Текст книги "Рассвет с Рыцарем-Волком (ЛП)"

Автор книги: Элис Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Автор: Элис Кова

Книга: Рассвет с Рыцарем-Волком

Серия: Магический брак (книга 5)

Карта Мидскейпа:

для всех, кто не боится

отдать свое сердце без остатка

Глава 1

Войти в лес в человеческом обличье – значит умереть. Лыкины уже несколько поколений бродят по покрытому деревьями и туманом краю нашего мира, питаясь всеми существами, живущими в нем. У стай человекозверей есть свои леса, а у людей – свои города.

А еще… есть я. Она поддерживает защитные чары, отгораживающие одних от других и сохраняющие хрупкий мир тех и других.

Мне нет места среди лыкин. Я не могу сменить плоть на мех и бегать с духами древнего леса. Но и с людьми мне не место. Когда они смотрят на меня, то видят другого. Добродушного чужака. Того, кто имеет их черты, но не разделяет их пути или борьбу. Я не принадлежу ни к тем, ни к другим.

Я – ведьма в хижине.

Я поправляю булавку, которая скрепляет мой бархатный плащ. Лабрадорит¹, чтобы защитить меня от эльфийских знаний. Из моих ушей свисают крошечные шандольеры², сделанные лучшими мастерами по стеклу за реками и далекими морями. Подходящий подарок для переговоров с любым умным фейри, который может встретиться на моем пути. В моих жилах всегда найдется свежая кровь для вампира-изгоя, если понадобится такое подношение… Сирен мне не нужно бояться в лесу, а рев драконов не слышен в вечном тумане, окутывающем земли на севере, уже более тысячи лет. Достаточно долго, чтобы истории о них были почти полностью забыты теми, кто когда-то их боялся.

Но дороже всех этих знаков, пусть и редких, – плащ на моих плечах. Сшитый почти триста лет назад, каждая ведьма-ткачиха из моей семьи носила его и дополняла крошечными нитями, спряденными и окрашенными вручную. Наша сила – то немногое, за что мы уцепились, – пришита и привязана к нам.

Плащ защитит меня сегодня ночью. Моя рука лежит на сумке у бедра. Храни нас.

– Последний раз в лес, бабушка, – говорю я, успокаивая себя. В одиночестве я иду туда, куда не ступает ни один человек. Мимо пунцовых лент, обвязанных вокруг маленьких деревьев, которые служат барьером между землями людей и лыкинов.

Я здесь не в первый раз. Я начала ходить сюда собирать травы и камни после смерти матери, когда мне было четырнадцать. Бабушка к тому времени была уже слишком стара, а ее ноги слишком устали, чтобы совершать такой поход. Особенно в темные ночи новолуния.

Я опираюсь рукой на одного из больших стражей, стоящих на внешней перекладине. Другой рукой я собираю свой плащ, отыскивая особую вышивку в виде двух глаз, полностью зачерненных толстой нитью. Я закрываю глаза, и темнота за моими веками становится едва ли более непроглядная, чем сама ночь. Даже звезды не могут пробиться через густые ветви деревьев, не говоря уже о луне. Я была бы дурой, если бы пришла сюда, когда магия лыкина наиболее сильна.

Я четко излагаю свое намерение для всех, кто может услышать в этом и другом мире.

– Духи старого леса, хранители порядка природы, я прихожу к вам как скромный гость. Я ищу прохода через ваши владения и не возьму ничего, что не было бы дано свободно.

Позади меня поднимается мягкий ветерок, нежно касаясь лопаток. Это не более чем шепот, и он исчезает, как только я его чувствую.

– Спасибо. – Когда я открываю глаза, мое зрение пронзает ночь. По крайней мере, достаточно, чтобы я могла видеть дорогу впереди. Я иду вперед.

Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мне сказки о лесе в ее время. О сырой и дикой магии, которая текла по венам самой земли, заставляя ее оживать. Она говорила, что когда ее прабабушка гуляла по этим лесам, магия была настолько сильной, что духи принимали человеческие обличья, прогуливаясь рядом с нашими предками.

