Текст книги "Робеспьер детектив (СИ)"

Автор книги: Елена Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 41 страниц)

Госпожа не обратила на его сентеции внимания.

– Когда вы прибирали дорожки, вам не попадалось что-то подозрительное? – спросила она.

– Подозрительное не попадалось, – ответил Антонио, смачно икнув.

– А неподозрительное? – спросила Сюзанна, с трудом стараясь сдержать смех.

– Неподозрительное тоже, – серьезно ответил садовник. Ничего мне не попадалось! А разве должно было попасться? Что должно попасться?

– Действительно, что должно было попасться? – спросила меня Мадлен.

– В данный момент надо бы отыскать орудие преступления, сказал я. – Возможно, убийца спрятал его в парке...

– Орудие убийства я точно не видел! – ответил Антонио. – А кто этот тип, что задает дурацкие вопросы?

Он окинул меня подозрительным взглядом.

– Это судья, – пояснила Сюзанна. – Он расследует убийство графа.

– Тогда пусть задает, – согласился садовник. – Это его работа.

Сюзанна, которая не могла больше сдерживаться, расхохоталась. В этот момент она была еще больше похожа на Дорину.

– Думаю, надо попытаться отыскать орудие убийства, сказала графиня.

– Мадам, это будет непросто, – сказала Сюзанна.

– Она права, – согласился я. – Убийца мог перепрятать его... закопать под кустом...

– Ужас! – ахнула Мадлен. – Парк большой, под каждым кустом копать можно до старости.

– Извините меня, судья, – сказал садовник. – Но копать под каждым кустом, я отказываюсь. Я хочу дожить до старости спокойно!

Я не настаивал. Госпожа отпустила Антонио.

– Все равно от него толку сейчас никакого, – сказала Сюзанна.

– Может, поговорить с ним, когда он протрезвеет? – спросила Мадлен.

– Бесполезно, – вздохнула Сюзанна. – Трезвым он не бывает. Лично я его таковым не встречала.

– Совсем как мой знакомый Жорж! – сказала Мадлен.

Следующей нашей собеседницей была дочка садовника Фаншетта. Мы застали ее за поливкой цветов. При виде госпожи она поставила лейку и сделала реверанс. Графиня дала нам возможность пообщаться с садовницей наедине. Госпожа поняла, что ее присутствие может смутить Фаншетту, и она забудет что-то рассказать. Сюзанна последовала за графиней.

– Простите, что оторвал вас от работы, – извинился я перед Фаншеттой.

– Ничего страшного, – ответила девочка. – Я почти закончила. Но всегда, как я полью цветы, сразу же начинается дождь!

– Это такой закон пакости, – пояснила Мадлен. – Еще он действует, когда я беру зонт от дождя.

– Прошу вас, мадмуазель, расскажите мне подробно о том, что вы делали в тот вечер, – попросил я.

– Да, конечно, я расскажу все, что знаю... Ах, как хорошо, что Керубино не убийца! – воскликнула Фаншетта.

Мы с Мадлен переглянулись. Она была третьей, кто сказал эту фразу.

– В этот жуткий вечер я стащила с графской кухни кое-что съестное, чтобы накормить Керубино, – начала садовница. – Дело в том, что бедный паж должен был скрываться от графа. Он спрятался в одной из беседок. В тот день Керубино удалось побыть у меня дома несколько часов, но потом пришел папочка, и пажу пришлось уйти. Вечером я решила отнести Керубино ужин в беседку, где он ждал меня. Потом мы услышали крик графини и прибежали! Ужас!.. Но когда я увидела тот нож с кровью, я все рано не поверила, что Керубино убил графа. Ему явно кто-то подсунул эту дрянь!

– В какой беседке он прятался? – спросил я.

– В той, за деревьями, – указала Фаншетта.

– В котором часу вы встретились с Керубино? – задал я новый вопрос.

– Ну, примерно в одиннадцать, – ответила девочка. – Мы не успели с ним даже поговорить... Мы услышали крик графини, и поспешили на помощь.

– По какой дорожке вы шли к той беседке? – поинтересовался я.

– По этой, – она указала на дорожку, перпендикулярную той, по которой графиня шла на "свидание". – Я шла из нашего домика... Еду я украла раньше, – пояснила Фаншетта.

