Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? Книга первая (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

Не смотря на то, что в голове царил хаос, я хотела знать наверняка, правильно ли поступила, сказав да человеку, которого мало знала. Он казался мне идеальным, нерушимым, сильным лидером, тем, кто может стать во главе всей Иридании, а не только одного Ира. Я считала его удивительным и добрым человеком, но был ли он таким на самом деле? Мне так хотелось в это верить. Идя за ним, только сейчас до меня дошло, что моя жизнь должна резко поменяться. Вот так вот часто у меня выходит, только я привыкаю к одному укладу жизни, сделав его своим, как мне снова приходиться его менять. Теперь я буду принадлежать к другому миру. Миру Лахрета. Миру, который казался мне непостижимым и слишком высоким, чтобы входить в него.

Я всмотрелась в профиль Лахрета, продолжавшего идти чуть впереди меня. Ровный нос, плотно поджатые и красиво очерченные губы, подбородок с невыразительной ямочкой, широкие волевые челюсти, прямой и открытый взгляд. Он казался мне красивее, чем многие мужчины, которых я знала. Это даже пугало. Такие люди, как он, даже если бы не блистали привлекательностью, способны вести за собой массы. А Лахрет... являл собой гремучую смесь красоты и харизмы. Ну, по-поводу красоты, скажу, что пора бы и привыкнуть. Вокруг все такие, а мой разум все тянулся к ней и восхищался ею. Такова моя натура.

Помимо всего перечисленного, больше меня удивлял характер Лахрета. Его нетерпимость к лицемерию и лжи. А его честность и принципиальность доводила иногда до белого каления не одного преподавателя в атконноре, но и в то же время вызывало невольное уважение.

В голове не могу уложить, как он, вот такой весь замечательный, мог выбрать меня, такую нерешительную, шумную, экзальтированную, хрупкую, вечно влипающую в перипетии, девушку с весьма посредственной внешностью? Загадка Вселенной, честное слово. Ответ напрашивался только один – он хочет стать лортом. Как же мне сложно было поверить в те слова, что он только что говорил мне в лифте, уверяя, что видит во мне женщину, а не кашиасу. Я понимала, что должно пройти время, чтобы убедить меня в обратном. Поэтому я приняла решение, что пойду за ним, буду ему преданной, послушной, помогу ему в его мечтах и целях, потому что так правильно и лучше для Заруны. Ведь Наран мне все время повторял, что я – кашиасу и должна думать не только о себе. Ладно, тогда я приму этого мужчину и буду ждать... Ждать убежденности, что он мой по-настоящему. А тогда что? Тогда...

Лахрет усадил меня за стол, сел напротив и позвал официанта. Когда тот подошел, он заказал обед и поглядел на меня. Я хранила робкое молчание от самого лифта, погрузившись в свои размышления. Он это чувствовал, но не стал выпытывать. Мы сидели у окна, излюбленного места всех наездников, откуда всегда можно было увидеть небо и парящих в них ниясытей. Их полет всегда завораживал. Легкая улыбка озарила лицо Лахрета, и я почувствовала, что расслабилась, словно ждала ее все это время. Я улыбнулась в ответ. Все так ново. Человек, который казался мне таким недосягаемым, теперь сидит рядом и желает быть со мной. Так хочется наблюдать за тем, как он реагирует на меня...

– Рет... – не знаю, почему я сократила его имя, но ни одна мышца на его лице от этого не дрогнула.

– Ммм... – задумчиво отозвался он.

– Я хочу тебя спросить.

– Спрашивай.

– Скажи, а почему ты выбрал все-таки меня, а не кого-то еще? Ну, например, Саргону?

– Саргону? А причем здесь она?

– А ты что, разве не догадался, что она на тебя глаз положила?

– Не замечал.

– Ну, ты даешь! Мне все уже уши протерли, что она к тебе не ровно дышит.

Лахрет засмеялся и прикрыл ладонью мою ладонь, лежавшую на столе.

– Прости, я смотрел только на тебя. Другие меня не интересовали.

– И что же привлекло твое внимание?

