Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? Книга первая (СИ)"
Автор книги: Энн Лу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)
Видимо он знал о культуре общения людей и хотел подражать им, желая вызвать во мне доверие к себе. Но зачем это ему?
– Кто ты? – повторил он вопрос. – Петрокар удивлен. Он хочет знать, кто ты. Почти никто не может устоять внушению Петрокара и Гуто. Они сильный внушать. Ты устоять. Почему?
Я продолжала молчать, но чувствовала, как внутри медленно возвращалось прежнее спокойное состояние. И теперь я уже могла трезво оценивать ситуацию.
– Пожалуйста, не молчать. Говори мне. Я должен знать, кто ты. Это поможет мне.
– Я пленница? – наконец, выдавила я из себя и обвела взглядом комнату.
– Да. Мы тебя купить у ваших правитель. Они отдать тебя за большая цена. Они говорить, что ты – носить хороший ген. Откуда ты?
– Из Ира.
– Ира? – он шокировано распахнул глаза. – Это город – центр ваш континент! Туда мы никогда не заходить последний десять лет! Там много ниясыть!
– Меня похитили и продали вам, – хрипло ответила я, поглядев в его умные темно-зеленые глаза.
Щель его зрачка потрясенно расширилась, и он удивленно дернул головой.
– Тебя не любить кто-то?
– Да, уж... – выдохнула я и уперлась лбом в колени, спрятав лицо от тарака.
– Ты очень сильная, – услышала я его восхищенный голос. – Я таких не встречать никогда. У тебя был ниясыть?
Я не ответила, болезненно всхлипнув над своим горем.
– У нас быть много тех, у кого быть ниясыть. Но мы их тоже ломать. Они ставать пустыми. Особенно это делать легко Гуто. Петрокар подозревать, что ты есть наездница. Что твой ниясыть жить. Так как ты не сломаться. Но Гуто сильно сомневаться. Так никто не делать в ваш мир. Это удивлять! Ты сильная! Это очень хорошо! Твои гены хорошо! Новая матка быть тоже сильная! Это большая честь – быть матерью матка!
Я вскинула на него влажные глаза и пораженно спросила:
– Я должна радоваться?! – голова продолжала болеть, и каждое его слово болезненным эхом отдавалось в затылке.
– Конечно! Это же честь! Тебя не делать пустой! Тебя сохранить целой и долго. Очень долго. Ты не понимать!
Уронив снова голову на колени, я обхватила ее руками. Сдавила в области висков, желая выгнать безумную головную боль. Однако стало еще хуже. Я страдальчески застонала.
– Тебе болеть? – услышала его заботливый вопрос.
– Невыносимо болит голова...
– Такое бывает при пачо... но твой ум остаться в тебе! Это очень хорошо! Ты не стать пустой! Ты выдержать проверка! – его голос был полон ликования.
Если честно, я мало что понимала из его слов. Единственное, чего я больше всего сейчас хотела – чтобы он как можно быстрее оставил меня одну, и я могла спокойно упасть в постель и попытаться забыться. А он продолжал сидеть.
– Не бойся. Боль уйти. Надо немного подождать.
– Как долго я еще здесь буду? – подняла я вопросительный взгляд на моего "доброжелательного" собеседника.
Он удивленно расширил глаза.
– Как долго? Навсегда! Теперь ты – собственность тараков. Тебя продать другим роям. Ты будешь чистить род тараков! Весь род! Не только наш улей! Это честь! О тебе заботиться. Это хорошо. Ты нужна нам! – его голос был полон энтузиазма. Ему все казалось таким элементарным.
Я протестующе вскинула руки и выпрямила спину, словно желая наброситься на него, но Мэнона даже бровью не повел.
– Не дождетесь!
– У тебя нет выбора! – дернул он головой. – У всех в улье есть место. У меня есть место. У тебя – есть место. Это не обсуждаться. Таков наш путь!
– У меня место не здесь! Мой путь в другом месте!
Мэнона закачал головой, так по-человечески цокая языком!
– Нет, теперь твое место здесь. Мы много заплатить, – он поднялся на ноги. – Все. Я уходить. Дальше трудно терпеть твой эмоция.
