Текст книги "Дуэт с Герцогом Сиреной (ЛП)"

Автор книги: Элис Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– И мою.

– Пожалуйста, не надо. – Я прошу их остановиться, но они не слушают.

– И мою, – говорит другой, разводя руками.

Один за другим члены моей команды предлагают мне свои доли прибыли от нашего самого опасного рейса. Все. У меня мутнеет зрение и щиплет глаза, когда руки последнего оседают. Мое нутро как будто выдолбили, чтобы вместить всю ту вину, которую я испытываю.

– Если вся команда внесет свою лепту в этот заплыв, это должно приблизить тебя к цели, не так ли? – спрашивает меня Дживре.

– Это было бы очень кстати. – Я благодарна своим рукам, когда знаю, что слова меня подведут, если их придется произнести. Если бы я сохранила всю свою долю и их долю, это помогло бы мне пройти почти две трети пути. Может быть, три четверти, в зависимости от того, сколько серебра есть на самом деле. Но все равно, очень мало. Но вдруг невозможная сумма показалась мне достижимой. – А как же вы все? Я не могу взять столько, сколько вам нужно.

– Мы справимся.

Экипаж кивает в знак согласия с Дживре.

– Мы в долгу перед тобой. Ты позаботилась о том, чтобы у Джорка было лекарство для его девочки. Ты вытащила Хани из этой ужасной тюрьмы.

– И давай не будем забывать, сколько раз твой отец оплачивал наш счет в баре, – говорит Сорреа изящными движениями рук.

Если здесь кто-то кому-то что-то должен… то это я.

– Позволь нам сделать это для тебя. – Дживре снова обращает свой взор ко мне. – Положись на нас хоть раз. А когда мы вернемся, мы все вместе придумаем, как получить остальное. Вместе. Кто знает, может быть, мы соберем столько, что у тебя останется немного, чтобы поехать в отпуск с Эмили.

Я откидываю голову назад и смотрю на небо. Я не могу плакать, я их сильный и стоический капитан. Но это был долгий, долгий день. И я устала.

Отпуск с Эмили… если бы только. Я так много должна была сделать для нее, когда у меня была возможность. Сделать вместе с ней. Сделать для всех них. Если я собиралась задолжать Чарльзу немыслимую сумму, мне следовало просто задержать платежи, чтобы у Эмили были новые платья. Мне следовало чаще брать Мать в плавание, а Отца – на ужины, чтобы он мог попробовать больше блюд и почерпнуть новые идеи для своих собственных рецептов. Мне следовало бы почаще задерживаться в экипаже и узнавать больше их историй.

Теперь у меня нет времени. Но впереди еще один заезд. Я должна сделать последнее дело, прежде чем меня предадут забвению.

– Спасибо всем, – говорю я, подчеркивая каждое движение в надежде, что они почувствуют мою искренность.

Команда расходится, и я смотрю, как они расходятся по своим делам. Мои плечи прогибаются под тяжестью их жизней. Я старалась заботиться о них как можно лучше, как будто они были моей собственной семьей. Но достаточно ли этого?

Покачав головой, я вернулась в свою каюту. По меркам большинства капитанов это мелочь. Но я зарабатываю деньги не на своей жилплощади. Я зарабатываю на своей команде и грузе, поэтому я позаботилась о том, чтобы корабль, на котором я буду плавать, отражал это. У моей команды столько удобств, сколько я могу себе позволить.

И все же, как бы ни было здесь тесно, он всегда был и остается моим. Блаженно, полностью моим.

За три с лишним года жизни здесь она захламлена десятками жетонов и безделушек, которые я собрала в своих путешествиях. На полке стоит коробка с благовониями от мастеров из Лантона. Баночка с травами от морской болезни – почти пустая – получена от молодой, но очень талантливой травницы, которая только что закончила обучение и открыла свою лавку в Каптоне, когда я проплывала мимо. Есть конфеты из Харшама, ближайшего города к странному окруженному стеной городу на юге, который всегда заказывает больше серебра, чем могут добыть шахты. И редкий витраж в рамке из равнинных районов, расположенных рядом с темными лесами фейри, подаренный мне моим начальником во время одной из его знаменитых вечеринок.