Даже при моей жизни лес стал тихим и спокойным по сравнению с тем, когда я была девочкой. Возможно, мои ранние воспоминания окрашены капризами детского удивления – склонностью к фантастическому. Но я так не считаю.

В глубине души я чувствую, как волшебство уходит из нашего мира. Истощение источника или усталость дарителя с пустыми ладонями – я не могу понять, что именно. Если бы я могла, я бы все исправила. Каждое дерево, к которому я прикасаюсь, тихонько гудит под моими пальцами. Камни, на которых мои предки давным-давно установили знаки, стали холодными и безмолвными.

Это плохое предзнаменование, когда даже камни не могут удержать магию в своих каменных тисках.

Почти час уходит на то, чтобы пройти по старой тропе в самую глубокую часть леса, куда мы когда-либо отваживались зайти. В конце концов узкая тропинка между деревьями начинает открываться. Тонкие подошвы моих ботинок встречают мягкий мох и крошечные травинки, а не бугристые корни, набитую землю и камни. Я выхожу на поляну и глубоко вдыхаю свежий воздух; плотность леса и все его волшебство, даже истощенное, давит мне на грудь.

На поляне выстроился почти идеальный круг из сосен. Ни одна смертная рука не ухаживала за этим местом, и все же ничто не смеет расти и посягать на пространство гигантского красного дерева в центре. Это самое старое дерево в лесу, и говорят, что оно было посажено руками давней Человеческой Королевы, которая вышла замуж за Короля Эльфов в обмен на все наши жизни и безопасность. Никто из живущих уже не уверен, было ли это подарком лыкинам или благом для исчезающего рода ведьм. Поэтому он стал нейтральной территорией для обоих видов. Место, где люди и звери могут спокойно жить под его ветвями.

Оно стало кладбищем ведьм.

Я сжимаю руки перед собой, склоняю голову и шепчу:

– Спасибо вам, духи, что позволили мне пройти. Я пришла к вам, чтобы вернуть мою бабушку в землю, откуда она пришла.

Каждый шаг к стволу древнего красного дерева дается труднее, чем предыдущий. Я думала, что попрощалась с ней, когда держала ее за руку, когда жизнь покидала ее тело. Я думала, что не осталось слез, когда с моих глаз пролилось достаточно, чтобы затушить погребальный костер, который мне пришлось делать в одиночку. Но я ошибалась.

В горле стоит ком. Глаза горят, а сердце тяжелеет, когда я лезу в сумку и достаю простую деревянную банку. Последняя вещь, сделанная ее руками. Стоя на коленях, я прислоняю сосуд к стволу дерева, погружаю пальцы во влажную, поросшую мхом землю и начинаю копать.

Земля принимает меня. Открывается для женщины, которая любила и служила ей все свои дни. Яма не должна быть глубокой, поэтому на ее создание уходит всего несколько минут.

Но… банка дрожит в моих руках.

– Смерть – это не то, чего нужно бояться или оплакивать. Это дар, такой же, как и жизнь, – произношу я вслух ее слова. Она часто говорила мне их в последние дни своей жизни. Бабушка знала, что ее время скоро придет. До самого конца она заботилась обо мне, давая мне утешение. Я заставляю себя улыбнуться, когда несколько одиноких слезинок проливаются по моим щекам и попадают в ямку, в которой я ставлю сосуд. Они поливают мох, который я укладываю сверху. Так ее прах обретет свое последнее пристанище. – Я знаю, – говорю я на прерывистом дыхании, – я знаю, что ты не хотела бы, чтобы я вступала в эту следующую главу со страхом. Но, бабушка, я боюсь. Что я буду делать без тебя?

У меня нет друзей, только сердечные знакомые в городе. Единственный человек, с которым я была по-настоящему близка, единственный, кто по-настоящему знал меня, был сын егеря… и он предал и бросил меня в ту ночь, когда я была готова отдать ему все.

Тяжелые слезы медленно падают. Каждая из них напоминает мне о каждом дне, проведенном после ее смерти. Я отдаюсь этому последнему моменту траура. Мое последнее прощание. А потом я откидываюсь назад и смотрю на ветки над головой. Они качаются от легкого ветерка и закрывают собой звезды, которые то появляются, то исчезают.

