Текст книги "Господин Вечности (СИ)"

Автор книги: Елизавета Тьма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

   Десяток изначальных в маскировочных плащах смотрели на меня с любопытством и тревогой.

   – Ты кто, малыш? – мягко спросил один из них. Волосы у него были снежно-белыми, что выдавало внушительный даже для бессмертного возраст. – И как ты сюда попал?

   – Ильен, – представился я. Прижал ладонь к ране на боку. Врать не имеет смысла, да и не придумаю я сейчас ничего путного. – Я из дома сбежал. А ваш лес – единственное место, где меня отец и дядя не найдут.

   Меня зашатало и я опёрся спиной о дерево... И тут же взвыл, дернувшись вперёд. Крыло!

   – Не бойся, малыш, – беловолосый придержал меня, не давая упасть и погладил крыло, забирая боль. – Я тебе помогу...

   ...Впервые... впервые меня оставили кошмары. Здесь хорошо. Спокойно. Сколько я уже живу в этом сияющем городе, белом лесу? Больше года. Повелитель принял меня как родного сына. Это именно он нашёл меня в лесу, выходил и вылечил. Когти у инферналов оказались отравлены.

   Я многому научился здесь. О многом думал. Здесь великолепные лаборатории и учёные. Они могут найти причину поразившей наш вид чумы. Да я и сам с приобретёнными ныне знаниями могу попытаться это сделать. Моя мама заболела, вынашивая меня. И держалась, не умирая ещё четыре года. Воспитывала, растила меня. Я не хочу, чтобы кто-то ещё когда-либо умер от этой заразы. Изначальные уже исследовали мою кровь, но говорят, что нужна заражённая женщина, чтобы проникнуть в причины происходящего и найти лекарство. Единственное, что я могу предложить – это останки моей родной матери. Или, если хорошо поискать, то хоть одна больная тёмная в империи есть, я это просто знаю.

   И мне нужно найти её. Я осознаю свой долг перед империей. Долг, у которого нет возраста, нет отговорок вроде "я не смогу, я ещё маленький, у меня мало сил". Этому, сам того не желая, научил меня Повелитель. Ответственности, которую мне вдалбливали с рождения, а донести до сознания смог только изначальный. Он, собственно, наоборот всеми силами пытался меня от этого отгородить. Что дало обратный эффект. Мне четырнадцать лет. По их мнению я только что выбрался из яслей, но это ничего не значит. Жизни может не хватить всё успеть. В отличие от изначальных, я-то смертен.

   Прости, Арэй, Повелитель. Ты стал мне другом, учителем, заменил отца. Я верю тебе как никому другому. Но вынужден буду обмануть твоё доверие и сбежать. Надеюсь, ты поймёшь...

   ...Болото! Откуда, ну откуда в этом поганом лесу болото?! И почему я, придурок тёмный, решил, что по нему будет лучше уходить, чтобы не засекли патрули?! Идиот! Двадцать раз подкинули, ни разу не поймали и всё головой в пол роняли! Оттого дурак!

   Крылья за спиной тяжёлые, горячие, материальные до последнего пёрышка. Я не могу их спрятать! Даже взлететь толком не могу! Какие же они тяжёлые. Волочатся по грязи, собирая на перья всякую дрянь. Надо выбираться из этой топи, пока они вообще не отвалились к демонам в Хаос. Как я теперь буду жить?! Спину-то как больно! Всякое бывало, но такого казуса ещё не случалось в моей дурной жизни ни разу.

   Уходить побыстрее отсюда нужно. Сейчас найду место посуше и попробую взлететь. Изменение крыльев – не повод отказываться от поставленной задачи. Я всё смогу. Выбраться бы только из этой топи живым!..

   ...Дым. Гарь. Отвратительный запах палёной плоти. Небо, как же мне страшно.

   Откуда это всё?! Ничего не понимаю. Где я? Что я здесь делаю? Вспоминай, Ильен... Ильен? Да-да, именно так меня зовут.

   Уже около месяца я брожу по родным землям в своих поисках. Две недели назад вернулись они. Кошмары. Этот безумный бред. Прости, Арэй, ты был прав, а я глуп и упрям. Я не готов. И никогда не буду готов к такому. Уже третий раз я нахожу себя посреди выжженной, вырезанной подчистую небольшой деревеньки. И ничего не помню. Это уже не сны. Не просто провалы в памяти. Где я?! Что происходит?! Я никого не убивал! Никогда никого не убивал! На мне ведь нет крови... здесь всё вокруг в крови, если бы это я их всех... то должен быть в крови с головы до ног. А на мне её немного. Не настолько много. Будто я раны чужие руками зажать пытался.