– Когда вы несли продукты вашему другу, вы никого не видели? – спросил я.

– Нет, – ответила садовница. – Я сама кралась как мышь, боялась быть замеченной.

– Большое спасибо, Фаншетта, – поблагодарил я ее.

Она смутилась и сделала реверанс.

– Вы уже запугали несчастную девушку? – услышал я насмешливый голос Фигаро. – Она все дрожит!

– Нет, – вступилась за меня Фаншетта. – Мы очень мило побеседовали. Недавно тут был некий Стервози, вот он был очень груб и зол, а этот господин и его дама весьма вежливы.

– Стервози явно в детстве не научили хорошим манерам, усмехнулся Фигаро. – А если учили, то слишком уж усердно, и теперь он старательно делает все наоборот.

– Мне бы хотелось кое-что у вас разузнать, – обратился я к остряку.

– С удовольствием помогу вам, судья, – ответил он с поклоном. – Вы ведь преследуете такую благородную цель!

– Чем вы занимались в тот вечер? – спросил я.

– Действительно, чем? – повторила мой вопрос Мадлен. – Вы нам тут такого туману напустили, а о себе ничего не рассказали!

Насчет "тумана" я был согласен с Мадлен де Ренар.

– Я крался за графиней, которую принял за Сюзанну, ответил камердинер. – Я видел, как она нашла тело своего мужа... потом прибежала моя невеста...

– А кто прибежал потом? – спросила Мадлен.

– Мне очень жаль, но я не смогу ответить на ваш вопрос. Я был поражен увиденным и не замечал, что творилось вокруг, развел руками Фигаро.

– Охотно вам верю, – ответил я.

– Но я могу сообщить вам кое-что интересное, – сказал Фигаро. – Когда Стервози носился по всей усадьбе, изрыгая проклятья, он тыкал всем в нос ножик, который сунули в карман бедолаге Керубино... И я узнал этот ножик, по-моему, он из какого-то набора ножей Бартоло. Он коллекционирует ножи, конечно, средства не позволяют врачу покупать шедевры, но его вещицы все же достойны внимания.

– Весьма любопытно, – согласился я. – А он узнал этот нож?

– В том то и дело, что нет! – торжествующе воскликнул Фигаро. – Он сказал, что видит его впервые.

– Странно, – пробормотала Мадлен.

– Я с вами целиком согласен, Ренар! – улыбнулся Фигаро.

– Я тоже соглашусь, – ответил я спокойно. – Но, возможно, это действительно не его нож, подобный предмет мог быть у кого-то другого. Вы правы, это не штучный экземпляр, но дешевкой его не назовешь, вещь хорошая. Надо бы поговорить с вашим другом доктором.

– Вы решили поговорить с Бартоло? – усмехнулся тот. Похвально. Только будьте осторожны, у него на чердаке не все в порядке...

– Не знаю, что у него с чердаком, – глубокомысленно произнесла Мадлен. – Но зачем ему убивать графа?

Фигаро хитро улыбнулся.

– Когда-то этот старикашка хотел жениться на графине, пояснил он. – А граф безжалостно расстроил его планы, отбив у него невесту.

– Вы хотите сказать, что доктор убил графа, чтобы жениться на графине? – спросила Мадлен.

– Я ничего такого не говорил, – поправил ее Фигаро. – Я просто изложил факты, а вывод из них должен сделать ваш друг.

Доктор Бартоло согласился принять нас с неохотой. На нем был наглухо застегнутый черный костюм с белыми манжетами, на голове доктора красовался большой напудренный парик. Было трудно поверить, что этот толстенький, маленький, крепенький старичок чуть было не стал мужем красавицы-графини.

По физиономии доктора я понял, что наш разговор не доставит ему большого удовольствия.

– Вас интересует убийство графа? – переспросил он с тяжким вздохом. – В тот вечер я прогуливался в парке... потом я услыхал крик графини и прибежал... Могу сказать сразу, что до этого я не заметил ничего подозрительного. Я плохой помощник в этом расследовании.

– Не скромничайте, – вежливо возразил я. – У меня есть кое-какие данные... Помните, нож, который подбросили в карман Керубино? Вам его показывал полицейский Стервози...

– Припоминаю, – важно ответил Бартоло, поглаживая гладко выбритый подбородок.

