Текст книги "Венец Бога Справедливости"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 66 страниц)

15 глава. Решение вернуться

Прекрасный вид открывался сверху, Яромир, словно забыв о разделяющем расстоянии его с землей, заворожено смотрел вниз. Однако его спутницу совершенно ничего не интересовало: она целиком погрузилась в свои мысли, и не реагировала ни на один вопрос мальчика. Руфина, действительно, ничего не слышала вкруг себя, но только слова: «Я… убил… его!» Как же хотелось забыть обо всем, представить, что ничего не было, что дома отец, пусть несколько суровый, резкий, но все равно, безгранично любящий ее. А ведь еще буквально утром она не знала ни об этих странных его амбициях, об истинных целях своих собственных действий. «Я словно в зеркало всегда смотрела и видела только тот мир, который оно отражало, а это далеко не вся картина. Я видела его любовь, но не видела его коварства. О Боги! Почему все случилось так? И что делать теперь?..» Да, еще вчера был занавес забвения, а сегодня…. Не было также этого браслета, этого проклятья на долгие годы. Сколь долгие?

В какой-то момент Руфина все-таки заметила мальчика, сидящего впереди нее. "Тот юноша, наверняка, оберегал его, значит, и я должна позаботиться о нем"

– Мальчик, – вслух спросила девушка, на этот раз на языке Каримэны (к счастью, Яромир, достаточно хорошо знал этот язык) – от неожиданности он даже вздрогнул. – Как тебя зовут?

– Яромир.

– Яромир, – медленно повторила Руфина, – странное имя.

– Почему? Обыкновенное, вовсе даже не редкое.

– Нет, нет, постой, ты ведь из будущего?

– Да.

– Значит, это имя вашего времени. Какой у вас год?

– По какому стилю?

– Каримэны.

– Тогда четыре тысячи сто двадцать пятый.

– Четыре тысячи сто двадцать пятый?! – ужаснулась Руфина, едва не соскользнув с широкой спины дракона, – И я буду жить до этих лет?!

– Но это невозможно, – возразил Яромир, – прожить такой промежуток времени могут только Боги, но вы же…

– Нет, я не Бог, Яромир, но зато я наказана Богом, – Руфина закатала рукав блузки и приподняла руку, – видишь этот браслет?

Мальчик если не с ужасом посмотрел на девушку, то с явной опаской.

– Это браслет узницы Тасмира, – глухим, подавленным голосом произнесла Руфина, – я наказана им за… за то, что помогала отцу. Но ведь я не знала, не знала, зачем он побеждал тех магов.

Голова девушки невольно опустилась, а из глаз закапали слезы.

– Не плачь, – сразу же стал ее успокаивать Яромир, – у меня тоже отец не самый хороший. Он меня вообще убить хотел, едва я родился!..

– Значит, это не только у меня так?

– Выходит, что нет. Да, даже Георг говорил, что у него плохой отец, и он не жалеет, что жил с отчимом.

– Георг? Кто это?

– Тот юноша, с которым я попал в это время. Хотя вы, наверно, его не видели.

Руфина промолчала – она видела Георга, и не только через наблюдательный шар, несмотря на нарекание отца, она заходила в его комнату.

– А война у вас была?

– Война? – не поняла Руфина. – Какая война? Уже триста лет нет никакой войны.

– Значит, она еще только будет. А перстень королевы у вас уже делили?

И вот тут только Яромир заметил, что перстень с его пальца исчез – он совершенно не слышал положительного ответа Руфины.

– Странно… Перстень был на моей руке, а теперь его нет…

– Перстень был из моего времени, или из будущего?

– Из будущего.

– Тогда в этом нет ничего странного. Один предмет – одно время. Так гласит закон. Отсюда нетрудно вывести следствие: одна и та же вещь, но из разных времен не может быть в одной временной точке.

– Но… в храме Зору, ведь, может?

