Текст книги "Венец Бога Справедливости"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 66 страниц)

– А ну вылезай, давай, гаденыш!

– Шеф, клад-то есть! И сундук-то какой! Немаленький!

– Так, бери, чего стоишь!

Нерасторопный эльф мигом кинулся исполнять приказ шефа, схватив сундук, он, едва успев поставить его на пол, стал дергать замок. Проводив его холодным взглядом, Амедео не спеша вылез из тоннеля, за ним показалась голова Мирры.

– Иди сюда, – с трудом сдерживая гнев, прошипел эльф, – сейчас я тебя научу, как надо вести себя со старшими!

– Попробуй!

– Что?! Что?! – эльф буквально задыхался от негодования.

И тут раздался крик, исполненный мучительной боли. У стены, корчась в предсмертных муках, лежал эльф – Мирра испуганно зажала рот ладошкой.

– Ты что с ним сделал? – взревел главарь, кинувшись к Амедео и схватив его за грудки, плотно припечатал к стене.

– Я не знаю, что с ним, – спокойно и просто ответил тот.

– Не знаешь? Его скривило сразу, как ты дал ему этот сундук!

– Вот именно, сундук. При чем здесь я? Или может быть я ношу склянки с ядом под ночным костюмом?

Эльф задумался, медленно отпустив дракона, он подошел к бездыханному телу. Он умер слишком быстро, даже быстрее, чем погибали от распада на отдельные молекулы – самой распространенной на тот момент смерти. В последний раз шеф, опустившись перед ним на колени, пожал ему руку.

– Прощай, друг! Извини, что так вышло.

– Шеф, а что теперь?

– Теперь? Теперь?! – эльф молниеносно поднялся с места. – Пусть они откроют сундук, ну, кто из вас?

– Я, – все также спокойно ответил дракон, и, сняв со стены меч, он подошел к сундуку и со всей силы ударил по замку. Не вышло, ни с первого, ни со второго и даже не с третьего раза, зато на четвертый замок отлетел в сторону, прочертив по ногам не успевшего отскочить Тощего.

– А-а! – отчаянно завопил он и тут же, опираясь о пол, стащил с себя сапоги. Хорошо хоть, на нем были сапоги, а не сандалии, отвечающие сезону.

Амедео тем временем концом меча открыл крышку, обнажив золотые монеты и украшения. В этот миг, когда вспыхнули алчным огнем глаза обоих эльфов, он очень хотел сказать им: яда тут даже больше, чем на замке, но не стал. И тут…

– Стойте! – воскликнула Мирра. – А вдруг там тоже все отравлено?

Разбойники удивленно и насмешливо посмотрели на нее. Нет, это их не страшило, даже учитывая смерть товарища. Но Мирра ужасно боялась убить кого-то, она просто не могла так поступить.

– Амедео, скажи! Отравлено или нет?

Если бы эльфы имели хоть частицу представления о том, кем был Амедео совсем недавно, они бы прислушались к словам девушки, но они видели перед собой лишь двух юных драконов, заострять внимание на которых, совершенно не следует. Они, толкаясь, подбежали к сундуку, стали хватать и пересыпать в руках монеты, а потом…

– Отравлено, – спокойно произнес Амедео, поворачиваясь к выходу. Он столкнулся лицом к лицу с Миррой – сказать, что она смотрела на него с укоризной – ничего не сказать.

– Почему ты не сказал сразу?! Ты же…

– Убил их?

– А разве нет?

– Нам нужно идти, скоро отправляться в путь.

Мирра не двигалась, Амедео уже выходил из дома, когда она, наконец, сказала.

– Это жестоко!

– Это правильно, заслуженно. Мерить жестокость не в моей компетенции. Идем. Мирра! – она стояла, он дошел до двери, но она так и не сдвинулась с места, Амедео остановился. – Ну, хорошо, по-твоему, лучше бы было, если б я сказал им, и они настоятельно попросили бы тебя или меня проверить это? Идем, уже светает.