– Вы сказали, что раньше не видели его, – продолжал я.

Доктор кивнул.

– Но у меня есть сведения, что этот нож из вашей коллекции, – сказал я.

– Что за чушь! – возмутился тот. – Вы подозреваете меня в убийстве!?

– Не волнуйтесь, прошу вас! – успокоил его я. – Пожалуйста, осмотрите вашу коллекцию.

Доктор заохал, но все же подчинился. Когда он осмотрел ножи, его лицо стало бледным и перепуганным.

– Одного не хватает, – сказал он. – Вы правы. Это именно тот нож!

– Может, вы его где-то потеряли? – спросила Мадлен.

– Нет, – замотал головой доктор. – Его украли у меня!

Бартоло схватил меня за руку.

– Это заговор против меня! – воскликнул он. – Кто-то сделал это специально, чтобы обвинить меня в убийстве! Это, наверное, подлец Фигаро, он заходил ко мне... хотя, нет, он заходил ко мне на следующий день, после убийства... Но у меня полно врагов!

– Все будет хорошо, – сказал я, осторожно освободив руку из его цепких пальцев. – С этим я как-нибудь разберусь. Но почему вы сразу не сказали Стервози, что такой нож есть в вашей коллекции?

– Я испугался, – ответил Бартоло. – Мне показалось, что этот тип хочет арестовать меня за убийство!

Продолжать беседу дальше не было смысла. Прощаясь, Мадлен сказала доктору:

– Надо бы вам чердак свой осмотреть, один ваш приятель сказал, что там у вас не все в порядке.

Я взял ее за руку и, сказав Бартоло "До свидания", ретировался, увлекая за собой красотку. Уходя, мы услышали слова доктора:

– Действительно, чердак осмотреть надо, давно я туда не заглядывал.

У дома доктора нас встретил Фигаро. С ним был паж, который при виде меня стушевался и отступил несколько шагов назад. Похоже, я его сильно напугал. Фигаро поинтересовался нашими результатами. Я рассказал ему о беседе с доктором.

– А я ему про чердак напомнила! – похвасталась Мадлен.

– О! Это правильно! – одобрил Фигаро.

– А что вы еще можете рассказать о докторе? – спросил я. Интересно поподробнее узнать, что он из себя представляет.

– Хитрый, наблюдательный, ворчливый старичок, – ответил Фигаро. – Грубоват, прижимист. Любит все продумывать от начала до конца. Никогда не возьмется даже за самое ничтожное дело, если окончательно не уверен в его результате.

Эти сведения показались мне очень похожими на правду. Доктор Бартоло соответствовал этому образу.

– Я могу поговорить с вашим другом? – спросил я, окинув Керубино изучающим взглядом.

Паж вздрогнул и опустил глаза. Неужели мой взгляд такой страшный? Керубино был похож на нашкодившего ребенка, который ждет наказания. При его высоком росте это смотрелось смешно и глупо.

– Хоть сейчас, – ответил камердинер. – Думаю, Керубино с огромным удовольствием поболтает с судьей, который вынес ему оправдательный приговор.

Но в этих словах мне пришлось усомниться, паж смотрел на меня как напуганный кролик. В его бегающих глазах я прочел желание удрать от меня куда-нибудь подальше. Я надеялся услышать от Керубино хотя бы несколько слов благодарности, но тщетно. Похоже, этот юноша считал мою заслугу в его освобождении ничтожной.

– Я ничего не знаю, – пробормотал Керубино, опуская глаза. – Ничего не знаю.

– Не бойтесь, вам уже ничего не грозит, – сказал я тем тоном, которым мне обычно приходилось говорить с нервными дамами и детьми. – Но ваши слова могут помочь нам найти убийцу.

Керубино понемногу успокоился.

– Я бы рад вам помочь, – сказал он. – Но я ничего не видел! Я прятался в беседке, потом ко мне пришла Фаншетта с едой, она очень добрая девочка... мы услышали крик и прибежали... Это все, что я могу рассказать... Не знаю, зачем этот нож сунули именно мне!

– Действительно, зачем? – спросил я себя.

– По-моему, тут все очень запущено, – сказала Мадлен, когда мы покинули особняк Альмавива.

