Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? Книга первая (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)

– Лана, к нам кто-то быстро идет, – сообщила мне стоящая на стреме Забава. – Среди них и Наран.

Я вздрогнула и механически спрятала медальон в карман, продолжая прижимать книгу к груди и широко распахнув растерянные глаза, задвинула механизм на место. Никто не должен догадаться о моей находке. Я должна прежде все обдумать, а потом что-либо кому-либо говорить. Из-за поворота ряда стеллажей вышло трое. Увидев то, что я натворила, один из них схватился в ужасе за голову, другой замер в нерешительности, зная, кто я такая. Зато третий не растерялся. Им оказался сам господин Наран. Лицо его сперва вытянулось в изумлении, через секунду окрасилось в красный цвет, еще через секунду исказилось маской гнева.

– Что вы здесь делаете?!!! – он чуть не крикнул.

– Зачем вы скинули все книги на пол? – более мягко спросил схватившийся за голову смотритель библиотеки господин Зунг.

– Я... я...– замялась я.

Обдумывая свои шаги в поисках сокровищ, напрочь забыла продумать оправдания своего здесь пребывания. Я нагнулась и взялась одной рукой подбирать книги, пихая их на место, как попало, и продолжая прижимать книгу к груди.

– Пожалуйста, остановитесь! – смотритель быстро присел рядом и начал перебирать книги, чтобы ставить их по порядку, а не наобум. – Я сам.

Ноздри несчастного работника библиотеки трепетали в сдерживаемом гневе и расстроенных чувствах. Я выпрямилась, уперев взгляд в груду набросанных мною книг, и растерянно замерла, озадаченно глядя на место преступления. Мощный, однако, я погром устроила... Подумать только, а пять минут назад здесь царил идеальный порядок!

– Иата Лана! – навис надо мною Наран Ниасу. – Вы соблаговолите объяснить, что вы здесь делаете?!

Я лихорадочно хватала ртом воздух, пытаясь придумать логичное объяснение моего здесь пребывания. Единственное, что мне пришло в голову, книга, которую я продолжала прижимать к груди. Я вытянула ее дрожащими от напряжения руками перед собой и ответила:

– Я за нею пришла! Смотритель, можно я возьму ее на личное чтение?

Зунг поглядел на меня снизу вверх изумленными округлившимися глазами и выражением лица вроде: "И для этого вам надо было натворить такой бардак?!".

– Какое название? – просипел он.

– Мифы и легенды Заруны – медленно прочитала я название, удивившись, что нарвалась именно на такую древнюю книгу.

– Хорошо. Только, пожалуйста, верните ее обязательно. Она в единственном экземпляре и очень старая.

– Да, конечно, – лихорадочно закивала я головой.

– Немедленно на этику! – прогремел озадаченный куратор, продолжающий гневно пыхтеть мне в бок.

Мое бессмысленное пребывание в библиотеке в период обучения страшно злило куратора. Я это прекрасно понимала. От того-то и не хотелось с ним встречаться. Глубоко вздохнув, развернулась и послушно почалапала в сторону лифта, пообещав, что отправляюсь "немедленно" на предмет. Наран явно заподозрил во мне прогульщицу и был абсолютно прав. На сегодня, видимо, мои поиски завершены. Показывать господину куратору свою находку я прилюдно побоялась, да и сможет ли он оценить мою находку? Лахрет говорил, что это секретная информация, так что я, молча, покинула хранилище, виновато пряча глаза от сердитого взора курирующего моей группы. Итак, горе-искательница сокровищ или чего-то там на одно место, что сзади, поплелась к выходу из хранилища.

Этику я все равно уже прогуляла, так что идти на нее все-таки отказалась. Отправилась в свою комнату, желая до следующего занятия отсидеться там. Как же удобно жить в самом учебном заведении.

В комнате Забава прямой ходкой отправилась на кровать, а я уселась на диван, положив бездумно книгу на спинку.

– Что будем делать? – спросила Забава.

– Ждать, – ответила, доставая из кармана медальон. – Какая красивая вещица! – я восхищенно крутила круглый предмет перед глазами. – Интересно, а сколько ей лет и что означают эти надписи? Я не знаю таких букв... Ладно, – со вздохом одела на шею веревочку, на которой крепился старинный артефакт, и запихнула его за пазуху.

