Текст книги "Робеспьер детектив (СИ)"

Автор книги: Елена Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 41 страниц)

На следующий день утром Светлана повела Антуана знакомиться с Робеспьером. Их встретила Элеонора Дюпле.

– Кто этот человек? – спросила она Светик. – Максимильен знает о нем?

– Его имя Антуан Сен-Жюст, у него сейчас встреча с Максом.

Элеонора с явной неохотой впустила их.

– Кто эта девушка? – спросил Антуан. – Его невеста?

– Нет, – хихикнула Светик. – Просто поклонница, дочь хозяев дома. Ужасно вредная.

– Симпатичная…

– Тебе она понравилась? Отлично! Хочешь, сосватаю?

– С ума сошла! – воскликнул Антуан, но тут же опомнился и важно произнес: – Я бы попросил тебя воздержаться от подобных предложений.

Сен-Жюст мгновенно перешел на «ты». Говорить «вы» какой-то несолидной девчонке было ниже его достоинства. Он опасался, что позволяет ей слишком много фамильярностей по отношению к себе. Все потому, что Светлана ему очень понравилась. Антуан боялся, вдруг она догадается о его чувствах. А еще больше он опасался влюбиться. Сен-Жюст твердо решил подавлять в себе любые эмоции к прекрасному полу, дабы посвятить себя великим делам.

Светлана подтолкнула волнующегося Антуана в комнату Робеспьера.

– Антуан Сен-Жюст, – представился юноша.

– Очень приятно, – ответил Неподкупный монотонно.

В его взгляде Светик прочла: «И ты думаешь, что этот пижон может быть мне чем-то полезен?» Она улыбнулась в ответ.

– Хорошо, могу поручить вам одно дело, – сказал Робеспьер. – Мне предложили расследовать убийство. Но я очень занят и не могу допрашивать подозреваемых, собирать сведения. Доверяю это вам и Светлане. Вы должны не только собрать факты, но и сделать выводы. А дальше я сам разберусь. Это очень интересное дело, жаль от него отказываться.

– Да, – подтвердила Светик. – Нужно раскрыть убийство, совершенное двадцать пять лет назад!

На лице Антуана засияла улыбка.

– Ваше доверие делает меня счастливым! – воскликнул он. – Наибольшая радость для меня – помогать вам!

Светлана, услышав эти фразы, едва сдержала смех. Робеспьер с удивлением посмотрел на Сен-Жюста.

– Я бы советовал не спешить с благодарностями, – сказал он холодно. – Для начала попытайтесь справиться с задачей. Вот вам список подозреваемых и их адреса. Подробности этого дела вам расскажет Светлана. Что ж, удачи вам, юноша.

Этими словами Неподкупный дал ясно понять, что на сегодня разговор окончен. Однако Светик этого не допустила.

– Я вас оставлю наедине, – сказала она. – Вам обязательно нужно поговорить.

Робеспьеру оставалось только сдаться, возражать было бы крайне невежливо по отношению к молодому человеку.

Время и мадам Обри

– Здравствуйте ребятушки! – воскликнула мадам Обри. – Чем могу помочь?

Пожилая дама всеми силами изображала добродушие. Приклеенная улыбка не сходила с лица Обри. Но при этом во всем ее облике чувствовалось что-то хищное, стервозное. Многие бы догадались, что она всем и всему завидует.

Никакого сходства с портретом юной Изабель не осталось и в помине. Девушка с кокетливой улыбкой и хитрыми глазами превратилась в другой экземпляр. Немудрено, что покойный Кори не захотел жениться на ней.

– Ах, бедный мальчик Гийом! – воскликнула она, когда ей сообщили цель визита. – Какая трагедия произошла с его родителями! Как мне стыдно, что я посылала проклятия на бедную Оливию. Но я любила мсье Кори, а она невольно отбила его у меня! Покойный Кори был изумительным человеком! Его также любила другая девица… сейчас она такая яркая дама… двадцать пять лет прошло…

– Вы изволите говорить о Маргарите Шалабр? – спросил Сен-Жюст.

