Текст книги "Тридцать ночей (ЛП)"
Автор книги: Эни Китинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)
Я сглотнула.
– Ну, потому как он ведет немного... обособленную жизнь, и он не хочет, чтобы и я вела замкнутый образ жизни.
– Обособленную жизнь? Ну, понятное дело, с его-то деньгами, большого ума не надо, но этого не достаточно, чтобы оправдать его поведение. Иза, не позволяй ему давать тебе пустые отговорки лишь для того, чтобы снова спать с тобой.
Я любила Реаган, но в какой-то момент между стуком Айдена в мою дверь и обедом, который мы так и не начали, целью моей жизни стало защищать его.
– Он не врёт мне, Рег, и я не настолько глупа. Пожалуйста, побудь мне сестрой в этом вопросе и дай ему шанс. Особенно в силу того, что у меня осталось всего лишь двадцать шесть дней, которые я могу провести со всеми вами.
Она была непоколебима.
– Иза, а что если тебе принесёт это боль? Вспомни, каково это было когда, – она резко замолкла, но я знала, о чём она собиралась сказать.
Помню ли я в каком была состоянии, когда она впервые встретила меня? О, да. Если рассматривать тот период моей жизни, моя память могла бы в такой же мере считаться эйдетической.
Я обняла её за плечи.
– Я помню, но теперь я гораздо сильнее. Благодаря тебе. Кроме того, вполне возможно, что твоё желание всё же исполнится, так как никто не хочет оттолкнуть меня больше, чем сам Айден, – мой голос упал до шепота.
Я попыталась дышать, когда будущее, которое он мог бы спасти, но в котором не было его, забрезжило бесцветным, ничем не примечательным полотном на горизонте.
Реаган одарила меня таким объятием, что оно вытеснило абсолютно весь кислород, который я умудрилась втянуть в себя.
– Конечно же, он не оттолкнёт тебя. А если он это сделает, то пожалеет, что на свет родился. Теперь прекращай все эти глупости, пока я не выгнала тебя отсюда.
И на этой неуместной британской идиоме, я поняла, что она снова приняла мою сторону. Я обняла её крепко, целуя её волосы и вглядываясь в нашу фотографию на стене. Мысль о возможности когда-либо потерять её соперничала с потерей Айдена, поэтому я откинула её прочь.
– Я начала готовить суп. Он будет готов примерно через пятнадцать минут. Мне лучше пойти и найти его до того, как он убедит самого себя, что ты права и сбежит.
Она улыбнулась и чмокнула меня в щёку.
– Ты использовала английское слово, когда говорила о нём.
Я рассмеялась.
– Неужели? Твоя мечта сбылась. Вот видишь? Он вовсе не мудак. Да, и уж точно лучше выглядит, чем твой мистер Ганди52.
Я указала ей на коллаж, служивший экранной заставкой, на котором красовался модель-мужчина британского происхождения
– Я бы не заходила так далеко. Ладно, ладно, – она подняла руки в знак капитуляции. – Хочешь позаимствовать моё счастливое бордовое платье?
Она поднялась с кровати, чтобы подойти к шкафу, но затем остановилась, ударяя себя рукой по лбу в жесте "ох!". Она обернулась ко мне и улыбнулась.
– Вообще-то нет, не моё платье. Ему надо увидеть тебя настоящую и тогда он никогда уже не будет прежним. Надевай платья своей мамы и заставь его влюбиться в себя до самой своей смерти.
Глава 34
«Светла, как ночь её страны»
Приехав к Айдену домой, я воспользовалась моментом, пока у него было селекторное совещание по телефону с Токио, чтобы повесить мамино чайное платье в его гардеробную. На случай, если мы куда-нибудь отправимся сегодня вечером. Платье было серого цвета с белыми розами, набитыми по всей широкой юбке. Я пригладила нежный, как лепестки, шёлк, придя в восторг от того как оно гармонирует с универсальными тёмно-синими, чёрными и тёмно-серыми костюмами.
Я отступила назад, чтобы запечатлеть эту сцену на мой новый "Никон", но когда поместила камеру в фокус, а линза дала изображение крупным планом, я заметила резную деревянную коробку на высоком шкафу в глубине гардеробной. Солнце сияло на крышке коробки, словно на алтаре. Было нечто благоговейное в её по-королевски возвышенном положении, что заставило меня приподняться на цыпочки, дабы изучить её.