Извечные вопросы всех женщин. Она жаждет слышать... она жаждет красивых слов. Он слегка склонил голову и хмыкнул, словно его потешил мой вопрос. Но соизволил ответить:

– Твоя искренность и женственная непосредственность. Рядом с тобой я чувствую, что могу горы свернуть.

– А что, до этого не ощущал в себе такой силы?– я кокетливо дернула подбородком.

– Такой? Нет. В тебе есть что-то неуловимое, что заставляет меня так думать. Мне нравится, когда ты смеешься, открыто и от всей души. Не боишься выказывать своих эмоций, не боишься других, что они об этом подумают. Мне нравится, как ты любишь свою Забаву, как ты нежна с нею. Я люблю наблюдать за тем, как ты стараешься над тем, что у тебя не получается, хотя кажется, что ты с этим не справишься. Мне нравится, когда ты сердишься, когда у тебя что-то не получается. Мне даже нравится, как ты смущаешься моего внимания, хотя, если честно, ума не приложу, почему ты так реагируешь на меня? – он озадачено поднял брови, что как раз и вызвало то самое смущение.

Вот оно чудо слов! Сердце мое заходилось в сладостном восторге. Горло сжало тисками волнения. Да, за эти его слова я готова стать его женой прямо сейчас! Пусть горят синим пламенем все сомнения!

– Я думала, это мои недостатки... Я так часто привлекаю к себе излишнее внимание.

Лахрет негромко засмеялся.

– Только прошу тебя, не работай над ними! Они тебе к лицу. Я так люблю, когда ты так честно и искренно говоришь то, что думаешь и не кривишь душой. Спасибо тебе за это. Я никогда не встречал таких женщин, как ты. Ты одна такая, – он любяще привлек к губам мою ладонь и красиво поцеловал ее.

Дыхание сперло, а кровь прилила к голове. От таких слов можно инфаркт получить. Неужели мужчины могут такое говорить женщинам? Или это просто такой Лахрет?

– Рет?

– Ммм...

– Пожалуйста, расскажи мне о традициях, о которых только что упоминал Март.

Тут принесли кушанья. Лахрет благодарно кивнул официанту и взял приборы.

– Это брачные традиции. Эмил. Их начинают выполнять немного ранее того, что мы с тобой уже сделали. Когда мужчина решает жениться и выбирает себе спутницу жизни, часто перед этим спросив ее мнение, он беседует с одним или двумя родственниками. Потом посылает званцев к ее семье. Когда они приходят, семья уточняет разные вопросы и в итоге оформляется предварительный брачный контракт, в котором описывается приданое, выдвигаются условия со стороны невесты. Например, где она согласна жить со своим будущим мужем? У него или раздельно? Будет ли она работать после подписания контракта? Если да, то, как долго? Сколько детей она согласна родить? Как часто она соглашается вступать в физическую близость с мужем? Кто будет заниматься воспитанием, если дети останутся без родителей и так далее, – он так ровно об этом, говорил, будто описывал, как заваривать кирг.

– Что? Даже физическую... близость в контракте оговаривается?! – я резко поперхнулась и смущенно закашлялась.

Мне казалось это дикостью. Зачем оговаривать то, ради чего, по-сути, и заключается этот контракт? Лахрет же поглядел на меня, словно я в детство впала. Ему, наверное, казалось это достаточно элементарным, чтобы удивляться.

– Насколько мне известно, женщинам неприятна близость с мужчинами, – в его голосе читалось замешательство. – Поэтому законом предусмотрена и эта грань отношений мужчин с женщинами. Ты же в курсе... – он озадаченно наморщил лоб.

– Я немного в курсе... но... – я замялась, боясь ляпнуть ещё что-нибудь лишнее.

Он выровнялся и ошеломленно уставился на меня.

– А разве ты... – он выдержал паузу. – А что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя? Все ли тебе равно? Или...

– Или... – сморщила я лоб и повернула лицо к окну. – Разве ты еще не понял?

Вновь пауза. Лахрет внимательно всматривался в мой профиль, нервно постукивая указательным пальцем по столу.

– Мне сложно это принять.

Я лишь передернула плечами, не желая сейчас настаивать на своих мыслях.

