Текст книги "Тридцать ночей (ЛП)"
Автор книги: Эни Китинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)
Его ритм усиливался – жёстко, быстро и ослепляюще. С каждым толчком, моя плоть всё сильнее смыкалась вокруг него, сжимаясь и засасывая его в себя. Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один.
Я бурно взорвалась, выкрикивая его имя. Так же, как и тогда. Так же, как и всегда. Он последовал за мной несколько секунд спустя, со стоном выдохнув мое имя:
– Элиза!
* * * * *
Где-то вдалеке послышался жужжащий звук, подобно назойливому комару в летний ленивый денёк. Я уткнулась носом в грудь Айдена, в попытке его проигнорировать. Но жужжание продолжалось снова. И снова.
– Умм, Айден? Тебе надо ответить?
– Нет... отпуск.
– Отпуск? – взвизгнула я, подскакивая в кровати, тотчас насторожившись. Он говорил, что никогда не берёт отпуска!
Он приоткрыл один глаз.
– Ммм.
– Серьёзно?
– Ммм.
– Так чем займёмся?
– Сюрп-риз, – пробормотал он, перетекая в тихое похрапывание.
Глава 41
Перемирие
Я могла бы пролежать так весь день, наблюдая за спящим Айденом. Его губы были слегка приоткрыты, длинные ресницы нежно касались его скул, скульптурная челюсть производила неизгладимое впечатление. Но желание прикоснуться к нему было настолько навязчивым, что я медленно, дюйм за дюймом, соскользнула с кровати и на цыпочках прошлась по спальне, прибираясь. Когда я подняла книги из «Пауэлса» с пола – Байрон, Неруда, Дикинсон, Бронте – я задохнулась от изумления, осознав, что общего было у всех этих книг. За исключением Байрона, все эти книги не были нами подписаны, поскольку в нашу вторую ночь нам так и не выпало шанса сделать это вместе.
Я перелистала страницы, и вот оно: его подпись на восьмой, двадцать четвёртой и одиннадцатой страницах. Он подписал их все. Я погладила пальцем его автограф, улыбаясь тому факту, что всего одна ночь может многое изменить. Чего мы достигли за считанные часы? За считанные дни?
Книги едва каскадом не выпали из моих рук, когда я опустилась в его кресло. В редких случаях, когда я позволяла себе эти мысли, мои колени неизменно подгибались подо мной, и вопросы стремглав проносились в моей голове, вместо пятого периода периодической системы56.
А что если мне всё же потребуется уехать? Или наравне ужасно, что если я смогу остаться, но не смогу быть с ним? Он сказал, что попробует, но что это значит для кого-то такого, как Айден? Как у него получится подавить свою память? И что случится, когда специалист начнёт копать глубже и Айден будет вынужден начать рассказывать? Как скоро он закроется в себе и прекратит всё это? Образ его изогнутой в неприязни челюсти в момент, когда он выговаривает «ты не моё здоровье – ты моя боль», проявился в моих мыслях.
Я вскочила на ноги. Нет! Я не должна мыслить подобным образом. Он сможет сделать это. Я знаю, он сможет.
Я положила книги на столик и поспешила в его гардеробную. Рядом с его костюмами – как и каждое утро – висело новое платье от "Марголиса". Оно представляло собой скромного покроя, серого цвета, футляр с крошечными жемчужными пуговичками, нашитыми вдоль позвоночника. Я исследовала мягкий хлопок, зная, что где-то там найду следующую строчку из стиха Байрона "Она идёт во всей красе". На этот раз она оказалась на внутренней стороне подола, вышитой фиолетовыми шёлковыми нитями:
"И лёгкий смех, как всплеск морской,
Всё в ней о мире говорит."
До того, как я осознала, что делаю, я поднесла подол к губам и поцеловала нашивку. И поскольку этого сумасшествия мне было не достаточно, я также и сфотографировала её. Затем я скрылась в ванной комнате, чтобы привести себя в порядок, прежде чем платье поцелует мою кожу в ответ.
Пятнадцать минут спустя, кончики моих пальцев по-прежнему зудели от желания прикоснуться к Айдену, и поэтому я сбежала во внутренний двор, с целью созвониться с Хавьером и Реаган.
