Текст книги "Дуэт с Герцогом Сиреной (ЛП)"

Автор книги: Элис Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

В мгновение ока оно исчезло.

– Илрит, ты это видел? – шепчу я, не отрывая взгляда от него. Я не знаю, какие чувства могут быть у этих зверей.

– Видел, – отвечает он так же тихо.

– Это был…

– Посланник Лорда Крокана? Да.

Я борюсь с дрожью. Моя подготовка берет верх. Годы тренировок, чтобы выглядеть спокойной и контролирующей себя, когда ужас хочет схватить меня за горло.

– Какие еще монстра здесь водятся?

– Некоторые из них, несомненно, хуже, чем мы можем себе представить… Это редкая порода существ, которая питается трупами живых и душами мертвых. – Илрит замедляет шаг, смещаясь. Он поднимается, берет меня за руку и поворачивает в воду. Его пальцы скользят по моей руке, когда он проплывает подо мной, продолжая тянуть меня за собой. Я на мгновение очаровываюсь грацией его движений. Изящество того, как мы меняем положение, захватывает дух… почти интимно видеть его под собой. Илрит проводит пальцами по отметинам на моей руке. – Как ты себя чувствуешь? Кажется, ты в порядке.

– Я чувствую себя хорошо. Разве что немного нервничаю. – Я благодарна, что мне не нужно произносить свои слова, иначе они могли бы быть не такими сильными, как я хотел.

– Да, мы должны двигаться быстро. – Он поворачивается на спину, отталкиваясь и вжимаясь в меня. Жар его тела становится еще более ощутимым, и я притягиваюсь к нему чуть ближе. Илрит – мой единственный ориентир в этом опасном и неизвестном море. Он протягивает свое копье, используя его свет, чтобы направлять нас. – Теперь продолжай петь.

Проходит совсем немного времени, и мы снова плывем по подводному горному хребту. Хотя, как и все остальное под поверхностью моря, эти горы не похожи на те, что я видела раньше. Скорее, это колонны с плоскими вершинами и тонущие долины. Как будто дно океана провалилось под нами еще глубже. Страшно подумать, что может скрываться в этих глубинах, далеко за пределами моего зрения.

И вот, наконец, мы добрались до моего корабля.

Даже разбитый и разломанный, я мгновенно узнаю его, и все вокруг замирает, как только я бросаю на него взгляд. Илрит продолжает двигаться подо мной. Я все еще – хотя и с трудом – ощущаю воду на своем лице. Но все внутри меня замирает.

Судно было рассечено надвое могучими щупальцами посланником Крокана. Корма полностью раздроблена, большая ее часть отсутствует. Носовая часть покрыта дырами и трещинами, но, по крайней мере, напоминает свое былое великолепие.

Я хочу рыдать. Хочется выть, сжимать свое нутро и издавать крики своего горя. Ни один человек не должен смотреть на внутренности могилы своих близких. Как будто я смотрю в глаза самой Смерти, и она издевается надо мной.

Это из-за меня они умерли.

– Нет, это из-за разгневанного бога, – торжественно произносит Илрит.

– Почему оболочка больше не помогает скрывать мои мысли? – спрашиваю я, расстроенный тем, что ее защита, похоже, исчезла.

– Возможно, потому, что мы находимся в Мире Природы. А может быть, потому что… я ближе к тебе, чем раньше.

Меня охватывает ужас. Этого не может быть. Особенно здесь и сейчас.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы пели вместе.

Я облегченно вздыхаю.

– Конечно, только это.

Илрит поворачивается, обнимая меня за плечи. Он смотрит мне в глаза.

– Ты ведь знаешь, что это не твоя вина, не так ли?

– Я… Нам нужно плыть дальше.

Он останавливает меня, чтобы я не уплыла.

– Виктория, посмотри на меня.

Я уступаю, но только для того, чтобы заставить нас двигаться дальше.

– Ты ведь знаешь это, правда?

– Знаю.

– Если бы ты только говорила это так, как думаешь.

– Посмотри на него! – Мой голос набирает силу, становится резче. – Мой корабль потерпел крушение. Моя команда мертва. Они шли за мной, потому что верили в меня. Они стояли рядом со мной ради меня. И что они получили за это? Жестокую, мучительную, ужасающую смерть.

