Текст книги "Венец Бога Справедливости"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 66 страниц)

2 глава. Новый принц западных эльфов

Высокие вековые дубы кольцом окружали небольшое имение на берегу озера: несмотря на свои очень скромные размеры, практически полное отсутствие сооружений кроме основного здания, оно принадлежало королевской семье западных эльфов. Его не любили представители нескольких поколений, тем более что это поместье часто становилось местом пребывания неугодных членов монаршей фамилии. Но некоторые, как например, нынешний король Александр VI, находили в нем покой и отдых, среди прекрасных естественных оград и сооружений. Чем не ограда чудом замкнутое кольцо дубов? Чем не сооружение расположенные треугольником сосны, между которыми умудрилась вырасти ель? И какой еще бассейн был нужен, как не маленькое и удивительно чистое озеро, окружено раскидистыми зарослями ивы?

Последние шесть лет король стал приезжать сюда все чаще. Ему не раз предлагали сделать, наконец, здесь хоть что-нибудь, хотя бы соорудить нормальные дороги и тропинки, но Александр только покачивал головой и просил оставить все, как есть. "Лучше, чем Природа, не сделает никто", – говорил он.

Король приезжал сюда в сопровождении своего сына, то есть всей своей семьи. Его жена, законная королева Элизабет, так и оставалась вдали от столицы, Тимурграда, к слову сказать, она жила в подобном этому имении, но, правда, в куда более обустроенном. По официальным законам король не имел права заводить вторую жену при живой первой, что Александр десять лет (Э) назад хотел кардинально исправить, но народ не позволил этому свершиться, он поставил монарха перед выбором: или восстание и восстановление традиционного правила или добровольное следование завету предков. Несколько приближенных советовали ему пойти на уступки и эльфам и себе самому, но королю хватило смелости отказать, и не подстраивать убийство жены. Он сам попросил ее уехать от него, под предлогом того, что она оскорблена его поведением, пообещав ей взамен безопасность и отказ от полюбившейся ему девушки. Если бы она не согласилась, он стал бы появляться в свете в сопровождении не только нее, но и соперницы. Конечно, это тоже не встретило одобрений, говорили в открытую, что Александр насильно отослал жену из столицы, но такой вариант более устраивал консервативно настроенных граждан, чем двоеженство короля. Много переживал по этому поводу и принц, он был далек от всех этих частностей: следование или не следование законам предков. Он просто хотел жить с мамой, видеть ее, слышать, но отец оставался неумолим. Единственное, что он допустил: их встречи каждым летом.

И вот сейчас было как раз лето, юного Александра вот-вот должны были отвезти к матери, он искренне радовался, начинал петь и прыгать. В свои девятнадцать он сохранил ум семилетнего мальчика, всю его резвость, непосредственность и наивность. Когда король смотрел на него, то все более он подумывал о том, чтобы не настаивать на возвращении сына: видеть его было и так нелегко, а после очередной поездки к матери еще более.

"Мне кажется, его недуг усиливается! – с ужасом думал он последние два года. – Должен ведь он хоть немного понимать окружающее!" Все чаще его посещали мысли о том, втором сыне, которого он отверг дважды. Последнее все более давило на него, он мучился от угрызений совести, от сознания того, что дважды бросил своего ребенка, отказав ему в имени и признании. Он помнил, как отреагировал мальчик на его слова: "В Тимурграде есть принц. Извини, но ты не можешь им быть" Зачем он это сказал? Зачем? Сколько раз потом он пробовал пригласить Яромира к себе, но тот всякий раз отказывался, вначале вежливо, а однажды в самой непосредственной резкой форме.

"Я не желаю пересекать и мыслью границу вашего государства, не то, что физически. И уж тем более я не желаю видеть города, в котором в скором времени будет править истинный король Тимурграда"

Вот так ответил Яромир своему кровному отцу, властителю Западной страны эльфов, в ответ на его приглашение приехать на совершеннолетие (а его потомки Тимура достигали в 19 лет) юного принца. Но, отдать должное, Александр не очень обиделся, если только на себя. В конце концов, он сам спровоцировал такой отношение сына, за что теперь должен был расплачиваться не только он, но и вся страна. Как Алек мог править страной? Этот вопрос западные эльфы задавали наравне с таким, как: что будет, когда Боги разгневаются на нашу страну?