23 глава. Опасность рядом

Когда Амедео и Мирра вернулись к дому сестер-эльфиек, Кайл уже стоял на крыльце, и взволнованно, если не растерянно, смотрел по сторонам. Увидев их, он облегченно вздохнул и пошел им навстречу.

– Что случилось? Я, когда увидел, что вас нет!.. Думал, уж не приснился ли мне тот крик.

– Не приснился, Кайл, – ответил Амедео, – это кричала Мирра.

– А-а…

– Ничего, все в порядке. Ну, мы нынче, конечно, сейчас не два великих воина, но, тем не менее, хватило и этих сил. Так что перекусим, и в путь. Да, надо еще переодеться.

Кайл пропустил его вперед, а сам чуть задержался, спросить его он не решился бы, а вот Мирру…

– Что случилось?

– Мне не спалось, я пошла погулять, а потом меня схватили три эльфа, они хотели, чтобы я пробралась в лаз в одном из богатых домов, где лежал клад. Там было столько пауков и паутин, столько пыли! Я ползла и вдруг почувствовала, что падаю: тоннель неожиданно кончился, и… наверно, я потеряла сознание. А потом…

Выслушав рассказ девушки, Кайл расстроился, решив, что это его вина. Он не должен был засыпать, но пойти и проверить. Все! Впредь он не позволит себе такой несерьезности.

Менее чем через час, они поднялись в воздух, к тому времени разрушенное пространство вплотную подошло к деревне. Кайлу пришлось облетать его, медленно и осторожно. Они летели через Западную страну эльфов, самым коротким путем, и все равно он займет несколько дней, и это при условии, что они не будут нигде задерживаться. Всего несколько дней и эта деревня, все пространство, прилегающее не на один десяток километров, погибнет!.. У Мирры сжималось сердце, едва она думала об этом, а думала почти неотрывно: то, что пробудилось в ней этой ночью, свидетельствовало и о ее причастности ко всему происходящему. Ничто растет, Ничто…. И вдруг все поплыло перед ее глазами.

– Мирра!

Амедео подхватил ее бесчувственно тело, Кайл одновременно с ним спросил:

– Что такое?

– Боюсь то, чего я опасался. Мы можем спуститься?

– Да, конечно.

Внизу была река и лес – не самое лучшее место для посадки. Кайл направился к реке, у самой воды, он затормозил, прочертив несколько полос от когтей, он выпрямился и, резко забив крыльями, достиг берега, едва не задев деревьев. Преображение, и тут только он заметил, что Мирра…

– Что с ней?

– Мне нужно время, чтобы ответить точно.

Амедео осторожно опустил на землю Мирру, и сел подле нее. Взяв ее за руку, он закрыл глаза. Если бы можно было перейти на мысленный уровень общения! Но сейчас никто не мог этого сделать без трагических последствий для жизни. Оставалось попытаться проникнуть в ее сознание за счет внутреннего родства и спорной возможности душевного общения.

Амедео сосредоточился, сначала думая о Мирре, потом об Алкмее, а потом… на него волной нахлынуло то чувство, которое он испытал в момент, когда Алкмея надела обручальное колечко. И образы побежали друг за другом: Алкмея, ее иссиня-черные глаза, резко очерченные брови, ее тонкие губы, темные локоны, ниспадающие на плечи, белые прекрасные руки и точеная талия, и чувство, чувство невыразимой благодати и покоя. Нет! Это все не это! Но образы полностью завладели им и слились с образами, наполнявшими сознание Мирры: ужас и горе любящих, чьи судьбы разорвало надтреснутое пространство, казалось, боль разлита повсюду, невыносимая, боль от гибели стольких и стольких. Нет, нельзя сочувствовать, нельзя! Амедео все менее и менее мог сопротивляться, в этом общем гнетущем потоке он не надеялся уже найти себя. Нет, если он останется здесь, то ничего не сможет сделать, и не сможет спасти Мирру. Вынырнув из под огромной тощи воды, Амедео как мог быстро отпрянул от бездны, оттолкнув руку Мирры, он перекатился по земле в сторону от нее. Тяжело дыша, он дал ответ Кайлу.

