Текст книги "Господин Вечности (СИ)"

Автор книги: Елизавета Тьма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

   – Что теперь будет, Ирдес? – тихонько спросила она.

   – Не знаю, – ответил я так же тихо. – Не знаю, Лита.

   Снова тишина. Убрав ладони от головы, я выпрямился и повернулся к ней. Если бы не тапочки на глазах, я бы увидел неявное, не самое заметное, но сходство девушки с выродком. Хотя Арейн походил на него куда сильнее. Как ты мог быть так слеп, Крылатый? Ты ведь и действительно влюблён в неё... был некоторое время. И даже в твоей тупой голове иногда появлялись мысли, что лучше она навсегда рядом, чем призрак той, что оставила тебя. И ещё – что Лите не грозит смертью твоё проклятье, потому что ты никогда не будешь любить её так же, как любил Госпожу Ночь.

   – Ты теперь отвернёшься от меня? – ожесточённо спросила Лита, неверно истолковав моё молчание. Поднялась на ноги. – Отвернёшься из-за фамилии? Из-за того, чьей дочерью я являюсь, а не кто я сама?!

   – Лита... – я тоже встал.

   – Не надо никаких оправданий! Я и так вижу, что права. Как жаль снова ошибаться! Даже в самых лучших. Ты лучший, Ирдес. И ты такой же!.. – с горечью крикнула она. На щеках блеснули слёзы. Резко отвернувшись, она убежала в сторону дома.

   – Лита! Лита, постой!..

   Шагнув было за ней, остановился. Что я ей скажу? Ведь она права. Права...

   Ночь казалась бесконечной. Только под утро мне удалось забыться сном.

   И следующие два дня прошли как в тумане. Всё время я проводил с родителями, дядями, дедом и бабушкой, по которым изрядно соскучился, но туман никуда не девался, застлав собой мою душу. Родичи списывали моё состояние на накопившуюся усталость и не дёргали лишний раз. С братьями и Маньяками старался пересекаться поменьше, они могли меня раскусить. Но мы так друг другу осточертели за время учёбы, что они и не стремились к частому общению.

   "Ты должен меня забыть". Эти слова сказала мне Таэш перед тем, как уснуть навсегда. Но я не могу. Слышишь, Таэш?! Не могу я тебя забыть! Только забыться ненадолго. Ничто не может заставить меня перестать видеть тебя во снах. Жить с твоим призраком, бережно хранимым в душе. И лучше провести жизнь одиночестве, с памятью о тебе, чем связаться с проклятым родом! Лита не виновата в том, чья она дочь. Но я не хочу быть виновником того, что мои дети будут страдать от проклятой крови. Как объяснить это ей? И стоит ли?

   Собравшись с духом, вечером я решился увидеться с ней. Не стал ни звонить, ни как-либо сообщать о своём визите. Подойдя к дому в темноте, решил обойти двери. В её окне на втором этаже горел свет. Забраться на дерево, потом чуть-чуть по стене и постучать в её окно.

   Едва выглянув в окошко, она открыла. Растрёпанная, заплаканная, с глубокими тенями вокруг потухших зелёных глаз.

   – Зачем явился? – неприветливо поинтересовалась она.

   – Поговорить, – ответил я. – Можно?

   – Говори, – равнодушно бросила девушка, садясь на подоконник.

   Забравшись на её окно, я сел рядом, свесив ноги на улицу. Она ждала. В колонках её включённого компа приглушённо играла музыка. Я на миг прислушался...

   Никаких слёз, никаких обид!

   Никакой боли больше не будет.

   Я переживу, всё перегорит,

   И тебя моё сердце позабудет... #

   # Лилит – "Никаких слёз"

   Эх, Лита... Не могу подобрать приличных слов, чтобы выразить всё, что думаю о себе, причиняя тебе боль. Будь я обычным тёмным – плюнул бы на все условности и предрассудки! Ты – лучшее, что можно желать!

   Но я не обычный тёмный.

   – Даже не знаю, с чего начать... – вздохнул я.

   – С начала, – подсказала девушка.

   – Первые тёмные явились из Тьмы Изначальной... – с готовностью заговорил я.

