Текст книги "Господин Вечности (СИ)"

Автор книги: Елизавета Тьма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

   – Ирдес, нам твой папа уже всё рассказал, – сообщила Маня.

   – И мы весь вчерашний вечер провели у твоей койки в больничном крыле, – добавил Даня.

   – Ты себя не видел.

   – Радуйся, а то от зеркал шарахался бы. Зомби нервно курят в сторонке!

   – Ирдес, нам страшно было, а ты можешь себе представить, что нас с Даней может напугать?

   – Хватит уже доводить нас до сердечных приступов, придурок тёмный. А то мы из Маньяков превратимся в Дёрганых Параноиков.

   – И вот тогда ты уж точно пожалеешь, что посмел нас напугать!

   – Будь добр, прогуляй пару дней, а? Ради нашего спокойствия.

   Оглядев обоих друзей, я тяжко вздохнул и укоризненно посмотрел на вышедшего в коридор Дрэйка. Командир стоял неподалёку, сложив руки на груди и наблюдая за нами с лёгкой усмешкой. Ван стоял в полуметре от командира и взгляд светлого красноречиво сообщал, что есть на свете, конечно, идиоты, но таких, как ближайшая родня – ещё поискать.

   – Дмитрий Васильевич, с твоей стороны это абсолютно не честно! – попытался воззвать к отсутствующей совести командира я. – Использовать моё секретное оружие против меня же!

   Двойняшки опять быстро переглянулись.

   – Даня, ты слышал?! Теперь уже мы его секретное оружие, а не он – наше!

   – Да вообще, Крылатый плюсы с минусами попутал.

   – Короче, Ирдес, сегодня занятия ведутся для всех, кроме тебя.

   – А у тебя персональный выходной. Используй с толком на сон и отдых!

   – Потому что мы от тебя не отстанем. У нас важное задание от директора, мы можем прогуливать пары.

   – Ничего у вас не получится, Маньяки мои дорогие! – радостно улыбнулся я, обнажив клыки. – Потому что сначала... вам придётся меня поймать!

   Вывернувшись, я мигом бросился бежать! И драпать пришлось частично по стене, а лестницу и вовсе проигнорировать, перемахнув перилла и одним прыжком оказавшись на этаж ниже.

   Удрал я, конечно! А из аудитории они меня уже не выковыряли. Только с Ваном пришлось объясняться. Брат поворчал для порядка, позвонил папе и пообещал проследить, чтобы я вечером не миновал врачебного кабинета. Но я же прекрасно вижу, что светлый рад тому, что я здесь, бегаю по стенам и задумываю каверзы, а не лежу полутрупом в больничной койке, оставляя его одного.

   Как бы ни было, сколько бы времени ни прошло, но пока что он оставался единственным светлым среди тёмных и людей. Эдакая редкая зверушка. В мои планы не входит отдавать брата на растерзание любопытной толпе. А кто сунется – получит сразу два, а то и три удара от меня, Вана и Шона.

   В общем, день прошёл весело. Энергии много, желание издеваться над компанией Стаса многократно возросло после очередного его выпендрёжа на математике. Они пытались соревноваться с нами, я же целенаправленно их изводил, не стремясь доказать, что я умнее и сильнее. Зачем доказывать очевидное?

   В общем, жизнь определённо налаживалась! Чему изрядно способствовали кислые рожи и обещающие мне мучительную смерть взгляды "питерских мальчиков". Эта кличка к ним прилипла в тот же день.

   До вечера пришлось выслушать обоих братьев, командира и даже Вэнди. Впрочем, я умел состроить очень жалобный и покорно-виноватый вид таким образом, чтобы их запала хватало всего на пару минут. Потом они могли только махнуть рукой и я радостно удирал. С Вэнди такой манёвр не прокатывал, пришлось разговаривать. Но создать нужные эмоции для меня особых проблем тоже не представляло. Так что и птичка тоже быстро сдалась.

   После ужина меня коллективными усилиями затащили в больничное крыло. Я бы пошёл и сам, но если друзья и родичи активно пытаются проявить участие – ну просто грех не усложнить им эту задачу по максимуму!