– Чем ближе к месту гибели, тем хуже ей будет! Улетаем отсюда, немедленно!

***

– Доказать? – странным отрешенным голосом переспросил Яромир. – И ты смеешь еще требовать?

– По-моему, это не требование, а разумное соглашение. Хочешь купить меня, Яромир? Валяй! Но только за так, тебе никто ничего не отдаст!

– Лидия, Лидия, как ты можешь так говорить! Я не хочу покупать тебя, я хочу завоевать тебя, завоевать твою любовь.

Девушка рассмеялась, также болезненно, как только что во дворце, так что, ей самой за себя стало страшно. И, тем не менее…. Любовь! Как он может требовать такого? По мере осознания возмутительности этого заявления, Лидию начало трясти от негодования. Нет, это сверх всякой меры! Яромир считал иначе. Шаг, второй, третий – Лидия невольно отступила назад. У нее ничего нет, ничего! Хотя бы меч, хотя бы лук, она успела бы натянуть стрелу! Нет! О чем она думает сейчас, в минуту такой опасности. Что же делать?

– Стой! Я отдамся тебе только в обмен на прекращение роста разрушенного пространства.

Яромир рассмеялся.

– Да? А что, если я скажу, что ты и так никуда от меня не денешься? И еще… я не знаю, что делать с этими полостями в пространстве! Более того, я впервые узнал это от тебя. Удивлена?

У Лидии пропал дар речи, только губы нервно подергивались. Но мозг не дремал, и быстро подавал мысли: если Яромир не может остановить разрушение пространства, то с какой стати она должна отдавать себя?! Но он все ближе и ближе – надо бежать! Куда? Сейчас – не имеет значения!

Лидия резко развернулась и бросилась бежать. Но Яромир остался стоять на месте, Смеясь, он бросил ей вслед:

– Убегая, мы ничего не решаем! Ты помнишь те слова Ти-Ириса?

Лидия бежала и бежала, не останавливаясь, не оборачиваясь, с каждой секундой она чувствовала, что больше не может, не может поддерживать такой темп. Словно назло ей деревья норовили ударить ее ветками, поранить, и тут….

Сначала она не поняла: что это, словно она угодила в какой-то капкан, не было никакой возможности пошевелиться. И дыхание… учащенное, такое близкое… Оно повергло ее в ужас, девушка отчаянно вскрикнула.

– Кричи, кричи, моя дорогая, только никто тебя здесь не услышит!

Словно несдвигаемая стена навалилась на нее. Но теперь он чуть ослабил хватку, Лидия отчаянно забила руками и ногами. Сначала он пытался схватить ее за ногу, за руку, но она отбивалась слишком отчаянно, он не выдержал и ударил, раз другой. Лидия не чувствовала боли, только жуткий страх и его, его тело, его страшную близость. Она продолжала отбиваться, а он бить наотмашь. И Лидии удалось, наконец, схватиться на его лицо, с силой она вонзалась ногтями в кожу. Яромир не менее отчаянно пытался скинуть с лица ее руку, но не мог, свободной рукой он рвал на ней одежду, но ее это не останавливало, наоборот, давало сил.

– А-а-а! – это был даже не крик, скорее вопль: она выдавила ему глаза.

Лидия не сразу поняла, что сделала, только когда что-то жидкое потекло по пальцам, она тоже вскрикнула и отдернула руку. Ярость, боль и отчаяние руководили Яромиром, он со всей силы ударил Лидию по лицу – все поплыло у нее перед глазами, даже страх куда-то улетучился. Сквозь этот странный сон, она слышала, как хрустнули последние швы на ее одежде, потом какой-то странный тяжелый удар и его тело всей своей тяжестью навалилось на неё.

Небрежно и брезгливо, Син оттолкнул ногой обездвиженного им Яромира и, холодно взглянув на Лидию, наклонился и стащил кристаллические перчатки с рук эльфа.

– Тебе это все равно ни к чему.

