Текст книги "Рассвет с Рыцарем-Волком (ЛП)"
Автор книги: Элис Кова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
– Я не собираюсь причинять тебе боль. – Эвандер говорит это так тихо, что мне кажется, я его представляю.
– Что? – спрашиваю я, надеясь, что так и есть.
– Я слышу, как быстро бьется твое сердце… Фаэлин, я не причиню тебе боль.
– Почему ты думаешь, что я могу тебе доверять? – Мои руки переместились к ранам на плечах, обнажив живот и нижнюю часть груди.
– Для этого нет причины. – Он тихонько хихикает. В этом звуке нет радости, его подпитывает горечь. – И ты не должна.
– Противоречить самому себе не очень-то внушает доверие. – Я заканчиваю, вытирая остатки мази с брюк, прежде чем зашнуровать их. – Я закончила.
– Разве это не так? – Эвандер поворачивается одновременно со мной, и наши глаза снова встречаются. – Ты уверена? Потому что твое сердце замедлилось.
– Оно замедлилось, потому что мои штаны снова завязаны. Не льсти себе.
– Ты хочешь сказать, что, снимая штаны рядом со мной, ты заставляешь свое сердце биться? – На лице появляется едва заметная ухмылка.
Я протягиваю ему мазь, слегка сузив глаза, не удостаивая его ответом.
– Мне нужно отдохнуть.
– Конечно. – Он возвращает банку в рюкзак и одновременно со мной отходит к краю палатки без подстилки. Мы едва не сталкиваемся друг с другом. – Возьми подстилку, – говорит он, когда я поднимаю на него глаза. Мы так близко, что волнистые пряди его волос почти касаются моего лба.
– Я собираюсь спать с Авророй.
– Какую часть фразы «я не спущу с тебя глаз», ты не поняла? – Эвандер наклоняет голову в сторону. Его волосы задевают меня, но это так кратковременно, что я борюсь с дрожью.
– Ты же не думаешь, что я буду спать здесь.
– Возьми постилку, – повторяет он. – А я лягу на землю.
– Как мило, – усмехаюсь я.
– Я стараюсь, только ради тебя. – Он насмехается надо мной.
Я закатываю глаза и перебираюсь на подстилку. Мне действительно нужно сохранить силы, а споры нас ни к чему не приведут.
– Тебе не удастся внушить мне ложное чувство безопасности, – предостерегаю я. – Ты говорил мне, на что способен твой народ.
– Хорошо, что ты помнишь. Было бы еще опаснее, если бы ты забыла. Твоя осторожность может оказаться единственным, что сохранит тебе жизнь в Мидскейпе. – Он опускается на землю рядом со спальным местом. Надеюсь, здесь полно колючих ракушек и камней. Надеюсь, песок будет натирать, скрежетать и забиваться ему в уши. – Кроме меня.
– Ты сохраняешь мне жизнь? – Я тихонько фыркаю в знак недоверия, ложась. Как только я оказываюсь в горизонтальном положении, на меня разом наваливается усталость. Веки сразу же тяжелеют.
– Да, Фаэлин, сохраню, – мягко настаивает он.
– Для короля. – Когда я укладываюсь поудобнее, меня окутывает его запах – смесь соли, мускуса и ветреных лугов, до боли знакомая и в то же время не похожая ни на что, что я когда-либо чувствовала прежде.
Эвандер шепчет что-то еще, но я не слышу. Я уже почти сплю. Сны о темном волке, грациозно несущемся по открытым полям, необузданном и свободном, начинают заполнять мой разум. Яркий образ будит во мне смутное чувство тоски по чему-то давно минувшему. Несмотря на себя, я не могу не задаться вопросом, что делать с мужчиной, который одновременно является похитителем и, если верить ему, маловероятным союзником.
Глава 9
Мой желудок урчит. Он рычит громче лыкина, и я просыпаюсь, свернувшись в клубок. Открыв глаза, я встречаю еще одну группу, с которой только начал знакомиться.
Эвандер слегка ухмыляется. Его внимание переключается на мой живот. Я быстро сажусь и сужаю на него глаза.
– Голодна? – Он томно потягивается.
– Это очевидно.
Эвандер принюхивается.
– Пахнет так, будто Аврора или Бардульф уже начали заботиться об этом.