   Папа, конечно же, всё ещё обретался в академии. После двадцатиминутного разговора мы пришли к некоторому компромиссу: он не рассказывает маме ничего, а я сегодня ночую здесь. Зря я пошёл на уступки, потому что папа решил закрепить успех. И началось "малыш, тебе нужна хотя бы неделя покоя, ну или три-четыре дня, но никак не пара вечеров!"

   – Так! – оборвал уговоры я, хлопнув ладонью по столу. – Всё, хватит с меня! Папа, какого демона ты ещё здесь, когда там Райн один?! Он же нестабилен, а ты его без присмотра оставил!

   Папа мигом заткнулся и изменился в лице. Зато Маньяки оживились:

   – Кто такой Райн и почему мы о нём не знаем?

   – Это наш нуб, – спокойно ответил Ван. – Который Рейдер. А вы не знали?

   – Откуда бы? – пожала плечами Маня.

   – Это явно не всё, – Даня пристально взглянул на Вана.

   – Остальное – потом, – отрезал я. – А сейчас я, совершенно здоровый, вынужден лечиться из-за вашей паранойи! Даже не могу выбрать, что предпочтительней – когда лучшие друзья живут в другом городе или когда большая любящая семья – в другой стране!..

   ...Он излучал свет, этот удивительный тёмный подросток. Светился изнутри, сиял, дарил чудо одним фактом своего присутствия, как радуга в небе. Он улыбался и хотелось улыбнуться в ответ, каким бы паршивым ни был день. Улыбнуться как Небу, как богу... просто за то, что он есть. От факта его существования становилось легче жить и дышать. Бог есть. И он – очаровательный, открытый, весёлый и добрый ребёнок.

   Ребёнок с сединой на виске. Мальчишка, у которого в глазах то и дело селилась застарелая тоска ветерана войны.

   Андрей по прозвищу Пророк, уже частично вернулся на учёбу, но всё ещё был вынужден часто бывать на приёме у врача. Кости переломанной руки собирали на спицы и срастались они быстро, но не настолько, как должны при условии лечения лучшими тёмными средствами. В академии всех, хоть детей лордов, хоть безродных щенков лечили одинаково – внимательно, заботливо и доброжелательно, самыми лучшими лекарствами, не экономя ни на ком и ни на чём. И всегда – бесплатно. Пострадавшим студентам даже стипендию не уменьшали на время пребывания в медучреждении.

   Пророк сидел в углу и не отсвечивал, стараясь быть максимально незаметным и ожидая своей очереди.

   Этого подростка не сломит и не испортит даже бремя абсолютной власти, которое однажды будет возложено на его плечи. Как настоящее чудо невозможно опошлить, так невозможно представить Ирдеса кем-то похожим... да хотя бы на "питерских мальчиков".

   Чудо можно только убить.

   И позволить этому свершиться никак нельзя. Нельзя позволить яркому, полыхающему жизнью и радостью огню в нереально-фиолетовых глазах даже чуть притухнуть, не то что погаснуть. Пусть он светится всю жизнь. Пусть зажигает звёзды на небе и в душах окружающих. Как здесь сумел из тусклых угольков разжечь звёзды в душах сокурсников.

   Андрей знал, хорошо знал, на что способны такие как Стас и Женя. Он и сам был... не чужд этим кругам. Только столь сволочной мразью никогда являлся.

   Нужно сберечь этого чудесного, неземного ребёнка от новых ударов. Зачем снова испытывать на прочность его светлую и наивную веру в этот мир? Ему и так достаётся...

   Пророк сам сделает всё, что сможет. Андрей не просто так получил своё прозвище и репутацию настоящего психа. До белобрысых двойняшек ему далеко, но всё же.

   В голову закралась мысль принять тёмное подданство. Студентам и бывшим студентам в этом проблем нет никогда и никаких. Империя жёстко спрашивает со своих подданных, но защищает и поддерживает соответственно. Андрей знал, что основной закон империи – это закон совести, а не уголовного кодекса. Если среди правящих рождаются такие... дети-боги, дары Неба... насколько же чисты душами и помыслами все правители этой страны?

