Текст книги "Венец Бога Справедливости"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 66 страниц)

29 глава. Освобождение

После спасения королевы Амариллиды и Георг, и Руфина, как никто понимавшая, насколько сейчас необходим отдых Амариллиде, не на шутку взволновались. Тут, попить бы целебного напитка, погреться у камина, хорошенько выспаться в теплой постели, но в перспективе стояли лес вместо дома, костер вместо камина, и голая земля взамен камелька. Но выхода не было, и, миновав обожженную полосу леса, они выбрали небольшую поляну. Георг, сняв свой плащ, кстати сказать, вывернутый на изнанку, положил его на землю, и предложил королеве сесть. Положенный своей лицевой стороной, плащ не мог не привлечь к себе внимание эльфиек.

– Георг, а почему…. откуда у тебя этот плащ? Да, и одежда?.. Герб Риданы, флаг, погоны офицера риданских войск, причем не низкого чина.

– А-а, ну я вам потом всё расскажу.

– Да, его это, его, – с улыбкой на лице ответила Руфина, – покинув Эллею, он отнюдь не бездельем занимался.

– Ладно, Лидия останешься здесь, если хочешь, можешь вблизи поляны пособирать хворост, а мы, Яромир, идем в лес, за дровами, а…

– А я пойду за травами, – докончила Руфина.

– Ну, да, я это и хотел сказать.

"Опять в этот лес!" – с ужасом подумал Яромир, но пока промолчал и понуро побрел вслед за Георгом, ступая, что называется, след в след. Поначалу Георг не обращал на это внимание, но как только они отошли на достаточное расстояние от лагеря, дал команду разделиться, что мальчик не преминул проигнорировать.

– Так, мы ничего не насобираем, Яромир. Ты можешь, хоть на метр отойти?

– Я боюсь: там змеи.

– У-у-у, – Георг отвернулся от него и, обротясь к животным, не только змеям, попросил не трогать мальчика. – Всё, можешь отходить на два метра.

Однако мальчик непонимающе посмотрел на него.

– Я сказал им не трогать тебя…. Да, и кому ты нужен? – Георг резко сам отошел от мальчика в сторону, Яромир едва сдержался, чтобы не побежать за ним, но зато не смог промолчать.

– Какой же ты все-таки!..

– Слушай, Яромир, – строго оборвал его Георг, – у меня нет ни времени, ни желания с тобой ругаться, хочешь: можешь высказывать всё, что угодно, но если ночью вдруг замерзнешь – не вини меня!

Яромир промолчал, и, постояв некоторое время, все-таки стал собирать ветки, за которые на третьем сборе получил очередной выговор.

– Послушай, неженка, а ты можешь донести что-нибудь потяжелее?

– Могу! – огрызнулся мальчик.

– Я проверю.

– Ну, и проверяй!

Георг не стал ничего ему более говорить, по крайней мере, пока. Страшно злился Яромир, проклиная в душе бывшего товарища, на чем свет стоит, не боясь при этом случайного вмешательства в его мысли, но Георгу в этом не было нужды, о том, что высказывал в его адрес Яромир, он и так представлял и очень жалел, что опасения его подтверждаются.

– Я больше не могу! – возмущенно воскликнул Яромир, когда они пошли за дровами в пятый раз.

– Да, Антонио может гордиться тобой!

– Причем здесь Антонио?

– Ты такая же язва, причем в тепле и без ветра, вроде как ничего, но случись что – и всё – никакого благородства.

– Не тебе судить!

– Ах, простите, пожалуйста, за точное сравнение от несведущего.

– Да, ты…

– Замолчи, Яромир! Никто не волен и не способен создавать из ребенка желаемое – разумное существо само должно формироваться, лишь опираясь на помощь близких, и строить свой дворец самостоятельно – каким он будет, зависит только от тебя. Злость, месть, зависть, гнев никогда не дадут тебе прочного материала, и если ты не поймешь этого, то так и будешь рыть себе дорогу в пропасть и сила твоя тебе не поможет, ибо она подвластна тебе, как и разум – ступая по выбранной тобой дороге, очень легко потерять и то, и другое. Не сжигай своды замки уже сейчас. В тебе очень много зла, даже не зла, а стремления к разрушению, Яромир, и если ты не можешь побороть это уже сейчас, то, что будет потом?

