Текст книги "Социальная утопия и утопическое сознание в США"

Автор книги: Э. Баталов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

последователей в Америке точно так же, как судьбы идей

и экспериментов Кабе, фурьеристов, сенсимонистов и других школ и направлений утопического социализма (коммунизма) достаточно хорошо изучена историками, и нам

нет нужды пересказывать результаты этих исследований.

Необходимо, однако, подчеркнуть два важных обстоятельства, оказавших значительное влияние на дальнейшее

развитие социалистической утопии в 1Америке.

Во-первых, неодинаковое отношение американцев к

европейским утопическо-социалистическим доктринам, пропагандировавшимся в США, что обычно связывают с

неодинаковыми возможностями их практической реализации. «Так,—пишет Мориц Хилкуит,—система великого

французкого утописта Шарля Сен-Симона, которая ставила себе главной целью организацию национальной и интернациональной прмышлениости на научной основе и которая представляет собой универсальную общественнофилософскую теорию, не допускающую миниатюрных

экспериментов, не нашла себе почвы в Соединенных

Штатах Америки. Философская система Роберта Оуэна, в

которой коммунистические общины не являются существенным фактором, а играют важную роль как подготовительные школы к коммунистическому реяшму и как предметные уроки коммунистического образа жизни, нашла

себе значительное распространение в Соединенных Штатах, хотя и не достигла здесь той степени силы и влияния

на общественную мысль, как это имело место на ее родине, в Англии. С другой стороны, система французского

утописта Шарля Фурье, покоящаяся, главным образом, на социальных организациях малого калибра, развила

больше силы в Америке, чем во Франции...» 125 Действительно, американцы чутко реагировали на практическую

эффективность социалистических доктрин и, как свидетельствует судьба Оуэна и его сподвижников, быстро охладевали к тем из них, которые – даже если они первоначально вызывали их симпатии – не могли «добиться успеха».

125 Хилкуит М. История социализма в Соединенных Штатах, СПб., 1907, с. 9.

133

Но была и другая, не мепеё существенная, на наш

взгляд, причина, которая должна была делать такое учение, как фурьеризм, привлекательным для американцев —во всяком случае до тех пор, пока оставалось неясным, чего оно стоит на деле. Как известно, Фурье не только

выступал против уравниловки, но в отличие от Оуэна и

других социалистов-утопистов не был сторонником ликвидации частной собственности126 Его фаланстер представлял

с экономической точки зрения своеобразную акционерную

кампанию, в которой ценился и дополнительно вознаграждался индивидуальный успех и где вместе с тем отсутствовала конкуренция (в тех формах, в каких она существовала в реальном мире) и угроза разорения. Утопия

Фурье, таким образом, сочетала в себе притягательный

для многих американцев идеал экономического иидвидуа-

лизма (получивший воплощение в утопии «фермерской

Америки») с присущим всем социалистическим утопиям и

в общем тоже традиционно привлекательным для значительной части американцев XIX в. идеалом, сущность которого точнее всего выражается понятием «комьюнити» —назовем это «братским единением», «содружеством свободных людей» или «свободным общежитием равноправных

граждан». Именно идеал комьюнити (вдохновлявший также и создателей разного рода общин), а не идеал обобществленного производства и «равенства имуществ» привлекал в социализме американцев в 20—40-х годах XIX в.

Что же касается отношений по поводу собственности, то

большинство приверженцев социализма в США отдавало

предпочтение не обобществлению, а равномерному распределению собственности. Именно такую постановку вопроса мы находим, например, у Томаса Скидмора, одного из

наиболее видных американских сощтлистов-утопистов

первой половины XIX в. Характерно уже само название —звучащее как манифест – выпущенной им в 1829 г. книги: 126 Это породило не только множество споров среди советских исследователей, но и прямые попытки «отлучить» Фурье от со

циализма. Однако при такой оценке остается неясным, почему

основоположники марксизма столь высоко ценили Фурье и считали, что научный социализм «стоит на плечах Сен-Симона, Фурье и Оуэна» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т. 18, с. 498).

Очевидно, для Маркса реальное гуманистическое содержание

многих принципиальных идей Фурье было важнее формального признания частной собственности.