Задний двор представлял собой девственный пейзаж, простирающийся в поляну с полевыми цветами, кустами ежевики, чертополохом и жёлто-ствольными соснами Ponderosas. Умиротворённо и дико. Как будто, это было гарантией всего упущенного спокойствия того мужчины, который им владел.
Я начала лавировать сквозь траву, выросшую по колено. Будет проще выдержать разговор с Хавьером, если я буду двигаться. Но в туже секунду, как только я включила телефон Айдена, я споткнулась об огромный папоротник.
Заставкой на экране телефона была моя фотография, запечатлевшая меня спящей, прижавшись губами к его подушке. Чёрт возьми, вот так я выгляжу, когда сплю? Я взяла себя в руки и ввела номер Хавьера, притворившись, что не видела струйку слюны на моём подбородке.
Чем дольше Хавьер не отвечал на звонок, тем быстрее я странствовала по поляне и тем меньше слышала чириканье лазурных птичек. Как я объясню ему всё произошедшее? Что если теперь он ненавидит Айдена?
– Мистер Хейл? – наконец Хавьер поднял трубку, тон его голоса был очень официальным.
На этот раз я чуть не натолкнулась на сосну.
– Хавьер, это Иза.
– Иза? – его голос потеплел. – Ты в порядке? Почему звонишь с телефона Хейла?
– Потому что мой остался у тебя после вчерашнего вечера.
– Ох, точно. Забыл. Он лежит в "Хонде", заперт в багажнике.
– Меня это не беспокоит. Я просто хотела узнать как ты. И извиниться за прошлый вечер, – мой голос упал до шепота, и я села на траву.
– Почему ты извиняешься? Это не было твоей виной.
Я разрывалась надвое, я не знала, кого надо защищать.
– Это не было чьей-то виной, Хавьер. Ни твоей, ни Реаган, ни даже Айдена, хотя он и наговорил много ужасных вещей. Он напуган тем, что что-нибудь произойдёт со мной, и он просто приходит в бешенство, когда чувствует себя беспомощным.
Хавьер долго хранил молчание. Всё это время, я скручивала лист папоротника, пытаясь вдохнуть немного воздуха.
– Да, – в итоге произнёс Хавьер. – Он что-то с чем-то.
– Я знаю, но у него добрые намерения. Он никогда не причинит боль тому, кого я люблю.
Я отбросила в сторону громкие слова Айдена, о том, что он разрушит всё, что причинит мне боль. Он никогда не сломает меня подобным образом.
– Меня не волнуют его угрозы, Иза. Что же он собирается сделать такое, опасность чего уже не висит надо мною? Я больше беспокоюсь за тебя, когда ты с ним.
– Обо мне не беспокойся. Я о себе позабочусь.
Послышался вздох, длиной в шестой период периодической системы. Я представила, как он сощурил глаза; он всегда так делает, когда видит в своём воображении уже законченную картину, а не эскиз.
– Ты же не ненавидишь его, верно? – прошептала я, скручивая лист папоротника в узелки.
– О, чёрт! Я не ненавижу его. Вообще-то, после вчерашнего вечера, я как бы узнал его немного лучше. У него есть проблемы – это правда – но, ни один пижон не сходил бы так с ума из-за платья. Если только, ему действительно не наплевать на девушку.
Я улыбнулась, так как звучит это поистине правдиво, когда исходит от Хавьера. Проблема была в том, что Хавьер не знает о ПТСР и о презирающих самих себя мужчинах, которые разрушат себя раньше, чем позволят любви войти в их жизни.
– Ладно, прекращай повторять периодическую таблицу, или чем ты там ещё занимаешься. Мы справимся с этим. Ты всё ещё готова побыть нянькой этой ночью?
– Конечно, – ответила я, даже, несмотря на то, что это означало провести ночь вдали от Айдена.
– Спасибо, дорогая! Я должен бежать. Эта новая вилла сама себя не покрасит. Мария с девочками будут ждать тебя. Теперь у тебя есть кто-то, кто любит Хейла, поговори с ней.
Я рассмеялась, представив, как он закатил глаза.
– Увидимся позже, Хавьер. Люблю тебя.
