Текст книги "Тридцать ночей (ЛП)"
Автор книги: Эни Китинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)
– Иза! Охренеть, ты в порядке? – кричала она, делая то же самое со мной.
– Я в порядке! Не обращай на меня внимания, что —
Но затем я увидела это. Сначала, я увидела это в её глазах, затем и в глазах Бенсона, который возвышался над нами. Я опустила свои глаза вслед за их пристальными взглядами, в которые вселился ужас, к своим обнажённым ногам, покрытым розовыми рубцами. Туда, где должно было быть мамино платье. Теперь оно было изорвано в клочья, едва прикрывая верхнюю часть бёдер, узкие ленты шёлка почернели и скрутились из-за огня. Они распадались на мелкие частицы прямо у меня на глазах, развеваясь по ветру.
– Нет! – слово сорвалось, подобно рыданию с моих губ. Я начала гнаться за пеплом, хватая воздух руками: – Нет! – я снова ахнула, в то время как шёлковая пыль улетала в ночь и исчезала. А я всё равно за ней бежала: – Пожалуйста, – задыхалась я. – Пожалуйста!
– Элиза! – красивый голос прогремел позади меня, и быстрее, чем какое-либо движение могло бы настигнуть звук голоса, руки Айдена обернулись вокруг меня.
Он поднял меня и, убаюкивая, прижал к своей груди.
– Детка, что случилось? Ты ранена? Кто-то к тебе прикасался?
Он был в неистовстве, его руки скользили по моему лбу, щекам, остановившись на моём горле, проверяя мой пульс.
Я отыскала его глаза. Они были широко распахнуты от ужаса. Однако их взгляд остановил мои слёзы. Воздух вновь стал поступать мне в лёгкие, и я обвила руками его шею, вдыхая его аромат. Глубоко вдыхая, мечтая о том, чтобы ни единой частички шёлковой пыли не осталось внутри меня. Чтобы ощущать лишь его аромат.
– Детка, поговори со мной! – произнёс он, его голос надломился.
– Я в порядке. Не беспокойся. Я просто... немного словила огня, как мне кажется. Не особо уверена – а что ты здесь делаешь? – мои слова тоже засвистели по ветру.
Он развернулся вместе со мной, всё ещё удерживая меня в своих объятиях, но я увидела, как в нашу сторону бежал Бенсон, позади него бежала Реаган. Где же был Хавьер?
– Что, чёрт возьми, произошло? – Айден разразился на Бенсона. Его голос прозвучал настолько громко, что я закрыла уши руками.
– Какой-то грёбанный идиот, стоящий позади неё, бросил бенгальский огонь, сэр, и её платье воспламенилось. Прямо в тот самый момент, когда я там появился. Я потушил огонь, прихлопнув его ладонью, до того, как он обжог её кожу, но мне кажется, я ударил чересчур сильно. Мне жаль, сэр, – Бенсон покачал головой, его глаза были широко раскрыты.
Хватка Айдена вокруг меня превратилась в прочный титан. Он прикрыл мои ноги пиджаком Бенсона, внимательно осматривая каждый дюйм моей исполосованной кожи. Его челюсть напряглась настолько сильно, что на его шее проступила толстая вена.
– Айден, шшш, – прошептала я ему на ухо. – Я в порядке. Шшш. Водород, 1.008 —
– Ровер, Бенсон, – его голос был низким, гортанным, слова были искажены.
Пальцы Айдена впились в мою плоть. Бенсон рванул в сторону парковки, его массивное тело было чересчур проворным для таких размеров.
– Реаган, где Хавьер? – спросила я, потирая тыльную сторону шеи Айдена.
Она пожала плечами.
– Он, вроде, как исчез, когда появились сотрудники службы безопасности, чтобы разобраться с возгоранием.
Грудная клетка Айдена расширилась. Его мускулы начали вибрировать.
– Слава Богу! – сказала я им обоим, потянувшись за своей сумочкой, чтобы позвонить Хавьеру. Но моей сумочки не оказалось на моём бедре, куда я заранее её повесила.
– Рег, ты не видела мою сумочку? – спросила я, пытаясь сохранить голос спокойным только ради Айдена.
– Нет, – она нахмурилась, оглядываясь на ворота Колизея.