– Нет. Их смерть – это рука судьбы. А от тебя они получили годы дружбы. – Губы Илрита слегка приоткрываются, и кажется, что он напрягается. – Жизнь рядом с женщиной твоего уровня была бы прожита не зря.

– Мы должны идти дальше, – говорю я. Его слова проникают под кожу, вцепляются в меня и заливают теплом тот холод, который я пыталась наложить на свои эмоции.

– Нет, пока ты…

– Сейчас не время!

Лицо Илрита скривилось в выражении разочарования и отвращения. Он смотрит то на меня, то на обломки, то на окружающую нас смертоносную воду.

– Ты права. Но когда ты будешь готова обсудить то, что тебе пришлось пережить… Я буду рядом.

Он не представляет, через что мне пришлось пройти. Но это не страшно. Ему это и не нужно.

Люди говорят, что будут рядом… но очень немногим можно доверять, когда приходит время. Люди рады быть рядом с тобой, пока все не станет трудно, грязно и тяжело. Особенно если это беспорядок, от которого они могут уйти.

Илрит был добр ко мне. Но то, что он предлагает, – это не то, чем являются наши отношения. Не то, чем они могут быть. Я его жертва. А он для меня не более чем деловой партнер. Это было единственное, что свело нас вместе, и скоро все закончится… что будет к лучшему для нас обоих.

– Я в порядке, – тепло говорю я и даже легко улыбаюсь ему. Вся хитрость в том, чтобы она не выглядела слишком принужденной. И правильно выбрать тон.

Поэтому я еще больше удивляюсь, когда он оказывается одним из немногих, кто видит это насквозь. – Ты не такой.

– Илрит…

– Но я не буду больше настаивать, здесь и сейчас. – Илрит отстегивает сумку, прикрепленную к его поясу. – Возьми все, что тебе нужно, и побыстрее. Солнце садится, и у нас есть не так много времени, пока рейфы не станут более активными. Я продолжу патрулирование.

– Спасибо. – Когда я отхожу от него, он начинает обходить остатки корабля. Глубокая пропасть под судном заставила меня почти замереть от ужаса, ожидая, что из темноты протянется щупальце и утянет меня под воду.

Я не издаю ни звука. На моем лице нет страха. Я засунула эти эмоции глубоко, глубоко внутрь себя, в укрепленную подвальную колокольную комнату моей души. Какая польза от воя? Что мне дадут слезы? Это не изменит моих обстоятельств. Это не вернет мою команду.

Я должна идти вперед. Неважно, какая боль. Неважно, что мне придется пережить… Я должна идти вперед.

Продолжайте двигаться, Виктория, напоминаю я себе.

Я плыву к обломкам.

Несмотря на то, что серебра там не хранилось, остатки каюты отвлекают меня. Я не могу удержаться, чтобы не сделать короткую паузу. Провожу пальцами по витражу, разбитому на стене, ставшей полом, как созвездие, предвещающее гибель. Все мои канистры с картами, облитые маслом, разбросаны, половина пропала. Все драгоценные жетоны, которые я собирал, превратились в ничто…

Я оставляю их. Сколько раз в жизни я буду просто игнорировать все то, что у меня когда-то было, чтобы стать кем-то другим? Есть ли во мне хоть какая-то часть, которая на самом деле… я? Или я всего лишь оборотень, становящийся тем, кем мне нужно быть, чтобы выжить?

Выживание – это все, что сейчас важно. Но не мое собственное.

Дальше вниз – трюм, где хранилось серебро. Я стараюсь добраться туда. Но что-то еще привлекает мое внимание. Я дрейфую, вглядываясь во мрак той половины корабля, которая еще в основном цела. Едва виднеется туловище человека, раздавленное под тяжестью обломков. Его обглодали всевозможные чудовища и рыбы, но я все еще узнаю клок каштановых волос, нитку на локте залитого водой плаща…

А теперь, пожалуйста, сэр, спускайтесь на палубу.

Это были мои последние слова, обращенные к Кевхану Эпплгейту. Твердо. Деловито. Непринужденно.