– Каждый уголок суши и моря откроется для тебя, – пробормотала я, перефразируя слова, услышанные в ту ночь. Они запечатлелись в моей памяти, как отметины на моей коже. Мне никогда не было трудно куда-либо идти. Я никогда не встречала бремени, стены или ворот, которые не могла бы преодолеть.

За исключением одного.

Есть одна привязь, одна ниточка, которая удерживает меня. Она продолжает взывать ко мне криками, воплями и зловещей тишиной. В моем сознании звучит тревожный звон, громче, чем колокол маяка, проносящийся над водами Денноу.

Но эта связь наконец-то разорвана. Все кончено. Ты можешь отпустить его, Виктория.

Нет, еще нет… Я все еще должна заплатить цену за свою свободу, прежде чем меня не станет.

Никто из них не знает, что я скоро уйду. Я так и не смогла заставить себя рассказать об этом никому, даже Эмили. Если бы хоть шепот дошел до них, моя семья оказалась бы под угрозой. Я уже однажды справилась со слухами Чарльза о том, что я в сговоре с сиренами. Второй раз я рискую меньше всего. Я и так причинила им слишком много риска и душевной боли.

Неужели я ненавижу их за то, что скрываю это от них? Разве это делает меня плохой дочерью? Сестрой? Другом?

Эти вопросы тяжелым грузом лежат у меня на душе. Тяжелее, чем когда-либо прежде. Гамак провисает подо мной, раскачиваясь вместе с кораблем.

Была ли я дурой, когда покончила с Чарльзом? Нет, я должна была это сделать. Если не ради себя, то ради защиты своей семьи… Но что было бы, если бы я никогда не начинала с ним отношения? Возможно, это самый главный вопрос моей жизни… того немногого, что от нее осталось.

Начал бы я свои приключения раньше? Открыла бы я великие тайны мира, не привязанная к нему и свободная? Нашла бы я свою единственную настоящую любовь, как в рассказах Эмили?

Я горько усмехнулся.

– Не забегай вперед, Вик.

Нет на свете человека, который бы полюбил меня не такой, какая я есть. Нет человека, который бы одним прикосновением воспламенил мою душу. Человека, который любил бы меня – всю меня, хорошую, плохую и уродливую, несмотря ни на что. И даже если бы он был, было бы жестоко добиваться чего-то с ним. Я магнит для несчастья. Я отмечена смертью.

Я тихо вздыхаю в ожидании, проводя кончиками пальцев по цветам, закрученным на моем предплечье. Даже из водной пучины, где обитает моя сирена, я слышу, как он поет мне почти каждую ночь. Зовет.

Но сегодня мой разум молчит. И единственные звуки в моем сознании – это мои собственные мучительные мысли.

Глава 3

Позади нас вдали виднеются шахты, а в трюме моего корабля лежит столько серебра, сколько я никогда не видела. Ветер сегодня, как и во время всего путешествия, в нашу пользу. Все идет своим чередом. Нужно только, чтобы магия продержалась до моего возвращения.

Я стою на носу судна и смотрю на далекое серое пятно на горизонте. Возможно, это последний раз, когда я выхожу в море. Интересно, как сирена придет ко мне… Приползет ли она из моря? Или песня в глубине моего сознания станет настолько громкой, что я буду призвана в его логово, уйду в пену, чтобы никогда больше не быть услышанной?

Больно ли будет умирать? Фантомные боли обжигают легкие, ощущая привкус холодной морской воды.

Пытаясь отвлечься, я возвращаю свое внимание на палубы внизу. Все занимают свои места, делая то, что должно быть сделано перед тем, как мы отправимся в Серый Проход. Что получится из всего, что я построила за эти четыре года? Чувство, что я подвожу Кевхана, после всего, что этот человек сделал для меня, такое же тяжелое, как серебро под палубой.

– Капитан, – подает знак Кевхан, останавливаясь рядом со мной. Его уши заложены ватой. На них надеты муфты. Те, кто работал в Торговой Компании Эпплгейт много лет назад, говорят, что раньше его редко можно было увидеть на борту. Но, сколько я здесь живу, он всегда настаивает на том, чтобы почти всегда садиться на корабль своего флота и куда-то плыть. Наверное, море – такой же его дом, как и мой.

