Текст книги "Робеспьер детектив (СИ)"

Автор книги: Елена Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)

– Присутствующий здесь мсье Керубино совершил убийство своего господина садовыми ножницами, – начал я. – Он караулил его в саду весь вечер. Керубино заранее все продумал. Он украл ножницы у Фаншетты накануне убийства. Не так ли, мадмуазель, ведь только он заходил к вам в тот день?

Девочка молча кивнула.

– Потом садовник Антонио искал их и нашел только на следующий день на своем обычном месте, правда, странно? Он это нам старательно рассказывал. По словам его дочери, Антонио хоть и пьяница, но садовые инструменты у него всегда на месте. Из всего этого я сделал вывод, что убийство было совершено садовыми ножницами. Ими легко можно нанести глубокую смертельную рану.

– Но как ножницы оказались на месте? – удивилась Мадлен. Неужели в этом парке водятся призраки.

– Да, – улыбнулся я. – Один из этих призраков как раз перед вами.

Я кивнул в сторону Фигаро.

– Вы помогали этому человеку, – сказал я. – Это вы помыли ножницы и положили их на место. Фаншетта сказала мне, что вы заходили в день после убийства, а причину вашего визита она назвать не смогла...

– Ох, она могла забыть! В тот день я зашел к ним передать указания графини, – возразил Фигаро. – Этот визит простое совпадение и...

– Слишком много этих совпадений! – перебил его я. – Нож в кармане Керубино тоже совпадение. Это вы сунули его пажу, чтобы сначала навлечь на него подозрение, а потом отвести их. Вы заставили всех думать, что именно убийца сунул эту вещицу ему в карман. Но мне сразу показалось странным, что в кармане у пажа ложное орудие убийства. Ведь обычно убийцы подсовывают свои настоящие орудия труда. У вас был точно такой же нож, как у врача Бартоло, его то вы и подбросили Керубино. Потом на следующий день вы пришли к Бартоло и украли у него подобный нож, который на всякий случай зарыли в саду. Мне вы рассказали несколько прекрасных "сказок". Вы поставили цель – запутать меня, и у вас это получилось.

– Как это нехорошо! – воскликнула Мадлен. – Вы хотели бросить подозрения на невинного человека!

– Ваши суждения ошибочны, – возразил ей камердинер. – Я не ставил цели очернить доктора. Я заранее знал, что он будет вычеркнут из списка подозреваемых. Бартоло не идиот, чтобы использовать нож из своей коллекции. И я понимал, что судья это поймет.

– Я действительно это понял, – согласился я. – Но я не могу понять, зачем вы выгораживали убийцу?

– Это я его попросила, – вздохнула Фаншетта. – Фигаро знал о моих чувствах к Керубино и решил мне помочь спасти его. Мы оба видели, как он убил графа.

– Бедное наивное дитя, – сказал я. – А этот человек в благодарность чуть не убил вас!

– Я не хотел убивать Фаншетту! – закричал паж. – Просто тогда я очень перепугался! Я не владел собой!

– Да, – согласился я. – Когда вы убили Базиля, вы тоже этого не хотели. Он начал шантажировать вас, запугивать. Вы, конечно, пообещали выполнить все, что он скажет, но когда Базиль отвернулся, вы схватили лопату, забытую Фаншеттой, и ударили его... Убегая, вы потеряли белую атласную ленту графини, Сюзанна говорила мне, что вы всегда ее носите с собой. Садовник нашел эту ленту и отдал мне. А Фаншетта во второй раз решила вас спасти, она сказала, что это ее лента. Девочка совсем не думала о последствиях, она хотела одного – выгородить вас!

– Но эта лента! Ведь она могла принадлежать кому-то другому! – воскликнула Мадлен. – Ее могла потерять графиня или Сюзанна!

– Сейчас время траура. Графиня велела всем носить черное, ответил я. – Меня очень удивило, что кто-то потерял белую ленту. По этой же причине я понял, что Фаншетта обманывает меня. Единственным человеком, кто носил с собой белую ленту, был Керубино. Все просто.

– А почему граф пришел на полчаса раньше? – спросила Мадлен.