Я повторяю его действия. В воздухе витает слабый аромат обугленной рыбы.
– Будем надеяться, что это Аврора. – Я достаю из угла палатки свои сумки и заглядываю в них, чтобы убедиться, что все мои продукты на месте.
– Я не крал у тебя, пока ты спала. – Эвандер опирается головой на костяшки пальцев.
– Ради тебя я надеюсь, что все на месте. – Я бросаю на него косой взгляд.
– Такая бодрая, даже утром. Где ты находишь энергию? – Эвандер фыркнул. – И не стоит надеяться, что это Аврора. За то время, что она была смертной – более или менее – на протяжении тысяч лет, можно подумать, что она научилась готовить.
Я медленно перекидываю одну лямку через плечо, затем другую. То, как Эвандер говорит о ней, почти ласково… дружелюбно. Это дискомфортно контрастирует с тем образом, который возник у меня в первый раз, когда я увидела его насмехающимся над связанной Авророй.
– Какие у тебя отношения с Авророй? – осмеливаюсь спросить я, стараясь говорить как можно бесстрастнее.
– Она – лунный дух, я – рыцарь Короля-Волка, я оберегаю ее, – просто и спокойно отвечает он. Ответ звучит отработанно и лишен искренности. – Мне она не нужна, если ты это имеешь в виду.
– Нет? Ты не хотел бы заполучить ее и стать королем? – Слова звучат горько, как пепел во рту.
– Уверяю тебя, меня мало интересует роль Волчьего Короля. Эта роль недолговечна.
Я поворачиваюсь, чтобы изучить его. Меня не покидает ощущение, что он чего-то недоговаривает. Но я не собираюсь лезть на рожон. Пока что.
Эвандер не останавливает меня, когда я выхожу из палатки. Но его глаза следят за мной, пока я маневрирую вокруг него. Он ложится на спину, позволяя мне переползти через него, чтобы уйти.
Как только я освобождаюсь от него, я набираю полные легкие воздуха, выдыхаю напряжение из плеч и направляюсь к костру. Он горит так же ярко, как и прошлой ночью, и это впечатляет еще больше, когда я понимаю, что для него нет топлива – ни дров, ни угля. Он полыхает в углублении на песке. Должно быть, я действительно была в таком состоянии, что не заметила впечатляющей магической ауры, окружавшей пламя. Магия духов, несомненно.
– Доброе утро, Фаэлин. – Аврора огибает пламя и протягивает мне рыбу на шампуре. – Я спросила Грувуна, не хочет ли он принести нам немного еды, и он согласился. Если мой желудок урчит, значит, и твой тоже.
– Спасибо. – Я беру шампур. Эвандер был прав, Аврора, похоже, использует «горелое» как приправу. Но это – пища и позволяет пайкам в моей сумке пролежать нетронутыми чуть дольше. Так мы получим больше припасов на случай бегства. Я вгрызаюсь в хрустящую плоть рыбы до белого мяса под ней, стараясь выковырять все крупные кости зубами, языком и пальцами. – Бардульф?
– Кажется, еще спит. – Аврора тоже откусывает от своей рыбы. – Эвандер?
– Бодрствует, но, видимо, любит понежиться. – Я оглядываюсь через плечо и возвращаюсь в палатку. Его и след простыл. – Я думала, ты не любишь рано вставать?
– Я встаю, когда хочу поговорить. – Голос Авроры затихает. – Все было в порядке прошлой ночью?
Я возвращаюсь к разговору с Эвандером – отношения первого Волчьего Короля и Авроры. Ее судьба переплелась таким жестоким образом с лыкином, происходящим из добрых и чистых чувств. Чувство, когда Эвандер притягивает меня к себе, его шепот на коже. Его обжигающий жар. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание, его грубые руки, сжимающие мои, когда он прорычал мне на ухо.
– Он грубиян, – быстро говорю я, пока мое лицо не стало горячим. – Но он не сделал ничего плохого. – Совсем ничего? Я все еще борюсь с дрожью при воспоминании о том, как он был у меня за спиной. Прошло слишком много времени с тех пор, как меня в последний раз трогали. Не стыдно признаться, что мне было приятно, все было именно так?
– Хорошо. – Аврора вздохнула с облегчением.
– Он рассказал мне кое-что из истории лыкинов, – признаю я. – И твою тоже.