Расслабилась на диване, уронив голову на спинку. Задумалась над тем, как и кому сообщить о своей находке? Вспомнив гневное лицо куратора, решила сообщить Лахрету. Тот все-таки посдержаней будет. Его я не так боялась. Хотя... это с какой стороны поглядеть...

– Я тоже думаю, что лучше Лахрету сказать, – согласилась Забава, задумчиво глядя на меня огромными фасетчатыми глазами и положив голову на лапы. – Он добрее к тебе относится. И Лирит его милый.

Я насмешливо покосилась на нее. Маленькая девчушка восхищается зрелым мужчиной. Чудно выглядит. Так выходит с Забавой. Ничего себе! Но я не стала ехидничать, а то опять обидится на меня, что я ее маленькой считаю.

Значит, Лахрет. Когда у меня там его предмет? Биология завтра. Сегодня химия, социология и... техника! Интересно, а он будет ее сегодня вести, или опять Тирит будет заменять? Тирит был старшим студентом и учился в выпускной группе. Часто строил мне глазки, но я всегда пряталась за Марта. А однажды кто-то шепнул ему, что на меня глаз положил сам Лахрет Ноа, так тот от испуга и смотреть в мою сторону забыл. И чего его так боятся? Я о Лахрете. Не понимаю. Незаметно для себя я опять вернулась мыслями к этому загадочному человеку. Ну, не разумею, почему он до сих пор не женился? Что его останавливало? Ведь он такой видный мужчина! Этот вопрос не давал мне покоя вот уже два месяца с того момента, как он открылся мне в своих чувствах.

Пора было собираться на социологию. В уме мелькнула мятежная мысль прогулять и социологию. Этот предмет находился у меня среди самых что ни на есть нелюбимых. Я считала глупым и бессмысленным сидеть и слушать то, что совсем не понимаешь. Только я об этом подумала, как дверь распахнулась, и в комнату влетел сам Наран Ниасу собственной персоны. И почему я до сих пор не поставила замок?! А если бы я раздетая была? Ну, никакой церемонности.

– Вы здесь?! Я так и подумал! – из глаз его только искры не сыпались. – Вы почему на звонки не отвечаете?! Зачем вам коммуникатор, если до вас все равно не дозвониться?!

Я вдавилась в диван. Опять он меня ругает. Когда же это закончится? Только вернулся в атконнор и уже бранит меня на чем свет стоит. Хотя, у него всегда есть, за что меня утюжить, но я никогда к этому не привыкну. Интересно, а будет ли такое время, что и я на него наеду? Это показалась мне глупой и нереальной мыслью.

– Разве вы не понимаете, что вы не имеете права прогуливать уроки?! Вы же иата! На вас вся Иридания смотрит!

– Прямо-таки вся Иридания! – скабрезно прошипела я и закатила глаза к потолку.

Он дрогнул, искривив губы. А что же тогда с ним будет, когда я о своей находке скажу и зачем я ее искала? Что он со мной сделает? Четвертует? Повесит? Харакири сделает? Нет, уж, увольте!

– Что вы делали в библиотеке? – он снизил тон.

– Этику прогуливала, – призналась я и покосилась на него, желая увидеть его реакцию.

Он разве что не позеленел. Сжал кулаки, стиснув челюсти. Наверное, в этот момент он глубоко пожалел о том, что когда-то привез меня из забитой глубинки, но сдержался.

– Иата, это непозволительно!

– Что непозволительно? А какая разница? Я все равно ничего там не понимаю. Что я там есть, что меня нет. В голове пусто, а так, хоть в библиотеке что-нибудь почитаю, – видимо мои "железные" аргументы слабо подействовали на мужчину, так как костяшки его пальцев побелели. Я невольно уставилась на них и растянулась в виноватой улыбке. – Я честно-причестно, сейчас же пойду на социологию! – сделав самый покорный вид, который только могла из себя состряпать, с готовностью поднялась на ноги и шагнула к выходу.

– Я прослежу, – проведя меня угрюмым взглядом, он пошел вслед за мной с Забавой.

