Текст книги "Венец Бога Справедливости"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 66 страниц)

18 глава. Совет Богов

Тасмир, Бог Добра и милосердия, великий и могущественный, находился на весьма почетном месте в пантеоне Богов, но был, в то же время, далеко не главным – верховным Богом являлся Великий Бог Справедливости, его почитали и признавали во всех странах. Боги являлись покровителями миропорядка, способствуя его развитию и, что самое главное, существованию. Они поддерживали и выполняли основные принципы Природы, создавая на основе их свои законы. Их было всего десять, но говорили, что должно быть двенадцать. Как решалось: кто должен стать Богом? Выбор делала здесь сама Природа.

Несмотря на целостное единство, согласия Боги достигали не всегда, и поэтому, для выяснения деталей сложных вопросов и принятия наиболее правильных решений, собирался Совет, на котором теперь должна была решиться судьба маленького людского селения, а так же фактическое появление нового Бога. Прекрасная, полунесуществующая, округлая небесная зала. Сегодня здесь собрались все десять Богов, в восточной ее части, как и всегда, на высоком троне восседал Бог Справедливости, а в центр вышла Камилла, Богиня Целительного Искусства. Сохранив облик миловидной женщины – а Камилле было сорок пять, когда она вкусила сока Паллиды – она носила знаки своего отличия: нежно-зеленый длинный наряд и небольшой посох из молодой березки с почками, как символ возрождения, иначе – исцеления. Сейчас Богиня глубоко верила в свою правоту, в душе она практически знала об исходе своеобразного суда.

– О, Великий Бог Справедливости! Я взываю к тебе, ибо равновесие было нарушено. Целое селенье людей у горы Белый Рог гибнет от жестокой лихорадки, которая вот-вот может перекинуться и на близлежащую Ридану. Люди взывают ко мне о помощи, просят спасти и защитить своих детей. А если лихорадка перекинется на Ридану? При таком положении дел это уже очевидно, тем более, если учесть, что тэнийцы имеют достаточно тесные с ними торговые отношения: в недрах гор люди добывают различные драгоценные камни. И здесь я хочу спросить: в чем виноват тэнийский народ? И в чем повинны жители селения у Белого Рога? Все до единого? Я прошу тебя, о, великий Бог Справедливости, восстановить нарушенное равновесие.

– Кто хочет возразить Камилле? – спросил верховный Бог.

И тут, в центре появилась Богиня Возмездия Азалия, с не менее победным видом, с каким только что здесь стояла Камилла.

– Я хочу возразить, о, великий! Внемли же теперь и моим доводам. Люди Белого Рога осквернили мой алтарь, предав его поруганию. В свое время я не стала наказывать соседний с ними народ, тоже людей, за нанесенный теми ущерб полям жителей Белого Рога, потому как решила, что в произошедшем они должны и могут разобраться сами, я прямо сообщила об этом жрецу моего храма, но люди все равно продолжали молиться мне. Естественно, в определенный момент им это надоело, и они решили самым бесстыдным образом отмстить мне, осквернив мой алтарь и облив его грязью!.. Я, по закону, имела право наказать их за это, и наказала. Так в чем же я не права?

– Кто-нибудь желает поддержать Камиллу?

– Да, о, великий, – отозвался Тасмир, – я хочу это сделать.

Вступив на центральное место выступающего, Тасмир обратился ко всем с пламенной речью в защиту невинных и обиженных людей, какую можно было услышать только от Бога Добра и Милосердия.

– О, всемогущественные Боги! Да, прояснится эта ситуация! Люди, обиженные, оскорбленные выходкой соседей, взывали к милости Азалии, но не были услышаны. Но нужно понимать также и то, что в своей просьбе они не отдавали отчета степени важности их дела, и не понимали отказа Азалии, потому продолжали взывать к ней. Конечно, они были не правы, они должны были правильно истолковать слова и Азалии, и жреца, непосредственно которому Богиня Возмездия передала свою точку зрения. Да, я согласен с тем, что они виноваты, но все ли? Неужели даже малые дети вновь и вновь просили Азалию помочь? Неужели они тоже, все, оскверняли храм? Я уверен, что было немало тех, кто выступал против этого, наверняка, как мог, отговаривал неразумную толпу. Так почему же не наказать тех, кто действительно виновен, зачем мучить ни в чем не повинных? Правомерно ли отбирать их жизнь, сей дар, который, забрав, смертному возможно вернуть лишь в следующем его воплощении?