– Да, она была моей подругой. Ей было четырнадцать, никакой грации и красоты! Смазанные черты лица, прямая как палка фигура. А амбиций море! При всем этом ужасно злющая! Мсье Кори на нее даже смотреть не мог!

В этих словах чувствовалось явное злопыхательство.

– Сейчас она изменилась в лучшую сторону, – эти слова прозвучали с плохо скрытой завистью и как-то сквозь зубы.

Фальшивая улыбка опять вернулась на лицо Обри.

– Не будете ли вы так любезны сообщить нам имена других лиц, которых вы подозреваете? – спросил Сен-Жюст.

– Ох, мальчик мой, я не сказала, что подозреваю Шалабр… просто… хотя, она могла совершить убийство, в ней жила какая-то жестокость. Еще я припоминаю мсье Лотнера. Он мечтал соблазнить Оливию, а она оказалась крепким орешком. Возможно, он хотел отомстить ей и позаботиться о том, чтобы его репутация великого соблазнителя не была разрушена. Ради этого совершить убийство – жестоко, но он был таким самовлюбленным! Еще этот сумасшедший романтик Риш, совсем потерял голову из-за Оливии, грозился вызвать ее мужа на дуэль. Писал ей стихи, весьма фривольные. Я слышала, ненормальные способны на убийство. Далее идет кузен мсье Кори, не помню его фамилию. Он учился в Париже, сильно бедствовал, приехал погостить. Возможно, он сначала зарезал мадам Кори, а потом застрелил ее мужа… ну, чтобы все подумали, что мсье Кори совершил самоубийство! Эта версия тоже пользовалась успехом. Он почти не знал кузена, поэтому без угрызений совести мог убить его ради наследства.

Опытная сплетница была явно довольна собой. Перебирать всю подноготную было ее любимым занятием.

– Вот и все, детки мои, – сказала она с улыбкой. – Извините, больше у меня нет времени.

Визит к мсье Ришу радовал еще меньше.

– Встреча с безумцем не придает мне радости, – ворчал Сен-Жюст. – Мое воображение рисует старикашку, декламирующего низменные вирши.

– Ну, не такой уж он и старый, – возразила Светик. – Тогда ему было пятнадцать, значит, сейчас сорок.

– Твое знание арифметики меня восхищает! – иронично похвалил Антуан. – Мадам Обри, достигшую сорока двух лет, нельзя назвать старой. Однако весь ее облик указывает на шестидесятилетний возраст. Время не пощадило мадам!

– Это все из-за бурной жизни.

– Хм, возможно.

Быт и мсье Риш

В доме мсье Риша глазам гостей предстала живописная картина. Кругом были дети, из-за того, что они не сидели на месте, казалось, что их несметное количество. Их веселые жизнерадостные крики смешивались с фальшивыми аккордами клавесина, за которым музицировал мальчик лет тринадцати. Гувернантка безуспешно пыталась утихомирить ребят.

– Мадмуазель! – жаловалась одна девочка. – Мари забрала мой мяч!

– Мари, отдай мяч, – уронила та устало.

– Нет, это мой мяч! Катрин все перепутала! Мой зеленый, а ее – красный!

– Мадмуазель! – закричал другой. – А Поль опять приволок соседского кота. Он его будет мучить!

– Неправда! Я его взял покормить!

Светик удалось сосчитать ребят, их было всего пятеро. Среди этого хаоса Сен-Жюст увидел человека, облаченного в полосатый халат и пушистые тапочки. Несмотря на шум, он умудрялся читать газету. Антуан ни за что бы не угадал в этом приземленном домашнем человеке романтика, который сошел с ума от несчастной любви! Стало ясно, быт выбил из мсье Риша всю романтику, мечтательность и поставил мозги на место.

– Дети, идите играть в детскую! – велел хозяин, его призыв прозвучал крайне неуверенно.

На мгновение все стихло.

– Нет! – запротестовали все. – Там тесно!

Все опять потонуло в шуме и гаме. Друзья уже хотели извиниться и уйти, но в комнату вошла полная дама, явно хозяйка дома. Она громко захлопала в ладоши.

– Дети, марш в детскую! – велела она. – Не видите, у нас гости! Как вы себя ведете, безобразие! Жан, на сегодня хватит музицировать, пойди поиграй!

