Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? Книга первая (СИ)"
Автор книги: Энн Лу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)
Прилетев в атконнор, решили немного потренировать Забаву на парфлете на полеты, ведь она пропустила довольно много тренировок. Лирит старался помогать, как мог, но моя девочка требовала самостоятельности. Она мне твердила, что хочет скорее окрепнуть и исполнить мою мечту – понести меня на своей спине в небесных просторах, как недавно Шима. Лахрет пожал плечами, что природу ей все равно не опередить, так что сяду я на нее как положено, лишь, когда ей исполнится полтора года. Потом мы проголодались. Сообщили Фие, что будем обедать в комнате, чтобы та привезла еду. Войдя в свои апартаменты, я плюхнулась на кровать, раскинув, как звезда, руки, и расцвела в счастливой улыбке. Забава забралась рядом и устроила голову у меня на животе. В общем, настоящая семейная идиллия...
Тут Лахрету позвонили. Он вышел разговаривать на балкон и я не заметила, как отключилась от мира, уйдя в водоворот раздумий. Краем глаза заметила, как Фия вошла в комнату и начала накрывать на стол. И только лишь когда пошла звать Лахрета на обед, обнаружила, что его нет. И Лирита тоже. Вот тут я и зависла. Недолго же длилась эта семейная идиллия у нас... аж целых пол дня! Не поняла. А почему он не предупредил меня?! Вот так, ни пока, ни до свидания! Я, недовольно хмуря брови, вернулась в комнату и с мрачным "Я сама буду есть" принялась за еду. Забава чавкала внизу свою жирную океанскую рыбу. Фия ничего не спрашивала, стоя в стороне. И вообще из нее вышла весьма плохая собеседница. Сколько не пыталась ее разговорить, все сводилось к вопросам и ответам, как допрос. Так что я давно уже смирилась с ее молчаливым присутствием.
После того как уложила Забаву и вымылась в ванной, Лахрета я так и не обнаружила в комнате. Попробовала дозвониться. Ничего. Не отвечает. Начала волноваться. Потом решила крепко обидеться на него. Ведь мы хотели пойти вместе в библиотеку и, наконец, узнать, что там перевел Зунг, а он!.. В общем, решила идти одна.
Шла, оглядываясь. В пустой темноте коридора робко прорезался желтый свет маленьких светильников. Стоя у лифта, я напряженно отбивала пальцами канонаду по откосу. В голове вертелась нескончаемая карусель вопросов о загадочном исчезновении мужа. Обидно до слез. Ладно, ушел. Но хоть предупредил бы!
Лифт опускался в подвальные помещения с обычной скоростью, но мне казалось, что его кто-то сверху тянул назад, и он нескончаемо медленно тащится по своим шахтам. В библиотеке масса учащегося народу сновало туда-сюда с книгами и коммуникаторами, читая на ходу. На меня никто не обратил никакого внимания. Слишком все заняты своими учебными делами. Комнату я еле нашла. Ее заставили стеллажами так, что только если знаешь, что там что-то есть, то сможешь найти. Протиснувшись в узкую щель, я очутилась в небольшом окружении стеллажей с глухими стенками. Они легко закрывали комнату (даже открытую) от посторонних глаз.
Сейчас она оказалась открыта. Зунг явно был здесь только что. Об этом красноречиво свидетельствовали разбросанные на столе записи и книги, обрывки бумаги, недоеденный обед и еще парующий недопитый кирг. Я заглянула в записи. Множество непонятных символов, зачеркиваний, надписей, вставок. В общем, рогатый голову сломает. Да еще почерк, как левой ногой через форточку. Ужас! Я оторвалась от закорючек профессора по языковедению и отправилась рассматривать картины в арках. Не спеша прошлась вдоль, почесала подбородок, поморщила лоб. Задумалась возле последней, рассматривая красоту звездного неба и льющегося сверху таинственного синего света. Завораживающее чудо красок. Не заметила, как отвлеклась от загадочных картин, и задумалась о странном исчезновении мужа. Хм. Как не привычно звучит... мужа... Неужели я замужем? Отсутствие оного внушало некоторые сомнения. Где же его носит? А главное, почему не предупредил и не отвечает на звонки? Вот обижусь к такой-то бабушке и пусть подъезжает как хочет. Ишь ты! Господин нашелся! Потом оторвалась от созерцания комнатных красот и села на стул, где по счастливой случайности ничего не оказалось. Протянула руки на стол и уронила на них голову. Замерла. Ну, пусть только попробует заявится сегодня ко мне! Вот просто не знаю, что сделаю! И не посмотрю, что большой!
