Текст книги "Рассвет с Рыцарем-Волком (ЛП)"
Автор книги: Элис Кова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Мне ничего не остается, как с ужасом наблюдать, как Эвандера связывают по рукам и ногам. Тяжелый ошейник обхватывает его горло. От тяжести всех цепей человек поменьше свалился бы на пол. Но Эвандер встает во весь рост, когда альфы отходят от него. В его взгляде – вся непокорность и ненависть мира, направленная исключительно на Конри.
– Отведите его в какое-нибудь укромное место, которое только сможешь отыскать, и оставьте там гнить, – прорычал Конри. – Исказить разум моей будущей королевы против меня – уже преступление; похитить ее – непростительно.
Так вот как он собирается представить случившееся. Сомневаюсь, что это сработает, учитывая то, что я подслушала в дороге. Но никто не станет допрашивать Конри. Даже если в их глазах появится недоверие, они будут держать язык за зубами. И снова то, что говорит Волчий Король, становится реальностью. И неважно, насколько очевидна эта правда.
– Он не может сбежать. Ты должен…
– Молчи, сука, – шипит на меня Конри. – Ты отправишься в покои и подготовишься к нашему союзу на восходе луны. Я не потерплю никаких других задержек или возражений. Он жив только потому, что ты собираешься мирно и спокойно подчиниться. Если ты не выполнишь свою часть сделки, я могу не выполнить свою.
Я сжимаю губы в линию и смотрю на него. Затем я заставляю себя улыбнуться, когда он обнимает меня за талию и ведет нас обратно в свои покои. Аврора идет позади в сопровождении двух рыцарей.
– Приготовьтесь, – грубо говорит Конри, практически заталкивая меня в комнату, когда мы входим. Я спотыкаюсь, но умудряюсь не упасть. – Я вернусь в сумерках. – Бросив еще один взгляд, полный отвращения, он уходит. К моему удивлению, рыцари следуют за ним. Интересно, не пытается ли он склонить нас к бегству? Может, его злобная сторона хочет получить возможность выследить нас раз и навсегда?
Я перевожу взгляд с входа на Аврору. Она стоит на краю углубления перед очагом, глядя в пламя, неподвижная, как статуя.
– Аврора…
Она не отвечает и даже не смотрит в мою сторону, а делает шаг вперед и опускается в мягкое кресло. Ее внимание по-прежнему приковано к пламени. Даже когда я медленно приближаюсь. Даже когда я сажусь рядом с ней.
– Ты это серьезно? – наконец спрашиваю я. Вопрос трудно сформулировать. К счастью, мне не приходится уточнять, она знает, что я имею в виду.
– Да. – В словах чувствуется безжизненность. Никогда еще я не видела у нее такого тяжелого взгляда. В ней нет ни капли искры. Мне хочется взять ее за руку, но я не уверена, что она этого хочет. – Но также и нет. – Она сама приближается к моим пальцам, хватая их. – Я не могла причинить тебе боль, Фаэлин. И не причинила бы. Ты не сделала ничего плохого и только пыталась помочь мне на каждом шагу. Но то, что я сказала о готовности покинуть эту форму, так или иначе… это было искренне.
– Аврора…
Она поднимает руку, останавливая меня открытой ладонью.
– Не пытайся успокоить меня или сказать, что все будет хорошо. Я прошла несколько жизней. Даже больше. Я видела этот мир и все его красоты, я подвергалась бесконечным жестокостям. Смертная жизнь стала болезнью, от которой я не могу освободиться и которую не могу больше выносить… особенно без надежды на освобождение. Но я не похожа и не буду похожа на чудовищ, которые держали меня в плену веками. Я не причиню тебе вреда только потому, что это может быть выгодно мне.
Я вздыхаю и смотрю в пламя. Вес ее правды сокрушителен. И я не хочу оскорбить или преуменьшить травму, которую она пережила.
– Я не могу представить, что ты чувствуешь, – шепчу я. – Но у меня все еще есть надежда, что мы сможем освободить тебя. – Она тихонько усмехается. Но на ее губах появляется небольшая улыбка – оптимистичная. А может, ее просто забавляет моя глупость. – Однако если настанет момент, когда мы почувствуем, что все варианты исчерпаны… что вся надежда на то, что нам обеим удастся спастись от Конри, исчезнет… тогда… я помогу тебе сбежать.
