Текст книги "Венец Бога Справедливости"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 66 страниц)

10 глава. Бегство или сражение?

– Они вернулись! Такую весть принесли в кабинет главы Долины и Школы, едва только Андрей, Беатрис, Георг, Руфина и двое маленьких эльфов ступили на приемную площадку центральной башни. Их заметили еще издалека, поэтому весть отправилась к Дэ" Найяле раньше своего оформления.

– Пусть идут в 44-ю аудиторию – там больше всего места.

Конечно, все четверо драконов понимали, что им сейчас придется отвечать на вопросы, выводить и давать предположения, тогда как им безумно хотелось отдохнуть, ведь они столько времени летели без отдыха, после сражения со змиями. Единственное, что утешало: хоть кто-то, а это были маленькие эльфы, сможет сейчас насладиться едой, покоем и сном.

– Отведите детей в мои покои, – говорил Андрей своему коллеге, который пришел им доложить, что их будут ждать в сорок четвертой, судебной аудитории. – А мы дорогу знаем, дойдем.

– Хорошо, господин.

– Идемте, – быстро сказал тэниец детям и повернулся, сделал несколько шагов, но дети не сдвинулись с места.

– Что такое? – маг вновь повернулся и удивленно посмотрел на детей. – Идемте.

Но маленькие эльфы, недоверчиво посмотрев на тэнийца, не выпустили рук Андрея и Беатрис, на что оба дракона вновь улыбнулись.

– Чему вы улыбаетесь? – недоумевал тэниец.

– Идите с дяденькой, не бойтесь, а потом мы придем к вам, обещаем, – говорил Андрей, наклонившись к детям, – Верно, Беатрис?

– Да, да, мы обязательно придем, но пока мы должны уйти.

– Ладно, – со вздохом сказала Эля, и, взяв брата за руку, так, словно, он был младше, а не она, пошла вслед за тэнийцем.

Драконы, проводив их взглядом, нехотя пошли в аудиторию, откуда им – это понимали все – уйти удастся нескоро.

– Ну, что? Идемте? – не слишком-то радостным голосом, сказал Андрей, на что Георг с самой кислой миной ответил.

– Выбор сейчас – не наша тема.

По пути им почти никто не встретился, и это при всем притом, что шли они около десяти минут. Когда же Андрей первым открыл дверь, то, увидев собравшееся количество магов и учеников, несколько подался назад, наткнувшись тем самым, на Георга.

– Спокойно, брат, – ободряюще сказал он, положив руку ему на плечо. – Это еще не конец.

Слушатели центрального дугового стола почтительно встали, а вслед за ними и все собравшиеся в аудитории. Прибывшие по ступеням проследовали в центр. Поскольку отправляли в путешествие непосредственно Андрея и Беатрис, то они и вызвались отвечать на вопросы, позволив, таким образом, Георгу и Руфине посидеть какое-то время спокойно.

– Андрей, Беатрис, можете ли вы подробно рассказать о том, что произошло там, на месте гибели…, где вы были? – говорил Дэ" Найяла. – И потом: какие планы по восстановлению порядка у вас есть?

"Сказал, что выше, так сумей держать планку и в будущем" – подумал Андрей, едва уловимым движением он дал знать Беатрис, что говорить будет первым. Никто практически не заметил этого, кроме разве что, Алиева, который на это презрительно хмыкнул. Уж слишком возмущало его то, что она выбрала себе мужа, много моложе себя самой, а разница между мужем и женой у драконов в принципе не одобрялась сложившейся традицией. Но даже это не убивало его так, как то, что Беатрис не посмотрела ни на кого другого и, слыханное ли дело, после дня знакомства согласилась связать себя священно-магическими узами брака! Уж кто, а он точно не воспринимал её как великую героиню прошлого, скорее как легкомысленную барышню современности.

– Вряд ли мы можем что-то добавить к нашему отчету, господин Дэ" Найяла, поскольку ничего из того, что произошло в храме Зору нам не известно. Как Балскове заставил Великого Бога Справедливости применить против него магию? Во что он превратил свою лабораторию тоже. Конечно, Руфина была там, но ничего не увидела, откуда следует, скорее всего, то, что комнату окутывали кристаллы, но как, я не берусь судить.

– Не беретесь судить! – воскликнул Алиев. – А что вы скажете на то, что сами использовали кристаллы? Что, князь?

Андрей несколько недоуменно посмотрел на Алиева, но быстро понял, о чем идет речь, и кто мог донести эту информацию до всех.