Изначально Камиллу поддерживали далеко не все Боги, но теперь, после слов Тасмира, лишь одна Богиня, Богиня Темных Сил и Испытаний Амнэрис продолжала быть на стороне Азалии, но это, скорее, было естественным и закономерным, нежели, чем-то необычным.

– Тасмир прав, – сказал, наконец, Бог Справедливости. Это был вердикт, тут уже не до возмущений проигравшей стороны, да их, в принципе, и не полагалось иметь, или, по крайней мере, показывать. – Можешь лечить больных, Камилла, а ты Азалия забирай виновных, только, по-настоящему виновных.

– Благодарю тебя, о, Великий Бог Справедливости, – произнесла Камилла, а потом и Азалия, положенную в данном случае фразу.

– Каков второй вопрос?

В центре появилась Амнэрис, с обычным для нее скептическим выражением лица: она всегда готова была поспорить с правильностью принятых решений, но молчала, уважая, в какой-то степени, утвержденную систему законов. Амнэрис, величественная и прекрасная, скорее походила на урожденную небесную фею, радетельницу добра, если бы не её взгляд, который завораживал, пугал, сбивал с толку и заставлял склонять перед ней голову или, наоборот, страстно ненавидеть. Не смотря на то, что ей было уже пятьдесят, когда она вкусила сока Паллиды, она сохранила в те годы, а значит, и сейчас, свою блистательную красоту. Изящная фигура, точеные черты лица, изогнутые брови, вьющие черные волосы и прожигающие черные глаза заставляли влюбляться в нее даже жрецов, что служили ей в Чертомире.

– О, великий Бог Справедливости! – произнесла она медовым голосом, окрашенным в такие железные нотки, что оставалось только гадать о степени ее негодования. – Я, от лица большинства Богов прошу рассмотреть действия Тасмира и Камиллы. Вместо того чтобы заниматься своими делами, они берут на себя смелость решать вопрос о появлении нового Бога. Конечно, они спасли великого мага, оказали нам пока невидимую помощь, но я хочу спросить всех вас, почтенные: неужели нам нужен еще один Бог?

Но вместо того, чтобы давать кому-нибудь слово, как это обычно было, Бог Справедливости ответил сам.

– Будучи покровительницей водной стихии Адэли следит за всем, что происходит под, в и над водой, но всевозможные неурядицы имеют обыкновение происходить одновременно, и не в единичных сочетаниях, но в многократных, отсюда, манипуляции со временем. Все мы знаем, к чему может привести неумелое обращение к власти временных пространств. Увы, Амнэрис, мы вынуждены признать, что помощь нам не повредит. Однако в данном случае она придет не сейчас, и Тасмир пока должен ограничиться лишь простыми намеками, какими именно, я бы хотел пояснить детально, но не в рамках общего совета, – последним верховный Бог поставил точку этого заседания.

***

Десятки людей провинившегося селения погибли, но на этот раз Камилла вернуть их к жизни, как сделала это для Георга, не могла. И все-таки она спасла многих. Люди на радостях хотели, было возвести храм в ее честь, но Камилла повелела им сначала восстановить храм Азалии, а уж потом строить новый.

– Хвала Богам, правящим миром! – воскликнул маленький мальчик, пробегая по главной улице селения у горы Белый Рог. А старик, расположившийся на скамеечке, грея свое худощавое тело теплыми июньскими лучами, добавил.

– Хвала Богам, что хранят еще Справедливость в нашем мире!

