Текст книги "Бульвар Постышева"

Автор книги: Эрик Бутаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

– Есть немного. Давай отдохнем.

И они завалились на рюкзаки, достали термос, шоколад и фотоаппарат. Минут десять на льду попить и пощелкаться – нормалёк. Солнце светит высоко в небе уже, по-весеннему радостно. Ветер, почти, перестал задувать. Лед в торосах блестит и сверкает. Девчонки цветные мимо проходят на лыжах и так. Красота! Любуйся жизнью, накапливай файлы с цветными картинками для будущей склейки кина на Страшном Суде! Красота! Любуйся, живи и дыши, пока Бог дает тебе эту возможность и прелесть! Если расступится лед – значит, так надо, значит, пора отчитаться, значит, время пришло. А покуда, – пей чай и смотри, как тихонечко сикают лыжницы вон там за торосом, думая, что их не заметно, не видно. Красота! А? Правда, Олега?

– Красота! – согласился бы точно Олег.

Допивая свою крышку от термоса чая со «стеклянным» «Сникерсом» вприкуску, Архип вдруг добавил:

– Знаешь, сколько я копоти в своем детстве повидал?! Хочется теперь цветной мозаики, чтобы картина получилась цветной, не хочу вечно колючую проволоку фиксировать и грязную стену облезлых кирпичей. Хотя, один знакомый седелец правильно сказал: наша фантазия – наша свобода. И он, я надеюсь, прав. Среди ошарпаных стен можно увидеть пещеру несметных сокровищ, как Граф Монтекристо, или купаться в лазурном море, где на пляже, на белом песке, среди плодоносящих пальм, тебя ждет прекрасная креолка с нераспечатанной коробкой «Баунти». Немного фантазии и стены исчезнут. И усталость пройдет, если об этом думать на марше. Я в Армии такой прием всегда применял, когда долго в строю куда-нибудь шли. Помогало. А если всё это можешь, и даже за стенкой ты не был скотиной, если правильно жил и поступал, как мужчина, если путь, прорубая отцовским мечом, ты соленые слезы на ус намотал, то, как пел Владимир Семенович, значит, нужные книжки ты в детстве читал!

Архип, замолчал, допивая чай. Посмотрел на Олега. Тот стоял и молча смотрел на Архипа. Потом, задумчиво, произнес:

– Да, это многое объясняет.

Архип улыбнулся:

– Я небезнадежен, профессор?

– Вполне! – приняв его тон, ответил Олег.

– Ну, тогда, двинули дальше?

– Пошли.

Они встали, навьючились, взяли лыжные палки и лыжи (зачем он их тащит?) и двинулись в путь.

Не успели они сделать и сотню несчастных шагов, как за спиной раздался голос:

– И не стыдно вам?

Архип непроизвольно остановился и захохотал. Не поворачиваясь, подняв голову к небу, он громко спросил Небеса:

– Ну, что за день-то такой сегодня?! Что ещё ни так?! Чего я должен стыдиться?!

И после этого обернувшись на голос, он увидел старую знакомую по вагону – рыжую тетку в красной ветровке, но теперь она была ещё в огромных зеркальных очках, чем сильно походила головой на стрекозу.

– Чем я ещё перед кем провинился? – спросил он уже у неё.

– Последние идете, – как укор, произнесла она. – Пенсионеры, и те уже давно впереди.

Действительно, получилось так, что пока они болтали, их все обогнали. Даже влюбленная парочка, идущая медленно за ручку, и та их обошла, пока они пили чай.

– Ну и что? – недоуменно спросил Архип. – Это плохо? Или запрещено?

– Стыдно.

– Чего стыдно? – уже не выдержал Олег.

– За вас стыдно. Ой, – вздохнула стрекоза, – мир перевернулся!

– Что ещё за мир? – Архип сквасил морду.

– Мужики перевелись. Наравне с бабами идете. Дети вас перегнали. Последние. Вот, а потому что пьете, потом идти не можете. Говорила вам, – не пейте. Теперь, вот, еле идете.

– Вы хотите пообщаться на эту тему? – спросил миролюбиво Архип, давайте, поговорим.

– А чего мне с вами разговаривать? Вы же…..

Вдруг парочка влюбленных, идущих чуть-чуть впереди, присела на привал. Красно-рыжей пришлось остановиться, их ждать. Она, видите ли, должна идти по плану перехода последней. Такова её доля, как организатора. Приходится ей всех ждать.

