Текст книги "Теттау Э. Куропаткин и его помощники. Поучения и выводы из русско-японской войны. Часть 1-2. "

Автор книги: Эберхард Теттау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Необходимо признать, что эти марши войск под начальством графа Келлера по местности очень пересечённой и трудной, при весьма неблагоприятной погоде, были исполнены в образцовом порядке и служат доказательством того, что русский солдат вполне способен преодолеть всякие трудности похода в горах, если только это от него требуется достаточно энергично. Когда граф Келлер, однако, доказывал, что эти наступления были не безуспешны, потому что «победа кроется в ногах солдата», то войскам это было не вполне понятно, тем более, что подобный афоризм был в данном случае неуместен: победа лишь тогда кроется в ногах солдата, когда войска после похода своевременно настигают противника и благодаря этому одерживают победу, чего в данном случае не было.

Вместе с тем эти удары по воздуху со стороны графа Келлера ничего не могли выяснить, конечно, относительно сил и намерений неприятельских войск, сосредоточенных у Фынхуанчена. Что касается разведывательной деятельности конницы, конно-охотничьих команд и разных других разведывательных отрядов, то об этом больше и говорить не стоит: эта деятельность не приносила никаких результатов, В боевом дневнике Восточного отряда мы находим указание на полнейшую неудовлетворительность деятельности передовых войск, «которые в течение 1½ месяцев ни разу не доставили сколько-нибудь пригодных сведений о противнике или каких-нибудь раненных, пленных или убитых японцев, или хотя бы каких-нибудь предметов снаряжения войск»[ 6

[Закрыть] ⁸].

22-го июня у Айянямыня произошёл бой между отрядом ген. Ренненкампфа и довольно значительным японским отрядом. Когда Саймадзы было найдено русскими войсками не занятым японцами, то туда 17-го июня был направлен ген. Ренненкампф из Чжаншаня с казаками, с целью поддержать наступление графа Келлера на Фынхуанчен производством усиленной рекогносцировки по направлению на Айянямынь. При этом случилось то, что замедлилось прибытие подчинённого ген. Ренненкампфу отряда ген. Грекова, которому было послано приказание двинуться через Сихоян и присоединиться к общему движению войск ген. Ренненкампфа на Айянямынь; ген. Греков (Митрофан) нашёл, что «его отряд употребляется несоответствующим обстановке образом», вследствие чего командующим армией он был удален от командования отрядом, который после того вверен был командиру 2-й бригады 1-й Сибирской пехотной дивизии ген. Шатилову; этому последнему пришлось снова подтвердить все указания, данные в своё время ген. Грекову.

В результате всего этого движение на Айянямынь было начато только 22-го июня, с 23-м стрелковым полком, 11 сотнями и 2½ батареями. Около полудня произошёл уже бой с японскими передовыми постами восточней Синкалинского перевала, после чего отряд ген. Ренненкампфа «внезапно» ударил по неприятельским войскам, занимавшим позицию западнее Айянямыня.

В разыгравшемся бою отряд ген. Ренненкампфа потерял 7 офицеров и 79 нижних чинов, затем к вечеру отошёл назад в Саймадзы. По оценке ген. Ренненкампфа со стороны японцев в этом бою участвовали 3 пехотных полка и 18 орудий. В действительности здесь была 12-я бригада 12-й дивизии, усиленная одним батальоном, т, е. всего 7 батальонов, 3 эскадрона и 3 горные батареи, с которыми столкнулся отряд ген. Ренненкампфа. Это было первое и в то же время последнее известие, доставленное конницей, оказавшееся сколько-нибудь соответствующим действительности, – хотя, тем не менее, в данном случае состав неприятельских войск, участвовавших в этом бою, выяснен не был.

Овладение перевалами японцами

Как мы это видели выше, при описании событий на южном фронте, благодаря донесениям, полученным от ген. Мищенко, ген. Куропаткин придерживался убеждения, что 1-я армия Куроки со своими главными силами передвинулась в Сиюян, оставив у Фынхуанчена только слабый отряд.