– В замке отца луч времени преломляется, как и временные законы. Он ведь был наказан Богиней Амнэрис, тысячу лет отец мог колдовать только в пределах замка, да и жить, без изменения возраста, тоже. За пределами своего дворца он становился обычным драконом, хотя нет, скорее, беспомощным драконом, не имея возможности простейшее заклинание сказать. Странно только, что ко мне, правило его замка не относились, хотя мое зернышко и не развивалось целых 980 лет, но в Храме Тэат, а здесь, у отца, я росла, как и положено. Но, должно быть, на то была воля Богов.

– Ты говоришь: твой отец Зору? – ошеломленно пролепетал Яромир.

– Да, – в голосе Руфины чувствовалась горечь, боль, обида. – Но мы ведь уже договорились, Яромир: родителей не выбирают?

– Прости, я не хотел тебя обидеть, просто….просто я не думал, что у него вообще может дочь и тем более такая, я бы сказал, хорошая. Кстати, как тебя зовут? А то ведь я говорю с тобой, а имени твоего даже и не знаю.

– Руфина.

– Странное имя, – лукаво отозвался мальчик.

– Обыкновенное, – улыбнулась Руфина, впервые за этот вечер.

Дракон, несший на себе Руфину и Яромира, приблизился к белокаменному замку, расположенному на облаках. Да, именно, на облаках, только не настоящих, а волшебных. Это было творение Беатрис, матери Руфины. Она, в отличие от Зору не питала амбициозных требований стать или хотя бы почувствовать себя Богом, что отразилось и архитектуре ее замка: в нем не было никаких путаных ходов, не было того размаха, грандиозности. Внешне это был вполне обычный замок, даже не королевский, хотя в некоторых бедных государствах и о таком могли только мечтать. Одни колонны из розового мрамора чего стоили!

Беатрис построила этот замок, после того как покинула дворец Зору, не прожив в нем и нескольких месяцев, и это несмотря на то, что она желала и мечтала жить вместе с дочерью. После пленения Зору она искренне надеялась, что сможет забрать дочь и наконец-то избавиться от постоянного к ней внимания со стороны мага. Но ничего не вышло: вайлисковое зернышко замерло в тот самый момент, когда на Зору было наложено проклятие Тасмиром, к счастью, Тэат во второй раз помогла ей, сначала это было разрешение Богини иметь ей, несовершеннолетней, ребенка, а теперь Тэат перенесла ее во времени, через все 980 лет. Беатрис молча взирала на все попытки Зору добиться своей цели: узнать: как стать Богом, не одобряла она и действий Руфины, но что она могла сделать? Зору, и, не имея возможности колдовать в пределах своего замка, все равно везде бы нашел ее, и тогда бы вовсе отнял Руфину. И могли ли она забрать дочь из владений бывшего мужа?

– Мама! – воскликнула Руфина, рыдая, обняв Беатрис.

– Что случилось?

– Я… я не вернусь больше туда! Никогда!

– К отцу? – осторожно спросила Беатрис, с надеждой, и опаской одновременно.

– Не вернусь! Никогда!

– А что случилось?

Выведав у дочери, что произошло, Беатрис не на шутку разволновалась: уж кто-кто, а она-то знала, что Зору не прощает обид, причиненных ему теми, к кому он привязан.

– Беги, доченька, беги, не оглядываясь!

– Но куда?

– Подальше, туда, где он не сможет вот так просто найти тебя. Он ведь ни за что не простит! Такие обиды он простит, только исполнив кровную месть! Уж поверь мне: я его знаю!..

– Я не представляю где спрятаться. Может, попробовать, в новую страну эльфов?

Яромир, до того стоявший в стороне, решил пресечь такое правило приличия, как: не вмешиваться в разговор.

– Простите, что перебиваю, но вы не о Западной стране эльфов говорите?

Беатрис, только сейчас по-настоящему заметив мальчика, удивленно посмотрела на него, в первую очередь, на его необычную одежду, не мало была она удивлена и его странному акценту

– Именно о ней, – ответила за мать Руфина.