134

«Права человека на собственность: сущность предложения, касающегося того, как добиться ее равномерного распределения между взрослыми представителями нынешнего поколения и как озаботиться о столь же равномерном

переходе ее к каждому представителю последующего поколения по достижении им зрелого возраста»127

Конечно, уже и в то время раздавались голоса в защиту

идеи обобществления или национализации собственности.

Представители некоторых рабочих организаций, возникших в 30-х годах, в той или иной форме высказывались в

пользу общественной (государственной) собственности на

средства производства. Однако должно было пройти несколько драматических десятилетий, насыщенных экономическими и политическими кризисами, острыми столкновениями классов, чтобы идеал общественной собственности

па средства производства обрел для американских трудящихся притягательную силу в качестве социально-утопического идеала. Это произошло только в последней

четверти XIX в.

Широкое увлечение американцев европейскими социалистическо-утопическими идеями было скоротечным. Ко

времени Гражданской войны между Севером и Югом ни

сами эти идеи, ни эксперименты в духе этих идей уже не

пользовались прежней популярностью, тем более что результаты коммунитарного движения выглядели разочаровывающе.

Новая фаза в развитии социалистической утопии в

США начинается в 70—80-х годах. Быстрый прогресс американского капитализма, вызвавший обострение общественных противоречий и явственно обнаруживший его несоответствие идеалам, провозглашенным американской

революцией; рост фермерского и рабочего движения

способствовали появлению целой серии национальных

социалистических утопий, наибольший успех из которых

выпал на долю утопического романа Эдварда Беллами

«Взгляд назад» (1888).

127 См.: Фоиер Ф. История рабочего движеиия в США. М., 1949, т. 1, с. 153. «Скидмор,– пишет Фоиер,– предлагал, чтобы каждому мужчине, достигшему 21 года, и каждой незамужней женщине были даны в свободное владение 160 акров земли при условии, что собственность на эту землю сохраняется до тех нор, пока владелец земли обрабатывает ее сам. Право продажи г.

аренды земли должно было быть отменено навсегда» (с. 154).

135

Как и его предшественники, американские социалисты-утописты 20—40-х годов, Беллами провозглашает своим идеалом общество, основанное на идее «взаимной солидарности людей и братства человечества» 128. Он подчеркивает необходимость обеспечения «равенства жизненных

условий», предполагающих «одинаковое богатство и одинаковую возможность культуры»129. Однако в отличие от

своих предшественников Беллами убежден в том, что равномерного распределения собственности для этого недостаточно. Природу человека не изменить, а раз так, то

нужны более радикальные меры, которые столь же

радикальным образом могли бы изменить «побуждения для

человеческих поступков». Речь идет об изменении системы

собственности, в результате которой «на место многих

капиталистов» явился бы «один капиталист, единственный

предприниматель, последний монополист, в выгодах и

сбережениях которого имели бы свою долю все граждане» 130, когда «народ» сделался бы «единственным хозяином» всех богатств. Обобществленнная собственность рассматривается теперь в качестве единственно эффективной

базы «комьюнити». Оба идеала, прежде разъединенные в

сознании американских социалистов-утопистов, Беллами

стремится свести воедино. Но приняв идею обобществления собственности, он неизбежно должен был устранить

из «общества солидарности» те элементы анархии, которые

несет с собой институт частной собственности. В итоге его

свободное общество становится едва ли не таким же «заорганизованным» и строго регламентированным, как утопические общества, созданные воображением Мора, Кам-

паиеллы или Фурье. И хотя сам Беллами утверждает, что

в Бостоне 2000-го года, где происходит действие его романа, «личная свобода гораздо менее ограничена», чем прежде, и существующие отношения являют собой «логическое

следствие деятельности человеческой природы при рациональных условиях»131, жизнь изображаемого им общества

оказывается удивительно бедной не только с политической, но и с культурной и социальной точек зрения, так что провозглашаемая свобода оказывается в общем формальной.

128 Беллами Э. Через сто лет. М., 1900, с. 142.

129 Там же, с. 168.

130 Там же, с. 60.

131 Беллами Э. Указ. соч., с. 123, 124.