Безрезультатное наступление графа Келлера на Фынхуанчен и недостаток каких бы то ни было сведений о противнике со стороны конницы Восточного отряда убедили ген. Куропаткина в этом предвзятом мнении, поэтому он считал совершенно невероятной атаку со стороны японцев, действовавших со стороны Фынхуанчена против войск Восточного отряда. С этим мнением вполне согласен был также и граф Келлер.

Ввиду этого командующий армией 23-го июня приказал графу Келлеру сменить оба батальона 8-го Сибирского пехотного полка, находившихся при Восточном отраде и охранявших перевал Фынзяолин № 2, и отправить их к войскам южной группы в Симучен. Батальоны эти были сменены 25-го июня 2 батальонами 11-го Восточносибирского стрелкового полка. Положение, в общем, на перевалах представлялось графу Келлеру настолько спокойным, что он 24-го июня отправился в Тазелин, чтобы осмотреть там позицию и лично руководить сменой батальонов на перевале Фынзяолин № 2.

Так мало русские знали о противнике, с которым стояли лицом к лицу уже около полутора месяцев! Как раз в это самое время, когда командующий армией снова ослабил Восточный отряд, а начальник его отправился далеко в отдалённую часть этого отряда, 1-я японская армия начала своё наступление на Фынхуанчен против перевалов, обороняемых войсками Восточного отряда.

Находившаяся ещё тогда в Токио японская главная квартира после победы японцев, одержанной у Вафангоу, пришла к правильному заключению, что только путём деятельного употребления войск, находившихся на театре войны, можно выровнять сравнительно меньшую численность японских армий, оперирующих против более сильного противника; вследствие этого тогда же даны были указания командующим японскими армиями «производить беспрерывное давление на разные позиции, оборонительные линии русских войск и этим путём вызывать у ген. Куропаткина сомнения относительно опасности, угрожающей различным пунктам его оборонительного фронта, заставляя его таким образом разбрасывать свои войска и не давать ему возможности сосредоточить их в одном направлении».

Эта цель японцев была ими вполне достигнута. Ген. Куропаткин действительно постоянно ожидал в разных пунктах атаку превосходных сил противника и сам со своей стороны не мог прийти к какому-нибудь энергичному решению.

Как мы видели выше, ген. Кавамура осуществил своё наступление на Далинский перевал, несмотря на то, что им готовилась атака в другом направлении; этот манёвр ген. Кавамуры против Далинского перевала был предпринят только потому, что 24-го июня из главной японской квартиры было сообщено командующим армиями об отсрочке предположенного наступления 2-й армии на Кайпинг. По тем же соображениям и 1-я армия Куроки готова была начать своё наступление против перевалов Фынзяолинского хребта и со своей стороны тоже не отказалась от наступления. Этим наступательным движением 1-й армии преследовалась, главным образом, общая цель – по возможности приблизиться к главному объекту действий, к Ляояну.

25-го июня 12-я японская дивизия заняла уже Синкалинский перевал и Саймадзы. Отряд ген. Ренненкампфа отступил тогда сначала до Сигулинского перевала, потом до среднего Фынзяолинского перевала и, наконец, 27-го июня, когда значительные силы японцев стали наступать со стороны Саймадзы, отступил далее на Фанкияпудзы. Здесь ген. Ренненкампф получил приказание ген. Куропаткина, из-за последовавшего, тем временем, очищения перевалов войсками Восточного отряда, отвести свой отряд назад в Сихоян. Там ген. Ренненкампф оставил 23-й Восточносибирский стрелковый полк с одним казачьим полком и 2 батареями, а сам с 2 казачьими полками и 1 батареей направился в Мидзы на 'Гайзыхэ, а позднее двинулся на Сяосыр, чтобы оттуда «действовать против правого фланга японцев».