– Иата Лана? – изумленный голос библиотекаря вывел меня из дремы и заставил поднять голову.
Шея противно заныла. Видимо, долго пролежала так, в задумчивости. Потерла ее, скривившись на ноющую боль.
– Да, я. Как видишь.
– Давно вы тут?
– Не знаю, не засекала.
– Простите, я отлучился. Думал ненадолго, да задержал один учащийся...
– Ничего. Как-нибудь переживу, – махнула я. – Вы лучше расскажите, что вы там перевели уже!
– О! – он плюхнулся рядом и начал суматошно рыться в куче бумаг. – Да-да! Я еще вчера их перевел и сообщил об этом господину Лахрету. Он вам не говорил?
– Намекнул, – вильнула я от ответа.
Вот же! Конспиратор! Не буду вспоминать плохие слова в его адрес. Что-то не припомню, чтобы он что-то говорил. Или говорил? Я глубоко вздохнула и выдохнула. А Зунг тем временем лепетал дальше:
– А где он, кстати?
– Не спрашивай, не знаю, – мрачно покосилась я на собеседника. Вот и он мне "елея" на рану льет! – Лучше расскажите мне, что вы там узнали!
– Да-да, иата! Дело в том, что я так углубился в определение каждого слова, чтобы понять значение самого предложения, что совсем запутался! Выражения вроде бы понятны, но и в то же время намекают на что-то другое, – он продолжал энергично тараторить, лихорадочно перебирая все на столе. – Где же она?! – начал нервничать он.
Я отстраненно наблюдала за его хаотичными движениями. Этот человек мне напоминал какое-то животное. Не могу сказать точно... Роется, роется, потом вытянется, оглянется, замрет. Потом снова рыться. Не суслик ли?
– О! Вот он! Нашел! – он с торжественным видом вытянул из-под толстенной книги довольно чистый листик, который предательски прятался под энциклопедией карского языка, выставив наружу только маленький свой кончик.
На нем было аккуратно выписано и пронумеровано семь коротких абзацев.
– Я специально переписал его, чтобы было понятно и наглядно, – он выпрямился и направил на меня ликующий взгляд.
Вид настоящего кладоискателя, нашедшего сокровище! Словно он по крупицам выискивал скудные знания о древнем языке. Вымывал, просеивал, как старатель у горного холодного ручья, выискивая золото. А теперь светился, как лампочка.
– Читайте! – протянул он мне рукопись.
Я дрожащими руками приняла лист и заглянула в него. Там уже понятным почерком было написано:
1. И был мир после создания.
2. Творения (я поначалу подумала, что люди, но потом, оказалось, что не только) во всем покорялись Создателю.
3. Он велел Старшим воспитывать Младших.
4. И они вместе служили Ему.
5. Создатель подарил им силу и связал их с нею.
6. Но герны восстали против Его власти и сотворили того, кого не должно было быть.
7. Тогда Создатель отвернулся от них и настала тьма, покрыв умы гернов. Она убила их, лишив детей Воспитателя. Но знай, о! жаждущий правды! Свет укажет тебе путь!
Зунг театрально вытянул лист из моих рук, положил его на стол и, многозначительно покосившись на меня, слегка вскинул подбородок. Я задумалась. Словно в этих словах написана краткая древняя история Заруны до доисторической эпохи, откуда не сохранилось никаких сведений. Далее последовали эпохи блужданий и междоусобных войн. А здесь... даже если эта комната не приведет нас к Зарунской рукописи, все равно это историческое событие, так как здесь письменно зафиксирована информация о жизни людей до эпохи блужданий. Некоторые археологи бы голову отдали за такую находку. Наран еще раньше на уроках истории говорил, что с тех давних времен почти ничего не сохранилось. Считается, что материк Иридания в те дни заселен не был. Что герны жили на каком-то из других пяти материков Заруны, а люди заселились на континенте, желая укрыться от тараков. Тараки, почему-то не особо жаловали самый большой материк. Словно боятся чего-то. Но чего? Опять меня что-то занесло не в то русло. Зунг нетерпеливо топал ногой и не отводил от меня внимательных глаз.