Она жует дольше, чем нужно для рыбы.
– Но ведь их историю можно рассказать и без упоминания меня, верно?
– Я признаю, что задавала вопросы. Мое любопытство взяло верх… Прости, что лезла в твое прошлое без разрешения. Но… – Я сжимаю ее плечо и встречаюсь с темными глазами Авроры. – Я бы хотела услышать от тебя твою историю, когда бы ты ни решилась поделиться ею со мной, если вообще появится желание. Я уверена, что в твоих словах гораздо больше правды, чем в том, что рассказал бы мне Эвандер.
– Я расскажу тебе все, что тебя интересует. – Несмотря на то что она так говорит, ее взвешенный тон и прищуренные глаза говорят об обратном.
– Когда будешь готова, – повторяю я. Аврора пожимает плечами, как будто это пустяк. Это не так, и я хочу, чтобы она это знала. – Ты слишком много вытерпела и слишком многое тебе навязали. Я не стану еще одним человеком, требующим того, чем ты не готова поделиться или не хочешь отдавать.
Она просто смотрит на пролив. В ее взгляде чувствуется оцепенение, взгляд не фокусируются на чем-то одном. Аврора отходит и откусывает еще кусочек рыбы, ничего не говоря. Я боюсь, что расстроила ее. Но даже если и так… я не сказала ничего такого, во что бы сама не верила.
– Аврора.
Она наконец-то возвращает свое внимание ко мне.
– Я серьезно, – говорю я как можно мягче. – Все. Даже то, что я сказала тебе в хижине. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить тебя. Я не осмеливаюсь произнести эти слова вслух, а держу их в своем сердце. В надежде, что она сможет прочесть их по моему выражению лица. В надежде, что она каким-то образом почувствует их, если не больше.
Между нами витает напряжение. Ночная прохлада уходит благодаря духу огня, которого они призвали для костра, а восходящее солнце сгоняет прохладную росу. Она открывает рот, чтобы заговорить, но ее прерывает Бардульф, выходящий из своей палатки.
– И что же вы двое делаете? Что-то замышляете? – Его голос густо напитан сном, в нем нет привычной язвительности. Но это не значит, что в нем нет предупреждения.
– Завтракаем. – Аврора доедает рыбу одним большим укусом и бросает деревянный шампур в костер. Я следую ее примеру.
– А что насчет нас? – Бардульф целеустремленно переступает порог. – Где наша рыба?
– В море?
Он хватает ее за локоть.
– Ну так иди и принеси ее нам.
– Отпусти ее. – Я встаю между ними и хватаю его за предплечье, устремляя взгляд на мужчину.
– Ты. Отпусти меня. Не лезь. Пока мое терпение и доброта не иссякли. – Он оскаливает зубы.
– Я понятия не имею, где была эта «доброта», о которой ты говоришь. – Я сужаю глаза и не двигаюсь.
– Ты ведь дышишь, не так ли?
– Осторожно, планка настолько низкая, что ты можешь споткнуться.
Бардульф огрызается, стискивая зубы с такой силой, что мне самой становится больно.
– Все вы, отпустите друг друга. – Эвандер встает. Он бросает сумку на песок перед собой и начинает сворачивать палатку. – Еще слишком рано для этого.
Я продолжаю следить за Бардульфом.
– Ты первый.
– Нет, ты, – отвечает он.
Аврора вырывает свою руку из хватки Бардульфа, которая, видимо, ослабла, пока он отвлекся. Я отпускаю лыкина, как только он перестает держать девушку. Я держусь рядом с Авророй, пока Бардульф разбирает и сворачивает свою палатку. Эвандер уже работает над палаткой Авроры. Его палатка уместилась в холщовый мешок, такой же, как тот, в который он запихивает палатку Авроры.
– Ты в порядке? – шепчу я Авроре, надеясь, что хлопанье полотна и ненужное ворчание Бардульфа при каждом движении отвлечет их с Эвандером от нашего разговора.
– Бывало и хуже. – Она одаривает меня усталой улыбкой. Она не приносит мне никакого утешения.
– Ну что ж, хорошо. – Эвандер взваливает на плечи два холщовых мешка для палаток. – Фаэлин, ты будешь со мной.
– Для чего на этот раз?
