Текст книги "Тридцать ночей (ЛП)"

Автор книги: Эни Китинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

– Что? Нет —, – я отклонилась назад, чтобы возразить, но Бенетто положил руку мне на плечо.

– Он прав, мисс Сноу, – сказал Бенетто. – Если вас будут аттестовывать, лучше перестраховаться.

– Но кто будет приходить навещать тебя? Я не хочу, чтобы ты был в одиночестве.

– Я буду, – голос Реаган был хриплый, но уверенный. – Каждый день, Хавьер. Мало ли что понадобится.

Хавьер поблагодарил её, его лицо выражало тень смущения и удивления. Затем он повернулся ко мне и взял меня за руки.

– Не позволяй им голодать, если ситуация не наладится, – прошептал он.

– Не позволю, – пообещала я.

Некоторое время он удерживал мой взгляд, а потом резко притянул меня к своей груди. Его плотное объятие причинило боль моим синякам, и я непроизвольно вздрогнула. Он заметил мою реакцию и нахмурился.

– Пустяк. Просто сглупила.

Он выглядел так, словно собирался что-то сказать, но Бенетто слегка подтолкнул его локтём. Бейли наблюдал за нами. Мне хотелось выяснить разговаривал ли Хавьер с Айденом, но я не могла сделать этого здесь.

– Пора, мисс Сноу, – сказал Бенетто, а потом всё произошло слишком быстро.

Руки Хавьера опустились, Бейли вступил между нами, и все они стали удаляться. Я бездумно пошла вслед за ними. Они задержались на мгновение в двойных дверях, и наши с Хавьером взгляды встретились.

– Люблю тебя, – произнесла я, придавая своему голосу всю силу этих слов. Любовь, которую Хавьер дарил мне, и которую я дарила ему.

– Всегда.

Двери за ним закрылись, в то же самое время, как его лицо лишилось красок жизни.

«Элиза, помни, мы меняемся при смерти...» Два металлических стола, бок о бок... белые простыни... две бледные руки, потерявшие все цвета в трупном окоченении... «Ты уверена, Элиза?...» – «Нет, больше нет. Руки совсем не такие, как у них». Я попятилась... двери передо мной закрылись.

Руки Реаган крепко обвили меня. Каким-то образом, мы оказались на парковке, в её машине.

– Кто мог так поступить? – повторяла она снова и снова. – Мог ли это быть сам лично Фейн? Ты сказала, что он был под следствием.

Я покачала головой, глядя вникуда.

– Какую тогда выгоду он может извлечь из этого, в конечном счете?

– Я не знаю – может быть, он запаниковал. Кто ещё может такое сделать?

Я попыталась обдумать её теорию, но мой мозг начал проводить параллели, которые я никак не хотела проводить. Художественные принадлежности до сих пор находились в доме Айдена; Айден настаивал, чтобы я сдала Хавьера; его обещание уничтожить всё, что может навредить мне; наводчик знал, где живёт Хавьер и его расписание; никаких связей с Департаментом Юстиции. Я ненавидела подозрения, которые формировал мой разум, так что я позвонила ему с телефона Реаган, чтобы их развеять.

Телефон Айдена не отвечал в течение длительного времени, в сравнении с тем, что на мои звонки он обычно отвечал сразу же после первого гудка. Когда я уже собралась прервать звонок и набрать заново, он ответил.

– Элиза, – его голос был сдержанным.

– Я знаю, что ты в курсе того, что его задержали, и мы разберемся с этим позже. Прямо сейчас мне надо услышать от тебя, что ты не имеешь никакого отношения к этому.

Он не ответил. Я прислушивалась к звуку, но ничего не было. Будучи опустошённой, я ощущала себя, как трубопровод. Свободной для протекания любых, подобным нечистотам, чувствам. Первым чувством был: страх.

Он всё ещё хранил молчание.

– Это ты его сдал? – мой голос упал до смерти перепуганного шёпота.

– Да, – его голос был тихим, но спокойным.

– Нет! Нет, ты врёшь. Скажи мне, что ты врёшь.

Он молчал.

– Я не верю тебе.

Не имея причины, я цеплялась за природное чутьё. Но когда я произнесла слова, я вспомнила его отвратительную угрозу в адрес Хавьера, на случай если что-нибудь когда-нибудь подвергнет меня опасности.

– Ты не сделал бы это. Ты никогда бы не причинил мне такую боль, – каждая клеточка, а их не так уж и много осталось, отвергала эту мысль.

– Я уже это сделал, – его голос был безропотным.

