Текст книги "Оборотни"

Автор книги: Эдди Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

– А хватит ли у вас времени для завтрака? – спросила она.

Почувствовав неудовольствие в ее голосе, он вспомнил, что она жила в таком же, как и он, одиночестве.

– Я позавтракаю в самолете.

– Я подам вам пудинг, – сказала она, устремляясь на кухню.

Черт побери, он мог бы, он должен был поговорить с ней иначе. Когда-то, на Рождество, он подарил ей магнитофон „Сони CD Уолкмен“ с набором ее любимых песен пятидесятых годов. С тех пор она ходила в наушниках. Это было странное зрелище: пожилая, поседевшая женщина, которая готовила и убирала, прислушиваясь к песням Макса Байгрейвса и Бинга Кросби. Он улыбнулся своей мысли, что с нею все будет в порядке. Ведь он скоро вернется.

Он проводил ее вниз, усадил в такси и поцеловал в щеку. Она была очень довольна. При всей их близости и зависимости друг от друга им редко приходилось проявлять свои чувства.

Затем он направился в Уокинг, в сельскую местность Суррей. Машину он вел автоматически, погрузившись мыслями в прошлое, в ожидание встречи с местом, куда он ехал. Ему понадобилось около часа, чтобы из центра Лондона добраться до кладбища. Ворота, как он и предполагал, были заперты. Он припарковался неподалеку от них и вернулся немного назад, к дыре в заборе, обнаруженной им много лет тому назад. Проскользнув в знакомое отверстие, он направился к могильным камням на западном холме.

Он чувствовал присутствие людей, но старался никого не видеть. На кладбище можно было встретить подростков, познавших наркотики и секс, опустившихся бродяг. Опасности они не представляли, но когда впервые он пришел сюда, чувство страха надо было перебороть. Из-под какого-то куста выскочил голый мальчик, не менее испуганный, чем он сам. Где-то позади визжала девочка, теряя свою девственность. Он вспомнил, как еще в двенадцать лет боялся призраков, упырей, вампиров.

Три могилы, тесно прижавшиеся одна к другой, содержались в чистоте и порядке. Он наклонился над могилой матери и потрогал цветы. Они были свежими, и ему стало легко на душе. Встав между двумя надгробиями, он соединил их своими руками. Это был ритуал, который он всегда совершал.

Потом он перешел-к могиле по другую сторону от материной.

„МАРКУС ДЖЕЙМС НИХОЛСОН. ДЕВЯТИ ЛЕТ. ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ СЫН ХЕНРИ И МАРГАРЕТ И ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ БРАТ ЭДЕМА“. Немного ниже была меньшая по размерам надпись: „БОГИ ЛЮБЯТ ТЕХ, КТО УМИРАЕТ МОЛОДЫМ“.

Став на колени возле могилы, он наклонился вперед и руками дотянулся до земли.

– Привет. Я опять уезжаю, Маркус. В Америку. В Калифорнию. Тебе бы понравилась Калифорния. Хотя земля эта досталась не самым лучшим людям… Мне кажется, что я расстроил Лили. Я не подумал, что она стара и нуждается во мне. Когда достигаешь такого возраста, время начинает лететь, дорога каждая минута. Сегодня участвовал в гонках в Донингтоне. Замечательный заезд. „Энцо-феррари“ молодец, я показал лучшее время. Как прекрасно оставить о себе память, дорогую и нужную людям! Вынашивать мечту и превратить ее в реальность, разделить ее с миллионами… Не знаю, зачем меня посылают в Америку. Все это плохо пахнет. Я понимаю Ирландию и трудную ее жизнь – там есть враги, за которыми надо следить. Но это калифорнийское дело – не то, чему меня обучали. Я не могу понять, почему меня посылают туда. Но все же это какое-то дело, я буду занят… Ты меня понимаешь? Я одинок, Маркус. Мне кажется, что я не весь здесь, так много еще связано с тобой, с папой и мамой… Иногда я спрашиваю себя: что будет, если я попаду в опасность, если кто-нибудь приставит пистолет к моей голове и прикончит меня? Я не принадлежу этому миру, Маркус. Я так жестоко одинок. В таком ужасном одиночестве.