Александр в ужасе обхватил голову руками, стоящие подле него слуги встрепенулись.

– Что такое, ваше величество? – спросил его первый министр, Артамон, он был одним из немногих, кто мог задать королю вопрос, не взирая на то, что тот, начав писать письмо, просил пять минут назад не беспокоить его.

– Ничего, пусть все выйдут, Артамон, я хочу побыть один.

– Мне тоже уйти?

– Да, будь любезен.

– Но… вам точно ничего не надо?

– Нет, – Александр слабо улыбнулся. – Спасибо. Можешь не беспокоиться.

Слуги оставили посты, и почти все уже вышли из небольшого кабинета короля, Артамон выходил последним, но не успел он закрыть дверь, как в образовавшуюся щель, проскочил Алек.

– Папа, папа, смотри: какую бабочку я нашел!

Некоторое время король молчал, но потом нашел в себе силы ответить, даже мягко.

– Покажи.

– Вот, смотрите! Видите, какие у нее синие крылышки! Здорово, правда?

Он смотрел на него сияющими от счастья глазами, в них не было и намека на какое-то сознание вины за свое поведение – да, и могло ли оно быть, если Алек считал его, самым что ни на есть естественным и нормальным. И это понимал его отец, понимал, и оттого еще более мрачнел.

– Да, бабочка очень красивая, – говорил он, беря в руки банку с маленькой узницей. – Но, может, теперь ты мы отпустим ее?

– Отпустим? – на детски невинном лице юноши отразилось разочарование.

– Но, Алек, она ведь должна лететь. Нельзя заставлять ее против воли сидеть в клетке – бабочка должна летать.

– Но я поймал ее!

– Молодец, но, – на какое-то мгновение Александр замолчал: нет, горе-принц не мог понять его нравоучений – надо было идти сходным путем. – Ты ведь играл?

– Ну… да.

– Ты выиграл. А теперь ты можешь отпустить бабочку, чтобы потом вы сыграли в догонялки еще раз. А?

– Ну… ладно, ты прав!

"Ты!" – вновь отметил про себя Александр. Вроде какое-то время он научился обращаться к отцу на "вы", но потом вновь перешел на прежний уровень. И никто не мог доказать юноше, что тем самым он оскорбляет своего родителя. Для Алека же обращение на "вы" означало подчеркивание того, что перед ним чужие, а не свои. Но ведь отец – родной, значит, свой. На этот счет у него была своя логика.

– Так, все-таки отпустить?

– Отпустить.

Глубоко вздохнув, Алек подошел к окну и открыл крышку банки – с легкостью и предельной быстротой покинула бабочка свою временную темницу, что юный эльф опять понял по-своему.

– Она играет, папа, играет! Я должен ее догнать.

С шумом Алек выскочил в коридор и побежал на улицу, со стоном король опустил голову на руки.

Не замечая ничего вокруг, крепко держа в руке сачок, мчался Алек через лужайку, он потерял бабочку из виду, но, решив, что она вернется на прежнее место, где он поймал ее, побежал обратно к зарослям ивы. Эти заросли проходили вдоль всего озера, где-то переходя в настоящий лесок, а где-то представая тонкой полоской. Там, где он выиграл игру в догонялки, ивы охватили несколько десятков квадратных метров. Алек спустился вниз и, крадучись, пробрался внутрь.

– Бабочка, ты где? Я тебя все равно найду и опять выиграю!

Далее последовало то, чего Алек мог ожидать меньше всего: внезапно раздался смех. Юноша едва не вскрикнул и замер на месте, он хотел убежать, но чувствовал, что ноги у него налились невероятной тяжестью. Смех повторился, на этот раз еще более зло, и на более близком расстоянии. Алек хотел спросить: "Кто это?", но губы и язык тоже отказались подчиняться ему. Он тяжело дышал, страх буквально сдавливал его.