Я попыталась вспомнить, что у меня было в сумочке. Телефон, бальзам для губ "ЧапСтик", дебетовая карта. Я смогу её заблокировать, в случае если она украдена. Прямо сейчас, ради Айдена, я просто должна дышать.
– Как ты здесь оказался? – прошептала я, поглаживая его шею. Он не ответил, так что я стала наседать на него, чтобы он разговорился: – Айден, дорогой, поговори со мной. Что ты здесь делаешь?
– Как я мог сидеть дома, когда ты была в той толпе? – сказал он тем самым гортанным голосом, и неистовая дрожь прокатилась по нему.
– Шшш, я в порядке. Как Бенсон попал внутрь без билета?
– Я знаком со спецгруппой службы безопасности.
– Ну, конечно же, ты знаком. Мой заступник, – прошептала я ему на ухо, надеясь смягчить настроение, но по какой-то причине, он вновь напрягся.
Не в силах постичь его ужаса, я продолжила поглаживать его шею. Послышался звук визжащих по дорожному покрытию покрышек со стороны парковки, и через ворота пролетел "Ровер". В тот же миг, двери Колизея распахнулись в третий раз, и оттуда выбежал Хавьер, неся мою сумочку, и безумно осматривая входную территорию.
– Хавьер! – окликнула я его, махая рукой. – Мы тут, мы в порядке!
Нет. С нами не было всё в порядке. Вовсе не хорошо всё было у нас. Поскольку плечи Айдена, под моим ухом, только что заскрипели от напряжения, и низкое, глубокое рычание завихрилось в его груди. Его глаза стали пустыми – точно такими же, какими могут быть у человека, который может закрыться в себе для того, чтобы поставить кого-то к стенке для расстрела.
– Айден, посмотри на меня, – прошептала я, но он не сделал этого.
Он пристально смотрел на Хавьера, который трусцой бежал к нам.
В считанные секунды "Ровер", заскрипев тормозами, остановился с левой стороны Айдена. Не произнеся ни слова, он открыл заднюю дверь и опустил меня на сидение. Его движения были резкими, на подобие механическим. Он укутал меня, словно в кокон, в пиджак Бенсона, его глаза вовсе не моргали.
– Посади мисс Стар в машину, – выпалил он приказ Бенсону, и захлопнул дверь с моей стороны так сильно, что "Ровер" задрожал.
Он развернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с Хавьером. Краем глаза я заметила, как Бенсон сопроводил Реаган, с целью посадить её в машину рядом со мной, но я не могла отвести взгляд со спины Айдена. Она пульсировала, вибрация мускулов теперь отчётливо просматривалась под его синей рубашкой. Внезапно я испугалась за Хавьера.
– Айден! – окликнула я его через приоткрытое всего лишь на дюйм окно, но он не отреагировал.
Хавьер резко остановился поодаль в нескольких футах. Я не знала, что он разглядел на лице Айдена, но должно быть, это было нечто особенное, поскольку его глаза широко распахнулись, и он отступил на два шага назад.
– Где ты был? – голос Айдена рассёк воздух, и был он холоднее, чем я когда-либо слышала.
Хавьер сглотнул.
– Что вы имеете в виду, мистер Хейл?
– Я имею в виду, где ты был, когда твоя приёмная сестра едва не сгорела заживо? – Айден стиснул зубы на последних двух словах.
Хавьер посмотрел на меня через окно. Его глаза стали темнее, а брови дрогнули.
– Мне жаль, – изрёк он.
– Всё в порядке, Хавьер. Это не твоя вина. Айден, пожалуйста! Это был случайный инцидент! – взывала я, понимая, что если я могу их слышать, то и они смогут услышать меня.
Хавьер посмотрел на Айдена.
– Мне – мне пришлось отойти, – неуверенно вымолвил он.
– Тебе пришлось отойти? Тебе пришлось отойти в тот момент, когда платье её мамы вспыхнуло пламенем, и теперь она потеряла ещё одну вещь в своей жизни. Почему? – Айден взорвался, его голос был настолько оглушительным, что я отскочила назад на сидение, столкнувшись с Реаган, которая наблюдала за происходящим через моё плечо.
