Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? Книга первая (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 39 страниц)

И когда он уже почти достиг цели своим жутким инструментом, вдруг, замер, устремив потрясенный взор к выходу. Лицо его вытянулось от дикого ужаса. Он уронил свой прибор и резко отшатнулся от меня. Металл инструмента звонко зазвенел от удара о каменный пол. Тело его затряслось как от лихорадки, а в черных зеркалах широких зрачков отражалось обреченное предсказание его участи. Его потрясение было сродни тому, будто он увидел свою смерть. Что могло вызвать в душе тарака такой ужас? Дикий, панический, безнадежный! В то же самое время я слышала грохот позади себя и шум падающих предметов. Потом послышались испуганные таракские возгласы, звуки выстрелов, а потом... Этот жуткий, прорывающий все изнутри, сводящий с ума до потери сознания и выворачивающий мозги наизнанку звук... Просто на немыслимых децибелах, он заставлял кипеть кровь не только человека. Мэнона схватился за голову, стиснул ее с неимоверной силой и громко закричал от боли. А из-под его ладоней сквозь пальцы потекла красная кровь – его ушные перепонки не выдержали этого ужасающего звука. Гадак упал сперва на колени, потом бесчувственно, как корявая деревянная кукла, завалился набок, потянув за собой Шуку. Девушка взмахнула руками, потеряв чувство опоры и, сильно ударившись головой о столик с инструментами, упала навзничь, потеряв сознание.

Через пару мгновений высокочастотный звук затих. Наступила пугающая тишина, прерываемая отдаленными звуками сражения. Я не могла обернутся и что-либо увидеть, поэтому испуганно уставилась в потолок, подсознательно ожидая своего конца. Ибо источник звука казался мне таким же пугающим, как и для тараков. Кто мог им быть? Затем послышался знакомый шелест и обеспокоенный свист. Сердце болезненно сжалось, боясь поверить догадке. Забава! Моя родная, милая, добрая Забава! Она нашла меня! Но почему я ее не ощущаю? Почему я не слышу ее мыслей? Я пыталась хотя бы глазами увидеть ее, но боль отзывалась даже на глазных яблоках. Серебристая тень скользнула к моему "столу пыток" и надо мной взвилась ниясыть. Расправив крылья, разметав стоявшую рядом мебель и все медоборудование, она накрыла меня собой. Брезгливо срывая мощные кожаные ремни, как трухлявую нить, Забава легко опустила меня на пол и прижалась всем телом. Вздох облегчения вырвался из моей груди, когда я почувствовала ее тепло, ее родной запах и всепоглощающую любовь. Я чувствовала, как в меня втекает сила и легкость. Нежный поток мыслей ворвался в голову, утешая истерзанную душу. Теперь я знала, нам никто не причинит вреда. Забава защитит.

Медленно начало приходить ощущение моего тела. Через минуту я уже могла шевельнуться. Тогда, расплывшись в счастливой улыбке, я мягко скользнула ладонью по родной мордочке, по надбровным дугам над обожающими глазами, полными глубокого беспокойства и счастливого ощущения единения. Оглянулась, окинув взором лабораторию. Перед входом все вещи разбросаны, охранявшие нас тараки лежали без сознания, так же как и Мэнона, обхватив голову руками. Оценив ситуацию, я поняла, наконец, почему тараки так панически бояться королев. Они могут то, что не может ни одна нира или нур. Высокочастотные звуки, излучаемые ими, разрушали или серьезно вредили нервную систему тараков, полностью их парализуя. Я об этой их способности не знала. Однако это орудие моей королевы вывело тараков лишь на короткое время. Ухуны начали приходить в себя, шевелиться. Дверь раскурочена, вывернута мощной силой наизнанку и с места, где я лежала, было немного видно стеклянный коридор. В лабораторию вбежала еще дюжина ухунов, озадаченно оглядывающих место происшествия, и с ними несколько офицеров. Увидев меня с Забавой, они резко остановились и остолбенели в нерешительности. Лица их вытянулись так же, как и у Мэноны. Они знали, как выглядят королевы и знали, что несет с собой ее присутствие. Они сразу поняли, что им здесь делать уже нечего, и, мало того, – они обречены, однако что делать дальше не знали.