Ее брови взлетели вверх, внимание переключилось на меня.
– Фаэлин…
– Моя очередь останавливать тебя. – Я слегка усмехаюсь. – Я не говорю это легкомысленно, и такого решения никогда не будет. Ты можешь считать мой оптимизм и надежду непоколебимыми – и я хочу, чтобы так оно и было, – но я также живу в реальном мире. Есть вещи, которые я не знаю, смогу ли пережить. – Вещи, с которыми я могу столкнуться слишком скоро.
– Ты действительно думаешь, что мы выберемся из этого? – Она снова смотрит на огонь, как будто ответ кроется где-то в пламени.
– Я попытаюсь.
– Как?
– Пока не знаю, – признаюсь я. – Но я умею то, что не умеет никто из них: разговаривать с духами. А заключать союз будет великий дух волка. Может быть, я смогу торговаться с ним?
Аврора фыркнула.
– Он скотина. Такой же бессердечный и злобный, как и все короли, которые правят от его имени.
– Странно видеть, как ты плохо отзываешься о духе.
– Я делаю это редко. Но Ульфрик – редкий случай, заслуживающий этого.
– Мог ли он помочь тебе?
Она вздохнула, плечи слегка опустились.
– Наверное, нет… но я все равно обижаюсь на него за то, что он не попытался. Он держит магию лыкинов в своих руках. Это он придает им волчью форму. Конечно, он мог бы сделать что-то, чтобы принудить их.
Эти слова придают моим мыслям о духе новую ясность. Мне придется быть либо такой же злобной, как этот волк, либо более хитрой. Но я не могу взывать к доброте.
– Может, Эвандер что-нибудь знает? – спрашиваю я.
– Не знаю, мы никогда не говорили об этом. Честно говоря, я вообще мало с ним общалась до того, как он мне помог. Но он появился в ту ночь первой темной луны после Кровавой Луны с кольцом и велел мне идти… Я даже не подозревала, что он заметил мои страдания. – Ее голос стал мягким и печальным. – Ясно, что вы оба созданы из одной и той же сущности. Вы оба добры до глубины души.
Я улыбаюсь и киваю. При упоминании Эвандера у меня в груди сжимается сердце. Я медленно вдыхаю, пытаясь хоть немного ослабить давление. Это почти не помогает.
– Иди к нему, – говорит Аврора.
Я моргаю, возвращаясь к реальности.
– Но…
– Конри явно все равно. – Она указывает на проем. – Если бы ему было не все равно, он бы не оставил нас без рыцарей.
– Я подумала о том же – может, он почти осмелился снова оставить нас?
– Чтобы дать ему повод, – с горечью добавляет Аврора.
– А то, что мы идем к Эвандеру, не будет оправданием?
– А разве это важно? – Она пожимает плечами. – Как далеко мы можем зайти? Насколько тебя волнует, какой будет цена?
Пока Эвандер дышит, мне не все равно. И это единственная мысль, которая удерживает меня от побега. Я не хочу быть причиной того, что Конри решит, что его не стоит оставлять в живых.
Но… если мы все стоим на краю смертельной пропасти, разве это имеет значение? Что значит еще один риск? И это будет стоить того, чтобы увидеть его снова, в последний раз перед тем, как Конри возьмет меня за руку…
– Ты правда не против?
– Я же сказала. – Она слегка усмехается. – Если Конри вернется – а я сомневаюсь, что он вернется, – но если вернется, я найду какое-нибудь оправдание. Или нет.
– Не беспокойся. Ты права, какая теперь разница? – Я встаю и выхожу из комнаты, оставляя Аврору наедине с огнем и своими мыслями.
В проходе я останавливаюсь и начинаю идти налево. Справа – роща; других ответвлений по пути туда нет. Я иду медленным шагом, прислушиваясь и присматриваясь. Это не совсем кража, поскольку я не чувствую необходимости оставаться идеально скрытой. Но я также не хочу, чтобы меня не заметили и застали врасплох.