– Тогда драконам туда нельзя. Раз, Перстень Королевы уже делили, то, значит, война скоро начнется. А западная страна эльфов была против драконов, в смысле, будет.

– Что он говорит? – недоумевала Беатрис. – Какая война?

– Он тоже из будущего, мама, так что, я думаю, лучше его послушаться. А в Ридану можно, Яромир?

– Нет, она заодно с западными эльфами будет.

– Боги! Что за война грядет?

– Великая. Великая война.

– Тогда, может, в Каримэну, или еще куда подальше.

– Вот это уже лучше, – улыбнулся Яромир, но туту же вновь расстроился, и не безосновательно. – А как же я? – шепотом спросил он, – неужели я останусь в этом времени.

– Наверняка, ты сможешь вернуться из храма отца, вновь сняв Перстень.

– Но ведь он исчез.

– Зато там опять появится. Нужно вернуться в храм отца.

– Нет, Руфина! Ни за что!.. Не сейчас.

– Да, не сейчас, но тогда, когда он отправится сюда. Мы можем подождать его в одной из сторожевых башен, думаю, он в первую очередь проверит именно вас, мама.

– Это опасно, – попробовала было возразить Беатрис, но, посмотрев в глаза дочери, поняла: отговаривать ее бесполезно. – Хорошо, – со вздохом произнесла она, – только будь осторожней, очень тебя прошу.

– Обещаю.

– Будь осторожней, – прошептала Беатрис, смотря на исчезающего за горизонтом дракона, что уносил на себе Руфину и Яромира. Они летели другой дорогой, в обход прямому пути, в надежде на то, что Зору в порыве ярости выберет скорость.

16 глава. Ученик Бога

Среди ясного неба, где лишь местами были небольшие перистые облака, яркими золотыми лучами разливалось солнце, но только все это казалось ненастоящим, нарисованным. Но нет, разве может быть это иллюзией, если на душе так легко и хорошо, если чувствуешь себя необычайно свободно. Словно бежишь к речке поутру, когда летнее солнце уже вовсю припекает, но в воздухе еще присутствует ночная свежесть, а земля…. Да, где же Земля? Только облака, небо, солнце. Но как такое возможно? И тут из-за облаков появились прекрасные существа, такие же прозрачные и недосягаемые. Они протянули руки, призывая к себе, и Георг невольно потянулся к ним. И вдруг он почувствовал, что падает. Вот уже земля под ногами, луг и широкая река.

Какой же невкусной оказалась вода!

– Нет, выпей, – донеслись до Георга чьи-то слова, он даже не мог сказать: мужчина это или женщина, а, может, и вовсе ребенок.

Нет, невкусно, жутко невкусно, да еще и изнутри обжигает.

Георг погрузился в глубокий сон, а Камилла, повелев охранять его двоим оленям, отправилась в один из храмов, возведенных в ее честь, где Богиню молила о помощи для своего сына несчастная мать. Легким прикосновением длани Богиня исцелила мальчика. Но работы здесь было еще много, очень много: почти все селенье захватила лихорадка. И Камилла не могла вот так вот исцелить их всех, то есть, конечно, могла, но не только по своей воле, но еще и с согласия остальных Богов.

– Принесите в храм наиболее тяжелых больных, – произнесла Богиня.

Исцелять тех, кто непосредственно пришел в ее храм, прося помощи, она могла, конечно, если только это не были преступники. А ведь здесь, в этом селенье, люди были именно наказаны, поэтому и в своем храме Камилла могла промолчать.

Камилла вернулась в свой храм на Святой Горе. Гора эта была окружена непроходимыми вековыми лесами, сюда не мог попасть никто, кроме животных, а если кто-то, и заходил в лес, то тут же начинал блуждать по кругу, драконы же, пересекая границу, теряли зрение в запретных владениях. Зато лесные жители являлись и стражами, и желанными гостями храма Камиллы.

Меж тем на Святой Горе Богиню ожидал Тасмир.