Долго мешкать им не пришлось. В комнату стремительно ворвалось несколько человек. Они бурей раскидали растерянных таракских солдат, стоявших у самого входа, не дав им времени сориентироваться. Тотчас же четверо ухунов полегли от выстрелов плазменных пистолетов. Люди выхватили из ножен что-то вроде сабель и бросились на тараков. Те моментально среагировали, и вскоре завязалась ожесточенная борьба. Тараки не хотели так просто сдаваться и решили отдать свою жизнь подороже. Я с трудом могла разобрать в вихре движений происходящее. В лабораторию ворвалось пятеро человек. Четверых я узнала быстро: Лахрет, Наран, Краф Элогир и Фиона Матхур. То, что они вытворяли со своими тонкими мечами, вызывало почтение даже у жестоких тараков. Люди двигались легко, вымерено и точно. Поэтому бой был уже с самого начала предрешен, если учесть, что тараки постоянно оглядывались на Забаву.

Вот, Лахрет уклонился от падающего на него сверху меча, апперкотом сшиб с ног крупного противника и прикончил точным ударом в сердце. Это был последний противник. Справившись с ним, и выпрямив сильную спину, он тяжелым взглядом осмотрелся вокруг. Убедившись, что угроз больше неоткуда ждать, стремительно подошел к нам с Забавой. Остановившись у границы поля Забавы, он застыл. Устремил на меня все тот же тяжелый утомленный взгляд из-под лба. Грудная клетка часто вздымалась, заполняя со свистом легкие воздухом. Руки в полусогнутом положении опускались вдоль тела и с силой сжимали две тонкие изогнутые сабли. От левой брови по щеке до подбородка лицо его пересекала глубокая длинная рана, из которой медленно сочилась кровь. Губы выровнены в твердую волевую линию. В любую секунду он был готов среагировать с молниеносной скоростью и принести кончину любому, кто посмеет шагнуть в нашу с Забавой сторону.

Лахрет не сводил взгляда с моего лица, будто в своей жизни мечтал и жаждал видеть только его и теперь запоминает каждую черточку, чтобы навсегда запечатлеть в уме и хранить до конца жизни. Он ничего не говорил, не шевелился, не махал руками, лишь смуро смотрел. Во всем этом его мрачном безмолвии так громко кричали облегчение и удовлетворенность. Он нашел меня. Он достиг цели и готов защитить мой покой ценой своей жизни. В его силуэте читалась грозная решимость доказать каждому, кто посмеет нарушить наше с Забавой единение, что холод его стали несет боль и смерть. Это было громче всех слов, громче жестов, сильнее любого выражения.

Я вяло улыбнулась, желая заверить, что очень рада его видеть. Лахрет ответил взаимной, своей особой, слегка кривоватой, любимой улыбкой. Едва она озарила его окровавленное лицо, как черная туча воинственности растаяла в радостном облегчении. Так мы смотрели друг на друга недвижимо долгую минуту. В этот миг меня охватили смешанные чувства. Хотелось прыгнуть ему на шею и зацеловать любимое лицо, но в то же время, желание тепла моей Забавы и понимание всей необходимости нашего с нею единения, чтобы восстановить потерянную связь, останавливало меня. Поэтому мы с Лахретом просто смотрели друг на друга. Он знал, что Забава лечит меня, и поэтому не торопился. Сейчас для него было важно лишь одно – я в безопасности и теперь он рядом. Все остальное – мелочи.

Из-за его спины выглянул Наран, положив руку на плечо. Улыбнулся мне приветливо, качнул головой:

– Ну, привет, наша неугомонная Лана! Опять вляпалась, – в его ироничных словах совсем не слышалось привычной издевки, лишь теплота и приветливость. – Но ты не переживай, мы уже привыкли к ЧП, связанным с тобой... – потом он посмотрел на друга: – Надо уходить. Скоро здесь будет не продохнуть. Оставаться здесь опасно.

Лахрет кивнул, не отводя от меня глаз.

– Надо. Но нужно дать Забаве время. Они кололи ей мухир.