– Ну, вот, теперь ещё эти!

И она отстала.

– Надо было её послать, – резонно заметил Олег.

– Можно, конечно, но лучше поговорить – тетка же тоже устала, ей поворчать надо, путь сократить – это маленькие секреты пеших туристов. Идешь, ругаешься, а ноги-то несут, и время и километры не замечаешь.

– У неё, наверное, точно, семьи нет. Такие змеи, как правило, без семьи. Чего бы ей тащиться в такую даль, если б была семья?

– Возможно, – согласился Архип. – Вполне, возможно. Надо же, сегодня все нам замечания делают. Жаль, я бы с ней пообщался на эту тему, путь бы сократили за переговорами. Всё предопределено – раз она подошла, значит, так надо, значит, что-то с ней нас после свяжет или окажется, что в прошлом что-то было. Это точно, вот увидишь. Не даром же, ещё в поезде она на нас зациклилась. А поговорить бы стоило, догонит, постепенно, – поговорим. А то что-то я уже подустал – с мешком я, конечно, погорячился. Тяжелая сволочь, тащи его теперь впустую – скорее всего, никакого бурана не будет, разгулялась погода. Зря навьючил лишнего. А что делать? Придется свой крест тащить.

Как по заказу, появился «Буран». Забрал обессиливших, стоящих чуть впереди, девчонок, и хотел, было, уезжать, но Олег махнул ему лыжами и побежал, пока то не уехал.

– Сейчас договорюсь, пусть рюкзак заберет до лагеря, раз все равно не нужен, – успел он крикнуть Архипу на бегу.

– Логично, – согласился Архип и рванул следом за Доктором.

– Заберешь наши мешки? – спросил Архип у водителя в маске и больших горнолыжных очках.

– Запросто, – ответил тот, – загружайте.

– Я лыжи тоже можно положу? – спросил Олег.

– Ложи.

– Ты там выгрузи где-нибудь их, мы потом заберем, – уточнил Архип показывая на свой рюкзак и лыжи Олега.

– Они на санях будут. Придете, да заберете.

– А ты, что свой рюкзак не будешь отправлять? – не понял Архип, глядя, как Олег не собирается даже снимать свою ношу.

– Не, мне не тяжело. Я потренируюсь ещё.

– Ты, чё? Отправь, пусть едет. Налегке-то лучше. Прошвырнемся, как по бульвару. Идти-то ещё не хило – километров десять, наверное.

– Тем более, ещё раз придется остановиться. А у меня есть бутылочка Аршанской воды, орехи, изюм, как мы любим. Пригодится. Ничего, я свой сам донесу, мне полезно.

– Ну, так-то – да. Как хочешь. Тащи.

– Вы всё? – спросил водитель, газуя вхолостую.

– Да. Трогай, любезный. Спасибо.

– Пожалуйста.

И «Буран» захрустел по снегу к далекой точке на льду, от которой поднимался дымок – там был промежуточный лагерь «105 меридиан».

Пока наши друзья разбирались со своими баулами и лыжами, пока решали что к чему, влюбленная парочка их обогнала, «Буран», как мы знаем, потом умчался, и появилась опять «стрекоза».

– Здрасти, давно не виделись, – съехидничал Архип. – Как, Вы? Не устали?

– Это вы устали, я вижу. Свой рюкзак даже не способны донести.

– А чего его в пустую таскать? Умный в гору не пойдет, – слышали такую поговорку?

– Это всё отговорки для слабаков, – не унималась рыжая.

– У Вас семья есть? – полюбопытствовал Олег.

– Почему Вы так не любите мужчин? – тут же добавил Архип.

– Я люблю мужчин, у меня есть семья. У меня трое мужчин: муж и два сына. Я люблю мужчин.

– А почему Вы тогда не сними? – Олег проверял свою версию.

– Почему, не с ними? Мой сын в голове колонны идет, ведет всех.

– Ну, вот, видите! А Вы говорите, мир перевернулся. Всё нормально: мужики впереди, бабы – позади. Если Ваш мужчина ведет нас – баранов, то всё логично.

– Он не мой мужчина – он мой сын.

– А что, Ваш сын – не мужчина. Мужичек же он Ваш, значит всё правильно – мужчина. Ни так?

Рыжая подумала и решил, что так-то оно, вроде, так. Но продолжала паскудить:

– Я про вас говорила, что вы не мужики, идете последними, рюкзак отправили, а вдруг пурга! Что тогда?