Лахрет завис. Пару раз моргнул. Он давно привык к подобному поведению женщин и усвоил один простой урок: мужчина, когда имеет право, то уже не обращает внимание на равнодушие женщины. Этому учили мальчиков отцы с детства. Просто он получает то, чего хочет, пользуясь своими правами. Женщины никогда не приглашают к себе мужчин. Никогда не хотят их. Мужчины не привыкли получать взаимность. Я правда, слышала, что есть женщины отзывчивые, но их очень мало и поэтому сильный пол особо не питает иллюзий по-поводу них. Они терпеливы, осторожны, добры и ласковы, но настойчивы и решительны. Поэтому, как я поняла, Лахрет и не церемонился со мной. Он просто гнул свою линию, поймав мое согласие и все. Может, он боялся проникать глубже в мои мысли, не желая видеть холод? Я пленительно улыбнулась ему и произнесла:

– Ты же сказал, что я особенная... – мои ресницы игриво дрогнули.

Пусть додумывает сам. Он у меня ведь умный... лучше о таких вещах не буду говорить. Он задумчиво поднес ложку ко рту и прожевал, не сводя с меня задумчиво затуманенных глаз. Что-то неуловимо изменилось в его взгляде. Не приложу ума, что именно...

– А что дальше, после оформления брачного контракта? – я деловито поднесла очередную ложку ко рту.

Лахрет дернул головой, словно отгоняя остатки сна, и ответил:

– Дальше предбрачная ночь. Эмилум.

– Это как?

– Жених проводит ночь возле спящей невесты в присутствии третьего лица. Наблюдает, как она спит. Это, своего рода, тест на самообладание.

– Пфф, – была моя реакция вместо слов. – Не знала!

– Я так понимаю, что ты мало вообще что-либо знаешь, – он ухмыльнулся и принялся жевать очередную порцию, отправленную в рот. – Таков обычай.

– Ладно, а потом что?

– На следующий день созываются гости, и во время торжества подписывается составленный ранее договор. Всё. С этого момента мужчина и женщина считаются мужем и женой. Контракт действенен до кончины одного из супругов.

– А разводы есть?

– Развод? – его удивил мой вопрос. – К сожалению, возможен.

– В каком случае?

– В случае измены.

– А такое разве бывает?

– Крайне редко. Со стороны закона предусмотрено наказание виновной стороны в стерилизации и стирании памяти. Он лишается всех материальных благ, которые передаются невиновной стороне, и остается ни с чем. Такого наказания боятся больше, чем огня.

– Ого, как строго!

– Этот опыт мы приобрели вследствие больших трудностей и опасности вымирания из-за того опасного вируса, который лишил женщин женственности... – пожал плечами Лахрет. – Мы поняли, что крепкая семья – залог сильного общества и основа психически здоровой личности.

– А раздельное жительство?

– Это возможно и оговаривается в брачном договоре. Но чаще – это наказание для мужчин, чем для женщин, – он иронично ухмыльнулся. – При раздельном жительстве женщина сохраняет все свои законные права, но дети передаются на воспитание родственникам, дабы они не видели ненависти родителей. Прежде всего – это психическое состояние ребенка! – по тону Лахрета видно было, что он полностью одобряет заведенный порядок.

– Рет, – я сделала паузу, желая узнать, как он реагирует на сокращение своего имени. Он тепло улыбнулся. – Скажи, а контракты наездников отличаются?

– Нет. Особо ничем. Но тебе придется в любом случае спать со своей Забавой до наступления ее половозрелости. Это важное отличие. До этого, ты можешь поступать, как желаешь, но законно ночуешь с нею, – он бросил блудливый взгляд в мою сторону и усмехнулся своей особой улыбкой, присущей только ему одному.

В ответ я лишь поджала губы, усердно жуя салат. Он допил сок и отодвинулся от стола, откинувшись на спинку стула. Глаза его скользнули от моего лица вниз и назад. Я густо покраснела, ощутив его мысль. А она была довольно откровенна.

– Скажи, а интимная жизнь наездницы как сказывается на ниясыти? – я постаралась держать себя в руках, хотя почему-то трясло всю.

– Положительно.

– Как?