Он подошел к двери и у выхода, закрывая дверь, сказал через плечо:
– Я скоро вернуться.
Оставшись наедине в тишине, я облегченно вытянулась на своей жесткой постели и закрыла глаза. Боль звонким молотом о наковальню пульсировала в висках, прогоняя все посторонние мысли. Но сквозь поток боли, я снова попыталась связаться с Забавой. И вновь ничего. Может быть, она была слишком далеко или спала, либо я растеряла силу. В любом случае, связь с моей Забавой откладывалась на неопределенный срок. А мне ведь так надо срочно с ней связаться. Надо заверить Лахрета в том, что я жива. Рассказать, что со мной случилось за все это время и узнать, как продвигаются дела в моих поисках. Но, увы... я лежу здесь, в старинном замке, неизвестно как далеко от моих родных и близких, от дома, и мучаюсь от дикой головной боли.
Через час чуть слышно отворилась дверь и в узкую щель протиснулась уже знакомая мне красивая особа с бездушными глазами. Она держала в узких руках небольшой круглый поднос с маленькой железной миской и чашкой с парующей жидкостью. Я приподнялась на локтях, щурясь от острой боли. Девушка поставила поднос на стол и села на край постели.
– Ешь, – бездушно произнесла она. – Мэнона сказал, что чай должен снять головную боль.
После того, как до меня дошел смысл ее слов, я резко села и схватила чашку, как утопающий – спасательный круг. Сейчас для меня не было ничего важнее, чем прекратить адские мучения от нестерпимой головной боли. Я должна вернуть здравый рассудок и трезвость ума.
Сделав пару глотков, почувствовала, как горячая горьковатая жидкость потекла по пищеводу, согревая озябшее от сырости тело. Потом посмотрела на девушку. После разговора с Мэноной, я поняла, что произошло с этой бедолашной. Она стала пустой, благодаря мозговой чистке такого, как этот Гуто. И еще поняла, что значит быть пустой. Нет ни прошлого, ни эмоций, ни чувств, ни мыслей, ни желаний. Ничего. Одно тело. Также поняла, что делают люди у тараков. Они – рабы. Бездушные рабы. И еще догадалась, почему никто не сбегает от них. Никто не хочет этого, потому что они уже ничего не хотят. Тараки стирают личность человека. Стирают все, что связывает их с прошлым, с другими людьми, с родиной, с домом, с семьей. Это так ужасно! Но почему они не смогли этого сделать со мной?! Что во мне не так? Опять этот вопрос. Со мной точно что-то не так. И, может, тот сон, что я сегодня утром видела, и есть ответ? Странные образы всплывали в моей памяти. Машины, дорога, люди – все это я никогда не видела в Иридании. И названия какие-то странные. Какой-то Киев, куда я так сильно хотела попасть и машина... ее название. Я точно запомнила ее название. Жигули. Я не помню, чтобы кто-то так называл в Иридании машину. Неужели я, и вправду, из другого мира? С другой планеты? Но тогда, как я сюда попала? Или же это все плод моего больного воображения, пострадавшего от разлуки с Забавой и плена?
Я не заметила, как боль начала отступать, уступая место вопросам. Сжимая крепко чашу со спасительным напитком, устремила взор вперед, отключившись от реальности. Девушка же просто сидела рядом и молчала, ожидая, пока я не опустошу не только чашу, но и миску с едой. Я поела, и девушка ушла, защелкнув за собой замок. Что теперь? Вытянувшись на кровати, почувствовала, как не спеша отпускала боль. Тело медленно прекращало нестерпимо ныть. Теперь я могла думать. Теперь я могла сосредоточиться. Зажмурив крепко глаза, я позвала Забаву:
– Забава! – я повторяла и повторяла, но ощущала лишь пустоту. – Забава!
Она не слышит меня. Вот, уже целый час повторяла ее имя, все сильнее стискивая зубы в отчаянии.
– Забава!!! – мне казалось, я кричала. – Ты слышишь меня, Забава?!! Отзовись! Ты нужна мне! Прошу тебя... молю... отзовись... не молчи!
– Лана? – ее голос казался таким слабым и безвольным, но она все-таки ответила. – Это ты?