– Тогда Вы, как спасатель, меня будете спасать, – ответил Архип.

– Вот! Только на женщин и надеетесь, что они вас спасут.

– Мне не важно – женщина вы или мужчина. Спасатель – спасай в случае шухера. Правильно. Девушку же спасли там, в начале пути. Кстати, что с ней?

– Поджелудочная отказала. В больницу увезли в Танхой. Хорошо, что ещё близко было. Успели.

– Чтобы поджелудочная отказала, это надо бутылку водки выпить и кусок сала приличный сожрать перед стартом. Может, что-нибудь другое?

– Говорю же – поджелудочная. Вот именно, от водки всё. Сами-то, небось, тоже еле идете. Сколько вы вчера водки выпили? И куда она только в вас влазит? Дети смотрят, учатся. Что я детям скажу?

– Скажите детям: «Пусть всегда будет солнце!»

– Смейтесь, смейтесь, посмотрю я на вас, как вы дойдете. Не мужики, а пропойцы одни пошли. Свою ношу на других перекладывают. Зато, всю ночь пили.

Архипа уже стала злить эта непонятливая, ворчливая баба. Пора принимать кардинальные меры – спорить с ней бесполезно, надо проскочить другим путем. Тогда он поставил вопрос по-иному, изменив конкретно тон:

– А Вы никогда не рассматривали концепцию, что люди, идущие рядом с Вами, могут Вас не правильно понять?

– А чего не правильно? – не поняла «стрекоза».

– Я вот что имею ввиду, уважаемая, – продолжил Архип, понизив тембр голоса до баритона, не свойственного людям на холодном Байкальском льду. – Вы понимаете, с кем Вы рядом идете и ругаете кого?

– Что ещё? – рыжая подняла голову.

Её глаза, наверняка, вызывающе смотрели на наших ребят, но за огромными, зеркальными, совсем ей не шедшими очками, этого не было видно. Но по позе и голосу, легко угадывалось.

– Давайте с Вами предположим, что в данный момент вы разговариваете с человеком, который занимает довольно высокий государственный пост и в настоящее время, находясь в отпуске, решил со своим старинным другом пройти по Байкалу, так сказать, немного размяться. Человек этот – чиновник, понятно, что мало двигается – работа такая. Больше сидит за столом и в президиуме, автомобиль его государственный возит с номерным знаком «001», давно этот человек физически не упражнялся. Однако, повторюсь, в отпуске, решил с молодежью наравне покорить Байкал, пересечь пешком, не смотря на звания, должности и правительственные награды. И пошел. А с ним пошел его друг – известный ученый, заслуженный медицинский работник, отоларинголог…

– Кто?

– Ухогорлонос – так понятней?

– Да, так бы и говорили.

– Хорошо, говорю: ухогорлонос, тоже мало двигается, потому что всё больше лечит людей по семь дней в неделю. Но тоже пошел, пока есть небольшой перерыв в работе. И вот, они идут, общаются, наслаждаются панорамой, обсуждают проблемы текущего момента, никуда не спешат, потому что некуда спешить – такое в их жизни не часто бывает, чтобы посреди Озера, вдвоем и никаких звонков и вызовов. Кроме того, они всё, как полагается, оплатили, за ними должны следить, помогать, если надо, накормить на промежуточном пункте и доставить в город по окончанию перехода. И им не обязательно надрываться и тащить свои мешки, если есть возможность отправить их на санях к месту сбора. Им, важнее для самих себя, пройти маршрут, так сказать, путь осилить, чтобы понять, что они ещё не совсем потеряли форму. Мужики же, все-таки, хоть и мало двигающиеся, потому что прилично обставлены государственными делами и заботами о здоровье российских граждан. А хочется пройти, подышать свежим байкальским воздухом, вспомнить молодость, покушать с ребятами из одного котла, и на автобусе, а не на служебной машине, заметьте, вместе со всеми вернуться домой, чтобы потом это всю жизнь вспоминать с удовольствием и самоудовлетворением. Правильно я рассуждаю? Вы улавливайте мою мысль?

– Ну.