136

i книгами был первым американским утопйстом социалист^

ческой ориентации, который, предприняв серьезную попытку органически соединить идеал «комьюнити» с идеалом

общественной собственности, выступил с проектом строго

регламентированного общества. Беллами, однако, так и

пе сумел органически связать оба идеала и показать, как

общество, в основе которого лежит общественная собственность па средства производства и которое должно поэтому управляться не рыночными механизмами, может

обеспечить индивиду не меньшую, а большую свободу, нежели общество, в основе которого лежит действие рыночной стихии. Тем не мепее утопия Беллами приобрела необыкновенную популярность в Америке и дала стимул

для развития движения так называемых «национализато-

ров». В этом была своя закономерность: «Взгляд назад»

чутко отразил недовольство широких слоев американцев

своим положением в обществе, которое они непосредственно связывали с господством рыночной стихии, и их готовность опереться на иные механизмы регулирования общественной жизни, при условии, что тем самым будет обеспечено осуществление принципа «равных возможностей» и

гарантирован рост материального благосостояния – даже

за счет сужения сферы индивидуальной свободы и усиления власти государственной машины. «Выход, как казалось тогда,– пишет В. JI. Паррингтон, характеризуя обстановку в Америке 80-х – 90-х годов XIX в.,—заключался

в расширении полномочий государственной власти, с тем

чтобы поставить на службу обществу те силы, которые

пока что использовались в интересах отдельных лиц»131.

Роман Беллами отразил, таким образом, не только состояние массового сознания, но и новую тенденцию в развитии

американского общества – тенденцию к ограничению сферы действия механизмов свободного рынка и постепенному усилению роли государства в общественной жизни со

всеми вытекающими отсюда социальными, политическими

и культурными последствиями.

«Взгляд назад» стал подлинным событием – только не

литературной, а общественно-политической жизни Америки. «Вместе с некоторыми подобными зарубежными

произведениями – особенно романом Уильяма Морриса

«Вести ниоткуда» (1890) – «Взгляд назад» положил иача-

132 Паррингтон В. Л. Основные точения американской мысли, т. 3, с. 374.

137

ло в Соединенных Штатах ожинленпой социалЬтю-утопической дискуссии, которая продолжалась и в начале XX в.

Книга приобрела почти всемирную популярность, которая

затмила более крупные произведения Беллами, определив

тем самым лх судьбу. С образованием множества клубов

Беллами, с подъемом рыхлой «национальной» партии сам

Беллами почел своим долгом и обязанностью возглавить

движение за реформы, направленные к осуществлению его

мечты» 133.

«Взгляд назад» вызвал противоречивую реакцию в американском обществе. Q одной стороны, он породил ряд

утопических пародий и опровержений в духе негативной

утопии («Республика будущего» А. Б. Додд, 1891; «Взгляд внутрь» У. Дж. Робертса, 1893; «Колонна Цезаря»

И. Доннелли, 1890). Вместе с тем он вызвал целую волну

подражаний («Коонолитан» 3. Форбуш, 1889; «Письма из

Новой Америки» Ч. Э. Персинджера, 1900; «Законная революция» Б. Дж. Уэллмаиа, 1902 и др.). Провозглашая ряд

социалистических идей и идеалов – общественную собственность на средства производства, всеобщность труда, отсутствие классовых антагонизмов, эти утопии вместе с тем

решительно отвергали революционный путь преобразования американского общества и гегемонию пролетариата, отстаивали, как и роман Беллами, ненасильственный, «законный», эволюционный путь к социализму. Хорошо продуманная система воспитания и образования; постепенное

вытеснение частных предпринимателей государством из

национальной экономики; организация производственнопотребительских кооперативов; завоевание большинства в

местных или федеральных органах власти; выкуп промышленных предприятий у их собственников – вот некоторые из тех путей, которые, с точки зрения авторов социалистических утопий тех лет, могли и должны были

привести к утверждению в Америке «справедливого общества» 134. При этом – тоже характерная для американской

133 Литературная история Соединенных Штатов Америки. М., 1979, т. 3, с. 72. Беллами не прекратил своей литературной и теоретической деятельности. В 1897 г. он опубликовал трактат «Равенство», в котором предпринял попытку дать теоретическое

обоснование общественных отношений, описанных во «Взгляде

назад».

