Текст книги "Венец Бога Справедливости"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 66 страниц)

47 глава. Умение прощать

Совсем немного оставалось до Каримэны, величественной страны драконов, прекрасных и могущественных существ. Здесь, на границе с Риданой, вставали величественные горы, являясь естественной природной границей, дополнением которой служила знаменитая магическая завеса, созданная великим Амедео Ти-Ирисом. Она почти ничем не выдавала себя, только при свете солнца становились заметны легкие серебристые переливы. Сейчас, в дневное время суток, при наличии безоблачного неба они искрились особенно ярко. И никогда ранее Георг не испытывал такого чувства гордости за свою страну, как теперь. Лишь на мгновение ему стало немного страшно.

"Каримэна, моя родина. Я ведь совсем не помню тебя… Смогу ли я вновь принять тебя и смогу ли стать тебе родным?"

Королевский картеж следовал из Долины Времен Года, так решила королевская семья, ведь они должны были навестить Андрея. Юный князь Бириимии уверенно поправлялся после своего смертельного броска, а присутствие родителей и брата, дало ему немалый приток сил и энергии, так, что даже к концу их пятидневного визита он порывался сразу лететь с ними, но лекари категорически запретили ему это, а глава Долины сумел объяснить это срочной необходимостью его присутствия в Долине. Он обещал вылететь, как только сможет, в свою очередь Альчести и Даниил пообещали не делать никаких празднеств без него.

Впереди показалась башня, выстроенная на срединном уровне горных пик, в таких башнях располагались пограничные посты. Вновь прибывшим повезло: стражи возвращались с облета, поэтому ждать их пришлось недолго. Драконы, издалека узнав королеву и короля, без каких-либо обычных процедур дознания, открыли им небольшое пространство в магической завесе, приветствовали властителей склоненными головами.

Четыре дня летел королевский картеж по просторам Каримэны, но на следующий день, когда уже были видны стены и шпили соборов Карим, случилось то, чего так опасалась Альчести с момента своего возвращения на родину. Дракон, несший принца, постепенно сбавил общий темп и вскоре отстал от остальных.

"В чем дело? Что-то не так?" – тут же спросил его Георг, отчего тому стало не по себе: он не ожидал, что принц может общаться на таком уровне, поскольку это умение могло стоить жизни всему замыслу, стоило только юноше прочесть его мысли, а проникновение в сознание он отражал весьма посредственно. Но сейчас самое главное было не выдать себя, своего волнения, дракон отвечал по намеченному плану, тем более что и свой плюс здесь был.

"Да… чего-то сердце прихватило"

"Может, тогда вам лучше спуститься?"

"Нет, как можно! Но вы не волнуйтесь: я не упаду, просто мы сейчас помедленней полетим, а потом, глядишь, и легче станет"

Но, вопреки предположениям Алистера, королева сразу заметила его отставание от остальных, даже не смотря на неслышное общение его с принцем.

"В чем дело, почему вы отстали?"

"Что-то с сердцем, ваше величество, покалывает"

"Спускайтесь немедленно: не хватало, чтоб ты упал и разбился вместе с моим сыном", – потом она обратилась к Грину, министру спорта Каримэны, что летел рядом с ней, и сказала ему спуститься вслед за Алистером и взять Георга.

Драконы безоговорочно повиновались, и лишь когда Грин стал подробно расспрашивать Алистера о характере боли, Георг заметил неладное – один из драконов, Борис буквально вплотную приблизился к Альчести, а другой стрелой пронесся между ней и Даниилом. Именно в этот момент Борис, подлетев с другой стороны, впился когтями в спину королевы, отвлеченной маневром Арна.

– Нет! – воскликнули одновременно и Даниил, и Георг.

Но все было предусмотрено – помочь ей они не могли: на первого тут же набросился Арн, а второго повалил на землю внезапно оживший Алистер, предварительно он мощным ударом убрал Грина, потом быстро нагнал принца, что не представило для него труда.

