Текст книги "Рассвет с Рыцарем-Волком (ЛП)"
Автор книги: Элис Кова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Я жду, что Аврора возразит, но она не возражает. Каким же «хорошим» он может быть, если не хочет отстаивать свою правоту?
– И мне не к чему возвращаться… Из моей семьи осталась только я. Моего дома больше нет. И, очевидно, я недостаточно сильна, чтобы обеспечить безопасность жителей этого мира. – Я думаю о том, что Конри рассказал мне о своих планах. Может, он искренен и не собирается приводить свой народ в Мир Природы, а может, это просто уловка, чтобы держать меня под своим контролем и играть со мной. Но возможность того, что лыкин принесет страдания и боль в мой дом, удерживает меня здесь наравне со всем остальным. – Так что больше не надо уговаривать меня уйти. Мы уйдем вместе, и я освобожу тебя, или мы останемся. Теперь для нас нет раздельного будущего.
Ее руки ослабевают и скользят вниз по моим рукам, пока не падают на бока, слегка покачиваясь.
– Мне не следовало убегать.
Я шшш ей.
– Я рада, что ты это сделала. Потому что, так или иначе, я найду способ помочь тебе.
– Ты хороший друг, Фаэлин.
– Это не так. – Мои губы горят от поцелуя Конри. От того, что мне еще предстоит рассказать Авроре. – Конри… Он… Я…
– Что? Что случилось? – Она мгновенно понимает, что что-то не так, и от ее беспокойства становится еще хуже.
– Я поцеловала его, – признаюсь я, заставляя себя произнести эти слова.
У Авроры открывается рот, затем она быстро закрывает его и поджимает губы. Мне невыносимо смотреть на нее. Стыд настолько велик, что я едва не отхожу в сторону, чтобы не заболеть.
– Я должна была предупредить тебя, – наконец шепчет она. – Это моя вина.
– Что? – Я резко поднимаю голову. – Нет. Я…
– Конри – Король Волков, – говорит она быстро и низко. – Он альфа стаи, правитель этих земель, вожак и защитник каждого существа, которое ступает на эти земли… и одна из его единственных обязанностей – заботиться о долголетии стаи. – Я думаю о том, как он шепчет, что наполнит мое брюхо своими наследниками, и мои щеки разгораются. – Часть уникальной магии, которая приходит с королем волков, обеспечивает его способность делать это.
– Он обладает магией, не зависящей от твоих сил? – спрашиваю я, стараясь не отвлекаться, когда намек, на который она намекает, кажется немного необычным.
– Все лыкины обладают уникальной силой, как и другие обитатели Мидскейпа. Они могут общаться с духами и превращаться в волков, в конце концов. – Ее рот искривляется в легкой улыбке, когда я слегка киваю головой, признавая очевидное. – Их договор с великим волчьим духом старого леса дал им некоторые другие способности, кроме дара формы.
Бабушка всегда предупреждала меня об обостренных чувствах лыкинов, даже в их человеческом облике.
– Значит, его сила в том, чтобы… обеспечивать долголетие стаи? – Удивительно, как я могу задавать этот вопрос, когда в голове крутятся такие слова, как мэйт, а в животе – стоп, Фаэлин, – приказываю я себе.
– Он неотразим для смертных женщин из-за уникального обаяния, которым он обладает как альфа. – Аврора нахмурилась, оглядываясь на лагерь. Эвандер тоже упоминал о «чарах» Конри. Раньше я думала, что это просто оборот речи. – Я видела, как гордые женщины выставляют себя на посмешище в отчаянной попытке уединиться в его постели.
– Что я могу сделать, чтобы защитить себя от этой «чары»? – спрашиваю я.
– Твоя накидка должна немного помочь. – Неудивительно, что Конри не разрешил мне взять ее раньше. Как только я ее надела, в голове заметно прояснилось. – В эту ткань вплетена хорошая защита. – Возможно, если мне удастся вернуть Эвандеру бабушкины нитки и краски, я смогу придумать какое-нибудь заклинание, чтобы вплести его в накидку специально для защиты от Конри. – В противном случае нужно позволить своей голове быть как можно более ясной рядом с ним. Чем более возбужденной ты будешь, тем сложнее тебе будет ему противостоять.