– Мисс Сноу, – тихий голос помешал моему шпионажу.
Я подпрыгнула, оглядываясь назад на дверь гардеробной. Там, в своём белом фартуке и тёмно-синих бархатных туфельках без каблука, стояла миссис Дэвис.
– Прошу прощения, я напугала вас, мисс Сноу, – сказала она с улыбкой на губах.
Я сделала тихий вдох и произнесла безмолвную, не по-научному обоснованную благодарность своему везению, избавившему меня от замешательства, если бы меня поймали за подсматриванием за моим... кем бы он ни был. Мечтой, целью всей моей жизни, кровью в моих венах, кислородом в моих лёгких. Я одёрнула себя, прежде чем решила забросить науку и стать ужасным поэтом.
– Нет, всё в порядке, миссис Дэвис. Я просто задумалась.
– О, пожалуйста, зовите меня Кора, – улыбнулась она, пока переваливаясь с ноги на ногу, входила внутрь гардеробной. Она увидела моё платье, и её улыбка стала ещё шире: – Какое красивое платье! – затем её голос упал до заговорщического шепота. – Между нами говоря, мисс Сноу, так мило видеть здесь несколько женственных вещей в качестве разнообразия. Я никогда прежде не видела в этом доме ни одной девушки.
Я готова была броситься её обнимать.
– Спасибо, – ответила я вместо объятий. – И, пожалуйста, зовите меня Иза.
– Хорошо, Иза, я зашла спросить, не надо ли тебе что-нибудь постирать? Или может быть что-то нужно из магазина?
– Ох, нет, но спасибо! Я привезла свои вещи, – я подняла свой уже опустевший рюкзак в качестве доказательства.
Она улыбнулась.
– Очень хорошо. Надеюсь, на этот раз ты останешься, Иза, – она начала выходить из гардеробной, но затем остановилась и, оглянувшись, посмотрела на меня. – Мистер Хейл хороший мужчина. Сложный, да, но хороший, – она лаконично кивнула и вышла.
Я наблюдала за бантом на её фартуке, тут же подумав об экономке мистера Дарси, миссис Рейнолдс, которая рекомендовала Элизабет Беннет из Пемберли своего хозяина.
Она открыла дверь спальни и примёрзла к месту. Поскольку, стоявший там, с огромной пурпурной коробкой, зажатой под подмышкой, другая рука которого нависла над дверной ручкой, был ни кто иной, как мой мистер Дарси.
– Кора?
Он нахмурился от удивления, его глаза осмотрели спальню. Когда он заметил меня в гардеробной, в тот же миг он умудрился и улыбнуться, и нахмуриться.
– Здравствуйте, мистер Хейл, сэр. Просто проходила мимо, в поисках грязного белья для стирки.
Он улыбнулся, полностью явив ямочку.
– Уверен, ты нашла достаточно, – он склонил голову в мою сторону.
Она рассмеялась, подождала, пока он прислонится к стене, и выскользнула за дверь.
– Спасибо, – сказал Айден ей вслед, неизвестно за что.
– Всегда пожалуйста, – ответила она, её шаги гулко звучали, удаляясь по коридору.
Айден вошёл в спальню, смотря на меня с приподнятой бровью. Он положил гигантскую коробку на кровать и медленной походкой подошёл ко мне.
– Очаровываешь мой персонал?
Он улыбнулся, притягивая меня ближе к себе. Большим пальцем он очертил мою нижнюю губу.
– За эти дни я должна очаровать любого, кого смогу.
Я собиралась поинтересоваться о пурпурной коробке, но он наклонился, его губы находились в миллиметрах от моего рта.
– Не уверен, что когда-либо целовал тебя в своей гардеробной, – прошептал он.
Я затерялась в его губах, жадно целуя его, как будто поцелуй может преобразиться в ещё больше ночей, проведённых здесь, в ещё больше моих платьев, гармонирующих с его костюмами. Когда моё дыхание стало настолько шумным, что даже Кора смогла бы услышать его на кухне, он довольно усмехнулся и высвободил мои губы.