Как ни странно, ребятишки послушались. Они как смерч схлынули из гостиной. Мадам Риш довольно улыбнулась. Восхищенные взгляды Светик и Антуана были ей комплиментом. Она вежливо оставила их наедине со своим мужем.

Мсье Риш вздохнул.

– Вы хотите поговорить со мной о прошлом, – сказал он. – Сейчас я удивляюсь, что такое произошло со мной. Я сходил с ума от любви, как глупо!

«М-да, ватага неуправляемых детей кого угодно опустит на землю, – подумала Светик, – стоит только отвернуться, глядь, они друг друга душат!»

– Сейчас я счастлив, – продолжал он. – Спокойная жизнь меня вполне устраивает. Мой доход составляет рента, пусть небольшая. У меня налаженный домашний быт, любящая жена, дети. Мне незачем летать в облаках. Тогда из-за одиночества я создавал различные фантазии. Каким я был кретином! Удивляюсь, как меня терпели. Своим поведением я пугал многих.

– Будьте добры изложить ваше мнение, кто мог совершить убийство, – попросил Сен-Жюст.

– Не знаю, я старался не думать об этом. Тогда я чуть было не лишился рассудка. Я считал, что убийца – муж, потом пошли слухи, я заподозрил Лотнера, мерзкий тщеславный развратник! Затем я подозревал девчонку Маргариту. Спустя годы она сильно изменилась, похорошела. А тогда была как ощипанный птенец, причем всегда норовила клюнуть. Жобера, кузена Кори, я плохо знал, он тогда приехал впервые. Как человек, привыкший к бедности, Жобер умеет вылезти из любой ситуации. Сейчас он разбогател, остепенился. Никто не догадается, что когда-то этот человек воровал хлеб у булочника и удирал из гостиниц, не заплатив… А больше всех я ненавидел Изабель, она была красива и до отвращения высокомерна. Считала, что все мужчины должны принадлежать ей. На бедного Кори накинулась как ненормальная. Она считала, что почти достигла цели, а на самом деле она его только пугала. Просто у него не хватало духа послать ее к черту.

Время и мсье Жобер

Кабинет мсье Жобера красноречиво говорил о своем хозяине. Кругом царил идеальный порядок, ни одного лишнего предмета, каждая вещь знала свое место. Владелец этой комнаты сам был живым воплощением респектабельности и деловитости. Он вызывал доверие и производил впечатление человека, с которым можно вести любое дело.

– Вас интересует смерть моего кузена и его жены? – спросил Жобер, в его голосе чувствовались командные нотки.

– Да, мсье, – ответил Антуан. – Я буду вам очень признателен, если вы изложите весь рассказ по порядку.

– Начну с того, что кузен пригласил меня провести у него лето. Я знал, что у меня есть состоятельный родственник, но никогда не думал, что мы встретимся. Мы, можно сказать, подружились. Кузен решил оплачивать мою дальнейшую учебу и снял хорошую квартиру в Париже. Вы просто представить себе не можете, как я обрадовался! Для меня это была необъяснимая роскошь! В доме кузена я чувствовал себя полноправным членом семьи, и очень боялся, что он может вдруг поменять свое решение.

– Вы изволите подтвердить версию, что мсье Кори убил свою жену, а потом совершил самоубийство? – полюбопытствовал Сен-Жюст.

– Нет, это чушь! – уверенно сказал Жобер. – Мой кузен вообще не был способен на убийство, даже если бы жена ему изменила, он бы простил ее.

– Достигла ли вас тогда весть о завещании кузена?

– О завещании я не знал, – спокойно ответил он. – Я даже не смел подозревать об этом. Представьте, бедный студент, который вместе с сомнительными приятелями занимается мошенничеством, обедает в дешевых кофейнях, ночует где придется. Но все-таки, какое прекрасное было время! Каждый день веселье, праздник, приключения.

Антуан и Светлана с недоумением смотрели на Жобера, в его слова было трудно поверить. Неужели этот важный буржуа промышлял подобными делишками?

