Текст книги "Робеспьер детектив (СИ)"

Автор книги: Елена Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)

– Это не я, – прошептал он, видя в моих глазах обвинение.

Я высвободился от мертвой руки и уселся в кресло. На какое-то время мои мысли погрузились во тьму, я ни о чем не думал, просто сидел, глядя в одну точку. Из этого мрака меня вывел голосок Мадлен.

– Макс, вы весь в крови! – услыхал я.

Только сейчас я это заметил. Мне стало жутко. Я окинул взглядом опустевший зал, коллег которые заботливо расспрашивали меня о моем самочувствии, скорченное тело Симонен на полу, плачущего адвоката Манури. Постепенно ко мне вернулась способность соображать.

– Вы думаете, что это убийство? – спросила меня Мадлен, когда мы пришли в мой кабинет, и я понемногу пришел в себя.

– Вне всякого сомнения, – ответил я. – И мой долг найти убийцу.

– Ох, вы всегда так говорите! – воскликнула Ренар. – Но, должна заметить, поиски вы проводите очень хорошо.

Я поблагодарил Мадлен за комплемент и кратко изложил план моих действий.

Для начала я решил осмотреть квартиру, в которой жила мадмуазель Симонен, а потом переговорить с подозреваемыми. Мадлен одобрила мое решение, и мы взялись за дело. Увы, Ренар, как обычно, не понимала серьезность происшествия, считая расследование забавной игрой.

В кабинет вошел мсье Либорель. Его лицо было мрачным и озабоченным.

– Вы сейчас домой? – спросил меня он. – Вам надо отдохнуть... какой кошмар, эта девушка умерла у вас на руках!

– Мы едем расследовать убийство! – весело сообщила ему Мадлен.

Либорель схватился за голову:

– Ох, Макс, вы опять вмешиваетесь не в свои дела! Пусть этим займется полиция!

Либорель явно не хотел, чтобы я брался за это расследование. Ему постоянно приходили на меня жалобы от полицейского Стервози, который ругал меня за то, что я "копаюсь там, где не надо и что-то вынюхиваю" (это слова Стервози). К тому же дело могла быть довольно щекотливым, так как в нем была замешена Церковь, а бедняга Либорель еще не оправился после случая, когда я выиграл дело крестьян у епископа Арраского. Помню, из-за этого дела мне здорово досталось на орехи, я думал, что меня отлучат от церкви. А Либорелю, который был моим наставником, было неприятно выслушивать гадости обо мне.

– Вы помогли мне получить должность судьи, – ответил я. И своими действиями я доказываю, что занимаю это место не зря.

– Что верно, то верно, – вздохнул Либорель. – Только вы доказываете это слишком уж рьяно.

Я заверил его, что в этот раз буду осторожнее. Я сам искренне верил в это.

Через несколько минут мы были у дома мадмуазель Симонен. Квартиру мы отыскали легко. Старая хозяйка уже знала о случившемся и оплакивала свою постоялицу.

– Сколько ей пришлось выстрадать! – твердила она. – Ее называли еретичкой и богоотступницей за побег из монастыря. Но это не так! Во всем виноват ее отец! Антихрист! Ирод!

Закончив ругаться подобными выражениями, старушка поинтересовалась целью нашего визита. После того, как я ей все объяснил, она проводила нас в комнату Сюзанны.

– Она всю ночь что-то писала, – сказала хозяйка. – Сюзанна поздно ложилась спать... она или что-то читала или что-то писала... За каждый вечер она сжигала по свечке...

Старая женщина опять заплакала.

Комната мадмуазель Симонен была уютной и просторной. У окна стоял письменный столик, на котором лежала стопка бумаг, чернильница, пара перьев и огарок свечи. Я надел очки, чтобы внимательно осмотреть эти предметы. Мое внимание остановилось на свече из желтоватого воска, в котором были какие-то странные белые точечки. Как будто какой-то белый порошок был высыпан в воск при изготовлении свечи.

У меня в голове мелькнула мысль: "Отравления свеча!" Я слышал, что такой порошковый яд добавляют в расплавленный воск при изготовлении свечи. В обычном состоянии эта отрава не опасна, но как только отравления свеча начинает гореть, появляются ядовитые испарения, которые убивают спустя какое-то время. Я вспомнил, как умерла Симонен... Именно такие признаки бывают при отравлении подобными ядами. Хозяйка и Мадлен с удивлением смотрели, как я изучаю свечку.