– Боишься? – спросил голос. – Ох, и трус же ты!

Потом из-за кустов появился, наконец, обладатель голоса, увидев которого Алек вконец перестал что-либо понимать: перед ним стоял его двойник! Такой же юноша, как и он, в такой же одежде, и только кинжал за поясом представлял собой отличие между ними. Глаза Алека изумленно расширились, а глаза Яромира презрительно сузились. Он помнил, что они с Александром были очень похожи, но чтоб настолько, один в один! Это заставило его проникнуться еще большей неприязнью к брату, которого он не знал.

– Так вот ты какой – принц Западной страны эльфов.

– Да, – голос подвел на первом слове, и Алек сорвался на неровный фальцет, – я принц!

– Принц! Да, какой ты принц! Ты – ничтожество!

Алек хотел что-то возразить, но на деле получились только жалкие попытки: набирая воздух, он тщетно пытался начать говорить. Да, это было злое отражение. А ведь ему нянюшки о таком рассказывали. Когда ребенок провинится чрез меры, ему предстает его злой двойник, который начинает жить вместо него. Яромир не знал этой сказки, но уверенно следовал ее сюжету.

– Знаешь, я даже рад, что мы не росли вместе – обои столько нервов сохранили!

Медленно доставал Яромир кинжал – неотрывно за этим следил Алек, смутные догадки как стрелы больно пронзали его сознание, что-то подсказывало ему: это не просто так! Малая рассудочная часть твердила: "Беги!", но ноги оставались ватными, на них он не мог сделать и шага.

– В-общем, здравствуй и прощай, брат! Брат… Слово-то, какое, оно для меня звучит странно, непонятно, но я и не хочу его понимать!

– Брат? – рассеяно спросил Алек. – У меня нет брата!

Нет – он твердо это знал. Разве отец умолчал бы о таком? Нет, конечно, нет, значит, его двойник – только двойник, и он не может являться ему братом. Но, похоже, злое отражения Алека и не собиралось это отрицать.

– Да, Алек, твой… наш отец не захотел, чтобы у тебя был брат, у меня был брат, но, возможно, как я уже говорил, это к лучшему. Во всяком случае, теперь это открывает для меня прекрасные дали. Но обсуждать их с тобой я не хочу. Во-первых, у меня нет на это времени, а во-вторых, ты все равно не поймешь. Так что, извини и… прощай!

Юноша смотрел на свое злое отражение с ужасом, изумлением и непониманием. В последний момент он все-таки сорвался с места, но момент был, действительно последним в жизни незадачливого принца Западной страны эльфов. Кинжал настиг его в считанные мгновенья, попав в спину, и наиболее яркие события жизни пронеслись в голове юноши. Как маленького его брал на руки отец, как мать водила за руку до того момента, как теперь он бежал за бабочкой. Он так и не узнал, что бабочка была всего лишь на всего колдовством Яромира, нового принца западных эльфов. Свои магические фокусы он продолжил и далее, превратив тело Алека в небольшой кустик роз.

– Прощай, брат, – тихо повторил он, в очередной раз перешагивая через тело, пусть и измененное волей Яромира внешне, по сути это ничего не меняло.

Неспешным шагом Яромир обогнул ивовые заросли, а затем, дойдя до полосы видимости со стороны дома, приступил ко второй части плана. Он схватился за голову и очень нетрезвой походкой пошел вперед, иногда, для пущей достоверности, падая и с трудом поднимаясь потом. Его очень быстро заметили охранники, нянюшки и дядьки, только что не все сразу они кинулись юноше навстречу. Среди них был и тот самый Питирим, который пять лет назад (Д) едва не лишился работы, недоглядев за принцем – похоже, теперь король точно не станет прощать его. У него все оборвалось внутри, когда он увидел, как тот, кто теперь выдавал себя за Алека, упал землю и с превеликим трудом поднялся после. Питирим бежал, не чувствуя под собой ног, к принцу он подбежал первым.

– Господин! Господин! Что с тобой?