– Кислород, Элиза. Пошли, у меня есть кое-что для тебя, – он обвил рукой мою талию и подвёл нас к кровати. – Открой, – прошептал он мне на ухо.
Я изучила пурпурную коробку – она была длиной почти с мой рост. Никаких бантиков, никаких ненужных украшений, никаких имен. Мне потребовалось порядка двух минут, чтобы вскрыть гладкую светло-лиловую бумагу и мягкую ткань. Наконец, сделав глубокий вдох, я отвела в сторону последний слой тонкой, лёгкой материи.
– Ох! – выдохнула я.
Прямо передо мной, подобно волшебству из сказок, лежало самое красивое платье, которое какая-либо женщина, где-либо, когда-нибудь видела. Это было длинное платье без бретелек, похожее на перевёрнутый бутон розы. Слои материи драпировались точно так же, как и лепестки. Их цвет был удивительным. Каждый верхний слой имел более светлый оттенок бирюзы, нежели нижележащие, оттенки которых постепенно сгущались, начиная с лазурного, небесно-голубого, морского, кобальтового, индиго и, последний слой был оттенка полуночной синевы.
Мой взгляд порхнул к его глазам, как только я поняла глубокий смысл, скрываемый под экстраординарным цветом. Он улыбнулся и праздно развалился на кровати, подперев себя локтями.
– Я же говорил тебе, – сказал он. – Я хочу всегда присматривать за тобой.
Я начала опускать себя на него, но потом вдруг вспомнила, что не должна пугать его. Поэтому я замерла в воздухе, вероятно, выглядя при этом достаточно смехотворно. Он поймал меня, прежде чем я шлёпнулась на кровать, подминая меня под себя.
– Прости, – пробормотала я.
– Да, это действительно непростительное преступление – желать обнять мужчину, который купил тебе платье, но ты не можешь этого сделать, так как боишься быть раздавленной насмерть, – его голос снова стал жёстким.
– Я не боюсь.
Он отвёл взгляд в сторону, что-то бормоча, что прозвучало подозрительно похоже на "а должна бы". Я могла почувствовать, как всё тепло улетучилось из комнаты, поэтому применила свой отвлекающий манёвр.
– Итак, расскажи мне об этом платье. Оно великолепное!
Я пробежалась пальцами по материалу. Он был мягким и текучим, подобно усыпанным росой лепесткам.
Это сработало. Ямочка собралась в складку на его покрытой лёгкой щетиной щеке.
– Я подумал, что пришло время тебе обзавестись своими собственными платьями. А не только платьями твоей мамы или твоей соседки. Твоими.
Он отвернул корсет и показал мне ярлык на внутренней стороне. На нём было вышито:
Элиза С. Сноу
«Светла, как ночь её страны»
Я прочитала вторую строку из стихотворения Байрона, жгучая лента опоясала моё горло. Прошло несколько минут, прежде чем я нашла слова. Даже, когда я подобрала слова, я просто растаяла, уткнувшись в его шею, целуя его благоухающую кожу.
– Спасибо. Мне кажется, я даже спать буду в нём.
– Повезло платью.
– Ты когда-нибудь расскажешь мне о значимости Байрона для тебя?
Его взгляд переместился, как будто он что-то читал.
– Это просто красивое стихотворение, Элиза,
Он пожал плечами, но у меня было ощущение, что он не обо всем мне рассказывал. На данный момент я решила пока отложить это в сторону.
– Ты заставил Бенсона научиться вышивать?
Он усмехнулся.
– Пока ещё нет. Это местный дизайнер "Марголис". Он специализируется на ретро пятидесятых, как мне сказали.
Он поглаживал линию моей челюсти, пока я усиленно сдерживала себя от попытки снова наброситься на него. Я знала "Марголиса". Я провела приличное количество времени за последние четыре года, испуская слюну у витрин его магазинов, его коллекции были в стиле Одри Хепбёрн53.
– Он в твоём полном распоряжении чего бы ты, когда бы ни захотела, – сказал Айден. И вот он, этот глубинный, нисходящий тон в его голосе.
– Так это значит, что ты ведёшь меня на свидание? – улыбнулась я, потому как этот тон заставлял меня изволить повопить.