– Да, я воспользовался кристаллами, но вовсе непреднамеренно – я лишь хотел проверить свою догадку. Однако не стоит в этом проводить параллель с действиями Сина Балскове, последний активизировал кристаллы иным способом, потому и итог вышел не такой, как у меня, хотя общей сути, это, возможно, не коснулось, я имею в виду, особенность кристаллов принимать форму желаемого.

– Но почему вы ничего не сообщили нам? Не сочли нужным?

– Не счел, и не считаю теперь, господин Алиев. Тем более что о сущности кристаллов я вам сообщил перед отъездом.

Дэ" Найяла откашлялся, дав понять Алиеву, что ему лучше замолчать, а сам обратился к Георгу.

– Ваше высочество, позволите ли спросить: а куда направлялись вы? Как вы встретились с вашим братом и его женой?

При такой формулировке вопроса Георгу очень захотелось не отвечать, но благоразумия в нем оказалось больше, чем негодования по поводу задетой гордости. Действительно, кому и какое дело до того, куда он направлялся? "В любой другой момент, да, но не сейчас!" – сказал он сам себе.

– Я вместе с Кайлом Новилиным летел в Чертомир. Брата и его жену встретил чисто случайно, по счастливому стечению обстоятельств. Андрей смог убедить меня, что искать Руфину стоит не в Чертомире, а в храме Зору.

На такие слова принца Каримэны собравшиеся ответили шумом – промолчать на такое они не смогли. Однако Георг фактически не дал никакого ответа, но зато породил массу новых вопросов.

– А почему вы решили, что эта девушка, Руфина, находится в Чертомире?

– Потому что на то у меня были веские доводы.

– Позволите узнать: какие?

– А…. Боюсь, что это, в итоге, не даст вам никакого ответа на исходный вопрос о дальнейших действиях Сина Балскове, и тем более о возможных наших действиях.

– И все-таки, Георгий, сейчас важно все. Надеюсь, вы согласитесь со мной?

Георг промолчал, что часть расценила, как нежелание помогать общему делу, часть, как недоверие принца к совету, остальные, вроде Алиева, как пренебрежение к конклаву магов. Видя это и прекрасно всё понимая, Андрей попытался вернуть разговор в исходное русло.

– Господин Дэ" Найяла, позвольте обратиться к вам с предупреждением. Долина в опасности, я имею в виду само ее существование.

– Что?! Чем вы это объясните?

– Тем, что магические завесы отреагировали на изменение пространства, и, естественно, не выстояли. Они разрушены, и разрушение от них растет. Вскоре волна докатится до башен. Даже нижние границы начали рушиться: мы заметили небольшой участок зимнего леса, который погиб.

– Чем вы докажете это, князь? – возмущенно спросил Алиев.

– Я, – Андрей несколько растерялся, – я это чувствую.

В зале раздался смех. Естественно, Беатрис, Георг и Руфина возмутились этому, тогда как сам Андрей беспомощно стоял, опустив глаза.

– А что вы еще чувствуете, князь? – ехидно спросил чей-то голос из-за спины, и подобные ему со всех сторон.

– Прекратите! – неожиданно для всех воскликнул Георг, – Не хотите верить моему брату, не надо! Но потом не жалуйтесь, что вас не предупредили, если вы вообще успеете кому-то пожаловаться!

– Ваше высочество!

– Не хочу ничего слышать! И такого отношения я ни к себе, ни к кому бы то ни было из своих близких не потерплю!

– Но можно ли верить такому?!

– Мой брат чувствует то, что было недоступно даже Великому Богу Справедливости, который обращался к нему за советом. На вашем месте я бы радовался такой возможности знать заранее то, что должно случиться и хотя бы попытался принять какое-то решение!

Все замолчали, никто более не возражал, хотя верить словам Андрея многие так и отказывались, не смотря на то, что Георг привел внушительный аргумент в его защиту.

– Хорошо, допустим, это так. Тогда что вы можете предложить? – спрашивал Дэ" Найяла. – Как вы считаете: можно ли сохранить Долину?

– Если все пойдет так, как идет сейчас, – сказала Беатрис, – то нет. Ответ Сину Балскове должен быть действенным и весомым. Для этого, я думаю, надо лучше и точнее знать природу кристаллов, специфику их действия, в чем выражается их сущность.

– Но как выяснить это?

– Уверена, Балскове не оставит начатое просто так, доверив все растущему хаосу. Наверняка, он захочет более решительных и быстрых действий. Мы должны внимательно следить за ним. И чем ближе, тем лучше.