– Вчера кто-нибудь приходил к мадмуазель? – спросил я.

Старушка погрузилась в воспоминания. Вчерашние посетители всплывали у нее в голове один за другим.

– К ней приходил уважаемый господин, его имя маркиз Круамар. Они ужинали вместе. Мадмуазель о чем-то просила его... Но он был не единственным ее посетителем... В этот день к ней приходил изверг-отец, он требовал от нее добровольного отказа от наследства, но она выставила его! И правильно!.. К ней приходила настоятельница монастыря "Святой девы"...

– Она, наверное, требовала от нее возвращения в монастырь? – предположила Мадлен.

– Нет, – возразила хозяйка. – Они говорили о каком-то священнике. Подробности их разговора я не слышала, но я уверена, что о возвращении в монастырь речь не шла. И еще к мадмуазель Симонен приходил какой-то неприятный молодой тип, похожий на вора... Сюзанна его выгнала...

Я выслушал хозяйку. Список подозреваемых получился внушительным.

– У кого она обычно покупала свечи? – спросил я.

– В лавке напротив. Она всегда покупала там свечи, потому что они дают хороший яркий свет, как раз для чтения или письма.

Рассказ хозяйки прервал громкий стук в дверь и крики: "Откройте, полиция!" Старушка поспешила выполнять просьбу. В комнату влетел Стервози. При виде меня, на его физиономии появилась гримаса отвращения.

– О! Мсье Стервози! – весело воскликнула Мадлен. – Как мы рады вас видеть!

– Мы просто счастливы! – в тон ей добавил я. – К сожалению, я давно не имел чести встретиться с вами.

Полицейский не был согласен с нами, и поэтому высказал все, что думал о моей персоне. Могу сказать сразу, ничего хорошего в этих мыслях не было. Стервози меня ненавидел много лет, и ни разу его мнение обо мне не изменилось. Каждый раз при встрече он дарил мне взгляды, в которых читалось желание придушить меня. В этот момент он, наверняка, осуществил бы свои грозные намерения, окажись мы наедине.

– Похожи, вы не рады нашей встрече? – спросил я с той учтивостью, которая всегда бесила Стервози. – Но почему?

– Действительно, почему? – удивилась Мадлен. – Мы любезно решили завязать с вами беседу, а на вежливые слова всегда надеешься получить вежливый ответ. Это мой дядя говорит.

Стервози хотел было выругаться, но вовремя вспомнил, кто дядя Мадлен де Ренар, и поэтому неохотно извинился перед красоткой за свою глупость.

Потом Стервози сообразил, что эти извинения я могу принять и на свой счет, и решил исправить положение.

– К тебе это не относиться! – бросил он мне. – Проваливай! Что тут тебе надо? Это мое расследование!

– Не беспокойтесь, – ответил я с поклоном. – Я уже ухожу... Вы не возражаете, если я возьму с собой этот огарок свечи?

Страж закона высыпал на меня новый поток ругательств. Однако свечу взять разрешил. Посмеиваясь над Стервози, я вышел из дома. Мадлен попросила меня поделиться своими размышлениями. Я рассказал ей про отравленную свечу.

– Выходит, каждый, кто был вчера у нее в гостях, мог подсунуть ее несчастной девушке? – спросила она.

– Выходит, что так, – ответил я. – Но интересно! Как убийца сумел это сделать? Надо обладать завидной ловкостью рук, чтобы умудриться проделать подобные действия незаметно.

– Понятно, – кивнула Ренар. – Будем искать среди подозреваемых фокусника!

Я рассмеялся. Детская непосредственность Мадлен всегда мне нравилась.

После некоторых раздумий я решил посетить свечную лавку, чтобы поговорить с ее хозяевами, а заодно купить несколько свечей, о которых были столь хорошие отзывы. Я сказал об этом Ренар, которая строго настрого запретила мне покупать свечи в этой лавке.

– Кто знает, – серьезно сказала она. – Может отрава попала туда по вине лавочника. Я не хочу, чтобы вы умерли!