– Это благодаря камердинеру, который перевел часы, пояснил я. -Фигаро сделал это, чтобы граф и Сюзанна разминулись на свидании. Он следил за ним и, наверное, видел, как паж убил его... Странно, что потом он не перевел часы обратно.

– У меня не было подходящего случая, – пояснил Фигаро. Графиня все время носила их с собой.

– Теперь нам остается подвести итог, – сказал я. Несомненно, убийца должен быть наказан, но это произойдет только в том случае, если мадмуазель Фаншетта и мсье Фигаро подтвердят сказанное мною.

– Никогда! – твердо произнесла садовница. – Никогда я не сделаю это!

– Но он же хотел вас убить! – удивилась Мадлен.

– Я люблю его! – пояснила Фаншетта. – Я просто не смогу сделать это.

– Что ж, – вздохнул я. – А вы мсье Фигаро? Подумайте, этот человек совершил два убийства и не остановился перед третьим, он опасен.

– Вы правы, – согласился Фигаро. – Я согласился ему помочь ради Фаншетты, я был уверен, что убийство было совершено им... как бы выразиться... по глупости что ли... и что он раскаялся. Я понятия не имел, что он будет считать убийство детской шалостью... Я готов подтвердить все, сказанное вами. Прости, Фаншетта, так надо.

Паж разрыдался.

– Почему вы так жестоки? – всхлипывал он. – Почему вы не хотите понять меня!? Неужели у вас нет жалости!?

– Жалости!? – с усмешкой переспросил я. – А вы сами думали о жалости, когда убивали? И где была ваша жалость, когда вы душили девочку, которая вас спасла?

– Клянусь, этого больше не повториться! – взмолился юноша.

– Нет, уважаемый, детские отговорки тут не помогут, ответил я сурово. – Убийство – не ребяческие проказы!

– Не понимаю, как можно было подозревать этого пажа, недоумевала Мадлен. – Ведь он как ребенок!

– Именно это усилило мои подозрения. Ему всегда все сходило с рук, он не знал ни бед, ни огорчений. Все его любили, никогда не наказывали, баловали... и вдруг, его отсылают! И виной всему граф! И Керубино решает просто устранить его. Он был уверен, что даже за убийство его не ждет наказание. И оказался почти прав! Конечно, у этого пажа характер ребенка, но ребенка взрослого, который применяет для достижения своей цели взрослые методы. И ничего его не остановит. Он твердо уверен, что этот мир создан для него и все препятствия можно убрать любыми средствами. И даже теперь Керубино считает, что он прав, и все должны защищать его. Ведь он такой юный, беззащитный, ранимый. Особы подобного склада – обычно женщины, но среди мужчин тоже встречаются подобные экземпляры.

– А почему вы решили, что именно Фигаро помогал ему? поинтересовалась красотка. – Ведь вы могли обратить внимание на кого-то другого: на графиню, Сюзанну, доктора...

– Во-первых, именно Фигаро всегда выручал пажа, во-вторых, он был единственным из всех, кто бы мог продумать и претворить в жизнь такой сложный план.

– Но как он мог решиться помогать убийце? – недоумевала Мадлен. -Ради Фаншетты?

– Думаю, не только ради нее. Такие люди как Керубино умеют вызвать к себе жалость и заставить помочь себе. Они кажутся такими несправедливо обиженными и несчастными, что отказать им в помощи может только очень черствый человек. А Фигаро к таким не относиться.

Мадлен внимательно выслушала меня.

– Права была Сюзанна, когда говорила, что из него выйдет величайший плутишка на свете, – вздохнула она. – К тому же получился еще и убийца! Мне жаль Фаншетту, она помогала пажу, а он чуть ее не придушил!

– Он всегда думал только о себе, – сказал я. – И в этот раз тоже. Страх заставил его действовать, не думая о последствиях. А после того, как два убийства сошли ему с рук, он не мучился угрызениями совести.