Против перевалов, занятых войсками Восточного отряда, ген. Куроки начал своё наступление: 2-й дивизией против западного Фынзяолинского перевала, а 2-й гвардейской бригадой против Модулинского перевала. По числу батальонов Восточный отряд не был слабее японцев, даже после упомянутого выше откомандирования двух батальонов обе стороны имели по 18 батальонов; кроме того, обороняемые перевалы были при этом ещё значительно укреплены и труднодоступны для атаки. Невыгодная сторона в расположении войск графа Келлера заключалась в том, то эти войска были разбросаны по фронту почти на 50 километров, от Тазелина до Тюинцу, рассеянные по всем перевалам и дорогам. Оборона Западного Фынзяолинского перевала была вверена начальнику 3-й Восточносибирской стрелковой дивизии ген. Кашталинскому, а на Модулинском перевале войсками командовал начальник 6-й Восточносибирской стрелковой дивизии ген. Романов.

25-го июня обнаружилось наступление значительных японских сил против Модулинского перевала и по этапной дороге; русские передовые войска, а вместе с ними казаки, отступили постепенно на перевалы. Несмотря на это обнаружившееся наступление значительных сил японцев, из русских начальников никто не хотел верить, что со стороны неприятеля предпринимается серьёзная операция. Оба начальника дивизий, а также и граф Келлер, которому было донесено об этом наступлении японцев в Тазелин, придерживались того мнения, что со стороны японцев предпринимается только демонстративное наступление, поэтому они считали совершенно излишним придвинуть резервы к угрожаемым пунктам или, вообще, принять какие-нибудь меры для отражения вероятной атаки японцев.

Но когда 26-го июня японцы продолжили своё наступление и заняли деревни Чахогоу и Кевдиапуза, находившиеся против главных перевалов, то для русских генералов постепенно прояснилась обстановка, – что предстоит атака перевалов. В 9 часов утра граф Келлер снова возвратился в Тавуан. Он решил никоим образом не уступать перевалы без упорного сопротивления; ввиду этого он послал приказание 12-му стрелковому полку, находившемуся в Шинертуне, немедленно прибыть в Тавуан; вместе с тем он по телеграфу послал приказание обоим начальникам дивизий, чтобы впредь до его собственного прибытия в Лянсангуань они энергично обороняли перевалы: «Буду считать постыдным, если какая-нибудь из наших позиций будет очищена без уважительных обстоятельств», – прибавляет он в своих телеграммах.

Ген. Куропаткин был, однако, настолько убеждён, что армия Куроки находится против Далинского перевала отряда ген. Мищенко, что не придавал особого значения всем донесениям о предстоящей атаке японцев против войск Восточного отряда и не только не принял никаких мер для усиления этих войск, но в эту критическую минуту ещё больше их ослабил и парализовал совершенно их деятельность.

Так, 26-го июня в 7 часов утра, когда граф Келлер прибыл в Лянсангуань, он получил здесь по телеграфу приказание от ген. Куропаткина тотчас же двинуть стрелковую бригаду через Аншанчжан в Хайчен. Хотя не подлежало никакому сомнению, что предстоит ожидать атаку перевалов в ночь на 27-е или утром этого дня и поэтому потребуется последний человек для отражения этой атаки, тем не менее граф Келлер счёл себя вынужденным сейчас же подчиниться общим соображениям командующего армией и сделал поэтому распоряжение, чтобы 12-й стрелковый полк приостановил своё движение и на следующий день двинулся обратно в Хайчен.

Успешная оборона перевалов представлялась после этого весьма затруднительной, тем более, что ген. Куропаткин потребовал от графа Келлера высылки ещё одного полка, тогда как у него в резерве оставался только 1 батальон. Граф Келлер собрал тогда военный совет, который высказался за необходимость очищения перевалов.