По крайней мере, Бардульф мертв, если бы он все еще был рядом, это был бы кошмар.
Еще дальше по проходу, но не совсем в большом зале, я подхожу к перекрестку. Два других туннеля тянутся в противоположных направлениях. В одном из них горит бледный свет – солнечный свет. Другой туннель тускло освещен каким-то пламенем, которого я не вижу, судя по оранжевому отблеску.
В этом направлении я и иду. Конри не оставил бы Эвандера нигде, где есть солнечный свет или свежий воздух. По мере того как туннель спускается вниз, я все больше убеждаюсь в правильности своего решения, пока на пути не возникает развилка.
Направо или налево? Я ерзаю, раздумывая. Налево. Я никогда не был так уверен, как в том, что налево – это правильный путь. Я настолько уверен, что вынужден приостановиться и проверить инстинкт.
И тогда я понимаю, что кручу нить, которую Эвандер завязал вокруг моего безымянного пальца левой руки. Я тереблю уже знакомые волокна. За столь короткое время она стала частью меня, что я почти не замечаю ее присутствия. Интересно, оно просто теплое от моего прикосновения или это какая-то магия?
Я подношу руку к лицу и шепчу в тыльную сторону пальца, проводя губами по нитям:
– Отведи меня к нему.
С тех пор я иду без раздумий. Я чувствую притяжение силы, которую не я создал, но которая сильнее всех, кого я когда-либо знал. Тяга, одновременно неоспоримая и грозная, но нежная и желанная. Известная. Знакомая.
Завернув за последний угол, я попадаю в небольшую, грубо сколоченную комнату. Здесь нет охранников. Только Эвандер. Одна рука прикована к одной стене, другая – к противоположной. Ему не дали достаточно свободы, чтобы даже сесть, и он скорчился от напряжения цепей. Кандалы на его ногах остались, они также прикованы к стене позади него.
– Эвандер.
– Фаэлин, – почти в унисон произносит он.
Наши имена звучат с облегчением. Горе и радость, заключенные на языке друг друга. Хрупкие нити, скреплявшие мое самообладание, рвутся. Я бросаюсь к нему. Мои руки лежат на его лице, прижимая его к своему. Его кожа изуродована порезами и синяками. Кровь хлопьями падает на землю, как осенние листья.
– Что они с тобой сделали? – шепчу я и прижимаюсь лбом к его лбу.
– Со мной было и похуже.
– Мне от этого не легче. – Я выдыхаю немного горький и недоверчивый смех. Как он может успокаивать меня в такой момент? Когда он сам истекает кровью и прикован к стене?
Я отпускаю его и иду за цепями. Кандалы заперты наглухо. Забраться в них будет проблематично. Может, пойти и поискать ключ? Но, зная Конри, он сейчас постоянно держит его при себе. Может быть, с помощью Брундил я смогу сорвать кандалы со стены? Если у нее хватит сил прийти… в чем я сомневаюсь, после всего, о чем я просила. Может, Фолост призовет своего огненного спутника, и мы сможем растопить их? Если я еще смогу призвать Фолоста… Конри не дал мне возможности забрать его кирпич. Но если есть хоть один дух, которого я могу призвать одним лишь инстинктом…
– Фаэлин, – спокойно говорит Эвандер.
– Что? – Я прекращаю осмотр его запястья и возвращаю свое внимание к его лицу. Его выражение спокойно. Покорное. Оно вызывает у меня одно слово: – Нет.
Эвандер усмехается.
– Да.
– Нет, – настаиваю я. – Я не позволю тебе сдаться.
– Я не сдаюсь, – мягко говорит он. – Даже если бы ты освободила меня, я бы не сбежал.
– Но… – Я не помню, как вернулась к нему, но я снова стою перед ним, положив руки на его бедра, стабилизируя себя в этот момент.
– Я не оставлю тебя больше никогда. – Эвандер наклоняет голову, чтобы поймать мой взгляд. – Я поклялся тебе в этом.
– А если я захочу, чтобы ты ушел?
– Возможно, это единственный раз, когда я осмелюсь пренебречь желанием. Если только это не то, чего ты действительно желаешь?