Наран понимающе кивнул:

– Мы сможем продержаться минут десять. Не больше. Потом надо уходить в любом случае. С Ланой ничего не случиться, если мы немного отдалим время на единение. Главное, что с нею все в порядке.

Лахрет снова кивнул и спросил уже меня:

– Ты можешь говорить? Что с тобой делали?

– Меня обкололи чем-то, так что я теперь еле шевелюсь... – я потерла затекшее лицо.

– Что кололи?

– Не знаю. Какой-то ДЗР-7.

– Что это? – удивился Наран и покосился на Лахрета.

Тот нервно дернул подбородком.

– Не знаю, но догадываюсь. Кто его тебе колол? – брови мужа сошлись в суровую линию.

Я кивнула в сторону лежащего рядом в бессознательном состоянии Мэнону. Лахрет медленно повернул в его сторону голову, но не шелохнулся. Подошел к нему Наран, присел рядом и пощупал пульс.

– Живой...– произнес он и, вдруг, замер, потрясенно уставившись на девушку, без сознания лежавшую рядом с гадаком.

Его лицо побледнело и вытянулось, рот широко распахнулся, а щека нервно дернулась в тике. Он обомлел, рухнув на колени и нерешительно потянув к ней ладонь, но так и завис над нею, будто не верил своим глазам. Казалось, что он увидел привидение. Краем глаза я заметила, как Лахрет шокировано дернулся в его сторону. Застыл с сомнением, но тут же, совладав с собой, все-таки подошел к телу девушки. Молча, присел на корточки рядом и проверил пульс, так как Наран только таращился на нее ошалелыми глазами. Потом покосился на друга и кивнул, что она жива. Лицо его выражало пораженное удивление. Вся эта сцена проходила в немом молчании. Что бы это значило? Сложно было понять их переглядывания, но я догадалась, что они знали ее оба. Кто она такая, что вызвала у обоих этих мужчин невменяемое потрясение?

Я неотрывно следила, как Наран тяжело поднялся, схватившись за голову. Оглянулся на удивленных соратников, что стояли у входа, на стреме, готовые вступить в любую секунду в бой. Однако со стороны стеклянного коридора не доносилось ни звука. Наран с шумом выдохнул, отступил назад, все так же держась за голову. Посмотрел на Лахрета, словно спрашивая, не сошел ли он с ума и не бредит ли наяву? Тот, все так же сидя подле девушки, глядя на друга снизу вверх, кивнул ему, что это, правда, она. Наран, тихо, как в замедленной съемке, снова опустился на колени и потянулся к бесчувственному телу. Порывисто прижал ее к груди, и, колышась вперед-назад, стал что-то шептать и... плакать! Я почувствовала, как мои брови удивленно взлетели вверх. Кто она? Неужели?... Я не посмела поверить смелой догадке и перевела взгляд на мужа. Лахрет похлопал сочувственно друга по плечу и развернулся ко мне, встав на ноги. К нему подошел Краф, кивнув приветливо мне, и сообщил:

– Надо уходить. Мы долго не сможем продержаться.

Лахрет согласно кивнул ему и обратился ко мне:

– Лана, ты как? Слышала? Нам надо уходить, но мы не можем тебя взять, пока с тобой рядом Забава. Она не слышит сейчас никого. Она лечит тебя, и мы не можем без твоей помощи ее остановить. Надо уходить. Сюда движутся основные силы тараков. Этот форпост дорогая стратегическая ценность для них. Слишком дорогая. Они будут бороться за нее до конца, а нам она не нужна. Задержка повлечет большие потери. Убеди Забаву на время тебя отпустить, пока мы не будем в безопасности.

Я понятливо кивнула и позвала Забаву. Она услышала меня лишь с пятого раза. Открыла глаза и подняла голову.

– Милая, нам надо уходить отсюда. Здесь много опасности, – произнесла я, поглаживая подругу по шее.

– Я защищу тебя. Никто не причинит тебе больше вреда! – возразила она.

Голос ее звучал далеким эхом в голове, словно она неистово прорывалась сквозь густой туман и плотную воду. Наша связь почти потерялась, и слышать ее было почти не реально.