19 глава. Небесный храм Камиллы

Мягкий небесный свет окутывал храм Камиллы и днем, и ночью, отчего никогда он не погружался во мрак. Все в нем было, и в то же время не было ничего. Первое подтверждалось тем, что храм, как и самый обычный дворец, включал в себя различные залы, множество колонн удерживало его свод, на стенах встречалось иногда подобие не то картин, не то зеркал: рамка, внутри которой словно застыла водная гладь, в коей, однако, отражалось происходящее, но лишь на первый взгляд; и еще в середине зала или разливался фонтан, или росло дерево. Но справедливо было и второе утверждение: в храме ничего нет! Да, каких-либо предметов, привычных для дома здесь нельзя было встретить.

Все поражало в храме Камиллы, относилось это, безусловно, и к самой хозяйке. Когда она возвращалась, то казалось, что в зал на миг, не известно откуда, влетал легкий ветерок, а потом из воздуха возникал прекрасный образ Богини. Она не слышно ступала по хрустальному полу, при этом ничуть не шевелились ее зеленоватые одежды, когда она говорила – и словно капельки воды падали с зеленых листочков.

Камиллы отнюдь не скрывала своего имени от Георга, но вот сам юноша отказывался в такое верить, списывая все на болезненное состояние. Поверить в то, что перед тобой, действительно та самая Богиня Целительного искусства Камилла! Для себя Георг решил, что он в храме какой-то могущественной волшебницы, может быть даже в другом времени, поскольку луна, почему-то двигалась не по привычной ему дуге. И даже животные не убеждали его. А ведь он знал, что в храме Камиллы находится на Священной Горе, в него в любую минуту могут приходить животные, и, если кто-то из них был ранен, то в тот же миг, как вступал на территорию Святилища, получал исцеление. Георг, к сожалению, не видел пока такого чуда, и возможно, поэтому продолжал сомневаться.

Лишь на четвертый день своего пребывания в храме, Георг отважился пойти прогуляться. Божественная волшебница (так он называл Камиллу) сказала ему, что в пределах священного круга он вообще может ходить без каких бы то ни было препятствий, даже ни с каким животным во избежание неприятных, но возможных инцидентов не придется разговаривать.

Миновав входную колоннаду, Георг вышел в чудесный сад, от одного вида которого он замер на несколько минут в немом восторге. Более всего его поразило дерево, ажурная крона которого состояла из полупрозрачных листьев, казалось, это вода, чистая, небесно-голубая, застыла в едином порыве, сохранив необычайную силу и энергию. Его плоды, золотые, и удивительно ярко блестящие на Солнце, скрывались в самой глубине кроны, не понятно было, как вообще Солнце могло заметить их там! Чем-то загадочным и в то же время страшным веяло от этого дерева, от той самой Паллиды, чьи плоды поддерживали частичные тела Богов, и чей сок теперь тек и в его жилах, Георга. Неспешно миновал он первую дорожку, приведшую в небольшой "домик", образованный ветвями ели, внутри которого (видимое ли чудо!) преспокойно сидели заяц и волк, всего в сантиметрах сорока друг от друга.

– Странно, – произнес Георг после некоторого молчания, – очень странно. Может, здешние волки не едят зайцев?

– Ну почему же, – возразил ему вдруг кто-то, судя по голосу – старик. – Этот волк вполне может съесть этого самого зайца, но только не здесь.

Незнакомец говорил позади него – Георг развернулся – перед ним, действительно, был старик, он сидел, поджав ноги, на земле, облокотясь о ствол ели.

– Здесь, это как?

– Здесь – это в пределах территории храмового комплекса на Священной Горе.

– Значит, это своеобразное место отдыха?

– Что-то вроде того, – старичок улыбнулся. – Подойди поближе.

Георг осторожно приблизился к нему шага на два, при условии, что их отделяло, как минимум пять.

– Тебе нравится здесь? Да ты присядь рядом, так и говорить будет приятней.

Решив, что стоять поверх более старшего, чем он, не совсем удобно, Георг сел напротив старика.

– Нравится ли мне здесь? А что это за место?

– Но ведь ты и так знаешь это!

– Нет, не знаю – лишь догадываюсь.

Старик усмехнулся.