Некоторое время Яромир молчал, не в силах ни что-либо возразить, ни сдвинуться с места, пожалуй, только сейчас он понял, что хотел показать ему Георг: основы, на которые он опирается. Однако, если Георг называл их плохими, непрочными, то видел ли их такими сам Яромир?

Да, не было никаких удобств в лесу, сидя на ворохе мха и листьев, вкруг костра, но под открытым небом, в окружении вековых дубов, никто не чувствовал этого, даже Яромир присмирел и внимательно слушал рассказ Лидии.

– Теперь уже нельзя отрицать, что заговор – дело рук Алисии, – говорила девочка, и тогда, тоже без нее не обошлось.

– Увы, – со вздохом сказала королева, – мне искренне жаль, что моя сестра так поступила. Честно сказать, и в прошлый раз, я знала, что она виновата, но… все-таки надеялась, что она поймет, сделает должные выводы.

– Ну, она, может, и сделала, – возразил Георг, – мне почему-то кажется, что руководит заговором не она, но тот маг. Я даже…

Георг замолчал, тогда, как все уже внимательно слушали его, и теперь ждали ответа.

– А завеса, надо полагать, его рук дело? – помогла ему выйти из положения своим вопросом Руфина. – Ты это имел в виду тогда?

– Да, то есть, нет, это было не просто колдовство.

– Простите, а какой завесе идет речь? – спросила Амариллида.

– О той, что окружала усыпальницу, – пояснила Лидия и с восторгом добавила, – но Георг ее расколдовал!

– Магическая завеса перед усыпальницей? Но зачем? Кого он боялся?

– Меня, – чуть слышно произнес Георг, но, поняв, что сказал лишнее, тут же прикусил губу, и, резко встав, под предлогом пойти к реке, скрылся в лесу. Руфина, чуть обождав, последовала за ним. Георг, действительно, спустился к реке, девушка застала его на берегу: он сидел к ней спиной, обняв колени, устремив взгляд на чуть движимые ветерком волны. Руфина неспешно приблизилась к нему и расположилась рядом. Некоторое время они молчали, с самого начала установившаяся между ними непринужденность отношений и сейчас сделала свое дело: Георг совсем не обиделся на то, что она последовала за ним, наоборот, он даже тому обрадовался. В свою очередь Руфина не стала его ни о чем расспрашивать, потому как знала: если надо, он и так всё расскажет ей.

– Ты солгала мне тогда, сказав, что была с отцом в будущем и видела меня?

– Да.

– На самом деле ты видела меня в прошлом, в храме Зору?

– Да.

– Но зачем ты искала меня? Ведь, мы даже не разговаривали тогда?!

– Я… отец говорил, что…. что он, – голос напрочь отказывал ей в твердости и звуковых возможностях, последние слова, Руфина прошептала, – что он убил тебя! Я хотела спасти тебя! Если бы ты знал, как я обрадовалась тогда, встретив тебя в Эллее, хотя и была в некотором шоке, узнав, кто ты.

– Ты не могла сказать мне правду?

– Нет, не могла.

– Значит, и я сейчас не могу всего рассказать.

– Я понимаю.

– Могу лишь сказать, что уверен: тот маг – Син Балскове…

– Что?! Но… он умер.

– Значит, не умер. Я был в прошлом, Руфина, и видел зверя, которого он создал, по описанию, точь-в-точь нынешний демон в Идэлии.

– Возможно, кто-то, просто воссоздал чудовище Балскове.

– Возможно. Тогда это – очень умелое копирование под самого Балскове, а о серьезных способностях нашего загадочного мага говорит ещё и тот факт, что завеса вкруг усыпальницы была основана на двух законах Природы, прибавь к этому еще пять в создании зверя. Уже семь, и лишь о четырех из этого списка известно в Долине.

– Но откуда тебе известно это? Из послания?