– Вы уже разобрались со значением этих слов? – оторвалась я от своих дум.
– Вот, занимался этим до того, как сбегать по нужным делам, – он жестом указал на стол, как на поле битвы за знания.
– Даа, вижу, активно вы этим занимались... – скептически скривилась я, многозначительно расширив глаза на указанное место.
– О! Простите за беспорядок! Но мне так легче работать. Все под рукой! – он виновато составил брови. – Я вот, что подумал. Каждая надпись каким-то образом связана с картиной под нею. Я пытался это связать. Поднял некоторые исторические сведения и... в общем, зашился я. Нужен свежий взгляд.
– Значит, будем смотреть, – пожала я плечами и оглянулась, снова взяв в руки лист бумаги с переведенным текстом.
Встала со стула и подошла к первой. Заруна. Вид из космоса. Словно фотография. Удивительная реалистичность. Неужели такое могли в доисторическую эпоху? Читаю: "И был мир после создания..." Зунг сказал, что каждая надпись связана с картиной, словно пояснение к изображению. Ну, тут ясно. Нарисована планета, значит, ее создали и все было хорошо. Следующая: "Творения покорялись во всем Создателю". И тут все ясно... Я прошлась возле каждой картинки и задержалась у последней. Если предыдущие были повествовательного характера, то последняя была обращена к читателю. "Но знай! О! жаждущий правды! Свет укажет тебе путь!" Хм... что бы это могло значить? Ну, "жаждущий правды" – это мы, искатели. Путь... ну, это то, что приведет нас к правде. Но что значит свет? Свет. Свет. Свет...
– Может, свет – это знания? – вслух предположила я.
– Я тоже так подумал, – устало потирая переносицу, ответил Зунг. – Но что-то не вяжется с поисками. Какие именно знания тогда? Откуда? Если от той самой рукописи, то почему неизвестно, где она? Но, если же это слово имеет двойное значение... – он пожал плечами.
– М-да. Если свет буквальный, то он должен откуда-то светить, ведь так? – оглянулась я на смотрителя библиотеки. Тот согласно кивнул. – Тогда откуда и куда? Где он должен светить? – я положила в размышлениях руки на стоящий перед аркой пюпитр и шумно выдохнула. – Хм... тупик.
– А может и нет, – возразил он. – Вы, иата, правильные вопросы задаете. Это может к чему-нибудь нас привести...
– Да? – я приободрилась похвалой незаурядного человека и заскрежетала жерновами разума. Они недовольно завозмущались, ибо совершенно запутались.
Те самые вопросы только заводили в тупик, а не проясняли ситуацию. Через минут пять напрасных усилий моего слабого разума, я раздраженно хлопнула ладонью по пюпитру. Вековая пыль взмыла вверх, попав в мои бронхи. Я закашлялась. Фу! Стоп! А зачем здесь стоят эти пюпитры? И у всех одинаковая выемка под какую-то книгу...
– Зунг!
– Да, иата... – смотритель оторвался от рассматривания картины.
– А для чего тут стоят эти штуковины? – я пальцем указала на пюпитр.
– Сам над этим долго думал. Для меня это очередная загадка.
– Я заметила, что на каждой из них одинаковая выемка. Очень похожа на форму книги.
– Я тоже так подумал.
– А ты сравнивал их размеры?
– Да. Все идентичны.
– Интересно... мне кажется, что здесь должна лежать какая-то особенная книга.
– Но какая? – Зунг уронил голову на подставленную ладонь. – Это вопрос.
– Да уж... действительно вопрос, – прикусила я губу и снова повернулась к изучаемому предмету.