– Что же вы так недоверчивы, ваше высочество!

Георг промолчал – неужели, все – правда?

– А вы тоже Бог? – тихо спросил юноша, не решаясь и глаз поднять.

– Да, – ответил старик, хотя теперь голос принадлежал, скорее, мужчине.

Георг смутился еще больше и, взглянув на своего собеседника, увидел, что перед ним, действительно, мужчина.

– Все называют меня Тасмиром, – он пристально посмотрел на Георга, отчего юноше захотелось исчезнуть куда-нибудь подальше. Кто он такой, что бы вот так сидеть напротив самого Тасмира?

– Не пугайся меня, но лучше послушай. Ты, здесь и сейчас, не в своем времени, а это значит, что быть в нем ты можешь не более недели – таков закон. По истечении этого срока, я верну тебя в покинутую тобой минуту.

– А Яромир? Где он?

– К сожалению, я не властен был распоряжаться и его судьбой, но ему помогла Руфина. С ее помощью он вернулся в свое время, также в оставленную минуту.

Руфина…. Как же здорово было бы спросить, но правомерно ли это? Однако, Тасмир видел юношу насквозь.

– Тебя интересует: за что я наказал ее? Видишь ли, подобные решения принимаю не я один, но совет Богов. Не скрою, я не считал тогда и не считаю теперь ее наказание справедливым, но так было решено. Так решил А… Великий Бог Справедливости. И, надо сказать, это имело не только отрицательные последствия, но и положительные: так, по крайней мере, я, став распорядителем ее судьбы, смог уберечь ее от гнева тех волшебников, которых она пленяла вместе с Зору. Многие из них были услышаны Азалией, так что наказание ей светило от нее куда более жестокое, хотя, смотря, что с чем сравнивать…

– Но ведь она будет освобождена?

– Да, – Тасмир улыбнулся, – и ты сможешь это увидеть. Что ж, мне пора, но я еще навещу тебя сегодня.

И он исчез – Георг даже не успел раскрыть рот, что бы сказать: "всего доброго".

***

В столовой хранителя национальной библиотеки Риданы царила тревожная атмосфера. Ею, казалось, все было буквально пропитано: и стол, и резные стульчики с мягкой обивкой, и хрустальная люстра с магическим фонариком внутри, и белоснежная ажурная скатерть. В какой-то неудобной, но все же неизменной позе, на одном из стульчиков расположилась девушка. Она ожидала отлучившегося по делам Мелибея: он вышел, чтобы отдать распоряжения своим служащим по поводу размещения поступившей в фонд библиотеки новой книги (ее, как то вошло уже в привычку опять привезли именно к нему домой, поздним вечером). Он вышел ненадолго, но Руфине это показалось привычной долговременностью. Едва Мелибей ступил на порог кухни – Руфина тут же обратила к нему взгляд.

– Выгляните в окно, госпожа, – безмятежно улыбаясь, сказал старик.

Руфина прищурилась: зачем? Неужели он думает, что ее может волновать сейчас вид из окна?! Но Мелибей лишь повторил свою просьбу. Девушка поколебалась еще с минуту, но все-таки подошла к окну – понятное дело, ничего особенного она там не увидела. Однако Мелибей был весь, буквально, на взлете.

– Что вы видите?

– Ничего особенного, – вяло отозвалась Руфина.

– А луна? Она есть?

– А где же ей еще быть? Погода сегодня ясная…

– Она там же, где и всегда в это время?

Руфина даже повернулась – Мелибей все также счастливо улыбался.

– Значит, она движется в привычном для нее направлении? Как и в последние 20 лет?

– Да.

– А знаете ли вы, что вращаться в ныне привычном направлении она стала именно тогда, когда ожило вайлисковое зернышко Георга!

Руфина задумалась, но, сопоставив два факта, убедилась в достоверности их сочетания. Как она сама раньше этого не замечала?

– Значит, он жив, – заключил Мелибей.

– Но постойте, то, что луна и в момент его гибели отреагировала также далеко не факт, а только предположение.