– Ну? Вот Вам и ну. А тут появляется миловидная женщина, начинает немножко хамить, ругать и заставляет их нервничать и идти зачем-то быстрее, не давая им насладиться тишиной, далью безбрежной, простором и красотой неописуемой. Не дает возможность получить позитивный заряд энергии для дальнейшей работы на благо отчизны и граждан нашей великой, огромной, могучей Страны. Почему, спрашивается, люди, которые всё оплатили, которые ничего плохого не сделали, а лишь слегка выпили со старыми друзьями за встречу, не шумели и не хулиганили, теперь должны идти и слушать, как их отчитывает довольно симпатичный человек, который получил деньги за то, чтобы устроить им качественный, приятный, безопасный отдых, пусть даже, в виде прохождения марафонской дистанции по скользкому льду. И ещё нужно учесть, что вполне могла бы быть метель, а нет – наши уважаемые люди, несмотря даже на это, идут наравне со всеми, и нет рядом с ними телохранителей, и никто не подозревает, кто они такие. А люди идут! Так что, уважаемая, давайте будем уважать друг друга.

– Мне всего-то каких-то несчастных пять тысяч за это платят. А я иду, – пожаловалась «стрекоза».

– Вот, видите – вам пять тысяч, вашему сыну пять тысяч – десять тысяч за один день в бюджет семьи. Вы не бесплатно идете. А мы рядом с Вами идем, да ещё за это уплатили. И довольно прилично. Хотелось бы узнать, чем кормить нас будут на сто пятом меридиане?

– Лапша, бутерброд, чай, шоколадка. Там ни сто пятый меридиан – торосы в этом году, пришлось лагерь ближе ставить к западному берегу.

– Вот как? И намного ближе?

– От лагеря до Листвянки километров пятнадцать.

– По прямой?

– Наверное. Но там приличный загиб есть. И не один.

– Интересно получается, опять же, – не унимался Архип. – Получается, от Танхоя люди идут до промежуточной стоянки километров тридцать, а то и больше. Правильно?

– Да, так и есть. А что? – не понимала «стрекоза». – Зато потом идти меньше. Раз – и на берегу.

– Точно, точно. Но это лучше объяснить дилетантам. Я понимаю так: если промежуточный лагерь ближе к берегу, чем надо, следовательно, до него от берега тоже ближе. Так?

– Так.

– Так, конечно. Значит, завозя продукты и все остальное, организаторы перехода экономят на горючем – кататься же от берега до лагеря и обратно меньше приходится, правильно?

– …. – Она посмотрела на Архипа, но отвечать не стала. Что-то её начало тревожить.

– Значит, мы тут идем, ломаем ноги по торосам, устаем, слушаем, как нас ругают, за то, что мы отправили свои мешки на санях, голодаем, так сказать, лишние десять километров, возможно, налетит шквальный ветер, возможно, землетрясение разломает лед, но мы оплатили, чтобы это вы всё предусмотрели и приняли меры, если будет такая необходимость, а за наши же деньги, сэкономив на горючем, организаторы перехода к нам приставляют спасателя, который за пять тысяч в день, идет и проедает нам плешь своим недовольством нами. Не порядок! Что это такое? С этим нужно будет, как следует разобраться! Не порядок! Люди не должны страдать! Мы к этому ещё вернемся. А пока…

– О, куда это они? – рыжая спохватилась и направилась к парочке влюбленных, которые сошли с вешек, чтобы срезать поворот и пошли по чьим-то следам.

Идти там было вполне безопасно – много людей там прошло, судя по следам, видимо, «стрекозе» просто хотелось уйти от этих двух непонятных типов с ихними разговорами, и она нашла повод, и ушла вбок.

– Лихо! – оценил Олег.

– Запыхался я, – сознался Архип. – Сколько сил потратил на клушу. Но так-то, правильно же всё разжевал?

– Более чем. Я сам не понял бы, почему промежуточный лагерь ближе к берегу. Не задумываясь, считал бы, что для нас так лучше – меньше идти после обеда.

– Во-во, и они так рассудили, благодетели наши. Дурят нашего брата. И на мозги ещё капают. Ну, ладно, я помолчу немного – запыхался. Ничего? Не обидишься, если я помолчу?

Олег улыбнулся.

– Конечно, ничего. Тебе палец в рот не клади – не знаешь, порой, что ответить, чтобы впросак не попасть.

– Не целься в Просак, тогда не попадешь, – попытался сострить Архип, но это не совсем у него получилось, поэтому, чтобы сгладить уголок, он добавил: – Согласись, Олега, технично?