– Ниясыти любят сильные эмоции. Маленькие королевы становятся более чувственными, и, когда приходит ее время, она летит далеко и долго, что гарантирует богатое потомство, – он довольно причмокнул, загоняя остатки пищи в желудок. – Лириту это понравиться.

Сейчас он был похож на сытого кота, объевшегося колбасой и сонно моргающего на весь мир.

– А с чего ты решил, что Забава выберет именно Лирита? – подтрунила я его.

– Так происходит всегда. Выбор наездницы переходит на ниясыть.

– Слушай, а ниры тоже летают? Ну, в брачный полет?

– Летают. Только потомства не дают. Такова их природа, – я чувствовала кожей его любовный взгляд.

– Ясно... – протянула я. – А когда ты моей семье будешь званцев посылать?

– Да хоть завтра, – он вальяжно поправил волосы и уронил руку на колено, а вторую руку зацепил за ремень. – Как ты скажешь, так и будет.

– Я подумаю... – хитро улыбнулась я. – Расскажи мне о своей семье. Нужно ли мне с нею знакомиться?

– Отдельно – нет. Ты познакомишься с ними по приезду званцев при заключении контракта. Если о моей семье... – он опустил взгляд и сделал паузу. – Моего отца зовут Барет Ноа. Он сейчас занимает должность министра образования. Он – потомственный чиновник. Мою мать зовут Лахия Ноа. Она дочь Исата Кри, ятгора в отставке, наездника Сиата. Бабушку и его жену звали Роса. Она покинула мир живых, уйдя в последний путь, пять лет назад. У меня еще есть сестра Витария. Она младше меня на двадцать лет и пока еще живет с родителями.

– А сколько тебе лет?

Он сардонически хмыкнул в стиле: "Я знал, что ты задашь этот вопрос".

– Пятьдесят пять.

Я округлила глаза и поперхнулась. Хотя, что тут удивляться. Он еще относительно молодой, учитывая, что ириданцы могут жить до трехсот лет и вступают в брак не рано.

– А мне – не знаю сколько.

Лахрет засмеялся. Я устроила ему допрос, а он даже не пытается возмущаться, показывая, наоборот, что ему это доставляет удовольствие.

– Скажи, а где ты сейчас живешь?

– В атконноре, как и все преподаватели. Это делает процесс обучения наиболее эффективным. Мне выделена отдельная комната в соответствии с моим рангом.

Я отодвинула уже опустевшую посуду и положила на стол руки, подвинувшись всем телом вперед. Желание говорить на данную тему стремительно себя исчерпало, но неожиданно в голове возникла дикая идея. Я ее озвучила:

– Рет, а можно я тебя кое о чем попрошу?

– О чем? – он забавно дернул бровью.

– Я очень хочу полетать на ниясыти. Забава еще мала, а желание так огромно! – я сверкнула глазами и широко улыбнулась, пытаясь создать самое искреннее личико просителя.

– Так ты уже летала... – он ехидно ухмыльнулся, желая показать, что весьма осведомлен о моих эскападах.

– Так, когда это было! Надо освежить воспоминания, – я невинно помахала ресничками.

Сработало. Лахрет покорно поднялся, взял меня за руку и повел прочь из столовой. Я догадалась, что он ведет меня выполнять мою просьбу. Мы проходили мимо столов, где еще сидели запоздавшие с ужином или обедом (это у кого как) студенты. Они проводили нас любопытствующими взглядами. Интересно, а слышали они наш разговор с Лахретом, о чем я и спросила его.

– Нет. Я изолировал нас.

– Как?

Он пожал плечами:

– Просто могу, ведь это могут делать все специально обученные наездники. Не забывай, я – ятгор. Мне такое надо по статусу. Многую информацию, которую я знаю и обговариваю – не для чужих ушей. Она достаточно секретная, чтобы иметь основания ее скрывать. Я уже давно имею такую привычку закрываться ото всех во избежание случайностей, – он покосился на меня с легкой снисходительной улыбкой.

– Но я тебя всегда слышу!

– Когда используешь Забаву?

– Да ладно тебе! – махнула я, виновато пряча взгляд.

