Текст книги "Теттау Э. Куропаткин и его помощники. Поучения и выводы из русско-японской войны. Часть 1-2. "

Автор книги: Эберхард Теттау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Здесь уже выяснилось, как это видно будет и впоследствии, что Куропаткину, как полководцу, недоставало необходимой настойчивости и решительности однажды принятое решение осуществить на деле.

После открытия военных действий, в ночь на 9-е февраля 1904 года, когда японские миноносцы атаковали русскую эскадру в Порт-Артуре без объявления войны, последовало 20-го февраля назначение военного министра Куропаткина командующим армией.

В последних числах февраля Куропаткин подал Государю «докладную записку» с планом войны, о вероятном течении операционных действий в войне против Японии, в которой выражены следующие весьма характерные и своеобразные взгляды[ 7

[Закрыть]]:

1) «Важнейшей нашей задачей в начале войны должно служить, сосредоточение наших войск. Для достижения этой задачи мы не должны дорожить никакими местными пунктами, никакими стратегическими соображениями, имея в виду главное, чтобы не давать противнику возможность одержать победу над нашими разрозненными войсками. Только достаточно усилившись и подготовившись к наступлению, переходить к нему, обеспечив себе насколько возможно успех.

2) «В особенности противник будет превосходить нас количеством артиллерии. Мы должны поэтому в первое время войны нашу более слабую числом артиллерию предохранить от неприятельского огня. Следует поэтому всеми мерами маскировать нашу артиллерию. Может даже представиться более выгодным дробить нашу артиллерию в интересах маскировки и располагать её небольшими группами по два орудия в каждой. Поэтому в артиллерийской борьбе нам следует избегать состязания с артиллерией противника, когда он располагает подавляющим превосходством орудий.

Артиллерия же должна всеми мерами быть экономной в стрельбе».

3) «Наша превосходная пехота должна обратить особое внимание на применение к местности и использование местных предметов. Мы никак не можем отрешиться от наклонности двигаться густыми колоннами под огнём противника или же развёртываем боевой порядок на расстоянии, слишком близком от противника. У нас также есть склонность к необдуманным атакам.

При обороне не следует скупиться никакими работами, для того, чтобы создать себе вполне надёжные опорные пункты.

При атаке мы будем вынуждены овладевать укреплёнными пунктами и позициями. Если неприятельская позиция основательно укреплена, то подготовка к атаке этой позиции должна быть выполнена с большой осторожностью. Расположенные вблизи позиции подходящие пункты должны быть заняты и соответственным образом укреплены. Надо пользоваться темнотой не только для приближения к позиции, но также и для её атаки.

Не забывать подготовлять свои атаки артиллерийским огнём.

4) «Мы будем превосходить японцев численностью кавалерии. Это даёт нам превосходное средство разведать силы и намерения противника, в то же время скрывать движение и расположение наших войск, тревожить противника днём и ночью. По окончании сражения кавалерия должна при поддержке других родов оружия преследовать отступающего противника. Поэтому мы должны экономить нашу кавалерию и не дробить её на малые части.

Имея решительное превосходство в кавалерии над противником, мы должны стараться отравить существование японским войскам; кавалерия наша должна окружать их расположение, нападать на их обозы, затруднять подвоз, нападать на малые команды, беспокоить противника ночью. Конница должна применять те же тактические приемы, как и в 1812 году.

Для таких задач особенно подходят казаки, благодаря их знанию театра войны, а также ввиду неприхотливости казачьих лошадей. Японская кавалерия обладает, правда. лучшими лошадьми, даже полукровками, но если эти лошади будут лишены их обычного отдыха и корма, то они скоро будут выбиты из сил».

5) В этом пункте Куропаткин излагает употребление инженерных войск, их снабжение шанцевым инструментом, телеграфным и воздухоплавательным имуществом и т. д.

6) Далее операционный план весьма обстоятельно рассматривает инженерную подготовку театра войны, которую ген. Куропаткин считает крайне необходимой. Под этой «инженерной подготовкой» он имел в виду многочисленные укреплённые позиции, под прикрытием которых можно бы было выжидать подхода подкреплений и в то же время выведать силы противника. Такие укреплённые позиции должны были быть возведены на перевалах хребта Финзиаолин, затем у Хайчена и Ляояна, а также у Инкоу – «на тот случай, если бы японцы произвели высадку у этого пункта»…

«В случае, если японцы будут действовать в союзе с китайцами и будут наступать с запада, то надлежит укрепить линию Ляохе. У Синминтина необходимо имеющийся там мост укрепить двойным предмостным укреплением»…

«Следует также у Тепина возвести укреплённый лагерь. На укрепление этого важного пункта мною будет обращено особенное внимание»…

Далее излагаются разные предположения о всевозможных позициях на Сунгари, у Харбина и т. д.