Я очень старалась, приблизить этот случай к пьесе "Женитьба Фигаро", но, увы, у меня это плохо получилось. Я с грустью заметила, что не смогла справиться с трудной задачей. У меня вышла новая история, в которой принимали участие лица с именами героев знаменитой комедии. Характеры моих действующих лиц лишь отдаленно напоминали характеры персонажей Бомарше. А мог ли Керубино пьесы Бомарше совершить убийство? Судя по "Преступной матери", он вполне на это способен, там четко проявилась вся сущность пажа. Тут ошибки быть не может. А вот остальные... так ли они себя повели бы?

Однако я решилась показать мой рассказ драматургу. К моему произведению он отнесся довольно прохладно, но ругать не стал.

– Не дурно, гражданочка, – только и сказал он.

Для меня это была высшая степень похвалы. Я была очень благодарна за снисхождение. Мы опять завели разговор о "Преступной матери". Я заметила, что эта пьеса помогла мне при работе над рассказом. Бомарше поблагодарил меня за добрые слова, но с грустью заметил:

– Я все еще стараюсь быть живописцем человеческого сердца, но годы и превратности судьбы иссушили мою палитру.

Белая лилия

Погожим июньским днем Светлана Лемус сидела в парке на скамейке и обдумывала новый сюжет для очередного романа. Она хотела описать историю, в которой ее друг Максимильен Робеспьер расследовал убийство. Девушка восхищалась умом и упорством этого человека. Ведь он сумел много добиться за последние годы. Робеспьера хорошо знала вся Франция, хотя совсем недавно он был никому не известным депутатом Ассамблеи. Светик тоже времени даром не теряла и, несмотря на юный возраст, уже была известной писательницей.

Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как к ней подошел какой-то молодой человек.

– Извините, что прерываю ваши размышления, мадмуазель, сказал он. – Но мне бы хотелось с вами поговорить. Мое имя Серж Лану.

Светлана, которая не умела грубить людям, обратившимся к ней вежливо, приветливо улыбнулась. К тому же, незнакомец ей понравился. У него была добрая улыбка и приятный голос.

– Конечно, – кивнула она. – Я вас слушаю.

– У меня к вам очень важный разговор, – серьезно начал мсье Лану. – Я агент Акселя Ферзена, вы слышали о таком?

– Да, про него много говорят, – ответила Светик.

Она не стала уточнять, что именно говорят о Ферзене. О любовных отношениях королевы с этим иностранцем ходило несколько неприятных историй. Светлана не была сплетницей и старалась не обращать на подобные слухи внимания.

– А как вы относитесь к королевской семье? – спросил Лану.

– Гм, в общем-то нормально, – ответила Лемус. – Я когда-то была при дворе. Если честно, там мне не очень понравилось, придворная публика слишком уж вычурная... но жаловаться на короля и королеву у меня причин нет. К тому же я подружилась с королевскими детьми, они прелесть!

– Очень хорошо, – заулыбался Лану. – Очень хорошо. Думаю, вы сможете быть нам полезна. Вы девушка добрая, честная...

– Полезна в чем? – удивилась Светик. – Я вас не понимаю.

– Об этом мои друзья хотели бы побеседовать с вами вечером. Вы можете придти часов в пять во дворец Тюильри?

– А меня впустят? – недоверчиво спросила девушка. – Там такая охрана!

– Охранники будут предупреждены, – заверил ее Лану. – Им скажут, что королеве понравилась ваша книга, и она решила вас повидать.

– Но она хочет видеть меня не ради книги? – несколько разочаровано произнесла Лемус.

– О-о! По гораздо более интересному делу! Значит, я могу передать моему хозяину, чтобы он поручился за вас перед их величествами?

– Да, – радостно ответила Светлана. – Я обязательно приду!

– Благодарю вас, но очень прошу вас сохранить наш разговор в тайне!

Мсье Лану раскланялся и удалился.

– Какой приятный молодой человек! – вздохнула Лемус. Похоже, меня ждет что-то интересное. Просто так король с королевой меня бы не позвали.

Она взглянула на часы. Было уже пол третьего. Светик решила отправиться домой, чтобы привести себя в порядок. Все-таки к королю идти.

Во дворец Тюильри Светлану пропустили беспрепятственно. Она даже удивилась. Девочку проводили в просторную комнату, где ее ждала королева. Лицо Марии-Антуанетты была величественным и надменным.