– Присмотрите за ней, – шепчу я. – Боги Великого Запределья, позаботьтесь о ее душе, когда она покинет этот смертный мир. Я возвращаю ее вам. – Кончики моих пальцев снова вдавливаются в почву, словно я пытаюсь удержать себя – заземлиться здесь и сейчас. – Духи этой земли… мы всегда служили вам верой и правдой. Но наша магия ослабевает. Скоро моя семья больше не сможет защищать вас, как раньше. Я слаба и одинока. Пожалуйста, не оставляй меня.

В наступившей после моих слов тишине я прислушиваюсь к шелесту деревьев и жужжанию сверчков в поисках ответа. И тут…

Вой.

Волчий? Я поднимаюсь на ноги и смотрю в направлении звука. Еще один вой. Нет… хуже… Я знаю звуки этого леса – я училась им с каждым вдохом.

Это не волк.

Но его и не может быть. Лыкины спят в новолуние. Они черпают силы из небесных циклов. Сейчас у них самое слабое время. Тем более что это первое новолуние после Кровавой Луны. Они должны быть утомлены весельем. За все свои двадцать два года я ни разу не слышала воя лыкина в новолуние.

Я уже готова поспешно уйти, но меня останавливают. Эта странная ночь еще не закончилась.

Сквозь кроны деревьев напротив меня пробирается молодая женщина.

Она босая, ее призрачно-бледная кожа испачкана грязью до самого подола белого льняного платья без рукавов. У нее волосы серебристые, как у падающей звезды. Они развеваются на ветру, когда она бежит. Я никогда не видела в лесу других людей, кроме своей семьи. Может, еще одна ведьма? Если так, то что-то пошло не так, раз она путешествует по этому лесу магии и зверей без какой-либо защиты. На ее платье нет швов.

Женщина, кажется, не замечает меня. Она то и дело оглядывается назад, а затем поднимает глаза к ветвям дерева. Именно из-за этого она не замечает толстых корней, разросшихся вокруг красного дерева. Пальцами она задевает один из корней, лодыжка хрустит, и она испускает крик, падая.

В ответ раздается третий вой, приводящий меня в чувство.

Я бросаюсь к ней, но она не обращает на меня внимания, бормоча себе под нос от боли. Она прижимает что-то к груди, а затем кладет на корень. Это простое серебряное кольцо, украшенное огромным лунным камнем, вложенным между двумя полумесяцами, направленными в разные стороны. Женщина порылась в корнях и мхе, но в конце концов нашла камень.

– С тобой все в порядке? – спрашиваю я.

Она, кажется, не замечает меня, пока я не становлюсь на колени рядом с ней.

– Ты не сможешь меня остановить! – Она толкает меня, и я понимаю, что она сильнее, чем я думала, смотря на ее внешний вид.

Я падаю назад.

– Я не пытаюсь…

Я тянусь к ней, пока она опускает камень на драгоценность, выкрикивая слова, которые я не узнаю и не могу понять. Они почти как песня – призрачная и злая мелодия. Камень врезается в кольцо, разбивая его вдребезги.

Нас обеих отбрасывает. Ощущение такое, будто кто-то ударил меня в грудь, сжав ребра и выбив весь воздух. Я задыхаюсь, хриплю несколько раз, прежде чем мне удается сделать несколько вдохов, и боль исчезает.

– Нет… нет, нет… я не должна… – Женщина похлопывает себя по груди и ногам, стоя на коленях. – Что случилось? Что я сделала не так? – Слезы текут по ее лицу.

У нее нет ни заостренных ушей фейри или эльфа, ни клыков вампира. Лыкин? Возможно… но если бы она была таковой, то, скорее всего, приняла бы облик волка, когда была ранена. Я не вижу, чтобы она что-то замышляла, и она пока не сделала мне ничего плохого.

Еще один вой; она поворачивает голову. На этот раз он ближе. В ее широко раскрытых глазах, обращенных ко мне, я вижу страх. Ее губы раздвигаются. Мне кажется, что впервые она признает мое присутствие.

– Ты… Мне так жаль. – Она медленно качает головой. – Мне очень жаль, что я втянула тебя в это.