– Я знаю, моя хорошая. Но другие могут пострадать. Нам лучше вернуться домой. Лахрет защитит меня. Он не отдаст меня таракам. И ты будешь рядом, ведь так? – я горячо ей улыбнулась.

Она долго не решалась, с сомнением глядя на стоящего рядом мужчину.

– Ты слишком слаба, – констатировала королева. – Тебя опасно нести. Я не хочу тебя терять.

– Милая, все будет хорошо. Пожалуйста, послушайся Лахрета.

Она упрямо мигнула, но защитное поле исчезло.

Только она это сделала, Лахрет порывом припал ко мне и взволнованно коснулся руки. Покосился вопросительно на Забаву. Та поднялась на лапы и собрала плотно крылья, уступая ему место и смотря на меня с глубоким беспокойством. Затем, кивнув какой-то своей смелой мысли, Лахрет поднял меня с такой легкостью на руки, словно я пушинка. Потом, сглотнув нервно ком, прижал так крепко губы к моему виску, что в голове мелькнула мысль, что в том месте останется синяк. Я слышала его частое сердцебиение и учащенное дыхание. Запах пота, смешанный с аро его Лирита, ворвался в мои легкие и вызвал приятный отзыв в груди. Он дрожал. Но не от страха, нет. От волнения. От того, что, наконец, держит меня на руках и может защитить ото всех невзгод и опасностей. Он заглянул мне в лицо и горячо прижался губами ко лбу, прошептав:

– Любимая... Родная моя... Жизнь моя... – от его слов мое сердце бешено заколотилось.

Он рядом, он держит меня на руках! Как сложно описать словами те ощущения, когда, после долгой, мучительной разлуки, ты находишься на руках самого любимого человека на свете. Я положила ему на плечо голову и тихо прошептала:

– Как же я тебя ждала...

Он в ответ лишь прижал меня еще сильнее. Выходя, он бросил стоящему у входа Крафу:

– И того мелкого тарака захвати.

– Но мой лорт, он же... – возразил было тот.

– Это приказ, – резко оборвал его Лахрет голосом не терпящим возражений. – Выполнять.

Краф покорно кивнул и закинул нелегкого, хоть худосочного, гадака на спину. Мы спешно передвигались по стеклянному тубусу. Вокруг все так же мелькали тени ниясытей и слышались выстрелы и грохот рушащихся зданий. Бой был в самом разгаре. Теперь в небо летели другие снаряды, говоря о том, что особое оружие улья исчерпало себя.

Я перевела взгляд на сосредоточенный, хмурый профиль мужа, чувствуя, как быстро растет внутри дикое ликование, что он и Забава, семенящая сзади, наконец-то рядом. Я ласково коснулась пальцем любимого подбородка, и этот жест вывел его из состояния напряжения. Лахрет ласково улыбнулся мне и бережно поправил на руках. Забава жалась к его бедру, не спуская с меня взгляда. Краф вместе с незнакомым мне солдатом-наездником несли бесчувственное тело гадака в двух шагах позади Забавы. Шествие продолжал Наран с Шукой на руках. А в арьергарде, оглядываясь по сторонам, шла Фиона. Женщина, обтянутая черной кожей, казалась воплощением гибкой воинственности. Она держала наизготове плазменный пистолет и крутила голову во все стороны, готовая в любой момент среагировать. Взгляд снова упал на Нарана с девушкой. Я тихонько спросила Лахрета:

– Кто она?

– Ята, – был короткий ответ мужа.

У меня внутри все опустилось от потрясения. Это все-таки она! Все это время его жена действительно была жива! Наран был прав. И теперь он нес ее без сознания на дрожащих руках, желая более всего на свете убраться отсюда как можно скорее. Но знал ли он о том, какой она стала? Я уткнулась носом в плече Лахрета и зажмурилась. Подлинно ли все позади? Либо это начало трудного пути возрождения? Я не знала.