Резкая боль пронзила тело Альчести, но она не желала отдаваться ей, драконица резко развернулась, но Борис слишком крепко держался, чтобы упасть, хотя его и здорово крутануло, да и болью это отдалось в теле Альчести, но не его. Королева повторила свою попытку второй раз, но, поняв, что это лишь ослабит ее еще больше, избрала несколько другую тактику: она не стала поворачиваться в пределах той плоскости над землей, в которой они летели, но перевернулась в воздухе, резко прекратив работать крыльями. В результате на Бориса обрушалась нешуточная масса, он отчаянно забил крыльями, чтобы удержаться на весу. Пока он был занят этим, Альчести прогнала по телу небольшой волновой разряд, он не причинил ей вреда, но многократно усилился в теле противника. Борис на мгновенье выпустил добычу – Альчести почувствовала это сразу, собрав последние силы, она вновь перевернулась и обдала дракона волной огня. Моментально вспыхнула его шерсть, и камнем рухнул вниз тот, кто двадцать лет назад вынес из захваченного садика полуживую дочку – малышка, спрятавшись под столом, случайно попала под тяжелый удар дубинкой хольви, который предназначался не ей, а собранному на столе из фрагментов гербу Каримэны. Девочку выходили, но она осталась калекой, что теперь суждено было Борису, которого успел подхватить один из участников игр, который в числе немногих подоспел к месту событий. Спортсмены летели несколько поодаль от королевской четы и ее ближайшей свиты, но, увидев покушение на жизнь царских особ, немедленно ускорили темп. Итак, один из них подхватил Бориса, а другой ослабевшую Альчести, еще двое вместе с Даниилом силой опустили на землю Арна.

Алистер, повалив на землю принца, попытался связать его магической леской, за что едва не поплатился жизнью: Георг с такой силой откинул его, что поднявший после удара Грин зажмурился от образовавшейся при этом вспышке. Георг даже обрадовался, что против него применили магическое действие – навались на него Алистер просто массой своего тела, принцу бы не сразу удалось применить магию, не говоря уже про то, что он не смог бы противостоять силе взрослого дракона. Алистер надолго потерял связь с внешним миром, а Георг всецело погрузился в события, разворачивающиеся в воздухе. Когда же Альчести упала вниз, он невольно воскликнул: "Мама!", и молитвенно закрыл глаза, когда ее подхватило один из спортсменов. А потом, не смотря на разделяющее их расстояние, он побежал туда, куда опустили его мать. В это время Грин, успевший преобразиться, догнал его и на лету поймал одной из лап.

– Пусти!

– Я не причиню вам вреда, ваше высочество. Слово дворянина.

Не то, чтобы Георг поверил ему, скорее знал, что сейчас никто из заговорщиков не решится продолжить начатое: все удобные моменты упущены. То расстояние, что Георг даже бегом мог преодолеть не менее, чем за десять минут, Грин отмерил несколькими взмахами крыльев. Осторожно, чтобы ненароком не навредить своей драгоценной ноше, он приземлился рядом с Альчести и бережно опустил принца на землю. Сейчас Альчести была в первородном обличии, истекая кровью, она лежала на руках у мужа.

– Отец! Она жива?

Георг опустился подле них на колени.

– Ваше, величество, – сказал Грин, – нужно отнести ее во дворец. Ей помогут – раны не очень глубокие.

– Нет! Я не отдам ее вам на растерзанье!

– Но, – настаивал Грин, – это был заговор, заговор кучки озлобленных драконов, во дворце же ей ничего не угрожает.

– Я сказал: нет! – воскликнул Даниил и, обратясь к Георгу, сказал. – Посмотри за ней.

Бережно он опустил жену на землю, затем отошел на несколько шагов, чтобы преобразиться. Грин настойчиво последовал за ним.

– Ваше величество!

– Отойди, Грин, не то последуешь вслед за Борисом!