Подойдя к лифту, я все же набралась смелости, чтобы завести разговор о рукописи – мало ли, может, все-таки выйдет, и я поведаю ему о своей находке? Осторожно покосилась на него. Стоит мрачнее тучи рядом и смотрит ровно перед собой. Попробую прощупать почву. Бояться буду потом.

– А что вы ищите в библиотеке? – на что получила подозрительный взгляд.

– Если вы еще не забыли, иата, я историк.

– Ааа! Вы квали... фикацию повышаете?

По тому, как сверкнули его глаза, поняла, что переборщила и лучше его сейчас вообще не трогать. Я завязала себя в узелок и замолкла до самой аудитории социологии. Забава сообщила мне, что куратор очень сердит на меня, так что я молчала себе в тряпочку и не рыпалась. Наран завел меня в аудиторию, где уже все сидели на своих местах, и остановился на пороге, провожая меня до места угрюмым взглядом. Господин Хон скрючился над своим столом, что-то изучая в своих талмудах, и даже не заметил моего появления. Как он там что-то разбирает, в своих-то корявых иероглифах? Я скорчила кислую мину и плюхнулась на свое место, поймав озадаченный взгляд брата. Наверное, он дико интересовался, где я пропала? Правда, расспрашивать особо не стал, когда получил в ответ отрешенное: "Просто прогуляла". Он, конечно, удивился и попытался приколоться, но на том все и закончилось.

Социологию и химию просидела тихо, как мышка, всё задумчиво глядя в окно. Наконец, пришел черед долгожданной технике. С одной стороны я боялась увидеть Лахрета, а с другой – за пазухой просто жгла одна вещица. Неужели я о ней никому не расскажу?! Я обязана, даже если это мне будет стоить нелегких минут страха.

В аудитории никого не было, когда мы пришли. Никто не зашел и после звонка. Неужели и сегодня не будет Лахрета и придется все рассказывать Нарану? Я этого просто не выдержу! Меня разбирало на запчасти от желания с кем-то поделиться самой страшной тайной. Минут пять мы тихонько сидели за партами и ждали.

Спустя пять минут дверь распахнулась, и в аудиторию широким шагом с приветливой улыбкой стремительно зашел господин Лахрет Ноа. Он явно бежал на занятие. Извинился, что опоздал и добавил дружелюбным тоном:

– Я очень рад всех вас снова видеть в добром здравии! – его лицо светилось радостью, от чего мне на душе стало намного легче, и родилась надежда...

А как же я была рада его видеть! Сама от себя не ожидала такого! Думала о нашей следующей встрече что угодно, а при его появлении внутри словно все отлегло и неосознанно умом потянулась к этому сильному человеку. Вдруг, я поняла, что очень скучала по нему, по его особой внимательности к моей персоне, спокойному, выдержанному взгляду и удивительному ощущению уверенности, которое он вызывал в каждом.

Группа ответила хором о своей взаимности. Обведя всех взглядом, Лахрет на миг остановил его на мне, от чего я зарделась и опустила глаза. Кольнул в самое оно. Март однажды признался, что когда рядом господин Лахрет, и вправду, кажется, что он может помочь решить все твои проблемы. Его проницательный взгляд, добрая непринужденная улыбка и мягкие движения очень располагали к нему. Этого у него не отнять. Прирожденный лидер. Я облегченно вздохнула и с блаженной улыбкой снова посмотрела на преподавателя, но он уже глядел в другую сторону.

– Я задержался по уважительной причине. Договаривался вам о практике, – оправдался он. – Я узнал, что за время моего отсутствия, у вас было только четыре вылета! Это не приемлемо! – он широко улыбнулся, заметив радостные лица студентов. – Я вижу, рады. Ладно, собираем вещички и на выход в ангар. Сюда мы не вернемся.

Ребята мигом шумно подхватились и наперегонки с громкими возгласами направились к выходу. Я замешкалась. Лия подошла сзади, и, толкнув к выходу, заметила, шутя:

– Что, соскучилась за ним?

