб-то ведь не настоящий! – возразил он.– Это лишь один из многих фальшивых гробов, спрятанных в разных местах. Тогда как же случилось, что драгоценности оказались в нем?

– Цепная реакция: вероятно, в определенный момент кто-то выкрал драгоценности из их прежнего тайника и спрятал в этот гроб – именно этот, а не какой-нибудь другой, потому что был уверен, что сможет забрать их, когда захочет.

– А случилось так, что мафия обнаружила это,– подхватил Коста.

– Скорее всего, так и было,– согласился Гунтер.—

По причинам, нам пока не известным, мафия обнаружила «клад» и решила завладеть сокровищами.

Бассович перебирал сверкающие камни.

– Здесь их на миллионы долларов,– заметил он.

– Многие пытались оценить эти драгоценности Мерседес. Они стоят от пяти до шести миллионов.

– Гораздо больше, чем ликвидация одного монсиньора, доброй настоятельницы и нескольких монахов,– с горечью сказал Коста.– Вы считаете, что в Ватикане знали, где спрятаны драгоценности?

– Я этого не думаю.

– Теперь понимаю неистовство этих храбрых мафиози,– со смехом проговорил Бассович.– Пять миллионов долларов, которые мирно покоятся в земле Сицилии,– такое случается не каждый день!

Он встал и потянулся.

– Что будем делать теперь?

– Спать,– ответил Гунтер.

Он наполнил мешочек гравием и положил его в ящичек, который поместил обратно в тайник. Потом вернул на свои места планки дна и завинтил болты. Затем, очень осторожно, они уложили манекен на шелковый матрац и разместили все как было. Когда они покидали часовню, вокруг царила тишина.

Гунтер сунул драгоценности в сумку с туалетными принадлежностями, пожелал Бассовичу доброй ночи, лег и сразу провалился в глубокий сон – эта ночь была для него слишком насыщенной.

Он проснулся от чудесного запаха свежего кофе и приятного прикосновения нежных губ к его губам.

– Проснись, милый... уже полдень! – ворковал голос Джузеппины.

Джузеппина намазывала маслом тартинку. Девушка была очаровательна в своем платье из цветастой ткани. В ней уже не было ничего общего с маленькой, забитой и испуганной служанкой из Ларкара Рочча.

– Когда я сегодня утром проснулась, то была так счастлива, что лежала в своей постели и смеялась. А потом сказала себе: Джузеппина, ты сошла с ума! – Она глубоко и счастливо вздохнула.– Так хорошо быть сумасшедшей!

Гунтер допил свой кофе и поставил чашку. Потом он протянул руку и начал расстегивать платье молодой си-цилианки.

– Любовь моя!..– прошептала она.– Не теперь...

– Почему?

У Джузеппины был почти возмущенный вид.

– Но... потому, что сейчас полдень!

– Разве есть закон, запрещающий заниматься любовью в полдень?

Застигнутая врасплох, Джузеппина покачала головой, в то время как пальцы Гунтера продолжали свою работу.

– Нет...– бормотала она.

– Тогда...

Он спустил платье с ее золотистых плеч и почувствовал, как напряглась грудь девушки под его пальцами.

– Не следовало бы...– шепнула Джузеппина слабеющим голосом...– Отец-настоятель хочет тебя видеть, как только ты встанешь... Управляющий сказал.

– Аббат подождет,– возразил Гунтер.

Он опрокинул маленькую сицилианку. Под его настойчивой лаской она изогнулась и страстно протянула ему губы: то же замкнутое выражение лица, так же крепко сжатые челюсти, и только в момент высшего наслаждения, после которого Джузеппина расслабилась, на ее губах появилась неожиданно таинственная улыбка. Потом она открыла глаза.

– Ты был прав,– прошептала она,– нужно и в полдень делать любовь!

В дверь постучали.

– Что случилось? – спросил Гунтер.

– Преподобный отец-настоятель желает видеть вас, синьор,– послышался громкий голос Бенефекто, управляющего.

– Иду,– ответил Гунтер.

Он встал и оправил одежду под внимательным взглядом Джузеппины, которой тоже почти удалось разгладить свое платье.

– Мы долго будем жить здесь? – спросила она.

– Не знаю. Это зависит не от меня.

– А от кого?

– От многих вещей.

– Это правда, что я поеду в Рим?