134 Авторы этих произведений (в том числе и сам Беллами) предпочитали не называть себя социалистами, заявляя, что они «радикалы», «поборники справедливости», «демократы».

138

социалистической утопии черта – «справедливость» зачастую истолковывается в духе идеала «равных возможностей», категорически отрицающего уравниловку, к которой

американцы в массе своей всегда питали неприязнь. Так, Ч. Э. Персинджер, поясняя, что в новом обществе «успехи

человека зависят от него самого, а не от случайностей, снизанных с его рождением или обстоятельствами его жиз-

ии», тут же добавляет, что это общество не пытается «сделать людей равными, если природа не преуспела в этом

мредпиятии» 135.

Наиболее крупным из последователей Беллами в конце

XIX—начале XX в. был американский писатель Уильям

Дин Хоуэлле. В 1894 г. появляется первый из его социалистическо-утопических (так называемых «альтрурийских») романов – «Путешественник из Альтрурии», эта, по слонам американского литературного критика Г. М. Джонса, «книга об американской мечте, опубликованная в условиях американского кошмара» 136 Как справедливо отмечает

Джонс, по замыслу Хоуэллса, «Альтрурия – это то, чем

могла бы быть Америка, если бы она следовала самой сути

принципов Декларации независимости... Альтрурия – это

то, чем могла бы быть страна, если бы каждый действительно любил своего соседа, как самого себя» 137. Но конструируя образ утопической Америки, Хоуэлле движется в

русле национальной социалистическо-утопической традиции.

Сюжет романа предельно прост. Мистер Аристид Хомос, житель Альтрурии, островной страны, «потерянной из виду

остальным миром», появляется в Америке 90-х годов XX в.

Знакомясь с жизнью американского общества, Хомос приходит к выводу, что устроена она в высшей степени неразумно: в стране отсутствует социальное равенство 138; ува-

135 Pevsinger Ch. Е. Letters from New America. Chicago, 1900, p. 30.

136 Howells W. D. A Traveller from Altruria. Introd. by И. M. Jones.

N. Y., 1967 «...Кошмаром,– поясняет критик,– была великая

депрессия, в тисках которой страна находилась с 1893 по

1898 год... Многим казалось, что кровавое пророчество Игнатиу-

са Доннелли, с которым он выступил в „Колонне Цезаря“, начинает сбываться» (Ibid., p. V).

137 Howells W D. Op. cit., p. VIII.

138 «Я не знаю,– говорит один из американцев,– как возникло

представление о том, что у нас существует социальное равенство, ио я полагаю, что оно было порождено прежде всего ожиданиями иностранцев, которые выводили его из политического

равенства. По правде сказать, его никогда не существовало, разве что только в наших самых бедных и примитивных общинах

139

жеиие к человеку труда, забота о ближнем и дух братского сотрудничества139. Высняется, что американский идеал

заключается не в том, чтобы изменить условия для всех, а

в том, чтобы «одному подняться над остальными, если это

возможно» 140.

Хомос приходит к выводу, что Америка нуждается в

коренных преобразованиях того же типа, что были в свое

время осуществлены в Альтрурии. «Мы,—говорит альтру-

риец,– далеки от мысли о совершенстве нашей цивилизации; но мы уверены, что наши гражданские идеалы совершенны. Мы уже добились того, что даровали всему континенту вечный мир; создали экономическую систему, которая делает невозможной нужду; искоренили политическую и социальную амбицию; перестали пользоваться

деньгами и свели на нет превратности случая; добились

установления братских отношений между людьми и избавились от страха смерти» 141. Все это стало возможно благодаря тому, что в Альтрурии создана принципиально новая

система общественных отношений: ликвидирована частная

собственность 142; исключена – в экономической и социальной жизни – игра случая как источника социального

неравенства143; между людьми установились братские отношения 144. В Альтрурии законы красоты стали универсальными законами творчества; жизнь приняла размеренный характер, исчезла спешка; на смену крупным городам

пришли небольшие селения сельского типа. Экономическое

на Западе во времена пионеров, да среди золотоискателей Калифорнии» (Ibid., р. 41).

139 «...Любви в этой стране так же мало, как и в любой другой

стране земного шара» (Ibid., р. 41).