– Не беспокойтесь. Может, в свече нет яда... это только мое предположение, – ответил я. – Я сегодня же отдам свечку на проверку.

Мы вошли в небольшую тесную лавочку. Мне бросился в глаза пустой узкий прилавок, за которым дремал хозяин. Как только мы вошли, он сразу проснулся и поинтересовался, что нам угодно. Я кратко изложил ему суть визита.

– Мадмуазель Симонен всегда покупала у меня свечи, ответил он. – Она была моей постоянной покупательницей.

У прилавка стоял маленький столик, на котором стояли коробочки со свечами. На каждой коробке было написано имя покупателя. Хозяин пояснил, что это для постоянных клиентов. Я взял одну из коробок, задумчиво повертел ее в руках, раскрыл ее, оглядел свечи.

Кто-то окликнул хозяина лавки. Он извинился, что ему придется ненадолго отлучиться.

– А вы не боитесь оставлять лавку открытой? – спросила Мадлен.

– Нет, – ответил хозяин. – Отлучаться мне приходится часто, но не более минуты, за это время что-то украсть в моей лавке средь бела дня трудновато.

За короткое время отсутствия лавочника, в лавку вошел молодой священник с печальным лицом. Мне показалось, что я где-то видел его раньше. Он, похоже, знал меня.

– Вы были судьей в деле Симонен? – спросил он. – Бедная девушка...

– Вы были знакомы с этой особой? – спросил я.

– Да, я часто читал проповеди в монастыре "Святой девы", ответил он. – Она исповедовалась мне, жаловалась на свою горькую судьбу.

Казалось, священник сейчас заплачет.

– Я могу узнать ваше имя? – спросил я.

– Отец Лемуан, – представился священник. – Бедная мадмуазель Симонен.

– Вы были в нее влюблены? – спросила Мадлен.

Конечно, для священника этот вопрос был бестактным, но отец Лемуан был так опечален гибелью Симонен, и на его лице было такое страдальческое выражение, что я согласился с подозрениями Ренар.

– Я любил ее как сестру, – ответил отец Лемуан. – У нас были чистые дружеские отношения, которые никогда не переходили за рамки приличия.

Мадлен покраснела и извинилась за свою глупость, но этому ответу не поверила.

– Мадмуазель Симонен мне говорила, что вы помогли ей бежать из монастыря, – сказал я.

– Да, – кивнул священник. – Я организовал этот побег. До города в экипаже ее сопровождал мой знакомый монах, который согласился помочь. Но он решил действовать по-своему, этот человек обманул мое доверие. Оказывается, накануне он что-то утащил из своего монастыря, а согласие помочь мадмуазель Симонен была предлогом, чтобы самому удрать. Мало того, он еще покушался на честь этой несчастной девушки!

– Его поймали? – спросил я.

– Еще нет, – ответил священник. – Просто полиция не там ищет.

– Любопытно, – заинтересовался я. – Вы имеете смелость говорить так, будто знаете, где он.

– Я предполагаю, – мрачно ответил отец Лемуан.

– Вы не могли бы поделиться с нами своими предположениями, – попросила Ренар. – Они могли бы быть очень полезны.

– Я не имею права так поступать, – отрезал служитель церкви. – Для меня недопустимо выдавать человека, даже если он грешник.

– Мне понятны ваши чувства, – сказал я. – Но поймите, этот человек может оказаться убийцей.

Священник вздрогнул и вопросительно уставился на меня.

– У меня и у полиции есть все основания предполагать, что мадмуазель Симонен отравлена, – продолжал я. – А этот парень один из подозреваемых. Возможно, он не убийца, но он может знать то, что прольет свет на это дело и поможет выявить убийцу.

– О! Отец Лемуан! – раздался веселый голос лавочника. – Вы опять к нам пожаловали! Вроде бы вы были у нас позавчера.

– Мне нужно пять дюжин свечей, – сказал Лемуан.

– Хорошо, – кивнул лавочник. – Подождите, пожалуйста, минутку... Я обслужу этих людей, они давно ждут.

Я купил дюжину свечей, Мадлен не одобрила эту покупку, но спорить не стала. Отец Лемуан попросил у меня времени подумать. Я записал его адрес и вежливо попросил думать побыстрее. От хода его мыслей мог зависеть исход дела.