– Я вернула его к жизни только с помощью сока Паллиды.

Тасмир изумленно посмотрел на нее, да, он сказал ей спасти юношу любой ценой, но он не думал, что лекарством окажется Паллида, а ведь если она не убила, значит…

– Не может быть!

– Может.

– Но… откуда ты знала? Или не знала?

– Мне позволил это сделать тот, кому было известно об этом.

– Амедео?!

– Если ты говоришь о Великом Боге Справедливости, то да. И все-таки, даже, несмотря на его помощь, совет все равно спросит с нас за наши действия.

– А вот теперь пускай спрашивает! Я сам подниму на совете этот вопрос. Только… какая сила руководит им?

– Луна в момент его рождения стала вращаться по измененной траектории, но покровителем чего он будет, все равно не известно, и чьим учеником тоже.

– Как чьим, Камилла?! Моим!

– Ты забываешь о великом Боге Справедливости, наша природа ведома только ему.

– Что ж, придется спрашивать соизволения великого Амедео, на совете, который я намерен собрать.

– И желательно, побыстрее: на востоке одно селенье, людей, погибает от странной лихорадки. Так, что мне тоже надо поднимать вопрос для обсуждения.

– На востоке? Это происки Азалии. Я заступлюсь за тебя, да и выступить могу дать первой.

Тасмир уже собрался уходить, но Камилла успела задержать его вопросом:

– Интересно, а есть ли сейчас на Планете еще кто-то, кто может стать Богом?

– Ты имела в виду: кто должен стать Богом. Не знаю, но могу сказать одно: когда мой сын был еще ребенком, то говорил мне лишь о том, что считал нужным донести до моего сведения, сочтет ли сейчас, хоть кому-то, я не знаю. А что?

– Ничего, просто подумала кое о ком, жаль, если она не сможет реализовать свой талант.

– Попробуй поговорить с ним, может, на конкретный вопрос он ответит.

– Попробую, – тихо ответила Камилла, когда Тасмир уже покинул храм, через мгновенье его оставила и сама Богиня. Она отправилась в дом, где тяжело болела женщина и в долгой молитве к Богине просила помощи для своей матери маленькая девочка.

***

Александр VI, возвратясь, а для всех: прибыв, в Риданскую столицу – Тэнию – все больше хотел покинуть ее. Такая мысль посещала его и в темнице, и в те минуты, когда его освобождали: ему было и стыдно, и страшно. Показываться на глаза Адельберту, или, не допусти того Боги, Антонио, как впрочем, и представителям Царства Льва!.. Только теперь, узнав об истинных причинах недавно проигранной войны, король западных эльфов по-настоящему осознал всю свою наивность, а не уверенность в победе, как было изначально. Нет, выиграть войну у хорошо вооруженного Царства Льва, страны, являющейся колыбелью едва ли не всех известных боевых искусств, и чтящей эти свои давние традиции, да еще при том раскладе сил…. Теперь казалось просто невероятным, что он Александр VI, король западной страны эльфов вот так вот поверил пусть и преданному, как он думал, волшебнику, в то, что на границе не будет охраны, что войско Царства Льва не сможет быстро собраться, что быстрая победоносная война с минимальным количеством эльфийских воинов возможна!.. А если еще учесть, что международный совет практически оправдал Царство Льва, то здесь только и приходилось говорить о позоре. Король решил как можно быстрее забрать сына и тут же покинуть Тэнию. Но маленький Александр отнюдь не питал переживаний отца – наоборот, ему здесь все нравилось; он со всеми здоровался, в том числе и с жителями Царства Льва, хотя и не понимал, отчего они так косо смотрят на него; чувствовал он себя превосходно и всегда пребывал в самом бодром расположении духа. Заметив этого странного мальчика, столь похожего на Яромира, Дмитрий недоуменно спросил родителей: "Почему же он не плачет? – У него ведь отец пропал, и вполне возможно даже, что он и вовсе погиб!.." Нет, юный Александр и не думал плакать, и не понятно от чего расстраиваться. Для себя лично он решил, что его отец и их королевский маг Сибелиус просто играют с ним, в прятки, причем, помогая друг другу, так например, волшебник сказал, что его отец ушел в другой мир. "Знаю, знаю, – подумал про себя Александр, – это чтобы я не нашел!" Отец, а потом и маг, по его мнению, определенно прятались, правда, он не совсем понимал: почему так долго…. Поняв, как недалек этот мальчик, гости Игр тоже стали улыбаться ему, желать здравия – мальчик просто ликовал: мир, действительно, прекрасен!

