Текст книги "Господин Вечности (СИ)"

Автор книги: Елизавета Тьма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

   Окончательно приходил в форму я сидя на лейтэре брата. Ван поднял нас троих и скользил над землёй, скрываясь от случайных взглядов.

   "Щит", сотворённый на пределе возможностей, надолго лишил меня преимуществ тёмного. Вообще, у меня обычно не хватает на такое внутренних ресурсов. Только сильный эмоциональный всплеск может спровоцировать что-то такое. Помню, я разок дверь в щепы разбил одним только желанием смыться, но тогда со мной Феникс поделился, на короткий промежуток времени существенно увеличив мои возможности. И в ярости кусок стены снёс, расплатившись страшно обожжёнными руками. Подобные взрывы могут и не очень заметно отразиться на состоянии, а могут и к смерти привести. Непредсказуемо.

   Отдалившись от скалы примерно на километр по восточной стороне болота, мы заскользили над топью, чтобы зайти не с севера, а с юга. Распластавшись на лейтэре светлого и почти прижавшись к земле. Приблизились максимально. Сверили часы. Первым соскочил в грязную воду Шон. Дальше – я. Ван ушёл к западу. Двадцать минут времени и огромная осторожность в запасе...

   Витя снова внимательно осмотрел местность, не нашёл ничего нового. Иногда они четверо – Виктор, Руслан, Мирон и Сергей, не понимали тех, к кому примкнули. Как сейчас Витя не понимал, зачем караулить этот крайне неудобный подход к лагерю. Братья рит'Рау, конечно, те ещё... непредсказуемые типы, но не настолько же, чтобы полезть через непроходимую топь, когда есть куда более удобные пути подхода к скале с флагом.

   Но спорить с Женей и Стасом как-то не с руки. Ребята успели убедиться, что Добровольские не менее гениальны и изворотливы, чем эти заносчивые сволочи Рау, возомнившие себя королями Вселенной. Стас и Женя свои ребята, в отличие от этих... тёмных.

   Вода взметнулась чёрной волной, и прежде, чем Виктор успел выстрелить или как-то поднять тревогу, чешуйчатая лапа сомкнулась на его горле. Вторая лапа быстро разоружила и вдавила пленника в мох.

   – Пикнешь – сломаю шею, – прошипел в ухо тёмный. Растянул в ухмылке губы на чешуйчатой морде, продемонстрировал клыки. – Ты уже мёртв и не имеешь возможности поднять тревогу. Но я тебя вырублю для верности. И помни, засранец, что у меня есть право на убийство любого разумного без объяснений причин... Будь умницей, веди себя тихо, и у тебя появиться возможность прожить чуть дольше.

   Шон тоже не всегда честно играл и в карманах разгрузки у него был хлороформ. Ожидавший удара по голове пленник, конечно же, резко вдохнул, когда к его лицу оказался прижат обрывок пропитанной наркотическим раствором тряпки. Если Шон рассчитал правильно, а он обычно не ошибался, то двадцать минут третьекурсник побудет в отключке.

   Пора идти дальше. Ловушек тут хоть отбавляй, приходится быть очень внимательным, контролировать каждый шаг.

   Руслан прилёг в сторонке без сознания. Удачно, что Шон захватил эту фигню, не нужно противникам тяжкие телесные в виде сотрясения головы наносить. Теперь, внимательно глядя под ноги и по сторонам – вперёд к цели.

   Создаётся впечатление, что противники жульничали и готовились как минимум неделю. Потому что такое количество сюрпризов за полчаса нереально понатыкать на каждом шагу. И не будь мы предупреждены тем взрывом – попались бы как миленькие. Это всё вышло далеко за рамки учебного боя. И прочно обосновалось в рамках личной непримиримой вражды.

   Что ж... придётся сделать так, чтобы они вылетели без права восстановления в любом тёмном учебном заведении.

   А пока – вперёд, отслеживая каждый свой шаг и вздох. Две минуты назад я нейтрализовал режущую сеть, спрятанную под водой. Заметил чудом, иначе уже бы лежал спеленатый как младенец, истекая своей светящейся королевской кровью.

   Ван окинул внимательным взглядом местность. В отличие от братьев, часового ему не досталось. Не найти его золотоликий демон не мог, Таэш была права на счёт спектра восприятия глаз демона.