– Все выглядит хорошо, сэр, – послушно докладываю я. – Ветер в нашу пользу. Мы должны добраться до Серого Прохода в течение ближайшего часа.

– Будем надеяться, что на обратном пути будет так же легко, как и на пути туда.

Я хмыкаю, но держу свои руки неподвижными, а мысли при себе. Даже с капитаном, охраняемым и направляемым магией сирен, проход никогда не бывает «легким». Я просто повторяю его движения.

– Будем надеяться.

– Я хотел бы кое-что обсудить с тобой… ну, две вещи.

Я жестом приглашаю его продолжать.

– Первое – это вопрос о твоем вознаграждении. – От этих слов у меня защемило сердце. Мысли уже бегут. Я знала о слухах, что его постигли трудные времена из-за задержки сухопутного маршрута, но если ему придется вычесть мое вознаграждение за проезд… где я смогу компенсировать разницу? – В шахте оказалось больше серебра, чем мы предполагали. Моя жена будет счастлива.

Леди Эпплгейт – проницательная деловая женщина. Все чувства Кевхана с удвоенной хитростью и наполовину меньшим сердцем – если это вообще возможно. Именно она унаследовала рудники от своего бывшего покойного мужа, что делает ее союз с Эпплгейтом заметным в регионе Тенврат. Средства производства объединились со средствами передвижения.

– По этой причине мне достаточно удвоить твою обычную оплату этого рейса.

– Простите? – Я едва могу пошевелить руками, чтобы произнести слова из-за дрожащих пальцев.

Кевхан поворачивается ко мне со знающей улыбкой. Я краем глаза оглядываю свой корабль, свою команду. Кто-то рассказал ему. Я нахожусь между паникой и стыдом.

– Считай это бонусом.

– Сэр, я не могу… Ваша семья…

– С моей семьей все будет в порядке, – успокаивает он меня. Но я знаю его усталое выражение лица. Это лицо человека, который отчаянно пытается, во что бы то ни стало, удержать все в своих руках. Этот груз откроет новую эру для Торговой Компании Эпплгейт. – Это самое малое, что я могу сделать для тебе, помогая мне дойти до этого момента. Без тебя я бы не справился.

– Я…

– Ты для меня как четвертая дочь, Виктория, – тепло говорит он. Как может что-то столь нежное ударить меня, словно кинжал по ребрам? – И мне кажется, что я годами пользовался твоим мастерством, не платя тебе достаточно. Я хотел бы сделать это. Пожалуйста, позволь мне.

Как я могу отказать? Даже если это вызывает у меня легкий дискомфорт, я поднимаю руку к лицу и опускаю ее по дуге, чтобы сказать:

– Спасибо Вам.

– Нет, спасибо тебе. Мы с тобой через многое прошли. – Он усмехается. – Ты прошла долгий путь от той девчонки, которую я встретил почти пять лет назад.

Первое, что я сделала после того, как выбросилась на берег, – отправилась в Денноу, сердце Тенврата. Я знала, что смогу найти в городе какую-нибудь работу… Но никогда бы не подумала, что мне повезет, если я попадусь на глаза лорду, расширяющему свой бизнес и отчаянно нуждающемуся в капитанах, которые были бы достаточно глупы, чтобы плыть северным путем.

Это была моя первая удача, связанная с песней сирены.

Я не имела ни малейшего представления о том, как управлять кораблем. Лгать об этом было так же безрассудно, как и бежать от Чарльза. Но у него было не так много капитанов кораблей, готовых плыть через Серый Проход, известный своими морскими чудовищами и призраками. Я была одним из его единственных вариантов, а он – моим. Я приложила усилия, обладала магией, и все получилось. Моя первая ложь Кевхану была самой лучшей ложью в моей жизни.