Когда Александр VI вошел в комнату мальчик радостно бросился его обнимать.

– Папа, почему вы прятались так долго?

Услышав такой ответ, король, едва сдержав слезы, тяжело вздохнув, он собрал все эмоции в комок и откинул его как можно подальше.

– Однако, я ведь уже здесь.

Нескончаемой радостью искрились туповатые глазки мальчика и, глядя в них, король чувствовал, как только что отброшенный им комок уверенно, набрав и скорости и объема, возвращается. Если это и не колдовство, то явное наказание, решил он, наконец.

– Поедем домой?

Широкая улыбка в миг исчезла с лица сына.

– Потом?

– Нет, завтра, или даже сегодня.

– Нет, папенька, пожалуйста: здесь так интересно!

– Дома тоже интересно. Мы по приезде потешные игры устроим.

– Не хочу! К тому же, если я уеду, то кто будет за наших спортсменов болеть?

– А что наши участники на соревнования тоже приехали?

– Да, – с гордостью ответил Александр.

Король глубоко вздохнул – сын смотрел на него с отчаянной верой на изменение решения, верил в то, что отец и сам не захочет уезжать из такого прекрасного и интересного места – да, если это не наказание, то, что же еще? "Остаться?.. Можно, конечно, но тогда придется сделаться глухим и плохо видящим одновременно, или, по крайней мере, таким как этот несчастный мальчик"

– Выиграли что-нибудь? – спросил он, наконец.

– Нет пока: Игры ведь начались и почти сразу прекратились, потому что те мальчики пропали, а без них король Риданы не хочет показывать состязания. Я его понимаю: наверно, он не хочет, чтобы они что-то пропустили, вот и решил подождать, пока они вернутся.

– Ты видел, как это произошло?

– Да! – восторженно произнес мальчик, помогая передать картину не только словами, интонацией, но и жестами, – я видел, как наш маг подошел к ним, а потом наколдовал такую вспышку! Только она почему-то обратно полетела!

– Обратно?

– Ну, да. Мне еще потом никто не поверил, а я правда видел, как стрела магическая обратно полетела, то есть, к нашему магу и, получается, со стороны того юноши, что пропал

– Что ж тут удивительного: все драконы – превосходные волшебники.

– Драконы? – ужаснулся мальчик, – какие драконы? Там не было никаких драконов.

Александр, поняв, что сказал лишнее, виновато улыбнулся.

– Ой, прости, это я просто о своем задумался. А драконов там, конечно же, не было.

– Вот я и говорю: не было!

"Странно то, что он не узнал меня, – подумал Александр, – хотя, в принципе, он меня видел, когда ему было всего лет двенадцать. Одно только не понятно: что здесь вообще делал принц Каримэны, да еще под другим именем, а в том, что это был он, и сомневаться нечего"

В это момент в двери постучали – Александр невольно вздрогнул.

– Войдите, – сказал он и тут же понял, что голос сорвался.

В комнату вошел молодой стражник, и, поклонившись гостям, сообщил о том, что международные соревнования будут продолжены, а пришел он по порученью короля: узнать, остаются ли Западная страна эльфов на Играх? Король с минуту молчал, но, решив, что такое решение могло быть принято не иначе как при полученных благоприятных известиях, утвердительно кивнул головой. Маленький принц обрадовано захлопал в ладоши: хоть кому-то это доставит радость.