140 Ibid., р. 42.

141 Howells W. D. Op cit., p. 206.

142 «Никто не владеет никакой собственностью, но каждый имеет

право на все, что он может использовать; когда же он не в состоянии это сделать, он лишается такого права» (Ibid., р. 202).

143 «Мы полностью исключили случайность из нашей экономической жизни. В Альтрурии еще может случиться так, что кто-то

будет высоким или низкорослым, сильным или слабым, здоровым или больным, веселым или мрачным, счастливым или несчастным в любви, но не может случиться так, что один будет

богат, а другой – беден, один будет трудиться, а другой бездельничать, один будет жить в роскоши, а другой – в скромности» (Ibid., р. 203—204).

144 В «великом политическом братстве, содружестве Альтрурии»

люди живут не «один за счет другого», как в условиях предшествующей «плутократической олигархии» в период так называемого Накопления, а «один ради другого» (Ibid., р. 181).

140

равенство положило конец политической борьбе, а административная деятельность утратила прежний престижный ореол.

Хоуэлле подчеркивает – в полном соответствии с национальной социалистическо-утопической традицией – что

псе радикальные изменения в Альтрурии осуществились

«без пролития единой капли крови», путем «эволюции», так сказать, «парламентским путем», когда пролетариату, действовавшему в строгом соответствии с законом, удалось

навоевать большинство в парламенте 145.

Второй утопический роман Хоуэллса «Сквозь игольное

ушко» (1907), посвященный детальному описанию Альтрурии, не вносит ничего принципиально нового в картину социалистической утопии, нарисованную в «Путешественнике из Альтрурии».

В отличие от Беллами, который в типично амердкан-

ском духе бросился в водоворот политической борьбы с

целью осуществить на практике предложенные им принципы реорганизации американского общества, Хоуэлле

оставался не более чем сторонним наблюдателем и резонером 146, хотя и был одним из немногих, кто открыто называл себя «социалистом». «У. Д. Хоуэлле как бы связал социалистическую традицию на переломе веков. В начале

XX в. социализм перестал быть лишь темой теоретических

дискуссий, он стал уже практическим лозунгом классовых выступлений трудящихся» 147.

Эти выступления приобрели особенно широкий размах

в конце 10-х – начале 20-х годов, чему в немалой степени

способствовала первая мировая война и победа Октябрьской революции в России. Левые силы в США были заня

145 Идея ненасилия в сочетании с социальной активностью пронизывает многие произведения Хоуэллса. Как говорит герой его

романа «В мире случайностей» (1893) старый социалист Дэвид

Хьюз, «Общество не спасешь тем, что поставишь себя вне его законов... „Золотого века“ можно достичь только путем тайного

голосования» (см.: Литературная история Соединенных Штатов

Америки. М., 1978, т. 2, с. 465).

146 Хоуэлле писал Генри Джеймсу в 1888 г.: «После пятидесяти лет

оптимистического лада с «цивилизацией» и веры в то, что в

конце концов все будет в порядке, я теперь ненавижу ее и

чувствую, что в конце концов все будет скверно, если только

мы не начнем все сначала на основе истинного равенства. Тем

временем я ношу меховое пальто и живу настолько роскошно, насколько это позволяет мне мой достаток» (Литературная история Соединенных Штатов Америки, т. 2, с. 465).

147 Гиленсон В. А. Социалистическая традиция в литературе США.

М., 1975, с. 64.

141

ты в эти годы не столько теоретической разработкой новых

социальных проектов, сколько поисками средств вовлечения американских трудящихся в мировую революцию, политической борьбой за создание революционной организации трудящихся. Новый этап в развитии социалистическо-утопической мысли в Соединенных Штатах наступает в 30-е годы, когда сторонники социализма активно

включаются в общий поиск путей выхода страны из кризиса и преобразования американского общества. Широкую

известность приобрел в те годы так называемый «план

ЭПИК», который разработал и сам же попытался осуществить американский писатель и общественный деятель

Эптон Синклер.