Во время этой паузы зазвонил коммуникатор. Надо же! Лахрет соизволил позвонить. Видимо вспомнил, что у него уже есть жена, с которой надо иногда общаться. Не хочу с ним говорить! Проигнорировала его звонок. Тот еще пару раз попытался дозвониться и бросил это гиблое дело. Я старалась не обращать на него внимания, а затем вообще выключила звук. Зунг подозрительно косился на меня, но деликатно промолчал. Я же поднесла пальцы к губам в глубокой задумчивости.
– Я думаю, что это должна быть какая-то особенная книга... – негромко протянула я и хмыкнула.
– И она должна быть очень древней! – озарило моего собеседника.
– Наверное, когда они создавали эту комнату, они должны были понимать, что ее могут найти не скоро... поэтому должны были использовать такую книгу, чтобы она была популярной и читаемой... – каждый раз я делала паузу и хмурила брови сильней и сильней.
– Но они не хотели, чтобы кто-нибудь из врагов мог догадаться, что эта книга – ключ... – вторил мне в задумчивости Зунг.
– Угу... – я с шумом выдохнула. – Может, если ее положить сюда в это углубление, то что-то должно проясниться.
– Но где ее искать?
– Может быть, она спрятана где-то здесь? – предположила я и раздраженно отбила звонок Лахрета, так как он снова позвонил.
Зунг же опустил отрешенный взгляд в пол, копаясь в закромах своего незаурядного разума. Мое предположение натолкнуло его на какую-то мысль и он, видимо, пытался ее оформить в слова.
– У нас в распоряжении целая библиотека! Я подумаю над тем, что именно нам надо искать. Если учесть условия, что у искомой книги есть размер и возраст, то область поисков сужается в сотни раз, – его глаза лихорадочно забегали по полу, будто там он читал ответ.
– Я думаю, она должна быть очень старой... – в унисон с ним произнесла я.
– Да-да! Даже старше этого здания! Времен, когда только построили архив, на фундаменте которого стоит атконнор.
Он закопался в кипу бумаг и чуть слышно забубнил:
– С того времени осталось совсем мало книг. Они хранятся отдельно... хотя не исключено, что их могли случайно переместить в другие отделы. Ага! – он торжествующе откопал из свой плоский ком, затем внес в строку поиска известные только ему данные и просветлел, когда получил результат. – Вот! Атконнор стоит здесь две сотни лет. До этого здесь был архив... так-так-так, – он листал в своем коме страницы. – Он был основан тысячу лет назад... хм... надо же... я этого не знал...
– Что там? – я подскочила к нему и заглянула через плечо.
– Вот, смотри, – он худым пальцем ткнул в замысловатую вязь букв, составляющих слова. – Здесь говориться, что до основания архива на этом месте стоял чей-то дом. Его снесли и решили его не рушить, а просто расстроить дальше. Строители говорили, что это был дом одного хранителя знаний... ну, ты знаешь, раньше людей, писарей и переписчиков манускриптов называли хранителями знаний... ага, так вот, этот хранитель был особенный. Он был прямым потомком одного человека, который пришел со стороны гор Градасса. Ходят непроверенные слухи, что в кольце этих гор существует малочисленное поселение людей, которые ни с кем не сообщаются. Их наездники называют отшельниками. Этих людей можно встретить и сейчас в топях болот, окружающих со всех сторон горы, но весьма редко... они сторонятся людей из окружающего мира.
– А, это те дикари с дубинками?
– Нет-нет! Те довольно "общительны". Я о другом поселении. Их сейчас, наверное, уже и не осталось. Говорят, что это был целый культ. Они из поколения в поколение хранили какой-то секрет, который завещали им древние.
Я широко распахнула глаза, стараясь запомнить каждое слово, произнесенное этим гениальным человеком. А он продолжал читать:
– Именно из уважения к этому человеку... у него, кстати, не было детей... его дом не стали разрушать... хм...
– Что? Что? – топталась я на месте, так как плохо понимала стиль написания этого документа, коий он читал.
– Тут говориться, что он имел воспитанника, который был первым смотрителем этого архива и который активно участвовал в его строительстве. Этот воспитанник был талантливейшим архитектором, а также прекрасным сочинителем и писателем. Он создал несколько художественных произведений, которые стали классикой, читаемой каждым ириданцем. Самой популярной была книга... эх! – и он расстроено смолк.
