Текст книги "Венец Бога Справедливости"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 66 страниц)

– Ваше величество! Что вы делаете?! – это воскликнул Артамон, еще из коридора увидев жутковатую картину.

– Что ты сделал с моим сыном?! – кричал Александр.

Силой его оттащили от принца, который, тяжело дыша, беспомощно лег на подушки. Над ним тут же начали хлопотать лекари.

– О, ваше высочество!

– Я убью его! Пустите меня! Думаешь, у меня дрогнет рука на этот раз?! Это ты убил Алека! Что тебе стоит убить? Ты уже убил того юношу, Федора, и теперь посмел поднять руку на моего сына!

К тому времени в комнату подоспело несколько дворцовых охранников, им Артамон передал короля, попросив увести его отсюда. Никто не понимал: чем была вызвана такая волна негодования со стороны короля. Почему он накинулся на собственного сына? С ужасом для себя большинство из присутствующих решило, что взамен просветления рассудка принца, рассудок короля помутился.

– Что это с ним? – вопрос лекаря скорее был обращен ко всем собравшимся в комнате, на него попытался ответить Тихон.

– Не знаю, Людвиг, не знаю. Игнат, надо после сходить к нему, может, мы сможем чем-нибудь помочь?

– Да, конечно.

Тем временем короля насильно уводили прочь от комнаты принца, в противоположную часть дома.

– Ты не имеешь права, Артамон! Слышишь! Ты преступаешь закон!

Артамон всю дорогу молчал, и только потом, когда Александра привели в небольшую комнату с высоким окном и маленькой дверью, тихо сказал.

– А не есть ли преступление против закона – покушение на жизнь собственного сына?

Некоторое время король молчал, но потом с болью в голосе подтвердил.

– Да, он мой сын. Но теперь – это не тот мальчик, которого я приказал унести в лес, теперь это озлобленное жестокое существо, обладающее приличным багажом знаний в области магии, – Александр горько усмехнулся. – Теперь мне понятно его вчерашнее недомогание. Я слышал об этом: все ученики Долины используют его, если обстоятельства требуют. Вопрос в том, что состав тяжело достать, но, кто знает, может, он сам умеет готовить его. А куст роз…. О, мой бедный Алек! Это чудовище убило тебя, убило!

Удивительно, но король заплакал, бессильно опустился он в кресло, низко наклонил голову. Вот чем обернулось его тогдашнее злое деяние. В чем-то Артамон был прав: он, действительно, преступил закон в своей попытке лишить жизни собственного ребенка. Беда была в том, что Артамон ничего не знал о брате-близнеце Алека, и потому решил, что король наряду с явными следами помешательства говорит и вполне трезвые вещи. Он не знал, что думать по этому поводу, что говорить, и потому решил оставить короля в надежде, что хоть лекари смогут помочь ему и вернуть к нормальной жизни.

4 глава. Сумасшествие короля западных эльфов

После оказания помощи принцу, который, по правде сказать, пострадал очень незначительно, лекари отправились к королю. Теперь его держали взаперти. Артамон в волнительном ожидании прохаживался по коридору. От того, что скажут лекари сейчас, зависело очень многое. Если они признают невменяемость короля, то именно он, как один из министров, должен будет сообщить об этом всем остальным. Первым делом Артамон собирался созвать экстренный совет: такой вопрос требовал максимально возможной объективности.

– Как вы себя чувствуете, ваше величество? – спрашивал Александра Тихон.

– А как должен чувствовать себя отец, у которого убили сына?

– Ваш сын жив, – осторожно произнес Людвиг.

– Жив? Ах, да. Но только не Алек, а Яромир. Так назвал его не я, но тот, кто сохранил ему жизнь.

– Ваше величество, что вы хотите этим сказать? Что у вас есть два сына?

– Теперь все равно один. Но лучше б его не было! Сибелиус был прав: в моей семье родилось чудовище.

– Сибелиус? – лекари на некоторое время смокли и растерянно переглянулись. Вспоминать о коварном маге им приходилось не часто, да, и чем реже они это делали, тем лучше себя чувствовали.