Вместо ответа Эвандер легким прыжком переходит в волчью форму. Палаточные мешки и его личный рюкзак исчезают вместе со штанами. Бардульф следует его примеру.
– Мы едем на них верхом, – объясняет Аврора.
– Я.… прости, что? – Я смотрю между ней и волками.
– Это быстрее, чем идти пешком. – Она подходит к Бардульфу.
– Может, ты хочешь эм… покататься на Эвандере? – Я борюсь со смехом над абсурдностью вопроса. Неужели мой разум должен забредать в самые неподходящие места?
Аврора прикусывает нижнюю губу, сдерживая смех. Должно быть, она знала, где бродят мои мысли.
– Он хочет, чтобы ты была на нем. – Я фыркнула. Ее ухмылка говорит о том, что фраза была сказана специально. – Бардульф меня устраивает. По крайней мере, в этой форме они не могут говорить.
Губы Бардульфа превращаются в оскал, показывая зубы. Но он не огрызается и не меняет форму.
– Да, это действительно намного лучше. – Я перехожу к Эвандеру, который смотрит на меня из уголка одного большого серебристого глаза. Уверена, что я себе это придумала… но, кажется, я вижу, как в нем загорается веселье. Я не могу сдержать легкую улыбку. Но это выражение исчезает с моего лица, как только я смотрю на широкую полосу меха перед собой.
Чернильная чернота шерсти Эвандера напоминает полуночное небо в безлунную ночь – того же цвета, что и дикие спутанные человеческие волосы. В отличие от шкуры Бардульфа, на ее темном просторе нет ни единой серой полоски. Я провожу руками по блестящему меху, смутно осознавая, что Эвандер все еще пристально наблюдает за мной.
Когда я наконец-то дотрагиваюсь до него, чувствую, как его мягкая шёрстка приятно щекочет мне ладони. Под ней проступают твердые, неподатливые мышцы. Его ребра расширяются при глубоком вдохе. По какой-то причине улыбка растягивается в уголках моих губ.
– Все хорошо? – Аврора уже сидит на спине Бардульфа, сидя верхом.
– Да, прости. – Когда Эвандер опускается на землю, я хватаюсь за мех и неуклюже подтягиваюсь, в итоге оказываясь на животе. Одна нога не дотягивается Я извиваюсь, пока она не принимает нужное положение, и тоже оказываюсь верхом. Если я причиняю Эвандеру боль, дергая его за шерсть, чтобы занять нужную позицию, он никак этого не показывает.
– Ты привыкнешь, – хихикнув, говорит Аврора.
– У меня не так много опыта езды на чем-либо. – Я покачиваю бедрами, пытаясь устроиться поудобнее. Странно чувствовать под собой живое, дышащее существо. А под ним – нет… Теперь у меня горят щеки.
К счастью, Эвандер спасает меня от меня самой, когда он подается вперед, и все, что я могу сделать, – это держаться изо всех сил.
Мои бедра движутся в одном направлении, а туловище – в противоположном. Мне кажется, что я обладаю грацией рыбы, которую съела на завтрак после того, как ее вытащили на берег. Когда я слишком сильно стараюсь наклониться вперед, то обнаруживаю, что меня больше клонит в сторону. Если отклониться слишком далеко назад, я постоянно теряю равновесие.
Мир как в тумане, пока я пытаюсь найти правильное сочетание: держаться достаточно крепко, чтобы не потерять хватку, и в то же время достаточно свободно, чтобы двигаться вместе с Эвандером. Когда первоначальная паника от того, что меня отшвырнули, проходит, я начинаю обращать внимание на пульсацию его мышц. На силу, проходящую через его крепкое тело. Как каждое движение выдает его следующее движение.
Мои пальцы погружаются в мех на его шее. Он грубый и густой, и мне есть за что ухватиться. Я начинаю двигать бедрами в такт его движениям. Одна передняя нога перед другой, задние ноги вытягиваются почти галопом, задние поднимаются и опускаются, одно бедро вперед, затем другое.
Это что-то среднее между бегом и прыжком. Каждый шаг – это полупрыжок, толчок и рывок. Каждый мускул толкает, чтобы придать импульс движению вперед.