   – Это начало я и без тебя знаю, – немного повеселела Лита.

   Вздохнув, я попытался найти ответ среди звёзд в небе.

   – Лита, я понимаю, что ты не виновата в том, чьей дочерью родилась.

   – Да неужели? – усмехнулась она. – Ирдес...

   Я повернулся к ней. Через миг её руки обвили мою шею. Поцелуй был долгим. Сладким. Восхитительным...

   – Скажи, мой ангел, кого ты видишь в сердце, когда целуешь меня?

   Смысл вопроса дошёл до меня не сразу.

   – Тебя, Лита, – ответил я. – Понимаю, о чём ты подумала. Но я ведь говорил тебе – она другая, вы совсем не похожи.

   – Да, говорил, – тихо ответила девушка. – Но даже сейчас ты сказал "она другая", а не "она была другой". Ты рядом и вдали одновременно.

   – Но ведь я с тобой, – шепнул, касаясь её щеки. Я обману себя, если скажу, что она ничего для меня не значит. Значит, и много. Она восхитительная, чудесная девушка, о какой можно только мечтать. А то, что мне не мечтается... так это от того, что она уже моя. Остальные мысли из головы быстро выкинул, придурок Крылатый. – И был тогда, и сейчас.

   – Значит, дело только в фамилии, да? Только в этих предрассудках, в "проклятом роду"? – безнадёжно спросил она.

   "Это не предрассудки" – хотелось сказать. Но уж лучше промолчать.

   Вместо этого, снова посмотрев на небо, я спросил:

   – Скажи, Лита... Ты хочешь когда-нибудь стать матерью?

   Она посмотрела удивлённо.

   – Какие странные вопросы ты задаёшь... Я не задумывалась о таких вещах. Наверное, хотела бы. Ведь дети – это совсем неплохо.

   Меня едва заметно передёрнуло. Нельзя так думать о наследниках. Но, может, это и нормально для нашего возраста. Это моё восприятие искажено опытом. Ведь раньше я тоже не задумывался.

   – Со мной у тебя не будет детей, Лита. Никогда.

   Отодвинувшись, она окинула меня изучающим взглядом. Спросила:

   – Почему?

   – Потому, что я этого не допущу, – жёстко ответил я. – Ты не виновата в том, чья дочь, я не стану виновником того, что в моих детях будет течь проклятая кровь. Быть может я не прав, может, наследию это пойдёт на пользу. Примером тому – мой дядя, старший сын твоего отца. Он вполне вменяем. И талантлив.

   – Что?.. – растерянно произнесла тёмная. – Но у отца был только один сын, кроме нас...

   – Ильен ар'Грах, – ответил я. – Моё полное имя – Ирдес Райдан Дарий ар'Грах. Теперь ты понимаешь, почему я не могу рисковать наследниками? Ильен талантлив, умён, но искалечен... родством с проклятым.

   Она молчала долго. Потом отвернулась и едва справляясь с голосом, прошептала:

   – Я всё поняла.

   Вытерла слёзы тыльной стороной ладони, спрыгнула с подоконника в комнату. Обернулась и горько произнесла:

   – Значит, подружка и, в перспективе, грелка по ночам. Не более. Зато честно.

   – Лита, я совсем не это имел в виду! – поражённо воскликнул я.

   – Нет, ты очень чётко указал моё место, – её голос дрожал. – Что ж, ты принц. После такого известия, другого ожидать трудно. В жизни короли не связывают свою жизнь с замарашками Золушками. Даже если те из династии свергнутых королей.

   – Ну зачем ты так превратно истолковываешь всё сказанное мной?!

   – Нет, Ирдес, это ты не совсем понимаешь, что сказал, – она не оборачивалась, голос звучал глухо и мёртво. – Я всё поняла более чем верно. А теперь уходи. Пожалуйста, уходи.

   Стало паршиво. Давно я не ощущал себя таким законченным подонком.

   – Мне просто страшно, Лита, – тихо произнёс я в спину девушки. – Я видел, на что способны тир'Реаны. Как они уродуют собственных детей. Тебе повезло не жить с отцом. Прости, если сможешь, моё зеленоглазое солнце...