Я не стала что-либо отвечать на мимолетную шутку, лишь бросив укоризненный взгляд. Глубокий вздох вырвался из груди, и я зашагала в указанном направлении. Среди всех, только мы с Лией не уложили своих ниясытей, поэтому Лахрет у лифта велел нам их уложить, дав нам фору.

Когда мы с подругой спустились в ангар, то группы там уже не оказалось. Все улетели практиковаться. Нас ждали Лахрет и Тирит, как инструктора по пилотированию флайеров. Почему-то я не удивилась, когда Тирит взял Лию и увел ее в учебную машину. Я осталась одна с Лахретом. Он стоял у трапа легкого двуместного флайера с грузовым отсеком класса Е, то есть малой грузоподъемностью. Заложив руки за спину в стиле аля Наран Ниасу, он смотрел на меня горящими улыбающимися глазами. Но чему он радовался? Я, молча, подошла к нему и вопросительно посмотрела в лицо.

– Вы готовы к полету? – весело спросил он, явно в предвкушении.

– Да, сэр.

– С каких пор я сэр?

– А разве нет?

– Нет.

– Почему?

– Я – ятгор. Вы – кашиасу. Вот и весь расклад.

– Я – студентка. Вы – преподаватель. А это не расклад?

Лахрет лукаво улыбнулся и жестом указал на трап флайера. Опустив неуверенно глаза, я забежала вовнутрь. Села на место первого пилота, устремив взор на панель управления и сделав вид, что это самое главное занятие моей жизни. Сегодня я планировала удивить преподавателя своими навыками пилотирования. Март мне как-то раз сказал, что, как кашиасу, я имею полное право брать любой флайер для своих нужд. Я им и воспользовалась. Март учил меня каждую свободную минуту искусному пилотированию, когда мы дорывались до ангара и отрывались от книг и комов. Поэтому, когда Лахрет сел на свое место, я, плавно нажав на панели управления нужные команды, легко отстыковала машину и вывела ее из ангара. Без сучка и задоринки. Боковым зрением я заметила одобрительное выражение лица преподавателя. От этого сразу поднялось настроение. Удивила.

На улице небо слепило синевой, радовало ясной погодой и вдыхало свежие силы. Сердце рвалось вперед сквозь потоки воздуха, преодолевая притяжение земли, лететь туда, куда глаза глядят. Чего еще желать? А вот чего. Меня очень беспокоило, что надо сказать как-то о найденной мной вещи, только не знала, как начать. С чего, главное? А еще этот докучливый вопрос... почему до сих пор этот удивительный человек, внушающий восхищение и неподдельное уважение в сердца каждого человека, до сих пор не нашел себе спутницу жизни? Увидев его еще у трапа, я снова задала себе этот липкий вопрос, по-женски оценив безукоризненный вид мужчины. Одет с ниточки, чистый, выглаженный и хорошо пахнущий... Вся слюной изошлась. От чего это вдруг? Неужели сработали долгие часы размышления над его предложением? Глядя на такого красивого и сильного мужчину, я чувствовала уверенность на все сто, что любая бы согласилась на брак с ним. Думая об этом, я постоянно бросала на него вопросительный взор, одновременно следя за панелью управления и дисплеем.

– Спрашивай, – наконец, заговорил он, заметив, что я мучаюсь от любопытства.

– Вы о чем? – я сделала вид, что не понимаю.

– Ты уже пять минут косишься на меня с вопросом в глазах, – он говорил неформально. – Твои мысли прочитать мне сложно, но я готов тебе ответить на любой вопрос.

– Я не смею.

– Почему?

– Это личный вопрос.

– Личный? Это уже интересно вдвойне.

– Как я могу?

– Задать личный вопрос? – брови Лахрета взлетели высоко вверх.

В голове я сразу четко увидела ясное недоумение ятгора. Он не мог дойти до того, почему я стеснялась задавать ему личные вопросы после того, как он мне столько говорил о своих чувствах. Он понятно спроецировал свое недоумение.

– Вы ответите на личный вопрос?

– Лана, думаю, ты должна понимать, что после того, как я сказал о своих чувствах перед моим отлетом, любые вопросы относительно меня и моей жизни ты можешь смело задавать. Причем, делать это в любой форме и выражениях, – он слегка наклонил голову, и в его глазах мелькнул укор. – Или ты забыла о том, что я тебе говорил?