Лидия видела его, но узнала не сразу, только когда окончательно пришла в себя. Но Балскове в тот момент уже не было, он исчез, а Яромир…. Яромир вплотную от нее, едва осознав это, девушка испуганно отползла подальше, метра на три от него – более было нельзя: он пришел в себя.

Яромир вернулся в этот мир и волна нестерпимой боли и еще какого-то странного чувства опустошения нахлынули на него, он не сразу смог вспомнить: что с ним произошло. Медленно, не в силах сдержать сильную дрожь в руках, эльф поднес руки к пустым глазницам, он хорошо знал, где они находятся, но более он не смог увидеть своих рук. Яромир закричал, невольно Лидия, сидящая рядом содрогнулась, но не выдала себя ничем.

– Я знаю, что ты здесь! И я найду тебя, слышишь!

Яромир грозно, как дикий зверь поднялся на передних руках и, повинуясь старой привычке, повертел головой вокруг. Он приказал кристаллам перенести его к ней, туда, где находится платье, часть того лоскутка, что он зажал в руке. Но кристаллы промолчали, и следующий миг, он понял: их больше нет с ним!..

– Нет! Нет! – кричал он в припадке, он мотал головой, бил себя руками, потом, поднявшись на ноги, он побежал… в ее сторону. Лидия с трудом совладала с собой и не сорвалась с места, но увернулась, пропустив ее. Он не услышал этого, а увидеть более не мог.

Только спустя полчаса Лидия пришла в себя: ей стало холодно. Окинув себя беглым взглядом с головы до ног, девушка невольно застонала: от одежды практически ничего не осталось. До того на ней было короткое платье, едва достающее до колен, теперь от него остались только несколько розовых фрагментов. Шмыгая носом, Лидия с трудом сдерживала плач – что ей делать теперь, без одежды, без помощи? Она даже не знала, где находится. Надо спросить об этом кого-нибудь из животных. Но никто, ни маленький черный жук, ни пушистый паук, ни даже теньковка не смогли ответить ей, потому что… не знали как.

– О, нет! Неужели это Западная страна эльфов?

Лидия отрешенно посмотрела на ствол соседнего дерева, и со вздохом облокотилась о его кровного брата (два ствола выросли из одного семечка). Только одно сейчас удерживало ее от крика отчаянья: его здесь нет, но он где-то рядом, и она не должна, ни в коем случае не должна, выдавать свое местоположение, пусть и теперь он слеп.

Только сейчас осознав: что она сделала, Лидия ужаснулась, а потом яростно прошептала:

– Поделом тебе! Поделом!

А Яромир отчаянно бежал вперед и вперед, как ему казалось, на деле, неоднократно заворачивая и кружа. Так он намотал километра два и, наконец, выбился из сил. Эльф камнем рухнул на землю, и только в тот момент его сотрясли рыдания. Сейчас его положение было немногим лучше, чем у Лидии: он также один здесь, лишенный возможности видеть, навсегда лишенный, с ним больше нет кристаллов. Как мало он правил! И за ради чего все это произошло? Сейчас Яромир ненавидел Лидию, ненавидел себя. Как он мог подвергнуть себя такой опасности?! Нет, прав был Син: чувства не должны побеждать над разумом. Зачем он пошел к королеве Амариллиде? Зачем? Когда он мог придти и взять Лидию, в любой момент. Зачем стал что-то доказывать? Да, перенесись он ночью в ее спальню, и забери ее оттуда, да ничего она бы не сделала, и не посмела бы сопротивляться. "Какой же дурак!"

24 глава. Вдоль по окружности

Спустя два часа Мирра пришла в себя, в третий раз потеряв ещё одну частицу сознания девочки Мирры. Остановку решили не делать, чтобы увеличить расстояние от места гибели пространства. Вновь Кайл спустился на землю только к трем часа дня.

Внешне девушка выглядела очень неважно, так что ее никто не трогал, мужчины сами принесли бревнышки для сиденья, сами разложили обед, единственное, что смогла сделать Мирра – это съесть три маленьких кусочка сыра, больше ничего.

– Нельзя так! Тебе надо поесть, – настаивал Кайл.

– Не надо, не заставляй.