   Папа повыгонял всех из палаты, потом смылся сам, взяв с меня обещание хотя бы сегодня и завтра переночевать здесь. Так уж и быть, ради преотличного самочувствия, я готов даже побыть пару вечеров в больничном крыле. Но больше к врачам – ни-ни, ноги моей здесь лишний раз не будет!

   Хорошо хоть игла в руке не стальная а пластиковая, гибкая. Можно согнуть руку, не боясь, что проткнёт вену. Есть возможность лечь по-удобней. И спа-а-ать. Умотался я за этот безумный денёк...

   Вторник оказался таким же весёлым, как понедельник. Мозг работал на всю катушку, сил было столько что хоть горы сворачивай! Поэтому я активно учился, не только догнав, но и снова опередив программу, и развлекался. Тем более, что и от ран на теле почти не осталось следов.

   "Питерские мальчики" сменили тактику, принявшись целенаправленно доставать меня. За что и поплатились в очередной раз. Вроде как я был совершенно ни при чём, когда они нарвались на отработку в химической лаборатории, а потом ещё в столовой. Я вообще был в другом конце зала! А двойняшки всего лишь мимо проходили. С этих совершенно невинных первокурсников какой спрос? Правильно, никакого! Зато питерцы со своими подпевалами из наших влетели по полной. Кроме сокурсника, которому я (а может и Ван, не помню) ногу сломал. Он только иногда лекции посещал, освобождённый от всех остальных занятий. Ничего, им потом Мистраль займётся.

   Вечером после всех занятий и ужина, я даже согласился пару часов посвятить гитаре, лишь бы не сразу отправляться к врачам. Братья отреагировали на это благосклонно. Даже струны в этот раз звучали радостью полёта и свободы ветра.

   – Давно мы не летали, – тихо сказал Ван, когда я убрал гитару.

   Он сидел напротив на диване, откинув голову на спинку и закрыв глаза. Очень уставший и замученный светлый исконно тёмного рода.

   – Давно, – согласился я.

   Сколько времени уже я не выпускал крылья? Шрамы на спине сошли полностью. И заново калечить себя без нужны мне пока совсем не хочется. Небо... небо пока молчало, не спеша меня позвать с такой силой, чтобы я не раздумывая шагнул в пропасть с крыши. Брат летал один. Его бескрайние небеса пока что манили сильнее, чем меня...

   Чувство вины остро резануло по душе. Я исправлюсь. Только сотру память о том, как это дико больно – убирать крылья обратно в спину.

   Сегодня один только Шон следил за тем, чтобы я никуда не свернул по пути к белохалатникам. Вана без проблем удалось уговорить забить сегодня на всё и пойти сразу спать. А проследить за этим взялись близнецы.

   Так что минут через десять я сидел на своей койке, ожидая, пока мне притащат лекарство и общался со старшим братом. Шон не так уж часто открыто одобрял моё умение доставлять окружающим неприятности. Но в этот раз брат целиком и полностью согласился с моими методами воздействия!

   Когда же разговор коснулся боевой темы, мне вспомнилось, что брат только недавно получил первую ступень рыцарства... и стало так погано на душе.

   Призвав фламберг, я положил его поперёк койки рукоятью к брату. Убрал руку, позволяя ему увидеть три звезды. Обычно они прятались под куском намотанной на рукоять чёрной ткани, чтобы лишний раз не светить статусом. Но сейчас я её снял. Произнёс, не поднимая глаз:

   – Я не хотел, чтобы ты знал. Мама не знает, и папе стало известно не так давно. Мы с дедом вдвоём всё проворачивали...

   Брат помолчал, подошёл, коснулся рукояти. И спросил:

   – А Ван знал?

   – Всегда, – кивнул я. – Каждую ступень, от посвящения... Мы даже отмечали втихую.

   Шон отвёл ладонь от рукояти, сжал кулак. Опустил руку.

   – Прости меня, – голос у него сел. – Прости, братишка, за то, что ты всё это время не мог доверять мне. Я кретин и придурок. Даже не представлял истинные масштабы твоих дел и проблем. Преуменьшал и отмахивался. Но я исправлюсь. Обещаю.

