Текст книги "Собрание сочинений. Т.23. Из сборника «Новые сказки Нинон». Рассказы и очерки разных лет. Наследники Рабурдена"

Автор книги: Эмиль Золя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 44 страниц)

Г-жа Воссар( повторяет). Мое завещание…

Г-жа Фике (продолжает читать).«Я умираю, глубоко растроганный нежнейшей заботой, оказанной мне преданными и любящими друзьями…» (Прерывает чтение).Он, конечно, имел в виду меня… Милый дядюшка!.. Ну, как, кузина? Теперь вам уже ясно, что наследница я?

Г-жа Воссар (вырывает у нее из рук книгу и читает).«Я не нахожу слов, чтобы выразить мою глубокую благодарность за исключительную и утонченную деликатность, с которой мои близкие ухаживали за мной в мой последний час…» (Прерывает чтение.)Достойный дядюшка!.. Нет сомнений, что это относится ко мне… Что я вам говорила, кузина? Наследница я!

Г-жа Фике ( вырывает книгу, которую г-ока Воссар продолжает держать за один конец).«…Итак, твердо решив ни в чем не ущемлять интересы своих наследников, я составил точный список их подарков…» Он издевается над нами?

Г-жа Воссар (тянет к себе книгу, которую за один конец продолжает держать г-жа Фике).«…чтобы подытожить то, что они забрали у меня, и то, что я заставил их вернуть». О, господи!

Г-жа Воссар и г-жа Фике (с двух сторон держат книгу и вместе читают).«…Я разорен и завещаю им все то, что они мне еще должны».

Г-жа Воссар.Обманута, как малое дитя!.. (Подходит к дверям в спальню.)Бессовестный дядя! (Возвращается на авансцену и отбирает у г-жи Фике книгу)

Г-жа Фике.Надули, меня надули!.. (Идет к дверям в спальню.)Презренный дядя! (Возвращается на авансцену.)

Г-жа Воссар (перелистывает книгу).Какая уйма денег потрачена. Какая жалость! Всюду здесь мое имя!

Г-жа Фике (бросая взгляд на книгу). Моеимя на каждой странице!.. (Направляется к дверям в спальню в то время, как г-жа Воссар бросает книгу на диван.)Только с того света он решился сказать правду, трус!.. Ну, попадись он мне!

В спальне кто-то громко чихает. Обе женщины в испуге прижимаются друг к другу.

Что? Что это такое?

Г-жа Воссар.Странный звук… Кажется, кто-то чихнул.

Слышно снова, как чихают, еще громче.

Г-жа Фике.Да он и не умирал!.. Идем. (Бросается в спальню, за ней г-жа Воссар.)

Обе сейчас же выходят обратно, таща за руки Рабурдена.

Он в панталонах со штрипками, в ночном колпаке.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Г-жа Воссар, Рабурден и г-жа Фике.

Г-жа Фике (тянет его к себе).Ах, так! Это все, что вы нам отказали после вашей смерти?

Рабурден (ошеломленный, умоляющим тоном).Моя добрая Лизбета…

Г-жа Воссар (тянет его к себе).Ах, так! Касса была пуста, а вы издевались над нами!

Рабурден.Милая Олимпия…

Г-жа Фике (тянет его к себе).Уже десять лет, как мы нянчимся с вами!

Рабурден.Послушайте…

Г-жа Воссар.Мы осыпали вас подарками!

Рабурден.Дайте же объяснить вам…

Г-жа Фике.Как я теперь выдам замуж мою дочь?

Г-жа Воссар.Как я расплачусь с моими долгами!

Рабурден.Пощадите… Лизбета! Олимпия!

Г-жа Фике.Ну, нет… Вам понадобились часы в стиле Людовика Пятнадцатого! А я, как дура, трачу на это деньги!

Г-жа Воссар.Вы требуете себе пышных похорон, свечей на триста франков, пятьсот франков в пользу бедных!

Рабурден.Да ничего подобного… Если бы вы знали…

Г-жа Фике.Вы пожелали, чтобы часы пробили ваш последний час!

Г-жа Воссар.Вы захотели бальзамироваться за мой счет!

Рабурден (рассердившись).Ерунда! Дайте же мне хоть слово сказать!..

Г-жа Фике (отталкивая его).Молчите!.. Вы уже давным-давно обещали нам умереть. Вы умерли!