– Потом все изменилось, – продолжал он. – По завещанию я был назначен опекуном Гийома и управляющим всего состояния, кузен мне также завещал крупную сумму. С этого момента на меня легла ответственность, увы, пришлось стать серьезнее, отставить веселье. Знаете, я до сих пор скучаю по прежней бедняцкой жизни. Все-таки в ней были свои прелести. Жизнь богатого буржуа труднее – счетные книги, нудные встречи, волнения.

Камилл Демулен

– Твой почерк я бы осмелился назвать ужасным! – ворчал Антуан, перебирая записи Светик. – Робеспьеру составит больших трудов разобрать твои записи.

– Не бойся, он уже привык, – успокоила Лемус, которой неприятно было слушать замечания Сен-Жюста.

– Каждый писатель должен выводить красивые строки!

– А что я еще должна делать? – спросила Светик.

– Тебе бы не помешало читать умные злободневные книги, – ответил Антуан, не заметив ее иронии. – Довелось ли тебе прочесть поэму «Органт»?

– Да, – соврала Лемус, которая о такой поэме даже не слышала. – Очень интересно!

– Ах, Светик, как нехорошо врать!

Перед ними предстал довольный Камилл Демулен, журналист радикальной парижской газеты. Веселый и безалаберный человек. Во всем его облике чувствовалась небрежность и простота: длинные растрепанные волосы, заляпанный грязью костюм, надетый кое-как. С таким человеком мсье Жобер никогда бы не согласился иметь дело. При всем этом Демулен умел расположить к себе людей благодаря своему добродушию и открытости. Хотя его частые смены настроения от беспечного веселья до неутешного горя были просто невыносимы.

– Ты же не читала «Органт», – продолжал Камилл. – Ты просто боишься показаться непросвещенной, а зря. И вообще, запомни, поэма «Органт» – это ужасная гадость, и там нет ничего умного.

– Довожу до вашего сведения, мой друг, – произнес Антуан ледяным тоном, – это я ее написал!

Светлана ожидала, что Камилл смутится – ничего подобного. Он только хохотнул. Этому журналисту до смущения было так же далеко, как пешком от Парижа до Мадрида.

– И вы этим гордитесь? – с издевкой переспросил он.

– Я бы попросил вас не говорить мне подобных дерзостей, ибо последствия нашего разговора могут быть очень тяжки для вас! – сказал Анутан.

– Чего? – переспросил Камилл. – Светик, твой дружок как-то странно изъясняется. Он что, иностранец?

Светлана быстро взяла ситуацию под контроль.

– Мы расследуем преступление! – выпалила она.

– Да? Интересно. Пожалуйста, поподробнее.

Светик изложила суть дела, которое очень заинтересовало Демулена.

– Вскоре я к вам присоединюсь, – пообещал он. – А сейчас мне пора. Вечером у меня встреча с друзьями. Как вы понимаете, надо отдохнуть, нельзя себя так не беречь.

– Ваше поведение возмутительно! – сказал Сен-Жюст и добавил. – Такой нахальной физиономии я еще не видел!

– Что ж, расширяй круг знакомств, – посоветовал Демулен.

Когда журналист ушел, Антуан высказал Светик все, что думает о ее знакомых, а после этой тирады обиженно надулся. На все попытки Лемус успокоить его Сен-Жюст отвечал, что он с ней не разговаривает. Только обещание выучить поэму наизусть заставило Антуана забыть про обиду.

Тайна королевского вето

14 декабря 1791 года его величество король Людовик прибыл в Собрание. Его сопровождал граф Нарбонн. Красивый молодой аристократ, заполучивший портфель военного министра благодаря связям своей любовницы Жермены де Сталь. Для этого человека существовала только цель, а все средства были хороши. Нарбонн был из тех мужчин, которые осознают силу своей привлекательности и бессовестно злоупотребляют этим даром. Некая надменность, а иногда даже наглость, были его чертами, которые после успеха укрепились еще сильнее. Нарбонн ждал того момента, когда исчезнет его зависимость от Жермены и он разорвет с ней отношения. Последнее время они стали тяготить его.

Король, запинаясь и спотыкаясь, прочел с листа речь:

– Будучи представителем народа, я чувствую нанесенное ему оскорбление. Я известил курфюрста Тирского, что если к 15 января он не прекратит в своем государстве все скопления и враждебные приготовления со стороны французов, укрывшихся в нем, он будет видеть в нем лишь врага Франции.