– Да что такое? Договаривайте!
– Здесь не говорится, какая именно книга была самой распространенной. Но это не беда! С того времени сохранилось книг около нескольких десятков. И тем более, у нас есть подсказка! Размеры! – он вскочил и вытащил, как по волшебству, небольшую линеечку из кармана. Ну не фокусник, а?
Принялся измерять выемку и продолжил что-то бубнить. На этот раз я уже не могла расслышать, что именно. Но и не пыталась, так как меня отвлек снова звонок Лахрета. Я тупенько уставилась на имя, написанное на экране, и молчала. Пусть звонит. Пусть знает, что это такое, когда ты звонишь, переживаешь, а тебе не отвечают! Можно просто с ума сойти от бурной фантазии. Я, может, тоже занята.
– Есть! – воскликнул ученый муж, подошел к столу и на клочке бумаги написал размеры. – Держите! Я покажу вам отдел, где хранятся старинные книги. Мне будет нужна ваша помощь. Их слишком много, я буду долго копаться там.
– Хорошо-хорошо! – я с готовностью пионера шагнула к выходу, спрятав в ладони записку и линеечку.
– А я пока пойду, пороюсь в главном коме. Надо выяснить все списки древних книг, – продолжил он говорить, выходя вслед за мной из комнаты и гася свет.
У длинного и высокого стеллажа с ветхими запыленными книгами, как артефактами библиотеки, я почувствовала, как подкашиваются ноги. Вот подумаю, что мне каждую надо измерить, так и сводит дыхание. Но, как говорят, глаза боятся, а руки делают. Помахав с натянутой улыбкой Зунгу ручкой, я приступила к стеллажу. В общем, работа закипела. Одна книга, вторая, третья и так далее. Некоторые я сразу откладывала, из-за явного несоответствия. То маленькая слишком, то слишком большая. Не заметила, как и время полетело.
Вдруг, из полной сосредоточенности вывел меня довольно знакомый голос:
– Так и знал, что найду тебя здесь!
Я вскинулась и резко обернулась, точно застуканный на месте преступления воришка. Лахрет стоял рядом, опершись левой рукой о полку стеллажа и скрестив ноги. Глаза полные укора. Где-то внутри у меня даже что-то сжалось от радости, что он пришел, но роль обиженной велела себе играть до конца. Я демонстративно, молча, отвернулась, взяв с полки очередную книгу, и приложила к ней линейку. Конечно, все перед глазами расплылось и заплясало, но все-таки.
– Лана! Я с кем разговариваю? – ого! Меня даже передернуло от его сердитого тона.
Так! Лана, держись! Не поддавайся на давление! Веди борьбу до конца!
– Я занята, разве не видишь? – фух! Голос не дрожит.
– Я тебе звонил несколько раз. Почему отбивалась?
– Я была занята, я же сказала, – надо же, даже получилось сказать с недовольством!
Брови мужчины изумленно взлетели резко вверх в сторону затылка. Он перевел свой вес на вторую ногу и оторвался от полки. Я нутром почувствовала, как растет его недовольство и непонимание. Видимо, я одна из немногих, кто так неожиданно неадекватно реагирует на него. Ланочка, ты обязана победить эту битву! Он должен научиться меня уважать. Может, выбрала не тот метод, но, пока, знаю только его.
– Лана, я звонил тебе семь раз! – он выхватил из моих рук книгу и отправил ее на место, призывая мое внимание.
Театрально не поднимаю на него глаз, беру следующую, процедив:
– Я тебе днем больше звонила.
– Ах, вот оно что! – он закатил очи горе. – Значит, обиделась?
Так! Ничего не отвечаем. Пусть молчание ответит за меня. Меряю сторону другой книги. Не совпадает. Слышу, отбивает раздраженную дробь на полке стеллажа. Начинает нервничать.
– Мне необходимо было срочно улететь. Это связано с делом тех беглецов. Кое-что прояснилось. Мое присутствие было необходимо.