– Так сказал мне голос.

– Голос?

– Я…. Когда ты заплакала, в моей голове раздался голос, отчетливый, твердый: "Луна избрала его, и в знак этого изменила свое направление. Пока он жив, она будет взирать на него именно с такой позиции"

Честно сказать, Мелибей и сам уже с трудом верил в то, что он, действительно, слышал голос. Но сомнения обоих разрешил тот, кто имел ко всему происходящему самое непосредственное отношение – это был Тасмир.

Воздух в помещении словно всколыхнуло ветром, и взору обоих предстал Тасмир. И Мелибей, и Руфина вздрогнули: Руфина оттого, что знала, кто это, а Мелибей от самого факта появления Бога в стенах его дома.

– Я хочу, чтобы ты отправилась в Идэлию, – говорил Тасмир, не шевеля губ, на границу я перенесу тебя завтра, в 10 утра – будь готова.

Сказав это, Бог тут же исчез, оставив наших героев в некотором замешательстве.

После двух-трех минут Мелибей, наконец, вновь обрел дар речи, заплетающимся языком он спросил:

– Кто это был, госпожа?

– Тасмир, – тихо ответила Руфина. – Вы его голос слышали на площади?

– Да.

– Значит, все – правда.

20 глава. Симпатичная тумбочка

После темпа последних трех месяцев Георг чувствовал себя не совсем уютно, ему не верилось, что можно вот так просто сидеть, что никуда не надо спешить, не надо постоянно оглядываться, боясь возможных преследований. По правде сказать, он даже радовался тому распорядку, заставлявшему быть все время в напряжении, поскольку остановиться и задуматься было для него по-настоящему страшно. И сейчас он всячески старался гнать подальше воспоминания о тех разговорах с Морэлем, о том сражении с Эдвардом, и не отведенном вовремя клинке. И самое страшное осознание всего того, что сделали его родители, того предательства перед Родиной, за которое едва ли прощают.

Словно в противовес всем печальным мыслям Георгу вспомнился один забавный случай, который произошел с ним в Тэнии – он даже улыбнулся.

После той истории с флагом Антонио, получив лишнее доказательство своему предположению, решил всем, публично доказать причастность к магии, и еще какую, юного главнокомандующего, что последней всячески отрицал. Антонио дважды, в присутствии высшего света Риданы заводил разговор о магических познаниях придворных, об их впечатлениях с уроков волшебного искусства. Естественно, и Георга, упорно отмалчивающегося, спросили:

– Скажите, Георгий, вы тоже, наверняка, учились магии? У вас, ведь, я знаю, мать очень даже хорошая волшебница.

– Да… Она, конечно, хотела, чтобы я учился, но вот отец был против этого странного, да и ненужного искусства. Мне поначалу хотелось запомнить все те замысловатые фразы и движения, которые знала мать, но, если честно, я сразу понял, что у меня вряд ли что получится. И отговоров отцовских не понадобилось!..

Для пущей достоверности Георг сокрушенно вздыхал, и несколько виновато опускал глаза.

– Но, воинское искусство, тоже прекрасно! Конечно, оно не может явить нам всех тех чудес, о которых вы рассказываете, тех же – нет, но своих – да!

Такие фразы устраивали всех, и после начинался разговор во славу оружия, воинского мастерства и о достоинствах тех воинских искусств, какие только были известны в мире. Так было в первый раз, и также было во второй – Антонио негодовал. Он мечтал о том, как юношу попросят что-нибудь продемонстрировать, и уже он, Антонио, сможет задать ему парочку другую попутных заданий, от которых нельзя отвертеться: либо реальная опасность покалечиться, либо избавление, с помощью магии, от всех преград.

"Что ж, – решил маг, – не так – так эдак, но тебя я все-таки проучу!"

Антонио самым невинным образом предложил Георгу экскурсию по Риданскому музею, задумав при этом о далеко не невинных методах выявления магического искусства юноши.