   Спрыгнув с подоконника, я не очень ловко приземлился на асфальт. Вывихнул ногу. Пока шипя и ругаясь ставил стопу на место – услышал приглушённые всхлипы из открытого на втором этаже окна. Я должен был вернуться к ней. Успокоить, позволить наорать на меня. Но... не хватило решимости. Небо, какой же я лжец и двуличная сволочь.

   Следующим утром пришёл дедушка. Я валялся на диване и что-либо делать не было ни сил, ни желания. Предок неодобрительно оглядел устроенный в комнате разгром. Поморщился от грохота музыки в колонках, сделал тише звук. Присел на краешек дивана, подвинув растёкшегося медузой на солнцепёке меня.

   – Что-то ты совсем раскис, малыш, – констатировал дедуля. – Давай-ка поднимайся, хватит предаваться унынью!

   – Не хочу, – глухо ответил я. – Отстань от меня.

   – И не подумаю даже, – жизнерадостно сообщил предок. – Ильен сказал, что ты от лошадей шарахаешься. Так что сегодня будешь учиться держаться в седле!

   – Я не подойду к этим зверюгам, – категорично заявил я. – Они страшные, а я жить хочу.

   – Не страшные, – заверил дед. – И мы уже тысячу лет не тренировались! Площадка простаивает. А вечерком наведаемся в двенадцатый Ад. Знаю, ты там уже был.

   – Ты меня в могилу загнать хочешь! – взвыл я от таких перспектив. – Лошади, стрелялка, Ад... Никуда не пойду.

   – Хватит лелеять свою тоску! – дед безжалостно ткнул меня двумя пальцами под рёбра, заставив взвиться в воздух. – Марш одеваться и развлекаться!

   – Ладно, – проворчал я, сползая с дивана.

   Всё ж лучше пойти с дедом дурью маяться, чем изображать диванный коврик. Через полчаса, прикинув, что мне предстоит сегодня, я был готов. Впервые с момента, как папа "починил" мою татуировку, я вызвал полный доспех. Руку дёрнуло болью, но металлическая чёрная чешуя обтянула тело знакомой бронёй. С некоторым трудом формировались перчатки-"когти", шлем, более тяжёлые пластины брони. В целом же артефакт работал, что не могло не радовать. Так же впервые за долгое время проверил пару алмазных мечей. Лезвия практически утратили прозрачность, затянувшись внутри чернотой. Так даже лучше. Хотя фламберг, какой бы он ни был неподъёмный, всё равно привычней и родней.

   От поездки к страшным верховым зверям отвертеться не удалось. За городом располагалась конюшня с какими-то племенными элитными лошадьми. Глядя на этих породистых красавцев, я пытался выклянчить себе спокойную старую клячу. То, что мне привели, было далеко от старой клячи. Здоровенная чёрная зверюга скорее напугала, чем вдохновила.

   – Ну что встал? Забирайся! – пихнул меня в спину жизнерадостный дед.

   Пришлось лезть в седло. С третьего раза, когда показали, как это сделать, получилось.

   – Между прочим, двести лет назад машин не было, и кто не желал пешком, ездил в седле! – попытался подбодрить предок.

   – Ага, и шею себе сворачивал, падая с этих чудовищ, – проворчал я. – Счастлив, что родился сейчас, а не двести лет назад.

   Когда коняга сдвинулась с места, оказалось, что это не так уж страшно. И даже весело. До тех пор, пока монстр не ускорился...

   В общем, синяков я заработал изрядно! Но оценил как дедов юмор, так и конягу. Хотя через три с половиной часа сполз со спины этого монстра я с трудом, расстались мы не врагами.

   – Ну что, идём постреляем в неудачников? – предложил, весело скалясь, верховный император.

   Ноги не держали. Ходьба, а, тем более, бег по пересечённой местности, представлялись изощрённой пыткой. Поэтому я взвыл:

   – Издеваешься?! Нет! Я есть хочу! Потом постреляем...