7) «Достигнув. таким путем, полной деморализации японцев, нужно будет затем прибегать почаще к действиям ночью. Как жители юга и азиаты, японцы очень склонны к панике. Первое же беспорядочное отступление японцев, после ночного нападения с нашей стороны, может легко повергнуть их в катастрофу. Не следует, однако, забывать, что при действиях ночью легко подвержены панике и войска, хорошо тренированные и закалённые в боях»…

«Мы, со своей стороны, также не должны забывать о возможности ночных нападений со стороны японцев и быть готовыми к этому»…

«Японцы очень склонны к обходным движениям. Весьма вероятно, что во многих случаях мы тактически будем иметь на своей стороне успех, но стратегически будем вынуждены к отступлению. Ввиду этого наши войска должны крепко усвоить, что после необходимого отступления следует своевременно и решительно переходить в наступление и надлежащим образом наказать преследующего нас противника».

8) «После надлежащих разведок, произведённых нашими войсками под прикрытием укреплённых позиций, получив подкрепления, мы и сами будем переходить в наступление».

«Когда мы вторично овладеем рекою Ялу, необходимо будет принять меры к тому, чтобы образовать из этой реки оборонительную линию, которая, однако, не должна служить препятствием для наступления наших войск в Корею. На нижнем течении Ялу необходимо будет возвести не менее двух мостов, обеспеченных плацдармами, для того, чтобы всегда вполне владеть общими переправами.

После вступления в Корею войскам нашим предстоит овладеть многими укреплёнными пунктами. Сильные позиции, по-видимому, находятся к западу от Анжу на полпути между Ялу и Пхеньяном. Главная позиция японцев находится, вероятно, на линии Пхеньян – Гензан. Этот перешеек, шириною около 170 километров, может обороняться армией численностью в 300,000 человек».

«Для того, чтобы Манчжурская армия могла с успехом атаковать позицию Пхеньян-Гензан, необходимо, чтобы со стороны Владивостока двинулся достаточно сильный отряд в 30,000-40,000 человек, который, базируясь на Владивосток и наступая вдоль по Корейскому побережью, мог бы оказать содействие Манчжурской армии. Содействие нашего флота крайне необходимо; если ко времени наступления нашей армии и приближения её к линии Пхеньян-Гензан флот наш не достигнет решительного господства на море, задача нашей армии будет очень затруднительна».

«Необходимо проложить по Корее дороги и узкоколейные пути. Для этих последних уже заказан материал на 300 километров, который нужно будет доставить на Ялу с последних станций южной ветви Восточно-Китайской ж. д. На участок между Ялу и Пхеньяном потребуется ещё построить узкоколейную дорогу на протяжении в 250 километров, для которой необходимо заказать всю материальную часть. При дальнейшем наступлении нашей армии к Сеулу тоже не обойтись без рельсового пути»…

Пункты 9 – 10. Здесь изложены разные предположения и меры, касающаяся обеспечения армии всем необходимым… «Особенно важно заготовить большие запасы фуража, для того, чтобы обеспечить им многочисленных лошадей в армии… Необходимо также принять энергичные меры для обеспечения армии топливом, как для согревания, так и для приготовления пищи. В противном случае войска воспользуются для топлива жилыми домами, что вызовет озлобление населения… Обеспечение войск мясом будет также сопряжено с затруднениями. Необходимо поэтому заранее обеспокоиться покупкой убойного скота в Монголии и доставкой его в Манчжурию»…

Уход за ранеными и больными… «Эвакуация раненых и больных в Европейскую Россию и даже в Западную Сибирь признается излишней и весьма затруднительной. Ввиду этого необходимо воспользоваться линией р. Сунгари, где построить достаточное число бараков. Необходимо принять энергичные меры против появления холеры и чумы. Со стороны Красного Креста потребуется исключительно напряженная деятельность, которая должна быть организована лучше, чем в войну 1877-1878 года. Необходимо сейчас же приступить к постройке бараков на 20,000 больных и раненых»…