Он говорил о том, что объявит войну, если курфюрст не пресечет враждебные действия эмигрировавших аристократов против революции.

Естественно, речь была встречена бурными аплодисментами. Светлана Лемус уже поверила в благородство его величества. Ей не терпелось переговорить об этом с Робеспьером, чтобы узнать его мнение.

– Макс, что ты на это скажешь? – спросила она. – По-моему, мы слишком плохо думали о его величестве. Вот видишь, он принимает меры, чтобы пресечь агитацию и выходки эмигрантов против Франции.

– Ох, деточка моя! Неужели ты не видишь, что все это ложь! Это предлог развязать войну. Подумай, милая, согласится ли курфюрст выполнить это требование?

– Разумеется, нет… ты прав, тогда у двора будут причины для войны!

– Именно! Короля уговорили пойти на решительный шаг. Тут налицо заговор!

Девушка на миг задумалась.

– Макс, а как ты догадался о королевском заговоре? – спросила она. – Я думала, что у двора проснулся патриотизм! Как я ошиблась!

– Ну, милая моя, тут все просто. Во-первых, двор с самого начала не принял революцию и хотел вернуть старый порядок. Мне показались странными порывы короля. Раз он раньше не собирался смириться со своей участью, что подтверждает попытка побега, то с чего это вдруг ему покориться теперь. Нет, я не виню короля и королеву, они привыкли управлять всем, привыкли к абсолютной власти. С какой стати им делиться властью с чернью? Естественно, они протестуют и всячески пытаются вернуть былое могущество! Им с детства внушали, что они монархи, а остальные недостойный люд. Короли считают себя наравне с богами! Конечно, они всеми средствами будут стремиться остановить революцию и указать народу на его место. Но они должны понимать, что ввязались в опасную игру, правила которой жестоки. Увы, их величества этого не осознают… Я сразу подумал, что двор преследует какую-то свою выгоду, и попытался представить, как он может выиграть от войны. Вывод оказался прост. Франция не готова к войне, войска короля Леопольда, брата королевы, легко могут одержать победу.

– И что это дает королю?

– Король тем самым может вернуть себе власть. Он наверняка сговорился с соседскими монархами! Иначе вряд ли бы он стал так рьяно выступать за войну. Все шито белыми нитками, не понимаю, почему люди так слепы! Возможно, они намеренно делают вид, что ничего не замечают.

– О! Макс! У тебя великолепная логика! – восхищенно воскликнула девушка. – А Лафайет? Он тоже из той же компании? Он громче короля требовал войны.

– Не думаю. Двор весьма высокомерно отстранил его от дел. А Лафайет, человек честолюбивый, вряд ли им это простил. К тому же возврат к старому порядку приведет к упразднении Декларации прав, а этого Лафайет не хочет. Он считает ее своим творением! Война ему нужна для личных целей. Он возлагает на своих солдат большие надежды и планирует победить и тем самым поставить короля в зависимость. Возможно, он считает это лучшим для Франции и искренне переживает за ее судьбу.

– Ну, тогда все не так страшно! – воскликнула Светик. – У Франции есть шанс победить, раз Лафайет так настроен!

– Хм, тут я не согласен. Да, Лафайет горд и мечтает отомстить двору за унижение. Да, кое-какое благородство в нем еще осталось. Но надо смотреть на вещи реально, бравадой и доблестью мсье Лафайета врага не одолеешь. Не понимаю, как человек, прошедший войну, не может реально оценить силы. Как знать, может, у него есть какие-то свои тайные ходы.

Светлана понимающе закивала.

– А Бриссо?

– Цели его компании гораздо сложнее. Он хочет тем самым разделаться с монархией. Ему надо, чтобы война была проиграна, тогда народ решит, что все беды от короля! Он хочет выставить его предателем. Цель Бриссо – создать республику, править которой будет он сам и его команда. Помимо этого, у него есть сумасшедшая идея разжечь революцию по всей Европе. Но у его теории имеется одно слабое место – она имеет совпадения с политикой двора развязать войну. Поначалу я думал, что жирондисты и двор заодно, но потом отмел эту мысль. Однако выступая против Бриссо, я буду опираться на это совпадение.