Перед этой гордой особой девушка почувствовала себя маленькой и никчемной. Она тихо поздоровалась и неуклюже поклонилась.

– Мы пригласили вас, чтобы просить о помощи, – начала королева.

Ее голос звучал приветливо, но в нем отчетливо чувствовались повелительные нотки.

– Вы... просить?.. меня? – удивилась Светик.

– Да, – кивнула Мария-Антуанетта. – Вы можете оказать нам неоценимую услугу. Дело в том, что нам нужно бежать.

– Бежать? Зачем? – удивилась Лемус. – Против вас нет никаких заговоров!

– Это вам так кажется! – сурово перебила королева. – Нас может спасти только побег. Мы не свободны! Вспомните, дитя, апрель, когда мы хотели съездить в Сен-Клу. Тогда взбесившаяся толпа не дала нам даже проехать. Народ нас недолюбливает, а наши враги всегда готовы воспользоваться этим.

Светлана могла только кивнуть. Доводы ее величества были убедительны.

– Но Лафайет вас хорошо охраняет...

Королева презрительно хмыкнула.

– Я ненавижу этого тюремщика! – сказала она. – От него нам одни мучения!

Лемус возражать не стала.

– Нам нужны порядочные честные люди, которые имеют политические связи, – продолжала Мария-Антуанетта. – А таких трудно найти. Я предлагаю вам принять участие в организации нашего побега.

Светлана задумалась, ей казалось, что она видит какой-то странный сон. Девушка никак не могла понять, что он нее требуют, и почему выбрали именно ее.

– Вы должны будете добывать необходимые сведения, пояснила королева. – И принимать прямое участие в подготовке нашего побега. Я знаю, вы девушка честная, и не предадите нас.

– Все это верно, – кивнула Лемус. – Но шпионить за моими друзьями...

– Конечно, вы можете отказаться. Но, возможно, именно от вас будут зависеть наши жизни.

Девушка погрузилась в размышления: "Вполне вероятно, что им угрожает опасность. Королева явно взволнована. Я должна им помочь, просто по-человечески! Конечно, шпионить не хорошо, но для доброго дела можно. К тому же я буду делать это осторожно и никто не узнает".

– Я согласна, ваше величество, – ответила Светик.

На лице королевы появилась улыбка.

– Я вам очень благодарна, дитя, – произнесла Мария-Антуанетта. – В долгу я не останусь. С этого момента двери Тюильри открыты для вас!

Светлана поклонилась.

Гостиница "Белая лилия" была очень популярна среди состоятельных господ. Апартаменты и обслуживание славились своей изысканностью. Номеров было не много, и они никогда не пустовали. Господа приезжали сюда просто отдохнуть, наслаждаясь прекрасной природой. Эта гостиница принадлежала Мадлен Ренар и приносила солидный и стабильный доход. "Белую лилию" основал ее дядюшка. Когда-то один его приятель сказал, что иногда хочется немного отдохнуть от высшего света, не уезжая при этом далеко в деревню. Тогда у барона появилась идея открыть гостиницу недалеко от Парижа, где важные господа могут отдохнуть от светской жизни и вернуться в город, когда им заблагорассудится. Он не прогадал, гостиница стала пользоваться успехом. Тут останавливались не только утомленные развлечениями аристократы, но и состоятельные буржуа, которые хотели просто отвлечься от повседневной рутины.

Управляющая гостиницей мадмуазель Монди всегда подтянутая и аккуратная дама лет сорока хорошо знала свое дело. Ее умные внимательные глаза зорко следили за всем, что творилась в "ее владениях". Эту должность Монди занимала очень давно, ее назначил сам покойный барон. Он считал, что в гостиничном деле женщины разбираются лучше мужчин. Дядюшка умел подбирать слуг, Монди оказалась идеальной управляющей, преданной своей работе. "Белая лилия" была ее домом. Только здесь она чувствовала себя спокойно. Недавно гостиницу пришлось закрыть на ремонт, и эти дни были для Монди настоящей пыткой. Когда "Белая лилия" открылась вновь, одинокая женщина вновь почувствовала себя счастливой и обрела душевный покой.