Лорд Кевхан Эпплгейт был щедр ко мне, тем более после того, как я проявила себя и быстро стала его самым надежным и опытным капитаном. Я много работала и не торопилась, называясь Викторией, а не Элизабет, и даже лгала о своем возрасте, чтобы Чарльз – да кто угодно – не узнал, что я жива. Я хотела защитить свою семью; я верила, что если бы Чарльз узнал, что я жива, он бы отправился за ними. Я не знала, что Чарльз уже это сделал.

Когда я, наконец, как можно более скрытно обратилась к своей семье, правда выплыла наружу. В дело вмешался Совет. Упорядоченная новая жизнь, которую я пыталась построить для себя, быстро стала беспорядочной.

К счастью, к тому времени я уже могла ежегодно выплачивать Чарльзу стоимость своей свободы и иметь достаточно средств, чтобы помочь своей семье переехать в город. Мы все работали. И боролись. И сами чего-то добились.

Пять лет… так много времени, подумал я в ту холодную ночь… пролетело в одно мгновение.

– Мы должны начать подготовку к переходу. А теперь, пожалуйста, сэр, спускайтесь на палубу, – говорю я.

– Ты уверена, что не пересмотришь мое присутствие на палубе в этот раз? – спрашивает он. Я бросаю на него усталый взгляд, который вызывает усмешку. – Хорошо, хорошо. Я не буду рисковать, отвлекая тебя, хотя я надеялся увидеть монстра или сирену. – Он отходит с ободряющей улыбкой. Я прикусываю язык, чтобы не сказать, что он действительно не хочет увидеть одно из этих ужасных существ. – Удачи, Виктория.

Я надеюсь, что его пожелание удачи сработает. Сколько бы раз я ни делала это, сколько бы раз ни бросалась в штормовые моря логова сирен, сердце колотилось.

Серый Проход – это опасный канал, проходящий через полосу клыкообразных скал, выступающих из скалистого берега и разбивающих самые сильные волны, набегающие из вечно бурного моря огромной неизвестности – дальше, чем когда-либо удавалось проплыть любому моряку и дожить до рассказа. Даже я, со всей своей магией сирены, никогда не осмеливалась на это.

Здесь всегда были аномальные бури и ходили слухи о призраках. Но после того, как сирены начали нападать около пятидесяти лет назад, и без того опасный проход стал просто смертельно опасным для всех. Благодаря своему иммунитету к песне я стала первым капитаном, которому удалось справиться с проходом за последние десятилетия.

Но это не значит, что все легко.

– Заблокировать люки! Ошвартоваться! Приготовить паруса! – командую я, делая большие размашистые движения, чтобы все видели.

Они делают то, что им приказано, готовя себя и судно к последнему часу спокойного моря.

Когда такелаж застонал под напором ветра, я вместе с Дживром направилась к носу. Остальные члены экипажа привязываются к своим местам. К перилам спереди прикреплены четыре трубки: две слева и две справа от меня. В каждой из них – свернутый флаг, размером не больше моей руки. Движениями флага я могу общаться с экипажем, сидящим позади меня, не поворачиваясь и не подавая сложных жестов.

Джорк заканчивает крепить себя к перилам рядом со мной. Я киваю ему, и он кивает в ответ. В одной руке он держит цепь, в другой – палку, каждая из которых отражает одну из его обязанностей в этом проходе. Палка – для того, чтобы привлечь мое внимание: он наблюдает за мной, если экипаж хочет со мной поговорить. Цепь соединена с большим колоколом в глубине корпуса корабля – миниатюрной версией того, в который я звонила на маяке, чтобы сорвать песни сирены. Колокол на моем корабле слишком мал, чтобы что-то изменить, но достаточно велик, чтобы быть лучше, чем ничего.

Мы проходим мимо большой остроконечной скалы, которая, как я знаю, является началом Серого Прохода.

Шторм обрушивается на нас, затаив дыхание. Молнии трещат, причем ближе к кораблю, чем хотелось бы. Мы движемся с хорошей скоростью, закладывая галсы в соответствии с изменением ветра.

Я достаю компас из брюк и вставляю его в место в перилах, которое я вырезал специально для этого. Это отчасти полезная вещь, чтобы подтвердить свою интуицию, а отчасти талисман удачи. Сколько я ни выходила в одиночку, компас помогал мне. Это была первая вещь, которую я купила себе на заработанные деньги.