Г-жа Воссар (тоже отталкивает его). Дядяумер, у нас нет больше дяди!

Рабурден (умоляюще той и другой).Ну, давайте помиримся, дорогие племянницы… Ваши подарки…

Г-жа Фике.С подарками кончено, слышите!

Рабурден.Подарки…

Г-жа Воссар.Ничего не получите, ничего!

Г-жа Фике.А я заберу все, что принадлежит мне… (Пересекает сцену и идет в глубину налево).Вот увидите – все, что я найду…

Г-жа Воссар.И я тоже. (Пересекает сцену и идет в глубину сцены направо).

Г-жа Фике.Прежде всего пробочник и футляр с кофейными ложечками. (Берет то и другое со столика и кладет в карман.)

Рабурден (бежит за ней).Лизбета. Как ты смеешь!

Г-жа Воссар (у буфета).Кольцо для салфетки… кубок… (Сует в карман).

Рабурден (оставляет г-оку Фике и бросается к г-же Воссар).Олимпия, не тронь… Подарок – вещь священная!

Г-жа Воссар идет направо.

Г-жа Фике (дойдя до авансцены, направляется налево, к дивану).Подушку возьму в руку… Погребец под мышку.

Рабурден (оставляет г-жу Воссар и бежит к г-же Фике).Довольно, Лизбета! Я не выпущу вас отсюда. (Становится у дверей.)

Г-жа Воссар (стоит слева, держа в руках вещи).Поднос… стул… жардиньерка.

Рабурден (бросается к ней).Перестань шутить, Олимпия! Ты что-нибудь разобьешь.

Г-жа Фике (стоит справа).У меня еще одна рука свободна! (Озирается и замечает висящий на стене барометр.)Ах да, барометр! (Снимает его.)

Рабурден (бежит за ней).Мой барометр!

Г-жа Воссар (ускользая от него).Прощайте, дядюшка!

Рабурден быстро поворачивается, но не может ее поймать.

Г-жа Фике (убегая от него).Прощайте, дядюшка!

Рабурден – та же игра.

Рабурден (на пороге).Воровки! Воровки! На помощь! Держите!.. (Возвращается, шатаясь.)О, какое несчастье! Меня разоряют… Я разорен, разорен, разорен! У меня больше нет наследников. (Горько сетуя, падает на стул справа.)

Шарлотта, наблюдавшая конец этой сцены, стоя на пороге кухни, входит, громко смеясь.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Рабурден и Шарлотта.

Рабурден.Я разорен!.. И это дело твоих рук, негодница!

Шарлотта (опускается на стул, рядом с диваном, захлебываясь от смеха).Дайте же посмеяться… Это так приятно!

Рабурден.Конец подаркам, конец лакомствам, всему конец! Я ведь не позволил тебе так обижать моих наследников! Ты растерзала их в клочья.

Шарлотта.Смейтесь же и вы, крестный!

Рабурден.Все погибло. Они больше никогда не вернутся.

Шарлотта (встает).Это они-то? Как бы не так! Да я сейчас приведу их к вам тихих и ласковых, как побитые собаки.

Рабурден (встает).Ты их приведешь?

Шарлотта. Сейчас же, только прикажите… Подумайте сами, что станет с вашими наследниками, если они не будут наследниками господина Рабурдена? Весь город будет показывать на них пальцами, никто не станет раскланиваться с ними, никто не окажет им уважения, не предоставит кредита. Поймите: их общественное положение только в том и состоит, что они – ваши наследники! Не захотят же они сами пустить себя по миру!

Рабурден. Племянница Воссар была в ярости.

Шарлотта. Пустяки! А что она скажет своим кредиторам?.. Вы же ее единственная гарантия.

Рабурден. Никогда я не видал племянницу Фике в таком гневе.

Шарлотта.А как она дочку выдаст замуж? Ведь вы – приданое этой девицы… (Идет в глубину сцены.)Они здесь, неподалеку. Не знают, как им вернуться… Я же сказала, что приведу их. (Машет рукой.)Вот они! Идут!

Рабурден.Ах, как я нуждаюсь в ласке! (Надевает халат, который валялся на несгораемом шкафу, и садится с правой стороны.)

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Те же и г-жа Фике, г-жа Воссар, потом Эжени, Леду, Исаак.