– Когда ты говоришь «возбужденной», ты имеешь в виду… – У меня не может быть правильного предположения. Не может быть, чтобы она имела в виду то, о чем я думаю. Но то, как говорит Аврора, не оставляет места для сомнений.
– Убедись, что ты удовлетворена, Фаэлин, иначе ты можешь сдаться и попросить его сделать это за тебя.
Глава 13
Это замечательно. Все просто замечательно. Самое главное для меня сейчас – не терять самообладания и сосредоточиться на чем-нибудь, кроме плотских желаний.
Но я сижу на Эвандере в его волчьей форме, и он бежит по правую сторону от Конри. И хотя я отчаянно пытаюсь сосредоточиться на захватывающем дух пейзаже, открывающемся передо мной, как и раньше, каждый толчок и удар позвоночника Эвандера прямо между ног возвращает мои мысли к тому, что я пытаюсь игнорировать. Я меняю позицию, что только усугубляет ситуацию.
Вся стая бежит за нами. Мы покинули лагерь несколько часов назад, и с тех пор здесь нет ничего, кроме туманных, бескрайних лугов. Меня уводят все дальше в неизведанный Мидскейп – страну магии. Я должна сосредоточиться на углублении своих способностей, на общении с Авророй внутри меня, на общении с духами, на изучении ландшафта, чтобы спланировать свой побег.
Буквально. Куда угодно. В другое место.
Но мои мысли все время возвращаются к размышлениям о том, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз получала удовольствие. Я собираю вокруг себя плащ и крепче прижимаюсь к шерсти Эвандера, пытаясь вспомнить, что мне сказали перед тем, как мы тронулись в путь.
К концу дня мы будем в лагере другой стаи. Конри планирует собрать их в дорогу до Галлы – главного города лыкинов, но это не то место, известное как Ден, где мы с Конри сыграем свадьбу. А это значит, что сегодня вечером, надеюсь, я смогу побыть одна, чтобы удовлетворить некоторые из этих желаний… при условии, что Конри не утащит меня в свою палатку немедленно.
– Аврора, – говорю я достаточно громко, чтобы Конри и Эвандер услышали меня за шумом ветра и стуком лап стаи по земле. Конри настаивал, чтобы дух луны ехал на нем. Но меня ожидаемо держат рядом. – Когда мы прибудем в другой лагерь, мне следует пойти к тебе в палатку, чтобы ты могла пообщаться со своими силами, которые находятся во мне?
Она смущается лишь на секунду. Понимание поднимает ее брови.
– О да, это было бы важно. Возможно, Эвандер сможет охранять нас снаружи палатки в это время, ведь для того, чтобы магия подействовала, мы должны быть одни.
Эвандер оглядывается, и его большая волчья голова поворачивается в такт бегу. Конри тоже обращает на нас внимание.
– Уверена, мы разберемся с этим, когда доберемся до места, – говорю я с энтузиазмом. Не хочу вызывать излишних подозрений, зацикливаясь на этом вопросе.
Травянистые равнины, по которым мы бежим, кажутся бесконечными. Океан бледно-зеленого, почти серебряного цвета в лучах солнца, просвечивающего сквозь тонкий слой дымки, которая постоянно висит над ним. Высокие травы тянутся все дальше и дальше, слегка покачиваясь.
Здесь нет ни деревьев, ни кустарников, ничего. Из-за этого высокое, неестественное строение вдалеке выделяется еще больше. Я щурюсь сквозь туман, пытаясь разглядеть, что это такое.
– Аврора…
– Это сторожевая башня, оставшаяся со времен враждующих стай – у каждой стаи была такая, чтобы отмечать свою территорию, – отвечает она на мой вопрос прежде, чем я успеваю задать его. – В наше время они редко используются как якоря для барьеров и благословений на землях лыкинов.
Я провожаю ее взглядом, пока она снова не исчезает в тумане. Следующее строение, которое я вижу, – лагерь. Как и башня, он выглядит темной точкой на горизонте, которая разрастается в группу палаток и лыкин.