Я всегда сокрушалась от того, что не могу прямо читать мысли других, поэтому не гнушалась помощи своей малышки. И совсем этого не стыдилась! Забава ничего против не имела, ей даже нравилось это проделывать. Да и она сама частенько проявляла инициативу, искренне сочувствуя моему "недостатку".

Мы вышли в холл, где уже почти никого не было и подошли к огромному окну практически у выхода. Он неожиданно остановился, развернулся и посмотрел мне в лицо серьезным взглядом.

– Что? – поджала я губы, ожидая такой же вопрос, как и его взгляд.

– Я хочу тебе кое-что предложить.

– Что? – не люблю я, когда, вот так глядя, что-то говорят. Ощущение, что я в чем-то провинилась и меня будут воспитывать.

– Можно мои званцы прибудут к твоей семье на шестой день этой недели?

– Ты так торопишься?

– Есть причины...

– Ууу... ты меня пугаешь... – я скосила подозрительный взгляд.

– Не пугайся... – он тепло улыбнулся. – просто это... – и тут я впервые увидела как Лахрет смущается! Удивительное зрелище!

Он опустил глаза и зарделся. Но с чего это он вдруг?

– Почему ты так торопишься? – повторилась я. – Ведь брак – это важное событие, и к нему нельзя подходить в спешке, – я поучительно нахмурилась. – Вдруг, я тебя не устрою, обижу, спустя время, и ты во мне увидишь кучу недостатков! Тогда тебе не захочется со мной быть. Что тогда? Ведь развод невозможен!

Лахрет поражено вскинул на меня все тот же смущенный взгляд. В нем царило смятение.

– Недостатки? Я знаю о них, – в его глазах мелькнул страх. Да, что с ним? В один день я увидела в этом человеке то, что не замечала за всё то недолгое время, когда пыталась за ним наблюдать. – Обиды неизбежны, конечно, но их можно простить... – он недоверчиво наклонил голову, сведя в ровную линию брови. – Однако если ты так решила мне отказать сейчас... – нервно сглотнул, – как же тогда мне быть, когда ты подсадила меня на себя?.. когда мне нет возврата...

– В смысле?.. – вздернула я брови. – Что ты имеешь в виду?

Он стиснул челюсти, раздув в досаде ноздри – Лахрет явно не мог что-то сказать, что-то настолько явное и очевидное, что о нем трудно говорить. Что-то щекотливое? Он шагнул ко мне ближе, сократив дистанцию к минимуму и навис надо мной, обхватив за предплечья. Я неловко сжалась, испугавшись его непредсказуемых действий. Чего он хочет? Или я знаю, чего он хочет?

– Я заболел тобой...

Пфф! Будто это что-то мне объяснило! Ясный перец, что его тянет ко мне, я это и без телепатии вижу, но почему он говорит, что нет возврата? Что я не так сделала?

– А что ты скажешь о том, что я вредная, строптивая, непоседливая, упрямая и шумная? – я попыталась вывернуться из его рук.

Он шумно с досадой выдохнул, опалив горячим дыханием мою щеку, и резко выровнялся, повернувшись в сторону лифта. Сжал мою ладонь и повел к нему. Я семенила за ним как привязанная, и, насупившись, глядела на него из-под лба. Я его совершенно не могу сейчас понять. Ни его действий, ни его поведения, ни взглядов, ни жестов, ни мимики. Как же мне с ним общаться? Если я сейчас не могу с ним общий язык найти, то как же я буду дальше с ним жить? У лифта мы стояли, молча. Он отвернулся от меня, нервно постукивая носком ботинка по полу. Когда приехал лифт, к нам хотел присоединиться еще один студент, но встретив недовольный взгляд ятгора, попятился назад, почтительно кивая нам и показывая, что дождется следующего. Затащив озадаченную меня в кабину лифта и дождавшись, когда он закроется, послав его на верхний этаж парфлета, только тогда заговорил, видимо придя к какому-то консенсусу сам с собой:

– Недостатки есть у всех, Лана, но их можно прощать, если плюсы перекрывают минусы. Понимаешь меня? – я коротко кивнула, не отводя от него немигающего взгляда. Он продолжил: – У тебя плюсов больше, чем минусов... тем более, что ты... ввела меня в зависимость от себя. Мне нет пути обратно, Лана. Ты потом поймешь...