– Вы… можете пойти на такое?

– Мы дали слово. Королеве Идэлии, что не дадим ее стране пасть разрушенной.

– И мы, – добавил Георг, – должны отомстить за Великого Бога Справедливости. И за него, и за Берендора.

– И за Камиллу, – произнесла Руфина. – Я знаю: ее больше нет. Вы можете не верить мне так же, как и князю Бероеву, но действительность от этого не изменится. Может, это и звучит, как нечто невозможное, но я была связана с Камиллой особой связью, теперь ее нет, потому что нет самой Богини целительного искусства. Я не говорила об этом вам, – обратилась она к своим недавним спутникам, – потому что сама отказывалась верить… до последнего!..

– Значит, – глухим, поникшим голосом заключил Дэ" Найяла, – нет уже трех Богов?

– И я, – начал, было, Андрей, но тут же осекся.

– Что такое?

– Я – да, терять мне нечего – заявляю также о гибели Адорио, Бога магического равновесия.

– Тоже чувствуете это? – с заметной долей иронии спросил Алиев.

– Да. И гибель Адорио и Камиллы повлекла за собой ряд последствий. Во-первых, усилилось разрушение пространства, во-вторых, стало невозможным перемещение в нем посредством магии, в-третьих, даже общение на уровне мыслей опасно своим применением, как и использование волшебства. Выход здесь может быть только один – тот, о котором говорила Беатрис. Конечно, это не дает представления о каких-то конкретных действиях, но, в конце концов, это не есть какая-нибудь школьная задача с ответом в конце учебника.

– Конкретные действия должны быть предприняты здесь, – добавил Георг, – по эвакуации Долины.

– Значит, бегство? – печальным голосом спросила Диана Нечаева.

– Они правы, – возразил Дэ" Найяла, – мы должны спасти наших учеников. Даже если это выглядит как бегство.

– И это все? – воскликнула Анна Беклемишева. – Значит, вы отказываетесь бороться?

Она озвучила вопрос, который сейчас хотели задать многие, но Дэ" Найяла не согласился с такой постановкой.

– Мы будем бороться. Долина не падет бесславно!

– Но вы же не собираетесь восстанавливать магическое равновесие? – с ужасом спросил Андрей, на что глава Долины и Школы ответил весьма холодно и даже чуть сурово.

– Если потребуется, то да.

– Но вы только усугубите положение! Идэлия итак на грани гибели, а вы своими действиями лишь ускорите ее кончину!

– Но что предлагаете вы, Андрей? Можем ли мы без очевидного ущерба для себя надеяться, что вам удастся разузнать: как действуют кристаллы, как их использует Балскове? Вот он появится здесь, и что вы сделаете?

– Все, что в наших силах! – уверенно сказал Георг. – И вы, по идее, должны помочь сохранению Планеты, а не помогать ее разрушению. Королева Амариллида дала нам слово, что не станет применять магию, но фактически она дала его не нам, а своей стране, пообещав, не разрушать ее со своей стороны. Но ведь Долина – также призвана сохранять равновесие и миропорядок в целом. И отсюда не следует, что если конкретных действий сейчас нет, то нужно бросать все и доламывать общий дом вместе с разрушительными силами!

На некоторое время зал погрузился в молчание, пока его не прервал Дэ" Найяла, твердо и уверенно он заявил.

– Долина сделает все для своего сохранения, и не станет применять губительные для всех методы.

Четверо наших героев облегченно вздохнули. Теперь можно было попросить об отдыхе, с чем и обратился Георг к собранию магов.

– Господин Дэ" Найяла, позволите ли вы нам немного отдохнуть? Или хотя бы моим спутникам, ведь им пришлось лететь практически без остановок с самого Сияющего города, плюс к этому сражение со змиями.

– Да, конечно, все остальное мы можем обсудить и завтра. Идите.

– Спасибо, – сказал Андрей, когда они вышли из аудитории, – а то я думал, что больше не выдержу.

– Я тоже сказал это от безысходности. Думаю, меня не убьют, если я попрошу: в конце концов, я – не глава башни постижения законов Природы.

– Даже не верится, что можно отдохнуть, – сказала Беатрис, – у меня, наверно, сейчас не будет сил и душ принять.

– А я и есть не хочу, – добавил Андрей, – только спать.

– Ну, вы только до спальни дойдите!

Андрей и Беатрис невольно рассмеялись.

– Ладно, не расстраивайся! Нести тебе нас не придется!