Люди здесь такие же, как и в стае Конри, – разнообразные по внешнему виду, как и люди. Но палатки немного отличаются. Хотя их конструкция во многом одинакова, на одной стороне три красные полосы, а на другой – две синие точки.
Я спрашиваю Аврору о последних, пока мы медленно движемся к центру лагеря. Она рассказывает немного об истории лыкин – о том, как каждая стая когда-то управлялась сама по себе, независимо от других. А стаям, которые подчинялись королю, было позволено сохранить часть своей прежней идентичности.
Это напоминает мне о поселениях в Мире Природы. Каждый из них может управлять собой, до определенной степени, но обычно есть советы, которые управляют каждым регионом. Я знаю, что в том месте, где я нахожусь, есть такой совет, и, технически, его законы должны править мной. Но я никогда не придавала им значения. Ни один законник11 не отправился бы на край леса, чтобы убедиться, что мы с бабушкой соблюдаем их произвол12. Единственными, кто жил поблизости от нас, были егерь и его сын… и никто из них не собирался нас выдавать. Не тогда, когда мы с Лиамом…
Волки останавливаются, благословенно отрывая меня от размышлений. Аврора спускается, и я делаю то же самое. Мои ноги все еще затекли после первого дня езды на волчьей спине, но теперь я лучше знаю, как управлять Эвандером, чтобы избежать излишней скованности. По крайней мере, у меня нет ощущения, что я вот-вот опрокинусь на землю.
Большинство лыкинов переходят в человеческий облик, снимают сумки и передают их тем, кто подходит помочь. Удобно, что вся одежда и вещи лыкина при превращении находятся в неком подобии стазиса. Это значительно облегчает путешествие, с чем мы с Авророй столкнемся, когда бы ни бежали.
Все взгляды стаи, в чей лагерь мы вошли, устремлены на Конри. Что я нахожу поистине завораживающим, так это то, как их внимание начинается с меня, затем переходит на него и замирает. Вряд ли они смогли бы отвести взгляд, даже если бы попытались; они мгновенно очарованы. Сама его сущность приковывает их к нему, даже когда среди них оказывается странная человеческая ведьма.
Я плотнее натягиваю на себя плащ, хотя его защита от этого не меняется, независимо от того, насколько он закрывает мое тело – важно лишь, чтобы он был на моих плечах.
И все же, даже несмотря на это, меня тянет к нему, как и всех остальных. Даже зная о его магических чарах и желая сопротивляться… я все чаще смотрю в его сторону. Любуюсь тем, как его длинные каштановые волосы выбились из пучка на затылке. Как пот скатывается по татуировке в виде волчьей лапы в центре его груди, заставляя меня напрячься. Мои ребра давят на легкие. Моя рубашка слишком тесная. Я могу…
Аврора осторожно касается тыльной стороны моей руки.
Я несколько раз моргаю и словно выхожу из транса. Конри, должно быть, говорит уже некоторое время, потому что внезапно в сумрачном небе раздается хор воплей. Он хватает мою правую руку и поднимает ее, словно мы одержали неведомую победу. Рука Авроры лежит в моей левой.
Мне кажется, что мы трое – некое странное, единое целое. Все – отдельные личности, но три части одного целого. Мы с Авророй разделяем магию, в которой нуждается Конри. Он предлагает нам защиту и место в этом обществе. Я – якорь между ним и Авророй… и, возможно, остальными духами Мира Природы.
Возможно, другая женщина на моем месте была бы в восторге от того, что она так нужна. Такая желанная. Возможность иметь не одного партнера, а двух.
К несчастью для меня, я не такая.
– Давай удалимся в нашу палатку, моя будущая королева, – говорит мне Конри.
– Мне нужно побыть с Авророй, – отвечаю я, отводя взгляд, чтобы не смотреть ему в глаза. Когда я это делаю, дымка от чар становится еще хуже.
Конри не позволяет мне этого сделать, кладет кончики пальцев на мой подбородок и направляет мое внимание исключительно на него. Я почти чувствую треск магии на своей коже, когда накидка пытается защитить меня от его принудительного очарования. Отвращение может победить одержимость. Должно. Поэтому я укореняю себя в этой эмоции.