Пять минут спустя Эдем покинул кладбище, проехал на „галуинге“ обратно в Лондон, прошел в Трэмпс, прихватил первую же девицу, которая ему приглянулась. Он привез ее на свою квартиру и трахал до остервенения, пока не забрезжил рассвет и не наступило время ехать в Гатуик и в Южную Калифорнию.

Полет обошелся без происшествий, если не считать разговора с красивой англичанкой, летевшей на встречу с мужем в Лос-Анджелес. С нею было двое детей. Младший, только учившийся ходить, был полон жизни. Рядом с ней сидел загорелый калифорнийский чувак и клеил женщину подходящим к таком случаю трепом.

– Я так люблю детей, – слышал Эдем, когда проходил к своему месту.

Но после часа полета чувак уже не был так благодушен. Малыш вскарабкался на него, сначала смяв, а потом обмочив его новый итальянский костюм. Второй ребенок, не более четырех лет, пролил на него джин и тоник своей матери. Бедняга в отчаянии осматривался кругом в поисках свободного места. Но все кресла первого класса были заняты. Ему пришлось пострадать в молчании, пока дети наконец не заснули. За двадцать минут до посадки в Лос-Анджелесе он приподнялся, чтобы пройти в туалет. Малыш к этому времени уже уснул на его руке, и мать потянулась, чтобы взять его.

– Что вы, – нервно фыркнул молодой человек, – со мной все в порядке. Не будите его. – Он закончил путешествие со сдвинутыми ногами и первым выскочил из самолета, расталкивая на своем пути других пассажиров.

Эдем помог матери снять ручной багаж с полок над головой.

– Когда я женюсь, – сказал он, – постараюсь, чтобы моя жена повсюду путешествовала, оснащенная по крайней мере двумя маленькими детьми.

– Это всегда срабатывает, – сказала женщина, и они рассмеялись.

Затем она вышла, чтобы встретить мужа, который уже поджидал ее в толпе. Эдем позавидовал их браку, их взаимопониманию и уселся опять в кресло „Бритиш эйруэйз“ до конца путешествия на оставшийся пятнадцатиминутный перелет вдоль побережья.

Авиалайнер коснулся колесами гудрона и пробежал еще семь тысяч футов, а затем свернул направо и медленно проехал к терминалу.

Билли не ожидала, что он окажется столь небольшого роста. Она знала, что прилетит офицер-оперативник британской секретной службы, и представляла его в обычном для Калифорнии образе высокого, широкоплечего вояки. Черные его волосы показались ей слишком длинными на затылке, слишком напомаженными и блестящими на висках. Возможно, у нее несколько поехала крыша после всех этих лет ожидания настоящей оперативной работы в ЦРУ.

– Привет! – сказала она Эдему, когда он одиноко стоял в небольшом зале ожидания с сигаретой в руке, единственный оставшийся там пассажир. – Вы Эдем Нихолсон?

– Да, – осторожно ответил он.

– А я Билли Вуд. Добро пожаловать в Сан-Диего. В этом зале не курят.

– Не ожидал встретить женщину.

Его откровенность несколько шокировала.

– Как видите, это я, – как бы оправдываясь, ответила она.

– Билли ведь мужское имя.

– Вы никогда не слышали о Билли Холидей?

Он мотнул головой:

– Только о Билли Грэхеме. Но то был мужик. Никто не говорил мне, что придется работать с бабой.

– А какая вам разница?

– Никакой, если вы хорошо справляетесь с работой.

– Я с машиной, – сказала она, обиженная его безразличным тоном. Гнусные англичане. Думают, что им все еще принадлежит весь мир. Она повернулась и пошла к автостоянке. Он следовал за ней на небольшом расстоянии, теперь уже с сигаретой во рту.

Ее машина, ярко разукрашенный „ренегейд“, стояла рядом с кассой.

– Не могли бы вы… – Она показала на его сигарету.

– А не следует ли нам соблюдать осторожность и в отношении других вещей? – спросил Эдем, бросая сигарету на тротуар и наступая на нее.

– Вы о чем?

– Я бы не пользовался этой низкопрофильной жестянкой.

– Жестянкой?

– Автомобилем.

– Ну, можем и заменить для дела. Хорошо? – Билли открыла машину. Он казался ей все хуже, откровенное „не то“, с чехлом для костюмов фирмы „Луис Вюттон“.