   – Тебе не за что просить прощения! – я поднялся на ноги, поглядел на брата снизу вверх. – Я сам так решил. Мне не хотелось быть чудовищем ни в твоих глаза, ни в маминых! А я... я вовсе не такой белый и пушистый, как кажется.

   – Ego te intus et in cute novi, # – ответил Шон. Обнял одной рукой, заставляя уткнутся в своё широкое плечо. Где он успел нахвататься поговорок на латыни? От Дрэйка, что ли?.. – Я слепец и дурак, но не настолько. Каким бы ты себя не считал – ты мой маленький брат, самый лучший на свете. Ты – огромный и самый светлый кусок моей души. Всё остальное второстепенно.

   # Ego te intus et in cute novi – "Знаю тебя и под кожей и снаружи", т. е. "я знаю, кто ты на самом деле" (лат.)

   – Ладно, – через некоторое время произнёс я. – Ты как всегда меня успокоил и избавил от очередной порции кошмаров.

   – Для того я и здесь, – легко улыбнулся Шон, отпуская меня. – И однажды ещё докажу, что достоин твоего доверия не меньше, чем наш светлый брат.

   Тут в палату вошёл белохалатник, прерывая разговор. Шон, с обещанием бить морды желающим посетить меня кошмарам, расположился в кресле. Но не прокатило, я нарычал на него и выгнал спать. Завтра предстоял ещё один очень весёлый день. А пока буду спать без возможности куда-либо удрать. Иглу из моей руки всё равно вытащат уже глубокой ночью, когда я десятый сон видеть буду. Прозрачной рубиновой жидкости в капельнице совсем немного, но, насколько мне объяснили, чтобы она подействовала в полной мере, поступать в организм должна медленно.

   Среда началась так же весело и чудно как два предыдущих дня. То есть – с улыбки, беготни и издевательств над противниками. Враждовать и всерьёз конфликтовать с ними – много чести! А стёб – средство проверенное. Обещаю – они меня возненавидят и будут вздрагивать при упоминании моей не самой скромной персоны! Сами виноваты. Ирдес хороший и добрый, пока его в колючую проволоку не скинуть.

   Снова ор литераторши, попытки математика нас завалить, химия, физика, биология, бухучёт, социал... На каждой паре я не упускал случая хоть как-то задеть противников! Если не словами, так хоть мелкой пакостью, какими моя фантазия весьма богата. На завтрак и в обед мне было достаточно нарисовать на лице нужное выражение, а ля "презрение чистюли-аристократа к грязи под подошвами дорогих сапог". Потому что "питерские мальчики" с парой подхалимов сегодня занимались сортировкой грязной посуды и отдраиванием всей столовой. Этим делом они будут озадачены две недели, так что я успею довести их до бешенства. И до ещё одной отработки, конечно же.

   От экстерната в ближайшем будущем я не отказался, поэтому начал снова активно опережать программу. Так же, как друзья с братьями. В общем, мы готовились, не забывая развлекаться.

   Во второй половине дня первым тревожным звонком стали двойняшки. Они вели себя... странно. Вместе со мной продолжали подкалывать всех, кроме одного из питерцев. Почему-то Женю они обходили своим вниманием. А если и задевали – то необидно. Я даже успел уловить, как они обменялись приветственными жестами и парой одобрительных улыбок.

   Сразу после тёмных дисциплин, в перерыве перед боёвкой, я отловил безумную парочку и попытался припереть к стенке. С какого перепугу они лояльны к врагу?!

   – Он забавный, – задумчиво ответила мне Маня.

   – И ненормальный, – глядя в потолок, добавил Даня.

   – Ещё умный, – склонила голову набок Маньячка.

   – И необидчивый, – кивнул своим мыслям Маньяк.

   – Он нам нравится, – в голос сделали вывод белобрысые двойняшки.

   – Мы не хотим такого врага, – Маня.

   – Мы хотим такого союзника. – Даня.

   Отступив от них на шаг, внимательно оглядел обоих. Они разные, но ни один из Маньяков не отделяет себя от другого. И сейчас мысли, бродящие в их общем на двоих сознании вгоняют меня в недоумение.

   – Лично меня все эти утырки раздражают, – хмуро произнёс я. – И мне не нравится эта ваша зачарованность.