11 глава. Точка зрения

Серый гранитный потолок аркой покрывал глубокую пещеру, покатый пол ее уходил на несколько десятков метров вниз. Узкий вход наподобие щели, через который едва приникало утреннее солнце, большую часть дня здесь отсутствующее. Постоянный полумрак, затхлый воздух – одним словом, неприглядное для жилья помещение. Однако сейчас эта пещера на севере Идэлии стала пристанищем того, кто недавно заявил свои права на господство в мире. Казалось бы, это слишком странно: чтобы дракон с такими претензиями, с такими возможностями выбрал такое место. Он вполне мог захватить какой-нибудь замок, и никто бы не посмел перечить ему. Мог, но только не сейчас. После того применения магии, к которому он прибегнул, желая заставить Бога Справедливости отвечать ему, принесло ему значительные увечья. Син всерьез думал о том, что сражение с его главным соперником фактически не выиграно им: ведь, если он вслед за Амедео покинет этот мир, то какая же это победа? Не будет ли это подтверждением его слов, что все есть изменение? Но в отличие от Великого Бога Справедливости Балскове отказывался принимать свою гибель, слишком отчетливо понимая, что Амедео был прав, говоря о его, Сина, боязни смерти.

Всякий раз, как он думал об этом, новые приливы боли охватывали его. И если бы он хоть чему-то дал начало! Син не знал о распространении разрушенного пространства, иначе бы большая часть его меланхолии разом испарилась, но он постоянно думал о возможном восстановлении правления Богов. Да, он уничтожил верховного Бога, но не уничтожил их всех, что если они объединятся и утвердят принципы, положенные Амедео Ти-Ирисом? И не будет никакого хаоса, то есть будет, но временно и, получается, ненадолго.

– Нет! Не может быть! Чтобы все вот так рухнуло! Я обманул его, дважды обманул! Когда вырвался из тюрьмы, что он мне уготовил, когда заставил его применить магию! И что бы теперь вот так погибнуть! Нет! Не хочу! Не могу!

В бессильной злобе, отчаянии Син ударил по стене кулаками, на которых до сих пор сияли видимые ему кристаллические перчатки. В странной неудобной позе Син пролежал часа два, но потом неожиданно вскочил.

– Стойте! Я же сам создал их! Неужели я не могу теперь применить их?! Я хочу быть здоровым! Хочу!

Не так просто было привести кристаллы в действие. С одной стороны, что может быть проще? Просто пожелать и все сбудется, но к этому должна была устремиться каждая клеточка его тела, сознания, так только может желать только влюбленный, и не всякий, но один из тысячи, а, может, и миллиона. Кристаллы стали дополнением него самого, продолжением его воли, но всегда ли собственные устремления создают реальность?

***

Маленьких Элю и Ника провели в огромную, по их меркам, прекрасную гостиную. Дети так и замерли от восторга, увидев эти картины, резную, обитую шелком мебель, низенький столик в центре с переливающимся покрытием, на котором стояла изящная хрустальная ваза. Пол покрывал мягкий белый ковер. Комнату освещала большая хрустальная люстра, со свисающими вниз украшениями, и искусственным освещением. К счастью, здесь примененное однажды заклинание не требовало своего подтверждения, и уж тем более, оно, не будучи направлено на взаимодействие с окружающей действительностью, не реагировало на изменение пространства.

Тэниец, собиравшийся оставить детей здесь, а сам: пойти на общее собрание, но, увидев, что они замерли у входа, задержался.

– В чем дело?

И мальчик, и девочка перевели на него испуганный взгляд. Маг решительно не понимал: чем это вызвано.

– Вы что, боитесь? Не бойтесь, князь и княгиня, ведь, обещали вам, что скоро придут сюда. Князь Бероев у нас глава башни постижения законов Природы, так что эти покои на всех основаниях принадлежат ему. Вы лучше скажите: вы, наверно, проголодались?

Дети, несколько шокированные известием о высоком положении драконов, казавшихся им такими хорошими и добрыми, изумленные всем увиденным, растерянно и чуть пугливо смотрели на волшебника. Он же в свою очередь вконец отказывался понимать их поведение, он не знал: что им говорить и как.

– Я, пожалуй, все-таки принесу вам поесть, а то так, отмалчиваясь, можно и помереть с голоду. Будьте здесь, а я скоро приду. Заодно и покровителям вашим закажу ужин. А?