– В послании сокрыта бездна информации, но непосвященному оно ничего не откроет, в том числе и то, как стать Богом, поскольку написано на священном языке, языке Богов. Хотя, то, что Богом нельзя стать, не имея к этому связи с Природными началами, и так понятно.

– Прости, конечно, Георг, но ты сам выдаешь себя: о неизвестных в Долине законах Природы тебе могли сообщить только сами Боги.

– Это я и не хочу скрывать от тебя.

– Значит, тогда тебя исцелила…

– Сама Камилла.

Некоторое время они молчали, Руфина восхищенно смотрела на Георга, но все-таки говорили они о прошлом, тогда как теперь огромную проблему представляло грядущее.

– Георг, а что здесь-то делать? Что будет с королевой Амариллидой?

– Я не знаю, она, наверняка, захочет вернуть себе трон – это понятно, но как этого добиться?! Однозначно, мы сделаем все возможное, вопрос в том: хватит ли наших сил, не так уж их и много.

– Может, попытаться бежать из страны? И уже с союзной военной помощью возвращаться?

– Военная помощь – это хорошо, верная опора, но идти отсюда до границы… – путь не близкий. Да, и королева, чувствую я, вряд ли согласится.

– А если… воспользоваться змием? До самого Сияющего города?

– Это вариант. Вряд ли Балскове и Алисия поднимут на нее войска в столице, к тому же теперь у нас есть Перстень королевы, если он признает Амариллиду, то мы сможем опираться не только на собственные силы, но и на реальный атрибут власти.

– Значит, оставим пока этот план?

– Да, остановимся на этом – теперь бы только ночь пережить.

Они встали и направились обратно к костру.

– Как будем вести пост?

– Быть может, лучше попросить об этом ночных обитателей леса? – вопросом на вопрос ответила Руфина. – Нам всем нужно выспаться и отдохнуть.

– Я не против, осталось только убедить в этом нашего Яромира – для него это мотив из далекой сказки.

Спуск к реке был и высоким и крутым, так, что Руфина, то и дело подбирая подолы длинного платья, чуть отстала, и вдруг, неожиданно вскрикнула – Георг мгновенно развернулся и успел поддержать ее, она согнулась в три погибели, держась за сердце, тяжело дышала.

– Что случилось?

– Не знаю, – отрывисто ответила драконица.

– Сядь. Вот так. Что-нибудь болит? Может, тебя кто-нибудь укусил или ты на что-то наступила?

– Нет, – прошептала она побелевшими губами, – сердце… так больно кольнуло.

– А раньше такое было?

– Нет, не знаю – не помню.

Георг, не выпуская рук Руфины, хотел, было, опуститься рядом нее, но тут же привстал.

– Что это? – Георг наклонился и, нащупав в траве предмет, поднял его. – Это браслет! – радостно воскликнул юноша, – посмотри на руку!

Руфина, не веря своим глазам и ощущениям, как и его словам, неуверенно потрогала запястье – браслета, действительно, там не было. Даже забыв о боли, которая впрочем, утихла также быстро и неожиданно, как появилась, она радостно улыбнулась, хотелось еще что-то сказать, но на то не было ни сил, ни возможности: ей ежесекундно приходилось глотать ручейки слез. Говорил Георг, стоя подле нее на коленях.

– Тасмир был прав: он сказал, что я скоро увижу твое освобождение!

– Я… я свободна?

– Да, Руфина, да! – Георг взял ее за руки. – Это же здорово, я так рад за тебя!

Руфина словно в полусне смотрела на Георга, он улыбался, радовался ее освобождению, которое она с трудом осознавала.

***

Уход Георга, а потом и Руфины поначалу смутил эльфов, но обсуждать они это не стали, к тому же у Лидии появилась прекрасная возможность расспросить "странного мальчика" про перстень, столь похожий на тот самый перстень королевы, который она давно приметила на его руке. Если это и не был тот перстень, то всё равно он был как-то связан с ним: идэлийцы еще с момента исчезновения одного из символов королевской власти, хотели создать хотя бы подобный ему, сначала с меньшим потенциалом магии, потом просто повторяющим очертания, но ничего не получалось – все экземпляры рассыпались на мелкие кусочки. Почему же не соединялись заново алмазное колечко и черная гростовая лапка, сжимающая жемчужный глаз? Для всех это оставалось загадкой, даже маги Долины Времен Года ничего не могли сделать, в конце концов, королева Идэлии Арина повелела создать обычный перстень с изображением герба.