– Что вам нужно сделать вместе? Будь моей хорошей девочкой и скажи мне правду. – Он пытается выудить из меня любой вид обмана или лжи. Я не могу понять, действительно ли он что-то подозревает, или это просто его натура.
Ты ничего ему не должна; он пытается манипулировать тобой, напоминаю я себе.
– Она собирается провести время с частью своих сил во мне. Ей важно иметь время для общения с ними, чтобы поддерживать свои силы.
– А я помогу Фаэлин использовать эти силы для дальнейшей защиты от увядания, – говорит Аврора. – А также все остальное, чего ты от нее хочешь.
– Разве ее ведьминской магии не должно быть достаточно для защиты от увядания? – Конри бросает взгляд на Аврору, но лишь на секунду. Интересно, знает ли он, что мою решимость будет легче сломить, чем решимость духа? Это предположение заставляет меня быть еще сильнее. – Я думала, что увядание не вызывает опасений, раз она уже обладает магией внутри себя?
– Мы всегда должны быть внимательны. – Аврора сохраняет серьезный тон. – Этот мир не создан для людей – даже наоборот. Кроме Человеческой Королевы, конечно. Я бы хотела внимательно следить за ней ради безопасности.
– Что ж, я не могу допустить, чтобы с моей застенчивой невестой что-то случилось. – Конри тепло улыбается и слегка сжимает мое бедро. – Тогда иди, увидимся позже. – Он оглядывается по сторонам, его рука задерживается на мне. – Эвандер! Присматривай за ними.
Рыцарь-лыкин подходит к нам, оставив помощь остальным в обустройстве лагеря на ночь.
– Мой господин.
– Отныне ты отвечаешь за мою дорогую Фаэлин. Позаботься о том, чтобы с ней ничего не случилось, иначе последствия будут на твоей совести.
– Да, мой король. – Эвандер склоняет голову, волосы падают ему на лицо. С первого взгляда он выглядит покорным – и Конри просто смотрит. Но я вижу, как он напряженно сжимает рот в линию. Почти как гримаса.
Аврора права… Он не испытывает любви к Конри. Но это не значит, что он по умолчанию является нашим естественным союзником.
Чем дольше я пытаюсь понять Эвандера, тем сложнее мне это дается. В нем так много всего. Каждый перевернутый камень открывает еще более глубокие тайны. Никогда еще я не встречал человека, который бы так разочаровывал, но и так интриговал.
– Сюда. Твоя палатка была поставлена первой, – говорит он Авроре.
– Не задерживайся. – Конри еще раз сжимает меня и подмигивает, прежде чем отпустить мое бедро. – Я не из тех, кто любит, когда его заставляют ждать. – Несмотря на то, что эти слова звучат игриво и жеманно, в них есть нотка предупреждения, которую я не могу проигнорировать.
Я лишь киваю и следую за Эвандером в палатку Авроры, с облегчением освобождаясь от Конри.
Рыцарь-лыкин остается стоять у входа в палатку. Руки сложены. Статуя угрюмости и мускулов. Но, как ни странно, это успокаивает, учитывая альтернативу.
– Эвандер. – Я приостановилась, держа в руке лоскут палатки. Его глаза метнулись в мою сторону. – Когда мы прибыли в первый лагерь, мои вещи все еще были у тебя. Как думаешь, ты сможешь забрать их и принести мне?
– Я решу этот вопрос. – Он кивает, и я исчезаю в палатке.
Как только мы с Авророй остаемся одни, воздух кажется легче. Фэйд светит как-то ярче, несмотря на то, что фильтруется через толстую парусину. Ее палатка так же хороша, как и палатка Конри: раскладушка вместо подстилки, маленький стол и стул, которые, похоже, можно сложить и нести на спине.
– Что тебе нужно? – спрашивает Аврора.
– Швейные принадлежности моей бабушки. – Я решаюсь снять накидку.
– Ах, да, ведьмы-ткачихи, – говорит она с легкой улыбкой. – Первый случай, когда люди смогли использовать магию, был связан с нитями. Жаль, что вас так рано оторвали от Мидскейпа и всей его магии. Кто знает, что могло бы произойти с человечеством в противном случае.