Кончики моих пальцев скользят по его бокам, ладони упираются в грудь, затем поднимаются к плечам и сжимают их, массируя толстые мышцы. Его глаза закрываются со вздохом, и я наслаждаюсь тем небольшим количеством комфорта, которое могу ему предложить. Этого недостаточно. Почти недостаточно. Но это уже кое-что, и все, чего я хочу в этот момент, – это принести ему удобство и уверенность.
– Это то, чего я желаю. Но также и не то, чего я хочу, – признаюсь я себе и ему. – Мое сжимается от боли.
– Тогда позволь мне облегчить твои страдания. – Он снова открывает глаза. – Я не хочу покидать тебя. Я проведу с тобой вечность, будь то годы или одна последняя ночь. Будь то свобода или цепи.
Мои руки возвращаются к его щекам, и я притягиваю его губы к своим. Я чувствую, как его рот кривится в легкой улыбке, и снова целую его. Разочарование пронизывает меня, опутывая и укореняясь в отчаянии. Оно перерастает в поспешность, которая выражается в страстности, усиливая поцелуй.
– Как ты можешь улыбаться? – Я прижимаюсь к его губам, от эмоций мой голос становится густым и тяжелым.
– Я целую тебя. Как я могу не улыбаться?
Я задыхаюсь от смеха. Теперь я улыбаюсь сама.
– Ты смешон.
– Но ты все равно меня любишь.
– И всегда буду любить. – Еще один долгий, нежный поцелуй. Я бы растворилась в этом мужчине, если бы могла. Растворить все пространство между нами, пока мы не станем одним существом, одной душой, слитой воедино, как и должно быть.
– Останешься со мной еще немного? – Впервые с момента моего приезда в его голосе прозвучало отчаяние. Впервые я почувствовал, как пелена смерти движется по этой комнате. Привет, старый друг, я тебя узнаю тебя, шепчет мое сердце, когда этот призрак нависает над нами.
– Конечно. – Как будто я могу отказаться.
– Как бы я хотел обнять тебя. – Его мускулы напрягаются, когда он пытается справиться с цепями. – Заключить тебя еще раз в свои объятия.
– Тогда позволь мне обнять тебя. – Я обхватываю его за талию, сцепляя руки на локтях. Он такой сильный, но в этот момент кажется хрупким, как птица со сломанным крылом.
Я прижимаюсь щекой к его плечу, и он прижимается ко мне, насколько позволяют цепи. Его лицо утопает в изгибе моей шеи. Эвандер глубоко дышит, выдыхая тепло в мою плоть.
– Скажи мне, что ты представляла себе все эти годы. Если бы мы сбежали, чтобы пожениться, как бы это могло быть, как бы выглядело…
Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить все, что было до того, как он ушел. Эти воспоминания, которые я пыталась утопить в реке боли, теперь скрыты под слоем времени и забвения. Больше у них нет причин доставлять мне мучения. Все фантазии, с которыми я не спала по ночам, когда сердце трепетало после проведенного с Эвандером времени, возвращаются в ярких деталях. Они возвращаются ко мне, как старые друзья, которые рады вернуться после столь долгого отсутствия.
Мои слова сплетаются с образами цветов, разбросанных между деревьями. Свечи на покрытых мхом площадках. Красное дерево, раскинувшееся высоко над нами, соединяющее нас со старыми и новыми богами, с духами древности и магией современности. Как в этот момент мир обретает четкость. Мы видим все с совершенной ясностью – великое колесо прялки, которое есть время, и все нити, которые связывают нас вместе. Наш единственный узел в великом гобелене.
Тяжесть в теле уходит, и я отдаюсь фантазии. Этой давно забытой мечте. Эвандер рядом со мной, он существует в этом месте, созданном нашими сердцами и общим желанием. Он резко вдыхает, когда в моем воображении мы останавливаемся перед красным деревом.
Его губы беззвучно касаются моей кожи, когда он произносит простые и чистые клятвы. И я делаю то же самое. Мы существуем за пределами наших смертных оболочек. Мы больше, чем плоть и кость.
– Я люблю тебя, – дышит он.
– И я люблю тебя. – Я едва успеваю произнести эти слова, как в коридоре раздаются шаги, похожие на зловещие раскаты грома. Я выпрямляюсь, в страхе и панике оглядываясь через плечо. Мои руки по-прежнему крепко обхватывают талию Эвандера.