Шарлотта (тихо г-же Воссар, которая входит, смущаясь, и нерешительно озирается. Шарлотта берет у нее вещи, коими та нагружена.)Вы были неправы, сударыня, господин Исаак уже здесь. Берегитесь… Клянусь, не пройдет и пяти минут, как ваша кузина начнет рассыпаться перед дядюшкой.

Г-жа Воссар.Я не глупее ее, будьте уверены! (Берет подушку с дивана.)

Шарлотта (тихо говорит, обращаясь к входящей г-же Фике, у которой тоже отбирает все вещи).Ах, сударыня, такая умная женщина, как вы! Стоит ли поднимать такой шум! Подумайте о вашей дочери. Господин Леду уже здесь. (Указывая на г-жу Воссар, которая подходит к Рабурдену с подушкой в руках.)Посмотрите на вашу кузину! Она уже лебезит перед дядюшкой.

Г-жа Фике (удерживая в руках подушку, которую хочет отобрать Шарлотта).Да, да… Я не переставала любить нашего милого дядюшку. (Бросается к Рабурдену и успевает подложить ему за спину подушку.)

Г-жа Воссар, не зная, что делать с подушкой, которая у нее в руках, кидает ее Рабурдену под ноги.

Исаак (входит).Как! Он встал с постели!..

Встревоженная г-жа Воссар отводит его направо.

Платеж-то вы, по крайней мере, не просрочите?

Г-жа Воссар (тихо).Тсс! Фи! Говорить теперь о векселе, когда я еще вся в слезах… После потолкуем.

Леду (входит с Эжени).Как! Уже выздоровел?! Г-жа Фике, испугавшись, отводит его в сторону.

А свадьба? А мои тысяча двести франков?

Г-жа Фике (тихо).Тсс!.. Как вам не стыдно, – в такую минуту, когда чудо вернуло нам нежно любимого родственника!.. Поговорим после.

Г-жа Воссар снова подходит к Рабурдену, за креслом которого уже стоят г-жа Фике и Эжени. Леду и Исаак в глубине сцены, один – справа, другой – слева. Шарлотта, опершись на спинку дивана и улыбаясь, смотрит на происходящую сцену.

Рабурден (бормочет).Я так растроган, так растроган, дети мои…

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Те же и Мург, Доминик и Шапюзо.

Мург (держит в руках зубочистку, которой пользуется после каждой фразы).О!.. О!.. О!.. И шутник же вы, Рабурден… Ничего не скажешь, природа – лучший врач. В ней кроются непостижимые тайны… А я чудесно пообедал сегодня. (Подходит к Рабурдену.)

Доминик (тихо Шарлотте).Вот и Шапюзо.

Шарлотта (идет навстречу Шапюзо, который передвигается с трудом на костылях, и отводит его в сторону направо, так, чтобы он не видел Рабурдена).Что с вами случилось, сударь?

Шапюзо. Ничего, ничего… Я оступился и упал. Меня отнесли домой… Я бы приполз сюда даже на четвереньках… Вот вам триста франков, спрячьте их.

Шарлотта (прячет ассигнации за корсаж).Они будут в полной сохранности.

Шапюзо (заметив Рабурдена).Что я вижу! Он воскрес!.. (Бросается к Шарлотте.)Мои триста франков!

Шарлотта. Тсс!.. Вы ведете себя непристойно… Поговорим после.

Мург (щупает у Рабурдена пульс).Отлично. Потогонные не подействовали, придется назначить слабительное.

Шапюзо (сидя на диване. В сторону).Подождем… (Вслух.)Когда дышишь на ладан, доктор, лучше всего убраться сразу… Не так ли, Рабурден? (Встает и присоединяется к группе, окружающей Рабурдена.)

Рабурден (встает со стула и идет на авансцену, окруженный своими наследниками).Ты прав, ты прав, мой друг… Я мечтаю только об одном: в тихий прекрасный вечер навеки смежить глаза среди вас, дорогие мои, окруженный всей моей семьей!

Шарлотта (показывает деньги Доминику. Они стоят вдвоем в стороне от остальных).Ну, а теперь идем к священнику!

Перевод Е. Полонской и Э. Шлосберг

КОММЕНТАРИИ

Второй сборник новелл Золя «Новые сказки Нинон», состоящий из одиннадцати рассказов, вышел в 1874 году. При переиздании в 1885 году Золя добавил к нему еще две вещи: «Безработица» и «Воздержание». Хотя по названию сборник связан с первой книгой рассказов Золя «Сказки Нинон» (1864), между этими двумя книгами больше различия, чем сходства. «Сказки Нинон» были созданы начинающим писателем, который тогда еще полностью не освободился от романтических увлечений юности и только нащупывал собственный путь в литературе. Автор «Новых сказок Нинон» – сложившийся зрелый художник.