– Прошу вас, ваше величество! Ей нужна помощь, она может не дожить до того момента, когда вы покинете Каримэну, подумайте об этом, пожалуйста.

Но Даниил уже протянул лапу, чтобы взять Альчести, но в этот момент Георг неожиданно встал между ним и женой.

– Нет, отец, он прав!

– Неужели ты не понимаешь, что они убьют ее?!

– Они не посмеют! Ну, хотите, я заставлю их!

Даниил замер в нерешительности, он сам, не меньше сына переживал за Альчести и боялся причинить ей еще больший вред. Наверно, раньше, он не воспринял бы слов Георга всерьез, но, встретив его там, в Ридане, он понял: перед ним уже не тот мальчик, которого он знал до дня визита Эдварда.

– Хорошо, взбирайся на спину, – он опустил крыло, чтобы Георг мог быстро забраться на него и, осторожно взяв жену, взмыл в воздух.

Через мгновенье по приказу Грина остальные драконы, крепко держа предателей, последовали за ними. Вот так, вместо радостной встречи королевской четы, принца, своих участников в международных играх, драконы молча провожали взглядами короля, несшего раненую королеву. Даниил опустился на приемной площадке дворца, не доверив жену никому из слуг, он сам отнес ее в их покои.

Страшное известие быстро распространилось по дворцу, сразу же были вызваны целители – Эдвин Вронский и Индира Залесская.

– Ты поможешь ей, Эдвин? – спрашивал Даниил.

Лекарь, не совсем понимая истинную причину его тона, торопливо ответил.

– Да, да конечно, не беспокойтесь: тут все поправимо. Игорь, неси повязки, быстро, Анна – лесной воды, Инга – бальзам Альберта.

– Ты не ответил на вопрос! – воскликнул Даниил. – Ты поможешь ей?

– Конечно, ваше величество, мы поможем ей, – в два раза тише и в три раза спокойнее ответила ему Индира Залесская.

– Поможем, Даниил, не волнуйся.

И не взирая более на присутствие и пытливые взгляды короля, они всецело погрузились в свое дело. Георг, облокотясь о стену, осторожно спустился на корточки, немного погодя Даниил сел рядом него. Они так остались сидеть здесь, не взирая ни на какие просьбы. Глубоко вздохнув, их покинули Морель и Ирина, а потом и все остальные. Сиделка королеве не требовались – их и так было две – поэтому Даниил отослал присланную Эдвином женщину.

Под утро Даниил задремал, Георг посмотрел на него с улыбкой: ему самому спать не приходилось с той самой последней ночи перед Тэнией, по крайней мере, по собственной воле, несколько ночей до этого, родители, подметив, что его мучит бессонница, сказали ему пить успокоительные капли со снотворным, но сегодня никто не напомнил ему о приеме лекарств. "Пусть поспят. Мне не спится, но зато им хорошо", подумал он.

Сейчас ему казалось, что это тишина непроницаема, а тот поцелуй на дворцовой площади Риданы – всего лишь видение, чудный сон. Какова же реальность? Не утешительная. Что теперь должно было последовать за этим нападением? Новые заговоры? Георг всерьез подумывал о том, чтобы покинуть Каримэну, на этот раз навсегда, правда, он плохо представлял: кто тогда будет править. Но потом решил: "Какое-то время Эдвард, а там, глядишь, дадут начало новой династии. Если только Андрей не согласится принять пост, в конце концов, он такой же потомок Амедео Антвелле Ти-Ириса, как и я. Да, нет, что я такое говорю! Он, едва узнает, что случилось, ни за что не оденет корону, это ведь равно что предать маму, отца, да и через собственные честь и достоинство переступить. Нет, Андрей не согласится, и я тоже!" Вначале Георг только злился, представлял: как можно отомстить. Но потом ему вдруг стало ужасно неприятно, мерзко и противно. "Что я такое говорю! Опять месть, опять злость. Нужно уметь прощать"

– Прощать, – вслух произнес Георг. – Да, нужно уметь прощать. Я… если бы она сейчас могла слышать меня. Мне жутко сознавать, что мои родители так поступили, такое совершили, но я знаю, что они способны не только на злое и мне хочется, чтобы впредь они как можно больше проявляли это доброе, а не злое. Мама, папа, я… могу, нет, я просто прощаю вас, прощаю.