– Еще бы, – согласился я. – Удивительно, что никого, кроме графини, не тронула смерть графа. Все отнеслись к ней слишком спокойно. Многие даже испытали какое-то облегчение. Всех больше волновал арест пажа. Я никого пока не могу вычеркнуть из списка подозреваемых.

– Даже графиню? – спросила Ренар.

– Да, Мадлен. Она могла убить его из ревности.

– Но когда она пришла, граф был уже убит! – сказала Мадлен. – Это Фигаро подтвердил.

– Графиня могла убить мужа до этого свидания, – ответил я. – Ее камеристка Сюзанна тоже могла убить графа, девушка она честолюбивая, влюбленная в своего жениха. Возможно, грязные преследования графа натолкнули ее на мысль избавиться от него. Вполне вероятно, что другого выхода у нее не было. Ведь, если бы она ему отказала, он бы лишил ее приданого, которое составляла крупная сумма.

– Макс, но она прибежала на крик графини, которая нашла тело мужа! – удивилась Мадлен.

– Сюзанна могла совершить убийство, назначив время встречи на несколько минут пораньше. Графине она могла назвать другое время свидания... когда госпожа пришла, ее муж уже был мертв.

– Какой кошмар! – покачала головой Мадлен. – Кого еще вы занесли в этот список?

– Нашего друга Фигаро, – ответил я. – У него были веские мотивы избавиться от хозяина. К тому же он околачивался где-то поблизости в парке.

– Странно, зачем тогда он подбросил этот нож в карман Керубино? – не поняла Мадлен. – Вернее, зачем он сначала навел на него подозрения, а потом старался их снять? Совесть замучила?

– Это вряд ли, – возразил я. – Это он мог проделать с целью снять подозрения с самого себя. Для того, чтобы все решили: раз он помогает бедняге Керубино, то он невиновен. Ведь обычно убийца рад, когда подозрения падают на другого. Еще мне кажется подозрительным этот доктор Бартоло с его пропавшими ножами.

– Это точно, – согласилась Мадлен.

– И у меня такое чувство, что вся эта публика что-то старательно скрывает и водит меня за нос, – сделал я вывод. Особенно этот Фигаро, не удивлюсь, что все эти господа получили от него подробные инструкции по беседе со мной. По-моему, он поставил цель окончательно запутать меня. А этот нож... почему убийца сунул пажу не орудие убийства, а какой-то ножик измазанный кровью, который явно не годился для подобного преступления.

Мадлен с широко распахнутыми глазами слушала мой рассказ.

– Еще мне кажется подозрительным то, что часы графа спешат на полчаса, – добавил я. – Возможно, это сделал убийца, чтобы граф пришел в парк на свидание раньше!

– Но часы могли испортиться, – предположила Мадлен. Может, они просто спешат!

– Это легко проверить у часовщика, – ответил я.

Мадлен кивнула.

– И почему вся эта компания вдруг оказалась в парке? спросил я себя. – Мне это тоже кажется странным.

– Потому, что один из них был убийца, – услышали мы довольный голос.

Перед нами появился тип с довольной физиономией.

– Я, Базиль, учитель музыки, – представился он. – Я был тогда в парке. Вы меня помните?

– Припоминаю, – ответил я мрачно, – вы уверены, что один из присутствующих – убийца?

– Уверен, – ответил тот.

– И кто это? – нетерпеливо спросила Мадлен.

– А это я вам скажу только при определенных условиях, Базиль хитро сощурил глазки. – Догадываетесь при каких?

– Догадываемся, – устало ответил я. – Это деньги?

– Вы догадливы, – похвалил учитель. – Моя цена пять тысяч ливров.

– Это же целое платье! – ахнула Мадлен, которая всегда измеряла денежные суммы в дорогих платьях.

Наглое требование Базиля привело меня в бешенство. С большим трудом мне удалось сохранить хладнокровие.

– Послушайте, уважаемый, – сказал я. – Если вы что-то знаете, скажите. Это будет лучше для вас самих. Прошу вас, избавьте меня от необходимости расследовать еще и вашу смерть.

– Макс, может, дать ему деньги, – взмолилась Мадлен. Тогда мы убийцу схватим.

– Хорошо, мы подумаем, – сказал я Базилю. – Завтра приходите ко мне в Совет Артуа часов в одиннадцать, я вам сообщу о своем решении.

Базиль усмехнулся.