Он медленно обошел машину, чехол этот самый положил на заднее сиденье, а сам сел вперед, на пассажирское место, внимательно наблюдая, как она включает двигатель.

– Где мне остановиться?

– У меня. Это подойдет. Мой парень думает, что вы здесь в деловой поездке от английского филиала нашей компании. Что еще?

– Сколько вам лет?

Хамская прямота вопроса окончательно вывела ее из равновесия. Румянец стал ярче, раздражение более очевидным. Бросив на него враждебный взгляд, она ничего не сказала, только вздернула подбородок, взбешенная его молодой мужской наглостью и еще более рассерженная на себя за поднятый подбородок, при котором морщинки вокруг шеи были менее заметны. Она ругала себя за мелкое глупое тщеславие.

– Это не личный вопрос. – Он был невозмутим. – Я хотел бы знать, сможете ли вы справиться с поручением.

– Не беспокойтесь, смогу.

– Не лезьте в бутылку. Мне сказали, что это опасное поручение. Я совсем не в курсе. Но я привык работать сам по себе. Если я вхожу в какую-то команду, подчиняющуюся чьим-то приказам, мне нужна уверенность в прочности тыла. Итак, сколько вам лет?

– Сорок один. – Лгать не было никакого смысла. В конце концов, он ведь заглянет в ее данные.

– Вы раньше участвовали в оперативной работе?

– Нет.

– Хреново.

– Какую школу хороших манер вы посещали? – отрезала Билли, с трудом подавив желание добавить какую-нибудь откровенную брань.

Весь путь до Ла-Джоллы, сорок пять минут по пятой дороге, они проехали в полном молчании.

Добро пожаловать в солнечную Калифорнию.

Штаб-квартира КГБ

Площадь Дзержинского

Москва

– Американцы либо врут, либо говорят правду. Задача в том, чтобы это выяснить, – сказал председатель, наливая себе еще чашку чая из самовара.

– Можно подбросить монетку, – предложил Ростов.

– Я принял вашу религиозность, но даже представить себе не мог, как далеко вы зашли по пути к капитализму. Теперь азартные игры? Что же еще последует?

Они рассмеялись. Шутка помогает разрядить напряжение.

– Следует отметить еще два момента. Сами по себе они не имеют значения, но, возможно, на них следует обратить внимание, учитывая незначительность наших отправных данных.

– Вы правы. На этой стадии все имеет значение, сколь бы приблизительными ни были связи между явлениями.

– Несколько недель тому назад я просматривал списки поездок. – Ростов вспоминал ежедневные сводки, поступавшие в КГБ относительно лиц, которые представляли особый интерес и запрашивали визы для поездок за границу. Такое правило осталось от прежних времен, оно было полезно для руководителей разведслужб. – Мне вспоминается, что там упоминалась группа ученых, которая должна поехать в Америку на конференцию по космосу. Весьма престижная конференция, акцентированная на ракетной тематике. Участвуют видные специалисты, как наши, так и американские. Я вспомнил, что там упоминалась фамилия Триммлера. Он возглавляет американскую делегацию.

– Тот самый?

– Он.

– Интересно.

– Это все, что там было. Просто совпадение.

– А второй момент?

– Митцер. Промышленник, который был в Каннах. Он большой специалист по электронике. Образовал крупный концерн в Западной Германии. Во время войны работал со специалистами по ракетам в Пеенемюнде.

– А почему он не попал к нам или к американцам?

– Он был там администратором. Он организовывал их работу, налаживал производство.

– И он применил свои знания для того, чтобы создать свое дело?

– Наверное.

– Для этого нужны были, конечно, большие деньги.

– Думается, что это были деньги „Призраков Луцы“.

– Что это такое?

Ростов пожал плечами:

– Я этого точно не знаю.

Они довольно долго сидели молча.

– Потребуются имена других делегатов, – сказал председатель.

– Они готовятся.

– С обеих сторон.

– Я приказал это сделать.

– Возможно, следует поставить в известность американцев. Сейчас не время отворачиваться друг от друга.

– С этим я не согласен. Надо убедиться, что они не возвращаются к своим старым трюкам.

– Кремль хочет, чтобы мы открыли свои досье для янки. Показать им списки наших нелегалов в обмен на их.

– Пока это глупо.