Когда мы проплываем вторую скалу-ориентир, завывание ветра переходит в крик. Сирены сегодня громкие. Голодные. Смертоносные.

Я вытягиваю палец и слышу первый звон колокола. Он звенит, громко и диссонансно песне сирен. Он сбивает их с толку, разрушает их чары. Может, я и невосприимчива к зову сирен, но я никогда не доверяла им в том, что они избегут моего экипажа.

Мышцы вокруг моих ушей напрягаются в ожидании того момента, когда песня неизбежно зазвучит снова. Дождь начинает бить по палубе. Очередной удар молнии освещает темный горизонт, показывая клубящиеся тени под волнами. Чудовища или призраки, ждущие, чтобы полакомиться нашей живой плотью.

Несмотря на то, что мы вошли в Серый Проход ранним утром, сейчас он выглядит почти как ночь. Облака над головой настолько плотные, что почти полностью закрывают солнце. Я достаю из коробки синий флаг, держу его над головой и машу им по кругу.

Паруса опускаются, говорит движение.

Затем я беру красный флаг и держу его слева. Я слышу, как руль со стоном бьется о волны, когда корабль наклоняется. Я прислушиваюсь к любым ненормальным звукам, которые могут быть признаком того, что мой корабль трещит под нагрузкой. Это старое судно – продолжение моего собственного тела. Я знаю все скрипы и трещины, которые нормальны, а какие нет.

Вдоль прохода лежат остовы других кораблей. Под водой скрываются угрозы, которые могут разорвать наш корпус. Глубина прохода меняется: от достаточно мелкой, чтобы разглядеть детали затонувших кораблей, до непостижимо глубокой, когда мы проходим через его среднюю часть.

Пение возвращается. Сирены воют о крови таким тоном, какого я никогда раньше не слышала. Она настолько резкое, что почти звериное. Я вытягиваю правую руку. Снова раздается звон колокола.

Я использую звуки песни, чтобы помочь себе сориентироваться. Они всегда доносятся с востока, насколько я могу судить. Это помогает мне держать курс, несмотря на шторм. Ориентиры в виде кораблей и скал указывают мне время и место.

Песня возвращается быстрее. Я снова протягиваю руку и поднимаю флаг. Мы набираем скорость. Я слышу, как команда карабкается по палубе позади меня, насколько позволяют их привязи, ворчит и стонет. Но я не оглядываюсь. Я доверяю им делать то, что они знают, что им нужно, как они всегда делали. Я вытираю глаза от дождя и прищуриваюсь, не отрываясь от работы.

Каждый из нас – часть нашего успеха. Вместе мы справимся.

Корабль накрывает залп волн. Каждая из них хуже предыдущей, опасно кренит нас то вправо, то влево. Я все время держусь за перила одной рукой, а другая свободна, чтобы общаться с теми, кто позади меня. Мы уже в самой гуще событий. Половина прохода. Мне требуется всего полдня, чтобы пройти по этому бурному морю, но, клянусь, я становлюсь на неделю старше каждый раз, когда оказываюсь на другом берегу.

Песня сирены снова набирает обороты, но на этот раз она смещена.

Низкая, одинокая нота почти кричит над остальными. Но даже на такой громкости существо не прекращает свою песню. Плоть на моей руке горит, как будто метки на ней превратились в колючую проволоку, впивающуюся в мышцы, когда я крепче вцепляюсь в перила. Но я почти не чувствую этого. Ветер и море, крики моей команды, зловещий скрип корабля – все это исчезает.

Иди ко мне. Это шепот на языке, который я больше чувствую, чем знаю. Слова дрожат во мне. Погружаются в меня. Расслабляя каждый узелок мышц в своем теле. Я дышу, как бы вдыхая звук. Его песня приходит ко мне, как старый друг. Без приглашения. Но все равно держит ключ от двери, позволяя войти.

Нет. Я моргаю, стряхивая с себя оцепенение. Впервые… я стала жертвой песни сирены.

Песня прекращается, и мир возвращается в мои чувства. Дождь вдруг стал похож на ледяные кинжалы, впивающиеся в мою перегретую кожу. Предплечье горит до такой степени, что, если бы я не держалась за перила, я бы рвала ногтями свою плоть.