– Так случилось, что да.
– Куда?
Мгновение он пристально всматривался в меня, словно не был уверен, что хотел мне говорить, возможно, даже и вовсе брать меня. Но затем ответил:
– В место, которое, как я полагаю, ты уже довольно давно хотела увидеть.
– Ты же не заплатил за путешествие на станцию НАСА, верно?
Он рассмеялся.
– Нет, но это напомнило мне – не то, чтобы мне требовалось напоминание. Я положил немного денег на твой банковский счёт, и прежде чем ты спросишь, я запомнил номер твоего счёта, когда увидел чековую книжку у тебя на столе.
– Что? – я собиралась произнести это подобающе оскорблённым тоном, но вышло подобно возмущенному визгу.
Он всё ещё улыбался.
– Это не для тебя. Это для твоей семьи, как я понял, они нуждаются в нагревателе воды, и я уверен, ты всегда мечтала, что сможешь помогать им.
– Как ты узнал, что Солисам нужен нагреватель воды? – всё ещё повизгивая, говорила я. Проклятье, может он и будущее может видеть?
– Бенсон обладает особыми талантами.
Я наблюдала за ним, открывая и закрывая рот, как рыбка гуппи моего профессора по биологии.
– Сколько? – поинтересовалась я, в конечном счёте.
– Достаточно, чтобы помочь им, но недостаточно, чтобы нам спорить об этом.
– Может ли это считаться "взаймы"?
– Нет. Если только ты не хочешь, чтобы ICE заинтересовалось твоим финансовым положением.
Я сделала глубокий вдох, исчерпав все аргументы.
– Хорошо, спасибо. Но почему ты вдруг так озаботился Солисами?
Его глаза переключились на осмотрительный режим.
– Поскольку я подумал, что если у тебя будет некий способ помочь им финансово, ты не будешь чувствовать себя обязанной находиться в их окружении, и одновременно потенциально рисковать своим иммиграционным статусом.
– Ты имеешь в виду, что подкупаешь меня? – мой голос опять вернулся к визжанию.
– Формально, я откупаюсь от них.
Стремглав я отодвинулась от него, я была взбешена.
– Мой выбор быть рядом с ними исходит не из чувства долга, Айден! Я хочу быть рядом с ними, потому что люблю их. Так что, нет, откуп от них нагревателем воды не вытеснит их из моей жизни, равно как и взгляд на фотографию моих мамы и папы не вернёт их мне!
Последние слова резали мои губы, подобно стеклу, я тяжело задышала. Я закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки, но даже Менделеев не помогал мне в этот момент.
Я услышала глубокий вдох и почувствовала указательный палец у себя под подбородком. Он просто касался моего подбородка, вероятно, ожидая пока я открою глаза. Чёрт с ним и его прикосновением, поскольку в тот же момент, как только я почувствовала его, моя злость тут же испарилась. Я приоткрыла один глаз. Он выглядел как к чему-то принюхивающийся дракон, жаждущий вырваться наружу, дабы побушевать. Сверкающие глаза, тонкие губы, сжатая челюсть.
– Я никогда не притворялся, что понимаю любовь, Элиза. Так что, ладно, используй деньги так, как посчитаешь нужным. Но будь я проклят, если позволю произойти чему-либо, что поставит под угрозу твой иммиграционный статус. А теперь, собирайся. Мы выезжаем на закате, – и вот с таким военным приказом, он вышел из комнаты.
Как только за ним закрылась дверь, я почувствовала себя ужасно. Он ведь всего лишь пытался помочь. Но как он мог подумать, что нагреватель воды возместит потерю единственного для меня дома, который был у меня за последние четыре года? Вот так он любит? Кислород застыл в моих лёгких в тот же миг, когда в моей голове возник этот вопрос. Так же неожиданно, как и гнев, резко нахлынул на меня, точно так же быстро, я поняла, что на самом деле это было. Боязнь. Боязнь того, что именно так и любит Айден – со сделками и ценниками. Мои внутренности снова начало скручивать, но до того, как я оставила содержимое моего желудка в унитазе, я крепко уцепилась за одну истину: глубинная боль в его глазах, когда он говорил о своей матери. Ни один мужчина, испытывающий такую боль, не испытывает недостатка в любви, неважно как сильно он отрицает это.