– Голова, – простонал Яромир, и с неописуемой болью в глазах посмотрел на эльфа. Сейчас юноша был, действительно, очень бледен, но не от того, что ему вдруг стало плохо, а потому, что он вызвал эту бледность действием специального совершенно безвредного для него состава. Таким пользовался хоть однажды каждый ученик Долины Времен Года, если ему, например, очень не хотелось идти на урок физкультуры или сдавать какую-нибудь контрольную.

– Что случилось?

– Не помню!

– Когда…. Ах, да что я!

С этими словами он поднял Яромира как ребенка на руки и понес к дому, к ним уже подоспело несколько слуг, три нянюшки и два охранника. За свою не дюжую силу Питирим, собственно, и был оставлен на службе при юном принце – он в случае чего всегда мог поднять его без какого-либо паланкина. Меж тем нянюшки заверещали вокруг как стайка перепуганных птичек.

– Что? Что случилось?

– Что болит, господин?

– Как это случилось?

Но Яромир стойко молчал, всем своим видом показывая, что говорить ему тяжело. Да и Питирим прикрикнул на них, заявив, что они только делают хуже.

– Ему и так плохо, и вы еще тут!

В кабинет короля постучались – не прошло и десяти минут с того момента, как он попросил не тревожить его. Нет, он совсем не имел в виду такое малое количество времени. Первые два стука он проигнорировал, на втором пришел в ярость.

– Я же просил не беспокоить меня! – воскликнул он, поднимаясь с кресла. Решительными шагами он достиг двери и резко открыл ее.

– Ваше величество! – затрясся охранник. – Простите, но принц, он…

– Что? Что такое?

– Его Питирим несет на руках.

– Что? Что?! Сколько это может повторяться! Вы не можете усмотреть за одним! Можно подумать, он так мал, что его приходится искать по полдня! Прочь с дороги!

Король бесцеремонно отстранил побелевшего от волнения эльфа и поспешно вышел на лестницу. Когда он спустился вниз, на первый этаж, в дом уже внесли принца. Питирим аккуратно положил его на диван, дав возможность лекарям осмотреть юношу.

– Чего столпились! – прикрикнул Александр на успевшую собраться толпу зевак, после чего они все поспешно вернулись к оставленной работе. – Что случилось?!

– Не знаю, ваше величество, я…

– Вы никогда ничего не знаете! Только как заниматься вместо вверенной вам работы всем, чем ни попадя!

Питирим молчал: по большому счету король был прав, они далеко не всегда неотрывно следили за Алеком, чаще вверяя юношу самому себе.

– Ну, что? – спрашивал он лекарей, которые только приступили к осмотру принца.

– Мы еще пока ничего не можем сказать, – тихо ответил главный королевский лекарь, зная, что королю в таких случаях лучше отвечать по-существу, а если не знаешь: что, то жди волны гнева.

– И вы смеете мне это говорить! Да как у вас наглости хватило говорить мне такое в лицо!

– Ваше величество, – попробовал, было, образумить его Питирим, но этим только нарвался на подписание себе выхода на преждевременную пенсию.

– А ты вообще молчи! И запомни: ты уволен! Уволен! Убирайся конюшни чистить или лучше сиди дома, чтобы никому не вредить своей работой, а то у тебя в конюшне ни одна лошадь не выживет!

Питирим побледнел – подписывая увольнение себе, он подписывал смертный приговор и своей больной дочери. Кто теперь возьмет его на работу после таких заявлений короля? Здесь если и оставался выход, то только один – бежать из страны. Но куда? В Ридану? Там он ряд ли выживет, еще, чего доброго, попадет в рабство и уже тогда точно не сможет помочь своей дочке. Но куда еще? В Идэлию? Нет, там не примут западного эльфа по идейным соображениям. Царство Льва и Королевство Серебряного Дерева – вотчины людей, им не известна, да и не нужна эльфийская медицина. А богатая Каримэна – недоступный плод для представителя любого иного народа, чем драконы. Питирим тупо смотрел на короля, ему было уже все равно: кричит он – а он кричал – или нет. Самое страшное уже свершилось.