Впереди в прозрачной стене туннеля зияла прореха. Именно через нее прорвалась и Забава, и мои спасители. У края пролома восседал Лирит и засунул внутрь голову, чтобы лучше видеть происходящее. Завидев нас, он приветственно и торжественно прогудел. Когда его зов услышали другие ниясыти, небо задрожало от радостных возгласов мощных глоток ниясытей. Они еще интенсивнее и отчаянней замельтешили по небу, устрашая еще больше тараков, бегающих по всем поверхностям замка и строений, как муравьи в растревоженном муравейнике. В небо летели снаряды, вспыхивали турельные орудия плазменными лучами. От этого зрелища сердце в страхе трепетало. Впереди у входа прозрачного коридора появился очередной отряд тараков, но тут же остановился, узрев королеву. Они испуганно замерли и уже через пару секунд шарахнулись волной назад. В очередной раз я убедилась, что тараки прекрасно знали, на что способна королева ниясытей. Лирит воспользовался этим замешательством, засунув лапы в прореху, и лихо вытащил нас с Лахретом. Забава юркнула за нами. Происходило это крайне мобильно.

Прямо пред тем, как потерять из виду застывшую толпу ухунов, я узрела среди них стройный силуэт и, мне даже показалось, что она крикнула:

– Остановить их!!! Она не должна уйти!!!

Но тараки слишком боялись, продолжая тупо толкаться у входа в туннель и таращить испуганные глаза на маленькую королеву ниясытей. Конечно, были и те, кто попытался дернуться в нашу сторону, но тут же отпрянул, когда рядом с Лиритом в воздухе возникла... взрослая королева! Шима громоподобно протрубила, вызвав толпы мурашек даже у меня на спине. Можно представить, что почувствовали тараки. Даже, если кто-то и хотел послушать свою хаягетту, то тут же передумал.

Верхом на Шиме восседала Рия. Она не двигалась, не стреляла никуда, а просто сидела болванчиком и смотрела пустыми глазами на движущихся по туннелю спасателей внизу. Чего нельзя было сказать о королеве. В каждом ее движении читалось беспокойство и негодование. Она охраняла наш отход до последнего.

Присев на одной из посадочных площадок бывших когда-то здесь беспилотников, Лирит дал возможность Лахрету запрыгнуть ему на спину и усадить меня перед собой. Натон Нарана сделал то же самое.

Я же не отрывала глаз с рябых небес. Они являли собой сосредоточение серебристых вспышек. Ниясыти продолжали то появляться, то исчезать, вводя в заблуждение тараков. Выстрелы в небеса чем дальше, тем больше становились редкими и бесприцельными. Лирит протрубил, объявив отступление, и участники сражения начали исчезать с небес над переполошенным островом. Нур поднял нас в воздух, поймав подпрыгнувшую малышку-королеву в сильные лапы, и мгновенно вошел через зияние в гиперпространство. А уже через десять секунд мы парили над атконнором Ира.

Как все стремительно завершилось! Мы воистину быстро убрались с острова, оставив тараков покалеченными и в полном замешательстве. А еще обозленными. Мы не знали, что будет дальше и как себя поведут враги. Просто нам некогда было оглядываться и думать. А мы растормошили осиное гнездо. Они придут. Они отомстят и будет страшно. Однако это потом, а сейчас миг триумфа! Сейчас спасена королева ниясытей! Спасена шиасу!

То, что предстало перед моим взором, ошеломило не меньше, чем бой, оставленный позади. Ясное небо Заруны над Иром потемнело от тел ниясытей. Шелест крыльев, слившись в один большой шорох, похожий на шум листвы в ветреную погоду, будоражил слух. Неужели все они поднялись на борьбу за меня? Внутри все похолодело и завязалось в тугой узел. Протяжный кличь, который издал Лирит, выйдя из зияния, сообщил всем об удачном исходе миссии. А то, что потом случилось с воздухом, заставило застыть в жилах кровь. Каждая глотка каждой ниясыти, либо парившей в небе, либо восседавшей на своих насестах, ответила приветствием и радостью трубного зова. Ликование заполонило все пространство. Неужели, это приветствуют мое возвращение? Моя скромность вызвала в душе моей дикое возмущение. Кто я такая, чтобы столько народу радовалось моему возвращению?! Рассудок пытался здраво объяснить, что я не простая ириданка, я – кашиасу, наездница будущей королевы-матери. Но в итоге победила скромность. Я вжалась в сидящего сзади Лахрета и плотно зажмурилась. Он ответил крепким сжатием ладони на моем плече.