   Через час, пообедав в кафе, мы всё-таки оказались на тренировке для тёмного молодняка. Две объединившиеся команды против нас двоих... Выбрав щадящий способ, стреляли только шариками с краской. Итог – мне попали в ногу. Остальных мы уделали.

   Выходя из огороженной зоны, я хохотал, обсуждая с дедом методы тренировок. Всё-таки, его школа, больше похожая на школу выживания, была куда лучше стандартной.

   Дед у меня, конечно, поганец, но самый лучший предок на свете, другого не надо. Дедушка – основа всего моего мира. У него на руках я вырос, им воспитан. Не смотря на все наши скандалы и столкновения лбами, дедушка как могила хранил мои тайны даже от родителей, и всегда нерушимой стеной стоял за спиной. Поддерживал, направлял, учил, защищал, многое позволял, за многое спрашивал. И всегда очень любил. Ну и мозг подзатыльниками, а то и ремнём вправлял, не без того.

   – Ну что, "двенадцатый Ад"? – предложил предок.

   Это большой соблазн проверить свои силы. Но опасно и страшно туда лезть. Интересно же...

   – Дед! – возмущённо воскликнул я. – Ты провокатор!

   – Ясен пень, я же император, – радостно покивал он. – Да ладно тебе, далеко первый раз не пойдём. Обстановку разведаем.

   – Ага, знаю я твою "обстановку разведаем", – буркнул я, внутренне уже согласившись. И спародировал предка: – Да что, мы же только на пару шагов от входа отошли! Ой, а что там такое на горизонте? Ну, мы уж на середине, до конца рукой подать! Вот и разведали...

   Завоеватель весело захохотал, согласно кивая и жестом показывая, что я его раскусил.

   Дедов тренировочный карман находился на базе за городом. Огороженное пространство почти не охранялось, но посмотрел бы я на того, кто сюда полезет...

   Перед сейфовой дверью три на три метра и метр толщиной, дед преобразился до второй стадии трансформации и предложил пойти с лёгким огнестрелом. Согласившись, я выбрал пару "Протеев" – крупноколиберных пистолетов имперского производства. Навернул на них глушители и взял десяток запасных обойм. Преобразиться смог только до первой стадии. Дедушка тоже взял два пистолета и ещё снайперку. Открыв дверь, мы ступили под свет чёрного солнца в багровом небе. Хищная растительность сразу же потянулась к живой плоти, но наткнулась на броню доспеха, которую не смогла пробить своими ядовитыми шипами. Вдохнув острый, пряный воздух, я оскалился. Мне здесь уже нравится!

   ...Вышли, или, скорее, вывалились из "Ада" мы уже ночью. На часах почти три утра. Расстреляв все обоймы, успели и мечами воспользоваться не раз, оба легко раненые, побитые, азартно преследовавшие инфернальных тварей, и с тем же азартом от них удиравшие. Перемазанные в крови, грязи. Искренне довольные жизнью.

   – Это было круто! – признал я, ложась прямо на пол под дверью. Вторая стадия трансформации сползала с кожи медленно, мучительно-больно. Зудели и ныли раны, в которые попал яд. Свет крови был почти не заметен, только если хорошо приглядеться. А, ладно, всё равно придётся всё рассказывать деду, как есть. – И тренировка действительно зверская. Как раз для выживания, а не для разминки.

   – Давай поднимайся! – потребовал дедушка, закрывая массивную дверь. – Противоядье принять надо, а то лихорадка будет обеспечена. Мать опять истерику мне закатит...

   – Да, мама может! – признал я, отдирая себя от пола.

   В углу стоял столик со всем необходимым и два кресла. Нажав кнопку, поставил чайник кипятиться. Рассыпал по кружкам заранее подготовленное противоядие – растворимый порошок. Через минуту залил горячей водой. Упал в одно их кресел, вытянув ноги. Во втором уже сидел дедушка. Некоторое время мы цедили горьковатый, но, в принципе, терпимый напиток молча. Потом дед спросил:

   – Так что же у тебя случилось, малыш?

   Со вздохом отставив кружку, я медленно ответил:

   – Кое-что... нехорошее. Я, наверное, тот ещё дятел... – и сжато, без лишних деталей, изложил дедушке историю с Литой.