– Тоже люблю тебя.
Я закончила разговор, отключившись, не желая задерживать его ещё больше, чем и так уже задержала, Но когда я начала звонить Реаган, текстовое сообщение молниеносно высветилось на экране, практически мгновенно за ним последовало ещё три сообщения:
Джазмен: Хейл Шторм, какого хрена? Ты приедешь, даже если мне придётся тащить тебя сюда за сам член.
Каллахан: Шторм, Джаз кончает в свои штаны. Рассказал ему о твоей женщине. Чтоб. Меня.
Хендрикс: У нее, что три груди?
Каллахан: Конечно!
Сначала я и не поняла до какой степени сильно рассмеялась, пока лазурные птички испуганно не порхнули в воздух из куста ежевики. Хейл Шторм? Как же это ему подходило. Ни за что не позволю ему пропустить эту встречу. Даже ради моей грин-карты.
* * * * *
Три часа спустя, после булочки с корнуэльским сливочным варенцем и ещё трёх оргазмов, Бенсон быстро сопроводил нас вниз с холма. Айден обнял меня за плечи и притянул ближе к себе.
– Итак, поскольку мы в машине, ты скажешь мне, куда мы едем? – спросила я, испытывая облегчение, что мне не пришлось собирать чемодан.
– Увидишь, – он улыбнулся, вырисовывая пальцами круги на моём колене.
– Как долго будет длиться твой отпуск?
Рука, которой он меня обнимал, напряглась.
– Как минимум до тринадцатого июня.
По мне пробежал озноб, не имеющий никакого отношения к его прикосновениям. Он поцеловал мой висок, но не произнёс то, что обычно было принято произносить в подобных случаях: "всё будет хорошо", "не волнуйся", "мы уладим это". Он понимал, что не может давать такого обещания.
– Спасибо, что идёшь на это ради меня, – сказала я, целуя его в шею.
– Это и для меня тоже... для нас.
Я едва не выпрыгнула из люка автомобиля, услышав это. «Я люблю тебя» подумала я о нём и сделала фотографию. Его телефон, спрятанный в кармане его джинсов, завибрировал уже в энный раз. Я сбилась со счёта после того, как насчитала пятьдесят восемь звонков. Он посмотрел на него, улыбнулся и набрал сообщение. Это послужило мне напоминанием.
– Айден, я должна тебе признаться в кое-чём плохом.
– Да? Ты что произнесла "чёрт" в окружении каких-то сорняков?
– Нет. Я прочитала твою переписку с морпехами, – я покраснела до цвета красного кадмия.
Он приподнял бровь. Но не произнёс ни слова.
– Умм, сообщения начали высвечиваться на экране, в то самое время, когда я воспользовалась твоим телефоном, чтобы позвонить Хавьеру. Я не сдержалась. Прости, – пробормотала я, опустив взгляд на камеру, которая лежала у меня на коленях, и натирая безупречной чистоты линзу своим большим пальцем.
Слегка касаясь кончиками пальцев моего подбородка, он приподнял мою голову. Я ожидала увидеть стиснутую челюсть или глубокую V-образную складку меж его бровей, но вместо этого я увидела ямочку на щеке.
– Смотри, – сказал он, показывая мне ярко светящийся экран iPhone. Там был текст: – Читай, – он кивнул в качестве одобрения.
Я бегло прочитала текст в иконке, расположенной ниже увиденных сегодня мной сообщений:
Айден Хейл: Она прекрасна. Так что отвалите.
– Несомненно, я нахожу твоё неисправимое стремление пошпионить очаровательным, Элиза. Поверь мне, никто так не шокирован этим, как я сам. Но я полагаю, это означает, что я тебе нравлюсь.
Я люблю тебя.
– Да.
Глава 42
Истоки
Вид за окном «Ровера» был очень знаком мне, что не должно было меня настолько сильно шокировать. Но я была потрясена.
Мы находились перед огромной шпалерой "Сада Роз".
В светлое время суток.
С людьми, прогуливающимися по дорожкам сада.
Озноб просачивался через поры моей кожи. Я оторвала свой взгляд от хихикающей маленькой девочки и посмотрела на Айдена. Его плечи окаменели, глаза стали цвета кобальтовой сини.