– Да, моя хорошая! – слезы текли по щекам от радости и невыразимого отчаяния. – Это я... Что с тобой? Милая моя, хорошая... я так долго тебя звала!
Я слышала ее вялый голос, но не понимала, что с ней. Я видела только черную пелену и бесконечную слабость.
– Я искала тебя. Ты не отзывалась. Я устала тебя ждать, – тяжело отвечала она мне. – Я соскучилась. Ты где? Я хочу к тебе...
– Я в плену, хорошая моя. Мне нужна твоя помощь.
– Что мне сделать?
– Я хочу связаться с Лахретом.
– Он здесь.
– Где? Я ничего не вижу!
И тут узкой щелью прорезался свет в бесконечную тьму. Он залил все вокруг. И уже через минуту я поняла, что все это время была с Забавой, но глаза ее были закрыты. Я снова ощутила полноценную связь с ней, только тело совершенно отказывалось слушаться. Забава была слаба. Даже веки поднять сейчас для нее оказалось сложнейшей задачей. Но она смогла и теперь я видела, где она. Она лежала в нашей комнате атконнора. Моя постель. Все, как тогда, когда я оставила ее. А на диване, уронив голову на руки, опертые локтями в расставленные колени, сидел Лахрет. Забава шевельнула головой и застонала. Звук сразу взбудоражил Лахрета и он резко вскинулся. Подскочил к ней и, заботливо положив ладонь на ее переносицу, спросил:
– Забава? Как ты? Кушать хочешь? Тебе надо поесть! Тебе нужны силы, чтобы продолжать искать Лану, – его уставшие красные от недосыпа глаза почти погасли, и лишь искра надежды все еще теплилась в них.
Я заставила Забаву поднять голову и осмотреться. Возле кровати стоял стол, на котором лежала рыба. И, хотя желудок свело в приступе голода, всплыло противное чувство апатии, и забрало вмиг все желание есть. Стиснув зубы, я приложила титанические усилия воли, чтобы подавить это чувство и заставить малышку подняться и съесть хоть один кусок рыбы. Желудок благодарно отпустил режущую боль, послав волну тепла и энергии. Все это время Лахрет следил за младшей королевой, не отрывая глаз. С трудом проглотив рыбину, я оглянулась на мужчину. Он ждал.
– Хорошо, – его голос хрипел. – Скажи Лириту, слышишь ли ты Лану? Можешь ли ее найти?
Забава глубоко вздохнула и повернула голову в сторону балкона. Через большое окно смотрели блестящие глазища нура. В голову хлынула мощная волна беспокойства и вопросов. Забава моргнула обоими веками и позволила мне ответить за нее:
– Лирит, я жива!
Нур вскинул голову и закрыл нижние веки. Крылья приоткрылись над крупным телом, словно излучая восторг и радость.
– Лана? Где ты? – это был Лахрет, которому Лирит мгновенно сообщил ответ Забавы.
Я повернула голову и увидела в родных утомленных глазах лучик надежды.
– Лана, если ты меня слышишь, кивни!
Я опустила и подняла голову. Забава сейчас тревожно молчала. Лахрет облегченно вздохнул и подсунулся ближе.
– Ты жива! Где ты? Можешь сказать?
Чтобы сказать напрямую что-то человеку, необходимо было в два раза больше сил, чем если говорить ниясыти. Их у Забавы было мало. Поэтому я снова повернула голову к Лириту и, чувствуя, как силы медленно меня покидают, произнесла:
– Я у тараков в плену. Они хотят меня использовать для чистки генов. Так мне сказал один из них. Они сказали, что я продана им за большую цену. Я нахожусь в заключении в маленькой комнате, где окна находятся очень высоко. Поэтому я не могу увидеть местность, чтобы показать ее вам. Не знаю, что будет дальше...
Лирит передавал Лахрету все слово в слово. Тот кивнул и повернул голову Забавы в свою сторону.
– Послушай меня, Лана. Ты долго не сможешь поддерживать связь с Забавой. Она слишком слаба. Мы ищем тебя, но потеряли след на побережье Эдоса... – он покачал головой. – Единственная, кто может нам помочь – это Забава. Она сможет указать нам направление, как стрелка компаса указывает на север, но ей нужны силы. Она должна есть. Иначе все будет напрасно. Экспедиция уже готова. Мы лишь ждали тебя... твоей связи с ней. Слышишь? Уговори ее принимать пищу! Дай ей надежду! Она сильная, она сможет нас повести! Лана! Скажи, ты поняла?– каждое его последующее слово становилось все тише и тише, как будто я отдалялась от него.