   Предок слушал молча. И некоторое время ещё размышлял, прежде чем заговорить:

   – А ты умнее меня, малыш. Я не смог вовремя порвать с нелюбимой женщиной. Убивать в итоге мать своих детей, это... не самое лучшее, что можно сделать.

   – Ты... ты что, убил бабушку Зарину?! – не поверил своим ушам я.

   Дед опустил голову. Глухо ответил:

   – У меня не было выбора. Райд маленький был, ничего не помнит. Дар кое-что помнит. Именно поэтому он до сих пор холост. Малыш, только я, ты, и Кордан знают о том, что смерть императрицы – дело рук императора. Тебе придётся молчать. Ради отца...

   – Я не дурак, – раздражённо бросил в ответ.

   – Именно потому я выбрал тебя наследником, – произнёс дед. – Тебя, а не твоих братьев, отца или дядю. Верховный должен быть беспредельно умён. А поскольку для верховного нет никаких внешних границ и законов... границы и законы должны быть внутри. Нерушимые законы чести и совести. И великая сила духа. Ты обладаешь всеми этими качествами, малыш. А чего не хватает – доберёшь со временем.

   Завоеватель говорил, а мне хотелось завыть. Никакой свободы у меня нет и никогда не было. Всё – иллюзия!

   – Не хочу я, деда... – безнадёжно вздохнул я.

   Дед потянулся через стол, провёл рукой по моей голове, погладив как ребёнка. Ободряюще сжал рукой плечо. Седой, но ещё совсем не старый тёмный смотрел с пониманием и сочувствием.

   – Ты не слышал, какую истерику я закатил своему отцу, когда он надела на меня Старший венец, запечатлевая образ. Да мы разругались тогда чуть не до мордобоя. Я тебя отлично понимаю, малыш. Но и ты меня пойми...

   – Знаю, – серьёзно ответил я, глядя предку в глаза. – Всё я знаю. Просто боюсь.

   – Как и я, – признался дедушка, ответив мне прямым и открытым взглядом.

   – Ты? – я позволил себе усмешку. – Не верю.

   – Напрасно, – предок откинулся в кресле и снова глотнул из кружки свою горькую гадость. – Знаешь, как страшно с тобой спорить? Каждый раз опасаюсь не сдержаться и выпороть тебя ремнём.

   – Да брось! – фыркнул я. – Ты опасаешься, что однажды я тебе морду набью, а не ты мне.

   Так, перебрасываясь подколками, мы медленно цедили напиток. Встряхнувшись минут через десять, дед поставил свою пустую кружку на стол. Поднялся.

   – Малыш, допей-ка противоядие, а я пока за аптечкой схожу.

   Заглянув в кружку, полную ещё на три четверти, без всякого энтузиазма сделал ещё пару глотков. Решительно изгнал из души неприятный осадок. Я понимаю мотивы и поступки дедушки. То, чего хочу я сам – это вовсе не свобода, а безответственность. Именно. Я безответственный. А так нельзя. Я сильнее многих, а значит – должен. Должен нести на своих плечах уготованное мне бремя. Не ребёнок уже, должен понимать...

   – Ты...

   Шипение заставило меня вскочить. У сейфовой двери "Ада" стоял Арейн. Выглядел подросток жутко. Бледный, будто выкрашенный белилами. Глаза – два угля в черноте. Прозрачный, шевелящийся как живой, багровый шлейф стелился по полу и стенам, укутывал мальчишку.

   – Ты что здесь делаешь? – холодно спросил я, справляясь с дрожью в голосе.

   – За тобой пришёл, – криво усмехнулся сын выродка.

   – Как пришёл, так и проваливай, – зарычал я, разозлившись.

   – Нет, – отрицательно качнул головой подросток. – Из-за тебя моей сестре плохо. Те, кто обижает Литу, очень жалеют о том, что сделали. Недолгое время. В живых я их не оставляю.

   – Молокосос паршивый! – взъярился я уже всерьёз. – С твоей сестрой мы решим проблемы без тебя, сопляк зелёный! Защитник выискался, драть тебя... ремнём, малявка! В живых не оставляет... да ты сам живёшь только пока я тебе это позволяю, выродок сопливый! Оправить тебя за твоим папашей следом...