Лидия, шепнув о подмеченном ею сходстве матери, подошла поближе к костру, чтобы добавить новых дров и укомплектовать прогоревшие длинные бревна. Амариллида меж тем сама повнимательней пригляделась к перстню. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Яромир накрыл перстень другой рукой, он, конечно, помнил о своем благом намерении вернуть его истинным владельцам, но страх быть вновь куда-нибудь перенесенным сейчас диктовал условия.

– Яромир, верно? – спросила Амариллида, обратясь к мальчику.

– А?

– Ты ведь Яромир?

– Да.

– Скажи, пожалуйста, Яромир, только не обижайся, этот перстень, что ты носишь на правой руке, откуда он у тебя?

Мальчик молчал, понимая, что скрывать что-либо бессмысленно: перстень узнан, но и отдать его он не мог.

– Да, это тот самый перстень королевы! – запальчиво ответил Яромир, загнанным зверьком посмотрев на женщину, умоляющим тоном он продолжал. – Но я не могу отдать его вам. То есть он мне не нужен, просто, отдать – значит, снять, а я не хочу опять к Зору!

– Ты видел Зору? – с явной насмешкой в голосе спросила Лидия.

– Да, видел. Этот перстень перенес меня в прошлое, едва я снял его с пальца!

Мальчик дышал часто и так, словно пробежал не один десяток метров. Вновь в сознании вставали недавние события: он один в горах, ему нужно шагнуть в пропасть, преследование Зору, а эльфийки смотрят на него весьма скептически и недовольно – они, действительно, решили, что он их разыгрывает!..

– Почему вы мне не верите? Вон, у Георга спросите, у Руфины!

– А-а, получается, перстень снял ты, а Георг и Руфина перенеслись в прошлое вместе с тобой?

– Да, то есть, нет. Георг перенесся со мной, а Руфина там была, она же дочь Зору!

– Ну да, и она уже не одну тысячу лет живет в этом мире! – со смешком подытожила Лидия.

– Но так и есть!

Нет, они не верят – Яромир чуть не плакал, ну что им сказать еще, чтобы они, наконец, поверили?!

– Я говорю правду. Когда я снял перстень, то вместе с Георгом перенесся в прошлое в храм Зору.

– Яромир, – строго сказала Амариллида, – то, что Зору жил на Планете – уже вопрос, по крайней мере, загадка.

– Но…

– Ты же утверждаешь, что видел его, что был в прошлом!

– И что Руфина живет не одну тысячу лет! – добавила Лидия.

– Вот когда он вернется, вы возьмите и проверьте: у нее на левой руке браслет узницы Тасмира.

– Хорошо, Яромир, – вполне миролюбиво сказала Амариллида, решив, что несколько перестаралась со строгостью. – Подождем, когда она вернется, и она, и Георг.

Но прежде, чем драконы вновь показались на поляне, прошло минут двадцать пять, за все это время Яромир даже не шелохнулся, словно, замерев, хотел раствориться в воздухе – обе эльфийки отнюдь не теряли его из виду, но и допытываться более или отговаривать отказаться от слов не стали. Они говорили о своем, причем мальчик напрочь перестал понимать идэлийский язык, хотя он его знал достаточно хорошо. Когда в полосе огонька показались драконы, все разом посмотрели на них, под таким внимательным и ожидающим взглядом оба почувствовали себя ужасно неловко.

– Что? – удивленно спросил Георг. – Что такое?

– Да, мы тут без вас столько нового узнали! – ответила Лидия, – в смысле Яромир рассказал нам. Вот, ты, Руфина, оказывается – дочь самого служителя Магического Огня Зору!

– Что?! – переспросила Руфина, совершенно сбитая с толку. Она не знала, как поступить: признаться или нет. Второе, оправдает Яромира, но может основательно подвести ее и это при условии, что теперь она свободна. Как отреагируют эльфийки? Хорошо, если просто промолчат, а если испугаются, будут относиться недобро и подозрительно? Путь за нее выбрал Георг, она безоговорочно последовала за ним.