– Я видел, как вошли охранники. Я не подумал —
– Ты обещал заботиться о ней! – бушевал Айден. – Ты вообще хоть задумался взять её с собой, прежде чем самому ускользнуть? Или ты сдерживаешь свои обещания только, когда тебе это удобно?
– Айден, прекрати! – кричала я, барабаня по двери.
Он сделал два шага навстречу Хавьеру, его голос упал до злобного, глубокого тембра:
– Позвольте мне пообещать вам, мистер Солис. Если что-нибудь с ней случится снова, когда она будет с вами – будь-то она сломает чёртов ноготь, или само ICE придёт за ней – вы будете вытанцовывать танго вдоль мексиканской границы на одной ноге. А я свои обещания сдерживаю.
Реаган ахнула. Это был последний звук, который я услышала до того, как мир погрузился с тишину. Мои волосы встали дыбом, и я ощутила металлический привкус от резкого укуса на своём собственном языке. Я толкнула дверь – не для того, чтобы привлечь внимание Айдена, а для того, чтобы рывком распахнуть её.
Плечи Хавьера слегка ссутулились, но он кивнул.
– Вы правы, мистер Хейл, – его голос был очень тихим. – Сегодня я облажался. Но у меня есть и к вам вопрос. Если вы настолько сильно хотите обеспечить ей безопасность, где же были вы? Не ваш прихвостень или ваши деньги – а вы! – он указал на Айдена, затем посмотрел на меня. – Увидимся завтра, Иза, – сказал он и зашагал в сторону парковки, всё также держа мою сумочку в своих руках.
– Иза, – прошептала Реаган, сотрясая моё плечо. – Ты должна сдержать Айдена, или всё это закончится тем, что ты потеряешь их обоих. Поговори с ним. Я собираюсь отвезти Хавьера домой.
Я не могла вымолвить ни слова из-за резкого приступа гнева, ощущавшегося даже у меня во рту. Она вышла из машины и побежала вслед за Хавьером. Бенсон склонился ближе к Айдену и что-то сказал ему. Со стороны Айдена не последовало вообще ни одного движения, но он должно быть как-то отреагировал, поскольку Бенсон кивнул и отступил вдаль на некоторое расстояние.
Некоторое время Айден не двигался. Затем, медленно его спина расслабилась. В конце концов, он повернулся ко мне лицом, его глаза сверкали. Но впервые за всё время, я возненавидела своё влияние на него. Я не хотела испытывать оцепенение в какой-либо мере по отношению к тому, что только что произошло. Широко шагая, он направился в сторону "Ровера". С каждым сделанным им шагом, моя ярость становилась статичной. Моё горло начало гореть, как будто готовилось к крику.
Он открыл дверь с моей стороны.
– Иди ко мне, Элиза, – он протянул руку, чтобы подхватить меня.
– Не прикасайся ко мне! – слова с лёгкостью прорвались сквозь мои стиснутые зубы.
– Что за —
Он остановился, его глаза широко раскрылись, как будто, он впервые увидел меня.
– Ты настолько слеп, что даже с твоими уникальными мозгами, ты не понимаешь, что только что унизил Хавьера самым наихудшим образом?
V-образная складка пролегла меж его бровей.
– Ты должно быть шутишь! Он подверг тебя опасности!
– Он ничего такого не делал.
Он сжал челюсть.
– Элиза, он оставил тебя одну. Ты могла получить ожоги.
– Но этого не произошло! Айден, даже если бы я и получила ожоги, я не нахожусь под его ответственностью. Он приглядывает за мной, только потому, что заботится обо мне, а не потому, что это его работа. А теперь ты заставил его почувствовать себя виноватым в случившемся, в то время как он является огромной причиной, почему я вообще здесь нахожусь.
– Пусть лучше он чувствует себя виноватым, чем бы ты была подожжена заживо!
– Достаточно! – заорала я. – Хватит этого вздора со спасением Элизы. Начиная с нашей первой ночи, ты пытался изо всех сил оттолкнуть меня. Ну, так вот, твоя угроза Хавьера была настолько омерзительна, что, возможно, ты только что преуспел в этом.
Он застыл. Его рот слегка приоткрылся. Его глаза успокаивались, пока не стали походить на твёрдое стекло. В течение нескольких минут он просто смотрел на меня в изумлении. Затем он моргнул.