Побудительной причиной для такого решения должно было служить то обстоятельство, что кроме значительных сил японцев, находившихся перед фронтом обоих перевалов, было обнаружено ещё наступление одной японской колонны из Саймадзы на перевал Сяофынзяолин против левого фланга русских позиций. Это было движение войск 12-й японской дивизии, о котором ген. Ренненкампф при своём отступлении не позаботился донести графу Келлеру; мало того, потеряв всякое соприкосновение с противником, ген. Ренненкампф дал возможность этой 12-й дивизии оказать поддержку атаке Куроки против войск Восточного отряда.

Очищение перевалов совершилось беспрепятственно в ночь на 27-е. Войска, оборонявшие эти перевалы, до полудня 27-го июня прибыли благополучно в Тавуан, откуда на следующий день 9-й Восточносибирский полк должен был следовать в Хайчен, вслед за 12-м полком. Японцы без боя заняли перевалы Западный Фынзяолин, Модулин и Сандолин. Также и гарнизон перевала Фынзяолин, к юго-западу от Тавуана, был направлен на Ломогоу; к югу от этого перевала были оставлены, однако, 2 казачьих полка. В руках русских остались после этого перевалы Сяокаолин, Мотиенлин, Синкалин и Ляхолин.

Этот успех японцев был для них совершенно неожидан: овладение перевалами они считали операцией весьма трудной, – настолько, что они сомневались в возможности достижения цели с имевшимися в их руках средствами, и вдруг всё это им досталось совершенно даром, без боя. Они не могли себе объяснить причины внезапного отступления русских.

И действительно для атакующего представлялось весьма затруднительным одолеть чрезвычайные трудности местных условий и атаковать противника, укрепившегося на перевалах, на сильных позициях. Вполне возможно было, по меньшей мере, заставить японцев потерять здесь много времени для овладения перевалами или даже приостановить их наступление.

С другой стороны, трудно за такое решение упрекнуть графа Келлера, ввиду того, что он получил от командующего армией прямое указание, «не ввязываясь в упорный бой, отступить в Ляндясань»; когда же он, вопреки такому указанию, всё же решил оказать японцам упорное сопротивление на перевалах, в сознании важности удержания этой позиции в своих руках для достижения общих задач на театре войны, – он по приказанию командующего армией был настолько ослаблен, что ему пришлось уже сомневаться в возможности успеха с оставшимися у него наличными силами.

Начальник энергичный, вполне сознающий значение минуты, несомненно, протестовал бы против такого откомандирования от него войск в такое важное время. Во всяком случае, на перевалах также находились важные позиции, над укреплениями которых войска трудились с начала войны; было здесь не мало складочных пунктов, где были собраны значительные продовольственные запасы, и всё это, без достаточно важных оснований, было уступлено японцам без боя, потому что начальники никак не могли прийти к какому-нибудь твёрдому решению, лишённые возможности энергичных действий.

После откомандирования в распоряжение ген. Куропаткина 2 полков под начальством графа Келлера оставалось только 12 батальонов, с которыми он решил из Тавуана никоим образом не отступать, ввиду того, что здесь были собраны значительные интендантские запасы, для эвакуации которых требовалось известное время. Японцы атаковали 29-го июня перевалы, находящиеся на восточном берегу Лянхе, от Сяокаолина до Ляхолина, и после непродолжительного боя с расположенными на перевалах русскими передовыми частями овладели также и этими позициями. Войска Восточного отряда, после отступления передовых частей с восточного берега Лянхе, сосредоточились на западном берегу этой реки, между Теншуидзан и Кьюдяпуза.