Словно издалека, дотягиваясь изо всех сил рукой, я снова коснулась утомленного сознания Забавы. Она медленно кивнула головой. Силы опять покидали Забаву. И тогда я, собрав оставшуюся волю, приказала ей:
– Ты слышала, Забава? Ты должна им помочь! Ты нужна мне! Ты должна кушать! Я жива. Со мной все будет хорошо! Только не сдавайся! Слышишь?
Перед тем, как оборвалась с нею связь, я почувствовала ее слабое покорное согласие и радостное обещание. Как жаль, что я не смогла толком поговорить с Лахретом, узнать, что там произошло, после того как я покинула их с Марой в том ее кабинете. Что было с моей Забавой? Как долго я пребывала без сознания? Может в следующий раз, когда получиться связаться с Забавой, то обязательно спрошу его об этом. А пока...
Я резко подняла веки и с силой вздохнула. Села. Лихорадочно оглянулась по сторонам, ощущая, как холодный пот струиться вдоль позвоночника. Меня словно выкинуло из ледяного океана. Неужели связь с ниясытью забирает столько сил? Из-за чего так? Тяжело дыша, я пыталась привести себя в чувства. Не знаю, сколько продлилась эта загадочная "экзекуция", пока я не пришла в себя. Встала с постели и прошлась босой по холодному каменному полу моей камеры.
Потянулись долгие часы ожидания. День сменил ночь. Опять день промчался в ожидании. Единственное живое существо, которое я могла видеть, это та бездушная девушка, которая регулярно приходила меня кормить загадочной консистенцией в миске. Лишь один раз я, коротко, связывалась с Забавой. На этот раз она была сильнее и уверенней в себе. Лахрета я не видела. Лирит сказал, что со дня моего похищения прошло больше недели. Я долго приходила в себя от этой новости. Уже больше недели я находилась вдали от своей Забавы! Лахрет говорил, что это опасно для здоровья девочки. Где в этот раз был он сам, я не успела узнать, но Лирит заверил, что он делает все возможное, чтобы найти меня.
В третий раз, когда я связалась с Забавой, обнаружила ее на щебнистом берегу у открытой двери грузового флайера. Рядом стояла группа наездников, в том числе и Лахрет. Они обсуждали план экспедиции. Когда я попыталась связаться с ним, он сдержанно попросил меня не расходовать силы Забавы и сохранять связь с нею только эмоциональную, чтобы она знала, куда им лететь. Лахрет говорил, что времени остается очень мало, но почему и что он имел в виду... не поняла. Я поразилась его спокойной сосредоточенности. Когда я посмотрела в его глаза, увидела решительность и целеустремленность. Он знал, что делал. Он все спланировал и обо всем договорился. Участи Мары и Тирета я не узнала. Он экономил время во всем. Сейчас для него было чрезвычайно важным найти и спасти меня, все остальное – потом. Это я видела и в глазах его спутников. Узнав, что я связалась с Забавой, они подошли ко мне, чтобы поприветствовать и заверить, что готовы жизнь отдать ради той, кто сумел разоблачить и согнуть колени Мары Ниасу. Эти слова остались для меня загадкой. Затем я оставила Забаву. "Уходя", чувствовала, что моя малышка уже набралась сил и готова бороться до самого конца. Ее вела надежда, которую я теряла с каждым днем.
Прошло уже три дня с того момента, как я пришла в себя в этой злосчастной комнате, но ничего не изменилось. Проснулась в холодном поту, как всегда, и с размытым воспоминанием о кошмарном сне. Он снился мне каждую ночь, но обрывался всегда на одном и том же: я бегу, спотыкаюсь, падаю, поднимаю голову и вижу обрыв, а потом вспышка света и темнота.
Со скрипом отворилась дверь и в комнату с подносом вошла Шука. Так она себя назвала, когда я с десяток раз спросила о том, как ее зовут. Это единственное, что девушка выдавила из себя, отвечая на мои вопросы. Сегодня она принесла только один стакан с желтой густой жидкостью.