   Брат с сестрой обменялись улыбками.

   – Расслабься, Ирдес! – посоветовал Данька. – Мы не нубы. Если вотрёмся в доверие к "питерским мальчикам" – наворотим втрое больше, чем по другую сторону баррикад.

   – Побудем засланными шпионами-диверсантами, – кивком подтвердила слова брата Манька. – Хорошая практика.

   Вздохнув, я принял их позицию и устремления. Попросил:

   – Только будьте осторожны, Маньяки. Не нравится мне эта компания. Если Мистраль в своё время был просто дураком заносчивым, то эти – опасные сволочи.

   – Так и мы не овечки безвинные, – хищно улыбнулись двойняшки, в голубых глазах которых зажглись багряные огоньки.

   Сей феномен до сих пор вызывал у меня недоумение. Они не тёмные, чтобы у них как у кошек зрачки красным светились! Но и не люди. И не лезу с дурацкими вопросами по типу "а что же вы такое и какой криворукий генетик вас создал?" я только из безграничных любви и уважения к лучшим друзьям.

   Знаю, что они – неудачный эксперимент. Что Маня вообще не должна была родиться, а Даня иметь какие-то способности метаморфа, которыми не обладает. Всё пошло не так, и они, не оправдавшие надежд, воспитывались как обычные дети, до поры даже не подозревая, что они необычны не только характерами. Ну да и наплевать, кем там их планировали сделать. Главное – что они у меня есть, а жизни без них я уже не представляю.

   Жаль, что боёвку никак нельзя пропустить, а то прогулял бы. Но сегодня тактика для военных лидеров. Большей частью это битва умов и характеров. Стас как раз выдвинул себя лидером, а я давно постоянный полководец. И у меня шикарный план как обставить считающих себя умными и явно готовившихся к заданию нурманов. Нет, никак не могу пропустить!

   На тактику я явился в сильно приподнятом настроении. И встретил таких же весело скалящихся противников. Полководцев с командами у нас было всего восемь. Я, Стас, Мистраль, ещё пятеро с нашего потока. Периодически против нас вступали в игру мастера. Денис в этот раз не явился. Обычно они заключали союзы против меня и Вана, меж собой воюя куда меньше. Мы с братом записывали друг друга первыми офицерами команды. Пару раз записались лидерами одновременно и нас попытались стравить. Воевать друг с другом для нас неприемлемо. Пришлось потом огрести по полной программе за посыл мастеров матом...

   В этот раз всё моё внимание будет сосредоточено на нурмане, о чём остальные лидеры осведомлены заранее. Чтобы не мешали, а то потом устрою персональный ад каждому. В редких случаях, если на других курсах учатся близкие родственники или друзья – можно принимать их в свою команду. Сегодня тяжёлой артиллерией у меня был Шон.

   – Что это ты доволен как кошак в тапок нассавший? – пакостно усмехнувшись, спросил у Стаса я.

   Нурман дико взглянул на меня, подавившись заготовленной фразой. Отозвался:

   – На себя глянь! Сам как...

   – О, да! – перебил. – Но я – кошак, укравший крынку сметаны. А ты явно в тапок нассал!

   – Ответишь за свои слова на поле боя, малявка, – многообещающе усмехнулся предводитель питерцев.

   – Ой, ой, напугал ежа голой жопой, – отозвался я, картинно заслонившись ладонями. – Прям под кровать от страха забился. Братцы, спасите, очень страшная голая жопа пугает маленького ёжика!..

   – И как тебе не стыдно, Стас?! – прохрипел Ван, задыхаясь от смеха.

   – Не травмируй нежную детскую психику!.. – счастливо всхлипнул Шон.

   – А то ребёнок не выдержит... и травмирует уже тебя... надрав задницу!.. – последнее у пакостно ржущих старших братьев вышло почти хором.

   Не выдержал и засмеялся Женя. Подавился под недобрым взглядом Стаса, но отмахнулся и жестом показал нашей команде "высший класс, достойные противники!"

   Андрей подошёл, когда мы получали задания, и попросился ко мне в команду. Я не стал отказывать.