– Грамотно, – согласился вежливый Олега и протянул бутылку Аршанской воды.

Архип попил, поблагодарил и замолчал на какое-то время.

На «105 меридиане» хлопали разноцветные флаги, играла музыка, кипела вода в полевой кухне, стоял целый ледяной городок с башенками и воротами виде арок, ярко-алая палатка, и ледяные, прозрачные туалеты. («Ещё бы из увеличительных стекол они туалеты построили!» – не преминул заметить Архип.) Люди в разноцветных одеждах, обедали и фотографировались. Была даже телевизионная компания местного канала. Эта компания, у кого не лень, брала интервью. Димка Александров поил оператора коньяком и без ограничений снимался, как самая колоритная фигура. Колины дети, действительно, вымотались, аж глаза ввалились. Им уже не хотелось никуда идти. Особенно дочке. Коля позвонил на базу (здесь уже сотовый брал) и вызвал «Хивус».

– Вы поедете с нами или дальше пойдете? – из вежливости задал он вопрос, заранее зная ответ.

– Мы пойдем. А вот если можешь, рюкзак мой забери, – попросил Архип.

Он свой рюкзак только что забрал с саней, и тот показался ему неимоверно тяжелым.

– Хорошо, – согласился Коля. – Давай, тогда хоть сфотографируемся на память.

– Давай, согласился Архип, достал фотоаппарат, и они пошли к флагам, ледовым домикам, к столбу со стрелками обозначений, сколько километров до Луны, Москвы, Нью-Йорка, ещё каких-то городов, и до Листвянки -16.

Коля, в своём коронном стиле, пока настраивал фотоаппарат, соблазнил каких-то девчонок сфотографироваться «на память». Те, ни долго думая, облепили Архипа со всех сторон и сфотографировались, не оставив ни явок, ни паролей, ни адресов, никакой памяти – как всегда.

Примчалось даже три «Хивуса», загрузили лентяев и немощных, и Архипов рюкзак, и Колиных деток с друзьями совместно и с Колей. Остался только Димка Александров – старый майор, рубака, весельчак и балагур, похожий на кота Базилио в своих Пиночетовских очках и оранжевых шароварах, да Олег. Оставшиеся километры до Листвянки теперь предстояло пройти им втроем. Ребята допили Димкин коньяк, Архип разрешил себе покурить (первая на льду сигарета), попили ещё немного чая, набрали термос в дорогу, позвонили домой, похвастались, что уже много прошли, кряхтя, поднялись, оглянулись на пройденную дорогу, посмотрели, что ждет впереди, и двинулись в путь.

Солнце уже начало клониться к горизонту.

Каждый пройденный километр отнимал много сил. Димка и Олег, не смотря на то, что были с рюкзаками, выглядели бодрее. Димка всю дорогу болтал что-то о службе, задавал вопросы, Архип смурел и иногда огрызался – ему было не до разговоров. Перекуры стали чаще. Усилием воли Архип заставлял себя вынуть из кармана фотоаппарат и даже улыбался в объектив, а потом падал на лед и отдыхал, почти ничего не ел, только пил чай, который быстро кончился. Спина мерзла без рюкзака, а на льду остывала ещё быстрее, хотя вся одежда была мокрой от пота. «Я доползу, чего бы мне это не стоило!» – утверждал сам себе Архип и продолжал двигаться. Появилась огромная трещина, которую не в состоянии был преодолеть «Уазик». «Ещё этого не хватало в конце пути!» – промелькнула мысль. Мало было торосов, на которых выворачивались ноги, и спасали только лыжные палки, чтобы не свалиться с ног. Берег приближался ужасно медленно, а силы оставляли Архипа всё быстрее и быстрее. Ребята – Олег и Димка – это видели, но продолжали идти рядом, не покидая Архипа. Он кое-где вставлял шутки, но выматывался и буксовал на скользком льду и в торосах.

Мимо пронеслись сани с рыжей «стрекозой» по направлению к берегу.

– Ну, ты скажи, – проворчал Архип, – на нас тянула, а сама уехала. Мир у неё перевернулся. Туристка, твою мать!

Олег тоже что-то нужное добавил по этому поводу, заодно, объяснил любопытному Димке, в чем дело, и всё продолжилось.