После посещения свечной лавки мы решили отправиться в гости к мсье Симонену. Нас провели в столовую, где мсье Симонен ужинал со своей супругой. При виде трапезы господ, мы с Ренар вспомнили, что давно ничего не ели. Особенно это стало заметно по личику Мадлен, которая уставилась на стол с широко раскрытыми глазами.

– Добрый вечер! – поздоровалась мадам Симонен. – Мы предполагали, что вы придете. Надеюсь, вы согласитесь поужинать с нами.

– Конечно! – воскликнула Мадлен. – С удовольствием!

Я хотел было отказаться, но раз Ренар согласилась, возражать было глупо. Мы уселись за стол. Мадлен была полностью поглощена содержимым своей тарелки и даже не слышала нашего разговора.

– Я могу задать вам несколько вопросов? – спросил я мсье Симонена.

– Может, вы сначала поедите? – вежливо спросила хозяйка. Вы, наверное, очень голодны?

– Благодарю за заботу, мадам, но мне бы хотелось сразу перейти к делу, – ответил я. – Мсье Симонен, зачем вы вчера приходили к вашей дочери? И прошу вас, отвечайте честно, так будет лучше для нас обоих.

– Я предложил ей перемирие: я не отсылаю ее в монастырь, а она отказывается от своего состояния, – ответил мсье Симонен. Но она не приняла моего предложения. Эта девчонка планировала выиграть дело!

– Она была права! – воскликнула мадам Симонен. – Вы поступали с ней непорядочно. Теперь люди будут говорить, что это вы ее убили.

– Дорогая, помолчи, пожалуйста!– воскликнул мсье Симонен. – Я ее не убивал!

– Все убийцы говорят, что не убивали, – сказала Мадлен, отрываясь от еды.

– Мы только поговорили, – продолжал он. – Сюзанна была очень резка и ничего не хотела слушать. Она всегда ненавидела меня.

– И, между прочим, ее ненависть была справедливой! сказал я. – Простите меня, мсье, но ваши действия были подлыми. Хотя, теперь ничего уже не исправить... Вы кого-нибудь подозреваете?

– Да, одного парня, который последние дни преследовал ее. Кажется, он помог ей бежать из монастыря... Она отвергла его, возможно, этот тип решил ей так отомстить.

Я сразу вспомнил подозрительного типа в парке, которого мадмуазель Симонен грубо оттолкнула. Речь явно шла о беглом монахе.

– Я должен сообщить, мсье, что вы находитесь под очень серьезным подозрением, – произнес я сурово. – Вы решили прибрать к рукам состояние девушки, вы заточили ее в монастырь, из которого она сбежала и передала дело в суд ... Зная, что она выиграет дело, вы решили...

– Прошу вас! Хватит! – вмешалась в разговор мадам Симонен. – Вы правы, с бедной девушкой поступили жестоко, но ваши обвинения ее не воскресят. Я уверена, что мой муж невиновен!

Ради этой приятной женщины я решил прекратить разговор. Я, действительно, зашел слишком далеко. Наверняка, этот старый негодяй пожалуется Либорелю, и я получу очередную нахлобучку, как напакостивший школьник. Увы, я всегда выступал слишком усердным защитником справедливости, что не всегда шло мне на пользу.

Я поблагодарил их за гостеприимство и встал из-за стола. Мадлен последовала за мной, жалея, что не доела десерт. Мадам Симонен проводила нас.

– Простите меня за мою дурацкую болтовню, – извинился я.

Дама печально улыбнулась мне в ответ.

– Кстати, предпринимала ли настоятельница какие-либо попытки вернуть Сюзанну Симонен обратно в свой монастырь? спросил я.

– Нет, – ответила мадам Симонен. – Наоборот, она была против ее возвращения в монастырь "Святой девы". Моему мужу она сказала, что не потерпит присутствия этой еретички. Она почему-то хотела, чтобы Сюзанну отправили в какой-нибудь другой монастырь.

– Весьма странно, – удивился я. – Обычно настоятельницы требуют немедленно возвращения сбежавших послушниц.