   Получив задания, мы все расселись по местам и подключились к компу. Тактика для лидеров отрабатывалась в виртуальном имитаторе. В этот раз – семь лагерей. Задача предельно проста – не дать себя убить. Прикинув сегодняшние ресурсы и внимательно изучив карту, я первым делом приказал перебазировать отряд и разослать разведчиков по всем направлениям. Впереди четыре часа виртуальной войны...

   – Братья Рит'Рау – сокрушительный успех, – было первое, что я услышал, сняв виртуальный обруч с головы. Мастер стоял за нашими спинами. Старый, седой человек. Бывший военный. – Братья Добровольские – столь же сокрушительное поражение.

   Быстрая переглядка с Ваном.

   "Братья?!" – моё удивление.

   "Я думал, ты знаешь, – пожал плечами Ван. – Это Стас и Женя".

   "Откуда бы?! Брат, ты заучился до невменяемости, – сдвинул брови к переносице я. – Следующие два дня отпиваешься витаминами и спишь. Вздумаешь возражать – пожалуюсь маме".

   "Невыносимый шантажист, – скривился светлый. Вздохнул. – Ладно, уговорил. Против мамы я не попру".

   – Остальные – плюс за сообразительность, – продолжал меж тем мастер. – Вовремя заключили всеобщий мир, грамотно выбрали союзника неплохо увильнули от прямых столкновений. Двадцать минут на отдых и командное противостояние в "первом Аду".

   Выбираясь из специальных кресел для погружений (нафига они нужны?! Я даже лёжа на полу ныряю в виртуал без неудобств), Ван и Шон не забывали нагло стебаться над молчавшими питерцами. Пророк коротко продемонстрировал противникам неприличный жест, буквально означавший "мы вас жёстко поимели" и более никак не прокомментировал победу. В "ад" он ещё не мог идти, хоть и рвался. Мастер не пустил.

   Через двадцать минут только четыре группировки вошли в "двойку". Мы остались в своём братском составе. У Стаса в команде по-прежнему шестеро, остальные объединились в две группы. Задача – удержать свой флаг и свалить чужие. Потихоньку свернув в кармане запасное знамя, я преспокойно воткнул флаг на заданное место. После чего мы все трое испарились. Пусть крадут, всё равно отберу, а если что – заменю, скажу, что это у них запасной был, а вовсе не у меня. Я могу очень убедительно врать, когда надо! Одно из необходимых для императора умений.

   Мы расположились в старых развалинах. Флаг воткнули хоть и открыто, но среди такого количества строительного мусора, что заменить его сразу становилось невозможным. Раздвижной шест с чёрным знаменем притаился среди алюминиевых обрезков труб и кусков поломанной арматуры на третьем этаже давно развалившегося дома, от которого сохранился в основном каркас.

   Месторасположение остальных групп, как правило, противникам заранее неизвестно. Ну, нормальным и честным противникам. А что Ирдес, Ирдес честный! Почти. Ну... хотя бы практичный! Поэтому мельком увиденную карту кармана "ада" на планшете мастера накрепко запомнил. Рассматривал доли секунды, но картинка отпечаталась в мозгу с фотографической точностью.

   Илья, один из моих сокурсников, способный, но ленивый, засел в чаще. И у него девять человек. Дамир окопался на острове посреди реки. В группе семеро. Только у меня и Добровольского в составах команд сегодня не было ни одной девушки. У Дамира два снайпера – девчонки, в группе Ильи три девушки и одна из них – Рита. Если Илья упрётся, Рита меня поддержит.

   Теперь Стас, мой враг номер раз. Флаг поставить должен на скале... в болоте. С некоторых пор болота я органически не переношу.

   К точке Ильи мы подошли открыто. Ну, то есть, я шёл как император на прогулке по собственному саду, а Ван с Шоном в это время привели в небоеспособное состояние часовых. Прошёл в лагерь как к себе домой, нагло встал возле штандарта и позвал во весь голос:

   – Илюха! Вылезай, деловой разговор есть!