В этот день Монди ожидала первых постояльцев. Она тщательно проверила, чтобы все было готово к достойному приему.

– Мадмуазель Монди! – позвала ее горничная. – Приехала та старая дама с невесткой. Имя этой дамы мадам Режан, кажется.

– Что значит "кажется"? – недовольно переспросила Монди. Вы должны помнить имена всех, кто остановился в нашей гостинице!

В переднюю вошла старуха с обрюзгшем лицом и водянистыми змеиными глазами. У нее был пухлый перекошенный рот с пушком над верхней губой и мясистый нос. В ней улавливалось сходство со сказочной злой ведьмой.

– Добро пожаловать, мадам Режан, – поприветствовала ее Монди с фальшивой улыбкой на лице. – Как прошло ваше путешествие?

– Отвратительно, – вздохнула старуха.

Она придирчиво осмотрела опрятное синее платье управляющей, чистые белые манжеты и воротник. Аккуратность Монди она отметила, но ничего не сказала.

– Я бы хотела вздремнуть, – повелительно произнесла Режан.

– Ваша комната уже готова, – елейным голосом пропела Монди.

В передней появилась маленькая темноволосая женщина, лет двадцати пяти. Эта особа выглядела очень несчастной, лицо ее было каким-то бесцветным. Своим внешним обликом она чем-то походила на перепуганную мышь. Мрачноватое серое платье делало ее еще более незаметной. Монди поразилась с каким ужасом эта женщина смотрит на старуху.

– Анна! Где тебя черти носят! – закричала на нее Режан.

– Я следила за тем, как разгружают наши чемоданы, мадам, залепетала девушка. – Вы мне велели!

– Ничего я не велела! – возмутилась старуха, ударив Анну по лицу. – Не смей перебивать меня!

Мадмуазель Монди хоть и была невозмутимой ледяной особой, но человеческие чувства были ей не чужды. Ей стало жаль бедную женщину, которая, судя по всему, была невесткой старухи Режан.

– Мадам, – обратилась Монди к Режан, чтобы та оставила Анну в покое. – Вы хотите завтрак в комнату или будете завтракать со всеми?

– Конечно, в комнату! Черт бы вас побрал, глупая женщина! – напустилась она на Монди. – Я не собираюсь завтракать со всеми этими олухами, которые скоро понаедут! Они мне испортят аппетит.

– Совершенно с вами согласна, мадам, – невозмутимо ответила управляющая, которая привыкла к любым недовольствам. Как вам будет угодно!

Режан даже не ответила на ее слова и гордо удалилась. Монди смотрела ей вслед.

– Ужасная старуха! – прошептала горничная.

– М-да, когда попадаются люди вроде этой Режан, становиться невыносимо! – согласилась Монди. – Угодить им невозможно, что ни делай, они всем будут недовольны, начнут скандалить, жаловаться! Они постоянно будут ставить нам в пример другую гостиницу, где якобы еда вкуснее, кофе горячее, постели мягче, гобелены на стенах красивее. Бороться с этими господами бесполезно, единственный выход – не перечить им, слушать, кивать, улыбаться. Ох, и намучаемся мы с этой старой каргой. Бедная невестка, Режан ее совсем замучила. Представляю, какой вредный у этой старухи сынок.

– Он уже год как умер, – сказала горничная. – Я спрашивала у кучера Режан. Сынок старухи был болезненным и хилым, во всем слушал свою жуткую мамочку! Это она нашла ему невесту, тихую безответную сироту, чтоб ни в чем не перечила. И Режан мучила ее, ела поедом, иногда даже била, а сынок все время поддакивал, как моська.

– Ох, ужас! – вздохнула Монди. – Иногда я радуюсь тому, что осталась старой девой!

Следующими постояльцами были двое молодых людей. Один из них, Шарль Броше держался вызывающе. На его лице всегда было насмешливо-нахальное выражение. Говорил он с усмешкой в голосе, высоко подняв подбородок. Его внимательные черные глаза всегда пристально изучали лицо собеседника. В общем, это был тот человек, который любит оказываться в центре внимания. Монди не нравились подобные молодые люди. Она испугалась, что рано или поздно этот тип нагрубит старухе, а тогда жди беды.