Лирит приземлился на балконе моей комнаты, за ним сразу села взволнованная Забава. Она с нетерпением пританцовывала на холодном полу и напряженно косилась на меня, нетерпеливо поторапливая завершить процесс лечения и единения с нею. Она нервно жаловалась, что почти не слышит меня, и это ее сильно расстраивает, даже до смерти. Лахрет осторожно опустил меня на ноги и стал рядом, заглянув в лицо.

– Ты как?

– Стою, – единственное, что я нашлась ответить.

– Тебе сейчас что надо, так это лечь и поспать. Забава излечит тебя. Я решу остальные вопросы, – повел он меня в комнату, где помог переодеться и уложил в постель.

Забава раздраженно попыталась оттолкнуть мужчину и уже укладывалась рядом, недовольно ворча, что я ее, а Лахрет пока может идти. Легко скользнув губами по моей щеке, он склонился ближе, и я услышала возле самого уха едва слышное "Люблю..." Я благодарно сжала его большие теплые ладони – это единственное, на что мне хватило сил. Они стремительно покидали мое изнуренное неизвестным лекарством тело.

Хорошо, хоть Мэнона не вколол последнюю дозу. Не представляю, что бы было тогда со мною. Уходя, Лахрет обещал вырулить ситуацию и сообщить всем о моем благополучным возвращении. Я проследила за ним, пока он не исчез за перилами балкона верхом на своем могучем Лирите.

Забава пристроилась рядом и блажено вытянулась во весь рост, свесив хвост с кровати. Подросла моя девочка за то время, пока меня не было рядом. Как же я за нею соскучилась! Я положила ладонь на надбровье и начала нежно ее гладить. Это успокаивало и согревало сердце. Как же долго я ждала этого чарующего, волшебного момента уединения с моей малышкой. Она преданно смотрела своим большущими глазищами, и я тонула в этих океанах. Казалось, что нет больше во всем мире создания более преданного и любящего, чем она. Я думала, как здорово иметь рядом такого друга, когда тебя окружают люди, о существовании которых ты только догадываешься. Эти люди ценят тебя лишь за то, что ты – их правительница. Все. Среди этого множества ты чувствуешь себя одинокой. Нет, конечно, сегодня ириданцы заверили меня в своей преданности и любви, но это не такая любовь, она основана больше на понимании о взаимосвязи, о зависимости от меня Забавы. А вот та нежная, теплая привязанность моей королевы согревала мое сердце так, как никакая слава и признательность. Даже если бы я не была кашиасу, я все равно была бы счастлива рядом с нею. Мне не нужна была эта слава и признание. Мне нужна была лишь ее любовь...

А потом я быстро заснула, погрузившись в целительное небытие сна.

*** *** ***

Проснулась я от жуткого, просто до умопомрачения, голода и нестерпимой боли в животе. Объяснить себе ее я не могла. Прислушалась к своим собственным ощущениям и поняла, что у меня все хорошо, даже отлично. Боль исходила извне. Открыла глаза и оглянулась. Забавы рядом нет. Где она может быть? Позвала. Та не ответила, зато со стороны балкона я услышала низкий стон протеста. Что случилось? Быстро вскочила с кровати и выбежала на балкон. То, что я увидела там, сильно удивило меня. Там, распахнув во всю длину и ширину крылья, стоял на краю Лирит и грозно изогнул шею, запрещая Забаве спрыгнуть с балкона. Я потрясенно уставилась на свою малышку. Внутри сжалось все от боли. Что-то было не так, но что, я никак спросонья не могла понять. Забава прижималась к полу и, задрав голову, недовольно шипела на нура.

– Забава! – позвала я малышку.

Та резко оглянулась и замерла, словно не слышала, как я подошла, что снова поразило меня – ведь она всегда знала о том, где я и что делаю. Увидев меня, она приподнялась и успокоилась.

– Я хочу есть, – сообщила она. – А он не дает, – Забава бросила на Лирита обиженный взгляд.

– Она уже съела две дневных нормы, – возразил Лирит. – Ей нельзя больше, иначе она пострадает! – его голос был крайне встревожен.