– Да, Сибелиус. Это он сообщил, что второй мальчик родился уродом. Он и был уродом, пока я сам, коснувшись его, всего лишь коснувшись, не исцелил! Да, я совершил ошибку, дважды, но теперь ее нельзя исправить возвращением Яромира. Он слишком озлоблен, я сам виноват в этом, но теперь – это страшное чудовище. Он убил уже двоих, включая и моего сына, своего брата. У него не дрогнула рука даже, когда он занес руку над несчастным Алеком! О чем говорить теперь?! Да, – глаза Александра лихорадочно горели. Едва ли он думал, что когда-нибудь расскажет об этом, а, рассказав, сам ужаснулся услышанному из собственных уст. – Пусть вы признаете меня невменяемым, но знайте, вы хлебнете столько горя, сколько не снилось вам в самых кошмарных снах во времена Сибелиуса. Нельзя так злить ребенка, а, разозлив, нельзя давать ему жить! Он уже не станет тем Яромиром, который пошел спасать королеву Идэлии, не станет, помяните мое слово!

В тот вечер лекари все-таки признали Александра VI невменяемым, о чем на следующей день докладывал совету министров Артамон. Каждое его слово усиливало шум в зале, негодование правительства короля нарастало. Естественно, все без исключения министры мало верили во внезапное помешательство Александра, тем более неожиданное исцеление принца, что, в первую очередь, диктовалось отсутствием у них веских доказательств. Мало ли что говорил Артамон, мало ли что произошло там, в этом захолустном имении. Об этом Артамону заявили прямо и без обиняков.

– Кто дал вам право: говорить такое о короле лишь на основании свидетельств трех лекарей, перепуганных непонятными им действиями его величества? – грозным голосом спрашивал его председатель всего правительства, второй эльф в государстве после короля.

– У вас есть какие-то свои объяснения его странным поступкам, господин Боровин?

В зале вновь прошелся недовольный гул.

– По крайней мере, я не стану делать поспешных выводов, а потому от имени всего правительства я требую, чтобы вы отпустили его величество из-под стражи!

– Хорошо, но тогда вы и ваше правительство возьмете на себя ответственность за любые последствия этого вашего решения.

Гул в зале грозил перейти в громовой раскат.

– Это угроза или требование? – спрашивал Артамона председатель.

– Не то и не другое, скорее, это предупреждение.

– Имеете ли вы право давать такие предупреждения!

– Возможно, но вы еще вспомните мои слова.

И Артамон встал из-за длинного правительственного стола и пошел к выходу, чем вызвал в свой адрес очередную волну негодования.

– Что вы себе позволяете? – взревел председатель. – Я не давал вам разрешения покидать этот зал!

Решив, что лучше не нарываться на неприятности, Артамон покорно сел обратно, но сказать по этому поводу едкую фразу не преминул.

– Простите, но я думал, мне уже дали указания к действиям.

– Дали, но к их выполнению вы приступите не ранее, чем выслушаете наше решение до конца и тем более не ранее, чем вам дадут разрешение выйти отсюда.

– Хорошо, я слушаю ваше решение.

Председателя задели эти слова: он знал, что принял решение от себя, назвав его общим, но признавать такую довольно часто выполняющуюся особенность не хотел.

– Итак, мы хотим, чтобы вы немедленно отпустили короля, направьте голубя с прошением об этом сразу, как выйдете отсюда. Второе, необходимо выяснить более подробные детали о теперешнем отношении его величества к принцу Александру. Не знаю, как вы, но лично я видел того мальчика, Яромира, и склонен верить словам его величества.

Артамон удивленно вскинул брови. Значит, существование второго сына короля могло подтвердиться, но едва ли за этим следовали более мягкие последствия.

– И что вы прикажете делать в отношении юноши?

– Пока ничего, просто держите его в поле зрения. Мы же отправим запрос в Долину Времен Года с тем, чтобы они сообщили нам о его местонахождении, при условии, конечно, что оно им известно. Ведь если всё так говорил наш король Александр – он убил некоего юношу по имени Федор – то вполне возможно, что о его пребывании сейчас в любом месте ничего не известно, – некоторое время председатель молчал, а потом мрачным голосом отметил. – Все очень серьезно, господа, очень серьезно.

Известие об освобождении короля из-под ареста восприняли с радостью и тревогой одновременно. Что касается первого, то никому не хотелось признавать внезапное помешательство Александра, а что касается второго, то всякий боялся предполагать ход его мыслей и действий. И, тем не менее, приказа правительства в имении ослушаться не могли, и потому Тихон и двое стражей освободили короля.

– Как это понимать? – холодно спросил он, выходя из маленькой комнаты, в которой провел почти сутки.

– Вы… свободны, ваше величество.