– Ха! По-моему, Бриссо потянуло на мировое господство! Он совсем спятил! Ты его в два счета сотрешь в порошок!

– Нет. Не думаю. Он очень умный человек. К тому же жизненный опыт у него побогаче моего. Бриссо много путешествовал и пережил различные приключения. Хотя, он не относится к тем людям, которые учатся на ошибках. Я уверен, многие свои промашки он уже позабыл. К тому же ему не хватает логики, четкости и последовательности, что в политике немаловажно.

– О! У тебя этих качеств хоть отбавляй!

– Да, ты права. Но мои шаги предугадать возможно. А Бриссо из тех людей, от которых не знаешь чего ждать. То у них внезапно просыпается благородство, то они совершают подлое предательство. То они откровенны, то бессовестно лгут. Это сумбурный, несколько безалаберный человек с весьма высоким самомнением и притязаниями. Честно говоря, я никогда не доверял ему. Хотя, раньше мы преследовали одну цель. Замечу, его команда сильна, туда входят весьма незаурядные люди. Одна Манон Ролан чего стоит.

– М-да. Все преследуют свою цель!

– Вот именно, милая! Мы имеем трех претендентов на власть. Двор, который хочет вернуть старый порядок; Лафайет, стремящийся стать первым лицом в государстве за счет победы; и Бриссо с компанией, которые хотят путем поражения в войне свергнуть монархию.

– Выходит, у нас никаких шансов! – вздохнула девушка.

– Ну, шансы кое-какие есть. Вряд ли король Леопольд захочет немедленно начать войну с Францией, от которой ему никакой выгоды. Он всеми силами будет оттягивать ее начало, найдет массу причин. А там посмотрим, может, что-то и изменится к лучшему.

– Да, ты прав. Последнее время все очень резко меняется!

Робеспьер действительно был прав. Как только король вернулся во дворец, его уже ждал услужливый Дюмурье. Этот тип был полной противоположностью красивому и надменному Нарбонну – невысокий смуглый человечек с хитрым взглядом, отточенными манерами, временами граничащими со слащавостью. Он не стеснялся лишний раз поклониться пониже. Голос Дюмурье был тихим и вкрадчивым, точно он собирался что-то выпросить. Тем самым он умел расположить к себе людей. О нем складывалось хорошее впечатление, никто не принимал его всерьез, а это для шпиона немаловажно. Король и королева прислушивались к советам Дюмурье, он тоже приложил руку к тому, чтобы король предъявил ультиматум курфюрсту. Монарх был доволен собой, и умный Дюмурье высказал ему несколько комплиментов, хотя и не слышал выступления.

– Мой король, вам предстоит начертать письмо курфюрсту, против которого вы сегодня так сурово высказались! – ласково произнес Дюмурье. – Пусть он не считается с этим ультиматумом.

Король уселся за письменный стол, на котором уже был приготовлен набор для письма и дорогая бумага с золотым обрезом. Дюмурье принялся диктовать:

– Державы должны взять дело в свои руки. Вместо гражданской войны, то будет война политическая, и положение в результате этого будет гораздо лучше… Физическое и моральное состояние Франции таково, что ей невозможно выдержать в этой войне и полкампании, но надо, чтобы казалось, что я искренно иду на это, как я это сделал бы в прежние времена… Мое поведение должно быть таково, чтобы в несчастии нация видела единственное спасение во мне…

Робеспьер внимательно просмотрел записи, сделанные Светик при допросе.

– Что ж, неплохо, – сказал он. – Для начала вполне сойдет. Однако вы забыли самое важное.

– Что я столь невнимательно пропустил? – спросил Антуан, опустив голову.

– Описание самой трагедии, мой друг. Как все произошло? Вы должны были попросить подозреваемых вновь рассказать об убийствах.

– Он собирался сделать это потом! – вступилась Лемус за друга. – А это был, как ты сам сказал, предварительный визит. Так, знакомство.

Сен-Жюст сконфуженно промолчал.