Сборник «Новые сказки Нинон» составлен из различных по теме и по стилю рассказов, очерков, набросков, опубликованных в газетах и журналах конца 60-х – начала 70-х годов XIX века. Если в «Сказках Нинон» большинство рассказов было построено на вымышленном, часто сказочном сюжете, то теперь Золя обращается, главным образом, к фиксации виденного, к описанию пережитого, к зарисовкам парижских нравов.

Рождение почти всех рассказов и новелл сборника связано с журналистской деятельностью Золя этих лет. Журналистика была для него трудной, но плодотворной школой писательского мастерства, а иногда и единственным источником существования. С 1865 года Золя регулярно печатал в парижских и провинциальных газетах и журналах смелые полемические статьи по вопросам искусства и литературы, рецензии, а также многочисленные сценки и очерки на разные темы. Можно назвать заметки из цикла «Признания любопытной» (газета «Курье дю Монд», 1865), «Парижские эскизы» (газета «Парижская жизнь», 1865), очерки из жизни столицы (газета «Трибюн», 1868–1870), более сотни «Парижских писем» (газета «Ла Клош», 1872) и другие. Эти произведения Золя еще полностью не собраны и до сего времени рассеяны по многочисленным газетам и журналам, хотя значение их для понимания творчества писателя очень велико. Журнальные наброски, очерки, заметки, портреты служили Золя как бы своеобразными заготовками для последующих крупных произведений, своего рода эскизами, предварявшими работу над большими полотнами.

Так портрет-очерк «Мой сосед Жак», впервые напечатанный в газете «Трибюн» 10 октября 1869 года, является первым наброском к образу факельщика из похоронной конторы, Базужа, – одного из персонажей романа «Западня» (1877). Небезынтересно отметить, что редактора газеты «Пти журналь» напугала грустная правда этого очерка и он отказался его печатать: «Я полагаю, что Вам следовало бы написать для нас очерк-портрет в более веселом духе. Ваш меланхолический факельщик может отпугнуть наших читателей».

В 1868 году в газете «Эвенман иллюстре» был напечатан рассказ «Кузнец» (перепечатан в иллюстрированном «Альманахе трудящихся», 1874). Этот небольшой рассказ свидетельствует о том, как рано стал Золя интересоваться темой труда. Не скрывая своего восхищения, рисует писатель богатырскую силу и душевную доброту кузнеца, увлеченность его своим делом, любуется его веселой и ловкой работой. В этом образе нетрудно увидеть прототип кузнеца Гуже, одного из героев романа «Западня»; тот же образ мы видим и в новелле «В полях». Встреча с кузнецом внутренне обогащает рассказчика: «Вот в этой-то самой заваленной плугами кузнице я навсегда исцелился от недуга сомнения и лени». Своеобразную параллель к «Кузнецу» составляет очерк «Безработица» (газета «Корсар», 22 декабря 1872 г.). Нарисованные здесь страшные картины нищеты и голода, подстерегающих людей, которых общество лишает работы, получат дальнейшее развитие на страницах романа «Жерминаль» (1885). В своих больших романах Золя создаст поразительные по силе страницы, рассказывающие о тяжком подневольном труде, ставшем проклятьем для большинства людей современного ему мира; но через все творчество писателя – от раннего рассказа «Кузнец» до одного из последних романов «Труд» (1901) – пройдет почти совсем утраченная буржуазной литературой конца XIX века тема труда созидательного, дающего людям великую радость. Рассказ «Кузнец» связан с воспоминаниями автора о летних месяцах, проведенных в деревушке Беннекур (1866–1898), на берегу Сены, в компании друзей юности и художников: «Мы нашли в шестнадцати лье от Парижа местечко, еще неизвестное парижанам, и основали там небольшую колонию», – писал он своему другу Косту 26 июля 1866 года. Эти годы были дороги писателю, и он не раз возвращался к ним в своих произведениях («Кузнец», «В полях», главы романа «Творчество»).