– Согласен. Но пусть это будет между нами.

– Я принесу вам список, как только получу его.

– Не теряйте связи с Дмитрием Зорге. Он там у нас один для контактов. И может на что-нибудь наткнуться.

– Буду следовать вашему указанию. – В намерения Ростова не входило выглядеть более предприимчивым и дальновидным, чем председатель.

Старик улыбнулся. Он знал, что Ростов уже связывался с Зорге. Ему нравились его тактичность и сообразительность. Россия нуждается в подобных людях. Он смог подняться до самой вершины, даже будучи христианином.

Ла-Джолла

Культурист крепко обхватил ладонь Эдема и сжал ее, демонстрируя свою силу.

Эдем знал эти мужские штучки и постарался быть невозмутимым. Трудно было на что-то надеяться, отвечая силой на такую силу.

– Это Гейри, – сказала Билли, все еще пребывавшая в плохом настроении.

– Очень приятно. А я – Эдем, – ответил он, пытаясь быть любезным и улыбчивым, хотя культурист продолжал сжимать и трясти его руку.

– Я рад встрече с вами, – ответил Гейри с удовлетворенной улыбкой во всю ширину лица. Этот маленький, слабый любезник не сулил ему угрозы. Отпустив наконец гостя, Гейри подхватил Билли и одарил ее продолжительным поцелуем взасос. Продолжая утверждать перед Эдемом свои права собственника, он сказал: – Привет, малютка. У нас этот тип, Такер.

Эдем заметил, что женщина несколько смущена этим показушным проявлением эмоций.

– Я хотел бы немного освежиться, это не сложно? – спросил он.

– Сюда. – Она провела его мимо Культуриста в свободную комнату. – Если нетрудно, пожалуйста, не курите в доме.

– Конечно, – ответил он, но дверь за ней уже захлопнулась.

Эдем хмыкнул и бросил свой чемодан на кровать. Расстегнув „молнию“, он достал коричневый костюм, несколько рубашек. Огляделся.

Это был драпированный ситцем будуар в калифорнийском стиле, очевидно предназначавшийся для подруг хозяйки дома. Он решил отложить полный разбор своих вещей на более удобное время и вынул лишь прилагавшийся к чемодану несессер фирмы „Вюттон“. Затем в смежной ванной, соответственно оформленной в женском вкусе, он включил свою электрическую бритву „Браун“. Вообще-то он предпочитал обычную опасную бритву и кисточку с кремом, но „Браун“ годился, когда следовало поторопиться.

Культурист, утвердив свое положение в качестве принимающего лица, скрылся в комнате для занятий гимнастикой.

– Привет, Фил, – сказала она.

Накануне вечером они уже встречались в кафе „Хард-рок“ на окраине Ла-Джоллы. Такер поведал ей о ходе событий, но умышленно избегал темы компьютера и связанных с ним проблем. Они пришли к мнению, что англичанин привлечен к делу из-за своего опыта проведения тайных операций и сможет быть полезен, если события осложнятся насилием. „Он у них один из сильнейших, – сказал тогда Такер, – и нужно использовать его по назначению“.

– Привет, Билли. Хорошо ли доехал наш гость?

– Да. Но это совсем не то, что я ожидала.

Он вопросительно посмотрел на нее, но решил не расспрашивать, почувствовав ее недоброжелательность.

– Прекрасное место для жизни. Какие виды! Даже просыпаться здесь, наверное, легко.

– Действительно. – Она посмотрела на береговую линию, на движение издалека набегающей волны.

– А в Вашингтоне идет снег. До моего отъезда его покров уже достигал трех футов.

– Соответственно вы и приехали в Калифорнию хорошо подготовленным, – пошутила она, вспоминая, каким увидела Такера в аэропорту: пальто на руке, свитер под пиджаком, на шее темный шарф.

– Мне все еще не верится, что здесь такая жара. Это кажется невозможным на Рождество. А куда же он подевался?

– Захотел помыться. Ему известно, что вы здесь.

Минут через десять Эдем вышел на балкон. Он переоделся, заменив джинсы и блейзер на розовую рубашку с застежками и монограммой и черные бермудские шорты с отворотами и хорошо отутюженными складками. Загорелые ноги были в черных ботинках из мягкой кожи, без шнуровки. На руке поблескивали золотые часы с браслетом.