   Я никого не убивал. Я не убивал всех этих людей! Арэй, забери меня из этого ставшего явью кошмара... Ты же обещал, что защитишь!.. Обещал!

   А вы ещё кто такие? Какое тёмное искусство и массовое жертвоприношение?! Какой ещё прорыв Инферно?! Вы что, с ума съехали?!

   Отец... Это ты. Да, да, я вернулся...

   ...Ровно до тех пор, пока меня не потянуло снова сбежать. Потому что мой дом в Итиилисе. Арэй хоть и опекает, но не собирается отдавать меня менталистам. А добровольно я им не дамся. Мой разум – это только мой разум! И никто не имеет права влезать в мою голову! Изначальные мне скорее помогут, чем родной отец. И против моей воли делать ничего не будут. Какие же вы все сволочи, мои сородичи.

   Всё вокруг снова погружается в этот удушающий липкий кошмар.

   Небо, неужели этот весь ужас – действительно моих рук дело?!

   Сейчас, снова записывая всё в дневник и вспоминая, боюсь всё сильнее. Мне кажется, что в памяти живёт всё это. Как я убиваю, как черчу пентаграмму, как совершаю обряд на крови. Иначе откуда бы в моей голове эти детальные знания? А ведь действительно – знаю! И знаю всё! Это очень страшно. Пусть это прекратится. В Сияющем кошмар растворялся без следа. Значит, мой долг – повзрослеть и стать сильным настолько, чтобы держать под контролем это... наследственное безумие.

   ...Зря остановился в этой деревеньке на ночлег. Переночевал бы в лесу, не помер бы! Они на меня ещё вечером странно косились, но я так устал, что не обратил внимания. Деревенька-то в десяток домишек.

   Какие ещё выжившие с каких "мёртвых деревень"?!

   Это не я, идиоты! Какой монстр?! У меня даже боевой ипостаси нет, я ещё не дорос до неё! Я никого не убивал!

   Хотя и не уверен в этом. Страшно...

   И очень больно. Это очень больно, когда тебя прибивают к стене. Когда в крылья вгоняют эти железные штыри. Так больно, что на пятом штыре сознание уходит в небытие...

   Холодно. Очень холодно. Болезненный мороз прокатывался по телу, заставляя меня открыть глаза. Предрассветный час особенно тёмен и холоден в эту ночь. Осень.

   За спиной – пропитавшиеся кровью доски деревянного щита, к которому меня прибили.

   Рука соскальзывала с холодного и влажного железа. Но я всё равно выдирал их из себя, сдерживая стон. Только слёзы по лицу текли. За что же со мной так?

   А может и вправду виноват? Никогда о таком не думал, Ильен? Думал, конечно. Но – свобода. Это то, что мама заклинала меня сохранить. Любой ценой. Поэтому, эльйин ташшас, давай, дотянись, сожми клыки покрепче и выдерни последние штыри, которыми тебя прибили к дереву. Тебе ещё домой возвращаться. Крылья болят люто, до воя, до крика. И не шевелятся. Кости перебили. Но это ничего, Арэй вылечит. Снова. Как когда-то. Только бы добраться домой. В Итиилис.

   Земля вся промёрзла. Как же по ней холодно ползти. И никак не встать...

   ...Инферналы бы вас забрали. Не хочу в империю! Домой хочу в Итиилис! Даже уползти от вас не могу. Лихорадка сожрала все силы...

   ...– Заражение охватило оба крыла. Император, разве вы не видите?! Это же гангрена!

   Слова звучат приговором где-то под потолком. А сам потолок теряется в какой-то далёкой дали.

   – Он не приходит в себя. Если мы не уберём источник заражения, он умрёт.

   Тихо. И глухой, отчаянный голос отца:

   – Но ведь он так любит летать...

   – Раен, он ещё получит вторую ипостась, – третий голос. Тень. – Будь разумен.

   Молчание. Долгое, звенящее. Я должен. Должен сказать...

   – Я никого не убивал, папа... Я никогда никого не убивал...