Удивительно, но я почувствовала себя гораздо лучше, несмотря на то, что его любовь была направлена не на меня. Но с тех пор как моей новой целью жизни стало его спасение, я полагала, что была обязана узнать, может ли он позволить любви присутствовать в его жизни.
Я спрыгнула с кровати и рванула прочь из спальни в поисках его. Он находился во внутреннем дворике, прислонившись к стене из кедра, и шипел о низкой прибыли до вычета налогов, процентов, износа и амортизации в свой сотовый телефон. Когда он заметил меня, он рявкнул на беднягу, который был с ним на линии:
– Я перезвоню! – он прервал звонок и выпрямился, не моргая, наблюдая за мной.
Я подбежала к нему и накрыла в поцелуе его рот, забралась вверх по его телу и крепко обхватила руками его лицо. На мгновение он лишился устойчивости, но затем перекинул мои ноги себе за спину, его рука сжала в кулак мои волосы. Его поцелуй был яростным. Он кусал мои губы, рыча. Я укусила в ответ. Затем, потихоньку наши языки слились в успокаивающих, нежных поглаживаниях.
Я отпрянула от него, испытывая головокружение гораздо сильнее, чем бывало у меня в лаборатории Дентона.
– Ты – прекрасный мужчина, – сказала я ему.
V-образная складка стала ещё глубже, как будто он считал, что не должен упоминаться в одном предложении с таким словом как «прекрасный».
– Ты вдохнула одно из чистящих средств Коры, Элиза? Я просил её использовать исключительно биоразлагаемые материалы.
– Нет, только лишь твой одеколон. Вот и всё, Айден.
Я выпрыгнула из его рук и побежала обратно в спальню, до того как успела сказать нечто ещё такое, что позволит ему выписать в мой адрес постоянное запретительное судебное постановление.
* * * * *
Два часа спустя мои волосы были вымыты и высушены, я выбрала трусики, которые купил мне Айден. Вообще-то называть их трусиками было настоящим оскорблением. Слово «шедевр» подходило им лучше. Мой живот начало стягивать, когда я надела бирюзовое произведение искусства из кружева и органзы и соответствующий бюстгальтер. Будет ли всегда такое творить со мной всё нижнее белье, покупаемое им? Я очень на это надеялась.
Я избегала зеркала вплоть до последней минуты, после того как застегнула платье и взбила слои ткани. Затем, сделав глубокий вдох, я медленно повернулась и посмотрела на себя в зеркало. Женщина, изумленно смотрящая на меня, была не моей мамой. Она была сияющей, оживлённой, а её глаза приобрели почти лиловый оттенок. Она была той, которую я когда-то знала – но гораздо лучше. Я покрутилась на месте, затем и ещё раз, и ещё раз, рассмеявшись. Слои бирюзовой ткани охватывали меня подобно раскрывающемуся бутону розы в замедленном темпе. Пошатываясь, я вышла из ванной комнаты, аккуратно надела свои новые серебристые Лубутены на высоком каблуке, сожалея о том, что не имела ничего, чем могла бы отплатить Айдену. Что ты должна преподнести мужчине, у которого есть абсолютно всё? Хмм, я должна над этим подумать.
Я прошла мимо комнаты, которая была оборудована под студию, сделав себе мысленную пометку напомнить Хавьеру, что его принадлежности всё ещё находились там. Мы не хотели, чтобы Фейн решил, что Хавьер выкрал их. Мерцающий свет предшествовал мне в глубине коридора. Посмотрев на всё это другими глазами, я резко остановилась там, где была в этот самый момент – у фортепьяно в гостиной комнате. Если Айден нуждался в предупреждении даже на таком уровне, тогда я должна испытывать страх. Я действительно должна бояться, как он мне и говорил. И всё, что для этого нужно, так это натолкнуться на него где-нибудь, когда его глаза будут закрыты. Или запрыгнуть на него в следующий раз, когда у меня перехватит от него дыхание. Но во всём этом присутствовало то глубокое одиночество, упрятанное за его мерами безопасности, одиночество, которое заставляло мои ноги идти вперёд, и внезапно, я побежала. Но не к наружной входной двери, а к его библиотеке.