– Значит, все люди могут обладать магией? – спрашиваю я.
Она кивает.
– Дриады не создавали людей с намерением, чтобы они были лишены магии. Они просто были плохими учителями, а магия изменчива. Каждое существо должно приходить к своей магии по-своему, поэтому одному трудно эффективно обучать другого.
– Дриады?
– Да, ранний народ леса. Не совсем фейри, не совсем первобытный дух. Ранняя итерация жизни, созданная рукой леди Сафины, более или менее по ее образу и подобию.
– Леди Сафина… – Это имя вызывает в памяти смутные воспоминания о фольклоре, с которым я познакомилась давным-давно. – Старая богиня жизни – та, к которой вы хотите отправиться?
– Именно так. – Аврора кивает и садится на свою раскладушку. – Единственная, кто может создать смертное тело, в котором может жить дух, и разделить мою магию, чтобы я смогла занять это тело.
Я сажусь рядом с ней, слушая, как она говорит.
– Духи дружили со старыми богами, когда мир только зарождался. Мы все существовали бок о бок. Думай о духах как о маленьких богах этого мира… а о старых богах – как о хранителях Великого Запределья, всей Вселенной в целом.
Я тихонько смеюсь.
Она, понятно, в замешательстве.
– Что тебя забавляет?
– Я нахожу это невероятным… старые боги, духи с истинными формами. Хотя мне бы хотелось, чтобы ты не оказалась в той ситуации, в которой застряла сейчас.
– Значит, нас двое.
Эвандер просовывает голову внутрь палатки и протягивает мне две сумки.
– Вот.
Я быстро беру их, проверяя, все ли содержимое внутри. Все, кроме одной картофелины. Хотя я подозреваю, что она скорее вывалилась, когда Бардульф меня схватил, а не была украдена.
– Спасибо, – искренне говорю я, позволяя ему увидеть искренность в моих глазах.
Кажется, это его пугает.
– Не за что, – поспешно бормочет он и уходит.
Я сажусь обратно на кровать, расстегиваю пуговицу и открываю верхний клапан вышитой сумки. Внутри лежат пучки толстых ниток, некрашеных и туго намотанных. Поверх них – тонкий тканевый фолиант, где за клапанами намотаны и застегнуты более мелкие петли цветных ниток. Я провожу кончиком указательного пальца по четырем иглам.
– Для чего нужна каждая игла? – спрашивает Аврора.
– Костяная – для тела: защита плоти, исцеление. Серебряная – для предметов – починка, прочность. Красное дерево – для духов – вызывание, призыв. Золотая – для сердца и разума. – Я беру золотую иглу. – Мы пряли нити весной и летом… после стрижки овец в деревне. Я вычесывала шерсть, а бабушка работала на колесе. Мы обе собирали красители в лесу в течение года – я больше в конце. Она варила ингредиенты в своем котле под руководством Фолоста, который всегда знал, при каком нагреве можно получить наилучший цвет. Мария помогала с рецептами и направляла меня в лес.
– А нить удерживала магию, которую вы вызывали во время ритуала. – Аврора достает из фолианта отрезок и осматривает его. Я почти вижу, как шерсть переливается под ее пальцами так же, как в мерцающем свете Фолоста. – Это такое умное использование магии для народа, который находил ее скользкой, чтобы удержать. – Она слабо улыбается, и мне становится интересно, за сколькими ранними людьми – ранними ведьмами – она наблюдала в лунном свете.
– Правильное сочетание ритуала, нитки и иголки делает все возможное. Но для этого также нужна умелая магическая рука.
– У тебя она есть. – Звучит так, будто она успокаивает меня в моих сомнениях. Либо я не могу скрывать свои чувства, либо Аврора уже слишком хорошо меня знает.
– Будем надеяться. – Я беру плащ на колени, собираю небольшой участок у основания капюшона и начинаю шить.