   Рука отца. Очень холодная.

   – Тише, малыш. Ты должен беречь силы.

   – Я ничего этого не делал... ты слышишь меня?! Ничего...

   – Слышу. Тише. Тебе нужно беречь силы.

   Не поверил. Знаю, что не поверил. Но сил больше нет.

   – Другого способа спасти моего сына нет?

   – Нет, ваше величество.

   – Хорошо. Хорошо, я даю своё согласие. Потом с ним обязательно должны работать менталисты, чтобы ничего не случилось... нежелательного. И отрежьте крылья так, чтобы ему не было больно...

   Что? Что он такое говорит? Отрезать мне крылья?! Нет! Нет!!!

   – Лучше убей меня, отец!..

   ...Я отбивался. Сражался за свою жизнь так, как никогда не дрался раньше. Но их было больше. И они гораздо сильнее. Теперь не знаю, сплю я или уже нет. Но крыльев больше нет. Только больно при каждой попытке пошевелить ими. Наверное, я сплю. Иначе, почему ты, друг, сейчас у моей кровати?

   – Привет, Арэй.

   – Ильен... ну что же ты наделал, мальчик, – во взгляде изначального застыла кромешная боль. Отражение моей.

   – Не знал, что так выйдет... Ты был прав. Как всегда. Скажи, Арэй, ты сможешь вернуть мне крылья?..

   Повелитель отрицательно качнул головой. Ссутулился по-стариковски, этот вечно прямой как меч бессмертный.

   – Уже ничто не сможет вернуть тебе небо. Даже вторая ипостась.

   Вокруг всё поплыло. Это просто слёзы мешали видеть.

   – Мне ведь кажется, что я сейчас с тобой говорю. Тебя нет рядом. А когда мы встретимся, ты скажешь другое...

   – Нет, малыш. Меня нет в твоей комнате, но это не значит, что мы не разговариваем. Я приду за тобой и заберу домой. Ты только дождись.

   – Нет, Арэй, не надо. Не успеешь. Через пару дней за мной придут те, кто выворачивает разум наизнанку, и свободы воли я лишусь. Уйду сам.

   – Тогда я тебя встречу в пути, малыш, – улыбнулся мой друг. – Ты даже не представляешь, насколько на самом деле силён и отважен. Держись...

   ...Рука дрожала. Буквы выходили кривыми, строчки прыгали. Не получится нам снова встретиться, друг. Сколько раз за последний месяц меня ловили при попытке бегства? Сегодняшний бой с мозгоправами я выдержал, но надолго меня не хватит.

   И неба больше нет. Нет больше неба! Нет...

   От боли хочется плакать, но я держусь. Это последняя запись. Прощайте, отец и дядя Арсен. Вы лишили меня неба. А без него мне не жить. Никак.

   Всё. Дневник лежит на столе. Пусть там и остаётся. Я же шагнул к окну, распахнул настежь створки. Колени подгибаются от слабости. Звезда на цепочке как никогда сильно обжигает холодом. Страшная буря. Малый замок стоит на обрыве. Моя темница на самом верху башни над морем.

   Вы все даже не представляете, какой подарок мне сделали, заперев именно здесь. Вы подарили мне последний полёт. Забравшись на подоконник, я посмотрел вдаль, ввысь. Туда, где бушевал шторм. Небо сливалось с морем и уже невозможно различить, где кончается одно и начинается другое. Так даже лучше.

   Я оттолкнулся от подоконника, в прыжке взмывая ввысь. В последнее небо. Последний полёт. И небо, казавшееся бушующим морем, рванулось мне навстречу...

   Боль в голове такая сильная, будто мне пытаются выдавить мозг через глаза. Та-ак... как меня зовут? Ирдес Крылатый. Точно. А ещё меня клиническим кретином братья называют. И они совершенно правы. Ох, Небо, я живой...

   Пытка постепенно стихала, позволяя мне понять, что помимо прочего, у меня изрядно затекла шея, рука и спина. А ещё за окном темно. И я тут головой стукнутый провёл весь день.

   С трудом выбравшись из-за стола, я размялся и прислушался. Из моей спальни доносились разговоры и весёлый смех. Ван, двойняшки.

   И тут накатило. С такой силой, что меня скрутило судорогой на полу. Я вцепился в собственные крылья так, что чуть не вывихнул суставы. Ужас этой невообразимой потери медленно отступал.