– Спасибо, – внезапно для себя услышал он ответ матери.

– Мама! Вы проснулись!

Георг мгновенно поднялся с кресла и подошел к постели.

– Как же я рад, что вы открыли глаза! Как вы себя чувствуете?

– Хорошо. Милый мой, милый, я знала, что любишь меня.

– Конечно, люблю, просто…

– Молчи… я знаю, сколь виновата перед тобой.

– Тогда я прощаю вас, прощаю!

***

Утром следующего дня Георг попросил отца собрать народ на площади, о поводе собрания умалчивалось, что вызвало некоторое недовольство со стороны ряда сенаторов, в первую очередь бывших правителей. Но Даниил только пожимал плечами и уклончиво немногословно отвечал: "Надо" К полудню почти все жители Карим, а также немалое количество жителей прилегающих (по меркам драконов) к Каримам поселений.

– Отец, а здесь есть усилитель голоса? – спрашивал Георг, несколько смущенный таким количеством народа.

– Да, конечно, вот оно.

– Но…

– Думал, должен быть такой же, как в Долине? – рассмеялся Даниил.

– Ну, хотя бы, как в Сияющем городе.

– Ладно, зато заклинание там такое же! Что ж, – Даниил положил ему на плечо руку, – удачи тебе, я в тебя верю!

– Спасибо, папа.

– Папа? Кажется, ты сказал, что не возьмешь мою фамилию?

– Пока нет, вы должны понять.

Даниил кивнул.

– Спасибо!

Георг подошел к небольшому кругу, установленному на рукояти, и мысленно произнеся заклинание, обратился к собравшимся.

– Жители Каримэны! В первую очередь, спасибо вам за то, что откликнулись на нашу просьбу и пришли сюда, на эту площадь. Все вы знаете, что случилось вчера, и все вы знаете, что случилось двадцать лет назад. Да, многие из вас скажут: одно с другим связано и первое – наказание за второе. Но не кажется ли вам, что вы вступаете на тот же путь. За обидой следует месть, месть порождает новую обиду, и за ней вновь будет следовать месть, и вновь обида. Так нужна ли нам эта бесконечная цепь, неужели мы не в силах разорвать ее? Не в силах простить? Неужели никто из вас не сможет сказать: "Я выше этого, я умею прощать"? Я не верю в это, но решать вам: жить ли дальше в ненависти или начинать новую страницу жизни с теми идеалами, что дали нам наши великие предки. Я не думаю, что вы настолько слабее тех первых драконов. Так, как думаете вы? Можете ли вы простить?

– Да! – воскликнул кто-то в толпе.

Этот ответ некоторое время передавался по цепочке, а потом его стали повторять хором. Даниил подошел к сыну и, обняв его сзади за плечи, шепотом сказал.

– Я горжусь тобой! И… я могу простить.

– Спасибо, – ответил ему Георг, а поскольку сказал он это во весь голос, то это "спасибо" стало обращено и ко всем собравшимся драконам.

– Да здравствует принц!

Но Георг поднял руку, попросив еще немного тишины.

– Я хочу последовать вашему примеру, достойные жители Каримэны, и тоже простить. Тех предателей, и… недавнего короля Эдварда, – в толпе послышались удивленные восклицания. – Пусть он идет с миром и с моим, и также, я надеюсь, с вашим прощением. Да восстановится мир в Каримэне!

Послесловие

Величайший дар – умение прощать, оно дает нам шанс начать новый этап в жизни, возможность увидеть новые горизонты, новые вершины. Не опускайтесь вглубь, но идите вперед, к Солнцу!