– И еще... помните нож, который сунули пажу? – спросил он. Такой же я видел у Фигаро!

С этими словами он пошел прочь, насвистывая какую-то песенку.

– Мадлен, любимая, – сказал я, когда наглец скрылся из виду. – Я не доверяю этому прохвосту. Он производит впечатление жуликоватого типа. Кто его знает, может, он убийцу в глаза не видел, а захотел нажиться на этом деле. Вот и решил выпросить у вас пять тысяч ливров.

– Пожалуй, вы правы, – вздохнула Мадлен. – Доверять ему как-то не хочется.

– А, может быть, – продолжал я рассуждения. – Он и есть убийца, и поэтому сочинил эту сказку, чтобы мы его ни в чем не заподозрили.

– А вдруг он говорит правду? – предположила Мадлен. – Я дам ему эти деньги, мне не жалко!

– С этого умника станется предложить такую же сделку убийце, – сказал я. – А тот может оказаться поскупее вас.

– По-моему, нам лучше согласиться! – сказала Ренар. – Пять тысяч с собой у меня нет...

– Извините, дорогая, – перебил я. – Расплачиваться с этим человеком буду я.

– Но для вас это очень большая сумма! – воскликнула Мадлен. – Вам будет трудно!

– Как-нибудь выкручусь, – ответил я.

Мадлен принялась горячо спорить со мной, почему-то ей захотелось самой расплатиться с Базилем, но я был непреклонен.

– О чем вы спорите, влюбленные? – спросил нас Фигаро, который обладал даром появляться незаметно.

Мадлен пересказала ему наш разговор с Базилем.

– Нашли кого слушать, – усмехнулся тот. – Этот старый сплетник, помешанный на своем искусстве, прославленный мошенник. Он за грош готов удавиться и не успокоиться пока не выкачает у вас все состояние. Мой вам совет, забудьте его болтовню ...

К нам подбежал Герцог, он схватил меня за рукав и куда-то поволок.

– Господи! – испугалась Мадлен. – Неужели, он нашел еще один труп!?

– Мне с самого начала этот пес показался странным, пробормотал Фигаро.

К счастью, опасения камердинера оказались напрасными. Герцог принялся рыть лапами землю, я заметил, как что-то блеснуло.

– Он нашел орудие убийства! – Ренар захлопала в ладоши, как маленькая девочка. – Молодец!

Я извлек находку. Это был небольшой нож – точная копия того, что подкинули Керубино.

– Ничего не понимаю! – произнесли мы с Мадлен одновременно.

– Может быть, вы объясните? – спросил я у Фигаро.

Тот пожал плечами.

– Откуда мне знать, – пробормотал он. – Вы ведь расследуете это убийство, а не я... И вообще, заболтался я тут с вами, у меня дел полно!

На следующий день я получил записку от часовщика, который сообщил мне, что часы находятся в исправном состоянии, а причиной их спешки, скорее всего, явился перевод стрелок на полчаса. Моя догадка подтвердилась.

Это утро я посвятил размышлениям. Я попробовал представить, как каждый из подозреваемых мог совершить убийство графа. Я размышлял вслух, и Мадлен слушала меня с нескрываемым интересом.

– Начнем с графини, – сказал я. – Она дама утонченная, благородная, добродетельная, такая женщина смогла бы убить человека, который оскорбил ее в лучших чувствах. Хотя представить эту женственную особу, наносящей удар в спину острым предметом, почти невозможно. Но графиня могла это сделать в порыве гнева, а потом горько раскаяться в своих действиях. Если бы дама ее типа решила продумать убийство обманувшего ее супруга, она скорей всего использовала яд. Это больше подходит для нее. Графиня слишком любила мужа, мне трудно поверить, что она решилась убить его. Но даже у нее могло лопнуть терпение, ведь он больно ранил ее своими любовными интрижками.

Ее камеристка Сюзанна остроумная, сметливая, веселая девушка. Целиком предана своей госпоже, очень любит своего жениха. Эта камеристка производит впечатление честной девушки, которая знает, что такое верность долгу. Она могла совершить убийство, для того, чтобы защитить свою честь. Но подкрасться сзади к своему господину и нанести ему удар в спину... не очень подходит для этой особы. Хотя, в безвыходной ситуации можно совершить, что угодно.