Дети промолчали, на что тэниец только тяжело вздохнул и, встав с корточек, вышел в коридор, оставив маленьких эльфов одних. Эля и Ника переглянулись. Еще минут десять они внимательно рассматривали все вокруг, и только потом отважились сесть на краешек дивана. Они так и сидели, словно не обращая ни на что внимание, в том числе на ужин, который им принесли, до тех пор, пока не вернулись те самые драконы, к которым они, уже успев привязаться, теперь испытывали страх и смущение. Эльфы буквально соскочили с дивана, когда те вошли.

– Ну, что, как вам здесь? Нравится? – спрашивал их Андрей самым, что ни на есть, простым и добродушным голосом. – Что такое? Что-то не так?

И тут неожиданно для всех Георг рассмеялся.

– А я знаю, что с ними! – все недоуменно посмотрели на него. – Им, наверняка, сказали: кто мы такие!

– И что? – не понял Андрей.

– А что бы ты чувствовал, брат мой, если бы ты вырос в небольшой деревне, ни разу не видел и самого обычного помещика, а тут тебе сразу и князь, и княгиня Бириимии, и принц Каримэны!

Последнего маленькие эльфы не знали, потому теперь расширившимися от ужаса глазами смотрели на Георга.

– Помните, я рассказывал вам о том эльфийском мальчике? В точности такая же реакция!

– По крайней мере, – с улыбкой сказала Беатрис, – мы знаем, что с ними.

Подойдя к детям, она взяла их за руки, и, позвав Андрея, ушла с ними в комнаты. Георг и Руфина остались одни. С большой теплотой в глазах Георг оглядел всю гостиную, от потолка до пола, от окон, до двери. Но потом выражение его сменилось на скорбное.

– Мне жутко думать об этом, но скоро всего этого не будет! А ведь я прожил здесь десять лет. Брат и того больше!.. Почему, Руфина, почему этого не должно больше быть?

– Может, мы успеем раньше, и Долина не падет!

– И ты в это веришь?

– А ты нет?! Георг, но я думала…

– Что я свято верю в свои силы? Увы, но я, как и все, не зная, конкретных действий, не верю в это!

– И это говорит мне тот, кто вел за собой солдат! Неужели ты тогда наперед знал, что и как будешь делать?

Молодой дракон несколько смутился.

– В общем-то, да! Я видел свои действия, представлял их, уверенно и отчетливо! Иначе бы я мог только праздно мечтать о победе, причем очень не долго, времени бы мне на то никто не дал.

– И все-таки вначале ты представлял только общие цели! Ты не можешь это отрицать!

– Нет, но…

Руфина подошла к нему, и, взяв за руки, умоляюще посмотрела в глаза.

– Я тоже не знаю, что делать, но я знаю: чего хочу. Я хочу, чтобы мир был, чтобы жили драконы, эльфы, гномы, тэнийцы, люди. Чтобы жили твой брат и моя мать, чтобы они могли насладиться радостями жизни! И не только они, но многие и многие! И не один век! Георг, неужели ты не хочешь этого?

– Я хочу…

Словно чувствуя, что он хочет вновь возразить, Руфина оборвала его на полуслове.

– И мы приложим все силы, чтобы добиться этого! Обещай мне!

Георг молчал, он внимательно смотрел в эти полные решимости глаза, словно искал в них источника и для своей уверенности.

– Обещаю!

***

Вновь тот самый зал, где всего день назад состоялось экстренное заседание в сердце Тимурграда. Все присутствующие здесь и сейчас были здесь и в прошлый раз, но теперь исходные роли кардинально изменились. Так, на кандидатуру обвиняемого претендовал не один, а сразу несколько эльфов, в числе почти всего правительства. А вот недавний подозреваемый в коварном и злонамеренном убийстве принял роль судьи, причем сулящего не быть снисходительным и уступчивым. Холодным и надменным взглядом осмотрел Яромир всех собравшихся в судебном зале, всех одиннадцать министров, включая премьер-министра, который после тщетных попыток угодить новому правителю, с ужасом ожидал его решения.

– Итак, все собрались, – начал Яромир, не сочтя нужным даже встать, словно заседание шло уже давно, и он успел поприветствовать тех, с кем собирался решать важные вопросы.