С порою юности связаны также многие страницы «Воспоминаний». Отдельные главки этого цикла печатались в разное время в газетах: «Ла Клош» (1872), «Эвенман иллюстре» (1868), «Фигаро» (1866–1868), «Семафор де Марсей» (1871), Некоторые эпизоды частично вошли в последующие произведения Золя. Так, описание религиозной процессии, заполняющей улицы маленького южного городка, было использовано в главе VIII романа «Мечта» (1888).

Золя много лет наблюдал парижский Центральный рынок – огромное чрево столицы. Впоследствии зарисовки рынка сольются в обширное полотно романа «Чрево Парижа» (1873). К наиболее ранним из этих набросков принадлежит главка VIII «Воспоминаний» (1866), где Золя, в отличие от романа, подчеркивает, главным образом, неэстетичность нагромождения туш, мешков, тележек; даже цветы, наваленные грудами, валяющиеся в пыли, теряют всю свою прелесть. Это же описание рынка с небольшими добавлениями вошло затем в одно из «Парижских писем» (газета «Ла Клош», июнь 1872 г.).

В конце 60-х годов Золя нередко выступал со статьями политического характера против милитаризма Второй империи. С антивоенными настроениями Золя связана глава XII «Воспоминаний», куда включены фрагменты из статей «Война» и «Шовинист», напечатанных в газете «Ла Клош» (1 и 18 июля 1870 г.). Вразрез с официальной пропагандой Золя восклицает: «Война, мерзкая война, проклятая война!» Через несколько дней после начала франко-прусской войны Золя публикует в газете «Ла Клош» очерк «Деревушка» (25 июля 1870 г.), включенный затем в сборник «Новые сказки Нинон». Слава военных побед таит в себе тысячи человеческих трагедий, и Аустерлиц для Золя – это не только название местечка, прославленного победой Наполеона, но и напоминание о страданиях и ужасах, пережитых обитателями местечка, о тысячах погубленных жизней. К теме войны Золя будет еще не раз возвращаться (например, в новелле «Четыре дня Жана Гурдона»). Глава XII «Воспоминаний» ляжет в основу расширенного очерка «Три войны», напечатанного в петербургском журнале «Вестник Европы» (1874), а по Франции в альманахе «Общества литераторов» (1892). Хотя в предисловии к этому очерку сказалось увлечение Золя биологическими теориями и отождествление им законов общества и животного мира, все же в очерке звучит яркий протест против войны.

В новеллах и очерках, составляющих сборник «Новые сказки Нинон», видно, насколько богаче и многообразнее становилась с годами палитра художника. Своеобразным стихотворением в прозе является рассказ «Земляника» (1868); тонкой иронией, а подчас и сарказмом пронизаны новеллы «Воздержание» (газета «Ла Клош», 29 марта 1870 г.), «Плечи маркизы» (газета «Ла Клош», 21 апреля 1870 г.) и «Лили» (газета «Эвенман иллюстре», 15 июня 1868 г.). Выделяется по стилю и общему тону новелла «Четыре дня Жана Гурдона» (печаталась впервые в газете «Иллюстрасьон» с 15 декабря 1866 г. по 16 февраля 1867 г.) – это философская идиллия. Четыре дня – четыре этапа, четыре поворотных момента в жизни человека, которому суждено познать краткий миг счастья, долгие годы труда и страшные дни бедствий и утрат. Как и в романе «Радость жизни», Золя изображает жизнь как благо, несмотря на всю ее жестокость. Прекрасно выписанная картина наводнения, погубившего семью Гурдона, возникла у Золя под впечатлением трагедии жителей долины Гаронны, пострадавших от этого стихийного бедствия в 1874 году. Той же теме посвящена еще одна новелла, «Наводнение» (1875). Новелла «Четыре дня Жана Гурдона» заинтересовала своим философским и лирическим началом друга Золя, композитора Альфреда Брюно, который написал на ее основе одноименную музыкальную драму, с успехом исполненную в Париже на сцене Комической оперы в 1916 году.

Таким образом, сборник «Новые сказки Нинон» состоит из весьма различных произведений и не отличается ни тематическим, ни стилевым единством. В предисловии к изданию 1885 года сам Золя назвал его «случайными страницами». Образ Нинон, к которой будто бы обращена книга, совершенно условен, и в большинстве очерков и рассказов ее имя даже не упоминается.