Дрожащие пальцы закрывают мои губы. Несмотря на то, что я не могу кричать, я пытаюсь удержать звук. У меня болит грудь. Все тело болит. Я ничего не ел, и все же мне хочется вывернуть себе кишки.

Я никогда не хотела, чтобы это случилось с ним – ни с кем из них. Это все моя вина. Я виновата в том, что боролась за свободу. В том, что у меня не хватало сил дышать, несмотря на то, что я чувствовала невидимую хватку Чарльза.

Я хватаюсь за ключицу. Провожу пальцами по меткам, давшим мне силу, которая привела бы Чарльза в ужас. В конце концов, я победила.

Но какой ценой?

Неужели лучше было бы терпеть вечность?

– Виктория.

Виктория, усмехается Чарльз, глядя на меня из далекого прошлого.

– Виктория.

Ты моя.

– Нет! – Я отпрянула назад. Две сильные руки обхватили мои плечи. Держат меня на месте. – Отпусти меня!

Хватка мгновенно ослабевает. Не звук его голоса, а то, как быстро Илрит отпускает меня, возвращает меня в настоящее. Я откидываю волосы с лица и смотрю на него в немом шоке.

– Я… Прости. Ты не должен был этого видеть. – Я не уверена, к кому я обращаюсь – к себе или к трупу.

В его лице нет ничего, кроме заботливого беспокойства.

– Все в порядке.

– Нет, не в порядке. – Я проплываю мимо него, но Илрит гораздо быстрее и проворнее в воде.

– Чем я могу сделать? – спрашивает он.

– Ничего.

– Виктория…

– Сейчас не время, – грубо напомнила я ему.

– Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.

Эти пять слов почти заставили меня сорваться.

– Помочь мне? Помочь мне, как ты забрал мою жизнь?

– Я дал тебе жизнь. Ты бы утонула в этом море. – Он спокоен и терпелив перед лицом моих эмоций, даже когда имеет полное право сорваться.

– Только потому, что я была нужна тебе в качестве жертвы! – Легче, если ему все равно. Если я для него не более чем вещь. Так безболезненнее, потому что я могу это понять. – И даже тогда… ты издевался надо мной.

– Издевался? – Кажется, он искренне удивлен и смущен этим замечанием. Это еще больше обжигает, когда он спрашивает: – Как?

– Ты сказал мне, что меня не будут удерживать. Но все, что у меня было, – это иллюзия свободы, когда я хваталась за соломинку, тщетно борясь за проблеск счастья – за момент, когда я могла жить на своих условиях… для себя. Я должна была бежать, бежать и бежать, иначе все это меня настигнет. – Моя маска рушится. Я чувствую это на своем лице, когда мой подбородок слегка выпячивается. Я нахмуриваю брови. Щеки то напрягаются, то расслабляются, не в силах определиться. – И все это было иллюзией, не так ли? Если не он, то ты. Если не ты, то твой бог. Конечно, я больше, чем вещь, которую можно требовать. Это не может быть всем, что есть для меня… должно быть что-то еще.

– Виктория… – Глаза Илрита закрываются. На его лице появилось страдальческое выражение, как будто он подражает мне.

Я рыдаю.

– Ты насмехаешься надо мной.

Его глаза открываются, и в них вся печаль мира. Достаточно, чтобы утопить моря.

– Я слышу тебя. Я чувствую тебя, как будто ты рядом, даже когда нас разделяют океаны. – Его руки пробегают по моим плечам и прижимаются к моему лицу. – Так скажи мне, кто такой «он»?

Каждый мускул в моем теле напрягается. Я напряжена с головы до ног. Я не могу…

Я не могу…

Новая волна тошноты накатывает на меня. Я должна сказать это без страха – мой бывший муж. Я должна быть в состоянии держать голову высоко. Я все еще великий Капитан Виктория. Неважно, что мне пришлось пережить в жизни… это не умаляет моих достижений. Я знаю это.

И все же… я не могу. Я даже не понимаю, почему. И я еще больше ненавижу себя за это.

Я все еще ищу ответ, когда меня отвлекает движение. Появилась знакомая тень – силуэт, который я не раз видела темной ночью. Ее светлые волосы стали пепельными в этом призрачном облике. Ее зеленые глаза потеряли свой блеск.

