Текст книги "Тридцать ночей (ЛП)"

Автор книги: Эни Китинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

Глава 25

На продажу

Секретарь коллегии адвокатов, красивая женщина, которая была похожа на Адриану Лима⁴², и расцвела, и затрепетала, и растаяла, и заулыбалась в тот самый миг, как только увидела Айдена. Мне показалось, что даже её язык слегка вилял как «хвостик». Продолжалось это до тех пор, пока он не прочистил горло, этот звук опустил её на землю, и она повела нас в большой конференц-зал, её бёдра покачивались немного больше, чем это позволяли естественные движения.

Шесть юристов встали со своих мест в унисон, как только Айден вошёл в зал. Все они были в костюмах, и я была уверена, что они были довольно состоятельными людьми сами по себе. Впрочем, то, как они жеманно улыбались при виде него, он явно ими владел. Айден держал свою обычную физическую дистанцию, даже когда они пожимали друг другу руки. Он представил меня как "Элиза Сноу, друг".

Я запомнила имена всех юристов, особенно самого пожилого, Боб Норман, который был в этой фирме главой отдела по иммиграционному законодательству. У него был животик Санта Клауса и пушистые седые волосы, ему было порядка семидесяти лет. Его умные серые глаза сверкали на благодушном лице. Другие же, похоже, были рядовыми костюмами, и, вероятно, испытали удивление о созыве на такое срочное совещание только лишь для того, чтобы встретиться с молодой девушкой, а не с армией иммиграционной полиции.

Айден подвёл меня к чёрному, отделанному под мрамор, огромному столу, и мы заняли свои места со стороны стены. Ещё одна модель его поведения выбрала этот самый момент, чтобы всё само собой сошлось в моей голове. Я никогда не видела его сидящим так, чтобы его спина была незащищена и открыта. Даже в своём собственном доме. Хмм... Я сохранила это открытие в непрерывно растущий файлик под названием "Айден Хейл" на будущее.

– Итак, Элиза, – начал Боб с одобряющей улыбкой. – Почему бы тебе не рассказать мне что происходит, и я смогу выяснить, чем мы можем помочь.

– Спасибо, Боб. И благодарю всех остальных, – сказала я, испытывая признательность, что мой голос был спокоен и ни капли не выдавал неразберихи, творившейся у меня в душе.

Я рассказала юристам всё. О сотнях бланков, о десятках заявлений, о трёх типах виз, даже о своей нелегальной работе в качестве модели в "Фейн Арт". Они записывали всё быстро и скрупулёзно, большую часть времени Боб кивал, его глаза были широко раскрыты. В конечном счете, повисла долгая пауза. Я посмотрела в лицо каждому юристу, пока они внимательно изучали записанную информацию в своих записных книжках. В итоге, заговорил Боб:

– Моя милая девочка! Ты действительно сделала всё возможное, не так ли?

Я не понимала, почему моё горло внезапно стянуло. Вероятно, дело было в его сверкающих глазах, в его голосе с одышкой, что напоминало мне дедушку Сноу, или в его добрых словах. Какова бы ни была причина, я не смогла бы вести разговор без того, чтобы мой голос не задрожал, поэтому я просто кивнула и начала вырисовывать атомные орбиты в своей записной книжке.

– Таким образом, остаётся лишь одна загадка, – осторожно прощупывал Боб. – Несомненно, если ты выяснила достаточно, чтобы провести всю эту работу, и я подозреваю, что ты уже знаешь о единственных оставшихся вариантах.

– Полагаю, что так, но специалисты тут вы.

Впервые за всё это время заговорил Айден:

– Я настаиваю, Боб. Я не знаю вариантов и хотел бы получить доскональное, но краткое изложение по всем альтернативам.

Боб снова кивнул.

– Хорошо, в двух словах, она действительно находится в очень затруднительном положении. Она приехала сюда по визе, которая выдаётся на основе соглашения по обмену студентами, так как отчасти она была консолидирована Оксфордом, но это лишило её неких возможностей, доступных для других студентов. Поэтому теперь у неё есть лишь временные варианты и три долгосрочных варианта.

– Что ты этим хочешь сказать? – голос Айдена был суровым. Было заметно, что он чувствовал себя не в своей тарелке, а такое редко с ним случалось.