Камердинер Фигаро. Он мог убить графа из-за Сюзанны, которую защищает как свою собственность. Этот тип слишком умен и хитер. Для него подобный способ убийства слишком прост. Он, наверняка, придумал бы что-то позапутаннее. Скорее всего, Фигаро совершил бы такое убийство, которое потом было легко выдать за естественную смерть.

Доктор Бартоло человек осторожный, любит все продумать. Он бы долго готовил убийство, продумывал каждый шаг. Но о свидании графа все узнали только в тот вечер, вряд ли бы этот тип рискнул совершить необдуманный поступок. К тому же я не вижу веского мотива.

Учитель Базиль мог убить только ради денег. Он мог задолжать графу крупную сумму, которую кредитор потребовал назад.

Паж Керубино – взрослый ребенок. Очень опасный типаж, который считает, что мир создан для него. Этот не перед чем не остановиться. Не буду спешить вычеркивать его из списка.

В гостиную вошла моя сестра Шарлота. Она окинула нас суровым взглядом и проворчала:

– Ох, опять убийства! И тебе обязательно надо искать этого убийцу! Зачем, понять не могу!

– Я должен восстановить справедливость, – ответил я.

Шарлота хмыкнула.

– Я тоже поначалу так думала, – сказала она. – Но сейчас мне кажется, что это всего лишь любопытство.

– Конечно, любопытство! – воскликнула Мадлен. – Разве не интересно узнать, кто убил графа?

– Лично мне не интересно, – ответила Шарлота. – Что может быть интересного в убийстве? Я считаю, что нужно держаться от таких дел подальше. Убийце может не понравиться ваше любопытство, и он решит вас нейтрализовать. К тому же в этом деле замешаны испанцы, а они вообще церемониться не любят. Прихлопнут и не спросят! Это ваше любопытство очень опасно! Вы слышали поговорку: от любопытства кошка сдохла?

Эти слова Шарлота произнесла загробным голосом и одарила Мадлен таким взглядом, что та вздрогнула.

– Ох, совсем вы заморочили мне голову, – вдруг опомнилась моя сестренка. – Мне давно пора уходить. Но о моих словах подумайте... если кто-нибудь из вас схлопочет, не говорите, что я не предупреждала.

Шарлота надела новую шляпку и, полюбовавшись своим красивым личиком в зеркале, выпорхнула из гостиной. Я понял сразу, что ее больше волновало не расследование убийства, а мои отношения с Мадлен, присутствие которой она воспринимала как личное оскорбление. Конечно, я очень люблю свою младшую сестренку Шарлоту, но всегда обрываю ее нелестные замечания в адрес моей возлюбленной.

Не прошло и минуты, как Шарлота вновь заглянула в гостиную.

– Когда я выходила из дому, какой-то лакей сунул мне это письмо, – раздраженно сказала она, протягивая мне конверт. Что за люди! Могли бы и почтой отправить!

Я поблагодарил ее за старания и распечатал письмо.

– Что там? – спросила Шарлота. – Что-то случилось?

– Базиль убит, – ответил я. – Его стукнули по голове лопатой.

Мадлен ахнула.

– Опять кого-то прикончили! – простонала Шарлота. – Куда только полиция смотрит? А ты и это дело разбирать будешь!?

Я кивнул. Сестренка постучала пальцем по виску, дескать "совсем ты на убийствах помешался, как бы тебя самого лопатой не убили", и своей легкой походкой направилась к выходу.

– Мужайтесь, милочка, – бросила она Мадлен. – Вам еще придется и не такое увидеть!

Особняк Альмавива казался еще мрачнее, чем раньше. В парке мы увидели Фаншетту, которая старательно подстригала кусты. Она приветливо поздоровалась с нами.

– Мне снова пришлось делать отцовскую работу, – вздохнула она. – Он опять напился! Жаль папочку, пьянство его погубит. Ему уже начинает мерещиться всякая чушь. Например, розовые крысы! Ужас, правда?

Она друг замолчала.

– А вы слышали про второе убийство? – спросила она.

– Да, – ответила Мадлен. – Нам прислали письмо.

– Тело нашла я, – сказала садовница. – Мне до сих пор страшно.

– Когда это было? – спросил я.