В начале 70-х годов парижская критика упорно не хотела признавать писательского дарования Золя. Каждый его новый роман встречался холодным молчанием, лишь иногда прерываемым враждебными выпадами (так были встречены «Чрево Парижа», 1873, и «Завоевание Плассана», 1874). Поэтому нет ничего удивительного в том, что «Новые сказки Нинон» прошли почти что не замеченными критикой.

В том же 1874 году новеллы сборника появились в русских переводах. В двенадцатой книжке «Отечественных записок» за 1874 год были напечатаны «Проповедь воздержания и поста» («Воздержание»), «Долговязый Мишю» («Верзила Мишу»), «Плечи маркизы», «Кузнец». В 1875 году журнал «Русский мир» (№ 54) печатает «Деревеньку», журнал «Семья и школа» (№ 3) – «Безработицу», «Библиотека дешевая и общедоступная» (№ 6) – «Соседа Жака». В сборник «Современные романисты» (1875) были включены «Кузнец» и «Четыре дня Жана Гурдона». Полностью «Новые сказки Нинон» на русском языке вышли в 1904 году (том XLI Полного собрания сочинений Золя под редакцией Лучицкой, Киев).

Лишь небольшая часть рассказов и очерков Золя, напечатанных в различных газетах, попала в составленные им сборники. Некоторые из ранних очерков-набросков, публиковавшихся в 1805 году в газете «Парижская жизнь» (цикл «Парижские эскизы»), в том числе «Старушки с голубыми глазами» и «Приманки», были напечатаны в качестве приложения к роману Золя «Завет умершей» (издание 1889 г.). «Вдовы» и «Снег» (одно из первых произведений Золя 60-х годов) при жизни писателя в печати не появлялись и впервые были опубликованы в Полном собрании сочинений Золя под редакцией М. Леблона (издание Бернуара) 1927–1929 годов.

Новеллистика Золя 70-х годов, как уже было сказано, тесно связана с его журналистской деятельностью и, в частности, с его сотрудничеством в русском журнале «Вестник Европы».

В июне 1873 года, после закрытия газеты «Авенир насьональ», Золя лишился трибуны в парижской печати. Он продолжал печататься только в марсельской газете «Семафор де Марсей». Положение писателя было тяжелым. Критика хранила упорное молчание по поводу его романов, которые плохо расходились: его драмы не имели успеха. И. С. Тургенев, друг Золя, близко знавший его с 1872 года, пришел ему на помощь. По поручению Золя он повел в Петербурге переговоры об издании романов Золя на русском языке и о сотрудничестве Золя в русской печати. Через посредство И. С. Тургенева Золя становится постоянным парижским корреспондентом журнала «Вестник Европы», издававшегося профессором М. М. Стасюлевичем. С марта 1875 по декабрь 1880 года в «Вестнике Европы» были опубликованы шестьдесят четыре корреспонденции Золя под общим названием «Парижские письма». В число этих корреспонденций вошли важнейшие литературно-критические статьи, впоследствии объединенные в сборники: «Экспериментальный роман» (1870), «Романисты-натуралисты» (1881), «Литературные документы» (1881), а также наиболее значительные и интересные очерки и новеллы этих лет, составившие затем два сборника – «Капитан Бюрль» (1882) и «Наис Микулен» (1884). Все эти произведения увидели свет сперва на русском языке и только спустя несколько лет стали известны французскому читателю. Золя не раз публично выражал свою признательность России и русским читателям. Так, 5 ноября 1893 года он писал в газете «Фигаро»: «Я умирал с голоду, меня со всех сторон забрасывали грязью, и вот в это-то время он [Тургенев] представил меня великой России, где меня очень полюбили».

В «Вестнике Европы» впервые были напечатаны следующие новеллы и очерки Золя, публикуемые в данном Собрании сочинений:

«Наводнение», 1875, кн. 8.

«Брак во Франции и его главные типы» («Как люди женятся»), 1876, кн. 1.

«Как умирают во Франции», 1876, кн. 8.

«Морские купанья во Франции» («Ракушки господина Шабра»), 1876, кн. 9.

«Типы французского духовенства», 1877, кн. 1.

«Эпизод из нашествия 1870 года» («Осада мельницы»), 1874, кн. 7.

«Мои воспоминания из военных эпох» («Три воины»), 1874, кн. 6.

«Наиса Микулен», 1877, кн. 9.

«Парижские окрестности» («В полях»), 1878, кн. 8.