   Таэш... не верится, что её не вернуть...

   Подавив острую тоску внутри, Ван припал к земле, прислушался. Тихо.

   Светлый ещё далеко не всё понимал, не во всём разобрался, но видел... многое. Эльф... эльф ли? Ван уже забыл, когда называл себя полным именем, а не сокращением, какое могло быть именем обычного тёмного, забыл, когда вообще последний раз думал о себе, как о представителе остроухой лесной расы. Да и не особо похож он на эльфа, прав младший брат – манеры не те. Прав дед, Ван тёмный и останется таковым до смерти. А свет в крови и форма ушей – мелкая досадная мутация.

   Куда большее беспокойство вызывал пробудившийся демон. Он менял светлого. Медленно, исподволь. И Ван очень отчётливо понимал, что не превратится в чудовище лишь пока братья рядом. Ирдес хранит его душу от бездны уже не первый год, и пока жив малыш – жив и вменяем средний из трёх братьев. Ван любил всю свою ненормальную тёмную семейку, а двух тёмных братишек воспринимал как кусок собственной души, личности и разума. Демон был всегда, спал, с самого рождения и никогда не казался чужеродным.

   Сейчас как-то между делом до сознания светлого дошло – всё время, на протяжении всей своей жизни Ван ощущал внутреннюю пустоту, которую пытался заполнить всем чем мог, от виртуальной игры до жизни на грани дозволенного. Пустота ушла с тех пор как он влился в императорскую семью. Поиск главного закончен. И тёмный, родившийся со светом в крови, счастлив, потому что наконец-то стал... цельным существом.

   Ирдес однажды сказал, что отрёкшись от света и приняв тьму, Ван отречётся и от демона внутри. Безумие. Как можно отказаться от части себя самого?

   Например сейчас эта часть неплохо помогает ловко обходить ловушки. Лейтэр скользит над самой топью. Тринадцать минут в запасе. Придётся выйти из графика. Ну и плевать, победа в учебном бою – не главное.

   "Как у тебя?" – прошелестел на грани восприятия голос брата.

   До Ирдеса последнее время тяжело достучаться, он постоянно закрыт так, что даже не почуять. Ван к младшему лишний раз не полезет. И так чуть насмерть не разругались, проще заткнуться и проглотить своё раздражение, чем опять... как тогда у клуба. Слишком дорог младший братишка, лучше уж переступить через себя, чем потерять его хрупкое доверие.

   "Чисто, – отозвался Ван. – У тебя и Шона?"

   "Тихо. Я думаю, что остальные на самой скале или с другой стороны караулят".

   "Возможно. Будь осторожен".

   "О себе беспокойся. Вперёд, очень аккуратно".

   В ста метрах от скалы, когда кончились достойные прикрытия, Ван нехотя соскользнул с лейтэра, без всплеска уйдя в чёрную стоячую воду. После Болота Мёртвых это казалось мелкой лужей.

   До цели оставалось метров двадцать, когда Ван приподнялся, стараясь увидеть хоть кого-то живого.

   Резиновая пуля из травматической тренировочной винтовки ударила светлого в горло. Ван среагировал мигом, уйдя под воду с головой и перемещаясь на четыре метра вправо. Осторожно вынырнул, прячась за кочкой.

   Отклонился спиной назад. Судорожно вдохнул, откидывая голову и хватаясь ладонью за горло, подавил стон. От боли темнело в глазах, по лицу стекали слёзы. Но всё предельно тихо. Лишь открытый в беззвучном крике рот, после – крепко сжатые зубы. Вцепиться себе в волосы, прижав костяшки пальцев к виску и подавляя эту муку.

   Бронированная золотая кожа, "солнечный сплав", как называла это Госпожа Ночь, только что спас ему жизнь. Страшно захотелось отрастить ещё две пары рук и выпустить на волю симбионтов.

   Улёгшись на воду так, чтобы оставаться скрытым травой, Ван нашёл в кармане разгрузки обезболивающее, разжевал сразу четыре таблетки от которых мгновенно онемел язык. Вскоре отпустила и сводящая с ума боль. Нужно скрыть синяк от братьев. Или соврать им что-нибудь, иначе взбесятся.