– Что ты стоишь, остолоп? – донеслись до него слова, после того, как кто-то с силой дернул его плечо. Это был один из лекарей. – Отнеси его в комнату, наверх. Да, не урони, смотри!

Он безоговорочно повиновался. Меж тем лекари с недоумением смотрели друг на друга: они, естественно, не нашли признаков какой-либо болезни у Яромира, его болевые гримасы отражались в них волной недоумения. Что могло вызвать такое поведение юноши? Они не знали, но зато понимали: стоит им признаться в этом королю и им придется распрощаться с работой так же, как и Питириму.

– У него приступ лихорадки Иеронимуса, это не страшно, поверьте.

– Лихорадки кого?..

– Вы, возможно, не слышали о такой болезни, потому что она очень редкая, но нестрашная. Это недомогание скоро пройдет. Своевременный прием лекарств, постельный режим и все будет в порядке.

Яромир едва не рассмеялся, услышав вердикт лекарей. Он сам никогда не слышал о такой болезни, но вовсе не потому, что плохо учил медицину, а потому, что такой болезни не было в принципе. Перепуганные эльфы придумали ее, найдя в этом спасение для себя и отсрочку перед установлением точного диагноза. Пока же они успокоили короля и дали выпить приличную порцию обезболивающего со снотворным принцу. Яромир с негодованием для себя отметил, что его страшно клонит в сон, но сопротивляться сейчас он не мог. Иначе его блистательный план сорвался бы.

– Что-то изменилось в нем, – сказал он подошедшему Артамону, когда юношу проносили мимо него.

– Что именно?

– Лицо у него не такое. Не глупое, нет, но очень умное и еще жестокое…

– Полно, ваше величество. Как можно увидеть такое на лице спящего?

– Можно, Артамон, можно, тем более, когда догадки могут иметь прочную опору.

– О какой опоре вы говорите? – осторожно спросил Артамон, на что король ответил резко, только что не грубо.

– Ни о какой! Ты стал задавать слишком много вопросов, Артамон! Не забывай о том, где твое место!

Артамон не ожидал такого резкого оборота, потому смотрел на короля непонимающе и даже изумленно. Но, впрочем, он довольно быстро справился с собой: в конце концов, такое поведение Александра могло диктоваться уверенной раздражительностью последних нескольких лет, и, конечно же, теперешней тревогой за принца. Артамон склонил голову в знак признания своей неправоты и попросил короля отпустить его.

– Иди!

– Слушаюсь, – Артамон поспешно развернулся и отправился к выходу, но на пороге вынужден был остановиться: его окликнул король.

– Подожди! Артамон, проверьте там все, откуда он шел. Может, что найдете.

– Будет исполнено, – кланяясь, говорил Артамон. Взяв с собой несколько эльфов он отправился в те самые ивовые заросли, где теперь о содеянном напоминал только небольшой куст роз, столь не естественно расположенный в таком месте.

3 глава. Чудесная болезнь Иеронимуса

Новоявленный принц Западной страны эльфов проспал до следующего утра. Его пробуждения с равно противоположными чувствами ожидали король и лекари, если первому хотелось поскорее увидеть сына в полном здравии, то вторым как можно дольше оттянуть время до принятия какого-то конкретного решения, для чего они собрали совет Что же все-таки сказать королю? Продолжить лгать о некоей болезни Иеронимуса? – но как тогда лечить юношу, ведь, очевидно, ему плохо, а они не знают: как ему помочь.

– Надо подробно расспросить его, – говорил старший из лекарей, Тихон, – а уж потом, если он ничего не вспомнит, будем составлять диагноз нашей чудо-болезни.

– Да… – протянул Игнат, его первый помощник, – и как он только поверил нам!

– И как вы только додумались до такого, господин Людвиг! Это просто…

– Возмутительно, Тихон.

– Возмутительно? Почему? Вы спасли нас!