Я подошла к Забаве и заглянула в ее глаза. Что с ней такое? Медленно мозг сообщил о том, что я сразу не заметила. Во-первых, боль, которая пробудила меня, была не моей, а Забавы. У нее сильно болел живот. Во-вторых, голод тоже был ее. Дикий, нестерпимый, изматывающий голод. В-третьих, запах. Моя Забава перестала пахнуть, как обычно. Вообще отсутствовал какой-либо запах. Именно это и насторожило меня больше всего. Она плохо слышала меня и слабо реагировала. Я попробовала ее на ощупь. Тело ее горело. Дыхание сбивалось, мысли ее видела нечетко и спутано. Страх сжал мое сердце. С Забавой что-то случилось. Но что? Лирит подтвердил мои подозрения и сказал, что сообщил об этом Лахрету. Он уже идет. Я обняла свою малышку за шею и начала успокаивающе гладить по горячей коже, нашептывая теплые и ласковые слова.

Через несколько минут примчался Лахрет. Я рассказала ему, что происходит с Забавой. Он осмотрел ее, ощупал. Нахмурился. Сильно нахмурился. Это плохо. Я испуганно прижала ладони к груди:

– Что с нею, Лахрет? Ведь это не нормально!

– Да, не нормально. Я не могу сказать наверняка. Нужно сделать резонансную томографию, – я видела, как росла с каждой секундой его обеспокоенность.

– Где ее можно сделать, Рет? Это просто безумие какое-то. Я умираю от голода! То есть Забава умирает, хотя она уже поела! По словам Лирита, проглотила двойную порцию и ни в одном глазу!

Он повернулся ко мне и заглянул в глаза.

– Боюсь, это серьезно.

Мое сердце ухнуло в живот.

– Что делать?!

Лахрет велел одеться. В Небесном Ире есть специальная лаборатория при атконноре по изучению ниясытей. Я быстро переоделась и выбежала на балкон. Забава уже не требовала еды, а просто лежала на полу, свернувшись по-сиротски в клубочек, и тоскливо смотрела в небо, обеспокоено хлопая хвостом о пол. Лахрет усадил меня на спину Лирита, сел позади и велел другу взлетать, попросив, чтобы я позвала за нами Забаву. Та послушалась не сразу, двигаясь очень тяжело. Лирит подхватил ее в воздухе и отправился через зияние в Небесный Ир.

Возникли мы над одиночным огромным зданием на парящей глыбе в туманной дымке облаков. Кроме него на этом летающем камне ютились только маленькие жилые домики работников атконнора. Здание походило на перевернутую четырехугольную чашу с треугольными гранями и зеркальной поверхностью. Лирит легко опустился на настэ и помог мне слезть с его плеч. Лахрет отпустил своего друга и повел нас с Забавой через отворившуюся грань атконнора внутрь. Мы вошли в освещенный со всех сторон коридор, который упирался в дверцы лифта. Именно на нем мы отправились в нужную нам комнату.

Там нас уже ждали. Забаву завели в комнату со специальным оборудованием. Она выказывала сильную обеспокоенность, постоянно оглядываясь по сторонам и боязливо дергая хвостом. Мне приходилось постоянно ее успокаивать и заверять, что это нужно для ее здоровья. Она слушалась, но постоянно опасливо оглядывалась на врачей в розовых халатах. Уложив на стол аппарата, ее привязали за лапы и вкололи снотворное, взяв кровь на анализы. Дождавшись, когда она заснет, я вышла в соседнюю смотровую комнату, где находились дисплеи с выведенными на мониторы данными сканирования. Слой за слоем в трехмерном изображении выводились данные телеметрии о состоянии организма маленькой королевы. Я села у стены на мягкое кресло и смотрела со стороны, как целая группа специалистов-биологов занималась анализом состояния больной. Лахрет стоял рядом, скрестив руки на груди, и следил мрачным взглядом за экранами. Доктора перешептывались между собой, делясь предположениями. Процедура длилась долго, так что я вздремнула, склонившись над подносом с полупустыми тарелками, который принесли специально для меня.