– Вы свободны, ваше величество, – медленно повторил Александр, потом коротко кивнул. – Что ж, значит, я еще, все-таки, король. Кто отдал такое распоряжение?

– Правительство.

– Юсуф! Спасибо тебе, я знал, что ты вспомнишь Яромира.

Услышав это имя, и Тихон, и два стража заволновались, Александр заметил их растерянные переглядки.

– О, не волнуйтесь, я ничего ему не сделаю. По крайней мере, пока.

Решив, не испытывать слово короля, Тихон распорядился приставить к принцу охрану, выполнив тем самым и свое желание обезопасить юношу, и желание председателя правительства, о котором, конечно, он не мог ничего знать: распоряжения об этом давались лично Артамону, и не в целях сохранения жизни Яромира, но в целях поддержания всеобщей безопасности от него.

Александр, пронимая, что сейчас он ничего не добьется, не стал предпринимать каких-либо действий, он стал вести себя так, словно ничего не произошло, с той лишь разницей, что он перестал общаться с принцем. В тот же день, когда он узнал о своем освобождении, он отправился на то место, где Артамон нашел куст роз. Александр увидел их сразу, они пылали ярким огнем среди серовато-зеленых ивовых кустов. Что-то больно кольнуло внутри, безжалостно говоря об одном: он убит, его тело лежит здесь. Со слезами на глазах эльф опустился на колени и коснулся рукой алых цветов.

– Алек, Алек, это я во всем виноват! Я! Бедный мой мальчик!

Если бы он мог нейтрализовать действие заклинания Яромира, но, к своему великому сожалению, Александр сознавал, что не сможет даже попытаться это сделать. Он слишком не любил магию, всевозможных магов, после Сибелиуса особо, но с горечью понимал: как пригодилось бы ему сейчас знание того заклинания. Он провел здесь всю оставшуюся часть дня, и только с наступлением темноты пошел обратно. Единственное, что сейчас хоть как-то могло поддержать его, так это сознание того, что Яромир не применял магию, и использовал только силу кристаллов, а потому любое контрзаклятье здесь бы не помогло, если только причинило вред самому себе. Но Александр всего этого не знал.

Меж тем Яромир терялся в догадках относительно его дальнейших действий. Он понимал, что король сейчас слишком опасен для него. Конечно, он мог поступить с ним так же, как с Алеком, но едва ли это было уместно. Подозрения сразу бы легли на него. Да, ему никто ничего не говорил, но он не мог не знать о том, что не один член правительства помнит его, и именно как Яромира. Что если они решат сначала проверить эту версию, и только потом соблаговолят поверить в чудесное исцеление принца Александра? Яромир не отрицал этого, но, наоборот, принял на основное свое вооружение, едва вернулся Артамон. Слишком уж подозрительно выглядела привезенная им охрана. За Яромиром следили и днем и ночью, объясняя это опасением за жизнь наследника престола.

Так прошло два дня. На третий лекари дали свое согласие на путешествие короля и принца в столицу. Для этого было создано два экипажа. В первом ехал его величество. Настроение у него было не самое лучшее, будучи подавлен убийством сына, он почти ничего не замечал вокруг. А то единственное, что его сейчас побуждало к жизни, так это мысль об отмщении. Он хотел публично доказать, что тот, кого со всеми прилежащими почестями везут в соседнем экипаже – не принц Алек, но его убийца.

Артамон сообщил королю о намерении правительства послать запрос в Долину Времен Года, но едва ли могло это что-то изменить. Из этого совсем не следовало, что он здесь, в Западной стране эльфов. Мало ли где находился юноша? К тому же, такое письмо у него уже было, о деяниях Яромира ему написал Антонио Корелли, который, естественно не забыл сопроводить послание обвинениями в адрес Александра. Другое обстоятельство, которое так же не менее заботило короля: как обезопасить себя от убийцы сына, ведь если тот переступил раз, то теперь, для достижения цели, может уверенно переступить и еще раз ту грань, что стоило бы назвать морально допустимым пределом. Все это наводило беспросветную тоску, боль и горечь. А любые догадки не проясняли плана действий, скорее, более все запутывали, поэтому он решил дождаться возвращения в Тимурград, где мог рассчитывать на поддержку преданных ему эльфов. Пока он не знал: остался ли кто, хотя бы Артамон, предан ему.