– Элиза, ты расстроена, и у тебя был долгий день. Давай просто поедем домой, и обсудим всё это позже.
– Я поеду домой с Реаган. А теперь отпусти меня!
Видимо, я нечто задела в нём, так как в его глазах что-то изменилось, и свет в них померк.
– Твой дом рядом со мной, – ответил он, болезненная острота ощущалась в его голосе.
– Нет, вовсе нет! Я вообще не понимаю, что у меня с тобой, но это не дом. Это... это, – я осмотрела территорию рядом с машиной, как будто слово могло само по себе материализоваться там. – Это неистовство или нечто такое. Словно ты пытаешься спасти меня, чтобы компенсировать то, что лишь одному Богу известно. Зачем? Я что просто ещё одна "миссия по спасению"? Или ты действительно обо мне заботишься?
Он выпрямился в полный рост и отвёл от меня взгляд, его глаза всматривались вдаль, за пределы Колизея. Он ничего не ответил.
Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Водород, 1.008. Гелий, 4.003… Когда я вновь открыла глаза, он смотрел на меня.
– Ты, на самом деле, хочешь расстаться подобным образом? – спросил он, его голос был очень тихим.
Его вопрос погасил мою ярость. Хочу ли я этого? Хочу ли я, чтобы наше последнее воспоминание было таковым? Действительно ли я хочу, чтобы у нас было последнее воспоминание? Я не знала. Но я знала наверняка, что не могу больше ни о чём сегодня вечером думать. Я просто хотела оказаться в кровати, со всеми проблемами, которые даже я не смогла бы решить, но которые, как минимум, смогла бы истолковать.
Он сделал шаг навстречу, когда я не ответила.
– Пожалуйста, позволь мне отвезти тебя домой. К нам домой. Он уже начал казаться таким, когда ты там. Ты можешь переночевать там, и если ты всё ещё будешь также настроена утром, я позволю тебе уйти.
Он не сводил взгляд с моего лица, словно ожидал моего ответа. Без каких-либо эмоций я кивнула. Он тихо закрыл мою дверь и, не произнеся ни единого слова, обогнул машину и сел на сидение рядом со мной. Должно быть, Бенсон заметил это, потому как он прошествовал к машине и скользнул на водительское место.
– Домой, сэр? – спросил он.
Я не посмотрела на Айдена, но предположила, что он кивнул, поскольку Бенсон плавно, не ускоряясь, повёл машину. Чувствуя себя истощённой – я была куда сильнее истощена, чем могла припомнить, когда вообще была такой за последнее время – я пристально всматривалась в ночь. Фрагменты образов начали проигрываться в моей голове. Платье моей матери в огне. Испытывающие муку глаза Хавьера. Потрясённый шепот Реаган. Жестокая угроза Айдена. И, в конечном счёте, уязвлённое выражение его лица. Снова и снова, и снова. Я не могла вынести их, поэтому закрыла глаза и откинула голову на подголовник.
Когда мы приехали к нему домой, я выбралась из машины, ощущая присутствие Айдена позади меня. Близко, слишком близко. Он скользнул рукой по электронному экрану, и двери открылись. Я промаршировала через них, пересекла гостиную комнату, заметив стопы наших книг из "Пауэлса" – отголоски счастливого времени – которые всё ещё лежали на обеденном столе. Его шаги эхом вторили моей поступи. На пороге спальни я притормозила. Его шаги также остановились. Тепло от его тела отражалось на тыльной стороне моей шеи, и моя решительность дрогнула. Поэтому я захлопнула перед ним дверь. Звука удаляющихся по коридору шагов не послышалось. Сняв пиджак Бенсона, я разделась и повесила на шезлонг то, что осталось от маминого платья, скинула туфли. Следы от ударов уже начали спадать. Я натянула на себя футболку с принтом периодической таблицы и забралась в кровать.
На его прикроватном столике стояла рамка, которую я ему подарила. Планировал ли он спать сегодня здесь? Я прогнала прочь все до единой слезинки, выключила боковую лампу и повернулась на бок. Впервые со времени, как мы увидели друг друга, я была признательна одиночеству.