   Полностью поддерживаю твой выбор, дядя Ильен. Это уже не жизнь и даже не жалкое существование – страшнее и хуже.

   Вот только на кой чёрт ты прихватил с собой мой компас, а?!

   Взяв себя в руки, я всё-таки вышел из кабинета. На моей кровати вольготно разлеглись аж сразу пятеро, играя в карты. Двойняшки, Лиата, Ван и незнакомая девчонка. Судя по тому, как она расположилась, полулёжа на плече брата, державшего карты, можно догадаться, что это его... гм... даже не знаю, как сие правильно назвать.

   – Братишка, – первым заметил меня Ван. – Присоединяйся! Мне Маньяки уже два желания должны!

   – Мы ещё отыграемся! – возмутился Данька.

   – На тебе, – зловеще пообещала Манька.

   – Не до игр, – собственный голос прозвучал неожиданно холодно. – Уходим.

   Троица мгновенно подобралась.

   – Что-то случилось? – негромко спросила Манька.

   – Да, – медленно произнёс, сжав кулаки. – Я всё выяснил. Здесь оставаться бессмысленно.

   – А ещё что? – настороженно поинтересовался Данька. – Ирдес...

   Пол под ногами, ближайшие стены и я сам – всё оказалось покрыто инеем.

   – Ильен был крылатым. Как я. Этот ублюдок... Консорт при содействии Тени отрезал брату моего отца крылья.

   Ван мигом оказался на полу, подальше от остальных. Змеи шипели особенно зло, дополняя разъярённое рычание, в котором можно разобрать полное ненависти "убью, мразь!" Пальцы пока только двух рук обзавелись когтями. Желание убивать сквозило в каждом движении золотоликого демона.

   – Апокалипсис! – рявкнул я, мгновенно справляя с собственной яростью. – А ну быстро пришёл в себя, псих змееволосый!

   Он выпрямился, убирая проявления своей второй ипостаси. Только зрачки крестом.

   – Если хочешь, мы его убьём.

   Данька... Настоящий маньяк. Такой, что даже Ван со своим вторым обликом как-то бледнеет на фоне... этого. И Манька – отражение брата. Двойняшки на самом деле страшные существа. Не знал бы их как облупленных – даже мне они внушали бы ужас. Беспощадные. Безумные. Идеальные психопаты.

   Но я и сам не невинный.

   – Нет, – слова дались с трудом. – Не сейчас. Нужно уходить. Но мы вернёмся. Девочки, вам безопасно оставаться во дворце? – последние слова адресованы тёмным леди.

   – Не беспокойтесь, милорд, – ответила за обеих Лиата. – Нам ничего не грозит в любом случае.

   – Хорошо, – кивнул, принимая их позицию. Перевёл взгляд на свою верную команду: – Вы ещё здесь? Пять минут на сборы! Ван, карту дай.

   Брат испарился из комнаты, через три минуты вернулся полностью собранный и расстелил на столике карту.

   – Нам сюда, – коротко ткнул пальцем я, сориентировавшись в чужих обрывистых воспоминаниях. Посетим место заключения дяди. Всё равно другого плана нет.

   – Ясно, – кивнул брат, быстро сворачивая и пряча карту. – Долгий путь.

   В ожидании близнецов Ван отвёл в сторонку свою тёмную и тихо о чём-то с ней переговорил. Она несколько раз кивнула, что-то ответив.

   Вскоре наша четвёрка оказалась в том самом малом зале, куда я влетел после грозы. У окна сидел консорт. Смотрел вверх, ничего не замечая вокруг. Как ты смеешь после такого даже взгляд к небу поднимать?!

   Я подошёл к Благословлённому Хаосом. Заметив меня, он встал, чуть склонил голову, приветствуя Наследника.

   – Узнаешь? – увидев небольшую книжицу в моих руках, Кайреан пошатнулся, побледнев до серости. Ему пришлось опереться на подоконник, чтобы устоять. – Тварь инфернальная!

   Кулак сам собой вписался в его челюсть. Невозможно было сдержать ярость. Тир'Реан ничего так и не сказал. Только вытер кровь с разбитой губы. Поднял голову. Застарелая, дикая, невыносимая тоска. Такая, что сдавливала горло, не давая говорить. Такая, при которой и выжить-то вообще проблематично.