– Мэнона велел тебе это выпить, – произнесла она как всегда бездушным тоном.
Я безучастно приняла стакан и послушно опрокинула жидкость в себя. Сильно хотелось пить и этого объема мне показалось даже мало, но больше у девушки не оказалось. Поэтому я, молча, вернула ей стакан и села на постель, ожидая, что она уйдет. Но она продолжала стоять. Словно чего-то ждала. Удивленно покосилась на нее, но не стала спрашивать ни о чем. Она все равно не ответит. Равнодушно отвернувшись в сторону, обреченно выдохнула, сложив ладони на коленях. Шука столбом стояла рядом, словно охраняла меня от невидимых врагов. Я перестала обращать на нее какое-либо внимание и прилегла.
Послышался скрип открывающейся двери, и в комнату едва слышно ступила нога моего знакомого тарака. Мэнона держал в руках какой-то маленький приборчик с небольшим экраном. Я приподняла голову и вопросительно посмотрела на тарака:
– Пришли меня убивать?
– Нет. Пришел проверять количество эм-гормонов, – качнул он головой, уставившись на меня своими пучеглазыми глазищами.
– Что это? – удивилась я, садясь в кровати.
– Гормон, который стимулирует яйцетворение, – довольно отмолвил он, растянувшись в весьма смешной улыбке.
Я непонимающе моргнула. Тот снисходительно кивнул головой и сел рядом на постель.
– Что вы со мной хотите сделать? – у меня засосало под ложечкой.
– Я тебе говорить. Я чистить гены тараков! Это очень важно! Я три день готовиться! Хаягетта сердиться, ей надо быстро, но я не хотеть спешить! Это очень сложный и кропотливый робота! – он вскинул палец вверх. – Я не хотеть ошибаться! Я тебе давать стимулятор ДЗР-7! Это мощный вещь! Он влиять на твой плодовая клетка! Их выделяться очень много! – его глаза горели как у безумного ученого.
– Не понимаю, – я испуганно дернула головой.
– Тебе не надо понимать. Я – понимать. Я – гений! Я знать все гены. Наизусть! Поэтому я жить! – он самодовольно вздернул подбородок. – Хаягетта довольный мой работа! Но она хотеть больше! Ей надо идеальный потомок! Самый сильный. Ты – идеальный материал!
Я шокировано расширила глаза. Что-то в голове прояснялось, но до конца понять этого злого гения еще не могла. Ладони вспотели, а по телу побежала мелкая дрожь. Я сначала подумала, что это от страха, но когда он провел своим аппаратиком вдоль моего тела и довольно ухмыльнулся, я поняла, что самочувствие мое изменилось отнюдь не от страха.
– Хорошо... хорошо... очень хорошо, – довольно хмылясь, закивал тарак. – Даже лучше, чем я ожидал. Твоя реакция на ДЗР-7 удивительна!
– Что вы в меня ввели? Как?
– Ты сама выпил! – он поднял указательный палец.
– Этот сок?! – я бросила шокированный взгляд на пустой стакан, который принесла мне эта бездушная красивая особа женского пола.
– Гениально! Правда? Но нам еще надо подождать. Еще не выделился нужный количество. И я тебе ввести еще ДЗР-7. Теперь через укол. Он медленно накапливаться. Ты не бойся. Тебе будет хорошо. Это особый препарат. Он заставлять женщин желать родить! Вам, женщинам такое надо, чтобы продлить род людей, чтобы нам, таракам, дальше жить, – он продолжал поучительно тянуть пугающую улыбку и приводить меня в состояние ужаса. – Ваш плодовый клетка содержать половину информации ген. Это очень удобно для слияния. Я все уже просчитать. Теперь надо много материал для работа. Ты давать мне. То есть я взять его из твой тело. Ты не бояться. Ты – радоваться. Теперь ты – мать рода. Это честь!