Сам Артамон терялся в догадках. Расспросить подробно короля о таинственном втором сыне он не решался, по двум причинам: во-первых, это, в принципе, было неслыханной жестокостью для Западной страны эльфов, бросить собственное дитя в лесу, каким бы оно не родилось, а во-вторых, из этого бы последовало, что Александр прав, и его второй сын, Яромир, убил собственного брата. Потому он молчал, пристально наблюдая и за королем, и за принцем. Последний тем временем внешне наслаждался роскошью своего положения. Он отдавал приказы, самодовольно наблюдал их раболепное выполнение. При этом он не забывал сокрушаться по поводу холодности отношения к нему отца, нет, он, конечно же, не верил в его помешательство, чем уверенно зарабатывал себе авторитет среди слуг. Едва он порывался идти к его величеству, как его тут же начинали отговаривать, он сопротивлялся им некоторое время, но потом соглашался с разумностью их решения.

– О, я просто счастлив, что наш принц теперь – настоящий принц! – восторженно говорил вечером Тихон, сидя у костра в окружении своих коллег лекарей.

– Да, вы правы, – поддержал его Людвиг. – А то, если честно, в дрожь бросало при мысли: что будет потом.

Они провозгласили еще не один торжественный гимн в честь озарения разума принца, но мысли, которые не давали им покоя все последнее время не могли долго пребывать в тени.

– Господа, – тихо сказал Игнат, опасливо посмотрев при этом по сторонам, – а что вы думаете по поводу всей этой истории с лжепринцем?

– Думаю, это ложь, – резко и довольно громко заявил Тихон.

– Тише, – осек его Людвиг в ту же секунду, – будьте благоразумны!

– Извините, я просто не сдержался.

– Ничего, сейчас это веский аргумент в свою защиту.

– А я, – говорил Игнат, – склонен верить этому.

Оба эльфа удивленно посмотрели на коллегу.

– Но почему? – удивился Тихон. – Неужели чудесное исцеление принца так уж невозможно?

– Я не об этом, но, согласитесь, все это очень странно. То, что он помнит, никак не согласуется с тем, что он не помнит. Например, он не помнит имен всех тех, кого знает с детства, но в то же время знает названия всех стран, очень многих городов. А его возгласы о красоте идэлийской принцессы Лидии? Где он видел ее, чтобы делать такие выводы?

– Полно, Игнат, он видел ее на портрете.

– Когда?

– Ну, быть может, мы просто не знали о том, что к Александру попал ее портрет. И я, если честно, считаю это, вполне нормальным. Когда дело касается свадьбы…

– О какой свадьбе может идти речь? Неужели вы думаете, что королева когда-либо согласится отдать свою дочь за умственно отсталого, тем более что эта женитьба поставит крест на существовании двух независимых государств. Я уже не говорю о вражде между нашими странами! Это… абсурд!

Никто не возразил Игнату, но он определенно посеял в них зерно сомнения. Они стали более внимательно приглядываться к принцу. Действительно, почему он напрочь забыл одно, но отчетливо помнил и знал такое, что едва ли могло быть известно Алеку? Или это тоже внушила ему Камилла?

И Яромир видел это, видел, что подозрение к нему всего за какие-то сутки путешествия возросло с его полного отсутствия до максимально возможной отметки. Лишь одно удерживало их – страх. И только этим он мог воспользоваться. Он слишком рано начал говорить о своих намерениях жениться на принцессе Лидии, слишком рано.

Но как бы там ни было, в Тимурграде устроили шумное приветствие по случаю возвращения короля и принца. Народ толпами выходил на улицы, радостными возгласами приветствуя монаршую семью.

– Ура, королю Александру!

– Ура принцу Александру!

"Александр, – повторил про себя Яромир. – Как это странно звучит, но ничего, я привыкну, хотя мое имя мне нравится больше. Нет, не то, чтобы нравится, просто я к нему привык"

Торжественный прием ожидал их и на центральной площади. Слуги расстелили три зеленые полосы, расположенные под одним углом, приблизительно в тридцать градусов по отношению друг к другу, и исходящие из одной точки. Так выглядела часть флага, три зеленые полосы символизировали могучие леса западных эльфов. Звучала торжественная музыка, у входа во дворец выстроилась стража, по приказу их командира музыка разом смолкла, и с высокого крыльца вторая часть приветственного отряда спустились по ступеням вниз, они образовали своеобразный проход для короля и принца. Но каково же было удивление всех, когда его величество не просто вошел в него первым, но проигнорировал обращение к нему принца.