– Вы о своих... – я замялась и сделала ошибку в управлении, вильнув в сторону. Он и глазом не моргнул

– Чувствах, – продолжил он. – Именно. И поверь, от того, что я не видел тебя два месяца, они нисколько не уменьшились.

Я опустила взгляд на интерфейс и закусила губу. Почему, когда он заговаривает о своих чувствах, я так волнуюсь и теряюсь? Я порывисто вздохнула и озвучила свой вопрос:

– А почему вы до сих пор не женаты? – сердце подпрыгнуло до горла и опустилось до коленей.

Он хмыкнул и усмехнулся, словно это его рассмешило. От этой его реакции мне стало еще неуютней. Устремив задумчиво взор вдаль, Лахрет ответил не сразу:

– Я любил однажды. Но она выбрала другого.

Я повернула в его сторону лицо, желая увидеть его глаза, и флайер мигом кинуло вниз. Лахрет легко подхватил управление в свои руки и сам повел машину за город, словно так он мог отвлечься и взять себя в руки. Сказать хоть слово у меня не хватало сил. Я просто таращилась в его сторону немигающим взглядом и пыталась поймать хоть один ясный вопрос. Кто же смог когда-то отвергнуть такого человека? Почему она предпочла другого? Он минуту помолчал, глядя строго перед собой, потом все-таки продолжил:

– Ее звали Ята. Ята Раголд. Она училась со мной в одной группе. Ее ниру звали Унта. Она была доброй, отзывчивой и очень послушной девушкой. В нее, мне казалось, были влюблены почти все парни из нашей группы, – Лахрет покосился на меня, и продолжил: – Она выбрала не меня, а Нарана.

– Нарана? Нарана Ниасу? – от этого имени и удивления я уронила челюсть. – Но как? И почему была?

Он слегка нахмурился, словно воспоминания о том времени причиняли ему боль, сосредоточенно нажал на интерфейсе какие-то посадочные команды и опустил флайер на небольшой поляне перед раскинувшимся на север зеленым полем нравы. Повернул голову в мою сторону и замер, поджав нижнюю губу в задумчивости.

– То время было для меня очень тяжелым. Я любил ее, любил и Нарана как друга. Она была всегда вежливой и приветливой с нами. Наран первым предложил ей ближе познакомиться и она, не раздумывая, согласилась. Я же боялся первым подойти к ней. Нутром чувствовал, что она больше смотрит на Нарана, чем на меня. И кем я тогда был? Всего лишь перспективным наездником нура, студентом. А Наран был сыном кашиасу. Недолго после этого она быстро вышла за него замуж, подписав брачный контракт.

Слушая его рассказ, я пораженно распахнула глаза и уставилась на свои коленки, словно там видела всю эту историю в картинках. Наран женат? Ничего не понимаю...

– Вам, наверное, было тяжело это пережить... – протянула задумчиво я.

– Было. Но, разве я мог изменить чувства человека? Я думаю, они или есть, или их нет.

– А я думаю, – перебила я его, – что чувства можно развить!

Он посмотрел на меня пристальным взглядом, словно хотел вывернуть меня наизнанку, желая узнать, что я думаю. Наверное, у него не вышло. Он ответил:

– Ты так считаешь?

– Да. Видимо, Наран сделал что-то, что тронуло ее сердце. Иначе как?

– Нет. Или может быть... – он опустил глаза.

Сейчас передо мной сидел не сильный мужчина, лидер, каким я его всегда себе представляла, а растерявшийся мальчик, пытающийся найти ответы на свои тяжелые вопросы. Мужчины, когда говорят о чувствах, становятся такими беспомощными, словно их раздевают, доставая нечто святое, сокровенное. Я молчала, ожидая, что он продолжит свой рассказ.

– Она была рядом с ним так счастлива. Разве мог я требовать, чтобы она была моей? Одно время я ушел из их жизни, пытаясь убить свою боль. После выпуска, поступил в погранотряд. Там рвался в бой по случаю и без. Лирит постоянно меня вытягивал из таких заварушек, от воспоминания о которых сейчас стынет кровь! Любовь его не дала мне себя загубить, – он улыбнулся.