– Дживре, – шепчу я. Илрит поворачивается и издает низкий звук тревоги. Предупреждения.

Тень моего бывшего друга и первого помощника открывает рот и издает головокружительный вой.

Глава 21

– Дживре! – Я кричу, двигая руками, чтобы она не услышала мои мысли, как это делают сирены. – Это я.

– Это не твой друг, Виктория, – рычит Илрит, притягивая меня к себе.

Я знаю, что это не она… не такая, какой я ее знала. Но это фрагмент того, кем она была. Женщина, которая была так близка и дорога моему сердцу. Как я могла…

Дживре делает выпад.

Илрит крутится. Она лишь туман, тень и угасающий свет жизни. Илрит вонзает копье прямо ей в брюхо.

Пальцы моего первого помощника смыкаются вокруг него. Она снова воет, скрежеща зубами. Свет на наконечнике копья растет, и Илрит поет.

– Пожалуйста, Дживре, это не ты. Прости меня. – Мои руки двигаются так же быстро, как и мои мысли.

Она исчезает со вспышкой света.

Я моргаю от голубой дымки, в которой она только что была. Пляшущие огоньки еще не успели исчезнуть из моих глаз, как я врезаюсь в Илрит.

– Как ты смеешь! Она…

– Она была рейфом. – Илрит ловит меня за оба запястья. Один захват наполовину и неловко, так как он все еще держит копье. Оно впивается в мою кожу, и я чувствую это сильнее, чем воду или даже его пальцы на другой руке. – Это была не та женщина, которую ты знала. Она бы попыталась украсть твою душу из твоего тела и заменить ее своей, если бы ты дала ей шанс.

Мне удается слабо кивнуть. Шок и ужас заглушают мои чувства. Я возвращаюсь к тому, для чего пришла сюда. Ни больше. Ни меньше.

– Мне нужно забрать серебро. У меня была целая команда; будут еще рейфы. – Если Дживре может быть одной из них… то любой может им стать.

– Я буду следить. Двигайся быстрее. – Илрит уплывает, доверяя мне, что я сделаю то, что должно быть сделано, несмотря на мои прежние колебания.

Я заставляю себя двигаться. Плыть вниз, к остаткам трюма. Тонкие серебряные прутья, которые были так аккуратно уложены, разбросаны повсюду, едва поблескивая в темноте.

Безопасность моей семьи. Свобода. Будущее.

Каждый из них, который я поспешно запихиваю в сумку, которую дал мне Илрит, в моем сознании становится цифрой. Грубый подсчет. Но больше – это больше. Я продолжаю брать, сумка пухнет, но не рвется, пока резкая нота не отвлекает меня.

Вспышка света. Бурчание. Движение в темноте. Я чувствую, как рейфы приближаются, прокладывая себе путь из глубин. Они плачут и кричат о нас – обо мне – с шумом, похожим на неистовое пение погребальной панихиды.

Как я и боялась. Как я и знала. Они винят меня в своих смертях и теперь хотят отомстить. Но я не могу отдать себя им за это. Я должна еще многое сделать.

Прости меня, говорит мое сердце, хотя никто из них не услышит.

– Илрит, у меня все! – Я плыву обратно, сумка тяжела на плече. Моя сирена звучит над остатками носовой части лодки. Еще два рейфа окружают его.

– Начинайте плыть назад! – кричит он.

– Что… Илрит!

Он опускается ниже моего поля зрения. Я пытаюсь подплыть к нему как можно быстрее. Но, отягощенный сумкой, он уже поднимается обратно.

– Начинайте плыть, Виктория!

Я делаю то, что мне говорят. Я так привыкла к тому, что все контролирую, все решаю, что роль поддержки мне не по душе. Это похоже на то, как если бы я снова надела обувь, которую носила в детстве и которая мне больше не подходит. Но благодаря тому, что я была капитаном, я также понимаю, что в опасных ситуациях важно доверять тому, кто обладает опытом и знаниями. Иногда даже самые лучшие лидеры должны следовать за ними.

Глубокий голос наполняет море. Я оглядываюсь через плечо. Илрит – смерть в воде. Орудуя сверкающим копьем, он расчленяет спускающихся на него фантиков, превращая их в мерцающий поток. Некоторых из них я узнаю. Но большинство я не узнаю. Мои глаза с трудом пытаются уследить за хаосом.