«Парижанка» («Госпожа Нежон»), 1879, кн. 6.

«Праздник в Коквилле», 1879, кн. 8.

«Мадам Сурди» («Госпожа Сурдис»), 1880, кн. 4.

«Дуэль» («Капитан Бюрль»), 1880, кн. 12.

В выборе тем для новелл и очерков Эмилю Золя постоянно помогал И. С. Тургенев, хорошо знавший интересы русских читателей. Например, в письме от 21 июня 1874 года Тургенев писал Золя: «Что касается сюжета статьи на август месяц, то мне пришла блестящая идея. Если вы не думаете писать статьи о закулисной жизни парижской журналистики… то вы хорошо сделали бы, если бы прислали нам идиллическую статью о юге Франции, где вы теперь находитесь, описание образа жизни и тому подобное обитателей Юга». Оба эти совета были приняты Золя. В августовском номере 1877 года появился его очерк «Французская печать», а в сентябрьском номере – новелла «Наиса Микулен» (написана в 1874 г.), правда, отнюдь не идиллический, а весьма драматичный рассказ из жизни Прованса. П. Д. Боборыкин, посетивший Золя в 1878 году, отмечал в своем очерке «Парижские романисты» (журнал «Слово», 1878, кн. 11): «Во всем, что касается России и сотрудничества в русских журналах, Золя слушается безоговорочно своего приятеля и собрата И. С. Тургенева».

Многие новеллы, опубликованные впервые в «Вестнике Европы», потом получили большую популярность. Прежде всего тут надо отметить «Осаду мельницы». Эта новелла впервые была напечатана на французском языке в сборнике «Меданские вечера» (апрель 1880 г.), известном в истории литературы как наиболее интересная и значительная книга школы Золя.

К концу 70-х годов сложился небольшой кружок молодых писателей – почитателей и учеников Эмиля Золя: П. Алексис, Сеар, Мопассан, Энник, Гюисманс, одно время к ним примыкал и О. Мирбо. Друзья собирались обычно по четвергам в парижской квартире Золя, а с 1878 года – в его загородном доме в Медане, недалеко от Парижа, где писатель проводил большую часть года. Неприятие этой группой официальной шовинистической литературы, наводнившей Францию после войны 1870 года, вызвало желание к десятилетней годовщине войны создать коллективный сборник правдивых рассказов о событиях тех лет, показать войну без прикрас, во всей ее жестокости. В сборник вошло шесть новелл разных авторов, в том числе «Осада мельницы» Золя и «Пышка» Мопассана. Критика встретила сборник враждебно. Однако все единодушно отметили как лучшие вещи книги новеллы Золя и Мопассана. Поэт и критик Теодор де Банвиль писал: «Книга открывается шедевром Эмиля Золя – „Осадой мельницы“. Никогда еще писатель не достигал такого искусства в описании природы, такой драматической силы, такого мастерства в создании персонажей, которые действуют и живут» (газета «Насьональ», 3 мая 1880 г.). Критик влиятельной газеты «Ла Пресс» (6 сентября 1880 г.) Ф. Плесси отмечал, что «Осада мельницы» в силу своей лаконичности относится к лучшим созданиям Золя.

В «Осаде мельницы» Золя создает характеры сильные и цельные. Некоторые критики даже писали о корнелевском драматическом конфликте новеллы: в душе каждого из героев происходит борьба патриотического долга и личного чувства и всегда побеждает долг. Вся новелла проникнута страстным осуждением войны, бессмысленная жестокость которой резко контрастирует с поэтической любовью Франсуазы и Доминика, с красотой природы.

Интересна дальнейшая судьба новеллы. В 1893 году Альфред Брюно написал на ее сюжет одноименную музыкальную драму (либретто Г. Галле), которая была поставлена 23 ноября 1893 года на сцене Комической оперы, имела успех и вызвала оживленные споры. Брюно стремился приблизить традиционный жанр оперы к реализму, осуществить на практике пожелание Золя: сделать «музыкальную драму более непосредственной, человечной, так, чтобы она развертывалась в среде обычных людей, среди наших реальных радостей и горестей».