– Меня это тоже удивило, – согласилась женщина. – По этой причине стали ходить сплетни... Будто настоятельница влюблена в священника, который читал проповеди в их монастыре, а мадмуазель Симонен подружилась с этим священником. Настоятельница начала ревновать и поэтому ненавидела Симонен. Побег девушки обрадовал ее, но ради приличия она ее прокляла... Гадость какая!

Эту сплетню мадам Симонен пересказала с отвращением в голосе.

– Надеюсь, вы не поверили в это? – спросила она.

– Не в коем случае, мадам, – ответил я

Мадлен де Ренар дернула меня за рукав.

– Макс, поехали домой, – попросила она. – Перенесем допрос других подозреваемых на завтра.

Мне пришлось согласиться с ней. Усталость давала о себе знать.

На следующий день мы отправились в гости к маркизу де Круамару.

– Неужели вы и его подозреваете? – спросила Мадлен. По-моему, он вообще не при чем.

– Мадлен, дорогая, – сказал я. – Мы не знаем, о чем он говорил с мадмуазель Симонен. Мы так же не знаем, какие у них были отношения. Сейчас бессмысленно вычеркивать его из списка.

Маркиз де Круамар был самым обычным аристократом, с огромным самомнением, уверенностью в своей силе и правоте. Он смотрел на меня свысока, но с какой-то опаской. Наш визит не сулил ему ничего хорошего, и маркиз это понимал. Однако он согласился принять нас. Взглядом опытного эксперта маркиз долго изучал фигурку Мадлен, которая кокетливо опустила глазки. Было видно, что это исследование доставляет ему удовольствие, но я с радостью все ему испортил. Я набросил на Мадлен плащ, чтобы скрыть нескромное декольте и начал допрос.

– Я могу узнать цель вашего недавнего визита к мадмуазель Симонен? – спросил я.

– Сюзанна Симонен пригласила меня к себе, чтобы обсудить кое-какие дела. Она просила моего покровительства, – ответил маркиз, не сводя взгляда с Ренар.

– Вы согласились помочь ей? – спросил я.

Маркиз задумался.

– Да, – ответил он.

– И вы согласились помочь ей просто так? – задал я неприятный вопрос. – Или же вы что-то потребовали за свою услугу.

Я внимательно смотрел в глаза маркизу.

– Да, я попросил ее кое о чем, – сдался Круамар. – Но это касается только меня.

– Между прочим, вы один из подозреваемых, проинформировал его я.

Круамар смерил меня взглядом и рассмеялся.

– Я много слышал о вас, судья, – сказал он. – Когда вы ищите правду, вас ничто не остановит: ни титул, ни богатство, ни положение в свете, для вас все подозреваемые одинаковы.

– Это так, – кивнул я. – Поэтому в ваших интересах будет рассказать мне правду.

Но аристократ продолжал упорствовать. Я решил сменить тему.

– Как прошла ваша встреча с Симонен? – спросил я.

– Очень хорошо, – ответил маркиз. – Мы с ней весело поболтали. Она рассказала мне о последних событиях своей жизни... ничего существенного... про то, как она купила пирожные; про то, как в свечной лавке ей в коробку положили на одну свечу больше, чем она заказывала; про кота, которого приютила ее квартирная хозяйка; про собак, которые громко лают по утрам. Мы мало говорили о делах, вся наша беседа состояла в основном из этой болтовни. Кстати, о подозреваемых! Включите в ваш список мсье Манури, ее адвоката.

– Почему? – удивилась Мадлен. – У них были хорошие отношения.

– Даже слишком хорошие, – хмыкнул Круамар. – Она составила завещание в его пользу.

Видно на моей физиономии отразилось искренне удивление, и аристократ рассмеялся.

– Благодарю за интересную новость, – вежливо произнес я. Что ж, поговорю с Манури, может быть, узнаю у него кое-что интересное и о вас.

Маркиз окинул меня испепеляющим взглядом.

– Ох, Робе...тьфу, как вас звать...

– Робеспьер, – подсказал я.

– Вы когда-нибудь попадете в неприятную историю из-за своего любопытства и стремления к справедливости.

Так мы расстались с маркизом Круамаром.

– Жалко, что наше знакомство состоялось в такой форме, вздохнула Мадлен. – Маркиз такой симпатичный.