Я выбрала желтую нить. Прошлым летом мы красили ее луковой шелухой – ее резкий аромат должен был наполнить рот любого, кто станет злословить, ревень – очистить разум, а куркума – доверять своему чутью. В хижине пахло теплыми специями, словно там весь день готовили рагу. Потянув за иголку, я подношу ее к лицу и глубоко вдыхаю, пытаясь уловить последние крупицы этого аромата, который напомнил бы мне о тех временах с моей бабушкой.
Сейчас он пахнет только несвежей тканью из ее швейного фолианта.
– Что ты поешь? – спрашивает Аврора, прерывая мое внимание.
– О. – Я даже не заметила, что начала напевать. – Я не уверена. Просто бабушка всегда так делала, когда работала над накидкой.
Легкая улыбка искривляет ее губы.
– Это как песня сирены.
– Не думаю, что в ближайшее время я буду заманивать моряков на верную смерть. – усмехаюсь я в ответ.
Аврора хихикает.
– Сирены используют песни, чтобы привлечь свою магию. Часто это музыка души, которая звучит на языке старых богов, пришедших до нас. Очень древняя форма магии.
– Я так же не учила ни одного слова из языка древних богов. – Я продолжаю сосредоточиваться на своих стежках. Почти закончила.
– Сколько же ты знаешь. – Аврора откинулась назад, сложив ладони за спиной. – Подумать только, тайна раскрытия человеческой магии заключалась всего лишь в правильном сочетании всех остальных…
Я ничего не отвечаю, сосредоточившись на рисунке. Это восьмиконечная звезда, каждая точка в кардинальных направлениях немного длиннее остальных четырех точек. Я слегка смещаюсь, чтобы оказаться лицом к северу, как и положено звезде, которую она должна представлять.
Держи меня на моем курсе, прошу я, направляй меня. Убедись, что мои мысли верны, а сердце непоколебимо. Пусть никто не собьет меня с пути истинного.
Закончив, я завязываю нить крепким узлом и перерезаю ее маленьким лезвием из бабушкиного набора. Теперь, наверное, это мой набор, несколько грустно думаю я, сматывая нитку. Я встряхиваю головой, пытаясь избавиться от печали, омрачающей мой разум. Она бы не хотела, чтобы я грустила, и в любом случае это должно было достаться мне.
– Получилось? – Аврора выпрямляется и смотрит на мои швы.
– Думаю, да. – Я стараюсь говорить оптимистично. Это было бы сильнее, если бы у меня был какой-нибудь дух, который можно было бы вплести в заклинание. Но я не знаю ни одного духа, который помог бы мне в этом деле. – Есть один способ узнать наверняка.
– Будем надеяться, что это сработает, ведь самое сложное впереди. – Каждое слово тяжелее предыдущего, выражение ее лица становится все более суровым.
– Что ты предлагаешь? – Мой желудок сжался, и меня слегка затошнило. Что может быть сложнее?
– Остаться с ним наедине сегодня вечером. – Она ловит мой обеспокоенный взгляд. – Вполне вероятно, что он заставит тебя снять накидку… и предложит не останавливаться на достигнутом.
Во мне поднимается алый жар, подстегиваемый паникой. Я быстро беру нитки, выбирая красную, как моя накидка, желтую, как звезда, которую я только что пришила, и черную, чтобы заземлить меня. Я заплетаю их вместе, напевая при этом. Когда я закончила, я взяла свой большой охотничий нож, чтобы разорвать все нити сразу. Затем протягиваю их Авроре.
– Обвяжи ее вокруг моего запястья. – Я протягиваю руку. – Это маленькая вещица, так что он может не понять, что это такое. Она не обеспечит такой защиты, как моя накидка, но…
– Это то, что нужно, пока накидки нет, – кивком одобрения говорит она, застегивая его на моем запястье. Ее взгляд падает на клинок. – Могу я взглянуть?
– Что? – Я слежу за ее взглядом. – А, это? – Не колеблясь ни секунды, я протягиваю ей нож. Это простое лезвие, ничем не украшенное, ничем не выделяющееся, но она крутит его, наблюдая, как свет отражается от плоской поверхности, словно это реликвия.
– Я никогда раньше не держала в руках оружие… – пробормотала она.
– Потому что Конри справедливо опасается, что ты на него нападешь?