– С чего ты это взял, Яромир? – спросил юноша без какой-либо наигранности в голосе, ничем не выдавая себя и внешне. Зато лицо, поза Яромира выражали целый набор эмоций: изумление, непонимание, обиду, зарождающийся гнев.

– Да, вы что? Сговорились, что ли?

– Сговорились в чем, Яромир? – холодно спросил Георг, совсем, как тогда, на болоте. – Откуда эти подозрения?

– Но…

– Дело в том, что мы спросили Яромира о перстне на его руке, – пояснила Амариллида, – он ответил, что это, действительно, тот самый перстень королевы, но снять перстень он боится, поскольку в предыдущий раз это вызвало перенос в прошлое, в храм Зору.

– Где он видел тебя, Руфина, – продолжала Лидия тихим голосом, словно говорила явную небылицу, чем, в общем-то, и были для нее оправдания мальчика.

– Абсурд, – заключил Георг, – как она, по-твоему, прожила несколько тысяч лет?

– А как же браслет? – мальчик даже встал. – Он был на ее руке, браслет узницы Тасмира, она сама мне его показывала.

– У меня… нет никакого браслета, Яромир, ты ошибаешься.

Для достоверности своих слов девушка закатала по локоть рукава кофточки, но первой неловко стало не ей, но Георгу.

– Ну, хватит! Это уже слишком, Яромир!

– Может, ты еще скажешь, что мы и в прошлом не были?

– В каком прошлом? Что за мука тебя укусила, Яромир?

Мальчика даже затрясло: да, как он может, вот так нагло все отрицать, а она, Руфина, казалось такой благородной, честной, добропорядочной.

– Ладно, успокойся, – вкрадчиво говорил Георг. – Может, тебе это просто приснилось?

– И Зору приснился, и Руфина, и ее мать, Беатрис, тоже приснилась, и Морис, и Алан! – но все доводы мальчика никого не убеждали, если только эльфиек в легком его помешательстве. Георг продолжал миротворческую позицию.

– Ладно, Яромир, пусть не приснилось. Но вообще, я так понимаю, весь сыр бор из-за перстня? Может, мы все сядем и спокойно об этом погорим? Ссориться нам ни к чему, я думаю, это все понимают.

Георг и Руфина сели – Яромир расположился у самого огня: так, по крайней мере, не надо было ни на кого смотреть.

– Ваше величество, – спокойно своим приятным голосом говорил Георг, – перстень, действительно, тот самый. Но я не уверен, что вам сейчас стоит брать его.

– Да, я… и не собиралась, просто…

– Дело в том, что перстень, так сказать, прижился на руке Яромира, и вряд ли это случайно, в конце концов, перстень сам обладает правом выбора. Хотя вполне возможно, что это был лишь шаг к возвращению, от гномов к королевской семье Идэлии.

– От гномов?! – удивленно воскликнула Амариллида. – Все эти годы он был у них или они тоже нашли его?

– Это теперь узнать сложно, вряд ли гномы сознаются в том, что они скрывали у себя перстень королевы. Хотя, может, Яромир что-нибудь сможет объяснить нам. Яромир, ты ведь разговаривал с тем гномом, Виктором, как происходила ваша встреча?

Мальчик заговорил не сразу, отвечал же холодно и монотонно. Он, действительно, ужасно обидчив, но даже и понимая это, сейчас он не пытался хоть как-то повлиять на себя и сменить тон. Нет, он будет говорить так, и ни как иначе!

– Мне очень хотелось участвовать в Играх, но по малости лет меня никто бы туда не взял. Гном Виктор предложил мне выступить за него, чтобы я спрятался под помостом и во время общего смятения, за которое он отвечал, я должен был выстрелить. Как бы в уплату он предложил мне этот перстень, я узнал его и только поэтому согласился, к тому же Дмитрий, принц Риданы, уговаривал меня. Я… мы хотели вернуть перстень в Идэлию, но я ни о каких его выборах не знал, иначе бы ни за что его не надел!