– Да, если ты этого хочешь.

– Если я этого хочу?! – воскликнула она, блестя глазами.– Ты отдаешь себе отчет: в Рим!

–Тогда ты поедешь в Рим.

Он закончил бриться и вышел из комнаты, в то время как маленькая сицилианка застилала постель. Синьор Бенефекто ожидал его во дворе и приветствовал.

– Хорошо спали, синьор?

– Очень хорошо.

Гунтер заметил в одном из углов двора красавчика Этторе, который возился с мотоциклом. Молодой человек бросил на него мрачный взгляд и отвернулся.

– Салют, Этторе! —крикнул Гунтер.

Неудачливый донжуан издал ворчание. Гунтер заметил, что его лицо обезобразил большой синяк.

– Он в плохом настроении с самого утра,– со смехом пояснил Гунтеру управляющий.– Сегодня ночью он упал с лестницы!

– Нужно быть повнимательнее, особенно ночью,– сентенциозно заметил Гунтер.

– Безусловно! – согласился синьор Бенефекто.

Он прошел впереди Гунтера в приемную монастыря, которая была разделена перегородкой. Этот монастырь очень напоминал Санта-Рочча. Но настоятель Санта-Маргарита ди Пула не был похож на отца Орландо. Он был маленького роста, толстый, и весь лоснился от жира. На его круглом лице за толстыми стеклами очков блестели маленькие близорукие глазки. Настоятель сделал несколько шагов навстречу Гунтеру.

– Добро пожаловать в Санга-Маргарита ди Пула, мой дорогой сын! – приветствовал он его на прекрасном английском языке. Надеюсь, ваше путешествие было приятным?

– Вполне.

– Отлично! Отлично! И вас хорошо устроили в нашем доме?

– Великолепно.

– Боюсь, у нас недостаточно комфорта,– сказал настоятель,– но мы решили, что здесь, в помещении для сельскохозяйственных рабочих, вы не рискуете быть слишком заметными. А потом, эта молодая девушка... Мы не можем поместить ее в нашем монастыре, не правда ли?

– Разумеется.

– Мой горячо любимый брат, отец Орландо, просил меня особенно позаботиться о вашей безопасности. Он мне... гм... говорил о достойных сожаления, тяжелых событиях, которые имели место в Санта-Рочча. Люди стали склонны к насилию, а наш юг – в особенности. Во всяком случае, можете быть уверены, что я сделаю все от меня зависящее и возможное, чтобы помочь вам и тем самым нашей святой матери-церкви в этой чрезвычайной ситуации.

– Ваша помощь для нас просто необходима,– сказал Гунтер,

– Я ожидаю приказа от отцов нашего Ордена в Риме,– продолжал толстый настоятель.– Там извещены о вашем прибытии в наш дом и сообщат об этом в Секретариат Ватикана. Мы очень скоро узнаем, какое решение примет Ватикан относительно известного вам тела.

Гунтер едва сдержал улыбку. Мерседес Руйц-Ибарра стала «известным телом». Он подумал о дипломатах и высокопоставленных чиновниках Секретариата, которые должны будут решать «известную проблему» с единственной мыслью: избавиться от опасной и обременительной мумии. Но эта проблема была не из простых! Хунта по-прежнему у власти. Она доверила «историческую усопшую» заботам Ватикана. Существовал муж, экс-президент в изгнании, который, возможно, завтра вернет себе власть. И еще ЦРУ, которое вмешалось в это дело... Наконец, мафия, уничтожающая священнослужителей, чтобы завладеть мумией! Было о чем задуматься в кабинетах, приближенных к папе!

– Я совершенно уверен, что папский престол примет единственно правильное решение, сказал Гунтер,– вернет тело этой женщины ее мужу, который ожидает его в течение двенадцати лет!

– Конечно! Конечно! – заторопился монах.– Но я не могу предугадать решение, которое будет принято. А в ожидании его этот дом – ваш, и на тот срок, какой вам понадобится.

 Глава 14

Они жили уже пятый день в монастыре Санта-Маргарита ди Пула. Пять мирных, размеренных дней... Жизнь монастыря регулировалась ударами колокола, который, как и пятьсот лет назад, повсюду сопровождал монахов. Одна служба сменяла другую: дневная – утреннюю, вечерняя – дневную. Из часовни постоянно доносилось пение.