– В пять утра, – ответила Фаншетта. – Я встала пораньше, чтобы закончить посадку саженцев. Я начала их сажать еще вечером, но не успела... тогда я решила перенести эту работу на следующий день... Лопату, ребром которой раскроили череп этому человеку, я оставила в саду... Убийство произошло там, где я ее бросила...

Она всхлипнула.

– Наверняка, к вам в парк залез какой-то клошар, предположила Мадлен, – а господин Базиль попался ему под руку...

– Госпожа тоже так думает, – кивнула садовница. – Сюда приходил этот скандальный Стервози, опять все перерыл. Он обругал меня за то, что я оставила в саду лопату... откуда я могла знать! Но я слишком рассеянна! Мой отец за это частенько ругает меня, он всегда кладет инструменты на место, а потом легко их находит, даже когда пьяный.

Бедняжка Фаншетта уже не могла больше сдерживаться и разрыдалась. Мы с Мадлен принялись утешать ее. Понемногу садовница успокоилась и продолжила работу. Какое-то время я молча смотрел на садовые ножницы, которыми ловко орудовала Фаншетта.

– А на следующий день после убийства графа к вам заходил мсье Фигаро? – спросил я.

– Заходил, – кивнула девочка.

– Зачем? – спросил я.

Она вздрогнула и пробормотала:

– Не помню... Вам обязательно надо повидаться с госпожой, она очень хотела побеседовать с вами, – напомнила она. – Надеюсь, вы найдете этого убийцу.

Несмотря на плохое самочувствие, графиня была рада нам, или просто сделала вид.

– Я не знаю, что мне предпринять, – вздохнула она. Неужели в наших краях бродит убийца? Я отказываюсь верить в то, что убийца кто-то из наших друзей!

– Я понимаю ваши чувства, – ответил я.

– Я нахожусь в постоянном страхе, – продолжала дама. Вдруг бандиты проникнут сюда! А полиция только кричит и ногами топает, этот Стервози крайне неприятный тип!

Поделившись своими страхами, графиня согласилась ответить на мои вопросы.

– Вечером я никуда не выходила, – сказала она. – Мои окна выходят как раз в парк, но я ничего не слышала... дело в том, что я принимаю снотворное... после убийства мужа я тяжело засыпаю... а вот Сюзанна выходила на прогулку в парк... Господи, ведь ее могли убить! После этого случая я ей запретила выходить из дому вечером, как стемнеет!

В комнату впорхнула Сюзанна. Госпожа попросила ее рассказать нам о своей прогулке в парке.

– Я всегда гуляю перед сном, – сказала девушка. – Жаль, что теперь придется отказаться от этого.

– А ваш жених? Разве он не составил вам компанию? – спросил я.

– Нет, он уезжал в Амьен и вернулся только сегодня утром, ответила Сюзанна. – Поэтому в этот раз я гуляла в полном одиночестве.

– Вы кого-нибудь видели в парке? – задал я новый вопрос.

– Да, – кивнула девушка. – Я видела беднягу Базиля, который бродил туда-сюда, как будто кого-то ждал... поначалу я решила, что у него свидание... уж слишком довольный вид был у этого прохвоста... Еще я видела Фаншетту, которая сажала саженцы, ей приходится делать всю работу за пьяницу-отца. Больше я никого не видела.

– Скорее всего, убийца пришел потом, – предположила Мадлен.

После беседы с дамами, мы решили пройтись по парку, снискавшему себе дурную славу. Прогуливаясь, мы наткнулись на довольного садовника.

– А я сегодня утром вот что нашел! – похвастался он, протягивая мне белую атласную ленту.

– Где вы это нашли!? – выпалил я.

– Недалеко от места, где убили музыканта, – беспечно ответил садовник. – А что?

Я начал выпрашивать у Антонио эту ленту, тот поначалу упорствовал, но когда я предложил взамен две бутылки портвейна, тот радостно согласился.

– Интересно, чья это вещь? – спросила Мадлен. – Может, узнаем у Фаншетты.

Я одобрил эту идею. Что-то подсказывало мне, что ответ где-то близко.

– Откуда у вас это? – поинтересовалась Фаншетта, когда я протянул ей ленту.

– Эту ленту дал нам ваш отец, он нашел ее недалеко от места, где был убит Базиль, – пояснил я девочке.

– Это моя лента, – ответила садовница. – Я потеряла ее вечером, когда сажала саженцы.