Я снова придвигаюсь к ней. Это легче, чем я ожидала. Вся боль исчезла из моего тела после того, как она провела ритуал.

– Все в порядке, – говорю я ей. Ее лицо искажено болью, как будто она перенесла раны намного, намного хуже, чем лодыжка и удар.

– Пожалуйста… помоги, – говорит она между рыданиями и хныканьем. – Помоги мне. Не дай им забрать меня обратно. – Кто бы – или что бы – она ни была, это уже не имеет значения, когда она так просит.

– Да, конечно. – Я оглядываюсь в ту сторону, откуда она пришла. В воздухе витает зловещая аура. Вдалеке взлетают птицы, поднимаясь с верхушек деревьев, словно военный маяк. – Кто за тобой гонится?

– Волчий Король. – Она опускает голову, серебряные пряди рассыпаются по ее дрожащим плечам. Ее слова горьки, как яд. – Он утверждает, что я ему принадлежу.

Моя кровь холодеет. Король Волков. Альфа всех стай. Но сильнее страха – отвращение. Принадлежит ему? Желчь щекочет горло, и я сглатываю ее.

– Я знаю безопасное место, куда не может попасть даже Король Волков. – Пока мои барьеры держатся…

– Что? – Она смотрит на меня с надеждой, которая, смею сказать, светится в ее темных глазах.

– Ты лыкин? – Барьеры не выпустят ее, если это так.

– Нет. – Ее губы кривятся.

Значит, ведьма. Как и я. Я не могу сдержать улыбку. Даже в этот отчаянный момент мир словно дает мне то, о чем я просила: спутницу. Возможно, она тоже одинока, и древние духи этого леса свели нас вместе.

– Давай вытащим тебя отсюда.

– Куда? – спрашивает она.

– Мой домик недалеко. – Я осмеливаюсь прикоснуться к ней. Она как лед. Мне нужно поскорее отвезти ее в теплое место. Даже летом в наших полях так далеко на севере бывает прохладно, а в лесу всегда сыро и холодно.

Она качается, пытаясь встать. Лодыжка едва выдерживает ее вес.

Видя, в каком она состоянии, я быстро меняю свое мнение.

– Вместо этого давай останемся здесь. Это священное место – место мира. Под ветвями красного дерева мы должны быть в безопасности. Возможно, мы могли бы поговорить…

– Ему нет дела ни до красных деревьев, ни до договоров. Мы должны идти. Сейчас же. – Она крепко хватает меня за руку.

Еще один вой проносится по лесу, и этот ближе, чем предыдущий. Волоски на руках и шее встают дыбом, кожа покрывается мурашками. Это звук хищника. Звук, который подпитывает кошмары.

Я не осмеливаюсь спорить с ее словами. Все во мне говорит, что надо бежать. Даже мхи под нашими ногами словно вздрагивают от шума.

– Ему придется найти нас, чтобы поймать. – Я расстегиваю булавку и вытаскиваю руки из прорези плаща. Затем накидываю его на плечи женщины, застегивая на ее шее, а не на своей. У меня есть и другие обереги-украшения, которые я ношу; благословения вплетены в завязки, удерживающие толстую косу моих темных, рыжих волос. Но у нее, насколько я могу судить, нет ничего. Я поворачиваюсь и опускаюсь на колени. – Залезай на спину. Ты не можешь бежать с такой лодыжкой.

Она не сопротивляется, обхватывает меня за плечи и обнимает за шею, а я просовываю руки под ее бедра. Мы стоим вместе, и я сдвигаюсь, поправляя плащ, чтобы он также падал на мои плечи – это должно обеспечить защиту от их магических чувств. Она легче, чем я ожидала, но из-за ее роста ее немного неудобно держать.

Еще вой, еще ближе. Я слышу, как рвутся листья и ломаются конечности.

Бежать.

Инстинкт сырой. Первобытный. Всеми фибрами своего существа я понимаю, что она сказала правду: мы здесь не в безопасности. Прежде чем волки успевают снова завыть, я бегу.

Я не могу их обогнать. Но я могу попытаться перехитрить их. Я могу использовать каждую крупицу магии, которая у меня есть.