Я снова не ответила. Присела. Беру следующую книгу. Он раздраженно цокнул, захватив меня за плечи, поднял на ноги и развернул перед собой так, чтобы смотреть в глаза.
– Ты, наконец, поговоришь со мной?!
Я, молча, отвела влажные глаза в сторону. Внутри все сжалось от волнения. Все-таки спорить с ним сложно. На меня тяжело груженым возом накатывали смешанные чувства. С одной стороны я хотела на все плюнуть и прижаться к его груди, а с другой – развернуться и уйти, показав свою гордость.
– Пойми же ты, у меня есть долг! Я должен был...
– Меня не волнует сейчас твой долг! – выпалила я, наконец, перебив его, и, наконец, подняла на него глаза. – У тебя есть долг теперь и передо мной! Или уже забыл?! Я не сержусь, что ты отправился выполнять свои обязательства перед родиной, но неужели тебе так трудно было заглянуть в комнату с балкона и просто сказать: "Лана, я отлучусь ненадолго по работе"?! Неужели ты думаешь, я бы тебя не отпустила?! Я думаю, что заслуживаю твоего уважения. Даже в мелочах, – я сверкнула глазами. – Ты бы хотя бы подумал, что я могу переживать. Да ещё на звонки не отвечаешь. Я звонила даже больше, чем ты!
Лахрет с досадой застонал. Вот тебе и семейная ссора. А хотела, чтобы без этого. Эх! Мечты наивной девочки... Он покачал головой и составил виновато брови. Дошло. Однако не захотел сдаваться. Проклюнулась природная мужская гордость и упрямство.
– И из-за такой мелочи дуться?!
Я возмущенно дернула головой и вырвалась из его рук.
– Мелочи?! Это, дорогой мой, элементарное уважение, а не мелочь! – и слово "дорогой" у меня получилось как ругательство.
Он вздрогнул и упрямо выдвинул челюсть. Боец!
– Я не думаю, что на это стоит обращать внимание.
– Значит, не стоит?!
Не действует. Тогда пускаем в ход мощное оружие. Антимужчин называется. Правда, стараться особо не надо было. Слезы обиды сами хлынули бурным потоком из моих глаз. Кто-то мне когда-то говорил, может быть даже в прошлой жизни (я имею в виду до потери памяти), что мужчины очень боятся женских слез... О! подействовало! Он растерялся. Расширил глаза и потерял всю свою боевую хватку.
– Ланочка... – его пальцы нежно коснулись моего лица и принялись вытирать соленую воду со щек. – Прости меня... я не хотел... только не плачь... я... я... прости, милая моя... – я пару раз для выразительности всхлипнула и засопела носиком.
Его руки, устав бороться с непрекращающимся потоком сырости, ухватили за плечи и ласково прижали мое заплаканное личико к груди. Все. Победа! Теперь все в порядке. Мир и покой. Повсхлипывала еще пару раз для убедительности и затихла, торжествуя над победой. Теперь будет сообщать об уходе. Точно извлек урок. Его нежные руки ласково гладили меня по голове, спине, плечам. Как же тепло и уютно в его объятиях! Привыкай, родной, возиться с женщиной. Это тебе не взвод солдат, на которых надо командным тоном рыкнуть и все всё поймут. С нами надо нежно, с сочувствием. А там мы умеем быть благодарными... ну, по крайней мере, я так точно.
– А что ты тут делаешь? – через пару минут молчаливого стояния подле стеллажа, спросил он меня, желая перевести тему.
А я уже и забыла! Вот же странное дело, сколько раз уже за собой замечала, что забываю обо всем в его руках...
– Чем ты тут занимаешься важным? – в его голосе уже не было звона холодного металла.
И я рассказала ему о том, о чем мы с Зунгом додумались. Лахрет слушал внимательно и нахмурив напряженно лоб. Только я закончила рассказ, подошел Зунг с весьма сосредоточенным взглядом. Увидев Лахрета, он почтительно склонился в приветствии и произнес:
– Я просмотрел архивные данные библиотеки только что. Узнал, что с тех пор не сохранилось ни одной книги... – лицо его хранило невысказанное расстройство.