Асфальт на парковке преобразился в чёрное сукно. Чёрное траурное платье, чёрное кружево, а затем тьма.

Я боролась, уговаривала и умоляла его, но его ответ так и не изменился. Боль, соизмеримая только с несчастным случаем со смертельным исходом, наполнила пустоту. Я ожидала, что мышление настигнет меня. Но оно складывалось в обрывки.

– Зачем ты это сделал? Ты так сильно хотел, чтобы я оставила тебя, что было неважно, какова будет цена этого? Это что некий извращённый способ спасти меня от самого себя? Заставить мои мечты воплотиться в жизнь, списав в расход других?

– Разве важно, почему?

Боль стала обескураживающей, пульсирующей, пока я постепенно угасала. Поскольку он был прав. Понимание причины не поможет, если, в конечном итоге, сделал это именно он. Цена была слишком высока.

– Полагаю, нет. Ничто не оправдает это. Даже любовь.

– Может быть, и нет. Но теперь тебе не грозит попасть в тюрьму ради его спасения. И его судьба не в твоих руках. Ты, наконец, можешь жить своей американской мечтой, – его спокойный тон заполнял мои уши ещё очень долго, после того как телефонная линия "умерла".

Розы... два белых гроба... сотни людей... «Посмотрите на неё, она не моргает...» – «Бедное дитя...» Гравировка на надгробной плите «Amor Vincit Omnia»... любовь побеждает всё.

Лучшая когда-либо сказанная ложь.

Время шло, а мы всё также находились на парковке здания суда. "Как я могу уладить это? Как мне это исправить?" Слабый отголосок взволновался внутри меня. Спутанный образ самой себя, ступающей шаг за шагом, покидая место захоронения, спустя несколько часов после того, как похоронная процессия закончилась. «Продолжай идти», – я помню, как слышала эти слова, но не знаю, кто их произносил. «Продолжай идти», – всё тот же голос вторил это и сейчас. Я была совсем одна. Это не походило на жизнь. Лишь призрачный шёпот, напоминающий мне о других жизнях, оставшихся после меня и Хавьера.

Я попросила Реаган отвезти нас назад в Портленд. Она выжала газ, словно участвовала в отборе на гонки "НАСКАР"⁶⁴.

Мы припарковали "МИНИ" в месте, не отведённом для парковки, и рванули в офис Боба. Он ожидал, с полностью готовыми моими документами. Увидев меня, он оцепенел. Я рассказала ему всё – даже выдала ему имя Хавьера, сжимая руку Реаган, на адвокатскую тайну стало наплевать.

Боб моргнул, изумившись, и покачав головой.

– Это не мог быть мистер Хейл. Зачем ему надо было проходить через трудности в поисках свидетеля, если он сам планировал это сделать?

Но пока мы ехали сюда я кое-что постигла.

– А что если свидетеля на самом деле не существовало? Не странно ли, что он появился сразу же, как задержали Хавьера?

– Свидетель существовал. Я проверял эту информацию в Департаменте Юстиции.

– Но что если сам Айден выступил свидетелем?

Глаза Боба широко распахнулись.

– Да, – прошептала Реаган. – Это логично. Может быть, он убил трёх зайцев одним выстрелом. Если Хавьера арестовывают, необходимости его защищать больше не будет. Иза не будет выбирать между помощью себе или своей семье. И благодаря свидетельским показаниям Айдена, Департамент Юстиции будет иметь истинную картину происходящего. Отпадёт необходимость допрашивать Изу. Ей никогда не придётся врать ради Хавьера, да и вообще рассказывать Департаменту о своей работе в качестве модели. Айден пытался спасти её!

Каждое слово прозвучало подобно словам Айдена. За исключением того, что ничего из этого не играло никакой роли, теперь это было неважно.

– Он всё же разрушил мою семью, Рег, – я подавила накатившееся рыдание.

Боб покачал головой.

– Я этому не верю. Это принесёт тебе огромную боль. Зачем ему желать, чтобы ты возненавидела его?

Я сглотнула, поскольку Боб не знал правды. Даже Реаган не знала. У Айдена были все основания хотеть, чтобы я возненавидела его. Все причины на то, чтобы я оставила его.

Но я не могла им этого рассказать.

– Как я могу помочь Хавьеру, Боб? Пожалуйста!

– Элиза, я не могу представлять его, поскольку ты мой клиент и это вызовет конфликт интересов. Но Бенетто – первоклассный адвокат. Он не берёт много дел, за которые не получает гонорар, так что, должно быть, им что-то движет.

– Каковы его шансы? Только правду, пожалуйста.

Боб взял меня за руку.