– Но спас ли я тем самым юношу? Ведь мы так и не знаем: что с ним, чем его лечить, и чем это, в конце концов, может обернуться. Что если, мы с каждой минутой нашего бездействия упускаем возможность помочь ему!..

– Все это, конечно так, – отозвался Игнат, – но у меня, если честно, сложилось впечатление, что он абсолютно здоров и все это просто выдумал. Что если он хотел так поиграть с нами?

– Поиграть! Что вы, Игнат, это при его-то уме-разуме! Нет, я в это не верю.

– Но у вас есть какие-то другие объяснения столь странному поведению?

– А я думаю, – настаивал Людвиг, – он болен некоей болезнью, о которой мы ничего не знаем, а сейчас еще и боимся это признать.

Он вопросительно посмотрел сначала на одного коллегу, потом на другого, но оба потупили взгляд и промолчали, расценив это молчание как согласие с его утверждением, Людвиг продолжал в том же русле.

– Итак, мы все-таки должны, как мне кажется признать свое бездействие, вызванное нашим незнанием.

– И вы скажете об этом королю? – возмутился Игнат. – Если так, то вам вконец не дорога ваша служба и…

– А вам недорога жизнь бедного юноши, с которым Природа и так обошлась, как с самым последним негодяем! Бедный мальчик! Если бы он только понимал весь ужас своего положения!.. Он бы, верно, впал в отчаяние.

– Его счастье – он ничего не понимает, – вторил ему Тихон. Игнат же не унимался, для него одна мысль о признании во всем королю являлась возмутительной и недопустимой.

– И все-таки, господа, вы не можете не признавать, что последствия нашего заявления будут ужасны.

– Вы правы, коллега, – согласился Тихон, – но давайте пока не будем нагонять панику и попробуем для начала расспросить юношу. Я думаю: может, он просто сорвал какой-нибудь цветок с резким запахом, испугался, что у него закружилась голова и вот, таким образом…

– Все-таки придумал? – Людвиг в упор посмотрел на главного лекаря, тот вынужден был лишь пожать плечами и согласиться.

– Во всяком случае, пока я склонен думать именно так.

Все трое терпеливо ждали, когда Яромир проснется, после своего небольшого совета они даже начинали терять терпение. Поскольку слова юноши, и только они могли решить их дальнейшую судьбу, им оставалось ждать и тешить себя мыслями о радужном итоге всей этой истории, гоня прочь дурные предчувствия.

– Он проснулся! – такую весть им принес слуга, которому вверили охранять покой принца.

Трое лекарей тут же встали и направились в соседнюю комнату, войдя в которую вынуждены были замереть. Последним шел Игнат, он едва не налетел на застывших в дверях Тихона и Людвига. Будучи ниже их ростом, он приподнялся на носках и попытался в просвете между плечами увидеть то, что их так поразило. Едва он увидел нечто сам, как тоже вынужден был открыть рот от изумления. В какой-то момент его даже пошатнуло – он невольно оперся руками на Тихона и Людвига.

На кровати сидел принц, он несколько удивленно смотрел на вытянутые лица слуг и лекарей. Но его удивление не шло ни в какое сравнение с удивлением присутствующих: они еще никогда не видели столь осмысленного взгляда принца, казалось, эти умные пронзительные глаза, не могут сочетаться с привычным им глуповатым лицом. Впрочем, с лицом тоже были проблемы: на нем не осталось и капли той детской наивности, что была присуща юному принцу. Так, что же произошло с ним?

– Как себя чувствует наш господин? – спросила, наконец, нянюшка Роза, которая также сидела подле принца.

– Прекрасно, но я… не помню…. как вас зовут.

Такое заявление вновь ввергло всех присутствующих в молчание, на этот раз более продолжительное, чем только что. Слуги, лекари переглядывались между собой, беспомощно, с ужасом и непониманием.

– Господин, – сказал на этот раз Людвиг, – а меня вы помните?

– Кажется, да. Вы были подле меня, когда меня принес какой-то мужчина? Но имени… тоже не помню!..