– Ладно, продолжайте вести расследование, – сказал Макс. – Не расстраивайтесь, мсье, вы узнали много интересного. Ваши сведения могут очень пригодиться. Пока попрошу вас уделить особое внимание именно первому убийству, так будет лучше.

– Макс, что скажешь о новой речи Бриссо? – поинтересовалась Светлана. – Как он там говорил… – она раскрыла газету и процитировала: – «Хотите ли вы одним ударом уничтожить аристократию, бунтовщиков, недовольных!? Для этого достаточно уничтожить Кобленц!» Ерунда какая-то!

– Не мог предположить, что ты разбираешься в политике! – удивился Сен-Жюст.

– Нет, просто Макс мне всегда отмечает в газетах важные цитаты и моменты.

– Ну, об этом походе на Кобленц и вообще о Бриссо я все скажу завтра в клубе, – пообещал Робеспьер.

– Ты рискнешь бросить ему вызов? – спросила Светлана.

– Да, милая, и не только ему.

Робеспьер бросает вызов

Максимильен Робеспьер пришел в Клуб Якобинцев, как обычно, задолго до начала заседания. Этот педантичный, любящий во всем точность и аккуратность человек, учитывал любые мелочи. Он сам просматривал список ораторов, проверял протокол прошлого заседания, давал указания своим людям. Неподкупный по возможности старался исключить любую случайность. Благодаря ему механизм клуба работал бесперебойно. Многие удивлялись, как этот невзрачный человек может обладать столь огромным влиянием. Однако его спокойный резкий голос и внимательный пронизывающий взгляд голубых глаз имели особую силу.

Это заседание стало особенно важным. Легко и с юмором Робеспьер разбил вдребезги идеи Бриссо, показал их абсурдность. Вся речь Неподкупного была посвящена именно этому человеку. Робеспьер не называл имени, но каждый в зале понял, что под условными именами «один патриот» и «оратор» подразумевается именно Бриссо. И это был не просто ответ, а протест. Неподкупный бросил вызов!

– На Кобленц, говорите вы? – с усмешкой произнес Робеспьер. – Знайте же, что, по мнению всех осмотрительных французов, подлинный Кобленц находится во Франции…

Эти слова заставили лагерь Жирондистов поволноваться, ведь это был прямой намек в их сторону. После заседания Бриссо и чета Ролан принялись обсуждать выступление Неподкупного.

– Что он хотел этим сказать? – ворчал Бриссо. – Уж не думает ли он, что мы заговорщики.

– Именно так он и думает! – усмехнулась Манон Ролан. – А мы заговорщики и есть! Хотя, скорее всего под заговорщиками он имел в виду не нас, а двор с его приближенными. Вас, Мсье Бриссо, Неподкупный просто выставил, простите, глупцом, не видящим дальше своего носа.

– Уж я то ему отвечу! – сказал Бриссо.

Мсье Ролан, который мирно слушал их разговор, несмело произнес:

– Может… я ошибаюсь… но в данной ситуации лучше промолчать. Сделать вид, что это относится не к нам. А еще лучше кинуть несколько поддерживающих реплик… Дескать, двор и Лафайет во всем виноваты…

Мсье Ролан никак не сочетался с красивой и деятельной Манон. Это был тихий спокойный человек. Он опасался самостоятельно принимать решения и всегда слушал жену, выполняя ее «повеления» беспрекословно. Его внешний облик полностью соответствовал внутреннему: долговязый, сутулый, с прилизанными волосами, опущенным взглядом. Его союз с Манон был очень удачен, каждый из супругов был доволен своей ролью и понимал другого с полуслова. Свое мнение мсье Ролан высказывал робко, глядя на жену, точно ища у нее поддержки. Присутствие Манон все же придавало ему кое-какую смелость.

– Ни за что! – встрепенулся Бриссо. – Мадам, вы тоже думаете, что я должен стерпеть эти оскорбления!?

Красавица пожала плечами.

– Я согласна с мужем, – сказала Манон, которая всегда поддерживала точку зрения супруга, если та была стоящей.

– Ваш совет – проявление малодушия! – возмутился депутат.

Мсье Ролан опустил голову.