30-го июня ген. Куропаткин приказал 9-му и 12-му Восточносибирским стрелковым полкам снова возвратиться в состав войск Восточного отряда. Таким образом, эти полки в бесцельных передвижениях в Хайчен были достаточно утомлены форсированными маршами. Граф Келлер не только не выражал желания о возвращении ему тех 2-х полков, но даже, со своей стороны, предложил командующему армией послать ему ещё 8 батальонов, потому что был убеждён, что ген. Куропаткин из Симучена двинется в атаку по направлению на Сиюян и там разыграется решительное сражение. Сам граф Келлер, до одержания победы у Сиюяна, намеревался с остававшимися у него 4 батальонами упорно обороняться на Янзелинском перевале и, если потребуется, принести себя в жертву для достижения главной задачи у Сиюяна.

Таких дальновидных соображений, обнимавших общие задачи на театре войны, как мы видим это в данном случае со стороны графа Келлера, не встречаем ни у какого другого из войсковых начальников Манчжурской армии: большая часть этих начальников обыкновенно озабочена была одним стремлением – притянуть к себе побольше сил, мало думая об общем благополучии на театре войны. Впрочем, граф Келлер, как мы это видели выше, глубоко ошибался, предполагая, что ген. Куропаткин одержим такими же планами и стремлениями к активным действиям, и ожидая, поэтому, от него каких-то энергичных решений: командующий Манчжурской армией об этом думал очень мало, так что предложенная графом Келлером самоотверженная жертва была бы совершенно бесполезна.

Все бесполезные наступления и удары, предпринимавшиеся войсками Восточного отряда, эти постоянные передвижения по разным направлениям, оказывавшиеся совершенно бесцельными, а, вместе с тем, постоянные отступления имели своим последствием нравственную подавленность войск, а также и их начальников. Этот упадок духа в войсках Восточного отряда проявлялся почти ежедневно в получаемых беспрерывно донесениях о наступлениях японцев и предпринимаемых ими обходах, а в большинстве случаев оказывалось, что эти обходящие и окружающие японцы были только – собственные отряды[ 6

[Закрыть] ⁹]. Все эти донесения часто приводили к напрасным тревогам, вызывали поспешные отступления отдельных частей войск и приводили ко всевозможным мероприятиям, бесцельность которых обнаруживалась очень скоро, и поэтому подобная деятельность не могла не подорвать доверия войск к своим начальникам.

Деятельность конницы Восточного отряда, состоявшей из 3 казачьих полков, представляла собою при этом весьма плачевную картину. Прикрывая правый фланг Восточного отряда на перевале Фынзяолин № 2 и у Кучепуза, 2-й Верхнеудинский и Уссурийский казачьи полки, не имея перед собою никакого противника, отступили очень быстро до Ляодинтана и Холунгоу: единственными побудительными причинами этого поспешного отступления было получение конницей ложного донесения, а также и то, что она доверилась разным слухам о наступлении японцев на Ломогоу, вследствие чего ей показалось, что её путь отступления в опасности. Незадолго до этого эти самые полки без всяких оснований сожгли собственные магазины в Тазелине. Когда граф Келлер «к величайшему своему удивлению» узнал об этом событии, он послал обоим полкам приказание «в течение одного часа после получения приказания возвратиться в Тазелин».

Граф Келлер оказался вынужденным отрешить от командования частью командира 2-го Верхнеудинскаго казачьего полка. Объявляя об этом в приказе по войскам Восточного отряда, граф Келлер счёл необходимым ещё прибавить, что «каждый начальник, до начальников дивизий включительно, который проявит чрезмерную нервозность или который позволит себе неуместную критику решений и мероприятий высшего начальства или не проявит достаточной стойкости для перенесения всех лишений военного времени, будет не только отрешён от занимаемой должности, но ещё будет предан военному суду»[ 7

[Закрыть] ⁰].