По всему видно было, что принц ужасно сокрушается тем, что не может вспомнить имен эльфов, которые были с ним чуть ли не с рождения. Не менее сокрушались по этому поводу и сами эльфы. В душе Яромир холодно отметил: клюнули.

– Ваше высочество, а ваше имя вы помните?

– Мое? – Яромир изобразил глубокую задумчивость на лице. – Да, наверно, да, или…. Напомните, пожалуйста!

– Александр, вас зовут Александр, – говорила ему Роза, – вы – наследный принц Западной страны эльфов.

– Правда? – Яромир удивился почти искренне: слышать такое ему приходилось, правда, впервые.

– Да, конечно, ваш отец – король нашей страны, Александр VI.

– Здорово! А отец – этот тот эльф с большим медальоном, который тоже подходил ко мне? Он еще называл меня "Алек".

– Да, да, – закивали все чуть ли не в один голос.

– Значит, это мой отец, а вы, кто вы?

– Я – Тихон – главный лекарь при королевской семье. Это мои коллеги: Игнат и Людвиг, – все трое по очереди поклонились.

– Я – Роза – ваша няня.

– Няня? – резко оборвал ее принц. – Разве я маленький?

– Нет, но…

– Что но? Что вы скрываете от меня?

– Ничего, поверьте, – попытался заверить его Тихон, с ужасом отметив про себя, что смотрел сейчас на него юноша точно так же, как днем раньше король: очень недобро. Но откуда такой взгляд у незадачливого принца Алека? Если только… на него не снизошла какая-нибудь божественная благодать, исцелившая его от недуга. Тогда вполне могла сойти за правду и их ложь о болезни Иеронимуса.

– Господин, – продолжал Тихон. – Вы, конечно же, не нуждаетесь в услугах няни, просто, она растила вас, вот поэтому и пришла сейчас сюда, ведь она волнуется за вас.

– Да, да, – обрадовано закивала Роза, такой ответ при нынешней перемене принца весьма удовлетворял ее.

– Ну ладно, я уж думал…

Думал! Часто ли такое слово произносил принц! Все собравшиеся вновь переглянулись, но на этот раз никто не сомневался: на юношу, действительно, снизошла божественная благодать, и теперь никто уже не задаст пугающего вопроса: "Что было бы, если б на нашу страну обрушился гнев Богов?"

– Хвала Великому Богу Справедливости! – воскликнул Тихон, он смело подошел к кровати принца и сел на поставленный рядом стул.

Он ничего не заметил, но юноша изменился в лице при одном упоминании о Великом Боге Справедливости: он побледнел. В душе его вспыли воспоминания о визите к Богине Амнэрис, ее взгляд. То, над чем он еще совсем недавно смеялся с Балскове, совсем не смешило его и тогда и сейчас. Уверенно всплывали в голове слова Зору о том, что она отомстит. Что если и он сейчас – всего лишь орудие в ее руках? Она сказала ему, что хочет помочь, что вступила в соглашение с Сином, правда о последнем она сообщила Балскове сама. Что конкретно она сказала ему? Почему-то Яромир был склонен думать о том, что она передала ему тот разговор в нужном ей русле. И все-таки, как бы там ни было, он никому не собирался говорить о своих подозрениях, тем более искать встречи с Сином. Он быстро собрался с силами – возможно, именно поэтому никто из эльфов ничего не заметил – сейчас он играл роль, которая могла дать ему прочное положение, что бы там не происходило в рамках войны Сина с Богами. К тому же никто ведь так и не понял: почему внезапно пошатнулось равновесие. Почему Великий Бог Справедливости не являлся более никому из смертных, не помогал им, почему от любого применения магии, все волшебники погибали. Но, конечно, кто бы стал думать об истинных причинах всего происходящего – большинство расценило это как гнев великого Бога. Яромир отогнал прочь все печальные мысли и перешел к решению насущных вопросов.

– Я хочу встать.

– Господин, быть может, вам лучше остаться в постели? – осторожно предложил Тихон.

– Но я прекрасно себя чувствую! Плохо было вчера, но сегодня нет и тени того недомогания.

– Это просто замечательно. А не могли бы вы припомнить: что причинило вам вчера боль?