Илрит искусен в бою. Каждое его движение выверено и грациозно. Его боевые инстинкты так же отточены, как мои – на ветер и приливы. Но он всего лишь один мужчина.

Рейф тянется к нему, хватая за руку. Илрит не издал ни единого крика, но я вижу, как на его лице промелькнула боль.

Я делаю движение, чтобы позвать его. Это привлекает внимание рейфа. Призрак смотрит на меня. Голос Чарльза заполняет мои уши: Звони в колокол, Лиззи.

Я открываю рот, но звука нет. Нет ни слов, ни песни. Я снова в той темной комнате с колокольчиком в те первые недели, о которых я не вспоминала уже много лет. Я думала, что отказалась от этого воспоминания… принеся ее в жертву словам старых богов. Как же рейф нашел его во мне?

Другой рейф бросается на Илрита, нанося удар ему в грудь. Он едва успевает заметить, хотя я смотрю прямо на него.

Звони. В. Колокол. Лиззи, прорычал Чарльз из другого времени, пытаясь отвлечь меня от настоящего.

– Виктория! – Моё имя голосом Илрита– вот что выводит меня из транса рейфов. Рейфы сжимаются в сгусток света вокруг Илрита. Сила его копья колеблется.

Я не Лиззи. Я Виктория. И я больше не подвластна Чарльзу. Я не была уже много лет, и я не позволю этим призракам раскапывать мои ужасы и использовать их против меня.

Мои глаза закрываются. Я вспоминаю нашу тренировку и чувствую призрачную хватку Илрита, когда он обнимает меня. Как он поет в изгиб моей шеи и плеча, наставляя меня в своем амфитеатре.

Тихая неподвижность. Спокойствие. Покой, который я каким-то образом обрела в этих таинственных песнях.

Уходите, требует мое сердце, уходите, тени и оттенки прошлого. Я больше не принадлежу вам. Вот что говорит моя песня своими собственными словами, наложенными на гимны старых. Я громче, чем шипение, рычание или визг призраков.

Когда моя песня достигает своего пика, из посоха Илрита вырывается свет. Он отличается от всех тех сил, которые он использовал до сих пор. Он ярче, сильнее, теплее. Он распространяется гораздо дальше, чем предыдущий защитный пузырь – так далеко, что разбивается о камни и обломки.

Шум призраков затихает, они рассыпаются в звездную пыль, которая на короткое время собирается в слабые очертания мужчин и женщин, которые почти сразу же исчезают с тихими вздохами. Я чувствую каждого из них на своем сердце. Их боль. Их удовольствие. Каждый из них словно проходит сквозь меня, нанося ощутимые удары по тем частям меня, которые даже не должны быть видны. Части моей души.

Медленно меркнет свет. Очертания подводной бойни Серого Прохода становятся не более чем туманными отблесками, остающимися после того, как я моргну глазами. Но свет не совсем исчез. Он цепляется за меня. Он внутри меня… он… они.

Спасибо, слышу я в глубине своего сознания. Эти слова – не более чем взмах крыльев бабочки. Короткие и мимолетные. Исчезают в тот же миг, как только ты их почувствуешь. Но… это звучало почти как Дживре.

Я смотрю на свои руки и слабую серебристую ауру, окружающую меня, когда ко мне подплывает Илрит. Он тоже светится. Каждая отметина на его сильном теле сияет и подсвечивается, такая же серебряная, как и моя. Хотя я знаю, что рейфы наносили ему удары, на нем нет никаких следов битвы. Как будто его и не было.

– Что я наделала? – Во что я превратилась?

– Ты использовала слова старых со всем мастерством и могуществом Герцога Веры. Даже более чем, – говорит он торжественно, почти благоговейно.

– Твоя рука. – Я протягиваю руку и слегка касаюсь ее. Отметины теплые под моими пальцами. Жидкое золото, как и у меня. Однако, в отличие от моей, магия на его руке исчезает, превращаясь в ровный синий, белый и золотой цвета. – Я ведь не причинила тебе вреда, правда?