Высокая трава на просторных равнинах превращается в волнистое изумрудное море. Когда я постепенно привыкаю к езде на волчьей спине, мои чувства уже не заняты тем, чтобы удержаться, и я могу наслаждаться захватывающей дух красотой этой новой земли. Горизонт простирается бескрайне, бледно-голубой рассвет безмятежно гармонирует с зелеными и желтыми полосами, проносящимися мимо. Обширная панорама делает меня маленьким. С каждым ударом сердца я поглощаюсь нетронутым и туманным пейзажем.
Улыбка появляется на моих губах. Ветер хлещет мои ржавые волосы по лицу, вырывая их из толстой косы, в которую я заплела их вчера утром. Рассвет уже наступил, солнце пробивает далекий, неподвижный горизонт позади нас и заливает все коротким, но сладковато-медовым сиянием. Даже когда солнце поднимается, оно не прогоняет утренний туман.
Я разжимаю один кулак и сжимаю другой. Подтянув ноги, чтобы устоять на ногах, я наклоняюсь вбок и тянусь к травам, которые достаточно высоки, чтобы достать Эвандеру до живота. Если бы я стояла, они были бы мне почти до пояса. Травинки путаются в моих пальцах, целуя ладонь. Магия поднимается по рукам.
– Духи полей? – спрашиваю я. Трава сжимается, и я хватаю только воздух. – Трава?
Весь луг вдруг расходится от нас кольцами, как камень, брошенный в тихий пруд. Внезапно травинки снова проникают сквозь мои пальцы.
– Значит, травы!
– Ты заводишь друзей? – спрашивает Аврора.
– Может быть? Если они захотят стать моими друзьями?
Еще одна рябь – мой ответ.
– Приятно познакомиться…
– Фара! – Аврора отвечает за травы. – Их зовут Фара.
– Рада познакомиться с вами, Фара!
Как по команде, тропинка впереди выравнивается. Больше растительность не бьет по мордам волков. Напротив, травы и полевые цветы сплетаются в ковер, расстилающийся перед нами.
– Ты им нравишься. – Аврора улыбается в мою сторону, но улыбка не достигает ее глаз.
Удивление, которое я испытывала, сменяется чувством вины. Это не восторг для нее. Это не исследование нового смелого мира магии – такого, который существовал только в сказках.
Это возвращение в свою тюрьму. Это место боли. Единственное место, куда она хотела попасть, только не туда.
Я спасу тебя, снова клянусь я.
Словно услышав меня, глаза Авроры снова встречаются с моими. Они слегка расширяются. Я слегка киваю.
Проходит полдня, прежде чем я вижу вдали что-то, напоминающее цивилизацию. Большие шестигранные палатки, возвышающиеся на вершинах, с маленькими флагами, развевающимися на ветру. Их окружают палатки поменьше, всех форм и размеров – как те, с которыми путешествуют Эвандер и Бардульф, так и большие, с навесами, которые простираются перед ними. По бокам каждого из них тянутся три багровые полосы.
Не успеваем мы подойти слишком близко, как из палатки выбегают три волка. Один из них такой же черный, как Эвандер. Другой – белый, с серебристыми вкраплениями. Но тот, что в центре, самый крупный. У него слишком знакомые свирепые глаза, которые заставляют дневное тепло улетучиться, как только его взгляд падает на меня.
Тот, что в центре, возглавляет атаку. Он прыгает вперед и приземляется как человек. Эвандер и Бардульф тоже начинают замедляться, и, когда мир перестает быть размытым, я могу различить его черты.
Это красивый мужчина со слегка загорелой кожей. Высокий. С длинными темно-каштановыми волосами, собранными в пучок на затылке. Как и Бардульф с Эвандером, он не носит рубашки. Его кожу украшает замысловатая татуировка в виде волчьей лапы в центре груди. Вокруг его брови – циркуль из клыков, сплетенных из серебра. Это колючий венец, который придает беспокойство всему его облику.
Эвандер и Бардульф останавливаются. Аврора сползает вниз, и я следую ее примеру. К счастью, Эвандер не сразу возвращается в человеческий облик. Кости моих ног словно превратились в желе, и я полагаюсь на его силу, чтобы удержаться в вертикальном положении. Как только я отпускаю его, лыкин делает шаг и сбрасывает с себя облика.