Кошмар, которым является Конри, разрушает наш идеальный сон. Он появляется в сопровождении двух рыцарей и альфы, которого я смутно узнаю как вожака первой стаи.
– Я не удивлен. – В его голосе нет ни капли огорчения. Злая улыбка кривит его губы, острые, как серп. Я – урожай. – Взять ее.
Страх и обманчивое желание заставляют меня еще крепче прижаться к Эвандеру. Еще не время, не может быть. Конечно, еще слишком рано. Как долго я здесь нахожусь?
– Еще немного. – Хотелось бы, чтобы мои слова были крепче и не дрожали.
Эвандер едва успевает произнести мое имя и издать хоть звук, как рыцари настигают меня. Каждый из них, как и Эвандера, берет меня за руки и оттаскивает от него. Я пытаюсь бороться, но по сравнению с ними у меня мало сил.
Тяжелый вздох, в котором слышится леденящий кровь звук. Конри огибает рыцарей, становясь между мной и Эвандером, как луна между солнцем. Неестественное затуманивание – нарушение законов природы.
Без слов он поднимает руку и с быстротой и резкостью ударяет ее тыльной стороной по моей щеке. Моя голова мотается в сторону, и я вижу звезды, на мгновение поддерживаемые лишь помощью рыцарей. Я моргаю, пытаясь вернуть мир в фокус.
– Ты ублюдок! – рычит Эвандер. – Еще раз тронешь ее, и я разорву тебя на куски и буду наслаждаться каждой минутой!
Конри оглядывается через плечо, сморщив нос от отвращения. Но глаза его безжизненны. Две впадины, лишенные каких-либо эмоций. Любое ощущение смертности или чувства.
– Это и есть настоящий ты? – Он почти мурлычет эти слова. – Свирепость, скрывавшаяся за склоненной головой и опущенными глазами все эти годы? Я должен был убить тебя с самого начала.
– Не надо… – простонала я, взяв себя в руки. Реальность возвращается. – Не трогай его!
Рука Конри похожа на гадюку. Она вырывается и смыкается вокруг моего горла. Я слабо хриплю. Его глаза снова обрели эмоции – единственную, ярость.
– Его жизнь зависит от тебя. От твоей покорности. А ты испытываешь мое терпение.
Эвандер рычит позади нас. Но я не могу разобрать слов. Мир сузился до нас с Конри. До руки на моем горле, дрожащей от искушения. Ему было бы так легко сжать кулак и забрать мою жизнь.
Пока я дышу, надежда есть.
Возможно, я не смогу увидеть это из-за того, что мои глаза затуманиваются. Но я могу ее почувствовать. Я могу позволить ей наполнить мои легкие и устремиться в мою кровь. Надежда будет моим вызовом.
– Что это будет? – рычит Конри, притягивая мое лицо к себе.
– Отведи меня в рощу, – говорю я, хотя слова так и лежат пеплом у меня во рту. – И возьми меня в жены.
– Хорошо. – Конри отпускает меня и начинает уходить, останавливаясь у входа. В его глазах вспыхивает злой блеск, когда он оглядывается на альфу, который все еще ждет. – И его возьмите.
– Что? – Я не могу понять, кто это сказал – Эвандер или я. Дребезжание цепей прекращается, и он перестает напрягаться.
– Я хочу, чтобы он смотрел, как я беру душу его женщину. – Конри медленно отходит назад и останавливается рядом со мной. Я сопротивляюсь каждому порыву отступить, хотя мышцы кричат мне, что нужно бежать. Боюсь, что даже легкое движение может вызвать у него еще более зловещие идеи. Но мой самоконтроль мало что дает. Конри проткнул нас насквозь и теперь поворачивает лезвие. – Потом я заставлю его вместе с остальными наблюдать, как я наполняю ее живот своим семенем, а ее крики будут хором обращены к великому духу волка.
Рука Конри скользит по моей талии, но я ее почти не чувствую: все тело онемело. Я почти не осознаю, что он тащит меня из комнаты, мимо рыцарей и альф, которые остались, чтобы позаботиться об Эвандере. Все, что я слышу, – это крики Эвандера и бесконечное бряцание цепей, отделяющих его от меня.