– Невелики, моя дорогая. Аргумент, что это станет причиной дополнительных трудностей семьи, является основным, но он крайне редко бывает выигрышным. Есть обстоятельства непреодолимой силы, и его семье необходимо быть готовой.

Часы моего отца показывали 3:45.

– Элиза, ты должна подписать документы, до того как здесь появится курьер "ФедЭкс", чтобы мы смогли их отправить, – нежно произнёс Боб.

Я посмотрела на бумаги, лежавшие передо мной. Моя Американская мечта. Но что делает мечту мечтой? Для меня, это была новая жизнь, свободная от призраков. Я больше не хочу этого здесь. Хавьер с Айденом будут преследовать меня. Я не могу видеться с Хавьером. И в случае если ему позволят остаться, он не восполнит пустоту от отсутствия Айдена и не аннулирует его предательство. Если меня, так или иначе, неотступно будут терзать, то для меня есть лишь единственное место. Оно ждало – они ждали – в течение четырех лет, когда я смело предстану перед этим.

И я могу спасти шесть жизней. Без Хавьера, четыре девочки, у которых пожилая мама и больной отец и у которых отсутствует брат, могут попасть под опеку государства. Даже имея Хавьера, они всё также находятся в зоне риска из-за парализованного Антонио и отсутствия постоянных поступлений от работы на Фейна. Подобающе, что моя первая семья – изобретение моего папы – должна спасти мою вторую семью.

– Мне жаль, Боб. Я не могу их подписать. Пожалуйста, внесите миллион долларов на доверительный счёт на имя Марии и Антонио Солисов, а также Хавьера, Изабелы, Изадоры, Даниэлы и Анамелии Солисов, в качестве получателей денег по страховому полису на случай кончины Марии и Антонио. Хавьер Солис – попечитель, вступает в силу немедленно.

Реаган начала рыдать.

– Иза, нет! Боб, скажите ей! Скажите ей, что она не может этого сделать!

Одинокая слеза скатилась по щеке Боба.

– По закону, она может. Но Элиза, ты уничтожаешь свою мечту.

– Одна мечта, стоящая выше семи жизней, это слишком высокая цена.

Он некоторое время внимательно смотрел на меня.

– Могу я дать тебе небольшой совет?

Я кивнула.

– Разумно сделать родителей, а не девочек, бенефициарными собственниками, поскольку невзгоды должны лежать на гражданах США, если мы хотим, чтобы Хавьер выиграл. Если у девочек будут деньги, у него нет основания для ходатайства. Так же рационально сделать Хавьера попечителем, затем что у него есть дополнительные обязательства, требующие его присутствия здесь. Предполагаю, именно поэтому ты и предложила это. Но осуществлять перевод средств сейчас неблагоразумно.

– Почему нет.

– Потому что если они получат миллион долларов до слушания, Хавьер никогда это дело не выиграет.

Ярость забурлила во мне из-за невыносимого варианта. Разрушить семью, чтобы спасти одного, или уничтожить одного, чтобы всех их спасти.

– Но есть законное решение. Я придержу средства на твоём доверительном счете до пятнадцатого июня, пока не пройдёт слушание по делу Хавьера. К тому времени ты уже уедешь. Я сделаю перевод средств в тотже день, независимо от происходящего. Но крайне важно, чтобы никто из них не знал об этом.

– Почему нет.

– Если ICE встретится с ними, и им потребуется засвидетельствовать тот факт, что они будут испытывать лишение без Хавьера, они соврут, находясь под присягой, если будут знать о твоём пожертвовании. Никто не узнает о том, что ты сегодня совершила здесь пока ты не уедешь.

– Меня это не тревожит, если это поможет им.

– Один миллион долларов поможет им. Но ты должна взять некую сумму денег, чтобы помочь себе в переходный период.

Я всё обдумала. Я не хотела ничего из этого, но как я собираюсь вылететь домой? Я не могу брать в долг у Реаган. Только один билет обойдётся примерно в две тысячи долларов.

– Я возьму десять тысяч, насколько возможно наличными.

Боб кивнул и отправился поговорить со своим главным бухгалтером. Мы с Реаган держались друг за друга, пока мы его ождали.

– Я не знаю, как сказать тебе "прощай",– всхлипнула Реаган.

– Не надо, пожалуйста. Я еле держусь на ногах.

– Я приеду навестить тебя сразу же, как состоится слушание Хавьера. Я привезу твои вещи, и мы сможем просто провести некоторое время вместе.

Я кивнула, находясь в её объятиях, и зарылась лицом в её рыжие локоны. Быстрее, чем вообще время может вести свой счёт, Боб вернулся с наличными в конверте и чеком. Я подписала чек, и он положил руку мне на плечо.