   Договорить последнюю фразу я не успел. Страшный удар, ломая рёбра, впечатал меня в стену и невидимой силой подвесил в таком состоянии. Красная пелена перед глазами оказалась управляемым Инферно. Багрянец уплотнился, покрылся чёрными полосами. В эту реальность медленно, но верно полезли твари.

   – Ты что творишь, сопляк?! – прохрипел я, едва не потеряв сознание от боли, отплёвываясь кровью и формируя в ладони самую лёгкую из "стрел тьмы". На больше не хватало сил.

   – Убиваю обидчика сестры, – спокойно ответил мелкий, собирая Инферно в два смертоносных лезвия. Кишащие на полу полуматериальные твари радостно слизывали с пола мою кровь, лезли к ногам.

   – Я твой император, кретин малолетний, – удалось прохрипеть мне. Лёгкие сдавливало болью. Явно пропорол сломанным ребром.

   На секунду задумавшись, мелкий выродок произнёс:

   – Это усложняет дело. Немного. Быть может, я тебя просто покалечу. Убить такого сложно. Вы, Владыки, живучие...

   Два широких лезвия рванулись ко мне с огромной скоростью. Но не достигли цели.

   Единственное, что успел сделать пулей слетевший вниз по лестнице император – это оказаться на пути угрозы. От удара дедушку отбросило назад. Сила, державшая меня пришпиленным к стене, исчезла. И на пол мы сползли вместе. Вцепившись в предка, я с усилием повернул его лицом к себе. Последний вздох слетел с губ императора вместе с кровавым чёрным потоком. Два лезвия разрезали его насквозь от плеч от бёдер. Нет, нет... этого не может быть... не может...

   – Дед... деда-а-а!!!..

   Ледяной огонь вырвался из-под контроля, вымораживая всё вокруг. Смутно, издалека, послышался испуганный крик и визг инфернальных тварей.

   Обледенелые стены и пол покрылись снегом. Лампы все лопнули от холода, но темнота – не помеха. Вокруг снег. Красного цвета.

   Дедушка, дед... ты только держись... как же я без тебя, деда? Ты обязательно выкарабкаешься, вот увидишь. И всё будет как всегда. Ты только держись. Почему ты не дышишь, дедушка?.. Ты же должен дышать... Мне тоже больно дышать.

   Не уходи, скоро всё станет лучше... Как же мне холодно... и больно...

   Ты слышишь? Обязательно будет лучше...

   Совсем скоро будет лучше...

   Обледенелая, бессмысленная, бело-красная, отвратительная вечность всё никак не хотела заканчиваться.

   Кто-то коснулся моего плеча. С трудом подняв голову, попытался разглядеть пришедшего. В окна лился серый свет утра. И различимо знакомое лицо. Только я не узнаю его...

   – Император умер, – хрипло, тихо, страшно прозвучал голос. – Да здравствует император...

   Что?.. Что он такое говорит? Я не понимаю...

   Холодное, окоченевшее тело деда. Император умер.

   Да здравствует император.

   И я завыл от безысходности и горя...

   * * *

   Прислонившись лбом к стеклу, Ван смотрел в пустоту. В белой, стерильной палате, за спиной, чуть справа, стояли те, кого он уже привык считать своими родителями, в мыслях называл всегда только "мама" и "папа". Дядя Райд и тётя Иль молчали. Не видя их, Ван знал, какие серые, мёртвые у них лица.

   В герметичной капсуле лежал младший брат. Он мог дышать только особой смесью, постоянно находясь в состоянии искусственной комы. Эдакая кома-сон. И не факт, что в этот раз везучий как утопленник парень выкарабкается. Опутанный датчиками. Раны не стали полноценно бинтовать, пока он недвижим. А то был бы как мумия. Седина у братишки теперь симметрично, у двух висков...