Первый зал, Главный представлял собой своеобразный ледяной замок в сумерках: все стены, потолок в ней были голубовато-прозрачными, в них, казалось, вмерзли белые снежинки. Многочисленные тумбочки были сделаны из дерева, а расположенные на них шкатулки из драгоценных камней. Конечно, во дворце Каримэны была целая чреда музеев, с представленными в них всевозможными чудесами, но спорить с тем, что это не красиво, было бы просто глупо – нескрываемым восторгом загорелись глаза юноши.

– Нравится? – тут же спросил Антонио.

– Да, очень. А что за зал?

– Главный, собственно, немудреное название. Следом за ним будет зал звезды Ароса.

– О!.. Красивое название. Что оно значит?

Для Антонио это восклицание и последующая заминка были прямым доказательством, но, продолжая линию юноши, маг решил воспользоваться возможностью и принизить престолонаследника Каримэны.

– Не поймите неправильно, но это достаточно сложно объяснить, и понять…

Сам не зная как, Георг выдавил из себя:

– Что ж, не буду с вами спорить: вам виднее, – вдобавок он невинно развел руки и даже слегка улыбнулся.

В отношениях Георга и Антонио наблюдалась взаимная неприязнь: и если первого возмущали скрытность и молчание, то второго уже сама эта подозрительность, постоянные насмешки, подтексты. Иногда Георг просто вскипал: "Да кто он такой, чтобы мне это говорить?!" Но, но данное положение не позволяло юноше выражать какое-либо недовольство, и оставалось только зло пнуть ногой подвернувшийся камень. Хотя во многом служба Георгу в прямом смысле нравилась, пришлось, конечно, не замечать постоянных замечаний, типа: "Мальчишка!"; "Да у него еще молоко на губах не обсохло!" (Хотя последнее замечание едва ли вообще могло обидеть дракона, вот тэнийца, да). А, не заметив, спокойно делать то, что нужно.

Антонио и Георг проследовали в зал Ароса, где как раз лежало то, на что маг возлагал большие надежды: книга Бриана (одного из служителей Магического Огня). Она фиксировала любые попытки разрушить магический замок как снаружи, так и изнутри. С виду книга Бриана выглядела как самая настоящая книга, только подойдя ближе, можно было увидеть слишком большую обложку, на которой при помощи магических рун объяснялась суть работы книги, причем сейчас она выполняла далеко не единственную свою функцию. Без труда прочел это Георг, но ничего не подозревая о замысле Антонио, лишь позавидовал: такой книге уместней было бы лежать в Долине Времен Года, а не в музее, где она сама, едва ли не большая ценность, чем весь дворец Тэнии. О месторасположении творения Бриана шли жаркие споры, но король Риданы упорно удерживал его у себя. Что оставалось правящему совету Долины? Не войной же идти на Ридану?

Антонио красочно рассказывал об истории музея, из этих рассказов выходило, что маги Долины вообще не там основали великий Дом, словно забыв при этом, что Ридана – моложе Долины.

– А эта книга, – улучив момент между двумя рассказами, Георг попробовал хоть чем-то прервать хвалебную оду Ридане и ее музею. – Она, должна быть волшебная?

– Конечно, юноша. А о чем, вы думаете, я вам тут рассказываю? Ведь это же и есть та самая книга Бриана!

– О! Вам очень повезло, что она оказалась здесь.

– Повезло? Да, ей просто суждено было оказаться здесь! Если бы Бриан узнал об этом, он бы искренне порадовался.

"Да, в начале бы ему только пришлось рассказать о нерожденном еще в его времена государстве, а узнай он, что книга досталась тэнийскому племени…"

– А позвольте узнать: почему на раскрытых страницах ничего нет?

– А… это… такие чернила. Бесцветные.

– Здорово!

– А в центре, раз уж спросили, о предметах зала…

"Интересно, а зачем еще ходят в музеи?"

– Так вот, звезда Ароса, по имени которой и назван этот зал. Вы, ведь, помните: я говорил вам это название в начале?

– Да вот, подзабыл уже, но вы, спасибо, напомнили. Значит, это та самая волшебная звезда, которая…

– Которую давеча просил ваш Мелибей. Прямо, каждую неделю за ней ходите! Держу пари, в национальной библиотеке скоро надо будет второй государственный музей открывать!