Будь проклят тот герн, который решил скрестить гернов и людей! Пусть будет проклят тот первый тарак, вдохнувший воздух Заруны и увидевший синие ее небеса! Меня затрясло как при ознобе. Волнами накатились неожиданные желания, и мысли невольно потянулись к Лахрету. Как же я хотела его сейчас увидеть! Почувствовать его нежные ласки, горячие губы, услышать его безумные слова, что он мне шептал в страсти близости... О небеса! О чем я думаю?!!! Это что, так действует лекарство? Я испуганно забралась на кровать и уперлась спиной о холодную стену, желая охладить кипяток, поднимающийся с потоком крови к мозгу и всему телу, превращая его в комок неожиданных и неуместных желаний. Мэнона повернулся ко мне и одобрительно кивнул.
– Хорошо... препарат действовать даже раньше, чем я думать. Это говорит, что ты особенная. Ты не такая, как много женщины Иридании. Хорошо... хорошо... очень хорошо! – он встал с постели и подошел к выходу. – Я звать охрану и мы идти в лаборатория. Там уже все готово. Я советовать тебе слушаться добровольно. Тогда тебе не делать больно. И не советовать бежать. Ты не сможешь. Ухуны не дать.
Я часто дышала, желая сосредоточиться на чем угодно, только не на глупых и бессмысленных ощущениях. Упрямо смотрела перед собой, не желая оглядываться и делать лишние движения.
– Ты меня слышать? – обратился ко мне тарак. – Я сказать тебе, чтобы ты вставать! Надо идти! И не думать сбежать.
Я обратила взгляд на источник голоса. На пороге стоял Мэнона с Шукой, а позади – два жабо-монстра с плазменным копьем наизготове. Покорно сползла с кровати и, босая, направилась к выходу.
Холодный камень пола обжигал подошву ног, но я не обращала внимания, разгоняя огонь внутри себя, растущий с каждым шагом. Мое изорвавшееся серо-красное платье, оставшееся на мне еще со дня похищения, неприятно скользило по телу и вызывало желание его скинуть. Сжав кулаки и до боли вонзив ногти в ладони, я прикусила губы и послушно следовала за гением-тараком. А он поучительно тарахтел:
– Со мной тебе бояться нечего. Я тебя защищать. Тебе не надо уходить. Ухуны могут покалечить. Мы идти по коридор. Потом лифт. Потом мы уйти из старый замок Акнор. Моя лаборатория находиться в новый помещения нре-Акнор. Если будешь вести себя хорошо, я дать тебе экскурсия и буду говорить на все твой вопрос. Поняла?
Я покорно кивнула и сильнее стиснула зубы, выдув жилы на шее и щеках. Голова шла кругом. Сердце бешено колотилось в груди и гнало потоки горячей крови. Впереди шагал Мэнона, иногда оглядываясь на меня. Рядом шла Шука, глядя вперед пустыми глазами. А позади двое жабо-монстров. Возле одного из ухунов шло существо немного похожее на них. Морда, как у жабы с рядом острых зубов. Кожа без намека на шерсть. Круп скошен. Короткие лапы и дивный хвост, сложенный как веер. Видимо, они иногда его раскрывают. Но где? В воде? Так, надо думать о чем угодно, только не о том, что назойливо лезет в голову.
Мы шли по длинному сумрачному коридору, освещенному странными светильниками в виде грибочков, прикрепленных к холодным серым стенам. Такое ощущение, что я переместилась во времени сотни лет назад и попала в древний замок какого-то суверена. Мэнона постоянно оглядывался на меня и радушно улыбался. Только улыбка его не внушала покоя, а вызывала запоздалый страх и желание бежать как можно дальше. Через минут пять ходу и пяти поворачиваний по похожим коридорам, минув с десяток дверей, подобных тем, что запирали мою комнату заключения, мы подошли к дверцам лифта. Последний ни в коей мере не вписывался в средневековый интерьер своей лощеной глянцевой поверхностью и являл собою резкий контраст креативности на фоне исторического каменного "классицизма". Диафрагма лифта разошлась в стороны, и мы вошли в огромную кабину, способную вместить в себя около дюжины таких амбалов, как эти ухуны, что следовали за нами. Кабина оказалась вся белоснежной и ярко освещенной, что больно резануло по глазам, привыкшим к полусумраку прежних помещений. На панели управления лифтом виднелся ряд светящихся цифр. Мэнона уверенно нажал на самую верхнюю, и мы тронулись. Перемещения кабинки почти не ощущалось. Лишь легкая вибрация и совсем неслышное гудение свидетельствовало о движении механизма.