Лыкины, несомненно, идут по следу, держась у нее на хвосте. Я отклоняюсь от основной тропы, пробираясь через поле лаванды и розмарина, которое растет неподалеку. Возможно, этого будет достаточно, чтобы замаскировать наш запах и сбить их с толку, хотя бы для того, чтобы выиграть несколько лишних минут.

Позади нас раздается еще один вой – громче, чем все остальные, больше похожий на рев. Лес становится тихим и неподвижным. Гимны ночных насекомых затихают. Животные дрожат в своих норах.

Я бегу еще быстрее, возвращаясь на главную тропу, где мои ноги будут увереннее. И все же я не могу двигаться достаточно быстро. Они догонят меня, я знаю это. Поход в лес, который занял почти час, я пытаюсь пробежать за половину этого времени. Но я иду только так быстро, как могу быть уверена, что не споткнусь. Если бы я споткнулась и упала… это был бы конец погони.

– Пожалуйста, – умоляю я лес. – Пожалуйста, помогите нам.

Чудесным образом деревья прислушиваются к моим словам. Они оживают, ветви, которые могли бы зацепиться за развевающийся плащ, со скрипом и стонами отходят в сторону. Их корни слегка сплющиваются.

– Спасибо! – задыхаюсь я. Никогда еще лес не был таким живым, таким готовым прислушаться к моим просьбам. Я воспринимаю это как добрый знак.

Но в тот момент, когда у меня появляется призрак надежды, за спиной раздаются звуки ломающихся сучьев и веток. Рычание и брюзжание³. Они близко.

Как и вход в лес, и линия деревьев, перевязанных лентами, которые создают барьер для этого места.

Я выбегаю и мчусь через границу, отделяющую земли людей от земель лыкинов. Женщина стала тяжелой на моей спине. Ее липкая кожа прилипает к моей, холодный пот покрывает шею и лицо. Ее голова безвольно свисает на мое плечо, а сознание покинуло ее.

Только отойдя на безопасное расстояние, я замедляю шаг. Рев, переходящий в пронзительный вой, от которого дрожат даже звезды, заставляет меня обернуться. Позади меня, у самой кромки деревьев, стоят три огромных волка. Нет… не волки. Лыкины.

Они крупнее тех волков, что бродят по менее волшебным лесам к юго-востоку от города. Самый маленький – размером почти с пони, а мускулов под шерстью в три раза больше. Но именно глаза самого крупного встречают мой взгляд. Они зловеще блестят, когда зверь слегка опускает морду. Его внимание перебегает с женщины на меня и обратно, но в конце концов останавливается на мне. Его губы изгибаются, обнажая зубы с низким рычанием.

Я еще крепче прижимаю женщину к себе, инстинкт сохранения ее безопасности сильнее, чем в любой другой момент. Она не лгала. Лыкины охотятся за ней. Но почему – остается загадкой.

Самый крупный волк упирается лапами в землю у барьера из деревьев. Он издает очередной рык разочарования. Но он не покидает – не может покинуть лес. Только ведьмы могут пройти через барьер. Интересно, не является ли этот могучий зверь самим Волчьим Королем, пришедшим свести счеты с таинственной незнакомкой, прихрамывающей у меня на спине?

Ворча и отфыркиваясь, он качает своей стальной головой и поворачивает обратно в лес. Двое других следуют за ним и исчезают под темным пологом деревьев. Я едва не падаю в обморок, когда ужас обрушивается на мои плечи вместе с осознанием того, что хрупкий мир, который я всегда принимала как должное, мог быть лишь иллюзией.

Глава 2

Моя хижина недалеко, но прогулка по холмам кажется в три раза длиннее, чем обычно. Когда я вижу знакомую соломенную крышу, плетень⁴, подлатанная прошлым летом, я испускаю тяжелый вздох облегчения. Мы добрались.

Я открываю дверь локтем и захожу в маленький домик. Там почти темно. Я тяну за собой малиновую шелковую веревку, которой закрыла дверь как попало. В конце тихо звенит серебряный колокольчик. Это старые защитные заклинания срабатывают. Они предупреждают, если кто-то попытается вломиться.