   "Внимательней, – едва слышно шепнул Ван по связи. – Они пытаются нас покалечить, и убить, если повезёт, а не победить".

   "Я знаю, – отозвался брат. – Нам будет сложно не убить их. Но постарайся сдержаться. Нельзя убивать всех, кто тебе не нравится".

   "Очень жаль", – с мысленным смешком ответил Апокалипсис.

   "Надо же кому-то позволить и самостоятельно шеи сворачивать!" – весело добавил Ирдес.

   Примерно вычислив, откуда прилетела пуля, Ван по дуге, не высовываясь, направился в ту сторону. Ловушки обходил, не тратя времени на обезвреживание. Интересно почему, обладая тепловым зрением, светлый до сих пор не видит врагов? Как же они так хитро заныкались?

   Зрение обрисовало зелёным человеческий силуэт за секунду перед тем, как он взметнулся перед светлым. Левая рука врага ещё только тянула за верёвку, спуская ловушку, а правая искала дулом цель, когда Ван уже взвился в воздух, уходя в сторону. Верёвка захлестнула пустоту, ни одна пуля не нашла вёрткой цели.

   Противник и не думал сражаться дальше, бросившись бежать до того, как светлый смог обрести опору под ногами. Проводив взглядом активно улепётывающего парня, Ван узнал Женю. Достал из кобуры пистолет, выстрелил. Попал под колено. Вскрикнув, сокурсник упал обратно в грязь, но почти сразу вскочил, послав очередь за спину из-под локтя. Удачно послал, две пули глухо стукнули в бронежилет. Что у него за дополнительная броня? Женя даже на ногу наступать не должен, а он бежит, лишь немного прихрамывая.

   Выстрелы, взрыв и матерный посыл громовым голосом по известному адресу, подсказал, что Шон успел найти с кем сцепиться. Склонив голову набок, Ван прислушался и мимолётно улыбнулся, бросаясь в погоню за улепётывающим врагом.

   Удачно, малому не хватило противников. Он птицей летел над болотом, ловко прыгая по кочкам. Судя по искажённому от ярости лицу, ему очень хотелось вцепиться в чью-нибудь глотку!

   На свою беду спрятавшийся в воде Сергей решил вывести из игры Ирдеса, а не в Вана. Потому что Ван это увидел едва только стрелок приподнялся, целясь в малыша. Мысль ещё не успела дойти до сознания, а тело уже распласталось в длинном прыжке. Выстрел попал чётко в показавшееся дуло винтовки, сбивая противнику прицел, а через секунду Ван уже наступил ему на голову, притопив в грязи.

   Позволив сокурснику всплыть, эльф прижал к его затылку пистолет, отобрал винтовку, выбросил её подальше в болото и сообщил:

   – Ты мёртв, сучёнок. Рыпнешься – убью по-настоящему.

   Пока отвлёкся, Женя успел изрядно отдалиться. Но светлый по-определению быстрее бегает, не смотря на снова разболевшееся колено. Ему не уйти.

   Разъярённый как потревоженный осиный улей Ирдес обругал своего среднего брата в спину. Одного врага и то пнуть не дали!

   Настиг Женю Ван уже у островка. Не желая стрелять, пинком отправил на землю. Извернувшийся ловкой кошкой парень попытался сделать подсечку, светлый подпрыгнул и тут же получил удар ногой в бок. По бронежилету не больно, но эльф потерял равновесие, приземлился чуть в стороне, поймал бронёй несколько травматических пуль. Метнулся вперёд, стелясь над самой землёй, с силой рванул винтовку из рук врага, одновременно посылая кулак ему в челюсть.

   Нурман предпочёл остаться без оружия, но блокировать удар в лицо. Вывернул попавшую в захват руку светлого, пиная его в голень так, чтобы взвыл от боли. Зашипев сквозь зубы, светлый схватил сокурсника за горло, безжалостно сдавил, заставив захрипеть.

   Женю парализовало от страха. Вместо обычных голубых глаз он увидел нечто невозможное. На перепачканном в грязи лице ярким пятном казались два золотых глаза с косым крестом зрачков. Рука сама судорожно сжалась на рукояти ножа в ботинке. Выдернув оружие из ножен, парень ударил не глядя...