17 глава. Любимица Тэат

Прилетев на сторожевую башню, что по счету была первой от замка Зору, Яромир и Руфина с ужасом узнали, что Зору уже достаточно давно пролетел к Беатрис. Значит, лететь к нему во дворец надо сейчас – как бы ни было это опасно. Уговорив стражника-эльфа в случае, если Зору станет его расспрашивать, не сообщать об их возвращении, Руфина уже хотела, было дать своему дракону команду: «Преобразиться!», но ее уста сковало, едва она услышала знакомый шум крыльев.

– Отец возвращается! – нужно как можно быстрее спрятаться.

– Спускайтесь в подвал по южной лестнице: там нет окон, – предложил им стражник и указал на нужную дверь.

Трое беглецов, поблагодарив своего неожиданного помощника, быстро скрылись за дверью и вскоре были уже в башне, но, не успев пробежать и одного этажа, Руфина остановилась, подняв руку вверх – в знак того, чтобы остановились ее слуга и Яромир.

Звук от взмахов мощных крыльев, казалось, навис над ними, и вот-вот одним из этих взмахов снесет крышу и большую часть башни. Руфине виделся уже взгляд отца, разъяренный, исполненный ненависти – да, она видела такой и взгляд и прежде, но не думала, что он может быть обращен к ней.

– Не пролетал ли здесь серый дракон с девушкой и эльфийским мальчиком? – донесся до них голос Зору, пока просто зловещий.

– Нет, могущественный, = ответил ему стражник, – но его, конечно же, наши герои слышать не могли.

– Не советую тебе врать: я чувствую их присутствие, чувствую, как они дышат, как бьются их сердца.

Яромир судорожно вспоминал заклинание о перенесении: в случаях, когда существовала непосредственная угроза жизни, волшебник мог воспользоваться им, воззвав к какому-нибудь Богу. В самом же заклинании, точнее просьбе, следовало указать местоположение нынешнее и желаемое, куда маг собирался переместиться.

– Как называется эта башня? – прошептал Яромир.

– Сторожевая 14-я, – ответила Руфина, так же шепотом, про себя же добавила: "Молодец, а то у меня все, даже самое элементарное из головы вылетело"

И Яромир, прочитав заклинание, попросил Адорио, Бога Равновесия Магических Сил, перенести их в замок Беатрис. Конечно, можно было бы сразу к Зору, но что бы тогда ждало там Руфину, и успела ли бы она вовремя скрыться от отца?

Зору одним выдохом снес крышу и верхний этаж башни, но это скорее от озлобленности на упущенный момент: он с криком взмыл в воздух – стражник облегченно вздохнул, как его не снесло вместе с крышей, он и сам потом долго не мог понять.

***

Глубокий сон, сковавший Георга, продлился чуть более двух суток, после чего даже старые раны исчезли с тела юноши, не говоря уже о последнем ранении, но вместе с тем, силы к нему вернулись не сразу.

Тасмир перенес его в то время, когда до рождения Георга не хватало где-то тысячи лет, и потому, по закону, юный дракон мог пребывать в этом времени, то есть не в своем, самое большое – неделю. Тасмир, видя, как не скоро он поправляется, засомневался, было: а поправится ли он за эту неделю?