Постройка Сибирской железной дороги :«Нашей главнейшей связью с Европейской Россией является железная дорога. Мы должны поэтому стремиться поддерживать непрерывность этого сообщения энергичнейшим образом, даже стараться усилить это сообщение во время военных действий. Нам необходимо обеспечить себе возможность иметь не менее 7 пар сквозных военных поездов на всем протяжении линии и не менее 14 пар на протяжении Южной ветви»…

12) «Операционный план должен быть весьма прост:

борьба флота за господство на море;

воспрепятствование высадке японцев;

оборонительные действия и широкое развитие действий Малой войны до сосредоточения достаточных сил;

переход в наступление, а именно: вытеснение японцев из Манчжурии, затем вытеснение японцев из Кореи[ 8

[Закрыть]];

высадка наших войск в Японии;

подавление территориальных японских войск;

овладение главными городами Японии и взятие в плен Микадо»…

Этот операционный план стал известен только после войны. Но не подлежит сомнению, что ещё в самом начале войны многие высшие начальствующие лица, а также и другие влиятельные лица были посвящены в этот план, потому что вскоре после отъезда Куропаткина из Петербурга, а также и позднее, на театре войны, в особенности в высших штабах и управлениях, неоднократно упоминали об «операционном плане Куропаткина», причём указывались отдельные пункты этого плана, как отступательное движение на Харбин, которое казалось, однако, невероятным; тем не менее, ход событий вполне подтвердил впоследствии существование этого указания в операционном плане.

Упоминая об этой докладной записке, в истории русского генерального штаба указывается не без злой иронии, что «вполне естественно, если для осуществления этого операционного плана с его розовыми перспективами был призван сам автор его»…

Когда Суворову был передан операционный план, выработанный Гофкригсратом для похода в верхнюю Италию, то он зачеркнул всю поданную ему бумагу и возразил так: «Я начинаю действия переходом через Адду и закончу поход там, где это угодно будет Богу»…

Вполне прав один из русских критиков Куропаткина, высказывающий следующее: «Главная разница между операционными планами Куропаткина и Суворова заключается в том, что Суворов отлично знал, где и как он начнёт свои действия. но не знал, где он их кончит. Куропаткин же отлично знал, как он закончит войну, но не знал, как её начать»…

Целью полководца должно служить уничтожение неприятельской армии и разрушение неприятельского государства. Из сего вытекает, как необходимость, ближайшая цель и средство, – это забота о сохранении собственных сил.

Это настолько понятно и разумеется само собою, что едва ли должно быть включено в операционный план. Тем не менее, едва ли можно осуждать полководца, если ему хотелось представить своему Государю конечную цель войны в ярких красках; хотя бы, как и в данном случае, – когда автор сам увлёкся своей собственной фантазией. Это извинительно, пожалуй, полководец должен в своём собственном убеждении находить крайние границы своего воображаемого успеха.

Однако, при этом необходимо, чтобы такой полководец проявил достаточную силу воли и смелость духа для достижения той цели, которую он сам себе поставил.

Напрасно, однако, стали бы искать какие-нибудь намёки в докладной записке на подобные качества со стороны её автора.

Этот операционный план характеризует полководческие таланты Куропаткина весьма выпуклым образом. Как впоследствии, во время войны, он был неутомим в своих мелочных заботах и никак не мог сосредоточить всё своё внимание для достижения важнейшей цели – уничтожения противника, так и в операционном плане за массой мелочей не видно основной идеи.

Подобные элементарные истины, как: «наша превосходная пехота должна обратить внимание на применение к местности», «не следует забывать подготовки атаки артиллерийским и ружейным огнём» и т. п. – принадлежат, во всяком случае, к таким первоначальным понятиям по тактике, которые даются ещё в военных школах.

Но что сказать про такие указания полководца, который в своём операционном плане требует, чтобы артиллерия была весьма и весьма экономна в стрельбе?

Регулирование артиллерийского огня есть дело боевой дисциплины, и это может быть достигнуто только соответственным артиллерийским воспитанием. Дело полководца, наоборот, обеспечить артиллерию соответствующим питанием боевыми припасами для достижения своей главнейшей цели – подавления огня противника.

Весь этот операционный план производит такое впечатление, что введением в него многочисленных второстепенных вопросов заслоняется важнейшая цель и выражение главной решимости для победы над врагом.

Что же, в самом деле, остаётся со всего этого операционного плана, если отбросить все эти мелочи, которые имеют только значение подготовки к войне и никакого отношения собственно к плану войны иметь не могут?