Солнце падало. Подул противный холодный ветерок. Берег был близко, но до него ещё было далеко. Архип уже брел на автопилоте, отгоняя липкие мысли: а что если не хватит сил? Хватит! Я сказал! Поднимался и шел, стиснув зубы! «Настырный, чего сказать. Надо меньше пить и курить, землячок, и тогда, как твои напарники, будешь весел и свеж. А так пока иди, скрипи зубами, но иди, не ломайся, – осталось-то фигня, пара километров. Уже окна видно в домах. Иди, малыш! Иди!» И малыш шел, скрипел, ворчал, но не ныл, не скулил, а шел и улыбался на привалах в маленькую дырочку фотоаппарата, устало поднимая большой палец вверх. Один раз, даже попытался пошутить:

– В старину, кстати говоря, туристов вообще не было. Если кто и подходил к воротам города, того быстренько стрелами отгоняли – нехер, дескать, делать внутри, а то понравится – прилетите на конях статуи рушить и девок наших топтать. Гоните его в шею, а ещё лучше поймайте, и пусть сначала расскажет, что в других княжествах хорошего видел, а потом в кипяток или на кол. Турист, твою мать!

– Да, – согласились Олег и Дика, понимая, как ему тяжело.

И зашагали дальше.

Аллес! Ну, типа – всё! Последний шаг со льда, земля, ворота из фиолетовых флагов – Финиш!

– Ну, всё, – дотянули розовой птичкой до нашей земли! – Архипу хватило сил сфотографировать ребят у ворот, пожать им руки, поздравив с «покорением» Байкала и закурить.

Теперь в детско-юношескую школу, на второй этаж (чтоб он был не ладен, этот второй этаж!) – там чай, перекус, кто хочет – водка, сертификаты героев, легкий отдых, и на автобусы в город.

От водки Архип отказался, но, увидев среди другого народа «стрекозу» в красной ветровке с обожженным солнцем лицом, специально громко сказал:

– Дима, налей мне, брат, водочки, пожалуйста!

И, несмотря на то, что лед задолбал окончательно и конкретно за этот день, стоит перед глазами, хоть не закрывай, проморозил ноги, спину и большую часть лица, пропах этим самым льдом, но на потеху публике, и, не изменяя себе, он громко добавил с живописным жестом театралов старой Европейской школы:

– Со льдом! Крупно колотым чудесным байкальским льдом!

Публика и те, кто был рядом, громко засмеялись, оценив высказывание.

Рыжая тут же оглянулась на голос.

Она, как будто только этого и ждала. Молниеносно Рыжая нашла к кому обратиться – это была стайка женщин из обслуги пансионата в красных форменных халатах, которые вообще не знают, что такое долго ходить (и зачем?). Они раздавали чай. Она заинтересовала их своими вздохами по поводу переведшихся мужчин, и стала живописно и громко рассказывать, как мы бессовестно пили в вагоне (на глазах у детей), как еле-еле шли (последними), как не по правилам отдали рюкзак (слабаки), какие мы ленивые и болтуны (всех задерживали), но в конце добавила честно:

– Но дошли! Я сама видела. Специально следила! Сами прошли весь путь. Тем не менее, дошли. Вот, всё-таки, мужчины, какие уж есть.

– Ну, хоть так – и то хорошо! – вдруг выпалил, глядя на неё, Олег.

Олег держал рюмку в руке – он от водки не отказывался.

Казалось бы всё, но! Но вечером, в новостях передали информацию о переходе: сколько участников, сколько километров, ля-ля-ля, тополя. А в конце показали интервью с организатором марафона: рыжая «стрекоза», не снимая зеркально-матовых очков, говорила, как много людей не дошло в этом году даже до середины пути, а всё из-за лени, а ни потому, что устали. Что-то ещё говорила. А сразу за ней, на заднем плане, скорее даже фоном, Архип, облепленный молодыми особами, фотографировался, глядя куда-то влево, за кадр. Там Коля стоял. Архип и не видел, что попадает в картинку. Его, видимо, тогда больше подружки интересовали, точнее их неожиданное согласие сниматься (в смысле – фотографироваться). Но вот, надо же, – попал вместе с рыжей в программу! И на стоп-кадре они замерли и остались вдвоем: рыжая, через и сквозь очки, смотрит на телезрителей, а Архипкин профиль, в окружении юных мордашек веселых туристок, устремлен в долговечность Байкальских просторов, налево по кадру. «Как в воду глядел!» – заметил Архип, улыбнулся и набрал номер Олега. Видел ли он? Всё же – взаимосвязано!