– Что пойму? Может, ты объяснишь мне? – я возмущенно поджала губы.

Он закрыл веки и втянул мой аромат. Потом открыл их и с затаенным желанием уставился на мои губы. Я вздрогнула от его взгляда, почувствовав это самое желание, но он ничего не делал, просто стоял и смотрел, ничего не ответив мне.

– Лахрет, ты меня пугаешь... – прошептала я ему.

Вместо ответа он любовно склонил набок голову и тыльной стороной ладони коснулся моей щеки, провел ее до скулы и вниз до угла челюсти. Запустил пальцы в мою кудрявую гриву за ухом и трепетно поцеловал меня в лоб. Его мягкие теплые губы оставили жгучий след на коже. Переместив свое лицо к моей шее, он втянул шумно ноздрями воздух, наслаждаясь моим запахом. А мне пришлось пустить лавину из миллиона мурашек на спину. Мамочки!!! От его касаний волосы на голове зашевелились, будоража дивные чувства и желания, до этого мне не знакомые.

– Лахрет... – простонала я.

От звука моего голоса он дрогнул и резко отстранился, убрав руки вниз. Я растерянно посмотрела в его тревожные глаза. Что с ним? Лифт уже давно остановился и убрал свои двери, открыв путь на пустой парфлет, но мы не двигались, рассматривая друг друга. После того, как Лахрет отодвинулся от меня, внутри возникло жуткое ощущение голода и неудовлетворенности. Тело колыхнулось в его сторону, но разум остановил его. Так, глядя друг на друга волнующими взглядами, полными необъяснимого желания, мы простояли около двух минут. Потом, нехотя отведя от меня глаза, Лахрет повернулся к выходу и пошел на парфлет. Я за ним. Что с нами? Что со мной? Только что чувствовала себя преспокойно и ничего не хотела, и уже минуту спустя, после его нежных касаний, я потеряла всякое ощущение реальности.

На площадке для тренировок, нас ждал уже заинтригованный Лирит.

– Он что, знал, что мы будем здесь? – отвлеклась я на нура.

Подойдя к другу, Лахрет обернулся на мой голос, положив руку ему на шею.

– Я позвал его. Он меня всегда слышит, – уже спокойно ответил ятгор.

– Понятно, – протянула я и подошла к его клиновидной голове, положив ладонь на предложенное надбровье.

╛– Лирит говорит, что ты ему очень нравится. Он одобряет мой выбор, – тепло глядя на своего друга, доложил мне Лахрет о мыслях своего нура.

– Это потому, что я наездница будущей королевы, конечно... – выдала я, не подумав.

– Нет, Лана, – серьезно глядя на меня, покачал головой ятгор. – Он говорит о тебе не потому, что ты наездница потенциальной брачной партнерши.

– Прости, Лирит, я не хотела тебя обидеть... – погладила я довольно вытянувшуюся морду нура.

– Лирит хорошо разбирается в людях, – гордо проговорил Лахрет, гладя своего красавца. – И то, что он говорит о тебе, правда.

– Все-все, – подняла я покорно руки, – я верю, верю!

Лахрет шагнул ко мне, заглянув в глаза.

– Он готов взять тебя на спину, – я не успела даже моргнуть, как оказалась на спине ниясыти.

Через мгновение, позади уселся Лахрет, плотно прижав меня к себе, от чего внутри все екнуло и расслабилось до предела. Голова отказалась соображать. Пластично вжавшись в мужчину, я закрыла глаза, продолжая терять ощущение реальности. Сверху словно издалека услышала слова:

– Я пошлю Лирита в одно место... Там сейчас вечер. Так что не удивляйся.

– Угу, – скорее выдохнула я, чем произнесла, уронив голову назад на грудь Лахрета.