Глава 46
Конри отводит меня в свои покои. Он ничего не говорит о том, что произошло. Вообще ничего.
Не говорит и Аврора. Увидев нас, она встает со своего места у очага и окидывает нас внимательным взглядом. Ее подбородок слегка вскидывается, брови затеняют взгляд в совершенно зловещей манере. Она все знает, и мне не нужно говорить ни слова.
Она стоит молча, пока Конри зовет женщин. Я не могу понять, то ли я их не узнаю, то ли мой разум слишком далек от настоящего, чтобы различить их лица. Даже когда они прикасаются ко мне, срывая с меня одежду и обнажая мою кожу перед прохладой пещеры, я не отрываю взгляда от того места, которое, как я поклялась себе, я однажды увижу:
Эвандер и я вместе, под красным деревом, клянемся друг другу в верности перед старыми и новыми богами. Духами, известными и забытыми.
Вот мир, в который я погружаю свой разум. Мир света. Надежды. Истины, которая, как я знаю, сбудется, потому что стоит мне поколебаться в этом убеждении, как кошмар начинает смыкаться вокруг меня, закрывая возможности и подавляя мою волю.
Когда женщины заканчивают со мной, в мои волосы вплетают ленты, косы, стягивая половину в плетение, похожее на корзину. Другая половина распущена, смазана маслом и уложена в локоны. В воздухе вокруг меня витает тонкий аромат полевых цветов, которыми усеяны равнины. Почти полупрозрачная белая одежда покрывает мои плечи и руки, спускаясь до середины бедра, чуть выше колен. Она мало помогает бороться с холодом, но я не дрожу, я слишком оцепенела.
Я поспешно возвращаюсь в настоящее, как только они пытаются забрать у меня плащ. Забрать все, что угодно, но не вещь моей семьи и мое единственное наследство. К счастью, они не спорят со мной из-за того, что я настаиваю оставить накидку у себя.
Да и некогда.
Меня выводят из задней спальни. Аврора ждет с рыцарями. Но Конри нигде не видно. Нас выводят и ведут в проход. Я представляю себя солдатом, отправляющимся на войну.
Между комнатой Конри и входом в рощу проходит год. И все же каким-то образом все закончилось в одно мгновение. Роща освещена десятками свечей, выстроившихся вдоль дорожки, ведущей к травянистой поляне.
Они заполняют пространство между деревьями. Лыкины смотрят на них с любопытством. Неужели это случится? Женится ли наш Волчий Король на человеке? спрашивают они глазами. Альфам отвели самые лучшие места – на нижнем хребте, окружающем поляну, где ждет Конри.
На нем накидка из меха, который выглядит явно по-волчьи. Это шкурки настоящих волков или лыкинов? От последней мысли у меня сводит живот. Это все равно что надеть плащ из человеческой кожи. Конечно, он не стал бы… О чем я думаю? Это же Конри. Он точно будет носить шкуру своих павших врагов.
Расстояние между нами сокращается, хотя я не помню, как шла к нему. Мои ноги, предавая каждый крик моего сердца, останавливаются на краю большого плоского камня, на котором он стоит. Конри протягивает мне руку.
Я позволяю ему помочь мне подняться, устраиваясь поудобнее на валуне, который все больше и больше напоминает жертвенный алтарь, а не камень. Затем он поворачивается к Авроре, и она берет его за руку. Где-то между тем, как Аврора поднялась и заняла место по другую сторону от Конри, мое внимание привлекает тихий стук.
Эвандер здесь, и вид его возвращает огонь в мою плоть. Тепло борется с оцепеневшим холодом. Конри осуществил свой зловещий замысел. Цепи Эвандера держат три рыцаря. Еще больше окружают его. Ему заткнули рот кляпом, засунули в рот тряпку и закрепили ее там. Ярость бороздит его брови, а отчаяние расширяет глаза.