– Ну, временные визы выдаются тем, кто не намерен здесь жить и, равно как и у нынешней студенческой визы Элизы, со временем срок их действия истекает. И когда это произойдёт, она должна будет вернуться домой.

– Это звучит нелепо, – Айден указал на очевидное. – Зачем проходить через всё это, если она, в конце концов, окажется в точно такой же ситуации?

Боб повернулся ко мне.

– Элиза, прав ли я, что ты хочешь переехать сюда жить на постоянной основе? Иммигрировать, если можно так выразиться? Вместо всех этих временных вариантов?

– Да, именно этого я и хочу. Но если я должна уехать, я лучше сделаю это прямо сейчас. Позже сделать это будет гораздо сложнее. Больше отношений..., – я не рискнула взглянуть на Айдена, но могла почувствовать, как его глаза сверлили меня, когда мой голос умолк.

– С другой стороны, это позволит тебе выиграть некоторое время. Время на попытку выполнить один из долгосрочных вариантов, – по-доброму предположил Боб.

– Что за долгосрочные варианты? – снова потребовал ответа Айден.

Боб посмотрел ему прямо в глаза. Насколько сильно он догадывался о наших отношениях?

– Брак с гражданином США, мистер Хейл, миллион долларов или акт Конгресса.

За его словами последовала тишина. Я украдкой взглянула на Айдена.

– Брак – не вариант, – проговорил он сквозь стиснутые зубы настолько резко, что юристы вжались в свои кресла.

Его тон был настолько жестоким, что я рефлекторно отвернулась, словно он только что нанёс мне пощечину. Не потому что я ожидала, что он жениться на мне, а потому как он произнёс эти слова. С острой, как лезвие, яростью, почти с отвращением. И при этом настолько открыто. Он никогда бы так не отреагировал, если бы считал, что есть хотя бы слабый проблеск возможности для нас быть вместе.

Я обхватила пальцами часы папы, пытаясь найти силы дышать или заставить хоть какие-то части моего тела реагировать. Я слишком глубоко увязла. Даже, несмотря на то, что знала, что со временем эта история закончится, я позволила себе чувствовать себя подобным образом. Влюбиться настолько сильно, так быстро. Глупая, Элиза. Я хотела убежать так далеко отсюда, насколько это было возможно. Я должна была прислушаться к Хавьеру. Я должна была прислушаться к тому маленькому голоску в своей собственной голове.

Первым пришёл в себя Боб.

– Ну, в таком случае, Элиза, есть ли у вас какие-то другие варианты с замужеством?

Я хотела опустить взгляд, но для меня было настолько принципиально смело встретиться с понурыми взглядами. Я посмотрела Бобу прямо в глаза.

– Нет, Боб. И я пришла на эту встречу не ради того, чтобы выпрашивать предложение о замужестве.

Моё заявление было адресовано лишь одному единственному мужчине, и он понял это. Как и должен бы понимать, что своей унизительной реакцией он только что поставил жирный крест на какой-либо шанс, который был у нас. Я не посмотрела в его сторону.

Боб тепло улыбнулся.

– Я думаю, что это совершенно очевидно, дорогая. Не думаю, что такая женщина, как ты, нуждалась бы в муже, если бы такова была её цель. И, в любом случае, я должен сказать тебе, что замужество подобного рода здесь не сработает, в случае если ты вступишь в совершенно новые отношения, – его глаза юркнули сначала на Айдена, а затем на меня. – Понимаешь, CIS очень скрупулёзно проверяет браки с не гражданами США на наличие обмана. Если ты просто хочешь найти кого-то прямо сейчас и выйти замуж в течение нескольких следующих дней, то твоя грин-карта почти наверняка будет отклонена. Ты должна подтвердить некую историю, прежде чем сможешь убедить в этом правительство.

Я кивнула, игнорируя сидящего рядом со мной Айдена, который словно аршин проглотил. Боб одарил меня дедушкиной улыбкой и повернулся к Айдену, выглядя при этом немного холодным.