Американцы явно не ожидали увидеть здесь, в Южной Калифорнии, атрибуты европейского пляжного шика на сотруднике САС.

– Вы Эдем? – сказал удивленный Такер, сделав к нему шаг с протянутой для рукопожатия рукой.

– Мистер Такер?

– Зовите меня Фил. Как все другие. – Они пожали друг другу руки, и Эдему сразу же понравился американец. Он почувствовал в нем теплоту и доброжелательность. – Хорошо летели?

– Никаких проблем.

– Прекрасно. Полагаю, что здорово устали.

– Нормально. – Не пускаться же сейчас в рассказы, как он привык к жизни с четырехчасовым сном, как при исполнении служебных обязанностей он проводил по нескольку дней без какого-либо отдыха!

– Очень хорошо. Значит, мы можем прямо перейти к делу. – Такер присел к столу, Билли и Эдем последовали его примеру. – Итак, что же вам известно о нашем совместном предприятии?

Эдем повторил содержание инструктажа в Лондоне, перечислил материалы папки, которые прочитал дома.

– Это все?

– Все.

С минуту Такер размышлял: англичанин был осведомлен о деле минимально.

– Мы полагаем, что в ЦРУ существует утечка информации. Если кто-то пытается добраться до Триммлера, мы не должны своими неловкими действиями предупреждать их о наших планах.

– С кем мне следует договориться о получении оружия?

– Зачем?

– Мне сказали, что я буду вооружен.

– А что вам нужно?

– Для начала обычный девятимиллиметровый полуавтомат системы „Браунинг“.

– Допустим. Что потом?

– Ручной пулемет „Хеклер энд Кох МП5К“.

– Это же мощная штука. Зачем она и где пригодится?

– Люблю работать в безопасности. К тому же короткая машинка. В нашем деле может понадобиться что-то хорошо бьющее на близком расстоянии.

– В какой части вы служили?

– В „CRW“. Это специальная группа по отражению подпольной террористической деятельности. Не беспокойтесь, как обращаться с оружием, я знаю. – Ответ Эдема не понравился Такеру, но американец промолчал. – Что у нас теперь?

– На сегодня все. Отдохните немного. Завтра мы отправляемся на свадьбу.

– Что за свадьба?

– Приглашен Триммлер. В отель „Торрей пайнз Шератон“. Недалеко отсюда. Это удобное место, если его действительно хотят взять на мушку. В настоящее время Триммлер находится на Миримарской военно-воздушной базе. В офицерских казармах. Отчаянно стремится оттуда вырваться и вернуться домой. Мы знаем, что там он в совершенной безопасности. Но после завтрашней свадьбы нам трудно будет не отпустить его домой. Возможно, и вас придется устроить там. А сейчас все свободны.

– Полагаю, вы оба не откажетесь перекусить, – сказала Билли, поднимаясь.

– Спасибо. Неплохо придумано.

– Я сыт, спасибо. – Меньше всего Эдему хотелось приятного вечера в компании Культуриста и случайных коллег. – Поеду в Ла-Джоллу. Осмотрюсь там. Кажется, это приятное место. – Он встал из-за стола. – Можно вызвать такси или где-нибудь арендовать машину?

– Пользуйтесь моей, – сказала Билли.

– Благодарю.

– Не стоит. Уверена, что ваш приезд будет замечен. – Сарказм ее не прошел мимо Такера, который не знал об их предшествовавших стычках. Она направилась к двери. – Пойду за ключами. Вы поздно вернетесь?

– Не знаю. Вряд ли.

– Я дам вам ключ от входной двери.

Она оставила их на балконе.

– Я ничего не пропустил?

– Нет.

– Между вами, кажется, довольно натянутые отношения.

– Мы прекрасно начинаем, – сказал Эдем и вышел вслед за хозяйкой.

Этого Такеру хотелось меньше всего. Первая его операция, а два оперативных сотрудника не могут ужиться. Дело дрянь, и не дай Бог, обернется какой-нибудь дьявольской штучкой.

Около четырех утра Билли услышала, как повернулся ключ в замке входной двери, как эта дверь открылась и осторожно закрылась.