Единственный свет – это угли, которые все еще тлеют в очаге, ожидая, когда я вернусь и разожгу в них пламя. Я опускаю свою новую спутницу на старую бабушкину кровать – моя стоит на чердаке – и оставляю ее там, а сам отправляюсь к огню. Первым делом нужно найти тепло. Она не согреется, если мы почти не дышим, даже в помещении.

Присев у огня, я кладу ладонь на мантию.

– Фолост?

Пламя вздрагивает в ответ. Оно почти обретает форму лица, бело-золотые глаза смотрят на меня, а затем исчезают.

– У нас гость. – Я наклоняю голову к кровати.

Один язычок пламени поднимается, поворачиваясь к кровати. Кажется, что он отклоняется от очага, словно пытаясь рассмотреть его получше. Маленький язычок огня вибрирует от волнения или возбуждения… Бабушка всегда лучше меня умела угадывать настроения маленького огненного духа. Похоже, волнение было правильным предположением, поскольку угольки разгораются до ревущего пламени, и я отступаю назад, когда волна жара, исходящая от них, бьет меня по лицу.

– Рада, что ты не против компании. – Когда Фолост не в духе, он становится настоящим медведем. Вся хижина замерзает, пока его не удается уговорить прийти в себя. Оплакивать потерю бабушки было еще тяжелее, когда каждую одинокую ночь в доме царил холод.

Когда я отхожу от очага, клянусь, я почти слышу ответ: Действительно, особая компания. Я останавливаюсь, оглядываясь на крошечный дух. Все кажется нормальным.

Покачав головой, я направляюсь к умывальнику в противоположном углу комнаты, у изножья бабушкиной кровати. Я слышал, что в наши дни во многих домах в городе существует наука, называемая водопроводом, – подача воды по команде. Новинка, которая кажется почти такой же волшебной, как жизнь среди духов леса. Что касается меня, то я по утрам набираю воду из колодца. К счастью, мне не пришлось делать все это, и не было необходимости выходить на улицу. Не хотелось бы сегодня тревожить своих защитников.

Мои руки опускаются в воду, крепко сжимая тряпку. Глаза лыкина все еще смотрят на меня. По позвоночнику пробегает холодок, и я, борясь с дрожью, смотрю на дверь. Веревка и колокольчик все еще на месте. Не потревожены. Если бы лыкины смогли найти слабое место или сломать мой барьер, они бы уже сделали это.

Я выжимаю тряпку и возвращаюсь к кровати. Мои опасения подтвердились. Моя гостья превратилась из замерзшей в горящую.

– Фолост, хватит, – шепчу я, глядя на очаг. Ничто так не обогреет хижину, как Фолост, когда он настроен решительно.

В огне появляются два золотых глаза, которые прищуриваются и смотрят на меня. Я отвечаю им тем же. Огонь немного тускнеет, но не сильно.

– Все в порядке, – говорит женщина с тихим вздохом. – Я скоро привыкну.

– Не напрягайся. Отдыхай. – Я заканчиваю протирать салфеткой ее лоб, убирая тонкий блеск пота со щек и шеи. Движение слишком знакомое. Всего неделю назад умерла бабушка. – Здесь ты в безопасности. Лыкины не пошли за нами из леса.

– В безопасности. – Она произносит это слово с недоверием, обводя глазами хижину. Они останавливаются на колокольчике, перекинутом через дверную ручку. Фолост тепло улыбается. – Похоже, что так и есть.

– Ты… – Я с трудом подбираю слова. На этой небольшой территории все меня знают. И они достаточно добры. Но жители дальних поселках – даже городов – относятся к ведьмам с опаской. А то и вовсе не верят в них. Древняя магия давно забыта в этих краях, а те, кто хранит ее традиции, все больше замыкаются в себе, опасаясь непонимания. Но она была в лесу, в месте, куда обычным людям лучше не соваться. На нее охотился Король Волков. Она ясно видит приметы ведьмы. Хорошо бы не быть такой одинокой… – Ты тоже ведьма? – спрашиваю я, прежде чем фантазии о спутнице овладевают мной.

Она возвращает свое внимание ко мне. Ее черные глаза похожи на полые ямы. Достаточно глубокие, чтобы проглотить меня целиком.

– Нет.