Часть вторая. В предвестии войны

1 глава. Исчезновение Руфины

Прекрасный миг, чудесный миг

Начала дня – мгновенье утра.

Уж солнца луч в покой проник,

Лица лучом коснулся будто.

О! Новый день уже возник.

Новый день, ясный и теплый, встречала Тэния, такими же теплыми и добрыми улыбками своих граждан. Каждый день в Ридане начинался благодарениями Природе, тэнийцы, эльфы пели подобные песни дома, в школах, на работе. Солнце ласково опустило лучик на лицо Руфины – девушка улыбнулась и сразу открыла глаза.

– Доброе утро, Природа, – прошептала девушка и, как и всегда, добавила. – Доброе утро, Георг.

Солнце освещало большую часть просторной спальни Руфины, нужно было вставать, а девушке очень хотелось еще какое-то время полежать в постели. Но сон куда-то улетучился – солнце, словно, спугнуло его. Да и в дверь постучали – нет, поспать сегодня ей больше не удастся.

– Госпожа, – это была Мирра, ее служанка.

– Да, да сейчас.

Руфина быстро встала, накинула халат и пригласила служанку.

– Входи, Мирра.

В комнату вошла миловидная девушка, почти девочка, ей было всего шестнадцать. Тихая, внимательная и не по годам серьезная, а иногда Руфине казалось, что взгляд ее серых глаз бездонный, скрывающий какую-то Тайну. Да и говорила она временами такое, что Руфине приходилось списывать это на легкий бред, ведь сама девушка потом ничего не помнила. И в то, что она могла рассказывать о каких-то новых нитях в пространстве не верила. "Как это может быть, госпожа моя? – искренне удивлялась Мирра. – Это ошибка какая-то" Какая-то, но какая, или, может, чья?

– Госпожа, вам прислали записку.

– Давно?

– Час назад, но я подумала, что раз солнце еще не взошло…

– Мирра! А если там что-то срочное? Давай скорее.

Девушка боязливо посмотрела на свою госпожу – лучшую целительницу во всей Ридане, что так великодушно взяла ее к себе в дом от отца-пьяницы. Но Руфина не злилась, хотя и укоризненно посмотрела на Мирру – записку, действительно, лучше было передать сразу.

– Живо на конюшню, пусть седлают Аргуса.

– Да, госпожа!

Девочка мгновенно исчезла, а Руфина с не меньшей скоростью собирать вещи: главному нотариусу города неожиданно вновь стало плохо. Здесь медлить было нельзя. Через минут восемь Руфина уже сидела в седле.

– Госпожа, а как же завтрак? – спрашивал ее старый Гордон, перешедший служить к ней от Мелибея Цина, который два года назад погиб в результате несчастного случая.

– Некогда, Гордон, не опоздать бы!

Руфина пришпорила коня – шедшие впереди три тэнийца вовремя отскочили с дороги.

– Спасибо! – крикнула им Руфина на ходу.

Вскоре она скрылась за поворотом, старик только покачал головой. И, пусть и по своим причинам, те трое тэнийцев также покачали головой.

– Мыслимо ли с такой скоростью по улицам ездить! – выпалил один их них.

– Что они говорят? – спросил Гордон, в этот момент на крыльцо вышла Мирра, она слышала недобрые реплики прохожих, но решила не доносить их до Гордона.

– Ничего, это они о своем. Идем, Гордон, идем.

– Да, а то мне показалось: они что-то недоброе сказали о госпоже. Ох! Все-таки нехорошо, что она поехала, даже не позавтракав.

"Надо было просить Камиллу!" – ругала себя Руфина, но в душе, почему-то, знала, что это была бы пустая трата времени. Спасти нотариуса-коррупционера целительница, конечно, могла, но Богиня – нет. К счастью, Руфина успела во время, и очередной приступ удушья удалось снять.

– О, спасибо вам, госпожа, спасибо, – говорила жена нотариуса, – мы столь обязаны вам.

– Полно, я лишь выполнила свой долг. А сейчас я бы посоветовала вам пойти к мужу.