– Да. Хотя, как и во многих других вещах, его паранойя не имеет под собой реальной причины. Пока я нахожусь в пределах равнин лыкина, моя клятва в силе, и я не могу причинить вреда волчьему королю, – торжественно говорит она. – И все же… Могу я оставить его себе?
– Конечно. – Я протягиваю ей кожаные ножны, в которые она возвращает клинок и засовывает в сапог. Странная просьба для женщины, которая магически связана с тем, чтобы не причинить вреда единственному мужчине, которому она, без сомнения, хотела бы этого… но, думаю, после столь долгого пребывания в плену и беспомощности даже воображение о том, что она может дать отпор, – всего лишь снисходительная фантазия.
– Спасибо.
– Ты мне так помогла, это меньшее, что я могу сделать. – Кроме того, в швейном наборе у меня есть еще одно лезвие. Меньше, но все равно эффективное. – Что еще я могу сделать, чтобы противостоять его чарам? Я не позволю себе снова поддаться ему; я не поддамся.
– Не снимай накидку как можно дольше. Ищи мою магию через нее. Позволь ей заземлить тебя. – Кончики ее пальцев коснулись наспех сделанного браслета. – И, если сможешь… постарайся найти удовлетворение прежде, чем он сможет вызвать желание.
Это предложение вернулось. Мои щеки теперь точно пылают.
– Не могли бы ты… выйти?
Аврора поджимает губы.
– Не думаю, что смогу без подозрений. Но у меня есть идея.
– Что? – Я готова принять любое предложение, любой совет, который может помочь. Я не предам Аврору, поддавшись на уговоры Конри.
– Эвандер, – зовет она ко входу в палатку.
О, старые боги… что угодно, только не это.
Глава 14
Лыкин заходит в палатку. Его одна темная бровь слегка вздернута с вопросительным выражением. Его внимание перемещается между нами, но я не могу удержать его взгляд.
Этого не может быть. Не может быть, чтобы Аврора действительно предполагала то, о чем я думаю…
– Эвандер, ты можешь найти для Фаэлин тихую палатку, где ее никто не потревожит… – Аврора выжидающе смотрит на меня.
– Десять минут… нет, пять… пять будет достаточно. – Я почти уверена, что сейчас растаю и стану лужицей.
В личном удовольствии нет ничего постыдного, твержу я себе. Это нормальная, понятная потребность; у меня нет причин вешать голову. Даже если лично я не стал бы так нагло говорить об этом с другими. Особенно с теми, кого я еще почти не знаю…
– Где-нибудь, где ее не потревожат в течение пяти минут? – закончила свой вопрос Аврора.
– Наверное, я смогу это сделать, – неуверенно говорит Эвандер. Его взгляд метался между нами. Я поджимаю губы, не собираясь предлагать никаких дополнительных объяснений. – Конри все еще задерживается на встрече с альфой этой стаи. Он должен отвлечься на некоторое время.
– Хорошо. Но не делай этого слишком рано. Она должна получить свое время как можно ближе к тому моменту, когда ты вернешь ее Конри.
Бровь Эвандера нахмурилась. Его явно смущает эта просьба, и я не могу понять, хочу ли я рассмеяться или решить, что мне нужно отправиться на долгую-долгую прогулку подальше отсюда, прямо сейчас.
– Хорошо, – наконец соглашается он, когда ни Аврора, ни я больше ничего не говорим. – Пойдем.
– Сейчас?
– Да, будет лучше, если у меня будет больше времени, чтобы провести тебя по лагерю и отвести от тебя любопытные взгляды, иначе может показаться подозрительным, если мы уйдем отсюда и ты сразу же отправляешься в мою палатку.
– Пришли ко мне Конри, если нужно выиграть время, – говорит Аврора, когда я встаю. – Скажи ему, что мне нужно оживить его магию. – Ее глаза бросают взгляд в мою сторону, и она подмигивает. – Не волнуйся, этого не случится.
– Спасибо, – говорю я, когда Эвандер выводит меня из палатки. Аврора бросает на меня еще один ободряющий взгляд, который я изо всех сил стараюсь ухватить и прижать к сердцу. Интуиция подсказывает, что она мне понадобится.