   Оставшиеся бойцы мигом оказались возле своего флага, направив на меня чёрные дула винтовок. Пока они напряжённо наблюдали за каждым моим движением и окружающим пространством, я разве что не зевал, изображая крайнюю степень скуки. Одногруппники, изображавшие врагов, тайком улыбались. Наконец, вылез Илья. Жилистый, гибкий, умный и проницательный человек. Живую мимику и любопытный блеск в глазах не скрывали приспущенные на нос тёмные очки и боевая раскраска.

   – Чего тебе, отмороженный? – поинтересовался он.

   – Сделку заключим? – обаятельно улыбнулся я.

   Форма на мне чистенькая, никаких следов боевой раскраски. И вообще, я был весь из себя вызывающе опрятен, когда они походили на лешаков. Даже девчонки замаскировались на славу.

   – Ну и чего ты хочешь? – хмыкнул сокурсник, тщетно стараясь не поддаваться моему врожденному очарованию. Как-то я слышал, что это ещё магнетизмом называется. Непреодолимым.

   – Твой флаг, – высказал очевидное я.

   Пока окружающие со смехом в шутливой манере обсуждали моё предложение, я невозмутимо рассматривал свои ногти. Всегда аккуратные, ухоженные и ровные. Ухоженные руки – одно из главных правил музыканта, отличника и аристократа. Ну а мозоли от меча, пистолета и винтовки – издержки воинского воспитания. Руки вообще могут многое сказать о статусе, происхождении, профессии и увлечениях.

   Когда ребята были готовы слушать, я поинтересовался:

   – Кто из вас готов к пятничному контрольному зачёту по коллоидной химии? – обвёл сокурсников насмешливым взглядом. – Никто? Что, совсем-совсем, опять ночь перед зачётом будете старательно шпоры писать? А я могу сделать проще. Я знаю, где в учительской лежат тестовые вопросы вместе с ответами. Я даже мог бы помочь по-дружески! За сущую безделицу – вот эту тряпку...

   – Уболтал, хитромудрый царь Итаки, – хмыкнул Илья под согласные возгласы своей команды. Вот же зараза! Прилипло. Раньше меня так обзывали только родичи и близкие друзья, а теперь – все, кому не лень. А Маньячка часто вместо "хитромудрый" похожее, но другое слово использует. – А сделаешь?

   – Я когда-нибудь обещания не выполнял? – прямо взглянул на одногруппника я. – В крайнем случае списать дам. И с Дамиром свяжись, мне его флаг тоже нужен.

   – Как я должен с ним связаться, интересно?! – состроил из себя невинность Илья.

   – Я знаю, что у вас двоих рации есть, так что не вешай мне лапшу на уши на счёт невозможности связи. Твой и его флаги за ответы на зачёт. Воевать с вами мне лень. Ну и условие! Этот козёл Добровольский с командой чтобы не пронюхали о том, что у вас ответы есть. А если пронюхает – уходите в несознанку, и меня не сдаёте.

   Обычно студенты, сдающие подобные зачёты, проявляют чудеса хитрожопости, невозможную удачливость и усердно камлают Халяве, попутно принося жертвы Анунаху. Иначе – пересдавай десять раз, дополнительные часы занятий, забудь, что такое сон.

   Через двадцать минут у меня в кармане лежали два чужих флага. Халяву любит каждый студент. Проигранный флаг – это не так критично, как несданная химия. Да и досадить Добровольскому желали многие! А моя абсолютная победа – это смачный плевок в его гордость.

   Теперь... у нас ещё целый час, чтобы утопить команду белобрысого ублюдка!

   Наша троица залегла на холме, рассматривая торчащую прямо посреди болота скалу, на которой, я знал, должен стоять штандарт с вражеским флагом. Только не видать его. Спрятали, так же как мы. Никого из противников не видно.

   – Они натянули сети под водой, – лежащий по левую руку от меня Ван, щурясь, рассматривал лежащую впереди местность.

   – И растяжки скорее всего стоят на всех удобных подходах к скале, – добавил Шон, расположившийся по правую руку. – Отсюда только две вижу, но это не значит, что их не десять. Малой, у них "лягушек", случайно, с собой не было?

   – Случайно, я даже не берусь предположить, сколько они с собой протащили мимо мастера, – ответил я. – Шон, ты ипостась поменять не хочешь? Хотя бы до второй стадии.