– В данный момент нужно не об этом думать! – сказал я со злостью в голосе. – И запомните, каждый симпатичный мужчина может оказаться убийцей!

– Вечно вы все испортите! – обиделась Ренар. – Я почти влюбилась!

– Почти не считается! – ответил я.

В монастырь "Святой девы", как я и предполагал, меня не пустили, но настоятельница все же согласилась выйти переговорить со мной. Я ожидал увидеть страшную старуху с искаженным от злобы лицом, но ошибся. Настоятельницей оказалась внешне довольно приятной женщиной, только взгляд у нее был какой-то суровый и жесткий. Я отметил про себя, что у нее были все шансы охмурить священника.

– Вы расследуете смерь Симонен? – спросила она мрачно.

– Да, мадам, – ответил я. – У меня есть серьезные предположения, что ее отравили.

– Я думаю, вы ошибаетесь! – возразила настоятельница. – Ее настигло мое проклятье!

– Может быть, – вежливо кивнул я. – Но других версий исключать нельзя. К тому же в наши дни многие придерживаются взглядов современных философов и не верят в проклятья. У них могут зародиться нехорошие подозрения, и они будут распускать сплетни. Мой долг не допустить этого.

– Что вы хотите этим сказать? – возмущенно спросил настоятельница.

– Я не смею выдвигать против вас обвинения, – поспешил я успокоить ее. – Но многие люди не упустят случая позлословить. Начнутся толки, что вы убили мадмуазель Симонен, чтобы поддержать престиж церкви и заставить людей поверить в проклятье.

– Какая мерзость! – поморщилась женщина. – Но зачем вы мне это говорите?

– Я пытаюсь убедить вас помочь мне в расследовании, сказал я. – Я прошу вас рассказать все, что вы знаете...

Настоятельница вздохнула.

– Мне эта девица не нравилась никогда. Меня раздражало ее поведение, ее манеры! Вы просто много не знаете и не можете понять меня!

– Чтобы я понял, вы должны мне все рассказать, – вежливо произнес я. – Но я не смею настаивать...

– Хорошо, – согласилась она. – Я, слышала, вы человек порядочный и сможете сохранить все в тайне... Дело в том, что она пыталась соблазнить нашего священника.

– Мадам! – воскликнул я. – Может, она просто сдружилась с ним и...

– Глупости! Вы рассуждаете как малое дитя! – перебила меня настоятельница. – Вы не видели, как она любезничала с ним. В этой девице сидел дьявол! Я пыталась объяснить ей, но безуспешно.

– Но почему вас так волновали ее отношения со священником? – спросил я.

– Это естественно, – ответила она, краснея, – я хотела помочь ему не впасть в искушение, спасти от этой девки!

– Понятно, – сказал я. – Большое спасибо, что согласились поговорить со мной.

По лицу настоятельницы я понял, что сплетни, которые мне пересказала мадам Симонен, вполне похожи на правду. В том, что эта женщина была влюблена в отца Лемуана, я уже не сомневался.

– Надеюсь, что помогла вам, – улыбнулась она. – Теперь вы понимаете, почему я не любила эту девицу. Отец у нее тоже мерзавец. Он претендует на наши монастырские земли, я не знаю по какой причине. Этот тип ловкий мошенник. Если ему удастся выиграть, наш монастырь обнищает. К сожалению, перевес пока на его стороне.

Я выразил свое сочувствие настоятельнице, и мы расстались.

Мсье Манури ожидал, что я приду допросить его. Он выглядел усталым и убитым горем.

– Я не знал, что она завещала мне все свое состояние! воскликнул он. – Я об этом даже не думал.

– Однако вы теперь под подозрением, – сказал я. – У вас был веский мотив убить мадмуазель Симонен.

Адвокат обхватил голову руками. Он отлично понимал смысл моих слов.

– Кто вам рассказал о завещании? – спросил он.

– Маркиз де Круамар, – ответила Мадлен.

– Все ясно, – вздохнул Манури. – Я вам тоже могу кое-что о нем рассказать. Сюзанна просила его покровительства, а он ей отказал, тогда она решила применить не очень хороший способ... я ее отговаривал... у нее были письма, компрометирующие этого типа... вы понимаете меня?

Я кивнул.