Нур прежде прижался к полу, потом, резко подпрыгнув, легким взмахом крыла вспорхнул в воздух. Я схватилась за руки ятгора, крепко державшиеся за кожную складку ниясыти. Невероятный коктейль ощущений смешался внутри. Сзади обнимает меня мужчина, который вызывает глубокое волнение, а под низом сильное тело крылатого существа. Я распахнула веки, чтобы не упустить ничего из яркого события этого удивительного дня. Неужели мы войдем в зияние? Я только видела это издалека, а теперь... Лирит завибрировал слегка, и я скорее почувствовала, чем увидела, как вокруг нас образовался прозрачный бесформенный пузырь – природное защитное биополе ниясыти, необходимое для прохождения через подпространнственный коридор. Мне объясняли, что когда ниясыть входит в него, создается невероятное трение и давление. Это поле защищает их и их наездников от таких неудобств. Тогда живое существо способно безопасно телепортироваться в целости и сохранности в любую точку Заруны за считанные секунды. Впереди возникло что-то похожее на... волнующуюся прозрачную воду – Лирит открыл вход в подпространство, ловко ворвавшись в его пределы. Внутри него ничего не изменилось, чувства остались те же. Вроде дышишь, видишь, шевелишься, но в то же время понимаешь, что находишься нигде! Вокруг оказалось светло и размыто. Будто за пределами защитного поля Лирита разлилось море кремового перламутра, быстро волнующегося и текущего в горизонтальном направлении, играя переливами всех цветов видимого спектра, оно смазанными контурами стремилось в никуда. Мир вокруг исчез, ввернув нас в вихрь мерцающего света и чуда красок.

– Красиво, правда? – услышала я легкий шепот позади.

– Невообразимо! – восторженно воскликнула я.

– Досчитай до десяти, и мы вернемся в наш мир, – я чувствовала, как он широко улыбался.

– Угу, – кивнула я, но считать не стала. Потом.

Раздался негромкий щелчок, и мы выскочили в нормальный и привычный для нас мир. Вокруг полновластно царила ночь, раскинув над землей широкие крылья густой синевы. В темном небе Заруны ярко светили два ее неизменных спутника, Диго и Огид. Внизу медленно плыли синеющей темнотой лесной массив и начинающиеся старые заросшие склоны гор. Заложив вираж, Лирит плавно спустился на широкую пологую террасу, покрытую короткой мягкой травой. Справа виднелся крутой обрыв, заканчивающийся своим подножием у поросшей густым вековым лесом долины, изрезанной венами рек и тонких ручьев. Вода на них серебрилась таинственными бликами в свете полных лун Заруны, навевая ощущение присутствия сказки. Вдохнув с восторженным всхлипом свежий прохладный ночной воздух, я лишь сильнее вжалась в горячее тело мужчины, все еще сидевшего позади меня. Оглянувшись налево, взглядом уперлась в крутой каменистый подъем утеса. Лахрет спрыгнул со спины нура и легко снял меня, поставив прямо перед собой. Мягко отстранившись от него, я повернулась в сторону долины, заворожено глядя на темно-синие краски ночного леса, смешанные с серебром бликов рек и ручьев, пытаясь ощутить все волшебство великолепия открывшейся картины. Казалось, если расставить руки и прыгнуть, ты легко воспаришь над огромными вековыми деревьями.

– Тебе нравится? – голос Лахрета хранил отпечаток благоговения.

– Ооочень! – обернула я на него восхищенные глаза.

– Я знал, что тебе понравиться. Сейчас редкое время, когда две полные луны находятся в одной точке неба. Тогда ночью становится очень светло.

– Это волшебное зрелище! Я такого никогда не видела! А где мы? – повернув голову снова в сторону долины, спросила я.

Совершенно потрясенная и ошеломленная, не могла прийти в себя. Лахрет неслышно приблизился, обняв сзади за плечи, и уперся подбородком в мою макушку.

– Здесь начинается горный массив Градасса, – загадочно протянул он.

– Градасса... – повторила я эхом. – Это не те ли горы, куда все уходят в последний путь?

– Они, – согласно кивнул Лахрет, – но это лишь их край, куда еще может ступить стопа смертного, далее начинается линия, называемая Крайним Рубежом. Через него даже не может пролететь ни одна ниясыть, и не пройдет ни один человек...

– Звучит таинственно...