   – Нам можно отрезать руку, – слова казались каменными плитами, падавшими на спину тёмного, заставляя сгибаться под их тяжестью. Но я не щадил эту сволочь. – Ногу. Хоть голову. Но не крылья. Потому что лишая крыльев – выдираешь душу. Ни одному сыну Неба не жить на земле. Ты сам убил Ильена. Самым злым и подлым способом, который только можно придумать. Не знал?..

   Поймав взгляд консорта, я коснулся печати. И его разума.

   ...Знал. Он знал! Понял, когда было поздно. Читал это дневник, душу наизнанку вывернувший. Никогда в жизни раньше мужчина не плакал так горько и отчаянно, заходясь криком, как тогда, когда начал понимать, что сотворил с собственным ребёнком. Его раздавило, переломало всего, перекорёжило. Реан пил. И много раз пытался расстаться с жизнью вслед за сыном, да только Тень не позволил. Многое, очень многое в жизни переосозналось, а в нём – изменилось. И теперь начавшее тускнеть стало намного ярче, яснее, больнее...

   ...Нет, они не нашли его медальона...

   – Ты проклят, тир'Реан. И ты заслужил это в полной мере.

   Мы ушли в ночь, больше не оборачиваясь.

   Компас

   Едва мы добрались до ближайшего на пути города и сняли комнаты, как я рухнул спать и не просыпался целые сутки, матом и кулаками отвечая на любую попытку меня поднять. Мне необходимо выспаться. Только так, отоспавшись я смог успокоиться. И проснуться без тянущей боли в груди. Отпустил страх потерять крылья и лютая тоска по судьбе дяди, оказавшегося почти таким же, как я.

   Мне даже Дарину будить расхотелось, чтобы она не узнала о судьбе сына.

   Ну да это всё лирика. А у меня ещё дела.

   День перевалил за вторую половину, когда я всё же вышел из снятой комнаты и обнаружил свою компанию внизу.

   – В этом городишке телепорт есть? – после взаимных подколок по поводу "спящих принцесс" и возможности побитых рож, поинтересовался я.

   – Есть, – нехотя ответил Ван после недолгого молчания. – Но жутко древний и с артефактором, у которого песок из... некоторых мест сыплется.

   – Ты предлагаешь искать другой телепорт? – поинтересовался я. – Время, брат, время.

   – Без тебя знаю! – прорычал мигом разозлившийся светлый.

   – Ну так и не ищи отговорок! – припечатал я. – Собрались и пошли!

   – Не знаю как некоторые сони, – прервала назревшую ссору Манька. – Но я хочу есть. И с места не сдвинусь, пока не поем!

   Пришлось признать, что аргумент веский, а я и сам есть хочу.

   Телепорт стоял на отшибе, подальше от города. И был не просто древним, а буквально рассыпающимся. И живший в такой же древней лачуге рядом артефактор так же чуть не сыпался весь от дряхлости. Я даже начал сильно сомневаться в том, что хочу путешествовать таким образом. Впрочем, сомнения оказались пинком задвинуты подальше.

   В Прибрежном, городе за которым находился "летний дворец" ар'Грахов, был телепорт. А этот городишко последний на неделю пути, из которого можно попасть в нужное нам место быстро. Поэтому договорились мы быстро и даже заплатили явно завышенную цену. Лицо брата при расставании с деньгами надо было видеть.

   Вставая на эту рассыпающуюся от старости каменную плиту в окружении пяти колонн вместо стен, я в одно мгновенье понял, как сильно рискую. Не только своей жизнью. Но отказаться от этой бредовой идеи не успел – старичок активировал артефакт...

   – Ну и где мы, ... ...?! – поинтересовался брат.

   – Понятия не имею, – честно ответил я, оглядываясь по сторонам.

   Я точно знаю, как должна выглядеть конечная точка нашего прибытия – мы ведь чуть не допрос дедку устроили о принимающем телепорте в Прибрежном. И это точно не должна быть старая плита с полуразвалившимися колоннами среди леса!

   Чтобы сориентироваться в том, куда именно нас занесло, мы поднялись в небо, решив не ходить пешком. На севере, у самого горизонта, виднелся город.