Кайл не стал спорить, но не потому, что был согласен. В целом, он немного попривык к нему, но едва вспоминал: кто перед ним, то терялся и, естественно, соглашался в итоге.

Мужчины стали собирать посуду, остатки еды, а когда обернулись, то увидели, что девушка спит. Кайл глубоко вздохнул и обернулся к Амедео, он бы и сам с удовольствием вздремнул, но решать сейчас не ему.

– Я думаю, она права, и ты тоже поспи, Кайл, а я вас поохраняю.

– А…

– Ты устал, и не думай, что я не знаю об этом.

"Благодарю, господин", – хотел сказать Кайл, но вовремя сдержался.

– А-а. Могу я спросить?

– Спрашивай, Кайл. Тебе, должно быть, интересно: что такое происходит с Миррой?

– Да.

– Ладно, я расскажу тебе. Сейчас только укрою ее.

Амедео взял сложенный плащ и, развернув, покрыл им девушку.

– Ты слышал что-нибудь о Душе мира, Кайл?

– Ну, если честно… только то, что душа мира что-то вроде его живой составляющей.

– Мир и так жив, Кайл, – улыбнулся Амедео, – а вот Душа мира – это возможность его существования. Представь себе шарик, который сделали из склеенных ниток. Во-первых, чтобы создать шарик, нужна идея, представление о том, как его создать, потом важен сам процесс создания, и, наконец, мы получаем предмет, имеющий определенное смысловое назначение. Но, давай, представим себе то, что этот шар внезапно подхватило ветром и выкинуло в пропасть. Он падает на совершенно безжизненную поверхность, и что тогда происходит? Ничего. Этот шар пропадает и никто, никто не знает о нем. Но если это шар успели подхватить и подарили, скажем, любимой тете в подарок, то она, глядя на него, будет вспоминать своего племянника, думать о нем, в уме создавать особый мир, существующий на своих планах, и вот тогда создается Душа. Представим себе, что ты внезапно утрачиваешь способность понимать окружающий тебя мир, и тогда его звуки смолкают. Созданный живыми существами мир наполняет все живое в обратной связи. Вот почему я говорю о Душе мира как о возможности его существования.

– Мирра говорила мне, что мир представляет собой множество нитей.

– Связанных между собой, и самое главное, имеющих предназначение. Это, конечно, очень упрощенная модель, но схематично все можно изобразить именно так.

– И Мирра…

Амедео улыбнулся.

– Ах, да, о самом главном мы и забыли! Пример с шариком понятен?

– Да.

– Хорошо, тогда предположим, что в пути было потеряно письмо от племянника, и женщина, получив подарок, не знала: от кого это. Она в недоумении, гадает о том, кто прислал ей подарок, она может подумать о ком угодно, в том числе усомниться: а подарок ли это? Может, это просто какой-то ребенок сделал его вечером дома и подкинул в почтовый ящик. Может. В конце концов, она забывает об этом, а вот племянник удивлен, что тетя не прислала ему никакого ответа, и тогда он решает послать ей записку. Получив ее, она смущена, и, конечно, достанет из дальнего ящика тот подарок. Так, когда Душа мира напоминает нам о себе, чувственный мир возрождается.

– Вы хотите сказать?… – глаза Кайла расширились от удивления, он перевел взгляд на спящую девушку.

– Да, это ее воплощение, – немного помолчав, он добавил, – очередное.

Кайл долго молчал, проворачивая в уме все услышанное, и пытаясь соотнести тот шарик, тетю, племянника со всем огромным миром. Получалось, но с трудом.

– И часто такое случается? Что Душа мира рождается в смертном существе?

– При мне это второй случай. Вполне возможно, это было и до того, ведь не надо забывать о древней цивилизации Старого материка.

– А мы… Должны как-то помогать ей? Или?..

– Душа мира действует согласно своим принципам. В первую очередь это взаимность и обратная связь. Мы помогаем ей – она помогает нам. Я думаю, ты уже сейчас можешь дать мне примеры этого взаимодействия.

– Да, пожалуй.