Пропищали датчики, сообщив, что пришли результаты анализов крови Забавы. Их сразу вывел на основной экран Лахрет и с досадой застонал. Я тут же вскочила на ноги и подпрыгнула к нему, схватившись за его локоть:

– Что?! Что там?

Ответил ведущий специалист по имени Рогордар Лошгер:

– В крови обнаружены остатки чужеродного вещества неизвестного происхождения. Вам знакомо, господин Ноа, это вещество?

– Нет, – он задумчиво почесал подбородок. – Впервые вижу.

– Господин Рогордар! – встревожено воскликнул один из ассистентов.

– Что? – хором спросили я, Лахрет и ведущий специалист.

– Обратите внимание на область яйцеклада. Она увеличена в несколько раз.

– Да-да, – согласился господин Лошгер. – Весьма странно.

– Может, это вследствие влияния того неизвестного вещества? – предположил другой ассистент.

– Вполне вероятно, – протянул тот и приблизился к монитору. – Лахрет, погляди на этот отросток яйцеклада. Не наводит не на какие мысли?

– Этого не может быть! – воскликнул мой муж.

– Что? Что? Чего не может быть?! – я не отпускала руки Лахрета.

Лахрет ответил не сразу, и тон его звучал весьма обеспокоенно:

– Ланочка, понимаешь ли...– он замялся.

Продолжил господин Рогордар:

– Скажите, Забава перестала источать аро?

– Да. Что это значит?

– Это очень плохо, – протянул тот обеспокоенно. – Видите ли, такой процесс проходит в организме королевы перед ее... э-э-э... брачным полетом. Проблема в том, что яйцеклад Забавы аномально увеличен для ее возраста. Ее организм еще не развился, чтобы производить потомство. Это может привести к необратим последствиям, вплоть до летального исхода.

Последняя фраза ударила как молотом. Я отшатнулась от них и схватилась за голову. Глаза застелил туман, ноги подкосились, и сила притяжения потянула вниз. Лахрет успел подхватить меня и усадить в кресло. Принесли что-то вроде нашатыря и дали понюхать, приведя в чувство.

– Что теперь будет, Рет? – спросила я, немного придя в себя.

– Нельзя сказать наверняка, – он удрученно покачал головой.

А в голове мелькнула мысль, которую он не успел замаскировать у себя в голове, что ее можно потерять... Слезы потоком хлынули с глаз, извиваясь кривым ручьем по щекам. Мысль о том, что я могу потерять Забаву, теперь, когда снова ее обрела после длительной разлуки, парализовало все мое естество. Я не смогу жить без нее!

– Лана! Ланочка! – Лахрет догадался, что я услышала его последнюю мысль. – Это не диагноз. У нас есть время найти выход.

– Да-да! Нам нужно только определить это вещество и понять, каким образом оно влияет на организм Забавы. Потом найдем антидот, – поспешил успокоить господин Рогордар.

– Скажите, – медленно проговорила я, подняв взгляд на сидящего на корточках передо мной Лахрета и стоявшего за ним Рогордара, – а как это вещество могло попасть в ее кровь?

– Я могу лишь догадываться, – поспешил ответить Рогордар.

– А могла она получить это вещество от меня через обмен веществ во время сна?

– Вполне может быть, – доктор поднял ладонь ко рту, уперши локоть о вторую руку, прижатую к груди.

– Дезуризакум-семь...– протянула я, глядя стеклянными глазами ровно перед собой.

– Что-что? – переспросили Рогордар и Лахрет хором.

– Мне перед тем, как вы спасли меня, Рет, вкололи две дозы какого-то вещества, который гадак назвал ДЗР-7, – совсем тихо ответила я.

Лахрет уставился на меня невидящими глазами. О чем он в этот момент думал, я не спрашивала себя, а лишь печально перебирала подол своей туники. Пыталась сосредоточиться и думать о том, как спасти свою малышку, а не о том, как надо мной издевались в "уютной" таракской лаборатории. Могла ли я что-то понимать? На это есть такие умные люди, как господин Рогордар. Через минуту раздумий и паузы, Лахрет поднялся на ноги и подошел к двери. Я вскочила за ним, схватив его за руку и догадавшись, что он решил сделать.