– Вы хотели услышать другие долгосрочные варианты, мистер Хейл, так вот они таковы. Она может попытаться получить одобрение Конгресса на своё пребывание, но такое случалось лишь несколько раз за всю историю страны, это займёт чересчур много времени и, честно говоря, у неё больше шансов выиграть в лотерею "Пауэрбол"⁴³.

– Другой вариант – она действительно должна выиграть в "Пауэрбол", или если говорить менее драматично, она должна найти миллион долларов и инвестировать в американский бизнес. Таким образом, она фактически сможет совершить попытку покупки грин-карты, – голос Боба был лишён какого-либо тепла, которое присутствовало в нём, когда он обращался ко мне.

К моему удивлению, Айден расслабился и откинулся на спинку своего кресла. Должно быть, он услышал что-то, что ему понравилось, так как он не откусил голову мужчине за пренебрежение, которое было адресовано ему в такой манере.

– Хорошо, тогда решено. Я просто дам ей денег, – он прозвучал так, словно только что купил машину. Или проститутку.

Вдруг, всё приобрело смысл. Он сам признался, когда мы были в "Парадоксе". Он эгоистичный. Только я была слишком потеряна в своих собственных фантазиях, чтобы внять это. Ему хотелось трахнуть девушку с картин. Ну, у него это получилось. Но затем поутру она стала чересчур реальной. И теперь, чтобы облегчить какое бы то ни было чувство вины, которое он ощущал за использование бедной сироты, он просто кинет ей в лицо немного наличности.

Ладно, у меня не так много за душой, но у меня есть гордость. Я поднялась из кресла. Все посмотрели на меня с удивлением, но встали вслед за мной.

– Джентльмены, я бы хотела поговорить с мистером Хейл наедине. Есть ли здесь место, где я могу это сделать?

Глава 26

Призраки

– Конечно, Элиза, – первым пришёл в себя Боб и повёл нас из зала.

Я следовала за ним, не удосужившись посмотреть, шёл ли позади меня "Придурок Столетия". Если бы он не последовал за нами, я бы спустилась на лифте и уехала домой. Боб указал нам на маленькую комнату для переговоров, в которой не было окон, и оставил нас одних.

Я вошла в комнату, держась спиной к двери. Я услышала, как она закрылась, и медленно повернулась, боясь, что если сделаю это поспешно, то оторву ему голову и, может быть, даже его впечатляющий член. Он выглядел настороженным. Как и должен был выглядеть.

– Хорошо, Элиза. Давай обсудим это.

Я плотно стиснула зубы и свирепо на него посмотрела.

– Да, давай. Может быть, ты начнёшь на этот раз разговаривать. Миллион долларов – стандартный тариф за девственность в эти дни?

Сначала он нахмурился, а затем любое проявление эмоций покинуло его лицо, словно он превратился в камень.

– Считаешь, что я покупаю тебя?

– Сорок тысяч за картину с полуобнажённым образом. Одному Богу известно, сколько за остальные картины. И девственная плева – ох, это же самое главное сокровище, – я вложила максимально возможное количество сарказма и льда в свой голос.

Под моим сердитым взглядом выражение его лица сменилось с каменного на яростное. Челюсть изогнулась, ноздри расширились, губы вытянулись в тонкую линию, а тёмные глаза сощурились.

– Я не плачу за секс. Я поступаю так, дабы помочь тебе, – прошипел он сквозь зубы.

– Помочь мне? Мне? На самом ли деле? Ты не получишь вовсе никакой выгоды от этого?

– Не в этом дело. Суть...

– Позволь мне избавить тебя от неприятностей и поберечь твои силы, Айден. Суть в том, чтобы выдать бедной маленькой сиротинушке денег из переполненных сундуков миллиардера, который всего-навсего хотел её трахнуть. Ты не рассчитывал на диалог, на разделение нечто большего, чем просто постель, еда и деньги. Когда же она стала личностью, вместо картины, это разрушило твою фантазию. Только ты же настолько порядочен, чтобы взять девственность сироты, а затем вышвырнуть её на улицу, верно? – моё тело трясло от злости. У меня было всего несколько минут, а может даже и секунд, прежде чем дамбу прорвало: – Миллион долларов за роскошь полагать, что ты правильно поступил со мной, должно быть, вполне выгодная сделка для кого-то такого, как ты. Ты можешь оставить себе свои миллионы, Айден. Секс был за счёт заведения, – с этими словами я демонстративно пошла мимо него, направившись прямо к двери.