Совершенно подобная нервозность господствовала также среди начальников в отряде ген. Ренненкампфа. В этом отряде 29-го июня вместо заболевшего ген. Шатилова начальство над войсками, оставленными ген. Ренненкампфом у Сихояна, принял командир 2-й Забайкальской казачьей дивизии ген. Любавин. Он повёл свой отряд назад в Гудзядзы на основании совершенно неверных сведений о наступлении японских войск по долине Лянхе в тыл его отряда. Когда 2-го июля к отряду снова возвратился ген. Шатилов, стал распространяться слух среди китайцев, работавших над укреплением позиций у Таампина (в 22 километрах к юго-востоку от Ляояна), что японцы наступают из долины Лянхе через Кунтшилинский перевал. Слухи эти таким же образом не мало напугали ген. Шатилова, – настолько, что он донёс командующему армией, что он с началом наступления японцев вынужден будет тотчас же отступить в Таампин. При докладе об этом ген. Куропаткину начальником штаба армии, командующий армией положил резолюцию: «у страха глаза велики», забывая при этом, что в переоценке сил противника сам он являлся учителем для всех своих подчинённых.

В то время, когда командующий армией всё ожидал главную атаку противника со стороны Далинского перевала по направлению на Хайчен, после упомянутого донесения ген. Шатилова он стал беспокоиться в особенности за восточный фронт. Главным источником этих тревог было полученное им из Петербурга[ 7

[Закрыть] ¹] известие, «заслуживающее доверия», что на южном фронте действия японцев имеют лишь демонстративный характер, а с главными силами они предполагают двинуться на Ляоян со стороны Сиюяна и Западного Фынзяолинского перевала. Ввиду этого ген. Куропаткин приказал графу Келлеру выяснить путём разведок, действительно ли японцы собираются в значительных силах на Фынзяолинском перевале.

Вместе с тем, для усиления Ляояна ген. Куропаткин приказал 9-ю пехотную дивизию, которую сначала предполагалось продвинуть до Ташичао для усиления войск южной группы, высадить теперь в Ляояне; туда же была затребована 2-я бригада 81-й дивизии того же 10-го корпуса, тогда как 1-я бригада этой дивизии оставалась пока у Аншанчжаня, но вслед за тем и эта бригада также была затребована в Ляоян.

4-го июля командующий армией сообщил графу Келлеру, что для усиления его отряда ему придается также 1-я бригада 9-й пехотной дивизии, которая на следующий день и прибыла в Ляндясан.

2-я бригада 9-й дивизии была выдвинута из Ляояна по дороге на Саймадзы для того, чтобы совместно с отрядом ген. Шатилова снова занять Сихоян, так как после отступления отряда Ренненкампфа – Шатилова была потеряна всякая связь с 12-й японской дивизией и появилась необходимость установить, где находятся главные силы этой дивизии.

Общее направление операций против Сихояна предполагалось сначала поручить командиру 10-го армейского корпуса генерал-лейтенанту Случевскому; но этот последний, со своей стороны, представил столько возражений против предложенного плана, что ген. Куропаткин предпочёл командование над всеми войсками, находившимися между дорогой на Сихоян и рекой Тайдзыхе, вверить ген. Ренненкампфу, которому «всё же можно было доверить больше, чем другим»; вмсте с тем ему было приказано «положить конец постоянным передвижениям по дороге на Саймадзы и всё дело упорядочить и направить как следует».

13-го июля во время разведки, производившейся от Мидзы на Фанкьяпудзы, ген. Ренненкампф был ранен; вследствие этого начальство над отрядом перешло к начальнику 9-й пехотной дивизии ген. Гершельману, вступившему в командование отрядом по дороге на Сихоян, куда он немедленно двинулся далее и занял его без боя. Начальство над казаками на реке Тайдзыхе принял ген. Любавин.

Так как граф Келлер не получал никаких, сколько-нибудь пригодных, сведений о противнике, ни от своих казачьих полков, ни от конно-охотничьих команд, то он в ночь на 4-е июля предпринял усиленную рекогносцировку с 2 батальонами из Тавуана по направлению на Мотиенлинский перевал: 3-й батальон в составе 3 рот должен был направиться через Макумендза против Синкалинского перевала с целью прикрыть главную рекогносцировку, двинутую на юг. Задача для рекогносцировочного отряда была сформулирована так: «занять ближайший хребет с кумирней перед Мотиенлинским перевалом и выяснить силы противника на этом последнем».