– Отец! Позвольте идти с вами!

Александр ничего не ответил ему, предпочтя не заметить. Молча прошел он в одиночестве мимо смущенных его поступком эльфов. Яромир шел сзади.

На крыльце их приветствовал председатель правительства, сначала короля, потом принца. С последним он поздоровался особо холодно, что также удивило стоящих рядом стражей. Юсуф почти сразу догнал и короля и коротко сказал.

– Все готово для экстренного заседания. Прикажете начинать?

– Да, зачем тянуть!

– Слушаюсь!

– В тронном зале?

– Нет, в судебном.

– В судебном! – король похлопал друга по плечу. – Спасибо тебе!

– Рад служить!

5 глава. Экстренное слушание

Не прошло и получаса, как в судебном зале собрались только что прибывшие, а также правительство и большая часть придворных – все те, кто был удостоен чести встречать короля в тронном зале. Место судьи занял Юсуф, около него, вдоль полукруглого стола, расположились члены правительства, принцу отвели место на первой скамье, где всегда сидели непосредственные участники дела, как со стороны обвинения, так и со стороны защиты, а нередко и сами обвиняемые. В последнем случае о своем истинном статусе они узнавали в ходе слушанья, так должно было быть и в этот раз.

Яромир собрал все силы, чтобы изобразить на лице недоуменное выражение, постарался улыбнуться тем, кто сейчас должен был решать его судьбу, и в первую очередь королю Александру, который сидел за вторым столом от судейского, более низком. Холодно встретил он улыбку сына, но не отвел взгляда – выдержал.

Зал шумел, все недоумевали по поводу такого внезапного разбирательства. Неужели это нельзя было отложить? Однако так считали далеко не все, поэтому одни пытались переубедить других. Переубеждения, недовольство, непонимание были разом прекращены грозным постукиванием бронзовой пирамидки об изготовленную из аналогичного металла плоскую подставку. Не смотря на то, что обвинителем вызвался быть Александр, первое слово взял его первый помощник Юсуф. Обычно суд начинался с объявления вменяемого преступнику обвинения.

– Господа! Дамы! Позвольте объявить наше экстренное заседание открытым. Не всем известно: почему решено было проводить его именно сегодня, поэтому я начну излагать суть дела с самого начала. Итак, три дня назад произошло убийство.

Зал вновь сорвался, шум не утих даже после очередного постукивания пирамидкой. Призвать всех к тишине попросил король, он встал и поднял вверх руку. Все замолчали, Александр тем временем жестом попросил Юсуфа передать ему слово.

– Я приветствую всех, кто здесь собрался. Как вы уже поняли, сегодня мы попросили всех собраться здесь по… жуткому поводу. Моего сына, Александра, убили, и убил его вот этот юноша, – король указал на Яромира, тот в свою очередь сохранил присутствие духа, не обращая внимания на изумленные взгляды эльфов. – Я призываю его к ответу!

– Встань! – громогласно объявил Юсуф.

Медленно, небрежно, Яромир поднялся с места.

– Против тебя все улики! Думаешь, превратил тело Алека в куст роз и все? А я нашел контрзаклинание, нашел и правильно применил его! – солгал Александр, который и не пытался искать нужное заклинание.

– И на этом основании вы хотите обвинить меня в убийстве брата? – спокойным голом спросил Яромир.

Такой ответ несколько смутил Александра, он ожидал совсем другой реакции, что юноша испугается, начнет изворачиваться. Впрочем, его ответ удивил не только обвинителя, но и всех собравшихся.

– Значит, ты не отрицаешь, что твое имя – Яромир? Корелли? – строго спросил Юсуф.

– Корелли? Нет, это фамилия моего приемного отца, но никак не родного. А мой родной отец – вот он.

Яромир указал рукой на короля Александра, чем поверг зал в недоумение, смешанное с негодованием и жалостью.

– Признаюсь, я взял имя брата, чтобы стать, наконец, тем, кем был рожден.

– И как ты объяснишь смерть принца? – спрашивал Юсуф (король в это время с огорошенным взглядом наблюдал за происходящим)

– Как? Почему вы спрашиваете об этом меня? Спросите того, кто непосредственно имел к этому отношение.

– И на кого же ты хочешь свалить вину?

– Свалить?! Право, что за слово! Я лишь хочу правды, и так же, как и вы, наказания виновного, точнее, виновных. Ведь, вы сделали это не один, ваше величество?