– Выходит, у самого маркиза была веская причина убить девушку, – сказал я. – Но с трудом вериться, что Симонен решилась на шантаж.

– Она была в отчаянии, – сказал Манури. – Выиграть процесс было полпобеды. Ей хотелось устроиться в свете, начать жить. Иного способа добиться своего она не видела.

– Уж не это скрывал от нас маркиз? – шепнул я Ренар.

В ответ она пожала нежными плечиками. Мне оставалось повторить этот жест. Подозреваемых хватало, у всех были мотивы и возможности... но никаких доказательств, никакой зацепки, никаких идей.

– Вы верите Манури? – спросила меня Ренар, когда мы остались одни.

– Не очень, – ответил я. – Мне кажется странным то, что мадмуазель Симонен составила завещание в пользу этого типа, при чем сделала это без его ведома.

– Почему вы считаете это странным? – удивилась Мадлен.

– Она слишком любила жизнь и не думала о смерти, – пояснил я. – Так она мне говорила. И вообще странно, что молодая дама вдруг составила завещание. Вот вы, например, составляли завещание?

– Нет, – замотала головой красотка. – По-моему, мне еще рановато об этом думать.

– Вот видите! – торжествующе воскликнул я. – А Манури был ее адвокатом, значит, завещание Симонен составила с его помощью. Я не думаю, что у нее был большой выбор юристов. Теперь Манури неуклюже врет, чтобы отвести подозрения.

Нашу беседу прервал визит мадам Симонен. Она была бледна и взволнована. По ее лицу мы поняли, что случилось что-то малоприятное.

– Мне нужно поговорить с вами, – сказала она. – По-моему, я схожу с ума.

– Мы с удовольствуем выслушаем вас, мадам, – сказал я. Присаживайтесь.

Она осторожно присела на краешек кресла и разрыдалась.

– Я ничего не понимаю! – воскликнула она.

Я налил ей воды из графина и подождал пока дама придет в себя. Наконец она заговорила, голос женщины дрожал, она запиналась и всхлипывала.

– Сегодня ночью случилось страшное, – начала мадам Симонен. – Мы с мужем спим в смежных комнатах... Вдруг среди ночи я услышала его крик. Я вскочила и поспешила к нему, на его крик прибежали моя служанка и его лакей... Когда мы вошли в комнату мы увидели... мы увидели призрак Сюзанны... она была в каком-то черном одеянии, а ее лицо... оно было бледным и жутким, но это была она! Слуги тоже видели это... Я закричала и выбежала из комнаты, слуги тоже струсили... потом мы вернулись... призрака уже не было... а мой муж был мертв... На его лице застыл ужас...

Она опять разрыдалась.

– Получается, призрак дочери пришел к папаше, чтобы отомстить, – предположила Мадлен. – А он с перепугу помер.

– Я ничего не понимаю, я ничего не понимаю, – твердила Симонен. – Если бы это привидение видела я одна, то я бы решила, что сошла с ума... но слуги тоже видели это... я ничего не понимаю... Я никогда не верила в призраки, я придерживаюсь взглядов современных философов... Но как объяснить этот ночной ужас?

Я тоже не верил в призраки, и эта история показалась мне довольно необычной. Я попросил разрешения у мадам Симонен посетить ее дом, чтобы осмотреть комнату ее покойного мужа. Она согласилась.

Мы во второй раз прибыли в дом Симонен. Лестница, которая вела на этаж, где были расположены спальни, была очень крутая. Мадам Симонен поднималась, судорожно вцепившись в перила, она старалась не смотреть по сторонам.

– Я очень боюсь высоты, – призналась она. – Мне стыдно за свой детский страх... о нем, слава богу, почти никто знает. Но, увы, я даже по этой лестнице спокойно подняться не могу.

Мадам Симонен проводила нас в спальню мужа. Это была просторная комната с большим окном.

– В ту ночь окно было открыто? – спросил я.

– Я не обратила внимания, – ответила женщина. – Мне было страшно.

Я подошел к окну. Какое-то время я молча смотрел на раскидистое дерево, растущее рядом с домом. Мысли у меня смешались в кашу, я пытался начать думать, но бесполезно. Я приблизился к кровати, на которой лежало накрытое тело.