   Эльф вскрикнул, зажмурился, скривившись от боли, опустил голову. Женя вырвался из ослабевшей руки, отполз. Светлый вздохнул, поднялся на ноги. Выпрямился. В обычных, ярко-синих, как сапфиры, глазах горела лютая ненависть.

   – Ты... выкидыш случайной связи... боевые ножи запрещено брать на тренировки!

   Ван едва ли даже догадывался, насколько больно сейчас ударил парня. Ведь если Стас рождён от жены отца, то Женя – бастард, плод не любви, а похоти, которого забрали в дом отца после смерти матери. Единственное, что примиряло Женю с его происхождением – беззаветная любовь и преданность брата. Стас боготворил единокровного братишку.

   – Я тебе глотку перережу, ошибка эволюции, – прошипел Евгений Добровольский, поднимаясь на ноги и принимая низкую боевую стойку.

   Ван взглянул на него склонив голову набок, пожал плечами, выхватил пистолет и выстрелил по локтям и по коленям. Дополнительная броня с такого близкого расстояния защитила хуже, чем следовало, и Женя упал, корчась от боли и не чувствуя толком ни рук, ни ног. Меткий сукин сын, выбил болевые точки, не промахнувшись ни разу! Пусть обездвижен Женя ненадолго, но это больно и чертовски обидно. Тем более, что светлая дрянь, проходя мимо, пнул его под рёбра!

   – Ты сдох, падаль, – сказал, будто плюнул, тварь нечеловеческая!

   С этой стороны болота скала была куда менее крутой и обрывистой, переходя в пологий островок. Заметно хромая, Ван направился вслед за Ирдесом, который с победным видом вышагивал по широкому склону наверх. Вот же артист мелкий. Крылатый жил играя и смеясь даже над собственной смертью. Чудесное качество, которое Ван немного перенял от младшего братишки. В компании Крылатого вообще легче и веселее жить, в какие бы переделки при этом не вляпывался.

   Поганый нормандец порезал Вану не так давно прокушенную хаотичной тварью ногу. Прямо по шраму, паскуда белобрысая!

   – Тьфу ты, уроды питерские! – Ирдес мигом растерял всю торжественность и надменность, едва взглянув на Вана. – Кто тебя и чем?! Я этому м... мудрецу обеспечу крайне увлекательную жизнь в ближайшие дни! Да куда ты прёшь как танк, Апокалипсис?! Присядь, я тебя хоть перевяжу...

   – А как же флаг? – вяло попытался возразить светлый.

   Ирдес весьма откровенно ответил, в каком месте он это флаг видел, доставая из разгрузки перевязочный пакет. Пока рана, оказавшаяся глубже и длиннее, чем рассчитывал Ван, не была промыта и перевязана, Ирдес игнорировал даже разобравшегося с противниками, подошедшего и нервно оглядывающегося по сторонам Шона.

   – Кто остался? – деловито поинтересовался Крылатый, завязывая последний узелок на бинте. – Стас?

   – Угу, – что-то прикинув в голове, ответил Шон. – Он самый.

   – Ну, тогда подъём и вперёд – отбирать флаг. Ван, ты как? Сильно болит?

   – Только нянькой мне не будь, а? – тоскливо отозвался Ван, вставая на ноги. – Флаг захватим и хоть пожрать можно будет! Не тяни время, я голодный и злой тёмный эльф... с каждой попусту потраченной секундой всё голоднее и злее!

   Крылатый весело хмыкнул, мимолётно уточнив, что данный эльф, вообще-то, светлый, и махнул рукой, показывая, что можно идти. Поднявшись по склону, братья сразу же увидели цель.

   Скалы с трёх сторон ограждали небольшую круглую поляну, скрывая её от посторонних взглядов. Стас, не скрываясь, сидел на противоположной стороне рядом со знаменем. Спокойно ждал.

   – Сам отдашь, или мне отобрать? – хищно оскалился Крылатый.

   – Рискнёшь сам подойти и взять... passer domesticus? – снисходительно хмыкнул Стас.

   – Это вызов или последняя попытка сохранить хорошую мину при плохой игре? – с наигранным удивлением изогнул бровь самый младший из присутствующих.