– Конечно, я так и сделаю, но сначала позвольте хоть как-то отблагодарить вас, – с этими словами женщина протянула Руфине небольшой сверток, но Руфина встретила его решительными отрицательными жестами.

– Нет, нет, что вы!

– Госпожа! Вы столько сделали для нас, поверьте – это знак нашей благодарности.

– Нет, нет, мне в качестве благодарности не нужно ничего, кроме выздоровления вашего мужа.

– Но, – не унималась женщина, – это дорогая вещь…

– Тем более! Мне вполне хватит того, что вы внесете необходимую плату в фонд больниц, но более, поверьте, ничего не надо. Не обижайте меня.

– Обижать? Что вы! У меня и в мыслях этого не было!

– Значит, и на деле этого также не должно быть! Извините, но мне пора.

С этими словами Руфина обошла жену нотариуса, вставшую, было, у нее на пути, в свою очередь женщина проводила ее непонимающим взглядом.

– Наверно, у драконов так принято, – решила тэнийка, но потом все-таки добавила. – Или она сама такая.

Руфина не стала возвращаться к себе и сразу поехала в больницу, где она служила главным целителем. Там уже ее напоили горячим чаем, когда же девушка рассказала своим коллегам о предложенном даре жены нотариуса, то мнения служителей исцеляющих сил разошлись. Одни говорили: надо было брать, другие – не в коем случае, третьи предпочли многозначительно промолчать, в душе они решили так же, как та тэнийка: "Наверно, у драконов, так принято". Хотя, конечно, знать о том, что в Каримэне бесплатная медицина и жесткая система запретов на всякие рода взяток, могли не все. Но последнее не требовалось Руфине для выбора своих собственных приоритетов – она знала, как ей поступать, и где искать опору – в собственной душе.

***

Прошел еще один день, подобный многим, но все-таки прекрасный по-своему. Сегодня, наконец-то, встала маленькая Дина – год назад она упала со второго этажа, и вот, долгое лечение дало свои плоды. Хотя в этом случае теряла надежду и сама Руфина, переставая верить в свою победу над недугом. Просить Камиллу она не решалась, она вообще обращалась к ней в исключительных случаях, когда ничто уже не могло помочь. Богиня ни разу не отказывала ей, но девушку смущала и отталкивала та чаша, преподнесенная ей пять лет назад. Что это было? Дань уважения или печать проклятия? Как сейчас звучали в ее сознании слова: "Прими мой дар, дочь моя"

– Нет, все-таки, дар, – вслух произнесла Руфина. – Тогда почему мне так не по себе? Каждый раз, когда обращаюсь к ней, в душе словно что-то обрывается. Может, это просто страх? Но тогда перед чем? Не больно это похоже на благоговейный трепет перед Богами.

Руфина тяжело вздохнула и подложила в камин очередное полено, и, чтобы отвлечься, решила почитать книгу. Новый увлекательный роман, подаренный ей накануне по случаю риданского праздника целителей, вскоре полностью увлек ее – девушка совершенно не заметила странное внезапное волнение пламени. И вдруг, в этой тишине, раздался голос, не Мирры, не Гордона, но также хорошо ей знакомый, пусть теперь и чуть позабытый.

– Читаешь, Руфина?

Девушка замерла, – на миг ей показалось, что это какое-то наваждение: вновь тишина. Только дрова в камине потрескивают.

– Ладно, можешь не отвечать: вижу, что читаешь.

Руфина медленно отложила книгу на столик, так и не закрыв ее, потом она тихо, несколько испуганно спросила.

– Кто здесь?

– Я. Или ты совсем забыла мой голос?

Нет, не забыла. Это был голосом Зору, ее отца, погибшего, как она считала, много лет назад под обломками разрушенного замка. Может, это его очередное путешествие в будущее? – тогда он, в принципе, не опасен, хотя… как знать: Боги могут и не заступиться. Девушка медленно встала и повернулась. В кресле, позади своего, она увидела страшное видение: Зору сидел перед ней, но выглядел он совсем не призрачным. Он испытывающе смотрел на нее. Выглядел он почти так же, как и в ту ночь, перед разрушением его храма, разве что старше, лет на пять.