– Аврора, какое счастье видеть тебя! – Конри, Король Волков, как я могу предположить, идет к ней. Он хватает ее за локти и целует в обе щеки, словно вернувшийся давно потерянный друг.
Аврора не отвечает на это движение. Более того, она застыла на месте. Она оцепенело смотрит прямо сквозь Волчьего Короля.
– Ты даже не представляешь, как сильно ты меня встревожила, когда ушла вот так. – Он обхватывает ее за плечи и подталкивает к одному из двух волков, бежавших рядом с ним. – А теперь пойдем, искупаем тебя и оденем как следует.
Аврора уперлась каблуками.
– Я никуда не пойду без Фаэлин.
– Фаэлин… – Его внимание переключается на меня. Но рука Конри по-прежнему по-хозяйски обхватывает плечи Авроры. – Да, я собирался спросить, почему два моих лучших рыцаря сочли разумным привести в наши земли человека.
– Не совсем человека, а ведьму, – осмеливаюсь поправить я его.
– А, тогда нам не нужно беспокоиться о том, что увядание лишит тебя жизни, поскольку твое тело уже привыкло к магии этого мира и связано с ней. Хорошо. – Судя по тому, как он говорит, я не думаю, что он действительно верит в то, что это хорошо. Это выглядит так, как будто он вообще не заботится обо мне. Что, как ни странно, может быть предпочтительнее. Но чем дольше он смотрит на меня, тем спокойнее становится. Понимание озаряет его выражение. – Ты – та ведьма в лесу той ночью… да, я знаю этот плащ. Это ты забрала мою Аврору.
– Я приютила, когда она попросила, – отрывисто говорю я, поплотнее натягивая на себя плащ.
Он глубоко вдыхает и выдыхает со змеиной улыбкой.
– Знаешь, это было недоразумение. Ты думала, что Авроре нужна помощь. – Так и было, мне хочется закричать. Но я держу рот на замке. – Ты присмотрел за ней, и теперь она благополучно вернулась ко мне. Сегодня я чувствую себя щедрым. Думаю, тебе лучше вернуться в свой лес, маленькая ведьма. Спасибо, что позволили мне охотиться на нее, Эвандер, Бардульф. Но я не желаю этого. Вы можете вернуть ее.
– Мой господин, это еще не все, – вмешивается Бардульф.
– Это может подождать. – Конри отмахивается от Бардульфа, как будто этот внушительный мужчина – не более чем досадная помеха. – Аврора, кольцо. Сейчас же.
Ее глаза обращены ко мне, и я не могу игнорировать страх, наполняющий их. В горле перехватывает, и я дважды сглатываю. Я стараюсь стоять чуть выше, пока Конри следит за ее взглядом. Я не собираюсь съеживаться, метафорически поджав хвост.
– Ты. – Волчий Король сокращает расстояние. Так близко я могу разглядеть черную полосу, окаймляющую его серебристые глаза. Он двигается быстрее, чем я успеваю среагировать, и его рука пролетает под моим подбородком. Его пальцы крепко сжимают мое лицо по обе стороны, заставляя меня поднять на него глаза. – Не испытывай мое терпение, ведьма. Я могу быть щедрым, но не без ограничений. Если кольцо у тебя, отдай его мне сейчас, и я позволю тебе вернуться домой со всей твоей плотью.
– Я уничтожила кольцо, – громко заявляет Аврора. Два лыкина, все еще пребывающие в волчьей форме, отшатываются назад. Бардульф стыдливо отводит взгляд. Выражение лица Эвандера невозможно прочесть. Хотя оно полностью и безраздельно сосредоточено на мне.
Пальцы Конри ослабевают, но он не отпускает меня.
– Ты… что? Аврора, кажется, я тебя не расслышал.
– Я уничтожила его, – прямо говорит она. – Я пошла в рощу одного из великих саженцев красного дерева – одного из тех, что соединяются с троном красного дерева и ведут к Дереву Жизни сирен, где обитает богиня жизни. Я умоляла ее вернуть мне силу и освободить меня.
Король-Волк отпускает меня, кружится и в мгновение ока оказывается на Авроре. Он хватает ее за плечи, трясет и рычит:
– Ты посмела отказаться от своей клятвы?