Глава 40
Единственная надежда
Я резко проснулась, испытывая чувство тревоги. Утренний яркий свет струился меж прядей моих волос, запутываясь в моих ресницах. Я моргнула раз, потом ещё раз. Я обнимала подушку Айдена, стиснув её руками и ногами. Моментально я вспомнила события прошлой ночи, и моё тело согнулось пополам. Мои пальцы прижали подушку к груди, но все мои чувства пытались заблокировать слова Айдена, которые эхом отражались в моих ушах. Мексиканская граница... отпущу тебя... Водород, 1,008. Гелий, 4.003. Литий, 6.94. Его слова затихли, сменившись на первые чириканья неперелётных лазурных птичек. А затем я увидела его.
– Ох! – выдохнула я, подушка шлёпнулась на кровать.
Айден сидел в кресле, в углу комнаты, одна нога расположилась поверх другой, щиколоткой на колене, всё в тех же тёмных джинсах и синей рубашке, что и вчера вечером. В его правой руке, между большим и указательным пальцами была зажата перьевая ручка, та самая, которая сыграла немаловажную роль в нашу первую ночь. Он нежно перекатывал ручку между пальцами, перо Амхерста трепеталось от его прикосновения. Несколько книг, купленных в "Пауэлсе", лежало у его ног, поверх стопы лежал сборник стихов Байрона. Он не смотрел на них. Его глаза были на мне – полные энергии, но бушующие, как будто образы кружили в их глубинах уже много часов подряд. Я попыталась завести разговор, начав даже с простого "привет", но не смогла вымолвить ни звука, из-за сердца, грохочущего о мои рёбра.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – его голос был нежным, тихим.
– Почему не хочешь? – прошептала я.
Он положил перьевую ручку на сборник стихов Байрона и встал. Намерение вспыхнуло в его глазах. Он проложил пять шагов между нами, пока я пыталась утихомирить свой пульс, гулко бьющийся в моих ушах. Я ожидала, что он сядет в изножье кровати, но он преклонил колени на полу, рядом со мной.
– Потому что вчера ты была права, – сказал он. – Со времени нашей первой совместной ночи, я был настолько поглощён идеей оттолкнуть тебя, что не осознавал, насколько мне этого не хочется, пока ты не пригрозила мне оставить меня. Я наблюдал за тобой спящей всю ночь, боясь, что это был мой последний шанс. Это маленькая морщинка, появившаяся поздним вечером, так и не исчезла во время твоего сна. Слава Богу, ты проявила милосердие и обняла мою подушку или я сошёл бы с ума. Я страшился этого утра даже больше, чем ночи эмбарго. Останься со мной... пожалуйста!
Каждое слово, каждая сделанная им пауза, каждое новое, робкое отклонение в его тоне было настолько близко к тому, о чём я мечтала, что на мгновение я даже задалась вопросом: "а действительно ли я проснулась". Но затем я увидела его потускневшие глаза и тёмные круги под ними, и поняла, что останусь. Неважно, какую сильную боль он мне причинил, я не хочу больше видеть на его лице такой страдальческий вид. Его редкое "пожалуйста" вторило в воздухе.
– Но все те причины, почему ты хотел, чтобы я ушла, всё ещё живы. Что заставило тебя изменить мнение?
Он покачал головой.
– Я не изменил своего мнения. Я капитулирую.
Прозвучало это как сожаление.
Тектонические плиты стали смещаться, и он побледнел.
– Видеть тебя прошлым вечером – белую, словно призрак, в разорванном в клочья платье, бегущую по ветру —, – он содрогнулся. – Я не молился уже двенадцать лет и восемнадцать дней до того момента, как увидел тебя; всё о чём я продолжал думать: "Пожалуйста, Боже, пожалуйста, пусть с ней будет все в порядке!" – он вновь содрогнулся.
Я тоже содрогнулась, но совсем по иной причине. Что же случилось двенадцать лет и восемнадцать дней тому назад? Я хотела поинтересоваться, но, интуитивно, понимала, что это нечто такое, что должно исходить лично от него самого. Внезапно он заключил мою ладонь в обе свои руки.
– Я лучше пройду дислокацию заново, чем буду неспособен тебя защитить. Если бы ты меня не успокоила вчера, я и представить не могу, что натворил бы... или кому причинил бы боль.