– Когда ты уезжаешь?

– Сегодня, если смогу найти рейс.

Реаган захныкала, а Боб кивнул.

– Если тебе надо пережить это, то начинай прямо сейчас. А если ты останешься, возможно, тебе придётся дать показания, в качестве свидетеля нелегальной работы Хавьера. От тебя будет больше пользы, если ты уедешь.

– Спасибо, Боб. За всё.

Эти годы стоили того, благодаря таким людям, как он.

Он начал пожимать мою руку, но в последнуюю секунду притянул меня к своей груди, даря мне объятие дедушки. Он проводил нас на улицу и помахал рукой на прощание, когда Реаган, дав полный газ, повезла нас к следующему пункту назначения.

Дом семьи Солисов. Мария находилась на кухне. Девочки, вместе с Антонио, были на детском празднике. Всё к лучшему. Я не смогла бы с ними попрощаться. Я сказала Марии, что люблю её con mi corazón y alma (пер. с испан. – всем своим сердцем и душой). Уведомила её о наказе Хавьера насчёт девочек. И сообщила, что у неё теперь есть новая дочь в лице Реаган. А потом я взяла её за руку. Настало время для правды. Ну, или частично правды.

– Мария, адвокат сказал, что мне надо на некоторое время вернуться в Англию. Мне также необходимо позаботиться о коттедже. Мистер Племмонс стареет. Я не могу бросить дом.

Она очень долго всматривалась в меня, линии её лица в этот момент сплошь изрезались морщинами. Она молчала. Она понимала, что есть какие-то ещё другие причины, но не стала настаивать, чтобы я о них поведала ей. Её глаза до краёв наполнились слезами.

– ¿Y tu amor? (пер. с испан. – А твоя любовь?)

– Он продолжит дальше жить. Как и вы. Ты же знаешь, как не рассказать девочкам о Хавьере, поскольку некоторые вещи лучше не знать до самого конца? Посмотри на меня. Каким бы не был конец, с девочками всё будет хорошо. Ты мне доверяешь?

– Con toda mi vida. (пер. с испан. – со всей своей жизнью)

Со всей её жизнью. Она обхватила пахнущими мускатным орехом руками моё лицо и потом в воздухе, над моим лбом, вывела крест.

– Bendita (пер. с испан. – благослови), – прошептала она, пока осеняла крестом меня.

Она медленно встала и взяла мою руку, пока мы с трудом шли в сторону выходной двери. У порога она расцеловала меня в обе щёки и пальцами рук расчесала мои волосы.

– Я люблю тебя, мама.

Она это заслужила.

Мария прикрыла глаза и сложила ладони вместе в молитве. «Береги мою девочку, береги её».

* * * * *

В машине Реаган разработала план посещения моих двух последних пунктов. Я оставалась на улице у дома Айдена, в то время как она упаковывала мои вещи. Я по памяти излагала периодическую таблицу на английском, испанском и итальянском языках, пока ожидала её. Наконец она выскочила из дома с моим рюкзаком, Бенсон следовал за ней по пятам. Он выглядел суровым, но протянул мне руку. Я взяла её.

– Бесполезно будет просить тебя проигнорировать всё, что ты сегодня услышала? – голос Бенсона был стаккато, словно он сожалел, что не мог сказать большего.

– Я могу проигнорировать то, что услышала, но не то в чём он признался. Каковы бы не были его причины, цена была слишком высока.

Бенсон выглядел так, словно невысказанные слова душили его.

– До свидания, Бенсон. Если когда-нибудь окажешься один в Англии, позвони мне.

Его лоб перекосился и нахмурился, глаза широко распахнулись от ужаса.

– Англия?

– Теперь это мой единственный дом. Спасибо тебе и спасибо Коре, спасибо вам за всё.

– Может быть, всё ещё уладиться с делом Солиса, – возразил он, проводя рукой по волосам. Он не понимал, что даже спасение Хавьера не сможет исправить потерю Айдена: – А что насчёт Боба? Твоей грин-карты? Твоего будущего? Ты же сказала, что поехала подписывать бумаги, – Бенсон тревожно понуждал. Его голос был выше, чем мне казалось, он мог бы быть способен. Я рискнула и поцеловала его в щёку.

– Позаботься о нём. Убедись, что он встречается с Корбином.