   Подходили как обычно не выдавая своего умения летать. Первое, что бросилось в глаза – у города не было стен. И от него так потянуло родным домом, что я даже остановился ненадолго, рассматривая его и убеждаясь, что это не мой мир. Да здесь дома из кирпича!!! Не все, но... красный, серый и светлый кирпич – не редкость!

   – Мы что, домой попали? – первой спросила Маньячка.

   – У кого телефон поближе и ещё не сел, достаньте и сеть проверьте, – потребовал Ван.

   Маньяк выудил из кармана сотовый, включил.

   – Глухо как в танке, – сообщил он через пару минут.

   – Значит, не мы не дома, – констатировал я. – Ладно, пошли в город, осмотримся.

   Если бы улицы были заасфальтированы, я бы вообще тихо распрощался с крышей. Но нет, они аккуратно выложены камнем. Городок оказался очень чистым, спокойным и светлым, не смотря даже на дикое смешение разнообразных рас на улицах. Больше всего меня выбили из колеи футболки, майки и джинсовые вещи, которые носили здешние жители. Паранойя быстро нашептала на ухо о ещё одном, совершенно незнакомом мире, в который нас закинуло.

   Пока я пребывал в ступоре, Ван уже успел кого-то обо всём расспросить.

   – Расслабься, малой, – хлопнул меня по плечу старший брат. – Это не новый мир. Мы в Тёмном Царстве. Городок называется Заречный. И судя по всему лет сорок-пятьдесят назад они близко контактировали с нашим родным миром.

   Слава Небу! У меня чуть мозг не закипел от попыток обработать информацию.

   – Ван, – протянул я картинно-недовольным тоном. – Седые бороды до колен. Трости. И мы с тобой – древние старцы. Тогда...

   – ...ты по-прежнему останешься малым! – весело скалясь, закончил светлый.

   – Братья, – буркнул под нос я. – И жить с вами невозможно, и убить вас рука не поднимается.

   – Я хороший! – явно пародируя меня, возмутился Ван.

   – Как дам в глаз больно...

   В общем, мы решили переночевать в Заречном и заодно разведать обстановку.

   Сняв комнаты до утра, отправились бродить по улицам. Я не мог себе отказать в удовольствии прикрыть глаза и представить, что мы уже дома. Людей, как самой многочисленной расы ойкумены, здесь много, но так же не редкостью были тёмные, светлые, даже парочка изначальных только что прошла мимо. Да и люди – самые разные.

   – Свободный напоминает, – высказал своё веское мнение Ван. – Только моря не хватает.

   Верю и уже снова очень хочу побывать в городе, где долгое время прятался от своей светлой родни мой брат.

   Вечером, когда я валялся на крыше одного из домов и смотрел в небо, мне пришла в голову одна мысль... требующая немедленного обсуждения с братом.

   Я потянулся к нему душой. Закрыт монолитным щитом, зараза.

   "Ван!"

   "Чего тебе?" – слегка приоткрывшись, отозвался светлый с показным раздражением.

   Ничего, я уже давно научился пропускать всё братово недовольство мимо ушей.

   "Ты дословно помнишь, что там наш безобличный метаморф сказал о "компасе"? Где он находится?"

   "В Тёмной Цитадели этого мира, – почти без запинки отозвался брат. Помолчал. – Ты же не хочешь сказать..."

   "Хочу, но не то, что ты подумал. Ван, как на карте обозначено сердце того Царства, куда нас сегодня занесло?"

   "...! – отозвался брат. – Тёмная Цитадель! Я светлый кретин! Столько времени зазря потеряли!.."

   Самокритичный братишка от души выругался. Да, да, не подумай я об этом – сколько бы ещё нас носило по окрестностям? Кстати, сколько нас уже здесь носит? Месяц? Твари Хаоса... такими темпами я отстану от программы обучения очень конкретно. Надо заняться учёбой. Ван, зараза светлая, не забывает усваивать программу из учебников даже в этом пути, а я вообще забыл когда последний раз умную книгу в руках держал. Да и двойняшек подтянуть по их курсу не мешало бы.

   "Я просчитаю наш дальнейший путь", – сообщил Ван, прежде чем снова уйти под монолитный щит.

   Ну и хорошо. Займись делом, в идеале ещё близнецов нагрузи. Только меня не трогайте. Что-то тоскливо мне сегодня. Так, что аж выть хочется. И адекватной причины состоянию не видать. Разве что всё вместе... навалившееся тяжёлым грузом.