Песня снова зазвучала без его голоса. Пульсирующая. Грохочущая. Бешеная.

Зовущая меня.

Нет! Я хочу закричать. Но в горле пересохло, и я не могу издать даже слабый звук. У меня есть еще шесть месяцев. Еще нет.

Песнопение этого отрывка превратился в песню, которая преследует меня каждый день. Песню, которую шептали даже самые тихие ветры. Песня, которая чуть не свела меня с ума в первый год, когда я слышала ее каждую ночь перед сном или каждый раз, когда мой разум был спокоен.

Его песня.

Сирена пришла за мной. Мои долги накопились. Наступает время расплаты за мой жизненный выбор.

Но это слишком рано. Слишком рано! У меня осталось шесть месяцев.

Я поднимаю сразу два флага, выставляя их вперед. Полный вперед. Я возвращаю флаги и показываю на них, дважды. Колокол звонит дважды. Песня почти не дрожит. Я снова указываю. Еще раз! Песня продолжается. Неустанно.

Не сейчас. Не сейчас.

К ней присоединяются другие голоса. Другие зовут меня своими неясными, призрачными гармониями. Сирена привела друзей, чтобы забрать мой долг. На суше и на море нет нигде безопасного места для меня, нигде не выплачиваются мои долги.

Я поворачиваюсь и смотрю на мужчин и женщин, которые доверили мне свои жизни. Руки Дживре на мгновение замирают на руле. Ее глаза расширяются. Я нарушила свое главное правило перехода. Моя команда увидела мой страх. Я сжимаю рот в жесткую линию. Я не позволю этим чудовищам захватить меня без боя. И я клянусь всеми забытыми старыми богами, что не позволю им заполучить мою команду.

Мы уже на полпути. Мы сделаем это. Хватаю флаг и указываю. Корабль поворачивает. Влево. Потом направо. Снова влево. Еще один поворот…

Отсюда прямой путь. Дживре знает дорогу так же хорошо, как и я. Она сможет это сделать.

На воде, под пеной, мельтешат тени. Песня звучит так громко, что становится трудно формулировать мысли. Времени больше нет.

Он здесь, чтобы забрать меня. Я чувствую это по тому, как каждая нота скребется о внутреннюю поверхность моего черепа. Может быть, я смогу выиграть для них время. Они не должны платить за мой выбор.

Страх моей первой помощницы сменяется паникой и замешательством, когда я отхожу от носа и встречаюсь с ней взглядом.

– Присмотри за Эмили для меня, – говорю я, разводя руками и произнося слова, чтобы подчеркнуть их. – Пожалуйста, заплати за меня мой долг. Не дай ей попасть в тюрьму для должников. Не дай моим родителям. Пожалуйста. – Я не знаю, как она может предотвратить все это. Это слишком большая просьба или надежда, но я все равно делаю это. У меня нет выбора.

Дживре отпускает руль, чтобы ответить, но в ту же секунду он начинает бешено вращаться. Она снова хватается за него, пытаясь взять судно под контроль. Все, что она может сделать, это покачать головой. Ее глаза блестят от ужаса, освещенные вспышками света. Она знает, что произойдет, потому что знает меня.

– Прямо отсюда. Не позволяй им увести тебя. – Я постукиваю по своему компасу, все еще прикрепленному к перилам, и указываю вперед. – Спасибо. Спасибо им всем за меня. – Я должна была рассказать своей команде больше, раньше. Я должна была найти способ убедиться, что они знают о моей благодарности.

– Виктория! – выкрикивает она мое имя, не зная, что я слышу ее неистовый крик. Не зная, что мои муфты вообще никогда ничего не делали.

Я иду к той стороне судна, где громче всего звучит сирена. От шума я вздрагиваю. Под темной, пенистой водой все ближе и ближе к поверхности проносятся тени. Собравшись с силами, я упираюсь обеими дрожащими руками в перила.

Прыгай. Прыгай, Виктория. Это так просто. Но ужас сковывает меня, когда я смотрю вниз на бурлящее море.