– Что, совсем никакой? – поднял брови ятгор.
– Да. Но я еще кое-что узнал... В то время существовала группа переписчиков, называемых мазоредами. Не буду уточнять историю об этих людях. Скажу лишь, что они считали своим долгом сохранять и распространять самые выдающиеся книги их времени и те, которые дошли до них в неизменном виде.
– И что? – Лахрет сложил руки на груди.
– Так вот, копии, вышедшие из-под их рук, есть в нашей библиотеке и хранятся в отделе раритетной литературы. Это здесь, почти в самом конце. Их всего осталось пятнадцать штук. Единственная проблема, что они могут оказаться не на месте, а среди остальных, – он поманил нас в тупиковый конец изучаемого мной отдела. – Только в коме нет их изображения, одни названия. Надо их найти и посмотреть, не подходит ли какая-либо из них под ту выемку в этих стойках возле картин.
Мы слушали его очень внимательно, медленно бредя следом. Он пальцем вел возле книг, внимательно высматривая каждую. Остановился возле ряда старинных книг.
– Вот они! – ткнул Зунг пальцем в тот ряд, что находился на уровне груди. – Хотя здесь не только упомянутые. Но они есть точно среди этих старых книг, – он заглянул в список на бумажном клочке, прихваченном с собой от центрального кома, затем на книги. – Хм... так эта, эта и эта, – он указывал на старые дряхлые книжонки.
Мы с Лахретом сразу же достали их с полки и принялись вертеть в руках. Я достала линейку и мигом измерять. Одну сразу убрали, даже без линейки было понятно, что маленькая. Вторая вроде и подходила, но толщина и длина оказались немного меньше. Так мы просматривали все, что указывал нам Зунг, однако ни одна не подошла под указанное описание. Это повергло хранителя в обеспокоенное замешательство. Что-то не так.
– Странно, здесь нет трех книг... – он озадаченно поднес палец ко рту и оглянулся в сторону длинного стеллажа. – М-да...
– Что?
– Я даже ума не приложу, где их искать...
– Ну, значит, пойдем и продолжим перебирать, как я только что делала... – пожала я устало плечами.
Меня пробирало до дрожи, когда я представляла себе, как снова буду перебирать и мерить. У меня уже болела голова, а что тогда будет дальше?
– Я не думаю, что вы, иата, сможете так долго здесь сидеть... – передернул плечами хранитель. – У вас такой уставший вид...
Лахрет обхватил меня за плечи и посмотрел на Зунга:
– Я, наверное, отведу иату спать. Она действительно, устала.
Я возмущенно вздернула подбородок и вывернулась из его рук.
– И с чего вы взяли, что я устала? – моргнула я слезящимися глазами.
Моё неправдоподобное храбрение лишь рассмешило мужчин. Лахрет упрямо развернул меня в сторону выхода и, нагнувшись к моему уху, громко прошептал:
– Зунг узнает, как выглядят недостающие книги, и даст завтра нам их описание, а заодно просмотрит сам возможные места. Ты сегодня слишком много событий пережила. Наша дорогая кашиасу должна тоже отдыхать, как и ее королева.
Я шагала перед ним, как кукла, понимая, что действительно устала и хочу спать. Поэтому сопротивлялась больше для виду. Махнув Зунгу на прощание рукой, мы скрылись за поворотом стеллажей. Через пять минут молчаливого шествия по извилистым коридорчикам библиотеки, мы подошли к лифтовой круглой комнате. Вызвали лифт. Молчим. Я смотрю строго перед собой и чувствую, как глаза непослушно слипаются. На хронометре, что светился на табло над дверцами лифта, цифра указывала на приближение полночи. Лахрет стоял чуть позади, поэтому я не видела его лица, но чувствовала, как он пристально рассматривает меня. О чем он думал, не могла услышать без Забавы. А она сладко спала у меня в комнате на постельке, так что приходилось только догадываться.
Приехал лифт, и мы вошли в кабину. Лахрет нажал на какие-то кнопки, но я не удосужилась посмотреть, куда именно. Устало прислонившись к стенке лифта, я запрокинула голову и закрыла устало глаза:
– Да, ты был прав, я действительно устала...