Я задрожала, проигрывая в памяти то, насколько сильное неистовство исходило из него, когда он развернулся лицом к Хавьеру.
– Элиза? – его правая рука метнулась к моей щеке, затем опустилась на ложбинку моей шеи. – Я снова испугал тебя.
Я кивнула.
– Да, немного.
Он тотчас от меня отодвинулся, положив руку на кровать.
– Я не хочу тебя пугать.
– Я больше опасаюсь того, что ты можешь сделать другим, – я снова задрожала.
Его челюсть изогнулась.
– Я уничтожу всё и каждого, кто может причинить тебе боль, Элиза. Включая самого себя. В этом вопросе я не торгуюсь.
– Я понимаю это лучше, чем тебе кажется. Я сделаю то же самое ради тебя. Но вот то, как мало тебе надо, чтобы так резко переключиться на режим уничтожения, как раз меня и пугает. Сломанный ноготь, серьёзно, Айден? Сожжённое платье? А что если я упаду и потяну связки моей лодыжки? Или меня собьёт машина?
Он ничего не ответил, но если принимать во внимание его несгибаемые плечи, я поняла, что даже эти сценарии служили спусковым механизмом для его насторожённости.
Я снова взяла его руку.
– Жизнь случается, Айден. Однажды, будь то естественным образом, будь то несчастный случай, что-то со мной да случится. Мы не можем позволить, чтобы ты учинял кровавый кутёж только лишь потому, что я простыла. А что если нам обоим так посчастливиться, и в один прекрасный день, когда мне будет девяносто, и я умру во сне, вполне вероятно, мечтая в этот момент о тебе. Что ты сделаешь тогда, если всё ещё будешь жив?
Он побледнел.
– Не смей говорить об этом.
– Но это данность. Это случится. Ты вставишь свои зубные протезы и начнёшь избивать людей тростью?
Его губы изогнулись в сдержанной улыбке.
– Это не смешно, Айден. Мы должны подготовить тебя к... к потерям. К жизни.
Полуулыбка исчезла. Его глаза потеряли фокус, как будто это был рубеж, за пределами которого он ничего не мог разглядеть. Я потянула его за руку, чтобы поднять его с пола. Я не могла смотреть на него, стоящего на коленях, в то время когда он выглядел настолько уязвимым. С таким же успехом я могла бы попытаться поднять Колизей, но он понял моё намерение и сел на край кровати. Он схватил мою руку, словно это был спасательный круг.
Я сделала глубокий вдох, очень осторожно подбирая свои следующие слова.
– Айден, я не хочу уходить. Я боюсь потерять тебя, равно как и боюсь того, что мне придётся сесть на борт самолета, летящего в Лондон. Но одно дело нам поступить так по отношению друг к другу, и совершенно иное для Хавьера или Реаган или какого-нибудь другого горемыки вынести всю тяжесть этого. Я считаю, что тебе надо встретиться с доктором по вопросу твоей ярости... твоего ПТСР. Ты уничтожаешь своё собственное здоровье, твое спокойствие —
– Хорошо.
– Я имею в виду, интенсивность сердечного приступа – подожди, что ты только что сказал?
– Я сказал хорошо, я кое с кем встречусь.
Мне требовалось некоторое время, чтобы подобрать правильные слова, так что вместо этого я смотрела на него и моргала до тех пор, пока он чуть ли не рассмеялся.
– Вот так просто?
– Возможно, это вот так просто для тебя, но мне потребовалось больше десяти лет, чтобы снова это попробовать.
– Снова это попробовать? Хочешь сказать, что ты уже ранее кого-то посещал с данной проблемой?
Напряжение вернулось в его плечи. Он отвёл взгляд в сторону от меня, его глаза зацепились за стоящую на прикроватном столике, подаренную мной рамку.
– Кратковременно – когда впервые вернулся домой.
– Насколько кратковременно?
– Достаточно, чтобы понять, что не хочу этого делать.
Его плечи распрямились, демонстрируя непокорность, как будто они были согласны с этим решением, поддерживали ту его часть, которая отказывалась от помощи в любой форме.
– Ты наказываешь себя, не так ли? Именно поэтому ты отказался проходить лечение?