   Он ещё дышит. Пусть не в сознании, но живой. Только до души, закрытой чудовищной бронёй, никак не докричаться. Её будто нет, этой души. И деда нет. Как же теперь... без деда-то? Пусть ругались, пусть орали друг на друга, пусть было много ссор и неурядиц... но как же без него? Он же опора всего, стена, стержень... Как теперь?..

   Пальцы соскользнули с прозрачной крышки медицинской капсулы. Сжав ладонь в кулак он безнадёжно ударил по выпуклой гладкой поверхности. И горько заплакал, уткнувшись лбом в стекло...

   * * *

   Последним штрихом взрезав себе ладонь ритуальным ножом светлая из рода тёмных резко бросила в пространство перед собой:

   – Дарий!

   – Что?! – пошатнувшись, полупрозрачный призрак огляделся и с недоумением посмотрел на сестру. – Как... я же...

   – А ты думаешь, на кой я замуж за некроманта вышла? – фыркнула Дарина. – Талант его упереть! Хоть малую часть. Ради тебя, упыря демонового. Как видишь – получилось.

   – С малышом всё в порядке? – игнорируя слова сестры, сразу же спросил Завоеватель.

   – Конечно же нет, идиот! – рявкнула Дарина, перематывая ладонь бинтом. – В пятнадцать лет стать верховным императором – как с ним может быть всё в порядке?! И – нет, вы не сможете увидеться. С тобой разговариваю только я, таланта на большее мне не достаёт. И ещё раз нет! Я не стану передавать ему твои слова. И видеть не советую – он не в лучшем состоянии, а ты невольно потянешь силы из кровного родича. Котёнок и так еле дышит.

   Устало вздохнув, женщина опустилась в широкое кресло, жестом предложила брату сесть в соседнее. На ней был надет ритуальный костюм императрицы, её манеры и скрытая властность выдавали правительницу. На нём – старый камуфляж и поведение бывалого вояки. Но всё же он был правителем из рода правителей. И ничего не стал говорить сестре о том, что она превратила свои покои в кабинет некроманта-инфернала. Промолчал и о косе, которая раньше мела кончиком пол. Сейчас стрижка у эльфийки совсем короткая, мальчишеская. Пожертвовала частью тела, чтобы призвать родную кровь из Посметрия...

   – Что ты натворил с ребёнком, мой у-у-умный братец?! – ядовито поинтересовалась эльфийка.

   – Воспитал, – буркнул Завоеватель.

   – Накосячил, – припечатала светлая некромантка. – Твои драконовские методы плохо подходят для психики такого малыша! Ты ж его чуть не изувечил, изверг. Благо, сам ребёнок оказался и сильным, и гибким, – пытливо посмотрев на прячущего взгляд брата, сестра-двойняшка только вздохнула. – А на это накладывается его опыт! Опыт преждевременно прожитой жизни! Он подросток. Маленький. У него гормональные всплески, взросление, и всё это жуткий период, если ты, ввиду своего солидного возраста, когда из задницы песочек сыплется, забыл. Ты хоть представляешь, сколько у него дури в голове, у подростка, отчасти справедливо полагающего себя стариком?! Ведром черпай, море останется! И по большей части, дорогой, это твоя вина!

   Дарий Завоеватель прикрыл глаза рукой. Сестра как никто другой могла указать на ошибки так, будто щенка тыкала носом в лужу, приговаривая "кто напрудил в неположенном месте?!". Но это ничуть не умаляло её правоты. В душе ворочались вина и стыд.

   – Не бросай их, Дара, – попросил призрачный правитель.

   – Не брошу, Дар, – ответила она. – И тебя, мой непутёвый братец. Ты только не уходи. Мне без тебя очень плохо. А вдвоём, даже если ты уже труп, мы можем куда больше, чем по-одиночке.

   – Твоя правда, сестричка, – усмехнулся призрак. – Никуда я от тебя даже дохлым не денусь.

   Дарина с нежностью посмотрела на обретённого после долгой разлуки и едва не потерянного навсегда брата. Прищурилась и издевательски пропела нежным голоском:

   Жил-был дохлый файтер

   На лесной опушке,

   В ржавленной кольчуге

   И с дырой в макушке... #

   # Светлана Мыльникова (Потаня)