Даже если бы мы оба знали, что сейчас произойдет… момент почти невыносим. Это даже хуже, чем та пустая хижина, которую Эвандер оставил, чтобы я ее нашла. Тогда меня мучила неизвестность. Все это пространство пустоты, которое мой разум мог заполнить любым объяснением. Какие-то хуже. Какие-то проще. Но все они могли быть изгнаны со временем. Ни одно из них не сходилось с реальностью.
Это… происходит. Это станет воспоминанием, которое навсегда запечатлеется в нашем сознании. От того, что сейчас произойдет, никуда не деться. Точка невозврата для нас обоих. Я провожу пальцами по краям накидки, знакомые швы обеспечивают не столько защиту, сколько удобство.
Конри поворачивается к большому валуну – почти небольшому утесу, – который нависает над рощей. Когда он протягивает обе руки, среди деревьев завывает слабый ветер. Но ветер неподвижен… Нет, не ветер. Это воют сами лыкины. Сначала шепотом. Но потом громче, когда Конри поднимает руки. А когда он вскидывает ладони к небу, как будто хочет поднять саму луну, Конри издает похожий на крик вой, к которому присоединяются и остальные.
Затем один голос возвышается над остальными. Он сотрясает воздух в моих легких, заставляя меня задыхаться. Даже Аврора меняет позу, становясь шире, как бы напрягаясь. Величайший из всех воплей – это зов самой дикой природы.
Туман стелется по гребню хребта, стекает вниз, как водопад, и стелется по роще. Он мчится по деревьям, разливаясь реками в сторону Равнин Лыкина, и заставляет меня задуматься, не является ли он настоящим источником постоянно покрытых туманом лугов.
Сначала на гребень поднимаются два сумеречно-серых уха, за ними следуют белые, как полная луна, глаза, светящиеся неестественным светом. Морда волка белая, словно дух стареет со временем. Он движется медленно, словно каждый шаг причиняет ему сильную боль. Для мускулистого зверя длиной в пятьдесят шагов я бы ожидала, что земля задрожит под его могучими лапами. Но он движется без единого шума.
Ульфрик опускается на вершину хребта, складывая лапы. Дух умудряется выглядеть заинтригованным и в то же время измученным. Хотя в его глазах нет ни радужки, ни зрачка, я чувствую, когда его внимание останавливается на мне. Пронзает меня. Он видит сквозь мою плоть и кости магию Авроры внутри, и одним только взглядом он может заставить ее кипеть. Меня осуждают и разоблачают.
Великий дух-волк опускает морду на одну из массивных лап и опускается на землю. Воздух вокруг него, кажется, сменился с угрожающего на скучающий, и это почему-то еще больше возбуждает. Как будто мы с Авророй недостаточно значимы, чтобы его это волновало.
– Что ты принес мне, Король Смертных Волков? – Слова звучат как низкое ворчание в глубине моего сознания. Великий волчий дух говорит, не шевеля своей огромной пастью.
– Пришло время мне взять жену. – Ответ Конри подтверждает мои подозрения – они могут понять этого духа. Возможно, потому, что в них живет магия Ульфрика.
– Человека? – Уши духа дергаются. Я снова чувствую на себе его взгляд.
– Человека с силой лунного духа.
– Интересная загадка.
В голове мелькнула мысль о том, чтобы попросить этого духа о помощи. Конечно, если бы этот дух столкнулся с необходимостью помочь своим собратьям, он бы не остался в стороне, не так ли? Я открываю рот, но тут же закрываю его, вспомнив слова Авроры. Она неподвижна и молчалива. Если она не делает никаких движений в поисках помощи, то и я не буду. Аврора может быть его родственницей, но лыкины – его дети. Преданность Ульфрика очевидна.
– Я сделаю ее своей невестой – духом, телом и кровью, – заявляет Конри. – Здесь и сейчас, как твой потомок и духовный наследник, я прошу тебя возглавить и благословить наш союз и соединить наши души.
Низкое рычание, почти как веселое хмыканье, вибрирует в глубине моего сознания. Ульфрик чуть сдвигается с места, но этого достаточно, чтобы я почувствовала, что его взгляд устремлен исключительно на Аврору. Особенно когда она выпрямляется.
– Это твоих рук дело? – спрашивает великий волк.