Он ничего не ответил, но хватка на моей руке усилилась. Я приняла это в качестве подтверждения своей догадки.
– Айден, почему? Что, по-твоему, ты сделал такое, чтобы заслужить это? – мой голос повысился и надломился.
Его глаза начали медленно принимать отрешённый взгляд, подобно прелюдии к запиранию в самом себе, чему способствовали его ретроспективы. Мне не хотелось, чтобы он вновь предстал перед каким бы то ни было ужасом, поэтому я продолжила говорить:
– Послушай, если тебе слишком сложно мне об этом рассказать, я подожду, пока ты не будешь готов. Да я и вообще согласна никогда этого не услышать, если это то, в чём ты нуждаешься. Но ты не можешь просто взять и закупорить это в себе. Что насчёт того, чтобы поговорить с другими морпехами? С Маршаллом —
Внезапно его указательный палец порхнул к моим губам.
– Элиза, причина, по которой я считаю, что заслужил это, не является темой данного обсуждения.
– Твоё здоровье, вот что является темой этого обсуждения.
– Отлично, моё здоровье, – заорал он.
Лазурные птички на улице умолкли, перестав чирикать. Он тяжело задышал и пальцами зажал переносицу, закрыв при этом глаза. Когда он вновь посмотрел на меня, его глаза блестели, сродни жидкости.
– Теперь моё здоровье это ты, – прошептал он. – Так что ради тебя, я попробую.
Опустилась тишина. Ни звуков чириканья. Ни звуков дыхания. Не было слышно даже моего собственного пульса, стучащего в ушах.
– Я твоё здоровье? – я попыталась произнести слова, но голос мой пропал.
Он, должно быть, прочитал по губам, поскольку улыбнулся. Печальной улыбкой, не обнажив ямочку.
– Ты всерьёз этому удивлена? С той самой минуты как я увидел тебя, ты успокаиваешь меня лучше любого лекарства. И поверь мне, было время, когда я перепробовал все возможные препараты.
Лекарство... Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, и попыталась отыскать свой голос.
– Айден, я должна кое-что у тебя спросить.
Он застыл.
– Что?
– Ну – ты используешь такие слова, как лекарство и пристрастие, когда говоришь обо мне —, – я умолкла потому, как моё горло стянуло настолько сильно, что из меня вырывался лишь резкий, свистящий звук.
– И ты волнуешься, что это всё, кем ты для меня являешься, – его голос был очень нежным.
Я кивнула, скручивая простынь в своих руках.
Ещё до того, как я успела хоть глазом моргнуть, он вырвал меня из-под простыней и усадил к себе на колени.
– Элиза, детка, нет! Если бы я желал исключительно твоего успокаивающего эффекта, почему бы мне просто не остановиться на твоих картинах? Только этого уже вполне достаточно, чтобы твой эффект работал. Я бы не нуждался в тебе.
– Ну, я подумала, может быть, живой объект оказывает лучший эффект?
– Он лучший, но не потому, что у меня возникла сильнейшая одержимость. А потому, что ты гораздо больше, чем всё это. Ты... ты заставляешь меня хотеть...
– Хотеть чего? – прошептала я, впиваясь взглядом в его глаза, чтобы ничего не упустить.
Его глаза были спокойными – бирюза была ещё более ослепительна, чем когда-либо. Его губы приподнялись в первой за сегодня, широкой улыбке.
– Я хочу водить тебя на концерты. Засыпать с тобой, зарывшись носом в твои волосы, – он запустил пальцы в мои спутанные во время сна волосы. – Целовать тебя в светлое время суток в самом сердце "Сада Роз", не беспокоясь о том, кто находится поблизости.
Всё то, что он не может иметь.
Кончиками пальцев он приподнял моё лицо, так чтобы я могла посмотреть на него.
– Я хочу быть твоим новым домом.
На долгое время я потеряла дар речи. И это было прекрасно. Так как единственное, что я могла произнести в ответ на это: «я люблю тебя».
Вместо слов, я страстно его поцеловала. Он простонал и ответил на поцелуй настолько неистово, что мы повалились на кровать, наши тела соскользнули по простыням на самый край кровати. Его рука обхватила мою челюсть – точно так же, как это было в нашу первую ночь.