– Я же говорил тебе, что попытаюсь, – прошептал он. Его пальцы впились в мою талию.
– Айден, дорогой, ты не должен делать этого ради меня. Мы можем просто —
Он пресёк меня, положив палец мне на губы.
– Да, должен. Я кое-что запланировал для тебя. Кроме того, сегодня понедельник. Здесь не будет людно, – он опустил вниз взгляд, как будто был смущён. – Я с чего-то должен начать, Элиза. Я бы хотел, чтобы это началось здесь.
Слёзы хлынули из моих глаз без какого-либо предупреждения. Я поцеловала каждую частичку его, до какой смогла дотянуться, даже, несмотря на то, что Бенсон стоял прямо за нашей дверью. Айден усмехнулся зыбким звуком и обхватил мои бёдра руками.
– Вечером, – пообещал он. Затем сделал глубокий вдох, распрямляя плечи: – Держись рядом со мной, – прошептал он.
– Всегда.
Как только мы вышли из "Ровера", я обвила рукой талию Айдена. Насколько же иначе ощущались его мускулы в отличие от того, как это было в наше первое посещение этого сада! Они были туго натянутыми, при этом каждую секунду они резко сокращались. Я чуть было не решила, что мы должны вернуться домой, но нечто неизведанное в его глазах остановило меня. Они внимали сад со смесью голода и вызова. Точно также мы смотрели на воду до того, как прыгнуть с утёса. В тот же миг я поняла, что он должен попытаться сделать это. Не для меня, а ради самого себя.
Что-то промелькнуло между ним и Бенсоном, и Бенсон занял своё место по правую руку Айдена, но на этот раз он держался ровно на три шага позади. Хорошо. Достаточно лишь его массивного остова, чтобы предупредить приближение любого прохожего.
– Пошли, – произнёс Айден, обхватывая рукой мои плечи.
Его голос был решительным, равно как и нетерпеливым. Он не повёл меня к ступенькам у шпалеры, а направил нас в сторону куполообразного здания садового магазина с его матовыми витражными окнами. Мы быстро нырнули внутрь магазина, в то время как Бенсон остался стоять снаружи, у двери.
За прилавком, выполненным из берёзовой древесины, находилась пухлая дама с белоснежными волосами, на ней была надета футболка с принтом из цветов роз. Она представилась как Патти.
– Здравствуйте, Патти. Я Айден Хейл. Я звонил ранее —
– Ах, мистер Хейл! – воскликнула она, хлопнув в ладоши. – Минутку, сэр, одну минутку.
Она побежала в заднюю часть магазина так быстро, как могла.
Я взглянула на Айдена, но он с улыбкой на губах, пожал плечами. Патти вернулась, неся с собой полновозрастную Английскую розу в пластиковом зелёном ведре. Мои руки взметнули ко рту, когда я осознала, что мы собираемся сделать.
– Вот она, мистер Хейл. Нежно-розовая Инглиш Гардн роза. Самая красивая, какую я только сумела отыскать.
Роза была идентична тем, на любовь к которым моя мама потратила нескончаемое количество часов. Я ощущала пристальный взгляд Айдена на мне, но не могла отвести взгляд от розы.
– Спасибо, Патти, – сказал он. – Не дадите нам несколько минут наедине, пожалуйста?
– Конечно, сэр, – я расслышала её ответ, пока пристально смотрела на лепестки розы, которые выглядели точно так же, как и кожа Клэр.
Подушечками пальцев Айден нежно коснулся линии моего подбородка.
– Я посчитал, что настало время и розе твоей мамы появиться здесь, – сказал он.
Я кивнула, поскольку слёзы, которые начались ещё в машине, снова в избытке потекли из моих глаз. Он приподнял мою голову.
– Эй! Чересчур?
– Нет. Она прекрасна, – прошептала я единственно возможным для меня тоном в эту минут, совсем не удивившись, что не смогла охарактеризовать розу иначе.
Я больше не видела в розе цветок. Я видела ожившую красоту своей мамы.
Айден обхватил меня рукой за талию, и я поцеловала его, не заботясь, что мы могли вызывать приступ тошноты у бедного Бенсона.