Наверное, Лирит сейчас нас слушал и что-то прокомментировал по поводу переживаний своего наездника. Я в ответ тоже глупо улыбнулась, будто от моей улыбки переживания Лахрета о прошлом утихнут. Он в этот момент не смотрел на меня, видно ему об этом нелегко говорить сейчас. Через небольшую паузу он продолжил:

– Зато я заработал там себе славу сорвиголовы и репутацию отчаянного и прямого человека. Благодаря своему уму, который я наследовал от отца, – при этих словах он скривился, словно мысль об отце его мягко сказать огорчала, – и этой славе, я быстро поднялся по карьерной лестнице и через пять лет, неожиданно для себя, я был уже назначен фаготом. Хм... Правда, это меня не слишком радовало. Еще через пять лет в моей жизни снова появился Наран и Ята. Его и ее назначили в новообразованный уот под моим началом. В то время я уже смог взять себя в руки. Был нелегкий разговор с Нараном, и мы постепенно снова стали общаться и сближаться. Тогда шла напряженная война с тараками, поэтому каждый день мог оказаться для нас последним. Не хотелось покинуть жизнь в соре с другом. Война сблизила нас троих... Мир для Нарана рухнул, когда однажды один из дней этой проклятой войны оказался для Яты последним. Это было при Ерноне. В одной из разведывательных миссий Ята пропала. Через время мы нашли ее Унту в ущелье мертвой. Яту так и не нашли. Нигде. Тогда Наран чуть не сошел с ума. При Ерноне шло сражение с тараками. Мы почти уже начали отступать. В приступе безумия Наран кинулся в гущу сражения, желая отомстить за свою жену. Натон был также в отчаянии. В тот миг я испугался за своего друга, которого я называл братом. Обида, боль отвергнутого, уже ушли из моего сердца. Я старался не думать о плохом, чтобы отпустить негативные чувства. Когда я увидел отчаянно дерущегося Нарана, я понял, что не должен его оставлять одного. Он мой друг. Я должен быть рядом. Должен... – Лахрет прервался, и поднял на меня глаза, а в них слезы. Сердце мое замерло в удивленном сострадании, и душа помимо воли потянулась к нему. Захотелось обнять и сказать, что все в прошлом. Он продолжил: – Я стал рядом с ним в этом безумии. Это не осталось незаметным. Другие, видя наш пример, наше отчаяние, желание, во что бы то ни стало, прогнать тараков с земли Иридании, воодушевились и ринулись в бой. Мы победили. Иридания была спасена. Когда тараки ушли, сразу же была запущена система защиты. Наступил мир. Мы с Нараном стали героями, однако никто не знает, что тогда на самом деле нами двигала не любовь к родине... – Лахрет горестно улыбнулся. – Теперь знаешь ты...

Я чувствовала его боль и в то же время облегчение, словно он наконец-то скинул с плеч то, что так долго носил на себе. Лахрет сглотнул и, глубоко вдохнув, сказал:

– Ты первая, на кого я смог посмотреть после нее...

Я лихорадочно заморгала, снова смутившись. Опять!

– Ты первая, кому я смог открыться. Теперь в твоей воле меня опустить или возвысить, – в глазах его блеснул огонь надежды и мольба.

Я внимательно посмотрела в его грустное лицо. С одной стороны чувства кричали обнять его и заверить, что уже все в прошлом, что все будет хорошо. А с другой стороны внутренние страхи парализовали и росло желание бежать от этого разговора. В замешательстве я медленно поднялась с кресла, пытаясь спрятаться от его вопросительного взора, и подошла к проходу в грузовое отделение, повернувшись к нему спиной. Что ему ответить? Что я чувствую? Внутри все почему-то дрожало. Обхватив себя за плечи, я старалась унять эту предательскую дрожь. Сейчас мне никуда не деться. Мы одни во флайере далеко от города. А еще ведь я ему не все сказала. Как он отреагирует на другое?

– Лахрет, я еще не все сказала, – я не заметила сама, что назвала его по имени, без официальности. Спиной я почувствовала, что он тоже поднялся и встал за мной, замерев в ожидании.