– Что?! Да как ты смеешь? – это воскликнул Юсуф: у короля пропал дар речи.

В душе Александра проносилось только одно: как он может вот так обвинять его?

– И это я могу доказать, – холодно продолжал Яромир.

Возмущенный не менее короля и Юсуфа заявлениями Яромира Артамон, знаком попросил у председателя слово. Кивком головы Юсуф разрешил ему говорить.

– И как же его величество мог сделать это? Как? Если в тот момент, когда пропал принц Александр, он находился у себя в кабинете?

– Я и не имею в виду, что он делал это собственными руками! Обычно, желая избавиться от своих детей, он поручает это кому-нибудь. В первом случае это был маг по имени Сибелиус, а во втором слуга, Дмитрий.

Дмитрий, один из первых среди целого штаба слуг короля, присутствовал в зале, когда упомянули его имя, он удивленно вскинул брови, посмотрев сначала на соседей по скамье, потом на судейский стол, потом лишь обратил взгляд на своего обвинителя, по внешнему виду которого можно было сказать только одно: он ничуть не смущен, уверен в себе и желает добиться того, о чем заявил. Бедный слуга сам растерялся под этим холодным взглядом, а ведь ему впору было задуматься: какие оправдательные пути он может и должен избрать.

– Встаньте, господин Розанов! – это прогремел голос Юсуфа.

Медленно, неуверенно оглядываясь, эльф поднялся со скамьи.

– Что вы можете сказать на это дерзкое обвинение?

– Я? – неуверенно произнес он и замолчал.

– Да, вы!

– Ничего, – пожимая плечами, говорил эльф, что явно не свидетельствовало в его защиту.

– Что, значит, ничего?! – воскликнул король Александр, – Где ты был в тот момент, когда пропал Алек?

– Я… не помню.

– Не помните? Очень плохо! – самого Юсуфа тоже не очень устраивал такой ответ: признавать виновность Дмитрия, а значит, и короля, он не хотел, тем более сейчас, когда он уже нажил в своем лице врага тому, кто с каждым словом этого заседания подтверждал свое право на обладание престолом. – Так, расскажите нам, что вы делали в тот день, и вместе мы, возможно, вспомним, где вы были в момент исчезновения принца Александра.

– Я выполнял порученные мне дела.

– И в чем же они состояли?

Но Дмитрий промолчал, более того, он опустил голову и виновато прикусил губу.

– Что вам было поручено?

– Я должен был привезти три кувшина и две амфоры из города.

– И что? Вы привезли их?

– Нет.

– Почему?

– Я… я…

На этом немногом Дмитрий смолк, чем вызвал в свой адрес очень недружелюбные взгляды.

– Ваше величество, – обратился Юсуф к королю, – Указанный товар был привезен?

– Нет.

Юсуф очень хотел спросить: почему, но не решился задать такой вопрос королю, к счастью, последний сам ответил на него.

– Две амфоры оказались разбитыми, поэтому говорить о том, что они были доставлены, едва ли приходится, а вот кувшины… их вовсе не было. Зато пьяная физиономия Дмитрия доставила свое драгоценное существо в целости и сохранности. Мне очень не хотелось, чтобы эта история вылезла наружу, но раз обстоятельства требуют.

– Интересно, по какой причине он напился? – с едва заметной иронией в голосе спросил Яромир.

– Вам слово никто не давал! – тут же осек его Юсуф, но, тем не менее, он так же, как и все ждал ответа на этот вопрос, а Дмитрий таки ответил на него.

– Я напился потому, что его величество пообещал уволить меня.

– И еще дал шанс исправить положение, – на это замечание Яромира Юсуф смерил юношу по-настоящему грозным взглядом, однако тот вопреки всему продолжал говорить. – Это слышали все, не только я, а тогда переодетый слугой по имени Лэн.

– Так вот, как ты узнал о его одежде, когда и куда он пошел! – Александр не выдержал и вскочил с места, но Яромир, надменно подняв голову, продолжал. На этот раз его никто не прерывал.

– Я хотел выяснить: в чем состоял этот шанс Дмитрия. Вы отозвали его в сторону и шепотом говорили следующее. "Убей его сегодня. Сейчас он пошел ловить бабочек. Высмотри, когда он будет в достаточно уединенном месте, и… убей вот этим кинжалом" Вы протянули ему кинжал, ваше величество! И это тоже видели все!