– Спасибо тебе. Никто никогда не делал для меня ничего более красивого.
Он выглядел так, будто желал заняться нечто большим, чем просто целоваться, но прямо в этот момент, из-за задней двери выглянул маленький мальчик лет семи.
– Джек! – Патти пожурила его, находясь в подсобке, и он, засуетившись, убежал прочь.
– Всё хорошо, Джек, мы готовы, – сказал Айден, но сделал несколько шагов назад, отступая ближе к стене.
Патти вразвалочку вышла из подсобки, неся большой пакет с грунтом, позади неё шёл Джек с лопатой.
– Как ты назовешь её, милая? – поинтересовалась Патти.
– Я могу её назвать? – визгливо произнесла я в изумлении.
– О, да, у нас есть реестр всех произрастающих здесь роз. Вам лучше выбрать красивое имя. Она будет расти здесь ещё очень долгое время.
Для этой розы было лишь одно-единственное, достаточно красивое имя.
– "Леди Клэр".
Айден притянул меня к себе и поцеловал мои волосы. Он понял, что я только что дала своей маме титул, которого она не смогла иметь при жизни. Патти небрежно внесла запись в реестр, пока Джек рассматривал Айдена и распрямлял плечи, подражая ему.
– Вам потребуется помощь в посадке, мистер Хейл? – спросила Патти.
– Нет, спасибо. Мы знаем, где находится место.
Он взял мешок с грунтом и перекинул его через плечо. Джек подал ему лопату, стоя по стойке смирно, равно также как и Айден. Патти вручила нам несколько плотных, зелёных перчаток, без остановки треща нам наставления о том, как включить оросительную установку.
– Бенсон? Розу, пожалуйста, – попросил с ухмылкой Айден.
Бенсон послал ему в ответ такую же ухмылку, но ведро поднял. Мы вышли из магазина, Патти помахала нам на прощание и пригласила нас посетить "Фестиваль Роз".
– Мне кажется, Джек хочет быть похожим на тебя, когда вырастет, – сказала я Айдену.
Он довольно усмехнулся и направился по дорожке в сторону "Шекспировского Сада". Я не выпускала из объятия его извечно-напряжённую талию. Бенсон следовал за нами, излучая предостерегающие к сближению флюиды, несмотря на то, что в руках он нёс розу.
"Шекспировский Сад" был пуст, за исключением пожилой пары с тросточками, сидящей на кованной железной скамье. Мы подождали снаружи живой изгороди из роз, пока они не ушли. А затем Бенсон разместился под арочным входом, в то время как мы скользнули внутрь сада.
Глаза Айдена осветились тотчас, как только он вспомнил то же самое, что и я. Нашу первую совместную ночь.
– Считаю, что это будет прекрасным для неё местом, – сказал он.
– Да. Я бы тоже его выбрала.
– Рядом со столистной или с «Ла Франс»?
Я поняла, что он подразумевал. Рядом с Леди Сесилией или рядом со мной?
– Рядом с «Ла Франс», – подчеркнула я.
Он ярко улыбнулся.
– Я согласен, но хочу знать почему.
Я пожала плечами.
– Это логично, полагаю. Живое – живым, мёртвое – мёртвым, – мой голос умолк.
Смогла бы я когда-нибудь сделать этот выбор, если бы никогда его не встретила?
В течение нескольких секунд он хранил молчание. Затем взял лопату и стал копать яму. Когда я предложила ему свою помощь, он воспротивился, заявив, что я испорчу ещё одно платье. Я проигнорировала его и встала на колени рядом с ним. На протяжении неизмеримого мгновения, мы копали и гребли. Я сосредоточилась исключительно на наших руках, затянутых в перчатки, на том, как они обрабатывали землю, на запахах грунта, роз и Айдена, и на жизненно-важном звучании нашего дыхания. Его пальцы работали очень быстро, усердно, словно в данный момент он обрёл катарсис. Его плечи стали чуть более расслабленными. Должно быть, он почувствовал мой пристальный взгляд, поскольку поднял голову и улыбнулся.
– Наслаждаешься представлением, Элиза?
– Каждой молекулой.