– Не ожидала увидеть?

Девушка отрицательно покачала головой, не будучи в силах что-либо сказать – Зору улыбнулся.

– А я вот пришел. Дай, думаю, навещу любезную дочь мою, а то, соскучился я, знаешь ли.

– Чего вы хотите? – голос звучал глухо, но достаточно твердо.

– Того, что вполне можно осуществить. Это в целом, а в частности, я хочу устроить тебе еще одну встречу с твоим распрекрасным принцем.

– Я вас не понимаю.

– Не понимаешь? Ну, ничего со временем все поймешь, весь наш гениальный план.

– Наш?

– Да, мы тут с Сином одно дельце задумали. Син Балскове. Помнишь такого?

– Но… как это возможно?

Зору пожал плечам.

– "Возможно все в огромном мире", – помнишь, как в песне Тасмира поется?

– Оставьте меня, пожалуйста.

На этот раз старик рассмеялся. Она помнила такой смех, исполненный презрения, без малейшего намека на помилование.

– Пожалуйста! Нет, я не могу! Это же надо такое сказать!

– Но…

– Что "но"?! – резко оборвал ее Зору, вскочив с кресла. – Хочешь воззвать ко мне с тем, что ты – моя дочь? Была ею, пока не продалась этому зазнавшемуся малолетнему нахалу! Я нуждался в тебе, а ты бросила меня, бросила! И ради кого? Ради смазливого щенка, которого видела один раз в жизни? Что? Любишь его? Небось, до сих пор вспоминаешь, как он целовал тебя тогда, на площади!

Зору только что не метал стрелы гнева, он мог бы создать их силой своей магии, но не стал этого делать: Руфина была нужна ему. Что же касается шквала эмоций, то это, пожалуйста, в любом количестве, тем более что их у Зору накопилось не мало.

– Нет, Руфина, пощады тебе не будет, ты мне за все ответишь! Я… я любил тебя, я не спал ночами, когда ты, маленькая, болела, я все для тебя делал, исполнял все твои прихоти. И вот, как ты отблагодарила меня. Подстать своей мамочке. Вместо ответной любви, помощи предпочла предательство!

Руфина молча выслушивала все эти обвинения, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо сказать, хотя вряд ли ее слова сейчас достигли бы сознания Зору.

– За все надо платить, дочь моя, так что, посиди-ка теперь в другом месте. А в Тэнии как-нибудь и без тебя обойдутся.

С неисчерпаемой ненавистью в глазах Зору поджог пол. Девушка вскрикнула и невольно отступила на шаг назад. Бежать ей было некуда. Однако Зору, похоже, не собирался сжигать дом Руфины – он почти сразу потушил огонь, потом же решительным шагом подошел к Руфине и, резко схватив ее за руку, перенес в другое место. Как? Руфина не могла сказать, но знала одно: здесь не использовали магию.

Весь этот шум не слышали в доме: Мирра и Гордон жили в противоположной его части, но когда утром, юная Мирра пришла звать свою госпожу к завтраку, то первое, что она почувствовала – запах гари. Она вбежала в гостиную, где еще вчера вечером Руфина читала роман, теперь книга валялась на полу, удивительно, но брошенная явно с немалой силой она раскрылась, и именно на том месте, где остановилась драконица. Пол в комнате был обуглен, кресло странным образом расколото надвое. Мирра невольно вскрикнула и побежала в спальню Руфины, где ее, конечно же, так же не оказалось.

Меж тем с улицы доносилась привычная песня.

Прекрасный миг, чудесный миг

Начала дня, мгновенье утра.

Уж солнца луч в покой проник,

Лица лучом коснулся будто.

О! Новый день уже возник.