– Мы прогуляемся по лагерю, – объявляет Эвандер. – Ознакомимся с местностью.
– Разве лагерь не будет меняться с каждым нашим путешествием?
– Кое-что изменится, но многое останется прежним. Палатки ставятся в соответствии с иерархией стаи… – Он объясняет, что палатка Конри всегда ставится рядом с центральной частью лагеря, но не совсем на внутреннем кольце, которое окружает костер. Это его предпочтение. Рядом с палаткой Конри стоит альфа стаи – или альфы, если стая собирается сразу из нескольких. По кругу от них – рыцари и фавориты вожаков. Затем семьи. Затем лакеи и еще больше рыцарей по внешнему краю для защиты стаи.
Вот тут-то мы и оказываемся: на самом краю, глядя на травянистое море, в то время как небо становится пылающим оранжевым.
– Есть ли что-нибудь, что Конри не контролирует? – Все, что Эвандер говорил, сопровождалось фразой «как Конри хочет».
Он покачал головой, глядя на травы.
– Король – это просто… король. Он правит всеми нами. Единственный истинный альфа, опекун и податель жизни для всех стай. Все, что он просит взамен, – это полное и абсолютное подчинение.
Я замечаю, что он не говорит о преданности.
– И это все? – бормочу я.
Эвандер хмыкает, слегка забавляясь моим сухим тоном.
– Это все.
– Расскажи мне, как все было до появления Короля-Волка? – Я вспоминаю рассказ Авроры о том, что было время, когда стаи не были едины. И что Эвандер родился в одной из последних таких несогласных стай.
– Я не родился тогда. Я не настолько стар. – Должно быть, он думает о том же.
– Ты уверен? Учитывая, какой ты зануда, я бы предположила, что тебе не меньше нескольких тысяч лет.
Он фыркнул и переместил свой вес, повернувшись ко мне лицом.
– Как ты думаешь, сколько мне лет, Фаэлин?
Я обращаю на него свое внимание, неторопливо оценивая его с ног до головы. Он может похвастаться телосложением мужчины в самом расцвете сил. Черные брюки обрисовывают контуры его грозной силы – достоинство, от которого не откажутся ни молодые, ни пожилые мужчины. Шрамы на его груди и спине – это старые раны, побелевшие, морщинистые на коже и образующие созвездия, рассказывающие о давно пережитых травмах. Его лицо в основном не запятнано возрастными морщинами, хотя на челюсти пробивается тень щетины.
Но именно на его глазах задерживается мое внимание и не желает от них отходить.
В них горит огонь, который я привыкла ассоциировать только с ним – неутолимый голод, который, я не сомневаюсь, гложет его уже несколько десятилетий, пока он жив. Как будто он ищет что-то или кого-то, кого никогда не сможет найти. Он вечно нуждается и тоскует. Наделив его умудренной серьезностью, о которой мужчины на полвека его старше не могли даже мечтать.
– Сначала ответь мне на один вопрос, – наконец говорю я, прежде чем высказать свое предположение. Он поднимает брови и ничего не говорит. – Стареют ли лыкины так же, как люди?
Он хмыкает.
– Не уверен, стоит ли мне отвечать на этот вопрос.
– Стоит, если не хочешь, чтобы я предположила, что тебе за сотню.
Эвандер хватается за грудь, пальцы впиваются в голую кожу.
– Ты ранила меня. Сотню? – Он усмехается, не обращая внимания на мою улыбку. – Все обитатели Мидскейпа живут и умирают так же, как и люди. Никому из нас не дано прожить больше, чем вам. Кроме Авроры в ее неестественном состоянии.
– Тогда, я бы сказала, тебе… двадцать восемь.
Он снова хватается за грудь, более резко, и отшатывается назад, как будто его ударили.
– Ты снова меня ранила. Я выгляжу таким старым?
– Двадцать восемь – это не старый. – Я смеюсь от всего сердца. Мне вспоминается время, когда я была моложе, когда я сказала бабушке, что не могу дождаться, когда стану «старой» под «старой» я подразумевала двадцатилетие. Она завыла от смеха так, что, как мне показалось, задрожала черепица нашей хижины.