Его рука метнулась вперед, и он остановил мой выход.

Я сверкнула в него взглядом.

– Уйди с моего пути.

– Нет. Ты произнесла свою речь, и какое же это было произведение искусства. Теперь ты выслушаешь мою.

– Не заинтересована.

– Жестоко. Я плачу не за то, что трахую тебя. Послушай того, кто знает, что говорит, Элиза. Секс с тобой не стоит миллионов. На самом деле, это не...

Я не могла больше слушать.

– Ты прав. Не стоит. Может быть, ты сможешь найти кого-то подешевле и получше где-нибудь ещё. Это моя собственная вина, не твоя. Какой же глупой я была! Все наши отношения – если это вообще заслуживает такого названия – начались, как коммерческая сделка. Ты заплатил мне за позирование обнажённой. Теперь платишь за последствия. Какую же дорогую ошибку, должно быть, ты считаешь, совершил!

– Хватит! – заорал он, когда зыбкая власть, которой мы оба обладали над своими эмоциями всё это утро – в действительности, последние два дня – иссякла.

Окружавший нас воздух сгустился и затих, обременённый ожесточением, чувством обиды, демонами и злостью, которыми мы только что очернили его. Весь его остов сотрясало от ярости.

– Я. Не. Плачу. Тебе. За. Секс, – интонацией он подчеркнул каждое слово. – Тем не менее, ты права насчёт всего остального. Да, я хотел трахнуть тебя. И я насладился этим. Очень сильно. Я бы делал это снова и снова. Я бы трахнул тебя прямо здесь. Прямо сейчас. Но это не изменит того факта, что когда мы узнаем друг друга, станет мучительно очевидно, что я не подхожу тебе, как и ты не подходишь мне. Так что, да, я мог бы быть более прямолинеен сегодня утром, но вопреки моему пониманию, я всё ещё хочу быть уверенным, что у тебя нет неприятностей. И откровенно говоря, я рад, что меня это волновало, потому как, несомненно, ты действительно нуждаешься в моих переполненных сундуках, которые ты так презираешь. Поэтому я и пытаюсь помочь тебе. Я не могу быть с тобой, но это не означает, что ты должна быть изгнана из страны в какой-то забытый богом городок, окружённый призраками, – он умолк, его дыхание было тяжёлым.

Я прислонилась к стене комнаты переговоров. Каждое слово, произнесенное им – всё горькая правда – было сильным ударом. Выходит таковым было его умозаключение. Он не может быть со мной. Несмотря на то, что наши дни были сочтены ещё до того, как мы их начали проживать, выслушивание его признания нанесло удар гораздо глубже, чем я могла представить – намного глубже, чем я считала, что меня возможно так ранить.

Наихудшими из всех сказанных им слов были его последние слова. Окружённый призраками. Мои призраки не вернутся, неважно насколько живыми я старалась их сохранить в своей памяти. Моё горло горело, когда слёзы опалили мои глаза. Я заметила, что его осанка каким-то образом изменилась, но не могла заставить себя посмотреть на него.

– Да, ты прав, – прошептала я. – Они – призраки.

Я не задала ему вопросы, которые прожигали мой разум. «Почему он не хочет меня? Почему он думает, что мы не подходим друг другу?» Ничего из этого уже не имело значения. Ему просто ничего из этого не надо. Однажды, может быть, я выясню это. Но не сегодня. Сегодня я должна была лишь выживать.

– Элиза, – его голос окрасился болью.

Спокойствие тоже его покинуло. Он попытался подвести свой указательный палец мне под подбородок, но я отвела лицо в сторону.

– Элиза, ты должна начать жить собственной жизнью. Это то, что я тебе предлагаю. Ты примешь это?

Я обдумала это в меру своих сил. У меня не было других вариантов. Это может исправить всё положение, может отбросить в сторону какие-либо неопределенности. Я смогу найти работу. Получить дом. Усиленно работать. Помогать Солисам. И, может быть, однажды, даже смогу попрощаться со своими призраками. Я сделала глубокий вдох и подняла на него взгляд. Он выглядел так, словно сгорал – его глаза были без малого цвета непроглядной тьмы. Я должна была снять петлю с его шеи.