Она лежала рядом с Гейри, храп которого напоминал пыхтение скорого поезда в длинном темном туннеле. Обычно он не мешал ей уснуть, за многие месяцы она к этому привыкла. Вывела ее из колеи грубость англичанина. Она приготовила ужин для него и для Такера, но он исчез раньше, чем она успела ему об этом сказать.

Ладно бы ужин, можно извинить, в конце концов, приезжего человека за отказ от домашнего стола. Но уж вовсе не простительно использовать ее дом как гостиницу.

Не будь порученное ему дело столь важным, она бы просто собрала его вещички и выставила перед входной дверью.

Отодвинув руку Гейри, она выскользнула из постели и завернулась в халат.

Эдем собирался войти в свою комнату, когда она вышла в коридор.

– Вернулись? – вопросительно сказала она, невольно чувствуя себя в роли воспитательницы, ищущей подход к непослушному ребенку.

– Вернулся, – ответил он. – Прекрасное место. Прекрасные развлечения… Особенно в „Сингинг кэнери“. – Так назывался ночной клуб на задворках Ла-Джоллы.

В руке он держал букет желтых и красных роз.

– Как красиво! – сказала она, смягчаясь при мысли, что это принесено ей в подарок.

– Вам нравится? Никогда еще девицы не преподносили мне розы. Очень дружелюбные люди у вас в Калифорнии. Очень славные. Спокойной ночи.

Прежде чем она смогла как-то отреагировать, дверь его комнаты закрылась. Она оказалась в дурацком положении. Ну в самом деле, какого черта этот грубиян станет приносить ей розы?

Миримарская дорога начинается в центральной части города Ла-Джолла. Его не следует путать с одноименной деревней, которая выходит на пляж к западу от города, касается его торговой части и достигает на востоке Миримарской военно-воздушной базы. Вдоль дороги на протяжении четырех миль тянутся блоки различных учреждений, банков, одноэтажных магазинов, выставочных залов и закусочных. Типичная коммерческая инфраструктура Соединенных Штатов, смесь городской неуклюжести, архитектурной неразберихи, современных стекляшек для торговли и тысяч рекламных щитов и вывесок, в которых отражается многоликость „американской мечты“.

Они отправились в отделение компании „Хертц рент-э-кар“ в торговой части города, чтобы взять в аренду менее приметную машину, чем „ренегейд“. Эдем, имея массу свободного времени, прошел по Миримарской дороге мимо лавок с „порше“ и „ягуарами“ к торговцам „корнесами“ и огромными „роллс-ройсами“. Страстный интерес к машинам привел его наконец к „феррари“, которые заполняли витринные стекла одного магазина, и скоро он втянулся в разговор с внимательно слушающим его торговцем.

Спустя двадцать минут коллеги обнаружили его за рулем красной „тестароссы“, припаркованной в переднем дворике магазина. Рядом с ним сидел торговец, и они с энтузиазмом обсуждали преимущества и недостатки различных моделей автомашин, как старых, так и новых.

Такер, который арендовал коричневую „гранаду“, поставил ее за „тестароссой“ и стал сигналить. Эдем распрощался с торговцем, положил в багажник сумку, которую носил постоянно, и устроился на заднем сиденье „гранады“.

– Куда теперь? – спросил он.

– Заедем за Триммлером, – ответил Такер, – и отвезем его на свадьбу.

– Звучит хорошо. Может, есть новости?

– Никаких. – Такер принял решение не рассказывать Эдему ничего лишнего. В конце концов, он находится здесь для защиты Триммлера. И только. Все остальное его не касается.

В молчании они проехали к Миримарской военно-воздушной базе. Поездка заняла немногим более пяти минут. Такер подкатил к КПП и предъявил свои документы. Его ожидали, и дежурный охранник, подняв стальной шлагбаум, объяснил, как проехать к офицерским казармам.

Эдем припомнил, что там проживают лучшие в Америке пилоты реактивных истребителей, искуснейшие асы. И он пожалел, что не вступил в Королевские военно-воздушные силы вместо армии. По крайней мере, он не возился бы сейчас с этими дилетантами.

Триммлер ожидал их у входа в один из самых больших домов базы. Он был одет в серый утренний костюм, в левой руке держал шляпу. На лице его отчетливо читалась взволнованность. Сбежав с лестницы дома, он распахнул дверцу Такера еще до полной остановки автомобиля.