– Говори.

Я слегка вздрогнула, от ощущения близости мужчины. Вместо слов, я, стремительно повернувшись к нему лицом, достала медальон из-за пазухи, сняв с шеи, и протянула ему.

– Что это? – он изумленно принял его, но не стал рассматривать, вопросительно глядя мне в глаза.

– Я его нашла сегодня утром в библиотеке. Посмотри, что на нем изображено. Что ты можешь сказать об этом?

Лахрет опустил взгляд на медальон и покрутил перед глазами. Через минуту лицо его нахмурилось, глаза посерьезнели.

– Где.. где ты это нашла?!

– Я же сказала, в библиотеке.

Он расширил глаза.

– Когда?

– Сегодня утром. После физической культуры.

Говорить ли ему о предмете моих поисков? Возможно, он сейчас думает, что я нашла его случайно. Он напряженно молчал, всматриваясь задумчиво в рисунок на медальоне. Я нерешительно заикнулась:

– Я искала ту рукопись... "Зарунскую рукопись".

Он резко вскинул на меня сердитый взгляд и схватил за плечи, сильно сжав пальцы и причинив мне боль. В глазах возник страх:

– Лана! Я же просил тебя не вмешиваться в это дело!

– Мы с Забавой ничем не рисковали. Просто прошлись и просканировали стены библиотеки и всё! – почему он сердится на меня, ведь я такую вещь нашла! – Я никому ничего не сказала. Никто ни о чем не догадывается, даже Наран. Я решила первому тебе рассказать.

– Ты ещё и Забавой рисковала?! – он, что, меня не слышал?

– Я же сказала, что мы ничем не рисковали, Лахрет, – я попыталась вырваться из его болезненных тисков, однако ничего не вышло.

– Лана, это опасно! – он слегка меня тряхнул, словно хотел вставить таким образом мне мозги, как будто от колыхания что-то может там появиться.

– Я просто хотела помочь... – я согнула руки в локтях и снова попыталась выкрутиться из его рук. – Пусти, мне больно...

Он резко отпустил меня, словно очнулся. Я влипла в косяк прохода, больно ударившись спиной.

– Неужели ты меня не слышишь? – тихо прогремел он.

– Я тебя прекрасно слышала! Я понимаю, это опасно. Но я хочу вам помочь. Я чувствую, что это очень важно. То, с каким усердием вы ее ищите. Ваши постоянные мысли о ней...

– Разве ты знаешь что-то о ней?

Я отрицательно закачала головой.

– Нет. Не знаю. Но я уверена, что найти ее жизненно необходимо. Я это чувствую и... – я на миг задержала дыхание. – Я верю тебе...

Он вздрогнул от последнего моего слова. Я ему верю... Словно он ждал их. Лахрет шагнул ко мне и стал совсем близко. Склонился над моим лицом, коснувшись пальцами моей щеки.

– Веришь?

– Верю, – я заторможено моргнула, вжимаясь сильнее в косяк.

– Почему веришь?

Я задрожала под его тяжелым взглядом. Волной хлынули на меня его эмоции. Окутали туманом, закружив голову и подкосив ноги. Он требовал ответа. Я чувствовала его дыхание, его запах, его тепло. Сердце бешено затрепетало в груди, вызывая жгучее желание его объятия. От этой дикой для меня мысли, я зажмурилась и попыталась что-то вразумительное ответить.

– Я... я... я что-то чувствую.. – нервно сглотнула загустевшую от напряжения слюну.

Разве можно было ему сопротивляться? Все мое существо внезапно покорилось его воле и готово отозваться на любой его жест.

– Ланочка... – прошептал он мое имя и мурашки осыпали моросью тело. – Я люблю тебя... люблю... я это знаю... я уверен в этом. Примешь ли ты мои чувства? – его голос дрожал от волнения.