   – Ща, – отозвался брат.

   Сосредоточился, медленно меняясь. Минуты четыре обычно занимает трансформация до второй стадии. Ван сменил цвет кожи и глаз на чистое золото.

   – Растяжки, "лягушки", сети... и много непонятных сюрпризов. Проверим их на прочность? – произнёс Ван.

   – Скорее уж себя, – хмыкнул я.

   – Их огневые точки вот там... – Шон указал уже примеченные мою позиции, одновременно отмечая их веточками на схематично нарисованной прямо на земле передо мной карте. Я кивнул и брат продолжил: – Сначала выносим снайперов, обходим ловушки и берём флаг.

   – И натыкаемся на пару-другую неприятных сюрпризов, – поморщился Ван.

   Шон почесал когтистой рукой в затылке и спросил:

   – А почему бы тогда не взять флаг с воздуха?

   Переглянувшись с Ваном, мы одинаково вздохнули.

   – Можно и с воздуха, – нехотя признал светлый. – Но кто сказал, что ни один их снайпер не следит за небом? Мы себя не выдавали, но они могли догадаться, что хотя бы я-то летать уметь должен. Как и ты.

   – Ты-то открыто заявил о наличии конечной стадии трансформации, – добавил я. – Кроме того... Шон, во-первых, у меня пока что проблемы с крыльями. Во-вторых...

   – Во-вторых, это не так интересно, как разбить их относительно честным путём, – хищно усмехнулся старший братишка, понимающе кивнув.

   – В пух и прах, – согласился Ван. – У нас сорок минут. Малой, флаг берёшь ты...

   Первые сюрпризы нашли нас, стоило лишь подойти к болоту. Считая себя умными, мы решили зайти по большой дуге. Оказалось, противники тоже не дураки.

   Скала Стаса располагалась метрах в пятистах от твёрдой земли. Мы решили обойти болото по восточной стороне и подобраться не с ближнего берега, а с дальнего. В к востоку отсюда, можно обойти топь посуху. Отойдя так, чтобы противники нас не заметили с предполагаемых позиций, мы бодро направились на восток... Шедший первым Шон первым и вляпался.

   Тяжёлый ботинок ступил на ничем не приметный пучок травы... Через долю секунды Ван пущенным из пушки ядром сбил Шона на землю, стараясь отбросить подальше, а я, сам не помня, как оказался над братьями, сотворил "тёмный щит".

   Сознание потерял не от взрыва "лягушки". Взрослый и сильный тёмный после "щита" ещё сутки даже плохонькую молнию сотворить не может. А я, кроме моментального истощения внутренних ресурсов, получил ещё и болевой шок. На руки и лицо будто кипящее масло плеснули, прожигая до костей...

   Первым чувством, вернувшим мне сознание, оказалась головная боль. Потом – холод. Следующим стало осознание онемения. Явно от "ледышек" и сработавших внутренних предохранителей. И я даже не в первой стадии. Наверняка неконтролируемая волна трансформаций накрыла момент взрыва. Вот и откатилось. А ещё я не на земле и меня куда-то тащат...

   – Стоять. Я уже в себе, могу идти сам.

   Попытался сказать уверено, но вышлю как-то неважно. Шон, явно нехотя, остановился и послушался, зная, что в некоторых случаях со мной проще согласиться.

   – Ты смотри-ка, как он быстро очнулся! – удивился Ван откуда-то сбоку.

   – Мы где? – огляделся я, пытаясь заставить своё ставшее непослушным и будто ватным тело подчиняться как должно.

   – Идём на восток, – хмыкнул Ван.

   – К выходу, – уточнил Шон.

   – Ну уж не к выходу точно, – сощурился я, справляясь с головокружением и отыскивая в карманах специфические обезболивающие с кофеином. – Теперь я просто обязан утопить этих паскуд как беспомощных щенков...

   Учебное оружие для таких тренировок может нанести лёгкую травму, синяки с ушибами – дело обычное. Но эта "лягушка" была явно куда мощнее учебной. Шона во второй стадии не убило бы, а, например, меня или Пророка, если бы он пошёл с нами... минимум покалечило.