– Я принимаю твое предложение, но только при одном условии.

– Какое условие?

– Ты не даришь деньги мне. Невзирая на твою мотивацию, для меня всегда это будет ощущаться как продажная цена. Поэтому я бы хотела достичь договоренности с тобой. Что я и пыталась сделать на своей презентации. Рассмотришь вопрос о покупке моей добавки?

Он отступил на шаг назад.

– Ты продашь добавку своего отца мне после всего этого? – прошептал он, придя в смятение.

– Да. Это справедливая сделка между двумя независимыми партнерами на равных основаниях, с тех пор как ты желаешь иметь именно такие отношения. Сначала ты переплатишь за добавку, но если ты апробируешь и проведёшь испытания, думаю, ты сможешь сделать хорошие деньги на ней. В свою очередь, я также предлагаю вложить деньги, которые ты мне выплатишь, в одну из твоих компаний. Как скажет тебе Боб, я должна создать минимум десять рабочих мест для американских граждан, не принимая во внимание саму себя. Тебе не придётся иметь со мной дела, не потеряешь контроль и не потеряешь ни единого цента. А я получу свою грин-карту. Сплошной выигрыш с выгодой для обеих сторон.

Нечто вроде благоговения растеклось по его лицу.

– Будет ли это взаимовыгодно? Когда дело касается чего-то, что так много значит для тебя?

– Мне надо время, чтобы свыкнуться с тем, что я пошла на это по такой причине. Невзирая на то, что произошло между нами, я верю, что ты не злоупотребишь добавкой. Твои компании – солидные и этичные, и они будут долго существовать. Они будут хорошим домом для добавки.

Он наблюдал за мной. Эмоции в его глазах сменялись быстро, но я была слишком измотана, чтобы понять их. Я отвела взгляд в сторону, я была опустошена. Внезапно он шагнул назад и начал мерить комнату шагами. Его осанка была странной. Словно на нём были какие-то невидимые оковы, и он предпочёл бы идти в совсем ином направлении. В итоге, он перестал расхаживать и повернулся ко мне.

– Я покупаю твою добавку, – он прозвучал устало, или смиренно.

– Тогда мы договорились. Спасибо тебе, – ответила я и, на самом деле, подразумевала это.

Пусть даже с утра он был отвратительным, сейчас он оказывал мне очень сильное содействие. Ты не можешь заставить кого-то желать тебя. Но тебе могут причинить боль и сильно разозлить. И я испытывала оба состояния, но я разберусь с этим самостоятельно.

– Должны ли мы вернуться и уведомить Боба? – спросила я.

Он кивнул, но его взгляд был отсутствующим.

Мы вышли из маленькой комнаты и вернулись в большой конференц-зал. Я была уверена, что выглядела заплаканной, но ничего не могла с этим поделать. Когда юристы заметили нас, они заняли свои места за столом.

– Элиза, ты приняла решение? – Боб обратился ко мне, проигнорировав мужчину, который оплачивает его счет.

– Да, приняла. Я соглашусь на долгосрочный инвестиционный вариант. Мистер Хейл купит мою добавку, а я вложу эти деньги в одно из его предприятий.

– Это хороший вариант. Но я должен предупредить тебя, что даже с этим, есть большая вероятность, что виза не будет открыта вовремя. Мы сделаем абсолютно всё от нас зависящее в лучшем виде, но я хотел бы, чтобы ты всё же была готова к тому, что тебе может потребоваться уехать в Англию на некоторое время и затем вернуться.

– Как долго я должна буду пробыть в Англии?

– Несколько месяцев. Если будет получено подтверждение. Если нет, ты застрянешь там до тех пор, пока не появится другая возможность сама по себе, если такое случится. Поэтому для тебя будет всё же благоразумней попрощаться со всеми и жить так, словно это может не сработать. Всегда печально, когда иммигрант не подготовлен к худшему сценарию. Это преследует их всю жизнь, – голос Боба стал очень тихим, и он перегнулся через стол. – Как тебе такой расклад, Элиза?