   Гитара... ласковым чёрным котёнком ластится к рукам, гладит струнами пальцы. Ты всегда рядом, когда нужна мне. Ты всегда помогаешь. Я стал гораздо бережней относится к тебе с тех пор, как чуть не потерял. Помню стон умирающей части моей души, когда моя чёрная красавица лежала у ног разбирая и переломанная. Люблю мою гитару. Мой артефакт, который сделал на день рождения отец.

   Отдать себя музыке было легко. Отдать и забыться в звучании, вкладывая в струны и голос всю свою душу...

   Вернувшись среди ночи в снятую комнату, я упал спать. Гитара хоть и успокоила душу, но сил вытянула преизрядное количество.

   Утром мне дали отоспаться. Когда я всё-таки выполз из кровати, ребята даже забыли про дежурную шутку на счёт моей любви к подушке. Видать, Ван вчера проникновенно матюгался.

   Завтрак друзья заказали прямо в номер.

   – Ну что, собираемся? – поинтересовался брат, когда с едой было покончено.

   Странно. Ни намёка на обычную мрачную физиономию, ни раздражения. Спокойный и даже какой-то подозрительно радостный сегодня светлый братец. Что-то где-то крупное подохло. Или нога, наконец-то болеть перестала? Он уже давно не хромает и не жалуется, но я-то знаю, как у него колено ноет, особенно если погода портится. Во время дождя он от боли даже спать не может. Но с дурацкими вопросами не лезу, молчу, делаю вид, что так и надо.

   Вскоре мы покинули город. Скорости в этот раз не жалели. Так, что у меня к вечеру начали ныть все мышцы, а спину ломило от перенапряга. Как только двойняшки успевали? А ведь последнее время они стали гораздо быстрее. И вообще как-то изменились. Нужно бы всё-таки разобраться, чем на самом деле являются эти двое, номинально принадлежащие к человеческой расе. Но это – когда домой вернёмся. И исключительно при их участии. Одного раза, когда я чуть не потерял друзей, мне хватило на всю оставшуюся жизнь.

   К ночи впереди замаячила громада чёрного замка. Нет, до Тёмной Цитадели ещё далеко, это лишь какое-то мелкое имение.

   – В наглую на постой попросимся? – поинтересовался я, ложась на ветер и стараясь по возможность расслабить сведённое судорогой тело.

   – Не будем сильно наглеть, – отозвался Ван, высматривая что-то внизу. – Тут селение... и постоялый двор есть.

   Я лёг на правое крыло и заскользил вниз. Устал. Завтра рассмотрю все прелести замка.

   Райдан молча рассматривал преклонивших колено Рыцарей.

   – Суд по запаху страха от вас, – процедил Император сквозь зубы, – мой маленький сын здесь уже побывал. Пара битых лиц говорит о том, что он с моим маленьким племянником всё ещё вдвоём и им у вас не понравилось. Я прав?

   – Правы, ваше величество, – не поднимая головы, отозвался один из тёмных.

   – И кто из вас, отмороженные чешуйчатые ублюдки, скажет мне, где сейчас мои дети?

   Тишина в ответ казалась оглушительной. Они даже забыли как дышать. Неожиданно громким показался тихий ответ Кайреана:

   – Они обещали вернуться.

   – Да-а? – протянул император. И от одного его голоса мороз пробрал всех присутствующих. – Ну тогда я задержусь, да. Задержусь... – прозвучало очень многообещающе.

   – Они действительно вернутся, – Кайреан поднял голову. Райдан взглянул ему в глаза и отпрянул душой. Тоска пополам с кромешной болью. Казалось, всё терзающее изнутри этого тёмного делало его на пару сотен лет старше, чем он был. – Хотя бы для того, чтобы убить меня.

   Тут дверь позади императора распахнулась.

   – Папа?!

   Райдан резко обернулся. Прикрыл глаза ладонью. Вздохнул. Опустил руку.

   – У меня что, все сыновья неадекватные?! – рявкнул родитель. – Уж на твои мозги я всё-таки рассчитывал, Шон!

   – Рассчитывал, что я в стороне останусь, когда мои братья неизвестно где и отец за ними отправился?! – мигом вызверился старший сын. – Ты меня за кого держишь?!