Два раза в день Этторе или синьор Бенефекто приносили еду в большой корзине. Джузеппина накрывала на стол и обслуживала мужчин за едой. Этторе не открывал рта, пока находился в большом зале. Он подчеркнуто презрительно смотрел на стену и уходил, унося свою корзину.

Джузеппина наполняла помещение смехом и песнями.

Она протирала и натирала все, что было возможно. Зашивала и гладила одежду Гунтера и Бассовича, а ночью занималась любовью.

– Любовь моя,– говорила она Гунтеру,– нам нужно остаться жить здесь, около этих добрых монахов. Разве это не замечательно?!

Гунтер пытался представить себе физиономию И. С., если бы он мог слышать то, что предлагала девушка, и видеть двух своих асов оперативной группы, грызущих салями, босыми ногами топающих по траве монастырского городка и слушающих смуглую девочку, поющую свои песенки... С ним, без сомнения, случился бы сердечный приступ!

Синьор Бенефекто приходил каждый вечер, чтобы осведомиться от имени отца-настоятеля о здоровье его гостей и спросить, не надо ли им чего-нибудь. Потом удалялся, оставляя после себя стойкий запах навоза.

В этот вечер Бассович мечтательно смотрел, как солнце опускалось за холмы, возвышающиеся над монастырем. Морской бриз принес сладкий запах миндаля.

– Мы долго еще задержимся здесь? – спросил Коста.

– Не знаю,– ответил Гунтер, который жевал соломинку, стоя около нагретой солнцем стены.

 Заметьте, что такого рода жизнь меня совершенно устраивает,– сказал Бассович.– Я мечтатель и созерцатель: непорочная сторона нашего существования здесь не оставляет меня равнодушным. Разве что я чувствую себя немного одиноким.

Он бросил красноречивый взгляд на Джузеппину, которая пришивала пуговицы в нескольких шагах от них, вытянув на солнце голые ноги.

– Я могу попробовать поговорить с Джузеппиной,– предложил Гунтер.

– Знаю, вы настоящий друг,– с чувством произнес Коста.– И вы не лишены сострадания, но не только обо мне идет речь. Существует настоящая мумия, которая где-то спрятана и которую мы обязаны найти.

– Я знаю,– откликнулся Гунтер без особого энтузиазма.

– То, что интересует И. С., нашего уважаемого шефа, это не ящик с драгоценностями, а тело самой Мерседес^

– Конечно,– согласился Гунтер.

– И полагаю, что, загорая на солнце и поедая салями добрых отцов Санта-Маргарита, мы не сможем отыскать ее.

– Я не утверждал бы это столь категорично!

Бассович вопросительно посмотрел на него, потом пожал плечами и закрыл глаза, снова погрузившись в дрему, сложив руки на животе.

В этот вечер они отведали фантастический омлет с ветчиной, запивая его молодым вином, и закончили все это овечьим сыром.

– Доброй ночи вам обоим,– сказал Коста.

Бассович закурил сигару, подарок синьора Бенефекто, и отправился в свою комнату.

Он еще курил, лежа на кровати, когда в дверь постучали. Потом она отворилась, и появилась Джузеппина. Она приблизилась с опущенными глазами к кровати, вся розовая от смущения.

– Синьор Коста...– робко начала девушка.

– Да, мое сердце?

– Это правда?

– Что правда?

– Что вы несчастны?

– Несчастен?

– Да, из-за меня!

Бассович осторожно положил свою сигару, сел на кровати и тихонько взял руки маленькой сицилианки. Он, безусловно, обладал даром разговаривать с сентиментальными женщинами, поэтому покачал головой и улыбнулся болезненной улыбкой.

– Откуда ты это знаешь?

– Синьор Г унтер сказал мне.

– А! – мрачно воскликнул Коста.– Он не должен был этого говорить! Он же мне обещал!

– Но это правда?

– Да, правда! – с дрожью в голосе ответил Коста.

– Вы влюблены в меня?

– Как же могло этого не случиться?! – с пафосом произнес Бассович, руки которого уверенно обхватили тонкую талию Джузеппины.– Ты тут, молодая, красивая, очаровательная, желанная!.. Я вижу, как ты ходишь. Я вдыхаю твой запах, и ты хочешь, чтобы я не был влюблен в тебя?! Потом есть еще ночь...– добавил он, понизив голос и опустив голову.