Мы не останавливались до тех пор, пока яма не оказалась достаточно глубокой. Затем аккуратно, зажав кончик языка между зубами, Айден опустил "Леди Клэр" в землю. Мы присыпали её корни – горсть грунта от меня, горсть грунта от него. Так что, в конечном счете, она расцветёт точно так же, как мама при жизни.
– Леди Клэр, Гений Питер и Мона Иза, – прошептал Айден.
Я впитала образ, который он обрисовал, образ семьи, отсутствующей и существующей во всех отношениях.
– Теперь мы должны посадить что-нибудь для тебя, – произнесла я.
– Как насчёт кактуса?
Я рассмеялась и замахнулась на него щепоткой земли.
– У тебя мало чего общего с кактусом, если только за исключением славного шипа.
(прим. переводчика.: игра слов: prick – шип, мужской половой орган).
Его гулкий смех распугал бабочек-адмирал по всему саду. Он поднял немного грунта и острожно бросил его в меня. Наш дружный смех был заливистым, громким, и на мгновение мы стали Элизой с Айденом без прошлого. Грунт разлетался повсюду – волосы, одежда, лица – до тех пор, пока Айден не повалил меня на траву, основательно целуя меня в губы.
– Айден! Бенсон снаружи, – прошептала я ему в губы. – И люди!
Он отстранился, ямочка на щеке была ярко выражена и была гораздо глубже, чем когда-либо.
– Знаю.
Ах! Точно так же, как он сказал мне этим утром. Я притянула его назад к своим губам, не желая ничего, кроме как воплотить его простое желание в жизнь.
– Похоже, садоводство оказывает очень благотворное воздействие на тебя, – размышлял он, его сияющие глаза были испытывающими.
– Как и на тебя.
Он сел, перемещая меня к себе на колени. Его волосы были в беспорядке, частички дубильной коры запутались в прядях, белая рубашка была испачкана грунтом и травой. Он никогда ещё не выглядел настолько прекрасным.
– Знаешь, Элиза, у меня порядка десяти акров холмогорья за домом. Я никогда ничего с этой землёй не делал. Похоже, ты любишь садоводство. Может быть, самое время для тебя заиметь свой собственный кусочек земли, чтобы этим заняться?
Мои руки уже в который раз за день взметнулись ко рту, но когда я ощутила привкус земли, я их опустила.
– Моя собственная земля?
Он кивнул.
– Если ты хочешь. Всё что ты пожелаешь. Это твоё.
Я не могла говорить, но слёзы, стоявшие в моих глазах, сказали всё за меня. Даже когда я, наконец, изрекла слова, они были молвой:
– Ты лучшее, что когда-либо за долго время со мной случалось.
Его улыбка исчезла, и строгая V-образная складка пролегла меж его бровей. Тектонические плиты переместились настолько резко, что я едва не расслышала, как они сменяли друг друга и потом замкнулись.
– Пошли, Элиза, – его голос был низким, когда он встал и поднял меня на ноги.
Проклятье! Что же я такого сказала? Если он не может принять даже этого. Как он вообще примет тот факт, что я люблю его?
Он включил поливальную установку близ "Леди Клэр" и, сохраняя молчание, обнял меня за талию. Он вновь стал литым из титана. Мы начали бродить по Шекспировской арене, в точности прослеживая наши первые шаги. Флорибунда, «Ла Франс». С каждым сделанным шагом, свет в его глазах меркнул.
– Айден, милый, что случилось? Мы должны вернуться домой? – я обхватила ладонями его лицо.
На секунду мне показалось, что он не ответит. Но он задержался у столистной розы, первый бутон у которой уже поник, а второй ещё пока не раскрылся. Нечто надломилось в выражении его лица. Его лоб нахмурился, а челюсть сжалась. Он закрыл глаза, его рука крепко ухватилась за мою талию. Каждый мышечный корд в его теле расширился и начал вибрировать. Моё сердце заколотилось в груди. Что такое? Что происходит?
Он открыл глаза. Больше они не были ни цвета бирюзы, ни даже цвета сапфира. Они были цвета непроглядной синевы.
– Элиза, – его голос был резким. – Думаю, настало время тебе узнать правду.