– Ну, раз она ваша, – улыбнулся я. – Возьмите ее.

– Спасибо, – Фаншетта поклонилась.

Она схватила ленту и быстро зашагала по аллее, забыв про работу. Я глядел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями.

– Зачем вы ей отдали ленту? – набросилась на меня Ренар. Это же улика!

Я уселся на скамью и задумался. Все сходилось! Ответ оказался очень прост, удивительно, что я раньше не догадался.

– Мадлен, подождите меня здесь, прошу вас, – обратился я к любимой.

– Почему? Куда вы? – спросила она.

– Предотвратить третье убийство! – ответил я, поднимаясь с лавочки.

Я поспешил по аллее туда, где скрылась Фаншетта. В голове билась одна мысль: "Только бы не опоздать!". Скоро я услышал голоса Фаншетты и Керубино. Мы с Герцогом спрятались в кустах и принялись наблюдать за ними. Они сидели на скамейке и очень оживленно беседовали.

– Это ваше? – спросила Фаншетта, протягивая пажу белую ленту.

– Да, – ответил тот. – Эта лента графини, я храню ее как талисман! Спасибо тебе, что нашла ее!

– Не я ее нашла, – ответила девочка мрачно. – Ленту нашел мой отец и отдал ее судье, который ищет убийцу. Я сказала ему, что это моя лента. Он мне ее вернул.

– Поразительная наивность, – пробормотал я.

– Благодарю тебя Фаншетта! – Керубино горячо поцеловал девочку.

– Я же люблю тебя! – ответила садовница. – Кстати, я все знаю...

– Что ты знаешь? – удивленно спросил паж. – Ты о чем?

– О том, что ты убил графа, – сказала девочка. – Но я никому не скажу! Я ведь люблю тебя!

– Спасибо Фаншетта! – он заключил ее в объятья. – Я не хотел этого... сам не знаю, как это получилось! Ох, я так несчастен, никто меня не понимает! Граф никогда меня не любил, я его раздражал! Фаншетта, мне очень тяжело! Я люблю графиню, а она считает мои чувства всего лишь детской привязанностью. Мне трудно привыкнуть к этому жестокому миру, я слишком раним и беззащитен. Но я уже не ребенок!

– Нет, ты еще ребенок, – прошептал я. – Но ребенок взрослый и жестокий.

Садовница вздохнула.

– Извини, мне надо работать, – сказала она. – Но теперь ты знаешь, что на меня можно положиться.

Фаншетта поднялась с лавочки и быстро зашагала по аллее. Керубино последовал за ней, он настиг девочку и накинул на ее тонкую шейку атласную ленту...

– Герцог! Взять! – закричал я.

Пес с громким лаем кинулся на пажа, то бросился в сторону. Герцог сбил Керубино с ног и, поставив мохнатые лапы ему на грудь, грозно зарычал.

– Все закончилось, молодой человек, – сказал я.

Рядом на земле сидела Фаншетта. Бедная девочка держалась за горло и тяжело дышала. Я помог садовнице подняться и обнял ее.

– Все будет хорошо, – сказал я ей.

Фаншетта разрыдалась.

– Уберите ваше страшилище! – взмолился паж. – Он меня сожрет!

Герцогу явно не понравилось, что его назвали страшилищем, и он зарычал еще более злобно.

– Что тут происходит? – раздался голосок Мадлен.

– Мне бы тоже хотелось это узнать, – добавил подбежавший Фигаро.

– Мадмуазель, – обратился я к Фаншетте, – вы не будете против, если все мы сейчас посетим ваш домик?

– Я буду рада принять вас, – ответила девочка дрожащим голосом. – Я угощу вас чаем с печеньем...

– Большое спасибо, дитя, – поблагодарил я садовницу.

– А я, не бросайте меня с этим лохматым чудищем! – заныл Керубино.

– Будьте спокойны, – усмехнулся я. – Вы, мой друг, пойдете с нами. Вам нужно принять участие в нашей беседе... Только, прошу вас, не пытайтесь удрать.

Я отозвал Герцога и мы пошли в гости к Фаншетте.

В домике садовника мы разместились в маленькой гостиной за круглым столиком, Герцог улегся неподалеку. Фаншетта предложила чаю, но мы отказались. Всех больше всего волновал исход дела.