Это новое наступательное движение, предпринятое с такими слабыми силами, можно объяснить лишь тем, что граф Келлер чувствовал потребность идти навстречу желанию командующего армией выяснить что-нибудь относительно сил противника, но в то же время сам себе он не отдавал ясный отчет, для чего это в данном случае нужно было, потому что независимо от того, что полное выяснение сил неприятеля, находящихся собственно на самом перевале, было совершенно бесполезно – невозможно было бы установить силы и расположение японцев, находящихся позади перевала в горах и у Лянсангуана; кроме того, сама задача о разведывании не могла быть решена только занятием хребта, находящегося перед перевалом, в особенности тогда, когда вся эта операция производится ночью, когда нет возможности видеть, какие войска находятся на самом перевале.

Все это предприятие было совершенно бесцельно; неудивительно, что исход его не принес никаких результатов. Разведывательные отряды столкнулись на скалистых высотах и около кумирни с японскими передовыми постами; хотя и приказано было отрядам никоим образом не открывать стрельбу до рассвета, тем не менее в 3 часа ночи, среди полной темноты, вспыхнула беспорядочная перестрелка по всей линии, которая перешла, в конце концов, в рукопашный бой с передовыми постами. В 5½ часов утра отряд начал отступление с хребта с кумирней, причём понёс во время отступления значительные потери.

Результатом этой усиленной рекогносцировки была потеря 13 офицеров и 374 нижних чинов, причём не удалось получить сколько-нибудь пригодных разведочных данных, вместо которых получился только дальнейший упадок доверия войск к своим начальникам.

Бой на перевале Мотиенлин (Афангуан)

Как мы это видели при описании событий на южном фронте, наместник беспрерывно настаивал на необходимости перейти к наступательным действиям против армии Куроки, удерживая в то же время позиции, которые занимались войсками южного фронта. 11-го июля наместник счёл необходимым ещё раз подтвердить это ген. Куропаткину, требуя «не дожидаясь атаки со стороны армии Куроки, собрать против неё превосходные силы и отбросить её до Фынхуанчена или, по крайней мере, за перевалы Фынзяолинского хребта и самим укрепиться на этих перевалах».

К тому же и сам ген. Куропаткин также решил, со своей стороны, перейти к активным действиям: 12-го июля он телеграфирует графу Келлеру: «Нам необходим успех, его ждёт вся Россия, ждёт и армия. На вашу долю выпадает задача начать период наступательных действий этой войны»…

Для повторного овладения перевалами графу Келлеру были приданы также оба полка 6-й Восточносибирской стрелковой дивизии, которые незадолго до того времени были от него откомандированы; сделано было распоряжение о вторичном прикомандировании этих полков к войскам Восточного отряда, вследствие чего были направлены 23-й полк из Гудзядзы от отряда ген. Шатилова и 21-й полк из Симучена от отряда ген. Левестама. Кроме того, 14-го июля должен был прибыть в Ляндясань 121-й пехотный полк с 1 батареей, чтобы обеспечить тыл и фланги Восточного отряда.

Правда, согласно указаниям командующего армией требовалось, чтобы этот полк не был отправлен для выполнения прямой задачи, возложенной на Восточный отряд, но назначение особых частей для упомянутой вспомогательной роли дало возможность графу Келлеру притянуть для атаки те части войск, которые раньше были назначены для охраны тыла и фланга. Ожидавшийся к прибытию 21-й стрелковый полк вместо 17-го июля прибыл только 20-го; но с другой стороны, для атаки 17-го июля граф Келлер имел ещё в виде поддержки 2¼ батальона бригады ген. Гершельмана; таким образом, для овладения перевалом граф Келлер имел свыше 35¼ батальонов, 19 сотен и 86 орудий, которым японцы, со своей стороны, могли противопоставить на перевалах и у Лянсангуаня всего только 18 батальонов.