– Вы запаздываете, – бросил он.

– Извините, сэр, – сказал Такер, поднимаясь с места, – нам была нужна новая машина. Ваша жена едет?

– Кто эти люди? – спросил Триммлер, не обращая внимания на вопрос Такера и указывая на Билли и Эдема.

– Это ваше сопровождение.

– Что вы! Это же глупо! Три человека?

– Я действую по инструкции.

– И вы думаете, что я поеду с вами – одетыми, как гангстеры?

– Ничего не поделаешь, сэр.

– Вы хотите, чтобы мы приехали такой бандой? Вы думаете, что я Эл Капоне или что-то в этом роде? Нет! Я с вами не поеду.

– У меня есть приказ, чтобы…

– Мне нет дела до ваших приказов. Достаньте мне другую машину. Если они хотят ехать, пусть следуют за мной.

– Мы можем опоздать на свадьбу.

– Глупо. Какая-то ерунда. Нам нужно оставить их здесь.

– Не могу этого сделать, сэр.

Триммлер в негодовании захлопнул дверцу, чуть не прищемив при этом палец Такеру. Они смотрели друг на друга, испытывая взаимную неприязнь.

– Хорошо, – закричал Триммлер, – я буду сидеть спереди! Женщина – сзади… – распорядился он.

– Билли, пожалуйста! – сказал Такер.

Билли покинула пассажирское место и пересела назад. Триммлер, устроившись впереди, резко захлопнул дверцу. Такер, развернув машину, поехал к выезду.

Поездка в раздраженном состоянии и в полном молчании заняла у них примерно тридцать минут… Лишь однажды Триммлер открыл рот, потребовав отключить кондиционер. Такер наклонился и подправил его ручку.

– Теперь лучше? – спросил он через несколько минут.

Триммлер кивнул, шляпа его теперь покоилась на коленях.

На заднем сиденье Эдем и Билли тщательно избегали друг друга, стараясь не только не касаться телами, но и не встречаться взглядами. Всю дорогу Билли старательно задирала подбородок.

„Торрей пайнз Шератон“ является одной из тех низкопробных неуклюжих гостиниц, на строительстве которых продолжает настаивать Калифорния, чтобы минимально нарушать целостность окружающей среды. Она выходит на муниципальный стадион „Торрей пайнз гольф корс“, который сооружен по мировым стандартам и где проходили многие знаменитые игры в гольф. Контуры гостиницы имеют форму широкой буквы W с тремя крыльями, выступающими к стадиону. Между внешними крыльями и центральным крылом располагаются две террасы, которые используются для свадеб и других торжеств. Хотя строительство гостиницы было закончено только в 1988 году, она уже не считалась самым модным местом для семейных праздников в районе Ла-Джоллы.

Триммлер был приглашен на свадьбу одного из своих молодых коллег, еврея, работавшего в его лаборатории.

Такер остановился, не доехав немного до навеса над входом. Триммлер поспешно выскочил из машины и направился в гостиницу. Служитель парковки приветствовал Такера через открытое окно автомобиля и предложил свои услуги. Такер поблагодарил, но отказался от помощи.

Он развернул машину на центральной площадке и подогнал ее к одному из пустовавших мест поближе к гостинице. Стоянка была запружена „бентли“, „роллс-ройсами“, „мерседесами“ и другими дорогими, преимущественно европейскими машинами. Эдем понял, что они оказались на свадьбе высшего общества. Следить за Триммлером в таком многолюдном собрании будет нелегко.

– Что мне делать? – спросил Эдем.

– Держаться в стороне, но не спускать с него глаз, – ответил сотрудник ЦРУ.

– Мне нужно заглянуть в башмак.

– Не понял.

– Ему нужен багажник, – пояснила Билли.

– Он открыт.

Эдем прошел к задней части машины и нажал на кнопку замка. Такер и Билли последовали за ним.

Из своей объемистой коричневой сумки он вынул ручной пулемет „Хеклер энд Кох МП5К“ и обычный девятимиллиметровый полуавтоматический „браунинг“.

– Вы собираетесь взять это с собой? – спросил изумленный Такер.

– Разумеется, если наша задача – защищать этого деятеля.

– Но зачем же… ручной пулемет?..

– Не будьте идиотом, – резко ответил Эдем.