– Яромир, попробуй сейчас снять перстень, – предложил Георг, так, словно говорил о пустяках. – Не бойся, снимай его медленно, а я скажу тебе: есть магическое действие или нет.

Мальчик даже повернулся и запальчиво спросил.

– Значит, путешествие в прошлое было?

– Нет, по правде, я думаю: перстень усыпил тебя и послал эти странные видения.

Мальчик вновь демонстративно отвернулся: да, как он может так нагло врать, а все ведь ради нее, Руфины.

– Ну, что: попробуешь или боишься?

– Ничего я не боюсь!

Яромир захотел даже резко снять этот проклятый перстень, принесший ему столько неприятностей, ведь и маг западных эльфов нашел его не случайно, но с помощью Виктора, который во всем признался магу, когда тот застал его выходящего из комнаты ученика королевского мага Риданы. Если бы ни этот перстень, то не было бы этого перенесения в Идэлию, в то проклятое болото, потом в прошлое, еще хуже, в замок Зору. А самое страшное: теперь у него нет отца. Отец – значит, родной, считал он, или, по крайней мере, как у драконов, приемный ребенок всегда знает: кто его настоящие родители, но в благодарность, как и родные дети, называет их родителями. А это что? Антонио обманывал его и это Яромир не собирался прощать. Мельком пробежали эти мысли в сознании мальчика прежде, чем снять перстень. Георг, чтобы лучше улавливать силовые вибрации, поднес ладони к самого перстню – ничего не происходило, и Яромир беспрепятственно снял перстень, лишь держа его у самого кончика пальца, он заколебался. А что если?.. Нет, он не боится! "Да, возьмите его совсем!" Резко сняв перстень, мальчик встал и, подойдя к королеве, протянул его ей. Амариллида скептически взглянула на творение Зору потом на Яромира и, наконец, на Георга, в последнем случае вопросительно.

– Возьмите, – спокойно предложил юноша, – только подносите его к пальцу медленно.

Взять – не взять? Обычно, если что-то нам непонятно, мы вряд ли охотно тому доверяем: какая такая способность чувствовать магические вибрации? Но внимательный сосредоточенный взгляд Георга внушал уверенность. Амариллида осторожно взяла перстень с руки мальчика и медленно вплотную поднесла к пальцу.

– Ничего! – удивился Георг. – Если бы перстень вам сопротивлялся – это уже было бы заметно, поверьте, на себе испробовал, поэтому можете спокойно одевать его.

Теперь испугалась даже Лидия, хотя она не раз убеждалась в таинственных способностях принца Каримэны, а в особенности его брата, чувствовать любые силовые потоки. Сейчас больше вспоминались не те примеры, а случай с обожженной рукой Тимура. Однако Амариллида не показала и тени волнения, хотя в душе испытывала самое настоящее чувство страха, также медленно она поднесла перстень к самому пальцу и… беспрепятственно одела его.

– Но почему? – недоумевала женщина.

– Не знаю, могу предположить только два варианта: либо перстень не карает незнающих, либо признает двоих правителей. Проверим последнее?

Яромир испуганно посмотрел сначала на него, потом на королеву, которая, к великому его сожалению, уже сняла перстень и протянула ему со словами:

– Не бойся! Георг скажет тебе, если что не так пойдет.

Итог – перстень признает обоих владельцев, включая врага, сумевшего победить его, но последний не стал демонстрировать своего достижения, ему, как и Руфине, пришлось бы слишком многое объяснять. Поэтому, Георг предложил закончить этим день, и без того полный потрясений, чтобы еще к ним добавлять и ночное время.

Яромир откровенно ужаснулся одной постели с Георгом, но в случае отказа он мог рассчитывать только на лиственную или моховую постель, но не на теплый плащ. У него, конечно, был и свой плащ, но его пришлось отдать Лидии, да и смог бы он при самом отчаянном желании отказать настоятельной просьбе Георга. Долго не мог уснуть мальчик в эту ночь, и это несмотря на все передряги прошедшего дня, при всей его мимолетности нельзя отрицать его существование.