Другой, Николя Жакоб, смирный застенчивый юноша, был полной противоположностью Броше. Он принадлежал к тому типу людей, которые предпочитают тишину и покой шумным кампаниям. В отличие от Броше, Жакоб обладал примерными манерами, но они у него были какими-то натянутыми и неестественными. В разговоре Жакоб всегда отводил глаза от взгляда собеседника, а голос его немного дрожал.

– Ох, с этими трудностей не будет, – с облегчением вздохнула управляющая. – Такие люди обычно довольны всем и никогда не жалуются... Хотя, странно, что двое молодых людей решили остановиться в загородной гостинице... Весьма странно...

Но у Монди не было ни времени, ни желания выяснять причины их визита.

Следующей приехала мадмуазель Орильи, известная актриса, которая прославилась не только игрой на сцене, но и своими картинами. Ее считали очень талантливой художницей. Это была молодая дама, одетая по последней парижской моде, приветливая, но немного высокомерная.

– Я бы хотела сделать зарисовки и этюды, – сказала она Монди.

– Не беспокойтесь, мадмуазель, природа тут восхитительна, вы не разочаруетесь.

– Я уже успела в этом убедиться, – улыбнулась Орильи. Тут действительно очень красиво. Подобное окружение способствует вдохновению. Думаю, здесь я смогу найти что-то подходящее для моих картин! Искусство вещь непостижимая...

– Я совершенно с вами согласна, – вежливо остановила ее Монди, которой не хотелось слушать рассуждения об искусстве. Не хотите ли взглянуть на ваши апартаменты? Вас проводят.

– Да, конечно, – опомнилась художница.

Она все же высказала свои суждения о современном искусстве и последовала за горничной.

– С этой мадмуазель нам тоже повезло, – сказала себе управляющая. – Люди искусства обычно народ не вредный, хотя немного странный и капризный. Однако угодить им легко. Только слушать их рассуждения об искусстве невыносимо! Ох, уж эти дамочки-художницы, их развелось слишком много за последние годы!

Следующими прибыла супружеская пара мсье и мадам Перье, которые довольно часто посещали "Белую лилию".

Молодая красивая дама при помощи мужа вышла из кареты. Всем своим видом женщина показывала, что сейчас упадет в обморок.

– Ох, – простонала она. – Мне дурно. В этом ужасном экипаже так душно.

Супруг обнял ее.

– Все хорошо, дорогая, – ласково сказал он. – Мы уже приехали.

– Мне очень плохо! Ты же знаешь, что меня укачивает в каретах! Ох, и дорожная пыль очень вредна для моего слабого здоровья.

Дама закашляла.

– Мадам и мсье Перналь, мы рады вновь вас принять, поприветствовала Монди. – Думаю, вам лучше отдохнуть.

– Да, вы правы, – печально ответила дама. – Мне надо выспаться... Ах, чтобы не забыть... Передайте вашему повару, что он должен каждое утро готовить мне овсяную кашу! У меня больной желудок.

– Как вам угодно, мадам, – ответила Монди. – Вас проведут в ваши апартаменты.

Мадам Перналь хотелось поскорее отдохнуть, и она не стала углубляться в описания своих недугов, как обычно.

– Эта вечно больная мадам – наказание! – проворчала Монди ей вслед. – Сейчас у нее больной желудок... а чем она была больна, когда приезжала прошлый раз... по-моему, у нее было что-то вроде чахотки... А она еще так молода! Представляю, какая невыносимая она будет к старости...

Вскоре прибыл следующий постоялец, которым оказался мсье Лану, новый знакомый Светик.

– Я не буду причинять вам много хлопот, – сказал Лану. Мне нужно будет часто ездить в Париж. В городской гостинице останавливаться не хотелось, я не люблю шум и пыль.