Я не знаю, любовь ли то, что сейчас я чувствовала, но знала одно наверняка. Рядом с ним мне хорошо и уютно. Его чувства жгли меня, наполняли душу, сердце, ум. Рядом с ним я ничего не боялась. В этот миг подумала о женщинах Иридании, вспомнив слова Фии: "Мы не любим. Мы уважаем мужчин. Они нас любят". Лахрета я уважала всем своим естеством. Каждое его слово, решение, поступок вызывали у меня доверие и то самое уважение. Он никогда не позволял себе поднять на меня голос, давить авторитетом. Возле него я чувствовала себя женственной и желанной. Пусть я не питала к нему страсти и жгучего желания, но мне легко и хорошо с ним. Как часто у меня возникало желание спрятаться за него от всех своих невзгод. Я свободно чувствовала его эмоции, мысли, просто понимала его и доверяла. И еще одно льстило мне. Такой самодостаточный, сильный, мужественный человек терялся подле меня. Я чувствовала власть над ним, над его волей.

Я подняла руку и положила ему на грудь. Сказать что-либо было нелегко. Разрешила телу говорить за меня. Он сжал мою кисть в большой и теплой ладони и прижался к ней губами, прошептав:

– Разреши это считать как согласие на мои чувства? – я ощущала его дрожь.

Улыбнулась ему и поднесла вторую руку к его лицу, коснувшись его скул и глядя в его черные омуты. Он просит так мало. Лишь, чтобы я приняла его чувства. Он не просит о взаимности. Память напомнила мне, что ириданские мужчины не ждут той самой взаимности. Они лишь ждут, что женщина примет их чувства. Я кивнула. Не знаю, почему в тот момент я так решительно кивнула, но... он счастливо широко улыбнулся. Его глаза засветились восторгом, и рука легла на мои волосы так осторожно, словно он боялся, что я всего лишь мираж и могу лопнуть, как мыльный пузырь. Я глупо улыбнулась ему в ответ. Мне так нравилось, как он пытался выразить свои сильнейшие чувства так робко, нерешительно, боязливо. А его глаза светились непривычным для меня чувством мужской любви и нежности.

– Я скучал по тебе все эти два месяца. Не было и дня, чтобы я не вспомнил о тебе, – он продолжал гладить меня по голове, от чего мурашки моросили затяжным дождем по спине и затылку. – Так хотел тебя увидеть, услышать твой голос, смех... хоть на мгновение. Ты приходила ко мне во сне...

– Правда? – я лукаво улыбнулась. – И что я там делала? У тебя во сне?

Он хмыкнул, не решаясь ответить.

– Ты целовала меня.

От этих слов мурашки пошли танцевать со своей фонотекой на бедра и ноги. Я сконфужено опустила глаза. Каков вопрос, таков ответ. А что я хотела услышать? Что вместе ромашки на полянке собирали? Смешно! Я повернулась к нему боком, опустив руки.

– Скажи, а что это за медальон?

– Возможно, это ключ. Не знаю. Наран должен знать, – он обнял меня за плечо, став сзади.

Почками понимала, что он искал возможности дотронуться до меня. Я чувствовала, что его неимоверно тянуло ко мне, но знала и то, что он не позволит себе большего. Таков нрав ириданцев. Владели мужчины женщинами только по праву брака. Однако это не мешало им искать повода прикоснуться к объекту своей любви. Я помнила это еще по примеру Рода и Марты Арамсов.

– Ты расскажешь мне, где именно ты нашла его?

– Конечно! – обрадовалась, что он уже не запрещает мне вмешиваться в это дело. – Мы с Забавой нашли в стене пустоту, будто там есть потайная комната, – начала я рассказ, попытавшись повернуться, но тщетно.

Он не дал этого сделать. Вместо этого, он обнял меня сзади и положил подбородок на мое плечо. Дивное ощущение...

– Так ты мне расскажешь об этой рукописи? – я повернула к нему лицо, как то позволяла моя поза.

– Какая ты у меня упрямая... – он сказал прямо возле шеи негромко, а я задрожала. Он так собственнически сказал "у меня", будто уже все решилось, и я теперь принадлежу лишь ему. Только, странное дело, это совсем не рассердило меня.

– Да, я такая, – я не шелохнулась. – Так вы с Нараном меня примете в ваше тайное общество и посвятите меня в свои планы?

– Только если ты будешь предельно осторожной и во всем меня слушаться.

– Торжественно обещаю! – я подняла вверх ладонь и попыталась снова оглянуться.