Хотелось только одного, доползти до постельки к своей Забаве и выключится. Лифт монотонно тихо гудел, сообщая о своей работе. И все. Я не вижу Лахрета, но продолжаю чувствовать его пристальный изучающий взгляд. А потом тепло. Совсем близко. Потом жар на губах. Распахнула от неожиданности глаза и осознала, что Лахрет целует меня, страстно и жарко. Только и смогла, что взмахнуть руками, как крыльями, и замычать. Вырваться не представлялось возможным. Позади стена лифта, впереди Лахрет, а по бокам его руки, упертые в ту самую стену. Но сопротивлялась я ровно две секунды. Потом приток адреналина и эндорфина ударил в мою сонную голову оглушительной наковальней, а сердце лихорадочно забилось в животе. Я чувствовала бешеное сердцебиение мужчины под упершейся в его грудь ладонью. Напившись всласть поцелуем, он отодвинулся и заглянул лукаво в мои глаза. На его губах играла довольная улыбка.
– Наглец! – выдохнула я.
– Прости, случайно вышло. Ты так манила меня, беспечно расслабившись у стены, что я просто не смог удержаться...
Я одарила его взглядом, полным укора.
– Вообще-то ты еще Зунгу сказал, что мне пора на отдых, а теперь ты вынуждаешь меня... уже ученая...
– Какая ты у меня догадливая... – он обольстительно расширил свою шаловливую усмешку.
И тут дверца раскрылась. Это был не мой этаж.
– Где мы? – удивилась я.
– Я хочу показать тебе свои апартаменты. Ты ведь никогда у меня не была еще в гостях... – он, продолжая пленительно мне улыбаться, взял за руки и увлек за собой.
Мы были на этаже преподавателей-наездников. Длинный светлый коридор с желто-оранжевыми стенами, освещенными слабыми светильниками в виде свечей, казался загадочно-тихим. Ноги ступали по бардово-коричневому мягкому ковру. Лахрет подвел меня к четвертой справа двери с надписью "8". Открыл дверь через свой коммуникатор, используя его как ключ. Довольно дорогое в Ире удовольствие.
Комната его была в несколько раз скромнее моей. Кровать без балдахина. Картин нет. Голые зеленые стены с замысловатым абстрактным узором. Стол, стул, кресло, шкаф, прикроватная тумба и, пожалуй, все. Он подошел к столу, оставив меня у двери рассматривать помещение, и положил на него коммуникатор. Надо же, я первый раз в комнате у мужа. Смешно! А он у меня сутками пропадает. Видно, я не такая смелая и решительная.
– Ну, как тебе? – спросил он, обводя взглядом свое жилище.
– Скромно... – единственное, что я смогла из себя выдавить.
Он снова лукаво ухмыльнулся и подошел, как хищник, мягкой походкой.
– Я чувствую твое волнение... Ты до сих пор меня боишься? – он ласково провел ладонями по моей голове и задержался на подбородке.
Грудь непослушно взволнованно взмыла вверх, и я блажено прикрыла веки. Странно, мне кажется, или я чувствую его эмоции? Словно они текли ко мне через его ладони. Он приблизился и совсем рядом у моих губ прошептал:
– Ты не против сегодня эту половину ночи провести со мной?
– У меня есть выбор? – я загадочно моргнула, пленительно улыбнувшись мужчине. – По-моему, ты мне его не оставил, поцеловав в лифте.
Тепло его тела, горячее дыхание на моих губах, независимо от моего желания, пробуждали уже знакомое чувство влечения. Мои руки стремительно взвились вверх, обвив его мужскую шею, а тело пластично прижалось к нему.
– Я люблю тебя, моя Лана... – прошептал он прежде, чем я покорилась желаниям.
А потом все закружилось, завертелось, заплясало. Лишь его руки, губы, тело имело сейчас какое-то значение. Он что-то шептал мне в порыве страсти, но я почти ничего не слышала, отдавшись бурному порыву влечения, охватившем меня благодаря его нежным ласкам. Не знаю, как вещи слетели на пол, но уже через несколько минут меня аккуратно уложили на постель и...