Законы, связанные с невозможностью применения смертными манипуляций со временем, установились далеко не сразу, но лишь после того, как один маг изменил серьезное событие в истории: оставил в живых маленького правителя, ставшего впоследствии жутким тираном. Смерть его устроили сами Боги, и тут какой-то маг, который многое мог иметь по случаю своего родства с тем тираном, исправил принятый высшим советом вердикт, в результате он, действительно, получил столько власти, столько богатства, о которых изначально даже и не предполагал. Но изменение одного и того же события второй раз могло повлечь за собой серьезные последствия, происходил своеобразный сбой в исторической цепи. Три раза Боги сталкивались с этим и в этот раз решили не вызывать нового хаоса и оставили в живых маленького мальчика, выросшего в настоящее чудовище…. На том совете Богов было принято важное решение: изъять из мира смертных знания об управлении временем, все книги, в которых содержалась подобная информация – от малейшего намека до подробных описаний – должны были быть уничтожены, ответственной за это назначили Богиню возмездия Азалию, но ряд событий помешал ей осуществить задуманное до конца. Зору применял запретные знания на практике из личных побуждений, и за одно это его могли уничтожить, так что тысячелетнее наказание Амнэрис представляло собой мягкую форму наказания. Однако запрет на использование знаний о перенесении во времени распространялся на смертных только в том случае, если они, как Зору, применяли их исходя из собственных амбиций, но не в том случае, когда решения принимались за них, Богами. В конце концов, даже какой-нибудь Зору мог забросить ни в чем не повинного эльфа или дракона или еще кого в прошлое или в будущее – так что же, ему навсегда оставаться в ином времени? Для таких, непредвиденных ситуаций и решили возвращать незадачливых путешественников, позволяя пребывать в другом времени не более недели. Конечно, тут еще существовал целый ряд поправок, и большинство из них говорили об одном: нельзя изменять события и нарушать тем самым историческую цепь. Яромир ничего подобного не знал, иначе бы не расстраивался очень по поводу исчезновения со своей руки перстня. А Георгу в свою очередь давался прекрасный шанс до конца восстановить свои силы.

Возвратясь в замок Беатрис, и Руфина, и Яромир, ужаснулись, они стояли не среди комнаты, а среди развалин, под открытым небом, замок был практически полностью разрушен.

– Мама! – с ужасом прошептала Руфина, теперь только она осознала, какой опасности подвергла Беатрис.

Зору обиделся на нее, конечно, но вкупе с этой обидой должна была проснуться и та, которую ему причинила Беатрис, покинув его, не жалея даже о потерянной возможности жить постоянно рядом с дочерью. Нет тогда, она предпочла уйти, построить свой замок и лишь навещать Руфину, да, брать ее на какое-то время к себе, но ведь могла бы… Тяжкая мысль закрадывалась в сознание Зору: а любила ли его Беатрис? Хоть когда-нибудь? Одно он решил определенно: пусть не любила, но и любить он ей не позволит! Он пристально наблюдал за ней, конечно, не всегда сам: ведь пребывание вне замка отнимало годы его жизни, чаще он подсылал для этого своих учеников-шпионов. Что ж, не зря он так боялся увидеть Беатрис счастливой, а подле нее какого-нибудь молодого дракона, ибо знал, что это для него будет настоящим ударом, и уж точно погибелью для обоих влюбленных. В этот раз, к счастью, Беатрис не в чем было заподозрить, но припомнить под горячую руку все, что наболело!.. И припомнил, и еще как.

Руфина металась среди развалин замка, но нигде не могла найти мать, пока, наконец, девушку не окликнул ее слуга.

– Госпожа, она здесь!

Руфина, не взирая на все преграды из обожженных обломков, со всех ног бросилась на то место, куда указал слуга.

– Мама! – в ужасе воскликнула девушка, увидев распростертое на чудом сохранившемся участке пола тело Беатрис, но женщина, вопреки самым худшим опасениям Руфины, тут же, естественным образом, охватившим ее, была жива и вскоре открыла глаза. Попытавшись встать, она лишь слабо застонала, поняв, что сейчас ей это не удастся сделать.

– Не волнуйся, со мной все в порядке, я просто не ожидала, что он сможет воспользоваться магией. Я не понимаю, как это вообще произошло! Он же… он же не может колдовать!

Беатрис ненадолго умолкла – чувствовалось, что ей тяжело говорить

– Он попросил Богиню помочь ему, и она позволила, да, он в ее власти, и все равно, я не думала…

– Богиню? – удивленно переспросил Яромир, но Беатрис то ли не расслышала его, то ли предпочла не расслышать, а может, просто знала, что сил у нее сейчас и без того немного, и сказать нужно о более важном.