Синклер был видной фигурой на литературной и общественно-политической арене США. Еще в годы первой

мировой войны В. И. Ленин обратил внимание на его «манифест против войны» 148. Оценка, данная В. И. Лениным

Синклеру как социалисту, очень точно вскрывает суть его

утопизма, характерную, впрочем, не для одного только

Синклера, но и для многих других американских утопистов социалистической ориентации. «Синклер – социалист

чувства, без теоретического образования,– пишет В. И. Ленин.—Он ставит вопрос «попросту», возмущаясь надвигающейся войной и ища спасения от нее в социализме» и9

Ленин цитирует американского писателя: «Нам говорят,—пишет Синклер,– что социалистическое движение еще

слишком слабо, что мы должны ждать эволюции. Но эволюция происходит в сердцах людей; мы – орудия эволюции и если мы не будем бороться, то не будет никакой

эволюции.. . Тысяча людей, с пылкой верой и решимостью, сильнее, чем миллион, ставший осторожным и почтенным

(респектабельным). И нет для социалистического движения опасности большей, как опасность сделаться установившимся учреждением» 150.

Это типично утопический (и вместе с тем в чем-то

«очень американский») подход: действовать, руководствуясь «чувством справедливости» и игнорируя обстоятельства, чтобы тем самым создать необходимые обстоятельства и в итоге добиться поставленной цели. «Синклер,—говорит Леиин, анализируя приведенный отрывок,– наивен со своим призывом, хотя этот призыв глубоко верен в

основе,– наивен, ибо игнорирует полувековое развитие

17,8 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 270, 149 Там же, 1Г,° Там же.

142

массового социализма, борьбу течений в нем, игнорирует

условия роста революционных действий при наличности

<)Пъективно-револ юционной ситуации и революционной

организации. «Чувством» этого не заменишь» 151.

В 1933—1934 гг. Синклер выступил с планом осуществления социально-политических преобразований в Калифорнии, получившим известность как «план ЭПИК» 152.

Как верно отмечает В. JL Мальков, предложенная Синклером практическая программа «вобрала в себя многие

черты утопического проекта Э. Беллами и «националистов»... Синклер, так же как и Беллами, полагал, что ему

без труда, силой убеждения удастся обратить в свою веру

рабочих и иромышлепников, банковских клерков и финансовых тузов, латифундистов и батраков. Он тоже исходил

из теории «равных жертв», согласно которой социальные

полюса одинаково страдают от несовершенства экономических отношений, а потому должны притягиваться. Синклер наивно полагал, что можно было легко «спасти демократию», «обеспечить работой безработных» и «избежать

насильственной революции», стоило только всем классам

дружно взяться за работу...» 153.

Суть плана, в соответствии с которым предлагалось

действовать, была изложена Синклером в так называемых

«Двенадцати принципах ЭПИК», которые заслуживают

того, чтобы привести их полностью.

«1. Бог сотворил природные богатства земли, чтобы

ими пользовались все люди, а не меньшинство.

2. Бог сотворил людей, чтобы они стремились к собственному благосостоянию, а не к благосостоянию господ.

3. Частная собственность на орудия труда – эта основа свободы, когда орудия просты – становится основой

порабощения, когда орудия усложняются.

4. Самодержавие в сфере промышленного производства

не может существовать одновременно с демократией в

сфере правления.

5. Когда одни живут, не работая, другие работают, не

живя.

6. Существование роскоши среди бедности и нужды

противоречит добродетельной морали и здоровой социальной политике.

151 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 271.

152 «Покончить с бедностью в Калифорнии» – «End Poverty in California».

,ss Мальков В. Л. «Новый курс» в США, с. 126.

143

7. Нынешняя депрессия порождена йзобилйеш, а по

бедностью.

8. Причина трудностей в том, что класс, составляющий

меньшинство, владеет богатством, в то время как остальные опутаны долгами.

9. Ситуация, когда людям приходится голодать, потому

что они произвели слишком много продовольствия, противоречит здравому смыслу.

10. ‘Уничтожение продовольствия либо другого богатства или ограничение производства – это экономическое

безумие.

11. Выход из положения заключается в том:, чтобы

открыть рабочим доступ к средствам производства, дав им

возможность осуществлять производство для себя, а не

для других.

12. Такого рода изменения могут быть осуществлены

большинством народа, и в этом заключается Американский путь» 154.