– Ночь?

– Да, ночь. Ночь, когда я слышу тебя, занимающуюся любовью. Вот это самое ужасное!

Джузеппина смотрела на него сочувственно. Очень немногие женщины способны слушать, как мужчина говорит, что он несчастлив из-за них, и не испытывать к нему при этом нежного сочувствия и даже желания утешить его. А у Джузеппины было нежное сердце...

– Синьор Коста, не надо этого,– мило проговорила она.

Джузеппина не обращала внимания на руку Бассо-вича, которая достигла как бы невзначай складки у бедра. Или, точнее, почувствовала, не отдавая себе в этом отчета. У Бассовича была манера мягкого туше большого пианиста и отличное знание зон повышенной чувствительности у женщин. Вся поглощенная нежностью и жалостью к доброму Косте, она не осознавала еще волнения, которое постепенно овладевало ею, наивно принимая его за простое выражение симпатии. Она говорила изменившимся голосом, которому сама удивлялась, не отдавая себе отчета в том, что опытные пальцы мужчины овладели решающей позицией и без труда освободили ее от юбки.

– Синьор Коста,– пробормотала она,– я не хочу, чтобы вы были несчастны...

 Что же тогда делать? спросил Коста, который чувствовал под своими осторожными пальцами нежную и гладкую кожу девушки.– Что делать?

Джузеппина закрыла глаза и выгнулась, когда руки Бассовича достигли предела и замерли в нежном сжатии.

–Я не знаю, – задыхаясь, пролепетала она.

Потом слегка застонала. Она не привыкла к любовным тонкостям, в которых Коста был мастер. Синьор ди Натто пренебрегал этими преамбулами. Коста же считал это счастливым началом дальнейшей операции.

– Синьор...– лепетала девушка.– Синьор... Я не знаю, что делать.

– А я знаю,– ответил Бассович, осторожно опрокидывая ее поперек кровати. И это он демонстрировал Джузеппине до наступления утра.

На седьмой день, после завтрака, отец-настоятель позвал Гунтера и Бассовича в свой кабинет. У монаха был весьма веселый вид.

– У меня для вас хорошие новости, сыновья мои! Я получил сообщение от Ордена, приказывающего мне обеспечить вам возможность доехать до Неаполя, где вас примет представитель Секретариата.

–А тело? – спросил Гунтер.

– Вы увезете его с собой, хвала Богу! – с облегчением сказал святой отец.

– А эта девушка, Джузеппина?

– Да, разумеется,– ответил настоятель.– Брат из Санта-Рочча рекомендовал нам ее. Мы сделаем так, чтобы она доехала до Рима, и устроим ее у людей достойных.

– Благодарю вас,– обратился к нему Бассович.– Это ребенок, к которому мы очень привязаны.

Настоятель закашлялся и опустил глаза.

– Естественно... совершенно естественно,– повторил святой отец.

– А каким образом мы достигнем Неаполя?

– Вас доставит одно судно – прямо от Санта-Маргарита ди Пуло. Судно, ведомое верным человеком. Вам понадобится для этого примерно двадцать часов. Подождете в порту, когда за вами придут от имени господина Фонтини.

– Нам остается лишь поблагодарить вас, падре,– сказал Гунтер.

Маленький толстый монах благословил его.

– Пусть Господь всемогущий возьмет вас иод свою защиту! Да поможет вам Мадонна!

Джузеппина утонула в слезах, когда узнала, что должна с ними расстаться. Она рыдала, как ребенок, захлебываясь и всхлипывая.

– Я не хочу! – кричала девушка.– Я хочу остаться с вами.

– Будь благоразумна, моя милая,– уговаривал ее Бассович и неожиданно соврал: – Я женат, и у меня куча детей.

– Это мне безразлично, я люблю тебя и таким! Я люблю также синьора Гунтера, даже если он тоже женат и имеет кучу детей.

Гунтер вздохнул, гладя по голове маленькую сицилианку. Он страшно боялся женских слез и криков.

– Послушай, Джузеппина. Ты же знаешь, что нас разыскивает мафия и что мы не сможем тебя увезти. Это слишком опасно. Нужно, чтобы ты поехала в Рим. И мне необходимо, чтобы ты оказала нам одну услугу. Очень большую услугу.