Сюжетом для музыкальной драмы Ал. Брюно послужила и другая новелла Золя «Наис Микулен» (поставлена уже после смерти Золя, в 1907 г., в театре Монте-Карло). Новелла построена на столкновении двух миров. Буржуазному миру Ростанов, их сыну Фредерику, развращенному богатством и праздностью, противопоставлена семья Микуленов – люди тяжелого труда, близкие к природе, люди сильных характеров и больших страстей. Жестокий и мрачный рыбак Микулен готов как угодно мстить за попранную честь семьи. Юная Наис любит с беззаветной страстностью. Ее самобытный, несколько романтизированный образ, неотделимый от моря, от природы Прованса, занимает особое место в галерее женских образов, созданных Золя. Новелла вся пронизана красотой южной природы. Живописность, характерная для стиля Золя, находит здесь свое яркое выражение. Газета «Ле Ливр» заметила: «Он вложил в эту новеллу всю динамичность, всю силу, всю образность, которыми он владеет в такой высокой степени» (10 января 1884 г.).

С историей французского театра связана и новелла Золя «Капитан Бюрль», рисующая историю морального падения офицера, служившего в маленьком провинциальном городке. Полное отупение, забвение принципов чести, долга, растрата казенных денег – таков путь капитана Бюрля. Картины быта провинции, колоритные образы, драматичность сюжета привлекли внимание режиссера Андре Антуана, создателя Свободного театра. По его предложению Анри Сеар написал на ее основе одноактную драму под названием «Все ради чести», которая была поставлена в Свободном театре (23 декабря 1887 г.).

Новеллы Золя дают возможность читателю еще раз убедиться в многообразии и богатстве художественной манеры писателя. Умение лаконично рисовать яркие характеры, жанровые картины в духе старой голландской живописи, сочный юмор, грубоватый комизм выразились в новелле «Праздник в Коквилле»; тонкая ирония пронизывает страницы новеллы «Госпожа Нежон»; поэтические картины природы мы находим в «Ракушках господина Шабра»; злободневно и остро звучит «Жертва рекламы», относящаяся к ранним произведениям писателя (впервые была опубликована в газете «Иллюстрасьон», 17 ноября 1860 г.); по теме эта новелла отчасти перекликается с очерком «Приманки», раскрывая в сатирической форме уродство мира, где все продается и покупается.

К числу лучших новелл Золя следует отнести «Госпожу Сурдис». Новелла эта не вошла ни в один из прижизненных сборников Золя и на французском языке была напечатана лишь в 1929 году в издании Бернуара. В новелле изображена гибель таланта – тема, всегда волновавшая Золя. Этому посвящен роман «Творчество» (1866). В новелле показано, как порочность буржуазного общества разрушает личность высокоодаренного художника. Вместе с благосостоянием к нему приходит распущенность и лень; творчество он подменил ремеслом, живопись променял на кабак. Образ госпожи Сурдис выступает в новелле воплощением добропорядочного расчетливого мещанства, всегда враждебного истинному искусству и несовместимого с ним.

Новеллы «Наводнение», «В полях», «Три войны» являются дальнейшей разработкой тем, сюжетов, образов «Новых сказок Нинон»; следует отметить возросшее мастерство Золя по сравнению с ранними произведениями в описании наводнения и красот среднефранцузской природы.

Очерки «Типы французского духовенства», «Как люди женятся», «Как люди умирают», написанные Золя специально для «Вестника Европы», построены примерно по одному плану. Каждый из этих социально-бытовых очерков состоит, в свою очередь, из нескольких эпизодов, раскрывающих данную тему на определенном социальном материале. Золя описывает брак в аристократической семье, в буржуазной, в среде мелких лавочников, рабочих. В другом очерке он дает четыре портрета представителей французского духовенства, различных по своему социальному положению. Он писал М. М. Стасюлевичу 12 декабря 1871 года: «Моя корреспонденция расскажет о влиянии духовенства во Франции и будет приблизительно так же построена, как и предшествующая корреспонденция о браке». Прием параллельных описаний дает Золя возможность максимально заострить поставленную проблему. В этих очерках и портретах писатель достигает большого мастерства; особенно следует отметить очерк «Как люди умирают». В бальзаковском ключе написана сцена смерти скупой госпожи Герар, до последнего вздоха думающей лишь о своих деньгах. «Когда последний час отравлен мыслью о деньгах, смерть порождает только ненависть. На гробах беспощадно дерутся». После смерти старухи начинается безобразная грызня из-за наследства. Контрастом к этой сцене является описание эпически спокойных, полных истинного человеческого величия последних часов жизни старого крестьянина.