Я улыбнулась в ответ доброму мужчине.

– Звучит настолько хорошо, насколько может.

Я смогла бы прожить несколько месяцев в Англии, если бы это означало, что вернусь назад. Правда была в том, что всё ещё было "если", но чему быть, того не миновать.

– И в заключении, дорогая, ты говорила, что иногда подрабатывала моделью в "Фейн Арт". Кто-либо ещё знает об этой причастности?

Хавьер, но я никогда, ни при каких обстоятельствах не впутаю его в это. Это был секрет, которым я не поделюсь даже со своим юристом.

– Мистер Хейл, Фейн и моя семья.

– Хорошо. Давайте это так и оставим, потому что если это всплывет на поверхность, то может поставить тебя под угрозу. Всё же, это нелегальная работа. Будет лучше, если ты всецело постараешься избегать любую сопричастность с "Фейн Арт".

– Обещаю. Есть ли что-нибудь ещё, что я могу сделать, чтобы поспособствовать процессу?

– Просто следуй правилам и старайся не попадать в неприятности. Не ходи работать в лабораторию, так как твоя студенческая виза истекла. И не попадай ни в какую ситуацию, которая может отбросить тень на твои моральные качества. Справедливо или нет, но CIS ожидает, что кандидаты на грин-карту будут кристально чисты.

– Я понимаю – я буду осторожна. Как бы то ни было, я хочу провести это время со своей семьей.

Боб улыбнулся.

– Очень хорошо. Итак, мистер Хейл, вы можете перевести денежные средства на доверительный счёт нашего клиента, и мы придержим их до тех пор, пока всё не будет готово к отказу от прав.

Айден просто кивнул. Казалось, будто его лицо было высечено из камня.

– От себя лично я хотел бы заметить, Элиза, – Боб повернулся ко мне, – я бы хотел представлять твои интересы на безвозмездной основе. Ты имеешь право на это, и если бы ты была моей дочерью – ничего личного, мистер Хейл – я не хотел бы, чтобы ты связывалась узами с кошельком любого из мужчин.

– Боб, это очень мило с твоей стороны. Правда. Но, я не могу —, – я начала было протестовать, но Боб спокойно махнул рукой.

– Это наименьшее, что мы можем сделать для кого-то такого яркого. Рассматривай это как услугу моей собственной стране, если это поможет тебе проще принять данное милосердие.

Я не смогла отказать ему. Именно по этой причине я и хотела остаться здесь – из-за таких людей, как он.

– Спасибо, Боб. Очень любезно.

– Хорошо. Теперь, если вопросов больше нет, мы должны расходиться.

Он приподнял себя из кресла и пожал нам руки. Затем с безапелляционной улыбкой покинул зал, забирая с собой единственный буфер, который ограждал меня от присутствия Айдена.

Теперь, когда мы остались одни, боль вернулась в десятикратном размере. Похоже, это моё первое прощание. Или моё последнее, все зависит от того, как это обернётся.

– Я подвезу тебя до дома, – предложил он.

Я справлялась с этим без стенаний до настоящего времени, но я у меня осталось так мало ресурсов на это.

– Нет, спасибо. Я вызову такси, – я улыбнулась и протянула свою руку.

Он взял мою руку и держал её в своих руках, вместо того, чтобы просто пожать.

– Ты же оставила несколько вещей в моём доме. Я попрошу Бенсона завезти их, – его голос был тихим.

Я постаралась вспомнить, что же я там оставила после себя – ощущалось, будто это случилось тысячелетие назад. Лишь свои туалетные принадлежности. И его подарки, но я не смогу вынести даже их одного вида, после всего этого.

– Нет надобности, мистер Хейл. У меня есть ещё одна зубная щётка.

Его глаза были безмолвными, но он кивнул. Возможно, он понял, что я не желала его подарков.

– Я позвоню тебе насчёт твоего контракта. Я настроен на четверг. Тебе подходит? – он всё ещё держал мою руку.

– В четверг будет прекрасно – спасибо вам. До свидания, мистер Хейл.

Я одёрнула руку и вышла из конференц-зала, мимо стойки секретаря, и направилась к лифтам. Когда за мной закрылись двери лифта, я сломалась.