   – Раньше принимал за вменяемого сына, – мгновенно успокоился отец-император. – Больше не буду таких ошибок совершать. Ладно уж... у нас тут полно дел, наследник. Подготовимся к возвращению твоих ненормальных братьев.

   – Как скажешь, отец мой император, – хмыкнул старший сын.

   Он хорошо знал этот предвкушающий оскал на лице родителя. Папа задумал что-то грандиозное.

   Побудку я опять бездарно про... проспал, отпинавшись ногами от попыток меня поднять. Мне снились папа с Шоном. И у папы в этот раз был не затравленный взгляд, а выражение лица "я тёмный император, или где?!" И Шон в кой-то веке снился не семнадцатилетним со сквозной дырой в груди, а таким, какой он сейчас. И тоже был как кошак над крынкой сметаны.

   Когда я всё-таки расстался с моей обожаемой подушкой, снова встретил подозрительно жизнерадостного брата. Он сидел на соседней койке с книгой в руках. Опять учебник.

   – Ты с чего такой спокойный? – резко взыграла во мне паранойя.

   – Ты высыпаешься и не плюёшься кровью, – миролюбиво отозвался светлый. – Этого достаточно для моего хорошего настроения.

   Ага. Только что снял изрядное количество лапши с ушей. Ладно, не лезу.

   Минут через сорок, полностью собранные, мы отправились в путь, решив пройтись по местному мелкому рынку и поближе взглянуть на замок.

   – Как он называется? – я кивнул на чёрную громаду.

   – Ты только не смейся, – отозвался Ван. – Чёрный Мотылёк.

   Я завис, снова посмотрел на этого каменного гиганта и захохотал.

   – Ну я же просил, – вздохнул брат.

   И через миг я понял почему – двойняшки аж всхлипывали от смеха! Явно давно уже развлекаются с названия, Данька кулаком по колену колотит, силясь что-то сказать, да не в силах перестать ржать. Даже представлять не хочу, как эта парочка успела поиздеваться над названием! Ведь с их лёгкой руки Белого Лиса половина "Межвременья" зовёт исключительно Песец. Причём, то и дело слово слегка изменяется с названия лисички северной, на куда более нецензурное...

   Я не первый заметил всадника, приближающегося к селению со стороны замка. Ван дёрнул нас всех в сторону, ближе к краю дороги.

   Чем меня заинтересовал путник на чёрном коне, я и сам не знаю. Но вскоре я уже с интересом ожидал его приближения. Шагах в пяти от нас, он резко осадил коня. Тот поднялся на дыбы, тонко, пронзительно заржал, опустился на четыре копыта и остановился.

   Я забыл как дышать, ловя собственную отпавшую челюсть. Всадник сощурился, посмотрел на меня, склонив голову. Хищная грация в каждом движении, полностью чёрная одежда – кожа и шёлк. Ему бы не коня, а байк...

   "Ирис?.. – тихий шёпот на грани восприятия. – Это ты, малыш?.."

   "А в глаз? – прищурился в ответ я. – Ну привет, галлюцинация".

   – Я тебя всё-таки нашёл, – знакомая до дрожи улыбка.

   – Здравствуй... дядя Ильен, – голос послушался не сразу.

   Удивление. Осознание. Принятие. Внимательный, изучающий взгляд на всю нашу компанию.

   – Ну что ж... полагаю, что племянника у меня как минимум два.

   В общем, мы решили завернуть к дяде в замок, а не разговаривать посреди дороги. Сказать, что я удивлён – ничего не сказать. Я пребывал в шоке. Он был таким же... пятнадцатилетним. Только волосы светлые, а не чёрные, как на старом портрете. Я словно встретил себя самого. Страшную, изувеченную вариацию. Если с ним можно так... то и со мной можно? Как это так вообще?! Как он выжил?!

   Последний вопрос я задал первым делом, как только смог мыслить связно.

   – А кто тебе сказал, что я выжил?

   Ильен сидел в удобном кресле, стоявшем так, чтобы было удобно смотреть и на всех остальных, и в открытое окно. Мы находились в комнате наверху одной из башен. Что-то вроде комнаты отдыха, совмещённой с малым залом для дружественных переговоров. Двойняшки расположились на диване, Ван, попытавшийся было занять подоконник, передумал и подвинул друзей. Я не мог сидеть в своём кресле, постоянно вскакивая и начиная расхаживать из угла в угол.