Так как 1-я японская гвардейская бригада всё ещё находилась при 10-й дивизии на Далинском перевале, то против атаки графа Келлера Куроки мог воспользоваться всего только 2-й дивизией и половиной гвардейской дивизии. Из этих войск 2-я дивизия находилась у Лянсангуаня, причём 2 батальона были откомандированы в Сияматун для прикрытия правого фланга, а 30-й и 4-й полки были выдвинуты для непосредственной обороны перевалов Мотиенлин и Синкалин; 2-я гвардейская бригада была расположена на Модулинском перевале, занимая передовыми войсками перевалы Ляхолин и Папанлин.

Из этого расположения японцев видно, что 18 батальонов Куроки стояли двумя группами, разделёнными между собою расстоянием в 15 километров трудно проходимой гористой местности; авангарды этих групп, занимавшие перевалы, были разбросаны по фронту на протяжении 30 километров.

Таким образом, виды на успех для предстоявшей атаки Восточного отряда были чрезвычайно благоприятны. По всем доступным человеческим расчетам неудача казалась совершенно невероятной, если бы только граф Келлер быстро сосредоточил свои силы против какого-нибудь пункта неприятельского фронта и ударил неожиданно с целью его прорыва. Но для выполнения всякой задачи необходима некоторая уверенность в свои силы, а также твёрдое желание и умение. Но что касается доверия к своим силам, то среди русских начальников встречалось оно не часто.

Причина этого обстоятельства заключалась в преувеличенной оценке сил неприятеля, которая базировалась, главным образом, на рассказах из китайских источников. Так и в настоящем случае ген. Кашталинский сообщил 15-го июля командиру корпуса сведения о противнике, собранные из китайских источников, по которым выходило, что только в одном районе Лянсангуаня сосредоточено от 3 до 4 японских дивизий. Это донесение, имевшее в основании рассказы китайцев, привело к тому, что упомянутый ген. Кашталинский, которому вверено было производство главного удара этой атаки, а вместе с ним также и другие начальники не только усомнились в возможности успеха, но считали всё это предприятие совершенно бесцельным и опасались последствий этой атаки.

Тем не менее граф Келлер писал командующему армией: «Отдаю себе вполне отчёт в трудности предстоящей задачи; всё же вполне верю в успешное её выполнение». Из возникшей, однако, оживлённой переписки между графом Келлером и ген. Куропаткиным от 12-го и 16-го июля видно, что граф Келлер не чувствовал себя вполне уверенным в успехе дела. В этой переписке граф Келлер старался осведомлять командующего армией обо всех мелочах плана предстоящей атаки, испрашивая постоянно его совета и указаний, точно он опасался принять на себя одного всю ответственность.

Ген. Куропаткин, со своей стороны, сделал некоторые изменения в плане атаки и, вместе с тем, дал графу Келлеру некоторые указания и советы относительно тактических приёмов этой атаки, которые, однако, можно было бы найти в любом школьном руководстве: например, – как определить протяжение неприятельской позиции и её флангов, найти место неприятельской артиллерии, выяснить силы противника и т. п. В своём указании от 12-го июля ген. Куропаткин, кроме того, признал необходимым дать графу Келлеру советы относительно «пополнения патронов, эвакуации раненых, установления связи между войсками, обеспечения подвозом всего необходимого и т. п.» Очень сомнительно, чтобы была действительная надобность в таких указаниях со стороны командующего армией. Зато было крайне необходимо, чтобы в директивах для производства предстоящей атаки, исходивших от командующего армией, постановка цели была совершенно ясна, не допуская возможности различного толкования. Но именно этот важнейший пункт предстоящей операции был, быть может и намеренно, совершенно задушен в общей массе излишних мелочей…