Она смотрела на него покрасневшими глазами.

–Какую?

– Я оставлю тебе пакет, который ты отправишь по почте, как только окажешься в Риме. Это очень важно.

– Я отправлю пакет,– обещала Джузеппина.

Гунтер прошел в свою комнату, положил камни в пустую консервную банку, которую взял на кухне, прочно закрыл ее и заклеил изоляционной лентой. Потом завернул все в плотную бумагу и написал адрес резидента ЦРУ в Риме.

– Вот,– сказал Гунтер, передавая пакет девушке.– Как только ты приедешь в Рим, немедленно отправляйся на почту!

– Я сделаю это, любовь моя! – рыдала Джузеппина,.

Они отплыли ночью от укромной пристани, к которой пристали неделю назад. Синьор Бенефекто провожал их вместе с Этторе. Джузеппина настояла на том, чтобы тоже проводить их. Она не сказала ни слова во время пути и только держала в своих руках руки Гунтера и Бассовича. Она осталась стоять на берегу, пока мужчины поднимались на барку, которая должна была довезти их до рыбачьего судна, ожидающего на якоре в гавани.

– Этторе поедет с вами до Неаполя,– сказал управляющий.– Так будет надежнее. Он указал на ружье, которое красавчик Этторе держал в руке. Потом управляющий пожал руки обоим.

 – Желаю вам успеха!

Хозяин барки помог пассажирам забраться на борт. Сам он был похож на старого Нептуна: бородатый, плешивый, высушенный солнцем и просоленный. К тому же он был очень широк в плечах и крепко держался на коротких ногах.

– Добро пожаловать на борт, синьоры! – обратился он к своим пассажирам.

Гунтер и Бассович помогли ему поднять гроб и спустить его в трюм. Потом они поднялись на мостик, чтобы еще раз взглянуть на тонкий силуэт Джузеппины, неподвижно стоявшей на берегу. Она подняла руку, когда судно тронулось, и они ответили ей. Девушка так и осталась стоять с поднятой рукой. Потом ее тонкий силуэт растворился в ночи. Они продолжали смотреть на берег.

– Это просто невероятно, как легко впасть в сентиментальность! – констатировал Бассович с удивленным видом.– Одна неделя в глухом месте, с травой, морем, синим небом и маленькой дикаркой, которая обожает заниматься любовью, и начинаешь задумываться и задавать себе вопросы о счастье, о мужской натуре...

– Нам не платят за то, чтобы мы задавали себе подобные вопросы,– заметил Гунтер.

– Точно,– согласился Бассович,– нам платят за то, чтобы мы нашли забальзамированный труп национальной героини.

Он помахал рукой в сторону невидимого берега.

– Прощай, козочка!

Судно обогнуло выступающий в море утес. Они шли вдоль берега. Можно было различить на востоке мигающие огни маяка Карбонаро. Ночь была очень темной. Тучи закрыли небо и круглую луну, которая не могла даже выглянуть. Небольшие короткие волны заставляли судно качаться, ударяясь о его бока.

Этторе держался немного в стороне, позади обоих американцев. Он сидел на сложенном брезенте, ружье лежало рядом с ним. Прошло полчаса, как судно шло на восток, когда он поднялся с ружьем в руке.

– Синьоры! – позвал он.

Гунтер и Бассович обернулись. Этторе улыбался, с насмешливым и одновременно злым лицом.

– Вы должны спуститься в трюм.

– Зачем? Нам и здесь неплохо,– ответил Гунтер.

– Вы должны спуститься, потому что я вам это говорю. – Красавчик направил дуло ружья прямо в живот Гунтеру.

– Что с тобой? – спросил Бассович, страшно удивленный,– Ты что, с ума спятил?

– Руки за голову, пожалуйста! – приказал Этторе.– И никаких лишних жестов!

Старый моряк с бородой Нептуна приблизился и обшарил одежду обоих мужчин, потом выбросил извлеченное оружие за борт. Он забыл только заглянуть в левый рукав Гунтера, туда, где на специальной привязи висел кинжал.

– А теперь спускайтесь! – скомандовал Этторе.

Они послушно спустились по лестнице, которая вела в трюм.

– Добрый день! —произнес тихий и спокойный голос.

Гунтер поднял глаза и узнал Пусси Кэт, которая улыбалась ему, сидя на гробе.