Отсюда возникал навязчивый вопрос: "А будет ли Яромир считаться с чьим-то мнением?" Его себе задавал сейчас каждый из членов правительства. С каким бы удовольствием они поставили его на место, приструнили, ведь, даже в отношении Александра им это удавалось, и всегда, когда это было в интересах правительства. Однако теперь они с негодованием, отчаянием, ужасом и бессильной яростью признавали: народ выступил за Яромира – это подтвердил массовый митинг, непонятно кем устроенный – а на то, что он был именно устроен, указывали и обстоятельства его проведения и характер демонстрации. Эльфы выступали за незамедлительную казнь короля Александра и скорейшее возведение на престол принца Яромира. О последнем все говорили по-разному, кто-то со страхом, ведь, тут же до общественности были донесены сведения, что юноша учился в Долине Времен Года; кто-то относился к нему с недоверием, считая сам факт существования брата-близнеца у единственного, на их взгляд принца, очень сомнительным. Но кто-то, конечно, и искренне радовался: теперь им не надо с ужасом спрашивать себя: а что будет со страной, когда к власти придет его высочество принц Александр?

Как не жестоко это звучало, но мало кто плакал по погибшему принцу Александру! Разве что отец и, конечно же, мать. Опальная королева западных эльфов от потрясения потеряла сознание, когда ей сообщили об убийстве сына. Она все равно любила его, жалела и как никто страдала, видя его недуг. Не меньший шок произвело на нее и известие о своем втором сыне. Значит, тогда она, все-таки была права! И вот тут-то ничтожное уважение к мужу, которое еще теплилось в ней, при мысли, что речь идет о короле, окончательно исчезло.

– Как он мог? Как?! Чудовище! Зачем они тянут с казнью?

– Казни, говорят, не будет, ваше величество, – говорил ей слуга Бруно, принесший важные вести.

– Что?! Да… как они могут?! О чем они там вообще думают?

В крайнем волнении королева прошлась по комнате. Она негодовала, ведь, теперь, наконец-то, у нее появился шанс за все отомстить за оскорбления с его стороны. И какие пути открывались для нее!

– Я еду к нему, – твердо заявила королева, поворачиваясь к слуге.

– Что?! Но… как же разрешение?

– О каком разрешении сейчас может идти речь, Бруно?! Просто, мой сын, скорее всего, нет, точно, не знает о моем существовании, поэтому он и не прислал никакой грамоты. Да, даже если и знает! Почему он должен посылать свой матери разрешение на выезд из этого злосчастного места – она сама хозяйка своих действий. Понятно, Бруно? Так и скажи его стражам! Пусть готовят карету и немедленно!

– Слушаюсь, ваше величество!

– Ваше величество!.. – с особым наслаждением произнесла Элизабет. – Я слишком долго не помнила об этом, но теперь, теперь все будет по-другому!

Так, королева Элизабет отправилась в Тимурград, во дворец, к сыну, где ожидала вернуть себе и имя, и власть. О ее прибытии ничего не докладывали Яромиру, ведь соглядатаи, приставленные к ней подчинялись непосредственно королю Александру, а вот так заявить о своем переходе к новому господину без детального знания создавшейся ситуации могло стать очень опрометчивым шагом, потому они не посылали голубей. О своем визите королева заявила сама, чем буквально шокировала только что окончившего заседание – разборки с правительством нового принца. Он, действительно, не знал о том, что его мать жива, однако теперь буквально не представлял, как ему реагировать на это. И только холодная логика спасла Яромира: ведь, если народ сейчас возмущен действиями короля, то реабилитация его жены также может быть расценена как подтверждение вины Александра и восстановление справедливости в итоге.

– Так, что вы прикажете, господин?

– Как что? И вы еще смеете спрашивать об этом?! Как будто сами не знаете, как подобает вести себя с королевой! Пригласите ее немедленно во дворец! И со всеми почестями, слышите?! Я сам, лично встречу ее, – добавил Яромир, когда слуга ушел. – Так будет разумнее.

Разумнее. Таким словом охарактеризовал Яромир свое отношение к матери, но внешне он подчеркивал его совершенно обратными тому действиями. Он спустился вниз и на центральном входе, на крыльце, на которое недавно первый раз взошел сам, встретил королеву. Для нее уже успели организовать приветственный хор труб с боковых башен, и даже постелить дорожку.

– Как же я рад видеть вас, матушка. Матушка! Вы ведь позволите мне так вас называть?!

Яромир с распростертыми объятьями встретил королеву, говорил по-настоящему елейным голосом, чем сразу обезоружил ее – она собиралась поставить ему в упрек то, что он не обратил на нее внимания сразу, едва пришел к власти – и заставил расплакаться.

– О, конечно! Конечно!

– Матушка, идемте во дворец! Домой. Клянусь, более никто не посмеет выгнать вас из вашего дома!

– О! Спасибо! Спасибо!