Волны становятся все сильнее. Они поднимаются вдали. Тени сгущаются в длинные нити.

Песня достигает крещендо. Сотня голосов поднимается одновременно. Больше не поют. Они воют. Кричат. Я держусь за перила, готовясь броситься за борт.

Потом тишина. Я все еще в ужасе.

Эти тени – не сирены!

– Резко влево! – кричу я изо всех сил, двигая руками так резко, как только могу.

Дживре не успевает среагировать.

Из океана вырываются щупальца размером в три раза больше, чем здание совета в Денноу. Они простираются высоко над нами, как бы срывая облака с неба. Корабль опрокидывается. Мы оказались в ловушке монстра. Для этого чудовища мы не более чем детская игрушка.

Я едва успеваю вздохнуть, как щупальца обрушиваются вниз. С мучительно коротким хрустом, взрывом осколков и криками корабль, на котором я построила свою жизнь, и команда, доверившая мне свою, оказываются под волнами и попадают в пасть чудовища.

Глава 4

Вспышки молний над головой дают представление о подводном ужасе, в который я погружаюсь. Куски моего корабля засасываются вниз течением, которое по вкусу напоминает смерть. Лица членов моей команды почти не узнаваемы, хотя я видела каждого из них много лет. Даже если я знаю их так же хорошо, как свои собственные. Я никогда не видела таких выражений на их лицах. Их рты перекошены и измучены. Они хватаются за горло, глотая воду вместо воздуха. Некоторые совсем застыли, широко раскрыв глаза в безмолвном, неподвижном, тошнотворном ужасе.

Другие выглядят почти мирно, дрейфуя в небольших багровых лужах, проступающих из мест, пробитых осколками корабля.

Боль пронзает меня, как будто их раны – мои собственные. С каждой вспышкой молнии все яснее становится цена моей сделки с сиреной. Только моя жизнь должна была быть в опасности. А не их. Они не просили об этом. Они доверили мне свою безопасность, как это было всегда.

Несмотря на то, что вокруг меня бурлит вода и бушует шторм, я замираю от ужаса. Время замедляется под тяжестью моей вины; я не в силах вынести ее, как всегда. Мы проделывали этот путь слишком много раз. Слишком далеко зашла наша удача. Я сделала все так, что никто из них не испытывал настоящего страха. Они верили в меня, когда не должны были, несмотря на все мои предупреждения.

Каждый член моего экипажа погиб из-за меня. Они мертвы из-за меня.

Чудовище, напавшее на нас, движется в темноте. Оно похоже на кальмара, с телом в пять раз больше нашего корабля, с бесчисленными рядами зубов и, кажется, бесконечными щупальцами, поднимающимися из глубины. Это оживший кошмар. Инстинкт выживания берет верх. Я начинаю брыкаться, бороться, пока чудовище пытается засосать нас всех в свою пасть. Я тянусь, судорожно втягивая воду, пока оно пытается сорвать меня вниз. Мои легкие горят. Я уже бывала здесь. Я знаю, каково это, когда тело сдается.

Но не так. Я отказываюсь так умирать! Шесть месяцев. Я должна была…

Массивное щупальце движется позади меня. Я не вижу его до последней секунды, пока оно не врезается в меня.

Меня закручивает, я врезаюсь в людей и обломки. Из меня выбило последние остатки воздуха. Мои мысли мечутся, перескакивая с одного на другое так же быстро, как меня подбрасывает. Перед глазами мелькает лицо Эмили, сияющее. Смотри, Вик, я получила работу! Вот мои родители, танцующие в таверне, которую мы все вместе купили. Чарльз надо мной, пока я убеждаю себя, что я счастлива. Что мои опасения нормальны для новобрачной.

О боги, это конец. Я умру. Даже когда море тянет меня вниз, я смотрю вверх. Я пытаюсь уплыть.

Разрисованная рука накрывает меня. Я оглядываюсь и встречаю два колодца самого насыщенного коричневого цвета, который я когда-либо видела в своей жизни. Глаза, которые преследовали мои сны.