– Тогда как ты оказалась в лесу? – Если где-то есть слабое место в барьере, я должна узнать и быстро устранить его, прежде чем Король Волков сможет им воспользоваться. Люди должны испытывать все больший дискомфорт, чем ближе они будут подходить к лесу, и тогда им придется повернуть назад, прежде чем они смогут войти.

– Я из магических, хотя и не ведьма, – мягко говорит она.

– Что? – Теперь она сосредоточилась на мне. – Фейри? Эльф? – Возможно, рассказы об их заостренных ушах были неверны.

Она качает головой.

– Вампир?

Еще больше качает.

– Ты сказала, что ты не лыкин, – вспоминаю я.

– Я не лыкин. – Это звучит сильнее, чем все остальное.

– Тогда…

– Меня зовут Аврора. – Она нежно похлопывает меня по руке, как будто этого достаточно, чтобы я знала.

– Приятно познакомиться, Аврора. Я Фаэлин, – говорю я, хотя мой разум все еще пытается придумать, каким существом она может быть, если не фейри, эльфом, ведьмой, вампиром или лыкином. И уж точно не сирена… Я думала, они обитают только в своих морях.

– Фаэлин, – повторила она. – Старое доброе имя, происходящее из первого языка твоими предков. Полагаю, оно означает – любимая магией.

– Любимая эльфами, как мне всегда говорили. – Я застигнута врасплох тем, насколько нормальным кажется это общение. Как будто мы просто два друга, которые болтают. Как будто она не волшебная незнакомка, которую я нашла в лесу.

– Эльфы, магия – синонимы древних людей. – Она пожимает плечами.

– Аврора… ты дух? – Я шепчу, страх и восхищение борются, подавленные неправдоподобностью вопроса. Но моя интуиция продолжает тянуть меня к этому выводу. Каким бы невозможным он ни был. Я не могу отпустить это.

Она снова поднимает глаза на меня. Легкая, усталая улыбка.

– Да.

– Как? – Я поворачиваюсь к ней лицом, пытаясь увидеть ее в новом свете. У нее серебристые волосы, такие чистые, словно платиновые. Ее глаза темнее смолы. А кожа почти неестественно бледная… С первого взгляда она похожа на человека, но чем дольше я ее разглядываю, тем более тревожной становится ее внешность. Она похожа на слишком совершенную версию человека – изображение художника, близкое, но не совсем реальное. – Все духи, которых я когда-либо знала, сохраняют те формы, которые они представляют. – Как Фолост в своем очаге или Мэри в своем горшке на подоконнике. И, хотя они могут общаться своими способами, они не могут говорить на обычном языке.

Но в рассказах о древних духах говорилось, что они могут принимать человеческие обличья… Может быть, она одна из последних представителей того давнего времени? Одно только предположение об этом приводит меня в трепет.

Аврора смотрит в окно, отводя взгляд от всего, что находится внутри. Когда она заговорила, слова были тяжелыми, немного грустными и наполненными такой тоской, что удивительно, как мы оба не утонули в ней.

– Давным-давно я обратилась к одному старому богу с просьбой о человеческом теле… и мое желание было исполнено.

Я знаю, что лучше больше не спрашивать, хотя сгораю от любопытства. Это не мое дело, и в моем прошлом есть вещи, которые я бы не хотела, чтобы кто-то снова выныривал на поверхность. Какой бы ни была история Авроры, ей явно больно даже думать о ней. Зачем духу нужно тело человека, если их естественные формы – это лишь сила и необработанная сущность самой природы – для меня загадка. Но пока я оставляю это.

– И за тобой охотился Волчий Король?

– Он видит во мне просто добычу. Я для него – символ, с помощью которого он хочет укрепить свое право на трон. Поэтому я сбежала. Я пыталась освободиться, но в итоге связалась с тобой. – В ее словах чувствуется вина, но я ощущаю лишь прилив волнения.

Все духи в доме были привязаны к моей бабушке. Она рассказывала мне о том, как это происходит, и о методах, с помощью которых это делается. Но я так и не нашла духа, с которым могла бы связать себя.