– Мелибей не делится со мной этим. Может, и откроют, когда-нибудь.

– Значит, вы в его делах не участвуете?

– Нет, что вы. Да я и вижу-то его не всегда. Порой, я прихожу слишком поздно, а ухожу слишком рано, так, когда же мне его расспрашивать? Да, и уместно ли мне спрашивать его о том, что не касается меня?

– Не спорю, лезть не свои дела нехорошо, вот только что есть ваши дела, а что его?

– Я вас не понимаю.

– Ну, конечно! Еще бы! Пожалуйте в следующий зал, серебряный.

Антонио миновал три зала, естественно, оставив без внимая не только их, но и боковые музейные комнаты, прямиком дойдя до конечного, Серебряного.

– Позвольте спросить, господин Антонио: почему все двери здесь арочные и большие, а эта, очень маленькая, и, извините за выражение, невзрачная?

– А, видите ли, эта дверь не ведет в музейный зал, а…. а она вообще никуда не ведет.

– Так это – иллюзия?

– Нет, почему же, комната за ней есть, но…туда лучше не ходить: там дух одного злого мага, очень злого, так что пусть она будет закрытой.

– Он что-то вроде местного стража?

– Да, что-то вроде того.

Георг невольно затаил дыхание, когда Антонио, открыв двери, отошел в сторону. Серебряный зал потому и назывался так, что стены его состояли из серебра, в глубине них помещались ракушки всевозможной формы и величины, всех мыслимых и немыслимых цветов радуги. А в центре на пьедестале, под сводом четырех мраморных дуг лежала самая главная из них, Ракушка Риданы.

– Красиво, правда?

– Да, очень. А что там такое в центре?

– Сходите, посмотрите, я вас подожду.

И вновь Георг отдался чувству восхищения, осторожно ступая, он подошел к пьедесталу, на котором лежала изогнутая серебряная ракушка, та самая, которая появилась на первом участке суши среди моря. Теперь ту землю называли старым материком, но тэнийцы до сих пор говорили о прежнем величии своего народа, даже цвет зала, серебряный был выбран не случайно, ведь по преданию, столица предков современных тэнийцев вся была отделана серебром, поклонение этому драгоценному металлу сохранилось в отношении к тэниру.

Георгу ужасно захотелось посмотреть ракушку поближе, может даже, взять в руки, но Антонио… Антонио – где он? Да, Георг, действительно, не увидел мага, но, возможно, он был в другой зале?

– Господин, Антонио! Где вы?

Юноша обошел все залы, но мага нигде не было, когда же Георг подошел к закрытой двери в музей, то все для него вмиг прояснилось. Оставалась, правда, не проверенной еще одна комната, где, по словам Антонио, обитал очень злой дух. А что если эльф придумал эту отговорку, а сам спрятался внутри, желая не только книгой Бриана подтвердить свои догадки, но и увиденным воочию. Георг с минуту постоял у двери и, расценив это за страх и малодушие, решительно дернул дверь на себя. Но нет, заперто!

– Я знаю, что вы там!

– Конечно, я здесь, – ответил…, нет, не Антонио, но кто-то, куда более низким и недовольным голосом. – Кто ты такой, что так нагло осмеливаешься тревожить меня?! Если приспешник этого Антонио, то лучше убирайся отсюда, и побыстрее!

– Нет, я не очень-то жалуем королевским магом Риданы, иначе бы не оказался запертым в музее.

И тут дверь резко открылась, изнутри, в сторону Янтарного зала, а, так как Георг все еще держался за ручку двери, то это попросту оттолкнуло юношу – он не удержался и упал на спину. В проходе двери меж тем нарисовалась тень мага. Это же…

– Глазам своим призрачным не верю! Его высочество Каримэны, принц Георгий!

– Честно сказать, господин Анджело, я удивлен не меньше! – ответил Георг, подымаясь с пола. – Что вы здесь делаете?