– Руфина, я люблю тебя, доченька, люблю, не смотря ни на что. Ты, наверно, всегда считала, что это не так, ведь, я не жила с Зору, сама расстроила наш брак, а значит, и тебя почти не видела, но я всегда любила тебя, с того самого мига, как Богиня Тэат позволила мне иметь ребенка, не имевшей на то права.

– Я знаю, мама, я знаю, я тоже очень люблю вас! Очень!

– Спасибо, доченька, – Беатрис слабо улыбнулась, и чуть прикрыв глаза, продолжала. – Может, и хорошо, если я погибну. Так, я не смогу видеть, как бесследно утрачиваю тебя, не смогу укорить себя в том, что не посвятила тебя в драконы.

Руфина чувствовала, как горячие голубоватые слезы текут по ее щекам, она понимала, что теряет сейчас самое дорогое ей существо, а ведь она далеко не всегда своим отношением к матери заслуживала ее любви; осторожно, нежно прикоснулась она к густым темным локоном Беатрис, как прикасалась разве что, в далеком детстве, будучи еще несмышленой девочкой.

– Простите меня, мама, простите.

– Я не держу на тебя зла, ибо знаю, что в глубине души ты всегда любила меня, но стрелы ненависти, выпушенные Зору, не давали тебе, осознать собственные чувства. Не вини себя, как я не виню тебя.

Беатрис умолкла, не в силах более говорить. Только сейчас Руфина заметила кровь, медленно, но уверено расползающуюся от тела матери – Зору ранил ее в спину.

– Нет! – услышала она глухой, странный крик, не сразу даже поняв, что это ее собственный крик, крик отчаяния.

– Руфина, – тихо проговорил е слуга, служившей когда-то Беатрис, и по ее же просьбе, пошедшей на службу к дочери. – А эликсир, тот, что сделала госпожа, им можно воспользоваться, ведь она говорила, если угрожает смерть…

Руфина более не слушала его. Как же она сразу не подумала об этом! Как могла забыть, и это в такие-то минуты?! Она бросилась к тому месту, где раньше находилась лаборатория Беатрис – много всевозможных склянок теперь представляли собой мельчайшие осколки, а их содержимое либо испарилось, либо окрашивало мраморный пол, но этот маленький футляр, с тем самым драгоценным эликсиром, возвращающим к жизни погибающего от ран, целым и невредимым лежал между двумя частями разрушенного шкафчика. Это было творением Беатрис, созданным силами ее магии и целительного искусства, эликсир, которому суждено было быть утраченным, но о котором помнили и который надеялись вернуть.

Беатрис и не думала, что благо ее эликсира будет когда-нибудь подарено и ей, она чувствовала, как живительные соки расходятся по ее телу, чувствовала, что погружается в глубокий сон, но она должна была сказать еще, прежде чем покинет этот мир.

– Замок, он будет разрушен сегодня утром, – прошептала драконица, – мальчика нужно успеть отвезти туда…. Только будь осторожней. Умоляю!

– Обещаю, мама, обещаю.

Слуга перенес Беатрис под небольшой наиболее сохранившейся участок ее бывшего замка, Руфина укрыла ее найденной шторой, и тяжело вздохнув, дала команду подниматься. Сколько раз потом она будет ругать себя, что оставила здесь мать, ведь по ее возращении, Беатрис не окажется на месте…

Богиня Тэат появилась сразу, как только дракон исчез из виду, чтобы забрать отсюда свою "любимицу" – именно так, любимцами Тэат, называли драконов, кому она делала явные уступки, давала ли возможность, как Беатрис, будучи несовершеннолетней, иметь ребенка или разрешала это вопреки брачным узам, вопреки общепринятым представлениям о возрасте родителей. Тэат, во второй раз руководствуясь указом Бога Справедливости, вновь перенесла Беатрис в будущее, на много лет вперед. И это был только один из даров.