– Пожалуй, тебе надо поспать, Кайл. Пойду, пройдусь, чтобы не отвлекать тебя.

– Нет, нет, вы…

– Боишься остаться один? – с улыбкой спросил Амедео.

– Нет, просто…

– Ладно, Кайл, я и сам хочу пройтись.

Амедео встал и пошел к ручью, некоторое время Кайл смотрел ему вслед, а потом, накрывшись плащом, свернулся калачиком метрах в трех от Мирры. Теперь она внушала едва ли не больший страх, чем Амедео. После всего услышанного он боялся, что вообще не уснет, но усталость и, не в пример обычному, долгое пребывание на свежем воздухе, взяли свое.

Тем временем Амедео отправился к ручью, что протекал в метрах в пятидесяти отсюда. Ему хотелось побыть одному, хотя в то же время он и не желал этого: слишком смутные чувства наполняли его сейчас в минуты одиночества. Какое-то странное чувство легкости и неизъяснимой тяжести одновременно, видение всего за дымкой, четкость которой продавалась по дорогой цене полной потери сознания и твердости мысли. Смутные предчувствия отказывались проясняться, потому он чувствовал только неуверенность и решимость, соединенных в своей невозможности ответа на вопрос: что ждет их впереди? К этим тревожным мыслям добавлялось присутствие Мирры. Он только сейчас понял: каким же прекрасным было то чувство искреннего восторга перед осознанием стихийного и бескрайнего начала в Алкмее, и чем стал теперь факт воплощения в смертном существе Души мира. Единственное, что сейчас немного приободряло его, это ее слова о том, что он шел по правильному пути

Он не заметил, как подошел к ручью, даже это сейчас сбивало с толку: будучи Богом, он без труда мог существовать на нескольких планах, теперь – либо мысленный уровень, либо ясное физическое восприятие действительности.

Ручей пересекал небольшой лесок и выходил здесь, на опушке неспешно, но уверенно доходя до соседней группы деревьев. Амедео опустился на небольшом бугорке, где рос дуб со стволом в несколько метров в обхвате, об него можно было облокотиться как о настоящую спинку кресла. Он прислонился о покрытую пробкой поверхность и закрыл глаза. Вновь в его сознании замелькали вопросы, догадки, опасения, но он разом устранил их все, чтобы хоть немного побыть в мире физического ощущения. Рядом почти неслышно текла вода, в траве какие-то насекомые активно работал лапками, вдалеке даже раздавались отдельные птичьи голоса. И ветер…. Его музыка подхватила и увлекла за собой мысли Амедео, и он смог, наконец, забыться.

Ветер пел, умело подхватывая и преобразуя звуки Природы. Но сейчас эта песня, скорее, напоминала плач: мир обеднел, мир помрачнел и замер в безысходности. Когда среди этих отдельных звуков появилось полное звучание, Амедео мгновенно проснулся. Это был шум от крыльев, многих крыльев. Крыльев? Амедео удивленно открыл глаза, а, подняв голову, увидел летящих драконов. Он знал их всех, но по именам сейчас мог назвать только двоих, Андрея Бероева и Беатрис Нежинской. "Значит, Долина бежит!" – отметил он про себя.

Он встал, каждая мышца его тела напряглась. Если бы сейчас он оказался с ними, то мог рассчитывать на их помощь, мог бы…. Нет, он не должен себе этого позволить, его, наверняка, узнают, и что тогда? Что если это породит новую волну страха и смятения среди и без того напуганных волшебников? Нет, они должны быть сильными, твердыми, а он, он может следовать за ними, если только…

– Кайл! – вслух воскликнул Амедео и стремительно сорвался с места.

Эти пятьдесят метров цепкого кустарника он преодолел с максимально возможной быстротой, и не зря: до Кайла как раз дошли звуки от взмахов крыльев. Он удивленно приподнялся и, увидев драконов, быстро встал.

– Нет, Кайл, нет!

Амедео бежал навстречу, хотя едва ли это было нужно: Кайла его слова окатили нестерпимо холодно водой, что жгла и ранила, сказать что-то против, он бы просто не посмел.