– Этот Антонио хитростью заманил меня сюда! А потом наложил на меня заклятье, так, что и выйти отсюда я не могу!

– Не знал, что Антонио так коварен.

– Я тоже, до поры до времени.

– Все дело в его коварстве или была еще причина?

– Была, – сокрушенно ответил маг, – знаете, что: пойдемте ко мне, там как-то привычней. Почитай уж не первый год здесь.

Комната, в которой обитал Анджело, ничем не отличалась от комнаты, расположенной этажом ниже, и этажом выше: тот же размер, только окна здесь заделали, да и предметами быта ее явно обделили, лишь стол, да небольшой диванчик оставили. Освещением же служили световые картины, расположенные по центральному кругу вдоль стен. Дух расположился на выступе камина, единственной роскоши в этой комнате – Георг сел на диванчик, напротив него. Откуда они знали друг друга?

7 лет Георг прожил в Долине Времен Года, где Альчести там поначалу просто преподавала, а потом Дэ" Найяла назначил ее главой башни изучения законов и сил Природы. А вот Даниил Карсавин преподавать наотрез отказался, что впрочем, среди узкого круга магов, даже поощрялось.

Каждый год (Д) в Долине устраивались всемирные собрания магов, на которые приезжали представители разных народов, и даже слетались тени, вроде Анджело. По малости лет Георга и Андрея на такие собрания не брали, возможно, именно поэтому, они не имели счастья видеть Антонио в те годы. А вот с Анджело мальчики познакомились едва ли не в первый год своего пребывания в Долине. Дух, утратив свое тело (он проиграл его в споре с одним призрачным магом) любил стремительно полетать, поскольку при этом он начинал ощущать ветер – уже кое-что! И вот, стремительно пронзая стены дворца, Анджело заметил двоих мальчиков, причем младший из них был слишком мал для ученика Долины.

– Вы кто? – сразу спросила тень.

Однако, вопреки ожиданиям Анджело, оба мальчика ничуть не испугались, они представились и наперебой начали расспрашивать своего нового знакомого, о том, как тот стал духом, каково ему в таком обличии: призрачный маг был безумно счастлив, у него, наконец-то, после всех лет его полужизни появился собеседник и не один, а целых два, и его наконец-то, искренне пожалели!

Итак, Георг знал, как Анджело стал призрачным магом, но вот как он стал пленником Риданского музея?

– Однажды я, лет эдак 7 назад, по вашему стилю, был в Ридане. Ну, ты же знаешь: я люблю полетать, быстро, так вот, я здорово напугал его мальчишку. Яромира, кажется. Вообще-то я не хотел его пугать, но он так закричал, когда меня увидел.

– А где он вас увидел?

– Да, у себя в комнате.

– Ну, вы даете! Пролететь неожиданно через королевский дворец Риданы! Но как вас Антонио-то заловил?

– А он на следующем мировом собрании магов в Долине пригласил меня в Ридану. Я согласился. Поначалу, все мирно было, я, подумал: забылось всё. Он храмы мне показывал, дворцы, живописные места, довез до самой Тэнии, потом позвал сюда, в музей. И вот, пока я ракушку их разглядывал, он ушел, и закрыл двери, а на меня, вдобавок, еще и заклятье наложил!

– Не поверите, если я скажу, что я попался на том же! Он также предложил мне пойти посмотреть их ракушку, а сам ушел, заперев двери. Заклятье он, слава Богам, на меня не наложил, и на том спасибо.

– Ну….это говорит лишь о его не слишком богатой фантазии.

– Не скажите! Может, у него это проверенный способ.

– А тебя он за что?

Георг тяжело вздохнул.

– Видите ли, я здесь для них не Георгий Ти-Ирис, но Георгий Абельский, а последний, то есть, ныне это я, коренной житель Риданы, чистокровный тэниец. Должность, правда, уже лично я заслужил.

– И какую же?

– Главнокомандующего риданскими войсками.

– Главнокомандующий риданскими войсками?! Но, если не ошибаюсь, тебе еще не исполнилось и двадцати!