   – Считай как хочешь, – пожал плечами Добровольский. – Но чтобы получить свой приз – тебе придётся ещё немного пройтись самостоятельно, преподносить тебе его на блюдечке я не собираюсь.

   – Я не гордый, – Ирдес пожал плечами и сделал шаг по направлению к противнику.

   Инстинкты Хранителя ударили по нервам, заставив заорать:

   – Наза-ад!..

   Разряд электричества прошёл так близко от кожи, что её покалывало. Сеть взметнулась в воздух и накрыла пустое пространство в двух сантиметрах от моих ног! От сонного газа, пущенного ещё до того, как сработала первая часть ловушки, мы спаслись только благодаря опять же рефлексам. Едва заслышав знакомый шипящий звук мы, не сговариваясь, бросились бегом к болоту, иначе нас бы сейчас тёпленькими и взяли.

   Притормозив у воды, Шон вытащил из ранца противогаз, нацепил на себя, скрывая под маской разъярённую чешуйчатую морду, и бросился обратно длинными прыжками. Переглянувшись со средним братом, я остался ждать. Минут через десять Шон спустился к берегу, таща на правом плече Стаса, и сжимая в ладони обломок штандарта с флагом. Левая рука у брата висела неподвижной плетью. Сломал, что ли?!

   – Выбил, – отмахнулся брат, скидывая на землю бессознательное тело и протягивая мне добычу. – Ну и дерётся эта бестия! Чуть не уделал меня к демонам. Это во второй ипостаси-то!

   – Ну и как ты с ним справился-то? – поинтересовался я, срезая чёрную тряпку с алюминиевого шеста.

   – Я дрался за тебя, – просто ответил брат. Повернулся к Вану и спросил: – Малой, руку мне вправишь?

   – Нашёлся тут большой, – фыркнул светлый. – Давай, только сядь, а то я не дотянусь. Я ж не такой здоровый как ты и папа...

   – Потому и малой, – весело улыбнулся Шон.

   Через минуту, когда сустав с отчётливым хрустом встал на место, Шон матом помянул хаотичных тварей, пребывавших в тесной интимной связи с предками Стаса и с ним самим. Женя, уже пришедший в относительно нормальное состояние после драки со светлым, и медленно подходивший к нам, хромая на обе ноги, скривился, услышав сию проникновенную ругань.

   – Ну ты загнул, урод чешуйчатый, – изрёк очнувшийся Стас, садясь. – Не боишься, что я тебе сейчас морду набью?

   – Сам испугайся, щенок, – оскалился во все клыки мой старший брат. – Только лужу смотри не наделай! Не дорос ещё потомкам древней крови угрожать, нувориш безродный.

   – Тоже мне, дворянин-дворняга, – отозвался Стас.

   – Так, я пошёл за линейкой... – громко объявил Ван. – Опять...

   С полминуты висела тишина, пока мы соображали, за каким чёртом нужна линейка. Потом все пятеро заржали как ненормальные. Сказывался отходняк после боя.

   Опоздать к концу тренировки мы уже успели, каждые пять минут задержки минусовали набранные баллы за бой, но меня такие мелочи волновали мало. Как что вернулись обратно в академию мы с задержкой в двадцать пять минут.

   Илья с Дамиром так и торчали внутри "кармана" у ворот, ожидая меня. На вопрос, чего не ушли, ответили, что они и так в проигравших, так что могут и покурить в лишние штрафные минуты.

   Грязные, уставшие, но веселящиеся студенты предстали перед выцветшими светло-синими глазами мастера, внешним видом и ухватками напоминающего старого, седого бульдога.

   – Вы все свели свои результаты к нулю, сильно отстав от графика, – объявил нам старик.

   По идее, это должно было расстроить меня. Но я еле сдержал смех. Результаты тестов меня и так всегда волновали лишь отчасти и потому, что пересдавать их при неудаче – та ещё морока. Ещё дурацкий командирский отчёт делать по прошедшей тренировке, наблюдать-то за нами там почти невозможно. Нет, конечно, с группами запускают пару миниатюрных беспилотников с камерами, но просмотреть записи возможно только после выхода, сверяя их с отчётами командиров боевых групп. Да и видно с этих съёмок далеко не всё!

   – Флаги, – потребовал мастер.