– Нет. – Илрит берет мою руку в обе свои. Он держит меня только за кончики пальцев, но я чувствую, что его руки обхватывают мой торс. Что он прижимает мое тело к своему. Когда я смотрю в его глаза, я слышу эхо песни, которую я создала – которую мы создали. Что-то, что было уникальным только для нас двоих. Мощная. – Ты… – Вспышка боли пронзает его глаза. Он быстро поворачивается ко мне спиной. И снова мне хочется услышать все его мысли, а не только те, которые он допускает. – Мы должны идти. Несмотря на то, что мы избавились от рейфов в непосредственной близости, опасность все еще существует.

Без лишних слов я хватаю его за плечи. Я слишком ошеломлена, чтобы формировать связные мысли. Пока мы мчимся назад, я смутно представляю себе, от каких воспоминаний я должна была отказаться, чтобы спасти нас у обломков. Я не обратила внимания на то, что вырвал одного из Чарльзов. Я пытаюсь думать, но сейчас в моей личной истории слишком много пробелов, чтобы знать наверняка.

Мы останавливаемся по другую сторону поляны.

Я медленно высвобождаю пальцы из смертельной хватки, вцепившейся в его плечи. Илрит медленно останавливается, и мы распадаемся на части. Анамнез, который он зажег ранее, – лишь мерцающий контур того, чем он когда-то был. Он направляется к нему, зажигая серебристую листву в бассейне.

Мой собственный мерцающий контур медленно потускнел, полностью исчезнув, когда мы перешли обратно в область Мидскейп. Я опускаюсь на одну из колонн этого маленького алтаря, дающего нам краткую передышку, и прижимаюсь лбом к прохладному камню. Мысли путаются. Такое ощущение, что кто-то воткнул в мой разум вилку и стал хлестать по мозгам.

Знакомая рука сжимает мое плечо.

– Ты в порядке?

– Мысли немного путаются, – признаюсь я.

– Как только мы вернемся, мы дадим тебе немного отдохнуть от помазания. – Похоже, он искренне обеспокоен.

Я качаю головой и отталкиваю его.

– К тому времени я буду в порядке, я уверена. – Я заставляю себя храбро улыбнуться. И снова он не выглядит убежденным. – Что я им сделала? Я знаю, что использовала гимны старых, но что произошло?

– Когда душа сбилась с пути и все, что делало ее смертной, давно ушло, остается лишь оболочка, – деликатно говорит он. – Рейфы – это шелуха того, чем они когда-то были. Они покинули Бездну и не могут найти дорогу назад. Либо через увядание, либо силой, они должны быть уничтожены.

Под поверхностью моей кожи появляются пузырьки. Слабые голоса гудят в глубине моего сознания. Голоса людей, которых я никогда не слышала, которых я никогда не знала. Они повторяют звуки, издаваемые рейфами, когда я выпускаю вспышку света. Благодарность Дживре преследует меня – последний остаток ее человечности, потраченный на меня.

– Я убила их. – Странная мысль, ведь они и так были мертвы. – Эта вспышка света… Я убила их всех. Не так ли? – Я смотрю на Илрита, надеясь, что я неправильно понял. Надеюсь, что мой анализ его слов неверен. – Их души полностью исчезли? Ты уверен, что я не отправила их на тот свет?

– Для рейфа нет никакого «того света», кроме завершенности, – говорит он мягко, но с печалью. Илрит протягивает руку и кладет ее мне на щеку. В горле запершило. – Ты сделала им доброе дело. Конец, даже окончательный, лучше, чем бродить по миру, как они, мучая живых на своем пути. Они несут с собой гниль, распространяя царство мертвых Лорда Крокана… и исчезают, когда вся их ненависть иссякает. Ты дал им чистую смерть. Момент, когда они снова могли познать человечность благодаря магии Леди Леллии в тебе, а не умереть как монстр. Я знаю, что хотел бы этого, если бы такая судьба постигла меня.

Я повесил голову, медленно покачивая ею.

– Это несправедливо.