Аврора игнорирует упоминание о клятве и говорит:
– Я разбила кольцо о древесину красного дерева, но силы ко мне не вернулись. Сомневаюсь, что они вернутся, пока я нахожусь в этой форме – слишком много древней магии для одного смертного тела; только старый бог мог бы восстановить ее должным образом. Поэтому магия нашла новый дом.
– Моя магия, моя сущность теперь живет в ней, Конри. Так что позаботься о том, чтобы не оторвать ее плоть от костей. Живая и здоровая она гораздо ценнее для нас обоих.
Король пошатывается. Он переводит взгляд с одного человека на другого, словно ища у кого-то ответа. Выражение лица меняется от шока до ярости и оцепенения. Наконец его взгляд останавливается на мне с эмоциями, которые я не могу понять.
Ветер шелестит в травах. Этот тихий одинокий ветерок напоминает мне о том, насколько я одинок в этом странном новом мире.
– Эвандер, отведи Аврору в палатку и свяжи ее. Проследи, чтобы она больше не сбежала. – Повинуясь приказу, Эвандер снимает с плеч сумку и палаточные мешки. Один из волков подходит и берет их, зажав лямки между зубами.
Аврора делает шаг назад.
– Нет, я, Конри, пожалуйста…
Эвандер хватает Аврору и перекидывает ее через свое широкое плечо. Она брыкается и кричит. У меня сводит живот.
– Не надо. Пожалуйста. Конри, я не убегу, – умоляет она. – Я клянусь в этом, поэтому, пожалуйста, не связывай меня.
Конри не поворачивается – его глаза устремлены на меня.
– Бардульф, отведи ведьму в мой шатер, свяжи и ее, а потом созови моих генералов, чтобы мы решили, что с ней делать.
Глава 10
Если я не перестану вышагивать, на подошвах моих ботинок появятся дыры. Но эта нервная энергия неумолима и невыносима, и не похоже, что у меня есть что-то еще, что я могу сделать для ее снятия.
Как и было велено, Бардульф отвел меня в шатер Волчьего Короля и связал мне запястья. Затем он привязал меня к центральному столбу палатки. Я могу крутиться вокруг него, наматывая веревку так туго, как только позволяют мои нервы. Но даже когда веревка ослабевает, я не могу ни до чего дотянуться.
Злоба Конри может сравниться с его сообразительностью. Он догадался попросить Бардульфа снять с меня плащ и отложить его на кровать – вне пределов моей досягаемости, но достаточно близко, чтобы насмехаться надо мной. Я осталась в простой льняной рубашке. Свободно сидящая и доходящая до верхней части бедра. Она почти закрывает прорехи в штанах от когтей Бардульфа. Одежда все еще заляпана кровью. Я понимаю, что мои волосы, скорее всего, тоже в беспорядке. Грязь налипла у корней там, где я размазывала ее по лицу, пытаясь скрыть свой запах, когда впервые пыталась спасти Аврору.
Ну и вид у меня, наверное.
Не то чтобы я заботилась о внешности вообще. То, что меня считают в лучшем случае чудаком, а в худшем – уродом, приучило меня не задумываться о мыслях окружающих. А рядом с этими лыкинами меня это волнует еще меньше. Все, что для меня важно, – это забрать плащ, припасы, Аврору, а потом убраться отсюда как можно дальше.
Если бы эти узлы не были так чертовски туго затянуты, старые боги, Бардульф, ты их чем-то заклеил?
Я пробовала все, что только можно было придумать, чтобы освободиться от веревок и не сломать запястья. Легла на брезент8, сняла ботинок и попыталась зацепиться пальцами ног за плащ. Не вышло. Тогда я снова начал ходить туда-сюда.
Я несколько раз осмотрела все, что здесь было, в поисках того, что можно использовать как оружие против меня. Или что я могла бы использовать как оружие против них. Ничто не выделялось. Хотя, учитывая, что у этих тварей клыки могут быть больше моих пальцев, а когти – размером с ладонь, не знаю, что мне даст отсутствие оружия. И не то чтобы у меня была какая-то реальная практика ведения боя. Моя сила – в магии, и вызов этих сил зависит от того, получу ли я свой плащ.
Опустившись на землю, я вздыхаю и смотрю на тяжелое полотно палатки. Здесь тускло, даже при дневном свете. Мой взгляд падает на одну из свечей на одиноком столике возле кровати, незажженную, в своем держателе.