Куропаткин говорит много о превосходстве сил противника, о предстоящих трудностях ведения этой войны, о многих недостатках его армии и – ни одного слова мы не находим, которое указало бы на намерение с его стороны вырвать у противника инициативу действий, дать ему где-нибудь решительное сражение. Вместо того, чтобы направить все заботы, все душевные силы для достижения главной своей задачи – уничтожения противника, главнокомандующий ставит ближайшей своей задачей в начале войны сохранение собственных своих войск и предохранение их от поражений, всеми силами избегая столкновения с противником!…

Разве положение японцев в начале войны было менее затруднительным? Ведь даже после того, как им удалось бы, разбив русский флот, получить господство на море и после успешной высадки, они всё же должны были бы находиться под угрозой быть разбитыми по частям.

Тем не менее, в операционном плане мы не находим никакого указания использовать это затруднительное положение противника и стремиться захватить инициативу в свои руки с целью всеми наличными силами, имевшимися в Манчжурии, атаковать неприятеля и разбить его по частям.

Что даёт право Куропаткину говорить в своём операционном плане только про оборону и отступление, когда на театре войны нет ещё ни одного неприятельского солдата, когда ничего ещё неизвестно о планах и намерениях противника?

В «итогах войны» своего «отчета» ген. Куропаткин говорит следующее: «Большая часть войн ХVIII и XIX столетий должна быть отнесена к войнам наступательным. В этом лежит залог победы».

Если это так, если сам он это признаёт, почему же он сам не следовал этим примерам? Что вынуждало его следовать непременно войне оборонительной или даже отступательной? Выше было упомянуто, что в данном случае нельзя было следовать примерам войны 1812 года.

В основе операционного плана принимается предположение, ещё находясь в Петербурге, на расстоянии 9000 км от театра войны, в силу которого противнику передается почин действий, причём заранее указывается, где на этом отдалённом театре войны следует устроить укреплённые пункты, на которых противнику необходимо оказать сопротивление.

В то же время этим укреплённым пунктам не придаётся особого значения, так как предусматривается возможность сдачи их противнику без особенно интенсивной обороны, «чтобы не дать противнику возможности одерживать победы над нашими войсками».

Возможность неблагоприятного исхода существует, однако, в каждом бою, и тот полководец, который заранее не желает доверить своим войскам тот или иной исход открытого и решительного боя, с самого начала подрывает успех дела.

С одним пунктом в операционном плане можно вполне согласиться: это по вопросу об употреблении кавалерии, хотя и такой вопрос разумеется сам собою и едва ли мог быть вплетён в операционный план.

Но дело в том, что и в данном случае это тоже осталось пожеланием на бумаге, а на самом деле применение кавалерии было как раз противоположно тому, что указывалось в плане. Она ничего не разведывала, была раздроблена и разбросана по разным направлениям и служила только для выполнения ничтожных задач. Она ничего не делала, чтобы «отравить японцам существование»; напротив, она оставалась в полной бездеятельности.

Что Куропаткин отлично понимал задачу кавалерии на войне, показывает его операционный план; но как он, так и его помощники, боялись ответственности за те жертвы, которые были неизбежны при выполнении кавалерией упомянутых задач.

Наполеон высказался так, что у него «никогда не было заранее определённого операционного плана». Это вполне соответствует тезису Мольтке – что «всякий операционный план может служить только до первого столкновения с противником»… и что «в начале операций всё ненадёжно и неопределённо, кроме той силы воли и энергии, которые таит в себе полководец»…

«Но если полководец приносит с собой готовую предвзятую идею, которая внушена ему не подлинной обстановкой, а впечатлением минуты, то силой обстоятельств все его планы будут неизбежно опрокинуты раньше, чем он начнёт приводить их в исполнение».

Не угодно ли сравнить с этими принципами пункт восьмой операционного плана, в котором Куропаткин, нисколько не заботясь о переменчивых превратностях войны, является с готовым планом, обнимающим собою не начало войны, а конецеё, притом внушённым ему не подлинной обстановкой, а собственными умозрениями за зеленым столом его кабинета.

Вот что по этому поводу говорит один из русских критиков Куропаткина: «Как пишет Куропаткин, на Ялу необходимо будет, после того, как мы овладеем снова этой рекой, принять меры к обращению этой реки в оборонительную линию, которая, однако, не должна служить препятствием для наступления наших войск в Корею.

Однако, река Ялу вовсе не представляла собою препятствия. Мищенко был уже тогда в Корее, и Манчжурской армии оставалось только последовать за Мищенко с целью сбросить японцев в море в то время, когда они будут высаживаться на материк.