– Ничего из этого не справедливо. – В его тоне нет ничего, кроме согласия. – Несправедливо, что души должны страдать. То, что Лорд Крокан перестал выполнять свою сделку, заключенную с первым Королем Эльфов, и сопровождать души в Запределье. Что он бушует и грабит наши моря жизни. Что в его измученном состоянии его царство проникает в Леди Леллию, угрожая отравить и ее. Несправедливо и то, что каждые пять лет в день летнего солнцестояния ему посылается жертва – невинная женщина, которая может отдать свою жизнь, но она ничего не будет значить.

Я думаю о его матери. Илрит наблюдала за тем, как она переживает то же, что и я. Наблюдал, как ее помазали. Наблюдал, как ее воспоминания приносятся в жертву, одно за другим, еще до того, как было принесено ее тело. Узнала ли она его в конце концов? Узнаю ли я?

Боль, проходящая через меня от его имени, почти невыносима.

– Все будет не зря, – тихо говорю я. Он вздрагивает. Прежде чем он успевает заговорить, я продолжаю. – Если… когда я уйду, я сделаю все, что смогу, чтобы подавить его гнев. Чтобы быть достойной. – Если я когда-нибудь буду достойна чего-то в своей жизни, пожалуйста, пусть это будет именно это. – Но даже если я потерплю неудачу, это не будет значить ничего.

Он слегка откидывается назад, выпрямляется, как будто делает медленный, глубокий вдох. Его бровь слегка подтягивается к центру. Моя грудь напрягается в знак сочувствия. Я тянусь вперед и хватаю его за обе руки, пытаясь разделить его боль и доказать ему, что все действительно в порядке.

– Это будет стоить того, чтобы я просто попыталась. Теперь я знаю, что моя семья будет в безопасности. – Я похлопываю по мешочку с серебром, который висит у меня на бедре. – Попытаться сохранить их всех – и Вечное Море – в вечной безопасности будет хорошим способом. Я видела, как люди умирали за гораздо меньшее.

Глаза Илрита, такие же глубокие, как таинственное дерево, опускаются вниз. Он с едва слышным вздохом снимает напряжение, накопившееся внутри нас, наклоняется вперед и упирается лбом в мой лоб. Я не могу удержаться и слегка приподнимаю подбородок, инстинктивно, потянувшись за хрупкой, непрочной ниточкой. Наши носы почти соприкасаются, и на минуту мы погружаемся в стазис, созданный нами самими. Прохладные воды Серой Впадины уступают место теплу наших тел. Наши пальцы остаются сцепленными, и ни один из нас не хочет прервать этот момент связи и комфорта.

– Почему ты так изящно отказываешься от всего ради тех, кто никогда об этом не узнает? – пробормотал он. Если бы он произнес эти слова, я бы почувствовала, как его дыхание коснулось моих губ. Он так мучительно близок. – Как ты можешь быть готова отдать все без раздумий?

– Думаю, у меня было много таких мыслей, – язвительно заметила я. Низкий смешок проносится по краю моего сознания, вызывая улыбку на моих губах. Мой тон снова становится серьезным. – Потому что, Илрит, я была обузой для многих людей вокруг меня. Сделать это – возможно, буквально спасти наш мир – это самое малое, что я могу сделать. – Честность дается с удивительной легкостью.

– Ты не обуза. Сомневаюсь, что ты когда-нибудь была.

– Ты меня явно не знаешь. – Я слегка отстраняюсь, чтобы встретиться с его глазами, когда они распахиваются, отступая от почти неизбежного притяжения момента, пока оно не взяло надо мной верх.

– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. – Его голос глубок и полон. Взгляд напряженный.

Это слишком много для меня. Эта тема. Небольшой трепет моего сердца. Неоспоримое желание поцеловать его так, чтобы он поглотил меня целиком.

– Мы должны идти дальше, – говорю я.

– Мы можем задержаться, если тебе нужно. – Его пальцы слегка сжимаются, еще не готовые сдаться.

Я качаю головой.

– Я хочу… мне нужно идти дальше. – Мне нужно довести это дело до конца. Потому что я боюсь, что если я перестану двигаться сейчас, я никогда не смогу начать снова. Запретный соблазн может победить, и я найду убежище в объятиях этого загадочного, интригующего и неожиданно нежного мужчины, который, несмотря на все мои старания защитить свое сердце, начал затягивать меня в ловушку.