– Мадлен, дорогая, прошу вас, зажмурьтесь, – попросил я.

Красотка не заставила себя долго упрашивать и закрыла лицо руками. Я сбросил покрывало, скрывавшее труп. Ужас на лице мсье Симонена был действительно неописуем, но мне пришлось подавить чувства отвращения и страха и внимательно рассмотреть это лицо. У Симонена были выпучены глаза и широко раскрыт рот, на его шее я заметил синяки.

– Мадлен, можете открыть ваши прелестные глаза, – сказал я, накрыв тело. – Действительно, жуткое зрелище.

– Что скажете? – спросила мадам Симонен. – Ох, только не здесь! Пройдемте в мой кабинет.

Мы последовали за ней. Кабинет оказался небольшой комнаткой с книжным шкафом и письменным столом. На столе я заметил книги: Руссо "Новая Элоиза", Ричардсона "Кларисса Гарлоу", "Хроники Филиппа IV Валуа", Сборник стихов Вольтера.

Можно было легко догадаться, что перед нами образованная начитанная женщина. Удивительно, что она вышла замуж за такого человека, как Симонен. Скорее всего, тут был какой-то расчет.

– Что вы можете предположить? – спросила Симонен.

– Только то, что ваш муж был задушен, – ответил я мрачно. – Других выводов я пока сделать не могу, извините.

Почти неделю меня не посещали никакие мысли по этому делу, я уже стал беспокоиться за свои умственные способности. Работы было много, и Мадлен справедливо требовала к себе внимание. По Аррасу начали бродить глупые легенды о том, что Сюзанна действительно умерла от проклятья, и теперь ее дух не может успокоиться и бродит по городу. Хотя в свече действительно нашли яд и про это написали в газете, версия об отравлении популярностью не пользовалась. Вариант с проклятьями и призраками нравился народу больше. Привидение Сюзанны Симонен винили в смерти старика Симонена, который по данной версии помер от ужаса. Здравый смысл покинул большинство людей. Игра в призрак Сюзанны Симонен стала главным развлечением детей и взрослых шутников, который наряжались в черные балахоны и пугали народ. Очень часто вечерами на улице эти умники орали дурными голосами: "Я призрак Сюзанны Симонен!"

Ежедневную рутину нарушило приглашению Бюиссара на пикник, на который он созвал подозреваемых мною господ. Он надеялся, что беседа с ними в этой неформальной обстановке поможет мне в расследовании. Я был очень благодарен ему, к тому же пикники мне всегда нравились. Но Мадлен долго упиралась, к пикникам у нее было противоположное отношение.

– Я не вижу ничего в этом интересного! – ворчала она. Чего хорошего, собраться толпой, чтобы поесть на природе. По-моему, это вообще неудобное для еды место. Я считаю, лучше поесть в ресторане, чем на каком-то жутком пикнике! На земле сидеть неудобно, жестко, холодно! Платье постоянно мнется, ноги затекают, и всякий дурак норовит уронить мне на юбку какую-то дрянь! А звери?

– Какие звери? – удивился я.

– Ох, эти гадкие муравьи, мухи, комары. Они мало того, что без спросу лезут в еду, так еще и укусить норовят! Эти твари отвратительны! Зачем их только бог придумал!?

– Об этом вы можете спросить отца Лемуана, который будет на пикнике, – сказал я тоном мамаши, отправляющей в школу непослушного ребенка. – Он вам все сможет объяснить, это по его профессиональной части.

– Хм, действительно, – согласилась Ренар. – Что ж, схожу на ваш дурацкий пикник.

Пикник был намечен на завтра, и все оставшееся время Мадлен посветила выбору нарядов. Место для пикника было выбрано очень живописное под раскидистыми деревьями около обрыва. Мадлен понравился этот пейзаж, она даже пожалела, что не захватила свои художественные принадлежности. На пикнике, кроме Мадлен Ренар, Бюиссара и меня, присутствовали мадам Симонен, маркиз де Круамар, адвокат Манури и отец Лемуан. Знакомы друг с другом были только Манури, Круамар и Лемуан. Мадам Симонен не знала никого, кроме, маркиза Круамара, который когда-то был другом ее мужа. Я представил господ друг другу. После знакомств все стали рассаживаться по местам.