– Простите… я…

Супруга тут же пришла к нему на помощь.

– Мсье Бриссо, мой муж не навязывает вам свое мнение. Он просто высказался. Поступайте, как знаете.

– Благодарю вас.

На этом депутат их покинул.

– Не расстраивайся, дорогой, – сказала мадам Ролан. – Пусть он провалится, в следующий раз будет нас слушать.

– Но почему ты уверена в провале Бриссо? – удивился супруг. – Может, он прав.

– Ох, милый, почему ты такой нерешительный! Ведь ты очень умен, поэтому я и вышла за тебя! Побольше доверяй себе.

– Спасибо, дорогая. Рядом с тобой мне спокойнее.

– Злоба бессильна против логики, – продолжала Манон. – А логика Робеспьера идеальна! Увы, пока наш Бриссо может использовать только злые нападки, лаять как собачка…

– Вам симпатичен Робеспьер? – спросил мсье Ролан.

– Да, стоящий политик, – ответила супруга. – Не чета этим продажным пронырам. Смелости его позавидует любой! В одиночку бросить вызов всем рискнет не каждый!

– Да, – согласился Ролан. – Жаль, что он не с нами.

Расследование продолжается

– Вы хотите узнать, как убили мадам Кори? – переспросила Обри. – Я хорошо помню. Эти картины всплывают у меня в памяти так четко, будто все было вчера.

– Будьте добры, поведайте нам, – попросил Антуан.

– Мсье Кори устроил прием с танцами и фейерверком. Я помню, во время приема к Оливии подошел мсье Лотнер и сказал, что ему нужно поговорить с ней. Они прошли в гостиную. Потом ее начал разыскивать мсье Кори. Я сказала, что она ушла с Лотнером, чтобы переговорить в гостиной. Бедняга Кори аж в лице переменился. Еще бы, подумать можно было что угодно! Я сказала, что пойду найду ее, и взяла с собой Маргариту. Когда мы заглянули в гостиную, то застали только мсье Лотнера, он сказал, что мадам Кори ушла. Замечу, физиономия у него была очень довольная. Мы сказали Кори, что не нашли Оливию, и он отправился сам искать ее… Он нашел бедняжку… мертвой в той самой гостиной с ножом в спине. Кошмар! На следующий день он застрелился.

– Можно ли предполагать, что смерть его была насильственной? – спросил Антуан.

– Возможно. Я не знаю. Это произошло в часовне. Она расположена в уголке сада, довольно запущенном.

Мсье Лотнер с большой неохотой погрузился в воспоминания.

– Вы уже большие, – сказал он. – Я не буду уточнять, с какой целью мы уединились в гостиной. Потом мы разошлись. Вы думаете, я убил ее? Невозможно. Сразу же за Обри и Шалабр, я вернулся к гостям. Меня видели все. Дамы тоже могут это подтвердить, я шел сразу же за ними. Так что при расследовании мое алиби было безупречным. А к смерти мсье Кори я тем более никакого отношения не имею, в тот день я находился в другом городе!

– Мсье, ранее вы изволили выразить свое несогласие с данной официальной версией, не так ли? – сказал Антуан.

Лотнер пожал плечами.

– Я сказал, что не хотел бы считать себя виновником трагедии, и выдвинул кое-какие предположения. Но, увы, эта официальная версия больше остальных похожа на истину.

– Дорогой, – вмешалась Анна. – Может, хватит об этих убийствах. Это ужасно вредно!

Мадам Лотнер одарила гостей красноречивым взглядом «идите домой!»

Золотая жила для графа Нарбонна

Маркиз Лафайет был вполне доволен положением дел. Он легкой походкой вошел в кабинет короля, со злорадством ловя гневные взгляды королевы. Лафайет знал, что эта женщина его ненавидит. Теперь, когда он вернулся на влиятельный пост, отношение Марии-Антуанетты к нему не улучшилось.

Людовик встретил маркиза довольно приветливо, а его супруга лишь неудачно попыталась изобразить добродушие.

– Я смею надеться, что Ваши Величества соблаговолят обсудить со мной некоторые детали, – произнес Лафайет почтительно. – Волею судьбы наши цели совпали – это война, не так ли?