В осуществлении этого плана, который одновременно

служил ему и предвыборной программой в борьбе за пост

губернатора штата, Синклер возлагал большие надежды на

создание кооперативных предприятий, которые, как он полагал, могли бы помочь – сначала в пределах одного штата, а затем и в масштабах страны – преодолеть безработицу

и вместе с тем подчинить производство цели удовлетворения потребностей трудящихся, а в итоге создать в рамках

капиталистической экономики; автономный кооперативный

сектор – материальную базу нового общества. При этом

Синклер вполне серьезно рассчитывал, что в реализации

«плана ЭПИК» ему поможет демократическая партия.

Синклер, как можно заключить из его программы, и в

30-х годах оставался «социалистом чувства».

«План ЭПИК», разумеется, не был осуществлен. Вместе с тем он остался важной вехой на пути исторического

развития американской социалистическо-утопической традиции. В известном смысле он сфокусировал в себе многие

основные черты и принципы, сложившиеся на протяжении

более чем столетней истории утопического социализма в

США, как-то: оптимизм, вера в возможность – вопреки

всем препятствиям – осуществить поставленные цели и

перестроить общество в соответствии с социалистическими

154 Sinclair U. The Twelve Principles of EPIC.– In: Upton Sinclair Anthology. Culver City, Calif., 1947, p. 339.

144

принципами; ориентация на нравственный порыв {{{чувство») как движущую силу или, во всяком случае, изначальный импульс социалистического процесса в том или ином

конкретном его проявлении; предпочтение здравого смысла теории; ориентация на личную практическую проверку

предлагаемых программ; уважение к закону и легальным

формам борьбы; ориентация на ненасильственный, т. е. по

r/ути своей реформистский путь «введения» социализма; ■стремление использовать (при условии ее «очищения») существующую «демократическую машину»; ориентация

в борьбе за социализм не на рабочий класс, а на «большинство населения».

Эти черты, которые в той или иной мере проявлялись

во всех сколько-нибудь заметных американских социалистических утопиях XIX– первой половины XX в., отражали специфические условия развития США и американского рабочего и массового демократического движения.

В свою очередь, они оказывали .влияние как на эти движения, так и на американскую социалистическую мысль.

Синклер был последним крупным представителем

американского утопического социализма предвоенного

периода. В конце 30-х – начале 40-х годов утопическо-социалистические идеи утратили прежнюю популярность и

в течение почти четверти века оставались на периферии

социально-утопической традиции.

В 30-х годах XX в. в Америке начинает складываться

новый тип социальной утопии, которому суждено было сыграть важную роль в развитии американской культуры.

Идеи и идеалы этой утопии оказались также одним из существенных факторов становления антиутопии и формирования современного политического сознания в США. Речь

идет о так называемой технократической утопии.

В ней нашли концентрированное отражение те сдвиги

в общественном сознании Америки, в представлении о социальных идеалах, которые затронули прежде всего часть

предпринимательской буржуазии, а также технической интеллигенции и которые были связаны, с одной стороны, с быстрым развитием науки и техники и вызванными -им

социальными изменениями, а с другой – с кризисом либерализма laissez faire, переходом от капитализма свободной

конкуренции к монополистическому капитализму, развитием рабочего движения.

Специфика этого типа утопии заключалась не в том, что

она рисовала картину мира, в котором наука и техника

145

Играют важную роль в жизни всего общества и каждого

человека в отдельности. Это лишь внешняя сторона, к тому

же не составляющая прерогативу технократической утопии. Нацеленная на радикальное преобразование буржуазно-демократических институтов власти, в котором она

видела единственное средство спасения и укрепления капитализма, технократическая утопия порывала с идеалами

(и даже с риторикой) демократического самоуправления

й провозглашала идеал централизованного общества, построенного в соответствии с принципами рациональности

и эффективности. В таком мире вся жизнь общества, все

институты, отношения, ценности определяются позитивистски трактуемыми законами пауки (точнее – естественных наук) и техники. Таким образом, специфика рассматриваемого типа утопии заключается прежде всего в том, что принципы, управляющие ограниченной сферой человеческой деятельности, распространяются – вполне в духе

сциентистско-технологического фетишизма – на всю эту

деятельность, все ее сферы, вытесняя и подменяя социальные законы и приобретая тем самым как бы универсальный характер. Властвующий в технократической утопии