Я быстро развернулась и села в машину, при этом Бенсон не моргая, не сводил с меня глаз. Реаган нажала на газ. В зеркало заднего вида, я видела, как Бенсон стремглав рванул внутрь дома. Я оставила простое сообщение для Корбина с телефона Реаган. Воздав хвалу его литиевому сердцу, за то, что телефон дождался, пока я завершу звонок, прежде чем умереть. Мы все были на исходе жизни.

В наших апартаментах я упаковала сокровища своих родителей и одежду на следующие две недели. Когда я открыла ящик с нижним бельём, пуговица с его рубашки выкатилась вперёд. Я засунула её назад. Я наблюдала за всем со стороны, находясь вне своего тела. Когда мечты умирают, к сожалению, они тебя не убивают.

Из аэропорта PDX был только один вылет в 6:55 вечера. 2.050 долларов. На часах уже было 6:10. Как может день перечеркнуть четыре года жизни в считанные часы? Но если жизни должны обрываться, пусть это будет моя жизнь. «Если я вернул тебя к жизни, я хочу, чтобы ты проживала её», – однажды сказал он мне. Воспоминание заставило мою грудь неудержимо содрогаться. Мне казалось, будто я теряла нечто жизненно-важное, но у меня не было сил анализировать это, потому что его признание верховенствовало над всем. Так много неизведанного до сих пор было в каждом из нас. Это было красивое начало на фоне самого разрушительного конца. Бездна, образовавшаяся из-за его потухшего света, люто зияла подо мной, поскольку однажды я это уже избежала. На этот раз изголодавшиеся пучины предъявляли свои права на меня, ибо я падала.

Меня рвало в уборной до тех пор, пока ничего кроме кислоты не выходило. Реаган поддерживала меня словами, которые я не слышала. У линии безопасности, она приобрела газету «Орегонец» и подняла на меня взгляд, из её глаз лились слёзы.

– Твоя традиция, – она шмыгнула носом, и запихнула её внутрь моего рюкзака, вероятно рядом с моей первой газетой, которую я купила в Штатах.

Мы обнимали друг друга до тех пор, пока меня не пригласили на посадку. Элиза Сноу... точь в точь, как в моих ночных кошмарах, но Реаган была со мной здесь до самого конца.

– Возьми, – сказала я, снимая с шеи камеру, которую он купил мне. – Здесь запечатлены все наши места, вся наша жизнь. Посещай их время от времени.

Реаган взяла "Никон", рыдая.

– Я люблю тебя всей своей жизнью, – сказал я ей.

– Я тоже люблю тебя. Увидимся через пару недель. Я привезу с собой любого американца, которого смогу встретить на своём пути, чтобы выдать тебя замуж и вернуть обратно.

Сотрудник службы безопасности счёл мою бледность за страх и провёл меня к выходу. Образ Реаган струился волнами из-за жидкой завесы моих слёз до тех пор, пока я больше не смогла её видеть.

Внутри самолёта я уложила свой рюкзак под кресло и немигающим взглядом неотрывно смотрела в окно. Я не хотела упустить ни единого проблеска своей американской не-мечты. Вдалеке солнце садилось за горы Вест Хиллс, в которых ютился его дом. Я гадала: "А не находилась ли моя душа до сих пор на реке Роуг". Она никогда не воссоединится со мной в Англии. Она всегда будет свободно парить здесь, следя за Солисами, Реаган и ним. Я предполагала, что если ты достаточно далеко уезжаешь, душа разбивается на части.

Прямо подо мной Америка постепенно меркла. Пожалуй, дело было в высоте или пустоте внутри меня, но в этом полёте я не повлекла за собой призраков. Я была одна. Содрогнувшись, я потянулась за рюкзаком, желая достать свой шарф. Из-под блузки выглянул армейский жетон Айдена, но я проигнорировала его, поскольку, когда я расстегнула свою кладь, на самом верху находились перевязанные пурпурной лентой, пожелтевшие, запечатанные конверты и прикреплённая к ним записка на белом клочке бумаги.

Я потянулась к записке, спрашивая себя: "А может ли она воскресить меня к жизни". Мои призрачные пальцы соприкоснулись с хрустящим листом бумаги, но осязать они не были больше способны. Они просто работали: схватить, поднять, развернуть. Я читала текст, написанный незнакомым, наклонным почерком, по одной расплывчатой букве за раз.

Элиза,

я нарушаю правила мистера Хейла, отдавая тебе его письма, в надежде, что они приведут тебя к мужчине, которого ты знаешь, а не к тому, кого ты слышала вчера.

Не совершай ошибку, сожалеть о которой вы оба будете всю свою жизнь.

Бенсон

Ох!

Переведено для сайта http://vk-booksource.net и группы https://vk.com/booksource.translations