Связывание духов – одна из древнейших магий. Бабушка всегда говорила, что другие ведьмы нашего времени в основном забыли о нем. Когда они утратили способность связываться с духами, то в конечном итоге утратили и свою магию. Это была еще одна причина, по которой она связала Фолоста и Мэри со мной незадолго до своей смерти. Она рассказывала мне истории о давних временах, когда у нашей семьи были десятки духов, живших рядом с нами. Но сейчас их всего двое. И они малы и хрупки по сравнению со старыми магами… не то чтобы я когда-либо позволил кому-либо из них услышать от меня подобное.

Связывание духа позволяет смертному призывать его, обменивая свою магию на услугу духа. Например, видеть в темноте или создавать огонь. Иногда духи решают поселиться рядом с ведьмами, создавая поистине симбиотические отношения, в которых сила и безопасность являются общими. Один дух не может быть связан более чем с одним человеком, поэтому неудивительно, что Король Волков бросил свою охоту, когда увидел нас.

Интересно, на какие магии она меня способна и что я смогу сделать для нее в ответ.

– Для меня большая честь быть связанной с тобой. – Я осторожно кладу свою руку на ее спину. – Могу я спросить, духом чего ты являешься?

Она встречается взглядом с моим. Ее взгляд несет в себе тяжесть самой холодной зимней ночи. У меня перехватывает дыхание.

– Нет, – наконец шепчет она.

Я слегка киваю. Ощущения те же, что и при упоминании о сделке, заключенной для придания ей человеческой формы. Я чувствую всеми костями, что не мне спрашивать и не мне знать. По крайней мере… пока не нужно.

Поэтому оставлю все как есть.

– Аврора, могу я спросить еще кое-что?

– Ты, конечно, можешь спросить, но я, возможно, не буду настроена отвечать, – говорит она с усталой улыбкой.

– Хочешь ли ты связать себя со мной? – При всем моем волнении по поводу того, что наконец-то под моей крышей появился новый дух, причем по моей собственной воле, связывание вряд ли прошло так, как говорила бабушка. А о связывание с Волчьим Королем она говорит с таким презрением.

– Нет. – Это звучит не грубо. Простой факт. – Я пыталась обрести свободу. Но у судьбы, похоже, были другие планы.

– Тогда мы расторгнем эту связь между нами.

Ее глаза сияют весельем и, осмелюсь сказать, нежностью. В этом свете она не кажется такой юной, как мне показалось. Если уж на то пошло, она смотрит на меня с той же мудростью, что и бабушка.

– Боюсь, это не так просто – распутать твои связи с другими духами, маленькая ведьма-ткачиха. Кольцо, которое я уничтожила, хранило в себе часть моей силы. Я надеялась впитать ее в себя. Но вместо этого она перешла в тебя. – Аврора положила руку на центр моей груди. – Моя сила была отделена от меня не руками смертных, а старыми богами, живущими далеко-далеко отсюда. Я пыталась воззвать к ним у подножия красного дерева, но, похоже, мне придется еще раз предстать перед ними у их великого дерева, чтобы они забрали ее у тебя и должным образом вернули мне.

– Тогда мы пойдем к ним, – заявляю я, беря ее руку в свои.

– Фаэлин? – Ее бледные брови нахмурились в замешательстве.

– Если у меня нет силы, чтобы освободить тебя, мы вместе отправимся на поиски старого бога, у которого она есть. – Я улыбаюсь, чувствуя краткое разочарование от того, что потеряла первого духа, с которым была связана. Это правильное решение. Жаль только, что обстоятельства сложились иначе. – Я не стану удерживать тебя и использовать твою силу против твоей воли. Так что вместе мы обретем свободу, которую ты ищешь.

– Путешествие будет долгим и трудным, если оно вообще будет возможным, – мягко говорит она.

– Утром я достану припасы, и мы подготовимся к путешествию в ближайшие дни.

– Ты не представляешь, какие могут быть последствия.

– А мне и не нужно. – Я сжимаю ее пальцы. – Это правильный поступок.

– Ты… действительно освободишь меня? – Ее глаза сияют. – Даже несмотря на то, что ты меня почти не знаешь? Несмотря на то, что я могу наделить тебя безграничной силой, если ты решишь ее взять?