   Я вышел вперёд, достал из кармана разгрузки три трофейные тряпки. Бросил их на стол. И коротко ругнулся под нос. Мой флаг! У меня есть запасной, конечно... Но я его не подготовил, он не срезанный. Мастер это, конечно же, увидит, и такой косяк мне обойдётся куда дороже простой утраты флага.

   – И где же ваше знамя, студент Ирдес? – прохладно поинтересовался мастер.

   – Забыл на точке, – честно ответил я. – Мы не охраняли лагерь по причине слишком малого состава группы.

   – Плохо, студент, плохо... – что-то отметив в своём служебном блокноте, покачал седой головой старик. – Вы, невзирая на ваш юный возраст, очень многообещающий кадр. И допускаете такие тактические промахи? Очень плохо!

   Состроив предельно виноватый вид, вздохнул и устремил в пространство взгляд, полный грусти и печали. Да, да, я само сожаление и воплощение неискупленной вины.

   – Да ещё и порча академического инвентаря... Всё это в совокупности тянет на штрафную санкцию, студент.

   Получать отработку... не хотелось. Послать мастера перед свидетелями – нельзя. Я сощурился, пристально взглянул на старика. Снова быстро спрятал хищника под маской виноватого подростка. Чуть приоткрыв щит души, сказал Вану, чтобы не мешал, и Шона, готового грудью на амбразуры в мою защиту бросится перед кем угодно, придержал.

   Получив наказание, я пошёл избавляться от амуниции. Задержался максимально, ожидая, пока разойдутся остальные. Махнув рукой братьям, чтобы не ждали и отправлялись отмываться в общагу, вернулся к столу мастера. Уже без маски безобидного мальчика. Другая походка, осанка, жесты, взгляд.

   – Сколько они вам заплатили? – ледяной тон заставил старика на миг окаменеть, прежде чем поднять на меня отнюдь не дружелюбный взгляд.

   – Поясни, – прохладно потребовал пожилой мастер.

   – Сколько эти п... – запнувшись и произнеся нецензурщину лишь у себя в голове, продолжил: – представители золотой молодёжи заплатили вам за то, чтобы зафиксировать карман в неизменном состоянии, пока они готовились. И сколько заплатили за то, чтобы вы придрались к чему угодно, лишь бы назначить мне наказание?

   – Ты что несёшь, сопляк?! – старый военный поднялся на ноги, подавшись ко мне.

   Его перекосило от злости. Казалось, он готов на меня кинуться и придушить голыми руками.

   Только вот... Как говорил когда-то один японец с дурацким именем Кацу? Счастлива та империя, где император – чтец душ? И этим самым подозрительным словосочетанием окрестил меня.

   – Большие у вас проблемы, Владислав Савельевич? – спросил я, полностью меняя свой образ. И приказ, пусть не так сильно как на тёмных, но действующий на людей, замаскированный под участие с сочувствием.

   Старик с минуту молчал, сверля меня взглядом, а потом будто сдулся. Тяжело рухнул обратно на стул. Уронил голову на руки. И выдохнул одно-единственное слово:

   – Внучка...

   И заговорил, изливая мне, малолетнему мальчишке, готовому слушать, своё отчаянье и страх. Рассказывая о единственном оставшемся родном человеке. Тринадцатилетняя девчонка, которую дед вынянчил с пелёнок и вырастил. И которую украли, требуя у небедного деда выкуп. Он знал кто – старые недруги. Бывший военный им якобы задолжал. Своих сил и связей, чтобы справиться – не хватало. Здешние спецслужбы завуалировано отослали его к тёмным.

   В империи дикая неразбериха, от проблем преподавателя захолустного филиала академии отмахнулись. Оставался один выход – заплатить астрономическую сумму. Ему не хватало немного, а установленный срок вскоре истекал... Если не успеет – девочка исчезнет навсегда, её продадут в рабство. Поэтому, когда Стас предложил старику крупный подкуп за мелкую подтасовку, он согласился... И если у выслушавшего всё это студента есть хоть сколько-нибудь призрачный шанс заставить имперцев обратить внимание на старика – он пойдёт на всё, что от него потребуют. На всё...

   Выслушав старика, я достал телефон из кармана, набрал номер.