– Вы правильно сделали, что выбрали "Белую лилию", похвалила Монди. – Она находится недалеко от Парижа, а кухня и слуги тут намного лучше, чем в парижских гостиницах! Многие господа следуют вашему примеру. Ведь добраться верхом или экипажем до Парижа можно очень быстро. У нас имеются несколько экипажей и превосходные лошади. Наш конюх знает свое дело!

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулся Лану. – Заранее благодарен за все.

Монди отметила про себя, что с этим мсье хлопот тоже не будет.

Последним прибыл важный низкорослый господин, который был банкиром. Он придирчиво осмотрел фасад гостиницы, но остался доволен.

– У вас тут неплохо, – сказал он Монди. – Вижу, Мадлен Ренар меня не обманула. Меня смущает только название. "Белая лилия" звучит как-то несовременно, слишком уж аристократически. Для нашего времени больше подойдет название "Красный колпак", вы не находите?

Управляющую передернуло от нового названия, но она быстро овладела собой. За годы службы Монди усвоила, что с постояльцами и с сумасшедшими надо всегда соглашаться, а с сумасшедшими постояльцами тем более.

– Вы правы, я сегодня же напишу об этом мадам Ренар, ответила она с улыбкой. – По правде говоря, хозяйка сама собиралась изменить название гостиницы.

– Разумно, разумно, – закивал банкир. – Если у вас возникнут какие-то вопросы, обращайтесь ко мне, я вам дам дельный совет. Я разбираюсь почти во всем!.. А где мои апартаменты?

– Вас проводит Рози.

– О-о! Она хорошенькая, – банкир решил позаигрывать с горничной. – Где тут моя комнатка, красотка?

– Ох, – вздохнула Монди. – Ну и ну, трудные нас ждут денечки: всем недовольная старуха, дамочка, страдающая ипохондрией, банкир, который считает себя самым умным... Такого набора еще не было.

Утром Мадлен Ренар принесли послание от мадмуазель Монди. Письмо было четким и кратким. Управляющая настоятельно просила приехать хозяйку, так как случилось что-то страшное. Причины она обещала объяснить при встрече. Мадлен испугалась. Раз уж Монди запаниковала, то ситуация действительно ужасная. Обычно эта женщина могла решить любые проблемы самостоятельно.

Ренар немедленно выехала в "Белую лилию", гадая, что же могло произойти. Ее встретила мадмуазель Монди, как всегда спокойная и подтянутая.

– Что стряслось? – сразу же спросила хозяйка. – Вы впервые за всю вашу службу вызвали меня.

– Тут произошло убийство, мадам, – невозмутимо ответила управляющая, будто речь шла о каких-нибудь повседневных хлопотах. – Убили весьма неприятную стару... хм... особу преклонных лет, ее имя мадам Режан, и украли ее драгоценности на сумму около трехсот тысяч ливров. Эта дама всегда брала их с собой в шкатулке.

– Выходит, к нам пробрался вор! – испугалась Мадлен Ренар. – Только этого не хватало! Надо немедленно его найти!

– Этим займется полиция, мадам.

Перед Мадлен предстал молодой человек с простецким, добродушным лицом. Он широко улыбнулся Ренар, внешность которой ему очень понравилась.

– Это мсье Анж Питу, – представила его Монди. – Ему поручено провести расследование.

– Ему? – не скрывая разочарования, переспросила Мадлен.

Ренар одарила юношу таким взглядом, что он почувствовал себя круглым идиотом и захотел провалиться сквозь землю.

– Что можно ожидать от полиции, – вздохнула Мадлен. – Что ж, как вас там, мсье Перу...

– Питу, мадам, – поправил парень.

– Какая разница. Вы приступили к расследованию?

– Нет еще, мадам. Я только прибыл.

– Ну, так приступайте! – раздраженно воскликнула красотка. – А не то я пожалуюсь вашему начальству!

Питу что-то пробормотал в ответ и ретировался.

– Какой кошмар! – проворчала Ренар. – Не могли прислать кого-нибудь получше!

– Это один из лучших, мадам, – сказала Монди.

– Хм... Охотно верю... А как убили эту старуху?