– Я больше не хочу фантазию, – сказал он. – Я хочу настоящую девушку.
После этого его рот завладел моими губами, наши языки сплелись, не оставляя никакого места для иных слов. Места не было даже для воздуха. Он схватил ворот моей футболки и разорвал её. Прежде чем вздох удивления слетел с моих губ, он на клочки разорвал мои трусики. Опаляя мою кожу, его губы начали прокладывать дорожку вниз по моему горлу, вдоль моих ключиц, по моему плечу, охватывая мой сосок. Он слегка подул и нежно втянул его в рот. Сосок стоял по стойке "смирно", от испытываемых ощущений всё мое тело возносилось над кроватью.
– Ммм... как всё-таки прекрасно, – простонал он, его дыхание заставило меня зашипеть.
Он резко заключил сосок между языком, зубами и губами в тиски посасывающего, покусывающего, целующего узора. Когда мой живот стянуло хорошо знакомой, острой болью, я ахнула, осознав, что он делает. Он восстанавливал события нашего первого раза с идеальной, непогрешимой точностью.
И как в тот самый первый раз, моё тело, вплоть до самой последней клеточки, признало поражение, полностью отдаваясь в его власть. Но в отличие от того раза, теперь я вторила его движениям. В таком единении душ мы никогда раньше не существовали.
Я обвила ногами его талию, прижимая его к себе и сливаясь с ним в единое целое. Его рот и язык переключились на другой сосок, а затем начали странствие по моему телу, всё ниже и ниже – кружа по моему пупку, пощипывая мою талию, поглощая мои бедра. С каждым поцелуем, его пальцы нежно, едва касаясь, скользили вверх по моим икрам, внутрь моего бедра, вокруг почти исчезнувших рубцов от удара, пока не встретились с его губами в местечке между моими ногами, где неумолимо колотился мой пульс. Его рот сомкнулся вокруг меня в тот же самый миг, когда его пальцы скользнули внутрь.
Я простонала искажённую версию имени Айдена, запустила руки в его волосы и подтолкнула себя ещё ближе к его рту.
– Откройся, – приказал он, а затем жёстко всосал мой клитор. Он развёл мои ноги так широко, настолько это было возможно: – Я хочу вкусить тебя... всю тебя... Я хотел сделать это с того самого первого раза, как попробовал твою конфетку... И вот тогда я понял, что это была ты...
Его язык упивался мной, кружа, толкаясь, погружаясь внутрь меня и слегка ударяя, с преднамеренной неторопливостью. Точно так же, как и тогда. Но всё же по-новому.
Всё внутри меня пылало и в то же самое время трепетало. Я ухватилась за его волосы, словно могла утонуть, отпусти он меня. Но он не отпускал. Ещё одно посасывание, ещё один ласкающий штрих. На бесконечный момент я испытала отрешение – затем я воспарила и исчезла. Это было перевоплощенным возвращением в ту первую, бессонную ночь.
* * * * *
Робкий порыв воздуха овеял моё лицо, затем отдалённо послышался довольный смешок, лёгкий вздох. Я открыла глаза, и прямо передо мной было лицо Айдена.
– Привет, – прошептал он, улыбаясь.
Он снял с себя одежду, его кожа, льнувшая к моей, была опаляющей.
– Привет, – выдохнула я, в предвкушении его поцелуя и солоноватого вкуса моих соков, оставшихся на его губах.
Я целовала его до тех пор, пока единственное что смогла чувствовать, так это его яркий коричный вкус.
– Как бы я хотел тебе объяснить, что это за чувство для меня, – выдохнул он, осыпая поцелуями мой нос, веки, щёки. – Всегда как в первый раз, – он проложил дорожку из поцелуев по линии подбородка, – и всегда лучше.
– Для меня всё точно также, – прошептала я, обвивая его ногами.
Смотря мне в глаза, он скользнул в меня. Моё тело знало и жаждало его, и вобрало в себя каждый его дюйм. Наши бёдра кружили и плавно покачивались в унисон. Он приподнимал мои бёдра до тех пор, пока кончики моих пальцев едва стали касаться матраса и начал жёсткими толчками врываться в меня. Мои выкрики сливались воедино с его затруднённым дыханием. Айден. Детка. Айден. Элиза.