– Нет, не надо их пугать, пусть летят. Лучше будет, если мы отправимся следом.

– Хорошо. Значит, будем жать?

– Пока да.

Тем временем Мирра проснулась, удивленно посмотрев на стоящих рядом нее мужчин. Она не могла понять: что разбудило её, а ведь что-то разбудило. В своем воплощении в теле риданской девочки тэнийки, она не обладала острым слухом, потому не сразу посмотрела наверх, и последнее сделала только когда странная волна призыв: "Взгляни на небо!", не проникла в ее сознание.

– Они там! – воскликнула она, поднимаясь. – Мы должны лететь с ними!

– Нет, – тут же возразил Амедео. – Мы полетим следом, но не ближе, нескольких километров.

– Но мы нужны друг другу!

– Я знаю.

– Не знаешь! – воскликнула Мирра в каком-то запале и в тот же миг испугалась своих слов: откуда они появились? Сама она не могла такого сказать.

– Хорошо, догадываюсь. Тебя это устраивает?

Устраивает, ту её часть, что овладевала сознанием Мирры, все более и более уверенно. Девушка покорно опустила голову, почти закрыв глаза.

– Мы будем ждать, – властно произнес Амедео.

***

Холод и боль железными нитями пронизывали сознание Лидии, и бичами терзали тело, с каждым шагом убавляя способность идти дальше. Нет, останавливаться нельзя, эти слова вновь и вновь всплывали в голове девушки, перейдя в тот статус навязчивых идей, которые даже на фоне ярких мыслей все равно продолжают звучать. Первые метров десять она то и дело останавливалась, в ужасе озираясь по сторонам: ей казалось, что он где-то рядом, что-то он идет по пятам, и вот-вот настигнет. А если он опять возьмет и появится подле нее? Нет, нет, ведь она видела, как Балскове что-то забрал у него, и Яромир потом очень расстроился. Наверняка, он хотел сразу переместиться к ней, но не смог, иначе бы он не стал тянуть. А забрать Син мог только эти кристаллы, невидимые…

Лидия болезненно озиралась по сторонам, медленно продвигаясь вперед. Вперед – во всяком случае, ей так казалось. На самом деле она неоднократно петляла вокруг той поляны, куда ее перенес Яромир, как петлял и он.

Яромир, лишенный привычной возможности ориентироваться в пространстве был полностью подвластен чувству потерянности в лесу, с той лишней разницей, что этот лес теперь для него стал непроходимой чащобой. Он постоянно спотыкался, часто падал, исцарапав оставшиеся участки неповрежденной кожи. Ощупывая деревья, он пытался успокоиться и запомнить очертания коры, но это укладывалось только в рвение и стоило ему начать спокойно руками проводить по стволу, как терпение в нем трещало по всем возможным швам и рушилось.

Все неуверенней девушка шла, но двигалась, и вдруг. Рядом нее хрустнула ветка, одна, потом другая, и, в довершение всего, раздались слова.

– Да не помню я!

Это был его голос, Яромира. Чего он не помнил, Лидию не волновало, она подметила про себя только одно: он ничего не говорил в ее адрес, значит, он не обнаружил ее присутствие для себя. Девушка вновь замерла, силясь утихомирить бешено клокочущее сердце. Меж тем Яромир приближался к ней – Лидия прижалась к стволу дерева.

– О-о! – стонал он, прикладывая руки к пустым глазницам. – Как же больно!

Яромир облокотился рукой о ствол дерева. Наклонив голову, он тяжело дышал. Выглядел он жутко, пустые глазницы как темные ложбины оврагов пугали и отталкивали – это не было больше лицом. Потом он пошел, медленно, опираясь на деревья, еще четыре ствола и дойдет очередь до нее, но Лидия не могла пошевелиться, остатки мужества покинули ее. Три, два… он облокотился о соседнее дерево – Лидия закрыла глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не потерять сознание. Яромир не заметил её и побрел дальше, а она, она обессилено опустилась на землю и беззвучно заплакала, слезы текли ручьем, и она могла только глотать их, снова и снова.