– Ну, ее ударили по голове канделябром, – пояснила управляющая. – Когда я увидела труп, мне стало по-настоящему страшно. У нее было искаженное лицо, лоб в крови, а глаза выпучены. Канделябр валялся рядом, на нем была кровь... Потом выяснилось, что еще пропали драгоценности. Маленькая шкатулка была пуста... Я помню, эту шкатулку мадам Режан постоянно таскала с собой.

– М-да, эта история заинтересовала бы одного моего знакомого, – пробормотала Мадлен. – Может, нанять его? Пусть расследует. А то этот полицейский не внушает мне доверия, вряд ли он сделает то, что требуется.

Во дворце Тюильри в очередной раз обсуждали план бегства. На этом собрании присутствовали: король, королева, Ферзен и Светлана. Короля мало интересовала беседа, ему хотелось поскорее заняться своими личными делами. Он недавно увлекся изучением и изготовлением замков, и это занятие занимало все его время и мысли. Основными организаторами побега были Мария-Антуанетта и Аксель Ферзен.

Светик с интересом слушала графа Ферзена, который пересказывал подробности плана бегства. Девушка была рада, что ей разрешили присутствовать при таком важном разговоре.

– Гувернантка мадам Турзель поедет под видом баронессы Корф, – говорил офицер королю. – Ее величество королева будет гувернанткой, принцесса Елизавета компаньонкой, а вашему величеству придется на время стать лакеем.

Людовик вяло выразил свое согласие.

– Местом прибытия будет Монмеди. Там ваших величеств должен будет встретить маркиз Буйе с войсками.

– А если в пути нас узнают, и будет погоня? – испугано спросила королева.

– Буйе вышлет конные разъезды в направлении к Монмеди, примерно до Шалона. Они смогут защитить вас, – успокоил Ферзен.

– А как на счет кареты? – поинтересовалась Мария-Антуанетта. – Вы учли мои требования?

– Да, ваше величество. Карета уже готова. Я постарался, чтобы ваше путешествие было приятным. Вся ваша семья сможет свободно разместиться в этом экипаже, включая мадам Турзель, лакея и горничную. Вы можете взять с собой любимый серебряный сервиз, гардероб, съестные припасы.

– А как по поводу винного погребка? – забеспокоился король. – Как истинный ценитель вин, я не могу отказать себе в этом удовольствии даже в дороге.

Светлану поразило это заявление короля Людовика, она считала, что в такой ситуации смаковать шедевры виноделия не к месту.

– Все будет сделано, ваше величество, – заверил его Ферзен. – Под полом кареты сделан погребок, специально для вас!.. Карету будет везти 8 лошадей, которые будут менять на каждой станции. В каждом городке вас будет встречать маленький взвод военных, которые последует за вами. Так к Монмеди соберется целая армия... Вы согласны, ваше величество?

Король равнодушно кивнул. Его больше всего волновал комфорт путешествия, чем результат. Если его жена-королева, очень переживала за предстоящее предприятие, то Людовик относился ко всему крайне безразлично, будто речь шла о простой прогулке.

Лемус задумалась. Девушка мало что смыслила в побегах, но этот план показался ей слишком рискованным. Как бы поступила она? Светик начала размышлять:

"Во-первых, карету бы я заказала поменьше, чтобы быстрее передвигаться и не привлекать внимания. Лучше всего разделиться, король с принцем в одной карете, королева с принцессами в другой. Слуг и гувернантку бы я вообще с собой не брала. Гардероб тоже ни к чему, все можно купить потом. Про винный погреб лучше не думать... Кстати, о лошадях. Карета должна быть такой, чтобы ее спокойно могли вести две лошади, каждую лошадь можно перепрячь за 3 минуты. А на смену 8 лошадей... так... три умножить на восемь... это уже 24... многовато... Отряды, которые будут следовать за каретой могут вызвать подозрение в мирное время, люди испугаются и поднимут шум... к тому же наемники народ не надежный, сразу удерут... Если мои выводы верны, все предприятие обречено на провал... Но что я понимаю!? Может, все так и надо..."

Светик поделилась своими мыслями с Ферзеном, но тот не обратил на ее доводы никакого внимания. Девушка решила, что ее умственные способности слишком малы, чтобы судить о таких вещах, и решила не вмешиваться.