– Скорее, кто. Я видел прекрасную женщину, она улыбалась мне. А потом сказала, что теперь я здоров и направила ко мне руки. Я почувствовал резкую боль, в голове. Мне стало немного не по себе, потому я пошел к дому.

Его внимательно слушали. Естественно, с первых слов юноши никто не сомневался: его посетила сама Богиня целительного искусства Камилла.

– Потом меня подхватил тот мужчина…

– Питирим, – подсказала ему Роза.

– Да, Питирим, и он перенес меня в дом, ну а дальше вы все знаете.

– О, господин! Это… такая прекрасная весть – то, что вы теперь здоровы! – воскликнул Людвиг.

– Здоров? – удивился Яромир. – Разве я был чем-то болен?

– Нет, то есть, да…

– Так, да или нет?

– Скорее да, – тихо сказал Людвиг. – Позволите доложить об этом его величеству?

– Да, конечно. Но, может, я встречу его в саду?

– Нет, господин, вам лучше сегодня остаться в постели, – твердо сказал Тихон, – А сад… мы можем открыть окно? Как?

– Всего лишь окно! – разочарованно протянул Яромир, низко опустив голову. – Что ж, если вы настаиваете. Вы, ведь, как я понимаю, лекари?

– Да.

– Тогда вы должны быть правы: лекари лучше знают, что нужно больному, хотя, как я уже говорил, я очень даже хорошо себя чувствую.

– Значит, вы поправляетесь! А это – замечательно!

Слуга, который доложил лекарям о пробуждении принца по их же просьбе пошел докладывать королю о чудесном исцелении юноши. Его величество тем временем прогуливался по саду, если о таковом вообще можно было говорить. Садом здесь условно называли всю естественную растительность перед домом. Слуга едва не налетел на короля, выскочив из боковой двери: Александр как раз в этот момент проходил мимо нее.

– Смотри куда несешься!

– О, простите, ваше величество, простите! Я искал вас, но я не знал, что вы сейчас у этой двери. Простите, простите!

– Искал меня? – прервал король потоки его извинений. – Зачем?

– А… так затем, чтобы сказать, что прекрасный принц Александр проснулся и что божественной благодатью он исцелен и наделен разумом.

– Разумом? – глаза короля гневно сузились: он не выносил любых намеков на скудоумие принца.

– Он… он теперь рассуждает, а смотрит, знаете, как смотрит! Такого умного взгляда и у главы Долины нет!

Александр на мгновение замер: в то, что на Алека снизошла такая благодать, он не верил, а вот в то, что место несчастного юноши мог занять другой – да. Но откуда здесь оказаться Яромиру? И где тогда Алек? Словно ответом на последней мысленный вопрос короля прозвучал голос Артамона, он подошел сзади, и мрачноватым голосом произнес.

– Ничего, ваше величество. Мы прочесали весь район и много больше того, но ничего странного, кроме куста роз не нашли.

– Куста роз? – Александр обернулся и в упор посмотрел на своего министра. – Откуда здесь куст роз?

– Я, – Артамон растерялся, – не знаю, я тоже решил, что это очень странно, но…

– Где это чудовище? – резко спросил Александр, вновь поворачиваясь к слуге, принесшему, казалось бы, такую приятную весть.

– А…

– Где тот, кого вы называете Алеком?

– У себя. Там, где его вчера и оставили.

Король, не говоря более ни слова, быстрыми и решительными шагами направился внутрь дома, на второй этаж. Артамон и обескураженный произошедшим слуга последовали за ним. Александр буквально ворвался в комнату, чем поверг в недоумение всех собравшихся там, включая и Яромира.

– Ты! Что ты сделал с моим сыном?!

Быстро, так, что ни Тихон, ни Людвиг, ни кто либо еще не успели даже опомниться, он пересек комнату и подскочил к юноше, потом схватил его за горло и сжал с такой силой, что у того сразу сбилось дыхание, а поскольку он сидел, облокатясь о подушки, то не смог высвободиться из этих настоящих тисков.