– Я могущественна, брат, возможно, даже могущественнее тебя. – В глазах волка мелькнул смешок, который можно было бы принять за предупреждение. – Но ты не хуже меня знаешь, что даже мои силы не могут повлиять на работу богов.
– Я бы предпочел не медлить. – Волнение Конри столь же очевидно, как и его забывчивость.
Что-то в этой ситуации не так. Это не то, чего мы ожидали и планировали. Это начинает проявляться в моем сознании, как будто края озера покрываются инеем и не совсем связаны между собой. Неочевидное. Но почти…
– Волчий Король, если бы в моих силах было скрепить ваш союз, я бы это сделал. Но, увы, это не так. – Дух волка, похоже, не особенно переживает по этому поводу. Мое представление о духе меняется: от злобного образа до образа древнего существа, которое мало о чем заботится. Но двойственность сама по себе является злом.
– Что? – Прошептанное слово срывается с губ Конри. Тяжелое. Я почти представляю, как оно падает с камня, на котором мы стоим. Затем, уже сильнее: – Что ты сделала? – Он поворачивается к Авроре.
– Ты не слышал меня? Я ничего не делала. – Она складывает руки и выглядит очень гордой.
Конри набрасывается на меня, ярость почти переливается через край. Он сдерживается только тогда, когда оглядывается на Ульфрика.
– О, великий волчий дух, почему это не в твоих силах? – Каждое слово откушено, отрывисто и коротко.
– Потому что я не могу связать душу, которая уже связана, – просто отвечает Ульфрик. – Я не могу дать тебе мэйт, на которую уже имеет связь.
Глава 47
Я начинаю понимать. Слова Авроры о том, что очарование Конри не смогло подействовать на меня, как только я приняла свою родственную душу, потому что ему больше не за что было зацепиться. О том, что она смогла увидеть нашу связь с самого начала.
Одна душа. Две половинки.
Я смотрю на Эвандера и никогда еще не испытывала столько радости и печали одновременно. Он – это действительно все. Все мои надежды, страхи, желания и стремления, заключенные в одном мужчине. Но для него…
Конри издает рев, подобного которому я никогда не слышала. Кажется, дрожат даже деревья Дена. Он поворачивается к Авроре, его плечи вздымаются от неровного дыхания.
– Ты…
– Ты меня не слышал? Я не могу сделать ничего, что могло бы разрушить эту связь, – огрызается Аврора.
Конри оглядывается на меня. Но я не успеваю ничего сказать, как его взгляд обращается к Эвандеру. Сердце замирает в груди.
– Убейте его, – приказывает Конри рыцарям.
– Нет, – вздыхаю я, шок смягчает слова, но не ужас.
И все же никто не двигается. Эвандер стоит чуть выше, откинув назад плечи. Как будто он вживается в королевскую мантию. На секунду я вновь погружаюсь в фантазии: он правит, я рядом с ним.
– Я сказала, убейте его! – Голос Конри слегка дрожит.
– Он связан с силой лунного духа, – говорит Вейлин, один из первых альф, которых я встретила в этом путешествии. – Это значит, что на данный момент его притязания на корону столь же законны, как и твои.
– Что? – ахнула Конри.
– У нас нет короля, за которым мы могли бы следовать, пока не будет решен вопрос о престолонаследии. – Дрена произносит эти слова так же неохотно, как и кивки других альф, но она все равно послушно их произносит. Таков их обычай и их путь.
– Она, – Конри ткнул пальцем в Аврору, – давно присягнула мне. А она, – обвиняющий палец поворачивается в мою сторону, – мерзость, оскорбление природы. Людям не дано владеть магией духов. Их скудные манипуляции с природой – это все, для чего они предназначены. Вы не можете серьез думать, что… что эта вещь дает ему право претендовать на наше королевство.
Я. Я – «вещь». Странно слышать, что он обращается ко мне так, как на самом деле чувствует, а не с вынужденной добротой и скрытыми манипуляциями. Я не чувствую от этого боли.
Эвандер, однако, достаточно разгневан из-за меня. Он рычит, по-прежнему заглушенный кляпом. Но дыхание его прерывистое, словно он едва удерживается от крика. Если бы не сковывающие его цепи, думаю, он был бы на полпути к тому, чтобы разорвать Конри на части голыми руками.