Я практически налетела на закрытую дверь, находясь в своём безумии, но его голос, звучавший там, спас меня. Это была странная смесь расстройства и сожаления.
– В чём твоя проблема, Кал?
Я прикрыла рот рукою, чтобы сдержать смех. Он звучал так же, как и Реаган.
– Я ещё даже не уверен, приеду ли, ясно?... Да, я знаю, что это традиция... Почему?... Собственно говоря, вот именно поэтому... Возможно, ты и победишь, так как я уверен, что облажаюсь... отсоси у верблюда... отвали.
Отсоси у верблюда? Бедный верблюд. Он швырнул телефон на стол, и я расслышала какие-то бормотания, вне всякого сомнения, это были ругательства ещё пуще прежних. Я сделала глубокий вдох, с нетерпением, абсолютно бесстрашно, постучала в дверь. Насколько же иначе я себя чувствовала, стоя перед этой дверью сейчас, в отличие от двух дней назад!
– Айден?
Послышалось некое перемешивание бумаг.
– Да, входи, Элиза.
Я открыла дверь, и вот он. Ещё более умопомрачительный, как никогда, в своём сшитом на заказ тёмно-синем костюме, белой сорочке и без галстука. Очерченные сильные мускулы его шеи формировали скульптурный V-образный рельеф, который исчезал под расстёгнутым воротником его сорочки. Он выглядел так, словно был причиной войн, а вовсе не участником в них.
Он складывал какие-то бумаги в аккуратные, педантичные уголки. Но как только он посмотрел на меня, он их бросил. Небрежно брошенные листы бумаги не попали на стол и теперь разлетелись повсюду, но он даже глазом не моргнул. Он пристально смотрел на меня хороших секунд пятнадцать, изрекая нечто очень похожее на "охренеть". Я сопротивлялась позыву раскланяться и начать раздавать автографы. Классно быть женщиной.
Он начал приближаться ко мне, в его глазах горело сексуальное возбуждение. Он остановился лишь тогда, когда подошёл близко, настолько близко, что между нами не было места для воздуха. Затем он медленно наклонил меня на свою руку, так что ему открылся свободный доступ к моему горлу, и прижался к нему губами.
– Ты так прекрасно выглядишь, – его голос был почти что страдальческим.
Я знала это чувство – ощущение того, что ты созерцаешь нечто такое чудесное, что это не могло быть предназначено для тебя.
– Как и ты, – прошептала я.
Я ощутила улыбку напротив своей кожи, когда его губы стали порхать по моим ключицам и обнажённым плечам. Неожиданно, корсет стал слишком тесным. Мне хотелось высвободиться, разорвав его.
– Хочешь, чтобы я побила того, кто расстраивает тебя по телефону? – я начала лепетать с тем, чтобы не сорвать с себя платье и пустить насмарку всю свою усердную работу.
Он усмехнулся, выдохнув прямо мне на кожу, и отступил.
– Нет, я не хочу, чтобы ты избила его. По-существу, я не хочу, чтобы ты и на шаг приближалась к нему, так как у него реально развращённый ум.
– Ревность с твоей стороны, Айден?
Я улыбнулась, удивляясь тому, когда это вдруг ревность стала привлекательной для меня.
– Только в тех случаях, когда дело касается извращённых ублюдков, – его привязанность к неизвестному мне нечестивому ублюдку обволакивала эти резкие слова.
– Так кто этот извращённый ублюдок, чтобы я могла подготовить свой вонючий спрей с запахом скунса?
Он рассмеялся.
– Джеймс Каллахан. Он был одним из морпехов в моём отряде.
– Ох, это касается путешествия, которое ты планировал ранее?
– Да.
– Но теперь, ты не уверен, поедешь ли?
Он покачал головой.
– Нет. Я бы хотел быть поблизости, на случай, если Бобу что-нибудь понадобится.
Его взгляд стал тяжёлым, осторожным. Тепло, растёкшееся по мне от его поцелуев, начало истощаться во мне. Не из-за того, что хочет провести время со мной. А чтобы знать наверняка, что процесс получения грин-карты идёт своим ходом, и, стало быть, впоследствии он сможет меня отпустить.