Я стояла и, молча, изучала пальцы своих ног. Удивительно, но пол лифтовой кабины не был таким холодным, как каменный пол коридоров старой части этого строения. Ехали мы недолго. Когда дверцы лифта разъехались в стороны, мы вышли в небольшое помещение, похожее на маленькую пещерку с огромным светлым выходом. Пол идеально отполирован, чего нельзя сказать о ломаных линиях стен. Мы подошли к выходу в длинный прозрачный туннель, похожий на стеклянную трубу, ведущий в современную часть Акнора, как его назвал тарак-карлик.
То, что предстало моему взору, не влазило ни в какие рамки моей фантазии о способностях и возможностях тараков. Мне всегда казалось, что тараки – это бездушные дикари, сидящие в темных пещерах возле яркого костра и обгладывающие кости добычи, махающие топорами и плохо обтесанными дубинами.
То, что я видела, потрясло меня до глубины души. Длинный стеклянный коридор-туннель вел к грибообразным купольным гнездам-пристройкам, крепившимся на изогнутых "ножках" к старинному каменному замку по всему радиусу. Их насчитывалось десятки и от каждого куполообразного "дополнения" к старинному дворцу с башнями и защитной стеной вели соответственно их числу прозрачные туннели-коридоры. Пристройки возвышались над береговой внутренней линией вокруг небольшого озера в центре острова, где ютилось поселение тараков. К озеру вел большой грот, через который виднелась синева неба и линия морского горизонта. На самом озере массивным сооружением громоздилась солидная верфь, на которой усердно работали как тараки, так и люди! Небольшой и легкий корабль уже был почти готов, и оставались мелочи до того, чтобы спустить его на воду. Озеро окружала от песчаного берега узкая полоса тропического леса, где изредка выглядывали остроконечные макушки бараков, где жили люди. А по всей окружности ободом окружали остров высоченные голые угловатые и обрывистые скалы.
– Нравится? – услышала я справа квакающий голос Мэноны и скривилась от разочарования, что меня вырвали из мира восторга.
Я и забыла, кто я и куда меня ведут. Он довольно кивнул и расплылся в одобрительной усмешке:
– Это мой дом, – промурлыкал горделиво он, словно был архитектором удивительных строений. – И теперь, на время, это быть и твой дом! Отсюда бежать нельзя! Мы на остров! Твой Иридания далеко! – он самодовольно утвердительно кивнул в знак подтверждения своих слов.
Я одарила его злобным прищуренным взглядом и язвительно спросила:
– А не боитесь, что сюда нагрянут наездники на своих ниясытях?
– Это будет глупо! – качнул он отрицающе головой, словно это нереально так же, как если Раголар пойдет обратно. – У нас мощный система защищать! – он вскинул вверх когтистый палец. – Ты знаешь, что такое ЗЕМО-9? Так вот, это мощный парализатор! Он замирать нервы ниясыть! Они плохо двигаться и падать. Тогда тараки их добивать! Правда они слишком большой, чтобы передвигать! Но эффективный!
– А как же защитное поле ниясытей? – возразила я, сердито сверкнув глазами.
– В состав ловчей система входить теллур! Он впитывать электроны поля и подстраиваться под его частота. Потом проходить и доставлять парализатор! До нир они быстро долетать. Они плохо защищать себя поле. А нур может спастись. Но это ничего, они бояться ЗЕМО-9. Так что, если ниясыть прилетать, то мы иметь защита. На всех башнях улья есть эта установка! – он горделиво вздернул подбородок. – Я не бояться. Но хватит говорить! Надо идти. Скоро надо колоть тебе второй доза ДЗР-7. Надо делать анализ. Проверять, – Мэнона пхнул меня в бок, и я медленно ступила на белую дорожку прозрачного туннеля. Голова пошла кругом от высоты, мелькнувшей внизу. Я шагала по узкой матовой дорожке. И больше ничего не было. Ни перил, ни ограждений. Ничего. Мэнона шел легко и уверено. Шука тоже ничего не видела. А я задрала голову вверх, чтобы не видеть раскинувшейся внизу пропасти над макушками высоченных деревьев тропического леса.