   – Слушаю... – вскоре донёсся из динамика сонный ответ.

   – Кордан, – голос заледенел от ярости. – Я только что услышал пару словосочетаний... звучат они как "преподаватель тёмной академии", что равнозначно "военнослужащий имперец". И два слова на букву "эр", категорически несочетаемых – "рабство" и "ребёнок"! Ты всё ещё спишь, Старший Рыцарь, глава рода ар'Каэрт?

   – Рассказывай, – любой намёк на сонливость исчез из голоса императорской тени.

   Мой доклад звучал куда короче и суше, чем исповедь мастера. Единственная просьба – "убей их всех", помимо задачи по умолчанию "вытащи девчонку".

   Вернул телефон в карман. Старик не решался лишний раз вдохнуть. В моём голосе всё ещё звучал холод:

   – Сегодня же, Владислав Савельевич, вы пойдёте к директору и напишите заявление о уходе на пенсию по возрасту и собственному желанию. Возражения, вопросы и сомнения неуместны.

   – Кто ты такой, мальчик? – тихо спросил пожилой мужчина.

   – Неужели в болотной грязи, пыли, ссадинах я настолько отличаюсь от себя в чёрном золоте, ритуальной мантии и короне? Или несоответствия в поведении сбивают с толку? Ну так пусть продолжают сбивать, не мешая мне жить. А я побуду студентом, пока могу себе позволить такую роскошь. Надеюсь, я ясно выразился?

   – Более чем, – хрипло ответил заметно побледневший мастер.

   – На отработку не пойду, – бросил я, вставая со стула и направляясь к выходу. – Я принимаю только справедливые наказания.

   Светлого брата в комнате не оказалось. Поэтому, вымывшись, позаиклеив царапины пластырем и переодевшись в нормальную одежду, которую можно носить после занятий, я направился в столовую. Глянув по дороге в зеркало, привычно прихлопнул ладонью на чёрной футболке очередной злобный смайлик с надписью "я – добрый волшебник, а топор – волшебная палочка", убрал не высохшие волосы в хвост. Ритуальным жестом я ещё долго воспользоваться не смогу, не поможет даже направляющая булавка-артефакт, обычно пристёгнутая под ворот любой одежды.

   Наш столик уже занимали оба брата. И если Шон смотрелся вполне себе бодро, то Ван, почему-то одетый в повседневную форму, выглядел откровенно хреново.

   – Ты как? – встревожено спросил я, занимая своё место.

   – Отскребись, пожалуйста, – буркнул светлый, вяло ковыряясь вилкой в тарелке.

   На ужин сготовили вполне приличную картошку с мясом, зеленью и грибами. Но средний брат, в отличии от старшего, разве что тарелку не вылизавшего, не ел. Даже стакан молока стоял нетронутый.

   – А где двойняшки? – поинтересовался я, решив лишний раз не дёргать и без того нервного Апокалипсиса.

   – Я их встретил по пути, – ответил Шон, то и дело с тревогой поглядывая на Вана. – Они сказали, что сегодня заняты и чтобы мы их за ужином не ждали. Просили напомнить про что-то связанное с "Межвременьем" сегодня ночью. Только я забыл, что.

   – Рейд, – глухо сказал светлый. Бросил ковыряться в тарелке, сложил руки на столе, отвернулся в сторону, не поднимая головы. – Сраный плановый игровой рейд на вражескую базу.

   – Шон, ты перепутал. Они просили напомнить о том, что набег на базу "Чёрного Черепа" завтра, а не сегодня, – поправил я, ненадолго отрываясь от еды. Жрать хотелось так, будто меня неделю голодом морили.

   – Ну что, ты отвертелся от чистки амуниции? – спросил Шон, нацелившись на большую тарелку булочек. Куда грабли потянул?! Всё моё!

   – А то ж, – кивнул я, подвигая тарелку вкусностей поближе к себе.

   – А классно мы их разделали! – старший кивнул в сторону стола питерцев, исхитрившись-таки стащить одну булку. У, зараза! Моя любимая, с клубничным вареньем!

   – Ну! – согласился я, пытаясь затырить себе все оставшиеся вкусности разом.