Тем не менее, Куропаткин сам внушил себе мысль, что после вступления нашей армии в Корею ей придется овладеть там многими укреплёнными позициями, что «по-видимому, крепкая позиция находится к западу от Анжу»…

Это «по-видимому» в устах Куропаткина весьма знаменательно: ещё до начала войны ему мерещатся уже разные препятствия, фантастические обходы и всевозможные затруднения, которыми он парализует возможность порывов на войне… Он с самого начала уже поглядывает назад перед воображаемой укреплённой позицией, ещё не зная, укреплена ли эта позиция и занята ли она противником.

Куропаткин мог прекраснейшим образом развеять все свои сомнения, если бы он сейчас же после своего назначения командующим армией отправился сам на Ялу. Там бы на месте ему многое показалось гораздо легче и проще, чем он представлял себе в Петербурге. Там бы ему пришлось иметь дело с действительностью, а не с разными гипотезами, внушёнными топографической картой. Но ему хотелось быть слишком проницательным, всё заранее предусмотреть, всё заранее решить…

Полное содействие флота, по словам операционного плана Куропаткина, необходимо для армии. «Если ко времени приближения армии к линии Пхеньян-Гензан наш флот не получит полного господства на море, задача армии будет затруднительна». Это указание Куропаткина в его операционном плане введено им для того только, чтобы преувеличить предстоящие затруднения войны и тем оправдать свою собственную нерешительность, скажем – даже робость его действий, с которыми он начал войну…

Далее находим следующее суждение, касающееся последнего пункта операционного плана Куропаткина: «Если в упомянутом операционном плане Куропаткин, по-видимому, постигал задачи войны, то пути и средства для достижения этих задач остаются для него вполне туманными.

Между тем, в средствах для достижения цели войны заключается суть дела, без них этот операционный план представляет собою воздушный замок. Таковым и на самом деле следует признать этот «весьма простой» операционный план.

Поражает, прежде всего, что мы не находим там никакого объединения действий на море с сухопутными войсками. Сначалафлот сражается за господство на море: потом,после того, как эта цель достигнута, начинается действие сухопутных войск. Но при этом упускается из виду, что, раз наш флот станет хозяином на море, то ведь японские войска не в состоянии будут высадиться на материке.

И, наоборот, если японской флот приобретёт господство на море, и под прикрытием его действий армия будет высаживаться на берег, то каким путём наши войска могут препятствовать этой высадке, и где они тогда будут находиться?… Ведь следующим пунктом следует «придерживаться оборонительного образа действий до сосредоточения достаточных сил».

Но как же воспрепятствовать высадке посредством оборонительных действий?… Быть может, посредством малой войны? Но совершенно независимо от того что партизанские действия уместны в собственной стране и в тылу противника, в данном случае трудно понять, как можно воспрепятствовать высадке посредством таких действий? Затем, о Порт-Артуре в операционном плане нет ни слова»…

Эти взгляды русского критика вполне совпадают с теми, которые вынесет каждый при чтении операционного плана Куропаткина. Этот план был заранее построен на собственных умозрениях, не имевших ничего общего с войной. Собственно, по учениям стратегии такой «операционный план» должен был бы служить разве что подготовительной частью для оценки боевых средств войны перед началом операций. Конечную цель войны полководец, разумеется, должен постоянно иметь в виду, не смущаясь переменчивыми обстоятельствами войны. Но что касается средств для достижения цели, то предвидеть всё заранее нет возможности, так как они зависят от обстановки, которую заранее предвидеть нельзя.

Заботой полководца должно служить то, «чтобы в туманной дали и сложной обстановке разглядеть истинное положение вещей, уметь отгадывать неизвестное, принять определённое решение, которое осуществить стойко и энергично». Поэтому ему необходимо принести с собою только одну предвзятую идею, а именно: только тогда успех сопровождает полководца, когда он посредством смелой решимости и энергичными действиями предписывает противнику свою волю, вырвав у него инициативу действий.

Куропаткин же принёс с собою готовый план действий, выработанный за кабинетным столом на основании математических выкладок. В основу этого плана было принято: вместо решимости – осторожность, не энергичные действия, а длительная выжидательность, не навязывание своей воли противнику, а подчинение себя планам и воле неприятеля. При такой слабой закладке операционного плана, вся эта постройка, по словам Клаузевица, должна была «рухнуть при первой встрече с действительностью».

ГЛАВА 4

Формирование штаба армии и выбор помощников