Где-то на середине пути я резко остановилась и упала на дорожку, схватившись за низ живота от дикой боли.
– Ааа! – застонала я, корчась от коликов.
– Что такое? – Мэнона склонился надо мной, испуганно скривив лицо. – Болит? Что болит? Живот? Этого не должно быть! Надо срочно в лабораторию!
Я слушала его в пол уха. Боль была настолько резкой и режущей, что заглушала все чувства и мысли. Меня подхватил на руки один из этих ужасных жабо-монстров и быстро понес к белой двери. У самого входа, где Мэнона торопливо нажимал секретную комбинацию на замочной панели, боль так же резко отпустила, как и схватила. Но тело абсолютно перестало слушаться, и я стала безвольной куклой. Конечности расслабленно болтались, свисая веревкой с рук несущего меня ухуна. Голова непослушно опрокинулась назад, сдавив трахею так, что сложно было дышать. Из горла вырывались странные хриплые звуки и явно торопили замешкавшегося у замка гадака. Меня так расслабило, что я не в силах была даже пальчиком пошевелить! Все вижу, понимаю, чувствую, а шевелиться не могу.
Меня положили на белоснежный стол, видимо операционный, и быстро удалились из лаборатории, суеверно озираясь по сторонам. Наверное, эти урки недолюбливали это место, и оно у них точно ассоциировалось не с местом удовольствий. Зато Мэнона здесь себя чувствовал как рыба в воде. Он быстро поставил Шуку возле стола с инструментами и бросился к одному стеклянному шкафчику, где лежало много всевозможных ампул, пробирок, шприцов, колбочек и всякой медицинской дребедени. Схватил инъектор и заправил его какой-то капсулой. Подбежал ко мне и скорым движением ввел мне в шею этот препарат.
– Вот, – успокоено прошептал он. – Теперь тебя должно отпустить. Хркм... Странно... такого никогда еще не быть. Ни на кого этот препарат так не действовать... – Мэнона озадаченно почесал подбородок и замер, задумавшись над чем-то.
А потом из его рта полилась какая-то тарабарщина. Он заговорил на своем родном. Чухая себя по всему периметру своей карикатурной головы, он взял со стола шприц и выкачал из меня пол-литра крови. Но мне уже было все равно. Лекарство, которое он мне ввел, подействовало мгновенно, расслабив каждый мускул моего измученного тела. Я рассеянно принялась блуждать взглядом по его громадной лаборатории, пока гадак склонился над микроскопом и что-то бубнил себе под нос. Шука, к слову сказать, стояла столбом возле стола с инструментами и ни на что не реагировала, словно она – очередная тумбочка в помещении. Интересно, зачем он ее за собой везде таскает? Может, он питает слабость к человеческому роду и находит удовольствие в общении с ними большее, чем со своими сородичами? Или сородичи не желают с ним общаться?
Бросив бессмысленные размышления о необъяснимом, я "увлеклась" интерьером лаборатории. Она была просто огромных размеров. Выходит, что тот купол, что я видела перед собой – и есть все помещение лаборатории. По кругу теснились шкафчики со стеклянными дверцами. На их полках аккуратно выставлены пробирки, колбочки, ампулки с различными препаратами, пакетики с загадочными разноцветными порошками и еще всякой нужности для лабораторных исследований. А один отсек под стеной до самого закругления был уставлен сетками и клетками, где сидели подопытные животные, собранные со всех континентов. Они хрюкали, квакали, цвиринькали, щебетали и храпели, но до моего слуха доносились лишь редкие звуки, словно в уши засунули вату. Ближе к центру помещения замысловатым рисунком стояли столы разнообразной формы и высоты, консоли, подставки и ящики, оставляя небольшое пространство в центре. Стол, на котором я лежала, находился слева от единственного входа. Свет лился из сводчатого потолка. Он наполовину был прозрачным и окантовывался тонкой линией видимого указателя ограничителя прозрачности. Не знаю, мог ли быть весь купол прозрачным, либо же только его макушка, но сейчас синее облачное небо хорошо просматривалось с моего места.