– Да. Многие положили головы, пытаясь разгадать тайну Крайнего Рубежа и самих гор Градасса, – все так же загадочно произнес Лахрет. – Но так и не сумели.

– А как же те, кто уходит в последний путь? – испугалась я. – Ведь они же где-то умирают?

– Да. Есть одно место у подножия гор, о существовании которого знают только наездники. Там между Крайним Рубежом и вековым лесом есть огромный грот, который испускает особое электромагнитное излучение, распространяемое по всей планете. Именно оно в какой-то момент нашей жизни начинает звать готовых... В этот грот никто прежде времени не заходит, так как это место очень опасно для жизни. Что потом происходит с теми, кто туда входит, не известно, но оно никогда не переполняется.

– Вы рабы этого зова?

– Хм... какое странное сравнение... Может, и так...

Вот тебе еще одна тайна Заруны! Удивительная планета!

– Лахрет...

– Ммм...

– А здесь живут дикие ниясыти?

– Да.

– А они людям показываются?

– Очень редко. В этих джунглях обитают племена людей, которые отказались присоединиться к цивилизованному обществу. Дикие ниясыти не любят их эмоций и часто уходят от них...

Я притихла, вообразив себе парящих в ночном звездном небе диких ниясытей, которые с интересом рассматривают нас с Лахретом и стоящим позади Лиритом. В теплых объятиях этого удивительного мужчины я готова была простоять вечность, слушая дивные истории о Заруне и ее тайнах. Он не шевелился, боясь нарушить возникшую идиллию и спугнуть меня. В эти волшебные мгновения я и решилась на самый важный шаг в моей жизни. Повернувшись к нему лицом, уверенным тоном я произнесла:

– Я хочу, чтобы званцы пришли, как ты и говорил, в шестой день. Я согласна...

Лахрет широко и счастливо улыбнулся и, более ни секунды не думая, накрыл мои губы горячим поцелуем, всколыхнув все мои внутренности и вызвав могучую слабость и истому во всем теле. Голова и все вокруг в хороводе завертелись в дикой пляске, кружась и скача бешенным галопом. Фейерверк захлопал над нами, шумно шелестя в темном небе и освещая все вокруг разноцветьем. Казалось, все внутри меня взорвется, сердце в бешенном беге ускачет в далекую даль и прихватит с собой сознание. В этот момент я захотела от этого человека детей. Много детей! Сколько он попросит!

Медленно отстранившись от меня и оставив сладкое послевкусие своего поцелуя, Лахрет виновато заглянул в мои ошалелые глаза. Все вокруг плыло и искрилось, дышать мешали спазмы в грудной клетки, подло выталкивая неровным потоком воздух.

– Прости, я не должен был, – выдохнул он виновато.

– Что? – я недоуменно моргнула на него.

Ласковое касание его пальцев моей щеки не способствовало моему здравому мышлению.

– Я не должен был тебя целовать, – зачарованно повторил он, глядя затуманенными глазами на мои губы.

В ответ хотелось огреть его чем-то страшно тяжелым и заставить повторить содеянное. Я несмело потянулась к воссозданию начатого, но он отшагнул, словно испугался чего-то и уже тверже произнес:

– Нам надо лететь. Поздно уже. Ты должна быть с Забавой.

Я недоуменно моргнула, сгоняя остатки искристого фейерверка. Раззадорить, раззадорил и на попятную! Что за человек?! Я потянулась упрямо в его сторону, желая продолжения, но он решительно поймав мою кисть, мягко забросил меня на шею Лирита и сел позади. Я расслабленно прильнула к нему, потершись об него, как мартовская кошка. Робким откликом послужило его судорожное дыхание, которое он силился контролировать. Что со мной происходит?! Я не могу себя узнать! Где делась моя выдержка? Мои страхи? Гормоны и ферамоны лишили меня рассудка, и это сказочное место... Спасите меня! Я проваливаюсь в бездну желаний!

Лирит легко и быстро доставил нас прямо на балкон моей комнаты, где Лахрет скоро ссадил меня со спины, поставил на пол, и совсем осоловевшую, оставил стоять на балконе, исчезнув на спине своего нура в темной синеве ночи.