Глава 22

Когда мы возвращаемся, уже полдень. Трудно поверить, что мы отсутствовали всего одну ночь. Сначала мы идем в оружейную. Негромкое пение, доносящееся изнутри, прекращается, как только мы входим внутрь. Илрит проплывает над группой мужчин и женщин – некоторых из них я узнала по неудачному завтраку Фенни. Лючия вела их в песне и продолжает ее, когда Рассветная Точка возвращается на свое место. Копье поддерживает возрожденный анамнез, и Герцогство Копья снова под защитой магии Леди Леллии.

Затем мы отправляемся в комнату сокровищ. Сундук, который Илрит принес мне несколько недель назад, все еще стоит в центре комнаты.

– Давай, наполни его серебром, – наставляет он меня, спуская ранец с плеча. Несмотря на его вес, он почти не мешал ему, пока мы плыли обратно. – Я проверю Фенни и Шееля, а потом вернусь.

Я киваю и иду по своим делам, а он плывет по своим.

Сундук быстро наполняется серебром, которое мы взяли с обломков, – каждый слиток – это маленькая надежда на будущее моей семьи. Я аккуратно раскладываю их в ряд. Он еще не вернулся, поэтому я нахожу кинжал и вырезаю на сундуке свое имя – теперь не будет сомнений, кому оно принадлежало и, надеюсь, кому оно должно достаться.

Но одного моего имени все равно недостаточно, и я начинаю бродить по полкам. Тыкаю пальцем в различные предметы. Может быть, кружка? Нет…

– А что с кружкой? – Илрит отвлекает меня от моих изысканий. Я не заметила, как он вошел. Он стоит у сундука, оценивая мою работу.

– О, я думала, что оставлю с сокровищами что-то еще. Я написала на сундуке свое имя, но подумала, что моей семье не повредит еще одно доказательство того, что он принадлежит мне. Кроме того… я хочу добавить личный штрих, который мог бы принести им какое-то успокоение.

Он колеблется, его взгляд становится мягким.

– Было бы жестоко дать им понять, что ты еще жива.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – Я наклоняю голову и бросаю на него недоверчивый взгляд. Выражение лица Илрита остается неизменным. Внутренне вздохнув, я обхватываю себя руками. Я снова на том пляже, на котором он оставил меня после того, как я сбежала от Чарльза. Здесь влажный холод так глубок, что проникает в мои кости и легкие, заставляя думать, что море и сирены вернули меня только для того, чтобы холод убил меня. Но я буду жить. Я выживу. Ради себя – ради них.

– Я не хочу, чтобы они думали, что я жива. Если уж на то пошло, мне нужно, чтобы они знали обратное. Я уже однажды вернулась из мертвых, они могли еще надеяться, – тихо говорю я. – После той ночи на маяке они услышали о моей кончине только для того, чтобы я вернулся через несколько лет, лучше, чем уходила. Благодаря твоей магии я прославилась как непотопляемый капитан. Я раз за разом выходила из положения, каким бы безвыходным оно ни казалось. Моя сестра однажды сказала мне, что, как бы она ни переживала, она не верит, что смерть сможет меня удержать. После всего этого они могут годами ожидать, надеяться и жить так, будто я могу вернуться в любой день. Было бы жестоко заставлять их проходить через это, когда для меня на этот раз нет никакой надежды.

– Ах. – Этот звук мягко гудит в моем сознании, погружаясь во все темные места, куда, как я раньше думала, могут добраться только эти мрачные размышления. – Ты хочешь убить их надежду раньше времени.

– Да. Я не знаю, как, – признаю я. – Не знаю, что можно оставить в этом сундуке, чтобы они поняли, что я ушла, и не ждали моего возвращения. Но я должна попытаться что-то сделать. – Я качаю головой. – Я знаю, что ты этого не поймешь. Я знаю, что не имею права просить тебя о чем-то большем.

– И все же ты хочешь. – В этих словах звучит легкое веселье. Илрит ничуть не обеспокоен моими требованиями. – Очень хорошо.

– Прости? – Я встречаю его взгляд, пораженная.

Илрит подходит, нащупывая небольшой мешочек на поясе, который он носит на бедрах. Он останавливается передо мной и протягивает небольшой золотой компас, умещающийся на ладони.