– Но я дал ему кинжал для того, чтобы он заменил в лавке его рукоять!

– Да? И чем вы это докажете? Свидетельством лавочника?

– У меня… нет этого свидетельства, но оно мне и не нужно! Я бы никогда не приказал убить собственного сына!

Слишком поздно понял Александр, что зря сказал это. Яромир одарил его насмешливой улыбкой.

– Никогда? А тот приказ 19 лет назад? Или он не в счет?

– Это другое! Видел бы ты сам себя тогда. Это же… – Александр тяжело дышал, говорил срывающимся голосом, готовым вот-вот перейти крик.

– Я видел себя потом, много раз. Все свои постоянно гноящиеся раны, все, потому что я должен был перевязывать их, смазывать мазями. Конечно, вам этого делать не хотелось! Как не хотелось думать и том, что Александр когда-нибудь окажется на престоле! Бедный Алек, мне искренне жаль его.

На некоторое время зал погрузился в молчание, первым его нарушил Юсуф.

– Дмитрий, куда вы дели тот кинжал, который вам дал его величество?

– Я… потерял его.

– Потеряли? А где?

– Я не помню, – эльф вновь пожал плечами, когда в этот момент как никогда он должен был думать о своей защите и отстаивании своей невиновности.

– Но то, что его величество поручили вам некое ответственное дело, вы не отрицаете?

– Нет.

– А какое дело? Вы можете сказать нам?

– Да. Он поручил мне заменить рукоять на кинжале, а также купить эти злосчастные кувшины и амфоры.

– Кстати о кувшинах и амфорах. Почему первые не были привезены, а вторые оказались разбитыми?

– А… – Дмитрий вновь замялся, но на этот раз никто не начал говорить за него, все ждали, когда он начнет говорить сам. – Приехав в город, я обнаружил, что потерял кинжал, я оставил телегу на попечении городского мальчишки, а сам пошел за кувшинами, но когда нашел подходящие, то обнаружил, что отложенные на них деньги в заднем кармане тоже пропали. Поэтому я решил купить, пока не поздно, две амфоры и спешно покинул город. А по дороге… я не справился с телегой, потому что перебрал. Но я не убивал принца. Клянусь! Именем Великого…

– Замолчите! – грозно воскликнул Юсуф. – Понимаете ли вы кого хотите призывать в свидетели?!

Дмитрий опустил глаза и не посмел назвать Его имя.

– А что скажете вы, юноша, на то, что вы убили некоего Федора?

– Убил, – спокойно заявил Яромир, – но у меня не было выбора. Не спорю, я все равно сделал ошибку – я должен был найти другой выход. Но, как это не прискорбно, я его не нашел. Мне жаль Федора Кулаева, искренне жаль.

– Значит, – спросил несколько смущенный Юсуф, – вы не отрицаете его убийство?

– Нет.

– А убийство брата?! – воскликнул Александр, вновь вставая из-за стола. На это раз он вышел на центральную площадку.

– А вы убийство сына? Или вы хотите сказать, что тот куст роз остался для меня незамеченным? Да, возможно, я поступил не слишком красиво, и не призвал вас к ответу сразу, тем более, что все улики на лицо…

– Мерзавец! Это ты убил его! – Александр решительно направился в сторону Яромира, но по знаку Юсуфа несколько стражей преградили ему дорогу. – Ах, так?! И вы и ты!..

Король обернулся к Юсуфу, посмотрев на своего недавнего помощника обиженно и укоризненно.

– Вы тоже не оставили мне выбора, ваше величество. Приказ убить сына…

– Я приказал убить чудовище, чудовище, которое теперь смеет нагло выдавать это хорошо спланированное действие за правду! Но я бы никогда не приказал убить слабоумного юношу!

Однако этим король, скорее, усугубил свое положение, чем улучшил. Он сказал слишком много: он, действительно, приказал убить своего сына, он назвал второго: слабоумным юношей, то есть указал на его главный недостаток, а не это ли побудило его к действиям в первый раз? Никто более не смотрел на короля трепетно и восторженно, но гневно и возмущенно, недоуменно и вопросительно, да. В воцарившемся молчании он читал свой приговор. Холодно и безучастно смотрел на него Яромир, тот, кого он отверг, и кто теперь смог, определенно, отомстить ему.

Его увели в сопровождении четырех стражников в башню северной части дворца. Она предназначалась для именитых заключенных, мог ли когда-нибудь подумать Александр, что он сам окажется там!