Он стянул куртку и огляделся, убеждаясь, что за ними не следят. Удостоверившись, что все спокойно, он вынул подплечную кобуру и надел ее. Проверив, что она держится достаточно крепко под его левым плечом и достаточно свободно, чтобы не мешать движению руки, он взял девятимиллиметровый „браунинг“ и вставил его в кобуру. Затем закрыл крышку багажника и снова надел куртку.

– Теперь порядок. Только проверьте включение сигнала тревоги. Лучше, чтобы эта вещица пролежала сегодня без дела, согласны? – Он показал на ручной пулемет.

Когда Такер повернулся, чтобы включить сигнал тревоги, Эдем покинул их и прошел в гостиницу. Билли и человек ЦРУ последовали за ним, соблюдая дистанцию.

У входа, на доске объявлений, бросалась в глаза крупная надпись: „ЛОПИАН-РОБИНС: СВАДЬБА НА ТЕРРАСЕ С ВИДОМ НА ГОЛЬФ“. Ниже красными печатными буквами на белом фоне значилось: „ТОРРЕЙ ПАЙНЗ ШЕРАТОН“ ПРИГЛАШАЕТ ВСЕХ ГОСТЕЙ СВАДЬБЫ ФИЛА И ДЖЕЙН».

– Извините, – сказал Эдем одной из встречавших, красивой рыжеволосой женщине со значком на левой груди «ДЕББИ ХЭННИФ – ВСТРЕЧАЮЩАЯ». – Дебби?

– Я могу помочь вам? – спросила она с улыбкой.

– Пожалуйста, мне нужна терраса с видом на стадион.

– Это внизу, – указала она на правый коридор. – Идите по коридору до больших стеклянных дверей. Они выходят прямо на террасу. Вы приехали на свадьбу?

– Да. Благодарю вас, Дебби.

– Приятного времяпрепровождения, сэр.

Эдем повернулся и пошел по мраморному коридору, а два его спутника шли следом. У больших стеклянных дверей стоял швейцар в сером утреннем костюме.

– Привет, – поздоровался швейцар.

– Хэлло, – ответил Эдем, делая очередной шаг к открытой террасе.

– У вас есть приглашение? – спросил швейцар, преграждая дорогу.

– Для меня – нет.

– Простите, это частная свадьба. Только для приглашенных.

– Замечательно. Я просто хочу посмотреть, как здесь организуются такие события.

– Вы из Англии?

– Проклятый акцент всегда меня выдает, – пошутил Эдем.

– Сожалею, но это частная свадьба.

– Понимаю. И все же мне до зарезу нужно увидеть эту церемонию. Вот мои друзья, – он указал на Билли и Такера, которые теперь стояли за его спиной, – они могут подтвердить, что я из «Татлера». Это видный в Англии журнал. Крупнейший. Мы описываем светские свадьбы. Нашим читателям это нравится. Я хотел бы посмотреть, как это выглядит здесь. Возможно, мы посвятим этому целую страницу.

Швейцар взглянул через плечо Эдема на Такера, который кивал, подтверждая эти слова.

– Ладно. Там, в глубине, есть несколько свободных мест. И лучше вот наденьте это. – Он вручил Эдему и Такеру две маленькие шапочки, белые сатиновые ермолки, на которых сзади красовалась надпись: «ТОРРЕЙ ПАЙНЗ ШЕРАТОН».

– Фантастика! – воскликнул Эдем. – А может, мне удастся потом поговорить со счастливой парой?

– Уверен, что они будут этому рады. Имейте в виду, это одна из наиболее примечательных свадеб в Ла-Джолле.

Эдем смог убедиться, что почти все гости уже прибыли. Их было человек двести. Проход от стеклянных дверей вел на большую открытую террасу. По обе стороны от прохода тянулись ряды белых полированных стульев, большинство из которых были заняты мужчинами в безупречных костюмах и богато одетыми модными женщинами. Конец прохода занимал четырехугольный балдахин – хупа, с гордо вышитой на его вершине Звездой Давида. Раввин и кантор, стоя у хупа, оживленно беседовали, когда Эдем и двое его американских коллег усаживались на задних местах. К этому времени Эдем уже видел Триммлера. Тот сидел с правой стороны от прохода. Наклонившись к американцам, он показал им, где находится ученый.