   Следующие минут пять ушли на обсуждение минувшей тренировки и попыток не допустить брата до выпечки. Ван даже улыбнулся пару раз, глядя на эти боевые действия местного порядка.

   – Ты бы поел, брат, – с сочувствием сказал Шон, снова взглянув на не прикоснувшегося к еде светлого. – Хоть немного силы восстановишь.

   Ван вздохнул тяжко, нерешительно взялся за вилку. Закашлялся. Вскинул на нас растерянный взгляд. Схватился за горло, снова начав кашлять. На стол и нетронутую еду плеснула кровь, стекла по подбородку, на руки...

   – Ван?!

   Мы с Шоном вскочили.

   – Ах ты выблядок... Я тебя убью!.. – хрипло взвыл Ван, пытаясь подняться, но оказавшись на полу.

   Он задыхался, раздирая горло ногтями. Шон одним рывком расстегнул клёпки форменной куртки, отпустил тугой ворот рубашки. На шее светлого чернела жуткая гематома. Шону даже не понадобилось подсказывать, что делать – мы быстро перевернули Вана на живот, заставляя выдохнуть и выплюнуть всю мешающую кровь. "Заживалку" и "ледышку" он кое-как сумел наложить.

   Подняв светлого на руки, Шон бегом потащил его в медчасть.

   Захлёбывающийся собственной кровью Ван до последнего пытался сопротивляться, отбиваться, и порывался куда-то уйти, сопровождая всё это невнятными угрозами убить какого-то выродка и дать в морду нам всем, если не отвалим. Пока не отключился от лекарств. Походу, его переклинило, и вовсе даже не слегка...

   Врачи резали, убирали гематому, зашивали повреждённую гортань, а мы с Шоном сидели под операционной. Не оставляя нас одних надолго, пришла вся банда Мистраля, Рита и Оля с Оксаной.

   Спустя какое-то время, моё внимание привлекла приглушённая ругань у входа в коридор. Обратив внимание на источник посторонних звуков, я увидел Шкафа с Пророком, насмерть стоящих в дверях перед Стасом.

   – Да пропустите вы этого говнюка! – не выдержал Шон, выпрямляясь на стуле и отнимая ладонь от лба. – Если что, я сам ему шею сломаю! Секьюрити малолетние, блин...

   Сокурсник не знал, куда деть руки, а куда – глаза, растеряв всю решимость на подходе к нам.

   – Говори, – потребовал я. Голос оказался хриплым и каким-то чужим.

   – Это из-за нас? – не поднимая головы, спросил нормандец. Вздохнул, решительно посмотрел на меня. – Если это мы виноваты – я готов ответить. Мы не хотели такого... я не хотел...

   – Враньё, – оборвал я. Устало откинулся на спинку стула. – Это именно то, чего твоя компания добивалась. Покалечить одного из нас. Вывести из строя. Добился? Радуйся.

   Стас отвернулся в сторону, некоторое время молчал. Прямо взглянул на меня.

   – Думай, как хочешь, Ирдес. Но такого, – Стас указал рукой в сторону операционной, – я не хотел. И если это действительно моя вина – ты в праве потребовать любой сатисфакции.

   – Не мне такое предлагай, нормандец, – отказался я. – Брату моему. Когда он очнётся. А теперь исчезни, пока не довёл моего старшего брата до смертоубийства...

   ...– Вы просто адские создания, – светловолосый парень перевёл взгляд с белобрысой девушки на такого же светлого синеглазого юношу и обратно. – Впервые встречаю кого-то подобного мне! Кого-то равного...

   – Придержи комплименты, Женя! – предупредил Даня. – Мы круче тебя в два раза. Ведь нас изначально двое!

   – О, да! – заулыбался Евгений. – И это восхитительно.

   Двойняшки и Женя сидели в комнате нормандца возле компьютера. Уже около двух часов они пили тайком пронесённое в академию пиво, смотрели видео, обсуждали вещи, непонятные сторонним наблюдателям, найдись такие. Они увлеклись историей друг друга. Слушали с интересом, находили точки соприкосновения. Близнецы и новичок упивались этим общением, обществом друг друга.

   – Вы – ходячее великолепие, – признал Женя. – И то, что вас – двое, приводит меня в восторг. Даня, ты не будешь против, если я... осмелюсь позвать твою сестру на свидание?