Тепло наполняет меня. Мир неподвижен. Не слышно шума воды. Ни стука дождя, ни волн. Ни беззвучных криков агонии, которые почему-то пронзают мои уши. Только одна нота. Почти как тихое, Привет. Наконец-то.

Сирена, потребовавшая мою душу, здесь. Он такой же потусторонний, как и тогда, когда я видела его в последний раз, хотя время подточило края его челюсти и навело тени на щеки. Морщины бросали его лоб в почти вечную борозду; тени контрастируют с ореолом платиновых волос, стелющихся вокруг лица. Он неземной, как серафим, вечный, как демон, и гораздо более смертоносный, чем оба вместе взятые.

– Идем. Время пришло. – Его голос звучит в моем сознании. Как и в первый раз, он говорит без помощи рта. Он притягивает меня к себе, его свободная рука скользит по моей талии. Знакомая песня заполняет мои уши и просит расслабить мышцы. Сдаюсь. Вода вокруг нас начинает мерцать, как в ту ночь пять лет назад.

Свет начинает заслонять кровавую бойню и мерзость, увлекающую мою команду в глубину. Песня почти полностью отвлекает меня от них, словно вырывая меня из тела. Поглощая мой разум. Я борюсь за то, чтобы не потерять контроль над своими чувствами.

Отпусти меня. Я не могу говорить под волнами. Вместо этого я шевелю руками, неловко держась за него.

– Отпусти меня!

– Даже если бы я отпустил тебя к ним, их уже не спасти. По крайней мере, это почетный конец. – Несмотря на то, что он говорит о чести, в его словах чувствуется горечь. По его тону я вижу, что он не верит в эти слова, что делает его попытку успокоить меня еще более неприятной. Если он думает, что песнями и банальностями сможет убедить меня бросить команду, значит, его ждет совсем другое.

– Позволь. Мне. Уйти! – Я толкаю его, впиваюсь ногтями и бью ногой. Я всеми силами пытаюсь вернуться к своей команде.

Маре уже почти на поверхности. Я вижу в ночи огненные волосы Линн. Джорка я узнаю только по его фигуре… хотя этот знакомый силуэт слишком долго остается неподвижным. Тем не менее, сражаются и другие. Но долго они не продержатся. Если бы я могла помочь им, может быть, они смогли бы перевести дух. Неподалеку отсюда есть скальный шпиль… если бы они смогли добраться до него, у них был бы шанс. У меня может быть шанс.

– Мы заключили сделку. – Его голос звучит как рычание в глубине моего сознания.

Я смотрю на него со свирепостью, обычно присущей Чарльзу.

– Да, сделка была заключена только для меня, а не для них. Более того…

– Теперь это уже не в нашей власти. Лорд Крокан потребовал их жизни в качестве платы за бушующие моря. Теперь мы должны идти, здесь слишком опасно.

– Нет, не…

Свет вокруг нас становится резче. Могучими толчками хвоста сирены мы рассекаем воду и удаляемся от ужаса со скоростью, не сравнимой даже с самым маленьким, самым быстрым кораблем с самым сильным ветром в парусах. Мы падающая звезда в океане. Скалы и течения, которые всегда были барьером между моим миром и владениями сирен, быстро остаются позади.

Он крепко держит меня, унося нас все дальше под волны. Я бессильна бороться с ним, но это не мешает мне пытаться. Как бы жалки ни были мои попытки, морская вода расплющивает мое лицо и давит на руки. Она попадает в нос, уши и глаза. Она в моих легких. Как будто он пытается разбить меня на части одной только силой воды.

Поет сирена, и телесные ощущения исчезают. Мои глаза закрываются, веки тяжелеют. Я борюсь за то, чтобы держать их открытыми. Борюсь ради того, чтобы бороться.

Эмили… Мать… Отец… Они все еще зависят от меня. Мне еще так много нужно сделать для них. Моя команда…

Я не узнаю слов его песни. Они негромкие и заполняют мое сознание так же, как слишком много крепких напитков, заслоняя другие мысли. Я смутно осознаю, что он отпускает меня одной рукой. Я пытаюсь использовать эту возможность, чтобы сбежать, но времени нет. Он освобождает копье от спины и направляет его вперед. Ноты падают и поднимаются.