Идея поражает меня как молния. Я лезу в карман и достаю крошечные осколки кирпича и глиняного горшка. Не все мои духовные связи были вшиты в плащ. Как же я раньше об этом не подумала?
Вернув осколок горшка в карман, я беру в руки кусочек кирпича и шепчу:
– Фолост? – Ничего. Я встаю, подхожу к свече так близко, как только могу, и сосредоточенно смотрю на нее, желая, чтобы она загорелась. – Фолост, пожалуйста, если ты можешь…
Свеча вспыхивает. В маленьком мерцании едва различимы два крошечных глаза.
– Фолост! – Я говорю тише, надеясь, что он меня услышит. – Не мог бы ты найти Аврору и сказать мне, все ли с ней хорошо?
Одно мигание. Я не могу понять, то ли свеча слишком мала, чтобы он мог говорить, то ли он просто не решается рисковать и показать свое присутствие кому-то еще. В любом случае, когда свеча гаснет сама, я принимаю это как добрый знак. Он собирается найти ее. В каждой палатке должна быть свеча или фонарь – что-то, на что он может ориентироваться. И он сможет общаться с ней без слов, я видела, как они делали это в первую ночь.
В ожидании я не могу удержаться от того, чтобы снова не начать ходить кругами. Кажется, что прошла целая вечность, но это всего лишь мгновение. Я тороплюсь, когда свеча снова загорается.
– Она… – начинаю я свой вопрос и замолкаю.
Одно мигание.
Я вздыхаю с облегчением. Снаружи палатки не вижу никаких теней. Все это время я слышала движение и отдаленные разговоры, но ничего слишком близкого.
– Ты можешь говорить в этой форме? – осмеливаюсь прошептать я, стараясь говорить как можно тише.
– Да. – Это слово – не более чем звук пламени свечи, мерцающего на ветру.
– Можешь ли ты сказать мне, где она? Можешь ли ты определить это, перемещаясь к ней?
– Она… – Створки палатки распахиваются, и Фолост уносится с ветром. Или он бежит добровольно. Небольшой тонкий след дыма – единственное, что выдает его присутствие, но и он исчезает в мгновение ока, не оставляя после себя ни малейшего запаха.
Волчий Король, кажется, тоже ничего не замечает. Его взгляд устремлен исключительно на меня. Неподвижный. Целеустремленный.
Эвандер рядом с ним, стоит у входа, сложив руки так, чтобы подчеркнуть напряжение его мускулов. Его взгляд пронизывающий, наполненный яростью, он сосредоточен исключительно на мне сквозь тени, отбрасываемые его длинной челкой. Инстинкт отступления почти берет верх, и я делаю полшага назад. Я не думала, что я ему нравлюсь, но, учитывая отсутствие открытой враждебности со стороны Авроры, а также после прошлой ночи… я думала, что у нас есть какое-то взаимопонимание. Сейчас же создается впечатление, что он винит меня во всех бедах, которые когда-либо постигали его.
Я не знаю, на ком сосредоточиться. На волчьем короле, который вдруг подходит ко мне с распростертыми объятиями, словно мать, пришедшая утешить свое дитя… или на рыцаре, который до сих пор относился ко мне на грани приличия, а теперь выглядит просто убийственно.
– Фаэлин, прости меня за эту жестокость. – Конри начинает развязывать путы на моих запястьях. Его раздражает, с какой легкостью он распутывает узлы своими сильными руками. – Ты стала неожиданностью после нескольких бурных недель. Сначала завывания Кровавой Луны, потом Денниг9, потом Аврора… – Конри делает паузу; его лицо становится как будто пустым, каждый мускул расслабляется, превращаясь в абсолютно чистый лист. Его взгляд смягчается, расфокусируется. Это пугает больше, чем откровенная ненависть. Затем все эмоции и выражения возвращаются с улыбкой, слишком сладкой для комфорта. – А теперь ты здесь.
– Что ты собираешься со мной делать? – спрашиваю я, не зная, нравится ли мне его внезапная симпатия. Нет, я уверена. Мне это совсем не нравится.
– Идем, у меня есть самое захватывающее объявление для всех нас. – Конри берет меня за руку, когда я растираю запястья. Его прикосновения прохладны, и мне странно осознавать, как каждый палец прилегает к моему.