– Это единственная причина? – мой голос был чересчур тихим из-за остроты ощущения.
Он улыбнулся и опустил руки с моей талии на мою попу. И сильно её сжал.
– Да, и твоя попка. Хотя, как мне кажется, в данный момент это платье довольно сильно затмевает её.
Ну, это кое-что.
– Спасибо. Морпех США купил его мне. Ты должен держаться от него подальше. Ревнивый мужчина. Отпрыск драконов, ещё тот. А ещё ужасно большой.
– Я буду настороже. Хотя надеюсь, что в тебе больше здравого смысла, чтобы не связываться с таким дикарём.
– Мне нравятся дикари, как недавно я выяснила. Всерьёз заблуждающиеся создания.
Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его шрам. Он выглядел так, словно готов был подавать иски против всех дикарей повсеместно, поэтому я продолжила:
– Ты часто встречаешься с другими морпехами?
Я боялась ответа. Я не знала, как это повлияет на ПТСР: будет ли хуже или же лучше.
– Как минимум раз в год. В конце мая мы проводим несколько дней в моей хижине в Ривер Руж.
В конце мая – когда он вернулся домой с войны.
– Айден, ты должен поехать повидаться с ними. У меня всё хорошо пройдёт с Бобом, – сказала я, несмотря на то, что даже сама мысль не видеть его хотя бы день, не говоря уже о нескольких днях, неожиданно притупила значимость даже грин-карты для меня.
– Посмотрим, – он пожал плечами.
– Кто ещё кроме Каллахана приезжает повидаться?
– Хендрикс и Джазмен.
– А что насчёт Маршалла? Он тоже морпех?
– Однажды морпех, морпех навеки, – он ласково провёл пальцами по линии моей челюсти.
– Ох, так почему Маршалл не поедет? – я не знала почему, но мне поистине хотелось встретиться с его лучшим другом.
– Из-за меня, – абсолютно спокойно ответил он.
Он обхватил рукой мою талию и повёл меня к двери библиотеки, но я едва ли заметила это из-за непонятного натяжения в моей груди. Мне хотелось поинтересоваться у него, что он подразумевал под таким ответом, но это была та самая единственная черта, которую, я не была уверена, могла ли когда-либо пересечь. А что если Айден напал и на Маршалла? Я задрожала, мой разум отвергал эту мысль. Нет, более вероятно, что Айден оттолкнул от себя Маршалла ради его же безопасности, точно также, как он поступает и со мной. Как я вообще могу задать ему вопрос об этом, чтобы это не показалось ни грубым обвинением, ни тем более сильнейшим болезненным напоминанием? Я поцеловала его в шею, когда неохотно признала, что данная информация должна исходить от него самого.
– С чего это вдруг такие огромные выразительные глаза, Элиза?
Я пожала плечами.
– Просто думаю о тебе... и твоей военной службе.
– А что такое?
Хмм, какой я могу задать вопрос, чтобы не нанести вреда?
– Почему об этом не упоминается в твоей биографии?
Он одарил меня снисходительной улыбкой.
– Элиза, с моим драконьим характером, как ты это называешь, как много, ты думаешь, потребуется времени миру заподозрить о наличии моего дефекта, если люди будут обладать подобной информацией?
– Это не дефект, Айден. Это рана. И тут нечего стыдиться.
Он закатил глаза.
– Какое клише, Элиза.
– Это не умаляет правды.
– Теперь мы можем выехать?
Он прозвучал, как Анамелия, когда та находится в кабинете стоматолога. Я вновь оставила поцелуй на его шраме.
– Да, хотя мне очень хочется, чтобы ты рассказал мне, куда мы направляемся.
Он улыбнулся.
– Это сюрприз.
Внезапно я разволновалась. Возможно, эта ночь будет весёлой и для него тоже, вдали от старых воспоминаний, создавая новые взамен. С моей же стороны, я изо всех сил постараюсь сделать эти воспоминания яркими.
– Химики не любят сюрпризы, – я симулировала ворчание, несмотря на то, что подразумевала лишь себя.
– Тогда успех обеспечен.
Успех? Успех в чём?
